гда себе не прощу. Это ведь я втянул их во всю эту авантюру! Я поднялся, закинул автомат на плечо и медленно побрел по склону. Если после бомбежки база боевиков осталась цела, они теперь ее наверняка тайно передислоцируют в другое место, в другие пещеры. Жаль, не смогли мы ее вычислить до конца! Впрочем, мы свою операцию все равно можем считать завершенной, ведь Док нашелся! Главное -- живой, а мясо, как говорится, нарастет. * * * Когда я вышел к дороге, все были уже в сборе. -- Живой, Пастух! -- радостно заорал Боцман, бросаясь мне навстречу. Лицо и руки у меня были в крови -- посекло осколками камней. Но все это ерунда, царапины. -- Что с транспортом? -- спросил я. -- Транспортная вертушка будет не раньше чем через час. Нет у них сейчас свободных, -- доложил Боцман. -- Через час так через час. Продержишься, Док? -- Куда уж теперь деваться? -- усмехнулся Док. Муха уже вколол ему обезболивающее и сделал перевязку. Теперь он занялся мной. Макая вату в бутылек с какой-то вонючей жидкостью, протирал лицо, смывая кровь. Кожу сильно жгло, но я терпел, стиснув зубы. -- Теперь тебя, Пастух, дочка не узнает, -- пошутил Муха. -- Узнает. Ей родная кровь подскажет, -- возразил я. Когда наконец эта мучительная процедура была закончена, я сел рядом с Доком. -- Так что ты тогда узнал про вакцину? * * * ...Перед дверью лаборатории Перегудов оглянулся, внимательно посмотрел на людей, появившихся в другом конце коридора. Он был осторожен -- пока ехал из школы до работы на своей машине, показалось, что сзади пристроился "хвост". Помятая черная "мазда" то и дело возникала в зеркале. А впрочем, почему за ним должны следить? Он пока не сделал ничего такого, что могло бы "рассердить" поставщиков вакцины. Съездил в министерство да в школу -- вот и все! Правда, у него был контакт с Сергеем, а за Пастуховым тоже могли следить. Но вообще-то, наверно, придумал себе шпионские страсти! Это в нем говорит давний инстинкт спецназовца. В кармане у Перегудова были две крышки от банок с вакциной, но шанс, что на резиновом уплотнителе удастся отыскать что-нибудь интересное, был мизерный. Ведь сколько уж времени прошло со времени вакцинации в школе! Был уже восьмой час, персонал разошелся по домам. Док запер дверь лаборатории на ключ и прошел к столу, на котором стоял микроскоп. Он взял предметное стеклышко, капнул на него чуть-чуть раствора и скальпелем сделал соскобы с резины -- ведь именно резиновый уплотнитель с внутренней стороны крышки соприкасался с лекарством. Микроскоп у них в лаборатории был довольно мощный. Перегудов положил приготовленный препарат под окуляры. Навел на резкость. Под стеклышком кипела жизнь. В вирусологии Док был несилен, но в лаборатории имелся справочник -- определитель вирусов, который мог бы ему помочь. Перегудов вынул его из ящика стола и принялся листать, то и дело поглядывая в микроскоп. Ага, вот они, "стерилизованные" вирусы гепатита, которые не могут размножаться. Их прививают, и они заставляют организм вырабатывать иммунитет к болезни. В отличие от других вакцин, эту надо прививать довольно часто -- через полгода иммунитет слабеет и возникает опасность заразиться. Все остальное под микроскопом -- ерунда, обычный фон. Никаких других возбудителей. Пусто! Док оторвался от окуляров, потер глаза. Сделал соскоб со второй крышки. Интересно, что там? Его взгляд сразу же привлекли необычные по форме палочки, похожие на витые макароны. Они активно двигались в жидкой среде. Таких в первом соскобе не было. Док стал быстро листать справочник, то и дело поглядывая в микроскоп. Ишь ты, какие бойкие ребята! В справочнике были вирусы, похожие на макаронины, но все-таки они отличались от тех, что видел он, и формой и размерами. Именно таких, витых, не было! Док задумчиво почесал переносицу. Интересно: неужели это какие-то новые, неизвестные науке вирусы? Хотя ничего удивительного. Находят же до сих пор в дебрях Амазонки неизученных животных, а тут какие-то вирусы! Но как они могли попасть в чистую культуру возбудителей гепатита? Или их специально занесли? Теперь Доку нужна была консультация специалиста. Он полистал свою записную книжку и довольно скоро наткнулся на телефон однокурсника Вити Малышева. Кажется, он занимается вирусологией в какой-то военной лаборатории. Скорей всего, Малышева сейчас нет в городе -- лето все-таки, но почему не попробовать? Док набрал номер. -- Алло? -- раздался в трубке знакомый голос. -- Витек, ты? Ну слава богу, а то не надеялся тебя дома застать. -- Перегудов? Иван? -- Он самый. -- Черт возьми, сегодня точно снег выпадет! Три года уж, наверное, не звонил. Ты где сейчас? -- На работе. -- Какая работа? Вечер уже. Давай бросай все и подваливай ко мне. Попьем, погуляем. -- А жена как к этому отнесется? -- Опомнился! Я уже два года как