звращением... - Я скажу ему. - Борро встал. - Мсье Кочек, у вас есть ко мне еще вопросы? - Вопросов нет, а есть просьба. Сделайте все возможное, чтобы нам и в Америке оказаться победителями. Это очень важно для нас. В случае успеха мы переключимся главным образом на выполнение заказов для Америки и откажемся от мелких заказов. - Клод и Доминик работают с большим увлечением, им тоже хочется показать себя американцам. Надеюсь, мы добьемся успеха, - ответил Борро, явно думая о чем-то другом... Василий давно уже не виделся с Ковачичем и в один из свободных вечеров позвонил ему и спросил - не желает ли господин вице-консул пообедать с бедным коммерсантом? Джо Ковачич с удовольствием принял приглашение, и они условились встретиться в шесть у "Максима". Зная, что в этом дорогом ресторане не всегда бывают свободные места, Василий заранее заказал столик по телефону. Василий давно вынашивал идею получить при помощи Ковачича американский паспорт, но все откладывал разговор. Он хорошо понимал, что при теперешней международной обстановке с его чехословацким паспортом далеко не уедешь, а в недалеком будущем и вовсе можно остаться без подданства. К такому заключению Василий пришел после поездки в Германию. Ковачич, как настоящий джентльмен, появился в ресторане минута в минуту - в шесть часов. Увидев Василия за столиком, весело окликнул его: - Хэлло, Кочек! Как поживаете, старина? - Отлично! Садитесь сюда. Я соскучился по вас, Джо! Василий заказал роскошный обед, коньяк, вино, шампанское. Вице-консул умел пить не пьянея. За десертом разговор зашел о делах Василия. - Все было бы о'кэй! - сказал Василий. - Вот только жаль, что с каждым днем я все сильнее чувствую свою неполноценность... - Неполноценность? - Представьте себе, да!.. Я ведь подданный Чехословацкой республики, а не США, как вы. Боюсь, что в недалекое будущем, взяв в руки мой паспорт, чиновники и даже портье в гостиницах будут недоумевать: что, мол, еще за такая страна - Чехословакия? Когда я был в Германии, немцы не скрывали своего презрения ко мне, и, если хотите, я еле ноги унес оттуда... Скажу вам доверительно, что дело идет к развязке: немцы оккупируют мою родину, и тогда моему паспорту вообще будет грош цена! - Ну нет! Не может быть, чтобы немцы рискнули на такой шаг. Нельзя же, в самом деле, заниматься разбоем среди бела дня! - Ковачич недоверчиво покачал головой. - Очень даже можно!.. Не успел Гитлер прийти к власти, как судетские немцы заговорили об автономии. Поверьте мне, это только начало, самое страшное впереди. Скажу вам больше: не только Чехословакия, но и родина ваших предков под угрозой. - Впрочем, вы, вероятно, правы: от фашистов всего можно ожидать. Беда заключается в том, что из-за боязни большевиков никто им не станет мешать! - согласился Ковачич. - Джо, ради нашей дружбы, помогите мне получить американский паспорт! - сказал вдруг Василий, не сводя глаз с американца. - Это очень трудно, очень!.. Чтобы получить подданство, нужно родиться в Штатах или жить там долго, не менее десяти - пятнадцати лет... - Если б было легко, я не стал бы обращаться к вам. Для меня это вопрос жизни и смерти. Я считаюсь удачливым коммерсантом, начал на голом месте, накопил значительное состояние, а что толку? Завтра все может пойти прахом... Готов нести любые расходы, только помогите! - Дело не в расходах! - Вице-консул досадливо поморщился. - А в возможностях... - Всю жизнь буду вам обязан! - В данный момент ничего не могу вам обещать. Если подвернется подходящий случай, дам вам знать... Они выпили еще бутылку шампанского, и Василий довез Ковачича до особняка, в котором помещалось консульство США, а на втором этаже жили его сотрудники. Поставив машину в гараж, Василий решил пройтись по ночному городу. Было тепло, как летом. Много гуляющей публики. За мраморными столиками, поставленными прямо на улице, перед кафе и ресторанами, сидели пожилые люди и глазели на проходящих. На каждом шагу слышались звуки модных песенок. Париж гулял, Париж веселился. А на душе у Василия было тревожно. От Лизы все еще никаких вестей. "Отец" тоже молчит... Неужели ему, Василию, суждено всю жизнь провести в тревоге? Так ведь можно и состариться, не увидев светлого дня, не испытав никаких радостей. Разве это жизнь - всегда начеку, днем и ночью, утром и вечером. Взвешивать каждое свое слово, прежде чем его произнести... Даже сегодня утром, в разговоре с Борро, парнем безусловно честным, порядочным, пришлось прибегать к намекам. Видимо, Борро мучается в догадках; что за человек этот Кочек, чего он добивается? С одной стороны, дает советы, как лучше бороться с фашизмом, с другой - отсылает Клода в Америку, чтобы, упаси бог, тот не бросил тень на рекламную фирму "Жубер и компания". Бедный парень ломает голову над этими вопросами, а спросить прямо не решается... Или взять того же Ганса Вебера! Открыться бы перед ним, - ведь нет никакого сомнения, что Вебер