моего стола и по чьему заданию это делали? - Извините, этого больше не повторится... - выдавил из себя Глауберг, губы его дрожали. - Не может повториться потому, что вас здесь не будет! Уходите немедленно и больше не попадайтесь мне на глаза! Утром он приказал бухгалтеру отчислить Глауберга. То, что случилось с садовником Мюллером и юрисконсультом Глаубергом, насторожило Василия. Может наступить такое время, когда фашисты ни с чем считаться не будут... "Нужно быть осмотрительней, не давать им ни малейшего повода для подозрений", - внушал себе Василий. Однако они с Лизой живут в фашистском раю не для того, чтобы увеличивать свои сбережения в американском банке, а чтобы заниматься делом. Опасным и нужным. Отто Лемке, успевший накопить солидный капитал в швейцарском банке при помощи Василия, по-прежнему снабжал его ценной информацией. Неоднократные проверки получаемых от него сведений (для этого использовались фрау Браун и майор генерального штаба Фридрих Кольвиц) всегда подтверждали их правильность. В конце февраля 1939 года Лемке явился к Василию хмурый, расстроенный. Ему кажется, пробормотал он, что фюрер начал зарываться и что это к хорошему не приведет... - Что вы, герр Лемке, разве фюрер может зарываться? - Представьте - может... Он затевает новую игру - хочет захватить всю Чехословакию. - Но ведь фюрер сам подписал мюнхенское соглашение, гарантирующее неприкосновенность новых чехословацких границ! - Ах, мистер Кочек, вы наивный человек!.. Какое значение имеет для Гитлера подпись на клочке бумаги? Сам поставил свою подпись, сам же может взять ее обратно... Есть приказ фюрера по армии - быть готовым для вторжения в Чехословакию, с целью полной ее оккупации, не позже 15 марта... Прежде чем сообщить тревожную весть "отцу", Василий решил проверить ее. И Кольвиц подтвердил, что вторжение в Чехословацкую республику намечено в ночь на 15 марта. В эту самую ночь, в то время когда немецко-фашистские войска вторглись в Чехословакию, президент республики Гаха сидел в одиночестве в огромном салоне новой имперской канцелярии. На столе перед ним лежал документ с коротким текстом. Время от времени Гаха наклонялся над документом и, морщась как от зубной боли, снова откидывался на спинку кресла. Ему было приказано Гитлером подписать этот документ, в котором говорилось, что "...он, будучи в полном сознании и здравом уме, вручает судьбу чехословацкого народа и всей страны фюреру и германскому рейху...". Гаха понимал, что подписание такого документа - позорное предательство в отношении своего народа, но води сопротивляться у него не было. Он находился в полуобморочном состоянии. Ему сделали укол, и в конце концов он поставил свою подпись под документом... Так перевернулась еще одна печальная страница в трагической летописи тех лет. На очереди - вопрос о Данциге. Требуя присоединения Данцига к Германии, а также предоставления права на сооружение собственной транспортной магистрали через "Польский коридор", гитлеровцы сулили Польше, в качестве компенсации, часть Советской Украины. Реакционная клика, определявшая политику тогдашней Польши, отказалась от помощи Советского Союза и стала на путь открытого предательства национальных интересов польского народа. 7 апреля 1939 года итальянские войска вторглись в Албанию. 28 апреля германское правительство заявило о расторжении англо-германского морского соглашения и аннулировании германо-польского пакта о ненападении. 22 марта литовские правители скрепя сердце уступили Германии Мемельскую область с портом Мемель (Клайпеда) на Балтийском море. Днем позже Румыния подписала договор, по которому подчиняла свою экономику интересам германской промышленности. Гитлер заявил также претензии на бывшие немецкие колонии, захваченные Англией и Францией в итоге мировой войны, и предъявил территориальные требования к Польше. Для отражения немецкой агрессии Советское правительство настойчиво предлагало западным державам организовать систему коллективной безопасности. Английские правящие круги вынуждены были пойти навстречу советским предложениям, главным образом для успокоения общественного мнения своей страны. Начались длинные и бесплодные англо-франко-советские переговоры... В это время в Берлин приехал Стамбулов и передал Василию, что англичане ведут переговоры не только с Советским Союзом, но и с Германией, причем немцы хотя и не делают из этого большого секрета, однако содержание переговоров не раскрывают. - "Отец" просил передать вам, что чрезвычайно важно знать все подробности этих переговоров. Прежде всего Василий обратился к Веберу. Однако тот занял