разошелся. -- Ну извини, не знал. Я думал, ты где-нибудь за рубежом на пляже валяешься, а ты, оказывается, дома сидишь! -- Некогда мне, Иван, валяться. Диссертацию дописываю. -- По своей специальности? -- По вирусологии. Достала уже! Давай, давай приезжай! -- Кстати, ты меня по своей специальности проконсультировать не можешь? А то я тут вирус обнаружил, которого нет в определителе. -- То есть как -- в определителе нет? -- удивился Малышев. -- Быть такого не может! -- Может. Нет, и все тут! Я весь справочник два раза уже пролистал. Можешь ко мне на работу подъехать минут на десять? А потом уж и гулять будем. -- Странно. -- Малышев замолчал. Ему явно не хотелось тащиться на работу к Доку. -- Ну ладно, жди. Ты все там же? -- Там же. Пока Виктор ехал, Перегудов сходил в магазин, купил бутылку "Гжелки" и кое-какой закуски. Он за рулем, ему пить нельзя, а Витек может пропустить пару рюмок в честь встречи. -- Разрешите, товарищ капитан? -- В дверном проеме, улыбаясь, стоял Малышев. -- Привет. -- Перегудов обнял старого однокурсника. -- А ты, поди, уже генерал? -- Да, как же -- с нашим начальством станешь! Ты когда из армии уволился? -- Пять лет назад. -- Ну вот и капитан. А я только сейчас майора получил. Представляешь? -- Да, не балуют вас в вашей лаборатории, -- согласился Док. -- Ну что, сразу будешь смотреть или сначала водочки махнешь? -- Сразу, -- кивнул Малышев. -- А то я после водки палочки Коха от бледной спирохеты не отличу. Два литра пива с утра уже употребил. -- Ну ты силен, как всегда, -- усмехнулся Док. Виктор сел и припал к окулярам микроскопа. Долго смотрел, наверное с минуту, потом как-то испуганно глянул на Перегудова: -- Иван, ты где это взял? -- Да вон с крышечки соскреб. -- Перегудов продемонстрировал приятелю резиновый уплотнитель. -- От банки с вакциной? -- поинтересовался Виктор. -- От банки. Ты чего так на меня смотришь? -- Слушай, Перегудов, ты хоть знаешь, что у тебя под стеклом бактериологическое оружие? -- То есть как -- оружие? -- растерялся Док. -- Самое что ни на есть оружие. Понятно, что ты этот вирус в общедоступном справочнике не найдешь. Он засекречен. -- Слушай, Витя, я в ваших делах дуб дубом. Объясни, пожалуйста, что это значит -- бактериологическое оружие? Этой бактерией можно эпидемию вызвать? -- Это вирус-мутант узконаправленного действия с искусственно привитыми свойствами, созданный лабораторным путем. В природе такого нет. Этот, который у тебя под стеклом, дает симптомы сибирской язвы. Если окажется в крови -- смерть наступит через сорок восемь часов. -- Погоди, погоди, какая смерть? -- перебил Малышева Док. -- Я эту крышку с пустой банки снял. Банка из-под вакцины -- детям прививки пневмо-пистолетом делали... Дети в больницу, конечно, попали, но никто из них до сих пор не умер. Все выздоровели. -- Я же тебе сказал: вирус узконаправленного действия. Он избирателен к возрасту и полу человека. Док присвистнул: -- То есть будет действовать только на взрослого человека, ты это хочешь сказать? -- Именно. На людей в возрасте от семнадцати до сорока пяти. Усекаешь? -- Усекаю. Для поражения армии противника. Ну дела! -- Перегудов покачал головой. -- Слушай, но неужели его до сих пор где-нибудь не использовали? -- Думаешь, это так просто? Выкинул, дескать, ампулу над позициями противника -- и армии нет? Эти штуки неустойчивы к воздействию внешней среды, воздушно-капельным путем не передаются. Для того чтобы началась эпидемия, нужно очень постараться. -- Ничего себе -- неустойчивы! Да они так и пляшут на стекле. -- Просто ты создал для них благоприятную жидкую среду. Если такая штука попадет сразу в кровь взрослому мужчине... -- В кровь? -- Док задумался, потом вдруг хлопнул ладонью по столу: -- Ну ни хрена себе!.. -- Ты чего, Иван? -- Да нет-нет, ничего, -- спохватился Док. -- Ну вот теперь тебе можно рюмочку. -- Он ловко свинтил пробку с бутылки и плеснул Виктору в мензурку: -- Давай за встречу. А потом и я к тебе присоединюсь. Виктор выпил водку, закусил помидором. -- Ты мне так и не сказал, откуда у тебя этот вирус? -- Как не сказал? Я ж тебе говорю -- в школе детей прививали. -- А, тот самый скандал в Лефортове! -- вспомнил Малышев. -- Знаю, в курсе. Да, всю партию вакцины изъяли, у поставщиков отобрали лицензию и завели уголовное дело. -- Слушай, а вообще-то правда, как это бактериологическое оружие могло попасть в банки с вакциной для детей? -- А ты не знаешь? Какая-нибудь лаборатория делала военный заказ, потом занялась бизнесом, стала выпускать гамма-глобулин. Емкости перепутали, еще что-нибудь. Сейчас, поди, никто уже толком и не разберется... -- Поставщиком был "Выбор плюс"? -- Ну вот, ты тоже знаешь! Это называется свобода слова. Раньше эта информация дальше стен КГБ не вышла бы, а теперь даже бывший капитан