настоящий антифашист и в будущем может быть полезным помощником. Нет, пока нельзя, - как говорит "отец", несозревшие плоды не срывают. А кто знает, когда они созреют?.. Что Вебер, - даже с таким близким и верным другом, как Сарьян, и то приходится держать себя в строгих рамках. Такая уж, видно, у него судьба, и ничего тут не изменишь! Василий вздохнул и стал думать о другом. В последнее время страницы французских газет пестрели сообщениями о тенденциях правительства, направленных к сближению с Советским Союзом. Писали о визите в Москву Эррио и Пьера Кота. Казалось бы, все логично, правильно, так и должно быть. Всему миру известно, что между Францией и Россией всегда существовали дружеские отношения, и теперь, когда в соседней Германии раздаются воинственные крики, для Франции остается единственный выход: заручиться поддержкой могущественного Советского Союза, в случае если эти крики перейдут в агрессивные действия. Но выяснилось, что, посылая в Россию Эррио и Кота, сторонников сближения с русскими, кабинет министров не наделил их никакими полномочиями, - им вменялось в обязанность только прощупать настроения Кремля. Другими словами, правящие круги Франции прибегли к не очень хитрому маневру: пустили дымовую завесу, желая показать Гитлеру, что если он попытается так или иначе посягнуть на интересы Франции, то она найдет себе сильного союзника в лице коммунистической России. Недавно в спортивном клубе Маринье сообщил Василию, что русские предложили представителям Франции заключить военный союз, но французы отступили, чем и подтвердили лишний раз, что на берегах Сены никто не помышляет о серьезных перспективах союза с Советской Россией. Поняв маневр французского кабинета, русское правительство, видимо, вынуждено будет выработать самостоятельную линию поведения. А ведь, чтобы противостоять Германии, Франция нуждается в помощи России, иначе она не устоит. Недаром такие крупные военные специалисты, как генералы Вейган и Делаттр де Гассинье, горячо поддерживают идею союза с Россией. - Боюсь, как бы в конечном счете мы не перехитрили самих себя! - сказал Маринье в заключение. "Значив - подумал Василий, - у нас в Москве раскусили нечестную игру французского кабинета, не дали обвести себя вокруг пальца, не захотели стать громоотводом для французской буржуазии, желающей, с одной стороны, невинность соблюсти, а с другой - капитал приобрести! Нет, шалишь, времена не те: в России не царь, а большевики стоят во главе государства, а они никогда не захотят участвовать в нечестной игре!.." А Гитлер становился все более наглым. То ли поняв несерьезность переговоров Франции с русскими, то ли желая окончательно упрочить свои позиции, он прибег к новому трюку - распустил рейхстаг и объявил о предстоящем 12 ноября 1933 года плебисците. Неожиданная сенсация! Плебисцит дает Гитлеру сорок миллионов пятьсот тысяч голосов. Результаты плебисцита в Германии потрясли Европу, и политики, возлагавшие свои надежды на непрочность положения фашистского диктатора, пришли в уныние. Отныне всем приходилось считаться с человеком, единолично правившим большим государством в центре Европы и помышляющим о мировом господстве. Предположения "отца" оправдались полностью: мировые события разворачивались с необыкновенной быстротой и фашизм становился реальной угрозой для всего человечества. Увеличивалась ответственность и Василия. А он сидел сложа руки. "Отец" не подавал о себе вестей, и всякая связь с ним прекратилась. Нужно же было такому случиться именно сейчас, в разгар таких политических событий! Будь здесь Лиза, Василий поехал бы домой сам или послал бы ее, но сейчас об этом даже думать нельзя! На следующий день, утром, секретарша доложила Василию, что некий мсье Франсуа Ренар просит принять его. - Просите! - Василий торопливо встал из-за стола и пошел навстречу старому компаньону. Переступив порог кабинета, обставленного дорогой мебелью, Ренар оценивающе огляделся по сторонам. Он мало изменился - такой же плотный, краснощекий, с брюшком. Вот только костюм на нем был модный, из дорогого материала, хотя и приобретенный в магазине готового платья. - А-а, дорогой Ренар! Я рад видеть вас в добром здоровье! - Василий обнял гостя, усадил его в кожаное кресло. - Рассказывайте, как живете, как идут дела? - Я тоже очень рад видеть вас, Кочек! Жаловаться не приходится, с вашей легкой руки все идет отлично. Мы ведь расширили дело - у нас теперь не мастерская, а авторемонтный завод. Правда, небольшой, но все же завод! - Похоже, толстяк, став заводчиком, приобрел привычку говорить о себе во множественном числе. - Поздравляю! Значит, осуществились ваши мечты? - Еще как!.. У нас работает сорок человек рабочих и мастеров. Построили новый цех для окраски машин, установили небольшой конвейер. Помните, еще при вас поступило предложение от одной парижской фирмы по продаже подержанных автомобилей? Так вот, мы сейчас полностью обслуживаем