на этот раз уклончивую позицию и сказал: - К сожалению, в этом вопросе я не могу быть вам полезным... - Но вы же работаете в министерстве иностранных дел, хотя и в консульском отделе. Неужели нет у вас друзей, знакомых, через которых вы могли бы узнать, кто из руководящих, государственных деятелей ведет здесь переговоры и о чем? Это крайне важно! - Нет, не могу, - был ответ. Отказ Вебера смутил Василия: что это - трусость или желание отойти от опасной политической деятельности? Фрау Браун и раньше никогда не бралась доставать документы, не проходившие через ее руки. Кольвиц вообще не шел в данном случае в счет: дипломатические переговоры - это не по его ведомству. Оставался один Отто Лемке. Василий пригласил его к себе. - Дорогой Лемке, мы с вами давнишние знакомые и имеем все основания доверять друг другу. У меня есть к вам просьба, или, если хотите, назовем это деловым предложением. Моему шефу стало известно, что англичане ведут двойную игру: начали переговоры с русскими в Москве об организации системы коллективной безопасности, что, по существу, направлено против Германии, и одновременно договариваются с руководящими немецкими деятелями о возможностях англо-германского союза. Шеф требует, не знаю, для каких целей, подробной информации. Не могли бы вы помочь мне в этом деле? Понимаю, задача довольно сложная, и перед расходами я не постою. - Откровенность за откровенность: мне совершенно безразлично, для чего и для кого нужны вам эти сведения! - усмехнулся оберштурмбанфюрер. - Следовательно, не затрудняйте себя объяснениями... То, о чем пишет ваш шеф, соответствует истине. Англичане всегда любили вести двойную игру, но шалишь - нашего фюрера не перехитрить!.. Совсем недавно я слышал, как Розенберг говорил Гессу в приемной Гитлера, что англичане никогда всерьез не думали договариваться с русскими - они боятся большевиков больше, чем черт ладана, - а затеяли эту игру, чтобы поймать нас на удочку. Розенбергу известны все подробности того, что делается и говорится на этих переговорах, из английских же источников... Признаться, я не интересовался переговорами англичан здесь, у нас в Берлине, и уж конечно не располагаю никакими документами. Следовательно, я должен связаться с нужными людьми, понести какие-то расходы... - Я же сказал вам, что перед расходами не постою, - напомнил Василий. - Понимаю. Но вы знаете, я люблю во всем ясность. Какую сумму вы могли бы ассигновать на это дело? - Лучше, если вы сами назовете цифру. - Три тысячи американских долларов. Без запросов, не правда ли? - Торговаться не буду, хотя и дороговато... Могу вручить вам сейчас тысячу долларов в качестве аванса, остальные потом. Учтите, что сведения эти нужны мне срочно, - ну, скажем, в течение трех дней. Ведь после того, как опубликуют коммюнике о завершении переговоров, наши с вами сведения никому не будут нужны. - Коммюнике? Никакого коммюнике не будет! Вы забываете, что англичане продают не только русских, но и своих союзников - французов, Польшу тоже. Что касается сроков, то раньше трех дней ничего не успею сделать. - Через три дня, вечерком, жду вас здесь. А теперь - рюмочку коньяку. Впрочем, нет, лучше дам вам две бутылки отличного греческого коньяка "Метакса", и вы разопьете их с друзьями! - Василию противно было видеть пьяную физиономию эсэсовца у себя дома. Провожая Лемке, он спросил: - Кстати, какое впечатление на гестаповцев произвело то, что я прогнал Глауберга? - Его чуть не посадили за то, что он оказался таким идиотом и вел себя, как мальчишка. После истории с попыткой произвести у вас обыск берлинские гестаповцы получили нагоняй от высокого начальства. Им приказано быть с вами поосторожней. Так что можете спать спокойно! - Я и так сплю спокойно! В маленькой угловой комнатке, приспособленной Василием под рабочий кабинет, его ждал Стамбулов. - Ну как? - спросил он. - Через три дня получим необходимые сведения, а может быть, и кое-какие документы. Советую вам, во избежание всяких случайностей, эти три дня не выходить на улицу. Живите у нас, отдыхайте... В назначенное время Лемке сидел в гостиной напротив Василия, пил маленькими рюмками коньяк и рассказывал. Время от времени он доставал из кармана документы, подтверждающие его слова, и передавал их Василию. - Попытку начать переговоры с нами англичане сделали еще в начале тысяча девятьсот тридцать девятого года. Доверенное лицо британского премьера, Думмонд-Вольф, разговаривая с ответственным сотрудником нашего министерства иностранных дел Рюттером, сказал, что Англия готова отказаться в пользу Германии от большинства своих прав в