медицинской службы в курсе. -- Малышев засмеялся. -- Директора этой фирмы, между прочим, до сих пор ловят. Выбрасывай свои пробки, на хрен, от греха подальше, и поедем водку пить! -- Поехали, -- согласился Док. Через час они уже сидели за столом в квартире у Малышева, пили водку и вспоминали свою курсантскую жизнь. * * * Утром следующего дня Док проснулся, принял душ и поехал домой: валяться на диване, смотреть телевизор, обдумывать сложившуюся ситуацию. Выходит, кто-то поставляет в Россию бактериологическое оружие! Хорошо, ту партию итальянского гамма-глобулина изъяли, но где уверенность, что нет другой, которая все-таки благополучно миновала таможню и получила сертификат Минздрава? Никакой уверенности! Док поставил машину на стоянку, взял в палатке пару бутылок пива, чтобы опохмелиться после вчерашнего, и пошел домой. Едва открыв входную дверь, он понял, что в его отсутствие в квартире кто-то побывал: все вещи и бумаги были раскиданы по квартире, крупа и сахар высыпаны на пол, подушки распороты, даже полы были кое-где вскрыты. Док полез в секретер проверить деньги -- денег не было. Он уже снял телефонную трубку, чтобы позвонить в милицию, но тут вдруг подумал, что это не просто ограбление. Так переворачивают все в доме, когда знают, что в нем хранятся большие ценности. А у него ни картин, ни ювелирных украшений... Денег и то совсем ничего -- рублей восемьсот, не больше. Но что тогда они искали? Неужели как раз эти две злополучные крышки? Вместо милиции Док набрал номер лаборатории. Ему ответила лаборантка Катя: -- Алло? -- Катя, доброе утро. Это Перегудов. У вас в лаборатории все в порядке? -- Вам уже Инесса Ароновна позвонила, да? У нас замок взломали, представляете? -- Что украли? -- Вообще-то ничего не украли, но посуду побили. Хулиганы какие-то. Милиция говорит -- подростки. Иван положил трубку на рычаг. Подростки? Нет, это, судя по всему, не подростки. Куда он вчера эти злополучные крышки выкинул? В мусорное ведро в мужском туалете на третьем этаже. Вряд ли они их там нашли. А если не нашли, значит?.. Док похолодел. Он набрал номер Малышева. Было занято. Подождал немного, набрал снова -- занято, через пять минут -- тот же результат. -- Разве можно столько болтать? -- подумал Док и бросился к входной двери. Когда он въезжал во двор Малышева, ему навстречу выскочила "девятка" -- он едва успел избежать столкновения. В "девятке" сидело двое мужчин кавказской наружности. Какие-то они были суетливые, эти кавказцы, глаза за темными очками прятали, хотя день был пасмурный. Начали с ходу кричать на него, что он не умеет ездить. Док посмотрел на номер машины и запомнил его. Он поднялся на этаж Малышева. Дверь в квартиру была приоткрыта, в комнате все вверх дном. Малышев лежал на полу лицом вниз с финкой в спине. На лице были кровоподтеки. Похоже, его пытали, прежде чем убить. Перегудов был в шоке. Он прикрыл входную дверь, спустился вниз, сел в машину. Его трясло, и он с трудом взял себя в руки. Вызвал по сотовому милицию в квартиру Малышева, потом тронул машину с места. Неужели это те двое, что в "девятке"? Ублюдки! С первого взгляда Док может показаться мужиком флегматичным, но это только так кажется. Конечно, если его серьезно обидеть, он не сразу в морду даст, нет. Подумает. Зато потом как приварит, мало не покажется! Когда Перегудов в гневе, на дороге у него лучше не стоять. Вот и сейчас Док постепенно заводился. Что же получается, эти ублюдки предательским ударом в спину убили его однокурсника, друга, грабанули его квартиру, да еще на него же и орут -- ездить он, видите ли, не умеет! А они умеют? Носятся как угорелые! Через несколько минут Док уже знал и фамилию, и адрес владельца "девятки". Не откладывая дела в долгий ящик, он рванул прямо на квартиру к подозреваемому. Открыла женщина, на руках у которой был грудной ребенок, сказала, что ее Асланбек только что уехал на вокзал. Куда? Как -- куда? На родину, в Алагир. У него там родители живут. Асланбек хочет их сюда забрать. Док помчался на вокзал. Оказалось, что поезд до Орджоникидзе уходит через пятнадцать минут. Док нисколько не сомневался, что убийцы Виктора Малышева обнаружатся именно в этом поезде. Билетов в кассе не было. За тысячу он уговорил проводника взять его... Вычислил он убийц быстро. Они сидели в вагоне-ресторане. Док лихорадочно соображал, как быть: следить за преступниками и дальше или вызвать сопровождающих поезд милиционеров. Решил, что вызов милиции никакого результата не даст, тем более что все доказательства остались в Москве. Он решил ехать поездом, ждать подходящего момента. Только эти двое тоже оказались не лыком шиты -- просекли, что их пасут. Когда Док вышел ночью покурить, его ударили сзади чем-то тяжелым по голове. Пришел в себя он уже в багажнике машины. Его везли по