эту фирму. Доходы приличные, грех жаловаться. Кстати, я принес вам деньги, - Ренар полез в карман пиджака, достал пачку денег и положил ее перед Василием. - Пожалуйста, посчитайте и, если не трудно, верните мне вексель. Василий открыл стенной несгораемый шкаф, положил туда, не считая, деньги и достал вексель. - Спасибо, что вы не забыли меня. Я рад, что эти деньги пригодились вам! - Василий позвонил и попросил секретаршу подать фрукты и коньяк. - О нет, днем, в рабочее время, я спиртного в рот не беру! - Ренар наотрез отказался от коньяка. - В таком случае - лимонад, мороженое? - Пожалуй, это можно! - Он еще раз оглядел кабинет Василия. - Вижу, ваши дела тоже процветают!.. Впрочем, я знал, что вы, с вашей деловой смекалкой, далеко пойдете. Не только знал сам, но и говорил об этом неустанно мсье Дюрану и нашему мэру. - Как они поживают? Я давно ничего не слышал о них, - поинтересовался Василий. - Без особых перемен, если не считать, что мсье Дюран еще больше разбогател - купил новые земельные участки под виноград. Он утверждает, что скоро цены на землю подымутся в два-три раза. У Дюрана особый нюх, он редко ошибается. Если у вас есть свободные деньги, вложите их в землю. Уверяю вас, не ошибетесь! Я мог бы подыскать для вас подходящие участки... - Вы очень добры ко мне, Ренар, но, к сожалению, я не смогу воспользоваться вашим советом. - Это почему же? - По очень простой причине. Все мой попытки получить французское подданство не увенчались успехом. Следовательно, рано или поздно мне придется вернуться на родину. - Просто удивительно, о чем думает наше правительство? Если не дать французское подданство такому полезному республике человеку, как вы, кому же тогда давать? - искренне сокрушался толстяк. Пообещав при первой возможности побывать у него, Василий попросил передать поклон всем друзьям и проводил Ренара до самой улицы. Вечером за Василием заехал Сарьян и увез его к себе. Пока Жаннет хлопотала об ужине, друзья, переодевшись, пошли в сад. Василий окапывал плодовые деревья. Сарьян полол огород. Наполненный ароматом сирени и ранних цветов, воздух казался особенно чистым после парижской духоты. Здесь и дышалось хорошо и работалось легко. - Батраки, ужинать! - послышался голосок Жаннет. После освежающего душа друзья ели с большим аппетитом, особенно Василий. Под его крепкими зубами так и хрустели косточки куропатки. - В конечном счете все становится на свои места! - неожиданно сказал Сарьян за десертом. - О чем это вы? - Василий поднял голову и удивленно уставился на него. - Говорю, все становится на свои места!.. Собственно, так и должно было быть... - Не понимаю! - Проследите за моими мыслями, и все поймете... В связи с уходом Германии из Женевы, Лига наций фактически перестала существовать. Также приказал долго жить мертворожденный комитет по разоружению... Вы читали заявление сэра Макдональда? Он сказал, что без Германии правительство его величества не примет участия ни в какой конференции по разоружению. Пакт четырех фактически стал первой крупной победой Гитлера и поражением Франции. Итальянская официозная пресса не скрывает своего восторга по этому поводу. А барон Азоизи, делегат Италии в Лиге наций, намекая на то, что Германия стала могучим политическим фактором в Европе, мягко внушает своим коллегам: "Нужно быть реалистами и принимать вещи такими, как они есть..." В пакте четырех силы распределяются далеко не в пользу Франции. Америка избрала роль наблюдателя, но скорее сочувствующего Германии. Политические деятели за океаном рассуждают примерно так: против левых сил Европы, в особенности против большевистской России, нужна реальная сила, такой силой может быть только современная Германия. Недаром делегат Соединенных Штатов, Норман Дэвис, рекомендует: "Главное - не обострять положения"... Англия, как всегда, заботится только о своих собственных интересах, и Франция остается одинокой перед лицом двух тотальных государств - Италии и Германии. Ну, а если учесть, что переговоры с русскими оказались чистым блефом, картина станет совершенно ясной!.. - Вы нарисовали уж очень мрачную картину... - Просто реалистичную! Подумайте сами, при такой разобщенности в Европе, кто может помешать Гитлеру перейти от слов к делу? Ведь после подписания Францией пакта четырех от нее отойдут, если уже не отошли, все ее союзники на Балканах, не говоря уже о Польше, где во главе государства стоят такие нечистоплотные политиканы, как маршал Пилсудский и полковник Бек, - они давно ведут сепаратные переговоры с Германией. Малые государства, оставленные старшим партнером на произвол судьбы, вынуждены действовать по поговорке: на бога надейся, а сам не плошай - спасайся кто как может!.. Присоединение Австрии к рейху тоже вопрос дней. Если канцлер Дольфус будет и дальше сопротивляться аншлюсу, его просто уберут. Поверьте мне, что отныне великие державы начнут делать Гитлеру уступку за уступкой