Восточной и Юго-Восточной Европе и что политика Англии в отношении сотрудничества с Германией не изменилась после Мюнхена... Вот вам краткая запись этой беседы, - с этими словами Лемке положил перед Василием лист бумаги. - Личный секретарь Риббентропа, Кордт, в беседе с помощником заместителя министра иностранных дел Великобритании Сарджентом дал понять, что все усилия английского правительства достичь соглашения с Германией не будут иметь успеха, пока не прекратятся англо-франко-советские переговоры... Вот вам копия донесения нашего посла в Лондоне, - Лемке положил перед Василием еще один документ. - В донесении говорится, что в Англии разработана программа, одобренная Чемберленом, и что с нами будет заключен пакт о ненападении... Восьмого августа, то есть накануне открытия московских переговоров, английское правительство предложило Гитлеру созвать конференцию пяти держав - Англии, Германии, Франции, Италии и Польши - для обсуждения вопроса о присоединении Данцига к Германии. Конференция должна была состояться без участия Советского Союза. Вот еще копня письма Чемберлена к Гитлеру, где предлагаются двусторонние польско-германские переговоры с последующим участием Англии... Думаю, что хватит! Лемке налил себе еще одну рюмку коньяку и как бы между прочим сказал: - Деньги попрошу перевести на мой текущий счет в швейцарском банке... Ваше здоровье, мистер Кочек! В тот же вечер Стамбулов выехал к себе на родину. На прощание Василий сказал ему: - Скажите "отцу", что англичане замышляют новый Мюнхен, на этот раз для того, чтобы пожертвовать интересами Польши и втянуть Советский Союз в войну с фашистской Германией!.. Нового Мюнхена организовать не удалось. Виной тому были сами немцы: они предъявили англичанам требования, затрагивающие коренные экономические и колониальные интересы Великобритании, и тем самым убедили даже твердолобых политических деятелей в том, что договориться с Германией обычным дипломатическим языком невозможно, - для воздействия на Гитлера нужны более эффективные средства. В конце концов таким средством была признана угроза заключения военного союза между Англией, Францией и СССР. Предложение начать военные переговоры было встречено правительством Советского Союза благожелательно: оно хорошо понимало, что только объединенными усилиями можно остановить немецкую агрессию и предотвратить пожар мировой войны. Английское правительство взяло курс на затягивание переговоров, предписывало своей делегации "обращаться с русскими сдержанно". Главой английской делегации на переговорам был назначен адмирал в отставке Реджинадьд Планкетт Эрл Дракс, а во главе французской стоял малоизвестный генерал Думенк. К тому же они не были снабжены широкими полномочиями. Опасаясь, что генерал Думенк может поставить вопрос о пропуске советских войск через Польшу, представитель Англии всячески отговаривал его от этого и фактически ориентировал на срыв переговоров. На запрос, согласна ли Польша пропустить советские войска через свою территорию, был получен отрицательный ответ. Стало очевидным, что нет никакого смысла продолжать переговоры, тем более что Советское правительство знало: англичане ведут переговоры и с немцами в Берлине. Вечером 31 августа Василий узнал, что Гитлер принял решение напасть на Польшу 1 сентября. У Василия не оставалось времени, чтобы дать знать "отцу" об этом. Он поехал домой, поужинал и даже лег спать, но сон не шел к нему. Ему казалось, что он совершает преступление, ничего не сообщая "отцу". Он встал, оделся, сел в машину и, доехав до почты, отправил Стамбулову в Софию телеграмму: "Поставка бензина задерживается из-за крупной аварии танкера". И только 3 сентября, когда немецкая авиация бомбила польские города, сея ужас и смерть, английское правительство, а затем и французское, под давлением общественного мнения, вынуждены были объявить Германии войну. Жизнь в Германии становилась с каждым днем невыносимей. Василия, основного поставщика горючего, власти ограничили в бензине: тридцать литров в месяц - и ни капли больше. А еще спустя некоторое время военный комендант Потсдама известил его, что занимаемый им особняк предназначается под госпиталь, и предписал освободить дом в течение двадцати четырех часов. Пришлось спешно подыскать квартиру в самом Берлине. По всей Германии были введены карточки на все виды продуктов питания и предметов ширпотреба. Магазин для американцев был закрыт. Благо, у Василия денег было много, кофе и сигареты прибывали из Америки по-прежнему, а цены на них поднялись, он имел возможность доставать все необходимое. За иностранцами, проживающими