плохой дороге. Перед тем как бросить в подвал, сильно избили... * * * -- Я думал, почему они меня не прикончили? Крышки от банок с вакциной они явно не нашли. А потом сообразил -- не боятся они меня. Это в Москве я был им опасен, а в Чечне -- я никто. Я раб. Зачем же раба убивать? Пусть вкалывает до самой смерти, а если вдруг федералы решат пленника отбить, всегда можно успеть ему пулю в лоб пустить. Вот поэтому я и решил, что, как только приду в себя после побоев, сразу сбегу, -- закончил свой рассказ Перегудов. -- Скажи, ручка у финки наборная была? -- неожиданно спросил Артист. -- Наборная, -- кивнул Док. -- Знакомый почерк, -- подскочил Злотников. -- Я такую же финку в спине у парня видел, который Светлане Корниенко материал про агентуру подбросил. -- Док, а где же эта вакцина с вирусом? -- спросил Боцман -- "Где", "где"... здесь, в Чечне. Они очень боялись, что им помешают. Поэтому и убирали всех, кто имел к этому хоть какое-нибудь отношение. Всех подряд. -- Ты хочешь сказать, что вакцина с бактериологическим оружием уже в армии? -- спросил я. -- Не чеченцев же они будут прививать! -- усмехнулся Перегудов. -- Я больше чем уверен, что все сопровождающие документы в полном порядке и вакцина уже поступила в медсанчасти. Командующий, наверное, уже и приказ о всеобщей вакцинации личного состава издал. Не хочет он эпидемии гепатита в войсках... -- Точно! -- тут же вспомнил Мухин назаровскую папку. -- Что ж ты молчал, Док! -- заорал я на него. -- Они же всю нашу армию в сорок восемь часов кончат! -- Я не молчал. Я пытался выйти на связь, но рация не работала. -- Сейчас-то работает? -- Работает, -- вздохнул Перегудов и посмотрел на свою распухшую, перебинтованную ногу. Я торопливо схватил рацию, нажал на кнопку связи: -- Всем, кто слышит меня! Всем, кто слышит меня! Сообщите по всем медсанбатам и медчастям. Немедленно прекратите вакцинацию от гепатита! Вакцина содержит опасный вирус! -- И отжал кнопку. Сквозь шипение прорвался чей-то хриплый голос: -- Кто на связи? Слышно было плохо -- садилась батарея. -- Пастухов. Бывший капитан спецназа Пастухов, -- уточнил я: мало ли Пастуховых сейчас шляется по Чечне! И спросил в свою очередь: -- Кто на связи? -- На связи "воздушный извозчик". Идем к вам. Уточните ваши координаты. -- "Извозчик", "извозчик", вы поняли мою информацию? Немедленно доведите ее до медиков! -- Понял, понял, не суетись, Пастухов. Я уточнил координаты и выключил рацию, чтобы батарея не села окончательно. -- Ну, мужики, теперь все в порядке, -- улыбнулся я своей команде. -- Если это можно назвать порядком... -- вздохнул Док. Не узнавал я Перегудова, странный он какой-то стал. То ли на него так чеченский плен подействовал, то ли ранение... Про то, что он убил девушку-чеченку, я узнал много позже... Наконец на горизонте показалось звено транспортных вертушек. Я вышел на дорогу и начал размахивать руками, чтобы привлечь внимание пилотов. Обычно в таких случаях применяются дымовые шашки. Во-первых, вертолетчик по дыму определяет, где свои, а где противник, во-вторых, ему обозначают место посадки. Но дымов у нас не было. Меня заметили. Один вертолет начал снижаться, другой принялся кружить над дорогой. От винтов поднялась пыль, запорошившая глаза. Мы подхватили Дока под руки и потащили к вертолету. Едва мы все заскочили внутрь, как вертушка начала быстро набирать высоту. -- Кто Пастухов? -- крикнул пилот, сняв наушники и оборачиваясь к нам. -- Я Пастухов. -- Молодец! Это твои люди? -- Так точно. Мои. Пилот кивнул и отвернулся. Он снова надел наушники и что-то произнес в микрофон, но я не слышал что. Странно, зачем ему уточнять, кто из нас Пастухов? Генуя, 2 августа, 18.14 Прокурор Сержио Адамо поднимался по широкой лестнице на второй этаж. Консьержка презрительно смотрела ему в спину. Он чувствовал этот взгляд, но не оборачивался. Дверь прокурору открыла незнакомая синьора. -- Я... -- Да-да, я знаю, добрый вечер, -- сказал синьор. -- Добрый вечер. -- Проходите, пожалуйста. Дама провела прокурора в гостиную. Тут собралось все семейство Бернарди. Родители, тетки, дяди, кузины и кузены, приехали даже дальние родственники из Рима и Венеции. Прокурор скромно опустился на краешек дивана. Он не хотел, чтобы на него обращали внимание. Но синьора Бернарди тут же его заметила и призывно махнула рукой: -- Идите сюда, что вы там сидите как бедный родственник! Прокурор послушно поднялся и подошел к матери Адриано и поцеловал ей руку: -- Мне очень жаль, что все так вышло... -- Ах, оставьте! -- неожиданно резко оборвала его синьора Бернарди. -- Что теперь об этом говорить! -- И повернулась к гостям: -- Позвольте представить вам шефа моего сына синьора Адамо. Родственники закивали ему. И вдруг прокурор поймал на себе чей-то ненавидящий взгляд. Он повернулся и увидел