до тех пор, пока не наступит катастрофа... - Жюль, неужели у тебя нет других тем для беседы с друзьями, чем эта проклятая политика? - перебила Сарьяна Жаннет. - Извини, дорогая!.. Я, кажется, действительно становлюсь не в меру болтливым, - грустно ответил журналист. Поднявшись к себе наверх, Василий долго сидел у открытого окна и думал о том, что Сарьян прав в своих рассуждениях. Мир неудержимо движется навстречу катастрофе... Позвонил Ковачич и сообщил, что им необходимо повидаться. Договорились о встрече в итальянском ресторане. И как только они заняли столик в дальнем углу, Ковачич, не теряя времени, перешел к делу. - Вчера карета скорой помощи подобрала на улице человека в бессознательном состоянии, - сказал он. - Врач установил смерть, и доставили его не в больницу, а в морг. В кармане покойника нашли американский паспорт. Позвонили к нам в консульство, у телефона оказался я. Я немедленно помчался в морг. Умершего звали Дэвид Хэйфи, и, по заключению врачей, умер он от разрыва сердца, в результате злоупотребления алкоголем. Когда я просматривал бумаги Хэйфи, меня осенила идея: а не больше ли пользы будет для моего отечества, если вместо пьяницы Хэйфи мой друг Кочек станет гражданином Соединенных Штатов? - Но как же это можно сделать? - недоверчиво спросил Василий. - А вот слушайте!.. В результате автомобильных катастроф и других несчастных случаев на улицах Парижа ежедневно гибнет несколько человек. Личность некоторых из них установить не удается - нет документов. Многих из них никто и не разыскивает. Скажите, почему одним из таких неопознанных мертвецов не может быть и Дэвид Хэйфи из штата Мичиган? - Но ведь у него был паспорт, и, наверно, в морге его зарегистрировали под фамилией, указанной в паспорте? - В том-то и дело, что не зарегистрировали!.. Дежурный по моргу, не зная английского языка, отнес Хэйфи в графу неизвестных. К тому же этот дежурный был сильно под мухой, - будь даже паспорт французским, он все равно ничего не понял бы. Еле двигая языком, он спросил меня: "Скажите, мистер, это не американский паспорт?" - "Нет, это не паспорт", - ответил я. "А герб вроде американский", - пьяно лепетал он. "Да нет же!.. Не разобравшись, зря беспокоите должностных лиц, отрываете их от работы", - рассердился я и положил себе в карман паспорт, чековую книжку и другие бумаги Хэйфи, а деньги оставил на столе. Их было порядочно - около тысячи долларов и несколько сот франков. "Полагаю, - сказал я дежурному, - что покойник был человеком неизвестным в этих краях и никем не будет опознан. Следовательно, вы с чистой совестью можете оставить эти деньги у себя, разумеется, если не будете болтать лишнее!" В ответ он понимающе кивнул головой. Нужно полагать, что такого рода случаи не редкость в его биографии... - Ну, а дальше? - спросил Василий. Вся эта история не очень-то была ему по душе. - Дэвида Хэйфи, умершего от невоздержания, не воскресить. Пусть земля будет ему пухом!.. Уверен, что служащий морга, завладев кучей денег, никому ни слова не скажет ни о моем посещении, ни о документах, взятых мною, - даже если вспомнит о них. Какой ему смысл? Чековую книжку и прочие бумаги Хэйфи мы уничтожим, и его наследники по истечении определенного времени преспокойно получат деньги, находящиеся на его текущем счету. - Допустим, все произойдет так, как вы сказали, но что толку? Не могу же я воспользоваться паспортом некоего Дэвида Хэйфи, хотя и мертвого. На паспорте его фотокарточка, - меня тотчас же разоблачат как самозванца, да еще обвинят в убийстве человека с целью ограбления и присвоения его паспорта... - Неужели вы считаете меня наивным и думаете, что я предложу вам вместо фотокарточки Хэйфи наклеить вашу и вручить вам его паспорт? Такая грубая работа недостойна нас с вами! Мы найдем такие ходы, что в них запутаются профессиональные криминалисты. - Что же вы предлагаете? - Вы только внимательно следите за моими мыслями и через десять минут подтвердите, что они действительно гениальны! - Ковачич рассмеялся. - Когда смерть человека, подобранного на улице, окончательно забудется и на все запросы из Штатов (если, конечно, они поступят) будет дан ответ, что американскому консульству в Париже ничего не известно о Дэвиде Хэйфи, вы предъявите нам испорченный американский паспорт и попросите выдать взамен дубликат... Вы, наверно, ждете, что я предложу вам залить паспорт бедняги Хэйфи чернилами или кипятком, не так ли? Скажите честно, я угадал ваши мысли? - Почти... - Слушайте, это опять была бы грубая работа профанов!.. Вы плавать умеете? - спросил Ковачич, наливая себе и Василию вина. - Умею. - Отлично! В таком случае без риска утонуть вы искупаетесь в Сене. Благо, в это время года вода в реке не такая уж холодная и воспаление легких исключается! - Извините меня, Джо, но я пока не могу уловить связь между паспортом и купанием в Сене, - сказал Василий, хотя ему был уже ясен не такой уж хитроумный