в Германии, была установлена строжайшая слежка. Стоило Василию выйти из дома, как возле пего словно из-под земли вырастали двое агентов и сопровождали его повсюду. Телефонные разговоры подслушивались, письма перлюстрировались, телеграммы проходили через строгую цензуру. За Лизой тоже ходили по пятам, и ей стало нелегко встречаться с фрау Браун, - приходилось всячески изворачиваться, назначать свидания в самых различных местах. Один Отто Лемке, пользуясь своим высоким положением, ничего не боялся и по-прежнему посещал Василия в конторе. Напустив на себя веселость и беззаботность, он сообщал новости с фронтов войны, хвастался тем, что фюрер поставил на колени всю Европу, а в минуты откровенности вздыхал и сетовал, что конца войны не видно и вряд ли она окончится победой немецкого оружия... Василий держался с ним сдержанно, старался не говорить ничего лишнего, но деньги платил ему по-прежнему аккуратно. В эти тяжелые дни связь с "отцом" продолжала действовать безотказно: Стамбулов находил десятки способов, чтобы поддерживать эту связь. Радостно было еще и то, что, несмотря на неимоверные трудности, подпольщики не снижали активности. В начале войны группе мастера Германа удалось выпускать даже листовки с призывом саботировать войну, бороться всеми силами против авантюристов, толкающих Германию в пропасть. От мастера Германа Василий узнал и о причине странного поведения Ганса Вебера. - Вебер - типичный немецкий интеллигент, воспитанный в чисто немецком духе. Он считает, что бороться против ненавистных нацистов и маньяка Гитлера нужно. Это даже благородно - рисковать головой ради своих убеждений. Но открывать иностранцу, даже другу, государственную тайну - это уже измена. Не думайте о нем плохо - Ганс Вебер по-своему честен, и ему вполне можно доверять!.. На второй год войны Бельгия, Люксембург, Голландия и большая часть Франции оказались под пятой немецких солдат. Василий написал письмо Джо Ковачичу, ставшему консулом в Париже, с просьбой оказать покровительство его друзьям - журналисту Сарьяну и художнику Борро. Через некоторое время он получил от них ответ через того же Ковачича. Сарьян писал, что он перешел на нелегальное положение, всеми силами помогает движению Сопротивления. "Я верю в непокорный дух французского народа и знаю, что он победит, а предателей своих пригвоздит к позорному столбу", - заканчивал он свое письмо. Из письма Борро было видно, что он тяжело переживал унижение своей родины. "Нет, что ни говорите, мы, французы, ничему но научились, и, пока нас не побьют основательно, мы не встряхнемся. Но уж когда встряхнемся, тогда покажем, на что мы способны. В том, что в конечном итоге мы побьем немцев, у меня нет ни малейшего сомнения, другой вопрос - каких жертв это будет нам стоить..." В ноябре 1940 года к Василию пришел Отто Лемке. Он устало развалился в кресле и мрачно сказал, что у него паршивые новости. - Стоит ли огорчаться, дорогой Лемке, - вся наша жизнь состоит из неприятностей! - попробовал пошутить Василий, но эсэсовец только махнул рукой. - Есть сведения, что фюрер приказал генеральному штабу разработать план нападения на коммунистическую Россию, - сказал он. - Что? - вырвалось у Василия. - То, что слышали!.. Такой план вообще давно существовал, но ему особого значения не придавали... Только подумайте: не закончив войну на Западе, помышлять о войне с русскими!.. И вообще скажу вам доверительно, что воевать нам с русскими нельзя: коммунисты - фанатики, их не поставишь на колени... Знающие люди говорят, что они будут драться до последнего... - Думаю, что на сей раз ваши опасения напрасны. Гитлер достаточно умен, недаром ведь он подписал с русскими пакт о ненападении. - Чепуха! Нашему фюреру ничего не стоит порвать любые пакты и договоры, - он перед пустыми формальностями не остановится. Осведомленные люди утверждают, что фюрер отменил план вторжения на Британские острова. Поговаривают и о том, что готовится поездка в Англию одного из помощников Гитлера для переговоров с английским правительством, чтобы в войне против России заполучить Англию в качестве союзника. - Нет, это невероятно! - Вы удивительный человек, Кочек! Ничему не верите, вам обязательно подавай доказательства, не так ли? - Да, именно так. Факты всегда нужны. А в особенности они нужны для подтверждения невероятных с точки зрения простой логики слухов, о которых вы только что рассказали!.. - Можно и факты! - процедил сквозь зубы Лемке, вытащил из внутреннего кармана кителя тоненькую книжечку в мягкой обложке и протянул Василию. - Скажите, пожалуйста, если страна не готовится к