молодую девушку в джинсах. Она вдруг показала прокурору язык. Сержио смутился и покраснел. -- Никаких известий из России больше не было? -- спросил Адамо у синьоры Бернарди. -- Нет-нет. Все так же. Две недели назад они мне говорили, что мой мальчик был убит при попытке к бегству, теперь говорят, что он пропал без вести. Они все время говорят разное, и нельзя понять: врут они на этот раз или нет. -- Русские всегда врут, -- кивнул синьор Адамо. -- Я предупреждал Адриано, что Россия -- это болото, стоит только сделать неосторожный шаг -- и тебя засосет в трясину с головой. Но он меня не слушал! -- Да-да, в этом вы правы -- он очень упрямый. Это у него от деда, который всегда поступал как считал нужным и погиб от американской пули в сорок пятом. Какое несчастье, какое несчастье! А все из-за того, что мы не смогли быстро собрать эти чертовы два миллиона! Будь они прокляты, эти деньги! -- По щекам синьоры Бернарди покатились крупные слезы. -- Вы же знаете, я со своей стороны сделал все возможное, -- осторожно заметил прокурор. -- Да-да, я знаю, Сержио, вы наш преданный друг. Хорошо, что вы пришли на наши... на наш вечер. -- Не отчаивайтесь. История знает немало случаев, когда пропавшие без вести через много лет возвращались в отчий дом живыми и невредимыми. -- Да-да, вы правы, надо жить надеждой, -- печально кивнула головой синьора Бернарди. -- Пойдемте ужинать. Я хочу выпить за здоровье моего мальчика! * * * В иллюминатор были видны стоящие в ряд вдоль взлетной полосы санитарная машина с красными крестами и три "уазика", около которых толпились люди. "Ишь ты, почетный караул -- встречают Пастухова и его команду, -- подумал я с усмешкой. -- Что за помпа? К чему?" Вертолет сел, люди двинулись к вертолету. Когда пилот заглушил винты, на борт поднялось, наверное, человек десять. Все они были в штатском. -- Пастухов? -- обратился ко мне один из них, видимо главный. -- Да, -- сказал я, уже чувствуя неладное. -- Вы и ваши люди арестованы. Две пары крепких рук тут же вцепились мне в плечи. -- В чем дело? Предъявите постановление! -- закричал я. -- Не волнуйтесь, оно будет предъявлено всем. И вам, и вашим людям, -- спокойно сказал главный. На моих руках защелкнулись наручники. * * * ...Нас вывели из вертолета и потащили к машинам. Я видел, как на борт поднялись люди с носилками -- это за Доком. Интересно, а ему тоже будет предъявлено обвинение? -- Тут какая-то ошибка! Мы не совершали ничего противозаконного! -- Честно говоря, у меня уже не было сил кричать, сопротивляться, пытаясь доказать свою правоту. Многодневный рейд по лесам и горам, сидение в засадах, сегодняшняя стрельба -- все это безумно вымотало меня. Хотелось просто упасть -- хоть на нары в тюрьме -- и заснуть часов на десять. Моих парней затолкали в "уазики" по двое, меня посадили одного. Ну конечно, они же считают меня главарем банды! Я стал лихорадочно соображать, что могло послужить причиной таких решительных действий со стороны ФСБ. В том, что нами занялась именно служба безопасности, я нисколько не сомневался. На ментов эти подтянутые парни явно не похожи. Главный сел на переднее сиденье: -- Поехали! "Уазик" понесся по аэродрому. -- У меня есть важная информация. Я по рации сообщал. Гамма-глобулин, который поступил в воюющие части... -- Пастухов, что ты лепишь, какая еще вакцина? -- обернулся ко мне фээсбэшник. -- Я серьезно! Она заражена сибирской язвой. Прививка вызывет эпидемию в войсках. -- Ладно, мы проверим твою информацию, -- кивнул он. -- Можешь в двух словах объяснить, зачем ты ушел к боевикам? Ты же бывший капитан спецназа, мать твою так! Ни черта они не проверят -- это у него на морде написано! А когда проверят, уже будет поздно! -- Я не к боевикам ходил. Я Горагорскую базу боевиков хотел ликвидировать. Старший рассмеялся. -- Тебе бы в писатели пойти, Пастухов. Стиль фэнтэзи хорошо получится. -- Он посерьезнел: -- Ну и что, ликвидировал? -- Не смог. Это их ребята вакцину войскам подсунули. Не без помощи начальства, конечно. -- Да что ты заладил с этой своей вакциной? -- сорвался фээсбэшник. -- По нашим сведениям, боевики помиловали тебя и за миллион баксов пригласили в Чечню для проведения террористической операции против наших войск! -- Бред! -- Ну-ну, бредь дальше, Пастухов! -- усмехнулся фээсбэшник. -- Посмотрим, что ты завтра запоешь, когда мы тебе с полевыми командирами, которых ты инструктировал, очную ставочку устроим. А вот это уже блеф! Они, конечно, могут "устроить" мне чеченских командиров, которые будут клясться и божиться, что я наемник, диверсант и еще черт знает кто, но это уже будет полный беспредел! Интересно, кому так срочно понадобилось упрятать меня за решетку? Добраться бы до телефона, позвонить Голубкову. Он быстро бы навел здесь порядок!.. Жаль, эти сволочи