план американца. - Вот видите, даже вы, коммерсант, мастер рекламного дела, не можете уловить этой связи! - просиял Ковачич. - Вода в Сене загрязнена маслом, нефтью и всякой прочей дрянью. Разумеется, вы искупаетесь в одежде, имея в боковом кармане пиджака паспорт. И если еще чуть-чуть приоткроете страницу, где написана фамилия владельца, а также наклеена фотокарточка, то все будет в полном порядке. Ваш паспорт будет испорчен на совесть! Вы сейчас спросите - а как вам очутиться в Сене, да еще в одежде? Ну, это совсем просто! Разве у иностранца, впервые приехавшего в Париж, не может возникнуть желания покататься на лодке по Сене? И разве вы не можете сделать неловкий шаг и вместо лодки оказаться в мутных водах реки? Нырните себе на здоровье раза два, сделайте вид, что тонете, - прохожие кинутся вам на помощь, спасут вас. Это же событие - смелые французы спасли американца от верной смерти! Если, на ваше счастье, в это время окажется поблизости еще полисмен, - дело будет в шляпе: он составит протокол. Было бы идеально, если бы появилась хоть небольшая заметка об этом печальном происшествии на четвертой странице вечерней газеты. В условиях Парижа такую заметку нетрудно организовать за недорогую цену, даже если во время вашего купания не будет никакого репортера!.. - Джо, вы действительно все гениально продумали. Удовлетворите в последний раз мое любопытство, и я сдамся на милость победителя! - Пожалуйста! Готов ответить на любые ваши вопросы. - Ковачич с довольным видом откинулся на спинку кресла и закурил. - Предъявив вам испорченный паспорт, я должен буду дать сведения о себе: где родился в Штатах, где получил заграничный паспорт, адрес моей семьи в Америке, ну и тому подобное. Разве вы не сделаете запрос, чтобы установить, соответствуют ли действительности эти сведения? - У вас отличная голова, Кочек! Я все время думал: догадается ли этот славянин уточнить такой первостепенной важности вопрос или пройдет мимо? Догадался! Славянин оказался не таким уже простачком... Хорошо, так и нужно, - терпеть не могу простачков! А теперь отвечаю на ваш вопрос; в некоторых случаях, когда у нас возникают сомнения, мы запрашиваем госдепартамент, в других нет. В вашем случае все предельно ясно. К тому же вашим делом заниматься буду я. Захочу - запрошу, захочу - не запрошу. Тут мне никто не указ. Вообще-то, должен вам сказать, Кочек, что вы родились под счастливой звездой. Примерно через месяц наш шеф уезжает в Африку поохотиться на слонов. В его отсутствие я остаюсь полным хозяином положения! - Ну, Джо, сдаюсь и пью за ваше здоровье, - вы действительно гений! - Василий поднял бокал с вином и чокнулся с Ковачичем. - Скажите только, откуда все это у вас? - Откуда, откуда!.. Думаете, я зря проторчал два года в спецшколе, прежде чем перешел на работу в госдепартамент? - Не знаю, что за спецшкола и чему там учат, но могу сказать только одно; если у человека нет своей головы на плечах, то никакая школа ему не поможет! - Это само собой! - охотно согласился американец. Все последующие дни Василий обдумывал предложение Ковачича, не зная, на что решиться. Конечно, американский паспорт был ему необходим, но во имя чего Ковачич идет на такой риск? После долгих размышлений Василий все же решил, что терять ему нечего, да ведь и такой случай может не подвернуться больше... Если хорошенько разобраться, то в этом деле и риска большого нет. Правда, Ковачич признался, что учился в спецшколе, - следовательно, является разведчиком по совместительству. Ну и пусть! Выдавая ему этот паспорт, Ковачич совершает должностное преступление, - вряд ли он станет рисковать... Дни неизвестности тянулись без конца. Лизы все не было, от "отца" тоже ни звука. Василий снова отправился к фрау Шульц - на этот раз, чтобы предложить ей поехать к "отцу". - Если, конечно, - сказал он, - эта поездка не связана с большим риском для вас... Фрау Шульц согласилась без колебаний, но ехать ей не пришлось: в Париж собственной персоной прибыл "отец". Он похудел, постарел, на лице появились морщины, глаза ввалились. Летнее пальто висело на нем, как на вешалке. - Что с вами, почему от вас долго не было вестей? - спросил Василий в машине, по дороге к Сарьянам. - Болел, почти три месяца пролежал в больнице, - ответил "отец". - От Лизы нет никаких вестей, - уехала, как в воду канула, - продолжал Василий. - Дело в том, что в стране, куда уехала твоя жена, положение очень осложнилось... Там вовсю орудуют немецкие фашисты. Не исключена возможность, что они не сегодня-завтра организуют государственный переворот и поставят во главе правительства своих людей. Меня не было на месте, а двое наших людей, посланных туда на связь с Лизой, не смогли добраться до нее, и только совсем недавно, буквально несколько дней назад, нам стало известно, что она жива, здорова и скоро будет здесь. Я и приехал сюда, чтобы повидаться с Лизой - узнать из первых рук, что же