отобрали у меня сотовый еще в вертолете, когда надевали наручники... -- Куда мы едем? -- Что за глупый вопрос, Пастухов? В тюрьму, конечно. Она по тебе давно плачет. Все понятно, разговаривать с такими бесполезно -- эти подтянутые молодцы запрограммированы только на одно действие: сажать любым способом, а потом выбивать из арестованного любое нужное им, для их гребаной карьеры, признание. Глава десятая. Быстрее молнии -- Стоять! Лицом к стене! Руки за спину! Стою, стою уже! Вертухай распахнул передо мной дверь камеры: -- Пошел! Одиночка. Два на три, под потолком узкое окошко с жалюзи, через которое только небо видать. Значит, побоялись они меня даже с незнакомыми людьми вместе сажать. Вот, оказывается, какой я опасный тип! Ну-ну! Можно, конечно, сидеть в одиночке, ходить на допросы и наблюдать за тем, как рассыпаются в прах все их фуфлыжные обвинения, но сейчас у меня на это времени нет. Надо людей спасать, а они, идиоты, все надеются, что меня сломают и запою я то, что им надо. Навели бы справки, что ли, если не знают, что не бывает в спецназе слабаков, а если и попадет какой нечаянно -- тут же вылетит, как пробка. Так-так-так. Надо успокоиться, взять себя в руки, подумать. Итальянца они, значит, с нами за компанию замели? Бедный Адриано. Пришлось ему в России хлебнуть горя: и бандитский зиндан, и застенки ФСБ! Ничего, зато будет о чем вспомнить на старости лет. С ним-то они быстро разберутся, отпустят. А моих парней будут крутить, в этом нет никаких сомнений. Ну что ж... одиночка одиночкой, а руки у меня свободны. Пора действовать. Я принялся барабанить в дверь кулаками: -- Откройте, откройте! "Кормушка" поднялась, в проеме возникло широкоскулое лицо конвоира: -- Че орешь, гад? -- На допрос! Признание сделать хочу. -- На допрос? Быстро ты, сволочь, "поляну" просек! Боишься, что пожизненное дадут? Бойся-бойся. Ладно, сейчас узнаю. -- "Кормушка" с грохотом захлопнулась. Какой разговорчивый вертухай попался! Ну ладно, ему же хуже. Через минуту конвоир глянул на меня в глазок, загремели запоры. -- Выходи, лицом к стене, руки за спину. Я услышал, как он брякнул наручниками. Ну нет, больше со мной этот номер не пройдет! И кстати, самое время: сейчас все его внимание на моих руках, примеряется, чтобы наручники защелкнуть. На! Я, резко повернувшись, боднул его головой в подбородок. По-моему, конвоир даже не успел понять, что случилось, грохнулся на пол. Ничего особенного -- обычный боксерский удар, только не рукой, а головой, в которой, как известно, у людей самая прочная кость. Наручники он защелкнуть не успел. Ну что ж, сейчас они ему самому пригодятся. Я быстро втащил его за шкирку в камеру, начал торопливо расстегивать мундир. Роста мы примерно одного, а вот в талии... Ну ничего, главное -- не забыть щеки надуть... Я приковал его наручниками к кровати и вышел из камеры. * * * Тюряга была по всем правилам -- коридор перегорожен решеткой, за которой стоял еще один вертухай с ключами. Я надвинул фуражку поглубже и опустил голову, как бы кивая ему. Главное, чтобы он не узнал меня раньше времени. -- Леха, а козел-то где? -- спросил он, вставляя длинный ключ в замок. Я понял, что еще мгновение -- и он меня раскусит, а раскусив, нажмет на "тревожную" кнопку, которая у него за спиной. -- Умер, -- глухо произнес я и, резко выкинув вперед руки, схватил его за ворот через прутья решетки, с силой ударил о решетку лбом. Он охнул и повалился на пол. В следующее мгновение я уже повернул ключ в замке и, пока охраник не очухался, втащил его внутрь. Пара коротких ударов, от которых человек отключается как минимум на десять минут, и вот я уже по ту сторону решетки. Запер дверь, ключи взял с собой. Пусть у фээсбэшников будет побольше хлопот. Сказать честно, они меня своим поведением сильно разозлили! Батюшки, еще одна решетка с охранником. Здесь, пожалуй, фокус повторить не удастся. Решетка мелкая, руки в нее не просунешь, головой о прутья не ударишь... Может, попробовать пройти в наглую? От наглости многие люди теряются. Главное -- не торопиться. Как ходят вертухаи по тюрьме? Как хозяева -- спокойно, уверенно. Этот, к счастью, не задавал мне никаких вопросов, просто отпер решетку, глядя куда-то мимо меня. Ну наконец-то. Вот и следственная часть, где нашего брата террориста полагается допрашивать. В одной из камер ждет Сергея Пастухова и мой следователь. Только я к нему не пойду. Сколько еще кордонов впереди? Два, три, четыре? Хреновое дело -- одному мне их даже в этой замечательной форме не пройти. Нужен его величество Случай! И надо же, стоило мне об этом подумать, и случай представился: дверь одной из камер с грохотом отворилась, и из нее вышел мужик в штатском с пухлыми томами дела в руках. Высокий, толстый. Он что, в следственной камере уголовные дела изучал? Другого