там творится. - Это правда, Лиза скоро приедет? - От сильного волнения Василий на несколько секунд даже забыл, что сидит за рулем. - Мне говорить неправду не положено... Чтобы загладить свою неловкость, Василий спросил, надолго ли приехал "отец". - Поживу немного у тебя, если, конечно, не будешь возражать. Дождусь Лизу, поговорю с нею, а там видно будет. - Пожалуйста, живите сколько угодно, я очень рад! Мы посадим вас на усиленное питание, и вы скоро поправитесь. - У нас говорят так: была бы кожа да кости... Спасибо за приглашение, - действительно, после больницы нужно бы отдохнуть, да все некогда. Вокруг такое творится, что только успевай поворачиваться... А что у тебя нового? - Особых новостей нет. По словам фрау Шульц, стенографистка немецкого посла проявляет необычную нервозность. Ценной информации не дает, а деньги получает по-прежнему. Ганс Вебер объясняет ее поведение тем, что ей скоро предстоит возвращение в фатерланд. После Франции, где она вела свободную и сытую жизнь, не очень-то хочется в фашистский рай!.. Возможно, сам Вебер тоже поедет в Германию. По его словам, фашисты меняют весь дипломатический персонал за границей. - Что еще? - А еще - в скором времени актив нашей фирмы перевалит за триста тысяч франков, а там, смотришь, мы станем и миллионерами!.. На днях отправил в Америку одного своего художника-антифашиста, Клода Гомье, честного, но очень уж горячего парня, - боялся, что он бросит тень на нашу фирму. И есть у меня еще одна новость, требующая вашего совета... Хочу получить американский паспорт! - И Василий пересказал "отцу" свою недавнюю беседу с вице-консулом. "Отец" некоторое время молчал, потом, глядя в сторону и как бы рассуждая вслух, сказал: - Хотя в его положении заниматься рискованными операциями не положено, но, с другой стороны, упускать то, что само плывет в руки, тоже неразумно, тем более что такой случай не подвернется больше... Иметь же в кармане американский паспорт, полученный от самого консула, чего-то стоит! Рискнем, - заключил он, поворачиваясь к Василию, - американское подданство может сослужить тебе большую услугу в самое ближайшее время! - Почему именно в ближайшее время? - Потому, что в недалеком будущем тебе придется перебазироваться в Германию. Конечно, не сегодня и не завтра, но думаю, что скоро. Получив паспорт, поезжай в Америку, постарайся завязать там деловые отношения с фирмами, торгующими с Германией, стать их представителем в Берлине. Ты - богатый человек, опытный коммерсант, при твоих способностях тебе несложно осуществить такой план. Будет вполне логично, если ты, учтя неустойчивое положение в Европе, ликвидируешь свои дела во Франции и переведешь весь свой капитал в какой-нибудь солидный нью-йоркский банк. В Америке лучшего аттестата на благонадежность, чем сотни тысяч долларов на текущем счету, не придумаешь. Нельзя не оценить, Василий, положение человека, представляющего в Берлине крупные американские фирмы. Фашисты, весьма заинтересованные в торговле с Америкой, где, кстати, покупают главным образом стратегическое сырье, будут нянчиться с тобой, как с малым ребенком. Мы обо всем этом поговорим более подробно, когда придет время. Сейчас хочу посоветовать тебе: не теряй связи с Гансом Вебером и Браун, - они очень пригодятся в Германии. Вебер - как убежденный антифашист и честный человек, а Браун можно будет по-прежнему покупать за деньги, если она будет работать в каком-нибудь важном учреждении. - Не хочется ехать в Германию! - вырвалось у Василия. - Понимаю, - сказал "отец". - К сожалению, нам с тобой не дано жить там, где хочется, заниматься тем, что любо. Моя бы воля, я, например, занялся бы разведением цветов - тюльпанов и роз, которые очень люблю!.. В течение нескольких дней "отец" жил безвыездно у Василия за городом, наслаждался отдыхом. Он подолгу бродил по саду, ухаживал за цветами, как большой знаток этого дела, потом садился в шезлонг с книжкой. Устав от чтения, "отец" сладко подремывал. По всему было видно, что он устал и не оправился как следует от болезни. В эти дни Василий освобождался пораньше и спешил домой. Он старался окружить "отца" заботой, привозил из города вкусную еду, фрукты, хорошие вина. По вечерам, после ужина, к ним присоединялись Сарьяны. Вчетвером играли в покер, подолгу разговаривали. Во время этих бесед журналист невольно демонстрировал свои всесторонние знания, политическую зрелость и все больше и больше нравился "отцу". Жаннет тоже симпатизировала гостю, посмеивалась над его французским языком и угощала домашним печеньем. В воскресенье Василий в город не поехал, и обычный распорядок дня "отца" нарушился. После завтрака они уселись в саду за шахматной доской. Первую партию выиграл "отец", но Василий был помоложе, упрямее, он всячески старался не ударить лицом в грязь - и вторую партию выиграл. Приступили к контровой и, увлеченные игрой, не услышали шума подъехавшего такси и скрипа калитки, когда в сад вошла Лиза. Увидев их за шахматной доской, в пижамах, она направилась прямо к ним. Первой заметила Лизу из окна кухни Жаннет, но Лиза знаком попросила ее молчать, незаметно подкралась к Василию и руками закрыла ему глаза. - Лиза! - Василий вскочил, опрокинул шахматную доску, рассыпал фигуры. Заключив жену в объятия, закружился с нею по саду. - Хватит... оставь!.. Сумасшедший! - слабо сопротивлялась Лиза. Василий бережно опустил жену на землю. - Не пойму, почему ты так осунулась? Кормили тебя, что ли, плохо? - Просто устала с дороги... А ты тоже хорош, жену не встретил. Приезжаю домой, моя телеграмма из Марселя - в почтовом ящике, в квартире - никого. Взяла такси и прямо сюда... Как хорошо, что "отец" здесь! Мне нужно поговорить сразу же, немедленно! - Неотложных дел не бывает, их выдумывают нетерпеливые люди, - сказал "отец". - У нас здесь времени хоть отбавляй, успеем поговорить о делах! Как ни старался он отложить деловые разговоры, все же ему пришлось после обеда выслушать сообщение Лизы о поездке. Закончив свой рассказ, она еще раз попросила "отца" спасти профессора Николаи. - Над ним занесена рука убийцы, - если вы не поможете, он погибнет!.. Я видела своими глазами всех этих подонков. Уверяю вас, эти цивилизованные звери в модных галстуках ни перед чем не остановятся! Раз Соковский дал обещание фон Болену заняться профессором Николаи, значит, займется! - Хорошо, подумаем, как помочь твоему профессору!.. - Нужно не думать, а делать, - делать срочно, иначе поздно будет! - Еще раз повторяю: мы сделаем все, чтобы спасти профессора Николаи, а как практически приступить к делу, признаться, пока еще не знаю... Ты лучше повтори еще раз содержание письма, якобы отправленного МИДом Франции своему послу... Повторив текст письма, Лиза добавила, что, насколько она помнит, немцы сказали, будто письмо подписано генеральным секретарем министерства иностранных дел Алексисом не то Ленжен, не то Леже. - Алексис Леже, - уточнил Василий. - Черт возьми, это же целый заговор! А как помешать - не знаешь, - сказал "отец". - Доказательств у нас никаких, нам могут и не поверить. Сидеть же сложа руки и ничего не предпринимать тоже нельзя, - воспользовавшись этой фальшивкой, фашисты такое натворят там, что потом локти будешь кусать... - Ситуация сложная, - согласился Василий. - Может быть, стоит привлечь к этому делу Сарьяна? У него широкие связи в правительственных и научных кругах, он-то наверняка сможет что-то предпринять. - Можно попробовать, - сказал "отец". - Лиза, ты продиктуй содержание письма по-французски, как его помнишь, а Василий запишет. Когда письмо было готово и "отец" предложил пригласить журналиста, Василий сказал: - Можно попросить Сарьяна организовать срочный вызов профессора Николаи через Сорбонну или Французскую академию. - По-твоему, это в его силах? - Уверен, что он может это сделать. - Ну что ж, попросим журналиста... Я думаю, что, пока нет никаких разговоров о письме, это не вызовет у фашистов подозрения. Лиза, пригласи Сарьяна подняться к нам, если он не очень занят, а сама останься внизу. Лучше, если мы поговорим с ним без тебя!.. - Дорогой друг, есть к вам конфиденциальный разговор, - сказал Василий, как только журналист вошел в их большую светлую комнату. - Но прежде всего ознакомьтесь с этой бумагой и скажите нам, что это такое? - Фальшивка! - решительно сказал Сарьян, возвращая Василию письмо. - Фальшивка гнусная, страшная, составленная с целью провокации. Министерство иностранных дел Франции никогда не написало бы такое письмо, прежде всего потому, что факты, изложенные в нем, не соответствуют действительности. Правительство Франции не только не замышляет допустить русские войска на свою территорию, но и вообще далеко от мысли заключить с большевиками какой бы то ни было военный союз. Потом... потом, - помилуй бог! - какой идиот напишет такое письмо открытым текстом! Разве у французов нет надежных шифровок или дипломатических курьеров, чтобы доставить такого рода документ адресату надежным путем? Если Леже увидит свою подпись под этим письмом, он умрет от разрыва сердца!.. - Право, Сарьян, ваша исключительная проницательность никогда не была столь поразительной! - сказал Василий. - К сожалению, в нашем распоряжении нет ни подлинника этого письма, сфабрикованного, по всей вероятности, в Берлине, ни других доказательств, а между тем вы правы - это провокация, причем очень серьезная. При помощи этой фальшивки немецкие фашисты собираются организовать государственный переворот в одной союзной Франции стране, с тем чтобы целиком подчинить ее интересам третьего рейха. Затевается крупная игра. Даже если бы у нас и были доказательства, мы все равно не могли бы дать им огласку из соображений безопасности человека, добывшего копию этого письма, - в том-то и сложность нашего положения!.. Быть может, все же стоит довести до сведения одного из членов кабинета