места ему больше нет? -- Добрый день, -- сказал я ему. Судя по всему, это был следователь. -- Здрасте, -- кивнул он мне приветливо. Интересно, есть у него под мышкой кобура с пистолетом? Вообще-то он обязан сдавать оружие, перед тем как войти в следственную часть и приступить к допросу, а то, не дай бог, отберет преступник! Но сейчас он ведь никого не допрашивал, так что пушку мог и не сдать! -- Жарко -- невозможно, -- сказал он мне по-свойски. -- Хоть в кабинете вентилятор стоит, все равно не могу! А в камере хорошо -- прохладно. Вот, оказывается, в чем дело -- это он за толстыми стенами следственной камеры от жары спасается! Какой милый человек этот следователь, даже жаль его немного. Вдвоем мы беспрепятственно миновали еще одну решетку и металлическую дверь, перед которой в будке за стеклом сидел охранник. Каждый раз, когда мы подходили к очередной преграде, я старался прятаться за спиной следака, благо что он был и выше меня ростом, и много шире. Мы очутились во дворе СИЗО, и тут я понял, что до этого были цветочки, а ягодки начались только теперь. Глухой забор, по углам вышки с автоматчиками, КПП, массивные раздвижные ворота. Вот к воротам подъехала машина. Водитель протянул охраннику с автоматом свое удостоверение. Тот козырнул. Ворота отъехали в сторону. Я увидел, что мой следак направляется к своей "восьмерке", и спросил торопливо: -- Извините, вы меня не подвезете? -- Что? -- Он задумался о чем-то своем. -- Конечно, садитесь. Настало время проверить, есть ли у него под мышкой пистолет. Он нажал на кнопку пульта дистанционного управления, "восьмерка" пискнула, открыла двери. Перед тем как сесть, я глянул на охранника на КПП, не смотрит ли он в нашу сторону, но он как раз разговаривал по телефону. Я наклонил переднее сиденье, собираясь сесть сзади. -- Садитесь вперед, -- предложил мне следователь. -- Нет-нет, боюсь. Место смертника. -- Ерунда это все, -- усмехнулся он. -- Ну не скажите. По мне уже один раз стреляли, когда я на этом месте сидел. Повезло. В миллиметре от головы пуля прошла. -- Ну как вам угодно. Простите, я забыл, как Вас зовут? -- Сергей. -- А по отчеству? Что же ты медлишь, гад! Для меня каждая секунда дорога. Вот-вот какая-нибудь сволочь в СИЗО нажмет на "тревожную" кнопку! -- Просто Сергей. -- Очень приятно, Георгий Степанович. -- Я знаю, как вас зовут. Наконец-то он сел за руль. Я, не теряя больше времени, левой рукой сделал захват, а правой скользнул под пиджак. Мне повезло -- пистолет оказался в кобуре! Его лицо густо покраснело, он захрипел. -- Значит, так, я лягу, вы подъедете к КПП, предъявите удостоверение. Лишнее слово или движение, и вся обойма ваша. Я капитан спецназа. Понял? -- сказал я тихо, но очень веско. -- Понял, -- прохрипел он. Я резко отпустил его шею, взвел пистолет и упер его в спинку переднего сиденья: -- Трогай! Он завел машину, тронулся. Я нырнул на пол. Укрыться было нечем. Если охраннику на КПП придет в голову заглянуть в машину -- все! Сушите весла, и на нары! Не стрелять же в них, свои все-таки! Машина остановилась на КПП. Снизу я видел руку охранника на ремне автомата. -- До свидания, -- сказал он Георгию Степановичу. -- Всего доброго. Ворота со скрежетом поехали в сторону. Боже мой, как медленно они открывались! Наконец машина оказалась за воротами. Когда мы отъехали метров на тридцать, я поднялся с пола. -- Что вы теперь будете делать? -- спросил он, глядя на меня в зеркало. -- Заберу у вас машину и поеду в медсанбат. Кстати, где он? -- По улице до конца, потом направо мимо клуба и еще раз направо. -- Долго ехать? -- Минут пятнадцать. Глупость это все! Какая у вас была статья? А он неплохо держится. -- Никакой статьи у меня не было. Я капитан Пастухов! -- Пастухов? -- На его лице появилось любопытство. -- Ты покойник, Пастухов! -- Мы с вами на брудершафт еще не пили. -- Это уже все равно. Закон мог бы тебя защитить. А так... -- Ну если вам так хочется -- будем "тыкать". Давай тормози и вылезай! Он послушно затормозил и вылез из машины. -- Отдай мне папки, они тебе все равно не нужны, -- сказал он нерешительно, глядя, как я перебираюсь на водительское место. -- И пожалуйста, поаккуратней с машиной. -- Пожалуйста. -- Я сунул ему в приспущенное стекло его папки. -- Знаете, скажу вам честно, вы мне симпатичны, но попадаются среди вашего брата полные идиоты. Я им говорю: армии в Чечне угрожает смертельная опасность, а они заладили свое: ты террорист, ты террорист! Я не террорист, я солдат! Тому, кто сыграл со мной эту злую шутку, я точно когда-нибудь башку откручу! -- Какая опасность? -- с неожиданным интересом спросил он. -- Вакцина от гепатита заражена. Смерть через сорок восемь часов. Если солдаты погибнут -- вина будет и на ваших идиотах! -- Я рванул машину с места. В зеркало мне было видно, как