о существовании этой фальшивки, но с просьбой, чтобы он не дал ей широкой огласки? - Я не совсем представляю, как можно сделать что-либо толковое и в то же время не дать огласки такому письму? - чуть раздраженно сказал Сарьян. - При желании можно, - вмешался в разговор молчавший до сих пор "отец". - Почему, например, член кабинета министров не может информировать через закрытые дипломатические каналы главу государства той страны о готовящемся заговоре? - Пожалуй, - журналист внимательно посмотрел на гостя. - Скоро у нас появится еще одна возможность - фашисты рано или поздно заговорят о существовании этого письма, иначе зачем оно им? Вот тогда можно напечатать на страницах французских газет всю правду! - продолжал развивать свою мысль "отец". - Вы могли бы взять на себя такую нелегкую миссию? - спросил Василий Сарьяна. - Что именно? - Передать, по вашему усмотрению, одному из министров копию этого письма, предупредив, что оно записано по памяти, и сообщить о заговоре. А позже, когда это будет возможно, разоблачить фальшивку на страницах французской прессы. - Думаю, что это я сумею сделать... Вы только дайте мне копию письма. - Позволю себе напомнить, - сказал "отец", - что преждевременное обнародование письма повлечет за собой большую опасность для человека, доставившего его нам с риском для жизни! - Понимаю... - И еще одна просьба, - сказал Василий. - В той стране, где орудуют немецкие фашисты, жизнь одного ученого в опасности. Его нужно спасти. Это - профессор археологии Николаи. Единственный способ помочь ому - срочный вызов Сорбонны или Французской академии. Быть может, таким путем ему и удастся вырваться оттуда. - Дайте мне адрес профессора, и я завтра же организую ему вызов, - это сделать гораздо проще! Василий сел за машинку и, стуча двумя пальцами, снял копию с письма. Один экземпляр, вместе с адресом профессора Николаи, он вручил Сарьяну, второй дал "отцу", а третий, на всякий случай, оставил себе. Вечером Василий посадил Лизу и "отца" в свою машину и повез их по окрестностям Парижа. Путешествие они завершили в маленьком ресторанчике на берегу Сены. О делах не говорили, - "отец" решил дать возможность Лизе прийти в себя после пережитого во время поездки в "ту" страну. И только на третий день после ее возвращения, усадив мужа и жену возле себя, он завел разговор о предстоящих делах. - Итак, завтра я вас покину, на этот раз - надолго, - сказал он. - Дела складываются так, что нам обоим придется перебазироваться в Германию. Спешить с этим не нужно, а готовиться пора. Было бы очень хорошо, если бы тебе, Василий, удалось получить американский паспорт и поехать в Берлин представителем американских фирм. Даже если американцы предложат тебе продавать немцам стратегическое сырье: нефть, смазочные масла, цинк, олово, никель, алюминий, вольфрам и прочее, - не раздумывая соглашайся! Через тебя или без тебя - они все равно будут продавать все ото немцам. Если хочешь знать, даже хорошо - представительствовать от солидных фирм и картелей, поставляющих Германии такие материалы. Фашисты будут всячески обхаживать тебя, и ты будешь в большей безопасности... - Но ведь Василий однажды уже ездил... туда. Разве не опасно появиться ему там снова, да еще с американским паспортом? Меня тоже фашисты видели и засекли по всем правилам, - сказала Лиза. - Наивно было бы думать, что немецкая разведка только тем и была занята, что следила за неким Ярославом Кочеком из Чехословакии во время его пребывания в Германии. На минуту допустим, что это было так, - ну и что из того? Почему богатый коммерсант Кочек не мог за это время принять американское подданство? С тобой, Лиза, дело обстоит еще проще. Если даже фашистские разведчики взяли тебя на заметку, что мало вероятно, то все не так уж трудно объяснить. Ты встретила американца, полюбила и вышла за него замуж. Подумаешь, невидаль какая!.. Слов нет, нам необходима осторожность, но преувеличивать хитрость врага тоже не следует, тем более что, пока вы соберетесь в Германию, много воды утечет, многое забудется. В Германии живите скромно, постарайтесь ничем не привлекать к себе внимания соседей, в особенности полиции. Впрочем, все это я говорю зря, - вы отлично знаете, как себя вести! - Что мы должны будем делать в Германии? - спросил Василий. - Снова создать надежное прикрытие - жить, приспосабливаться к местным условиям и наблюдать, Наблюдать внимательно и запоминать. А когда придет время, попытаться установить связь с местным подпольем. Поначалу через Вебера. Не может быть, чтобы в Германии не существовали антифашистские группы, - их только нужно найти. Смотри, Василий, не горячись! Кроме Вебера, тебя не должна знать ни одна живая душа. Действовать будешь только через него. Не упускай из вида также эту Браун, - мне почему-то кажется, что она еще пригодится нам. Работая представителем американских фирм, о своем личном бизнесе тоже не забывай. Этим