он смотрел мне вслед, потом развернулся и побежал назад к СИЗО. Иди-иди, докладывай о потере табельного оружия! Вызывай спецназ, ОМОН, группу захвата! * * * Я прекрасно понимал, что мое время исчисляется несколькими минутами -- вполне вероятно, что бронемашины со спецназовцами уже движутся мне наперерез. Я гнал "восьмерку" по улицам на предельной скорости, непрерывно сигналя и пугая прохожих. Доехал за девять минут. Не наврал мне Георгий Степанович -- медчасть оказалась именно за двумя поворотами направо. А ведь мог бы наврать! Здесь тоже был КПП, но ворота, к счастью, оказались открыты. Я влетел на территорию части на полной скорости. Вдогонку мне бросились часовые, щелкая затворами автоматов. Я их понимал! Сколько было случаев, когда на территорию частей врывались на заминированных машинах камикадзе и взрывали себя, убивая людей вокруг. Пожалуй, я сейчас тоже камикадзе! Я вбежал в корпус и понесся по коридору, на ходу рассматривая таблички на дверях. Пистолет сунул за спину, чтобы не пугать людей. Вот он, кабинет начальника. Рванул на себя дверь. За столом -- седой подполковник, напротив, на стульчиках -- мужчины, женщины, все в белых халатах -- врачи. И все обернулись ко мне. -- Где гамма-глобулин, который вы получили? -- заорал я с порога. -- Выйдите немедленно! Вы что, не видите, у нас совещание? -- Вы уже делали прививки? -- Вон! -- Подполковник покраснел от гнева. Я понял, что по-хорошему не получится, вынул из-за пояса пистолет: -- Кто из вас специалист по вирусам? -- Я. -- Со стула нерешительно поднялся парень в очках лет двадцати пяти. -- Я инфекционист. Я подошел, приставил пистолет к его виску. -- Опусти пистолет, подонок! -- крикнул мне подполковник. -- Если кто-то попытается мне помешать, я его застрелю! -- произнес я медленно и четко. -- Пошли за вакциной! Я вывел его из кабинета, повел по коридору. Люди шарахались от нас. Парень открыл дверь какого-то кабинета, распахнул холодильник, вынул из него запечатанную банку с вакциной. Я взял у парня банку, прочитал надпись. Да, это именно то, что нам нужно. -- Ты в них правда разбираешься? Он кивнул. -- Где у вас микроскоп? -- В лаборатории. -- Давай туда! Чего телишься? И снова я повел его по коридору, и снова люди шарахались от нас. Господи, как все долго! Наконец мы дошли до лаборатории. Я запер дверь на ключ, чтобы никто не мог сюда неожиданно ворваться, задернул шторы. Здесь действительно был большой микроскоп. -- Ну чего стоишь? Изучай давай! Очкарик стал капать вакцину на стеклышки. Руки у него дрожали, и одно стеклышко он разбил. Может, я бы тоже его разбил, если б у моего виска все время держали взведенный пистолет. Но его неловкость меня не на шутку разозлила: мне каждая секунда дорога, а он будто специально медлит! Наконец все было готово, и парень положил стеклышко под микроскоп. И тут я заметил стоящий на подоконнике телефонный аппарат! -- Слушай, как отсюда в Москву позвонить? -- Обычно -- ноль девяносто пять, -- сказал он удивленно. -- Спасибо. Ну изучай, чего ты? Он припал к окулярам, а я стал торопливо накручивать диск. По закону подлости, линия была занята. И тут из-за двери раздался грозный голос: -- Пастухов, у тебя нет никаких шансов! Немедленно отпусти заложника и сдавайся! Здание полностью окружено. -- Я убью его! Убью! -- закричал я истерично, одновременно продолжая накручивать диск. Парень оторвался от окуляров и посмотрел на меня как-то странно. Я был уверен -- он считает меня сумасшедшим. -- Тронешь заложника -- будешь убит на месте! -- пообещал мне грозный голос. -- Посмотрим!.. Нуты, инфекционист хренов, ничего не видишь, что ли? -- заорал я на парня. В трубке наконец-то раздались гудки вызова. Лишь бы эти суки не начали штурм раньше времени! -- Алло! Ну слава богу, наконец-то я услышал голос полковника Голубкова. -- Константин Дмитриевич! Это Пастухов. У меня мало времени! Мою команду подставили в Чечне! Мои парни сейчас в грозненском СИЗО, а меня с минуты на минуту начнет штурмовать спецназ. -- Тут я увидел, как очкарик оторвался от микроскопа. Взгляд у него был какой-то дикий. -- Одну минутку! -- Я закрыл трубку рукой: -- Ну что, ты увидел? -- Увидел. Это смерть, -- кивнул инфекционист. -- Ну наконец-то! Иди и расскажи всем! -- Я бросил ему ключ: -- Иди, иди, не бойся! По тебе они стрелять не будут! Он нерешительно поднял ключ с пола. -- Алло, товарищ полковник! -- закричал я. -- Меня вы уже не спасете, так хотя бы ребят моих выручите! Я наблюдал за тем, как парень вставил ключ в замочную скважину, повернул его и вышел. В следующее мгновение я пнул ногой стол и упал за него. -- Сережа, ты можешь объяснить мне, в чем заключается подстава? И вот когда он задал мне этот вопрос, все и началось! Шторы на окнах начали колыхаться, будто от сквозняка -- они рвались от