войне с русскими, тогда зачем это? Василий держал в руках солдатский разговорник, рассчитанный на то, что фашистские войска вскоре будут на территории Советского Союза. Перелистывая странички, Василий читал: "Руки вверх", "Сдавайся, буду стрелять", "Где правление колхоза?", "Ты коммунист?", "Как зовут секретаря райкома?", "Давай хлеб, сало"... - Похоже на то, что фюрер действительно затевает страшную игру, - сделав над собой усилие, как можно спокойнее сказал Василий. - А как же газеты сообщают о приезде в Берлин советской правительственной делегации, чуть ли не с Молотовым во главе? - Подумаешь, делегация!.. Постараются заговорить русским зубы и поскорее выпроводить. Наши давно набили себе руку в такого рода делах. Кстати, Кочек, я решил бросить работу в иностранном отделе гестапо и, возможно, буду руководить нашей агентурой в нейтральных странах... Чего доброго, война может принять такой оборот, что потеряешь не только все накопленное, но и голову сложишь... - Разумное решение!.. Слушайте, Лемке, вы не могли бы оставить у меня этот разговорник? - Не знаю... - Лемке замялся. - Сколько? - прямо спросил Василий. - Тысяча долларов! - Ну, это вы перехватили! Тысячу долларов за такую чепуху!.. Триста долларов, и ни цента больше. - Василий торговался с эсэсовцем, чтобы у того не сложилось впечатление, что американец чрезмерно заинтересовался разговорником. Немного подумав, он добавил: - Если хотите знать, нам выгодно, чтобы Гитлер ввязался в войну с русскими. Во-первых, русские охладят немного его пыл; во-вторых, а это главное, мы избавимся от залежей товаров!.. - Триста так триста, - сказал Лемке, пропуская мимо ушей рассуждения Василия, - только на этот раз наличными - может быть, скоро поеду в Швецию и Швейцарию! Василий отсчитал эсэсовцу триста долларов и спрятал разговорник в сейф. Он был сильно встревожен. До сих пор он собирал сведения о планах гитлеровцев в отношении других стран - Франции, Австрии, Чехословакии, Польши. Полученные же от Лемке сведения касались непосредственно его родины, - было от чего прийти в отчаяние. Живя столько лет в Германии, он близко узнал фашистов и отчетливо представлял себе, что будет, если им удастся вступить на советскую землю. Нужно было действовать, - действовать безотлагательно, энергично и в то же время осмотрительно. Узнать все о планах Гитлера в отношении Советского Союза и как можно подробнее и вовремя известить "отца". Он решил пойти на риск и повидаться с Кольвицем. Работая в генеральном штабе, тот, безусловно, знал об этих планах. Нужно было заставить заговорить и фрау Браун, заплатить ей любые деньги. Кольвиц ни за что не соглашался встречаться с кем-нибудь, кроме самого "мистера Хексинга", - это он оговорил в самом начале их сотрудничества. Встреча американца с работником генерального штаба, конечно, могла вызвать подозрения. Василий боялся не столько за себя, сколько за Кольвица, - если б того арестовали, то связь с генеральным штабом оборвалась бы. Кроме того, Кольвиц мог выдать подпольщиков, да и самого Василия. Но другого выхода не было. Василий с превеликим трудом связался с Вебером и попросил устроить ему свидание с Кольвицем. Свидание состоялось поздно вечером. Василий рассчитался с Кольвицем за три последних месяца и только было хотел спросить о планах войны с Россией, как тот опередил его. - Я знаю, зачем вы меня вызвали и что вас интересует, - сказал Кольвиц. - Да, это правда, есть директива разработать детальный план нападения на Советскую Россию. Но это вовсе не значит, что война является неизбежной. Специалисты считают, что воевать с русскими - безумие, тем более что придется воевать на два фронта, и они, конечно, будут всеми силами сопротивляться... - А когда предполагается нападение на Россию? - Этого я вам сказать не могу, просто не знаю. - Герр Кольвиц, вы хорошо понимаете, как важно для компании, которую я представляю, знать это своевременно. Я заплачу вам любые деньги, если вы узнаете о предполагаемых сроках и известите меня. - Допустим, я узнаю, но как вам сообщить? Скажу откровенно, встречаться нам с вами рискованно... - Вы пришлете мне открытку. Но письмо, а именно открытку от имени хозяйки прачечной, куда мы обычно сдаем белье в стирку, и сообщите, что с меня следует столько-то марок. При умножении этой цифры на три должен получиться год. Скажем, вы напишете: "С вас следует 647 марок 23 пфеннига". При умножении этой суммы марок на три получится 1941, это год. Пфенниги означают месяц - февраль - и день - третий. Значит, третье февраля тысяча девятьсот сорок первого года. Надеюсь, вы освоили эту нехитрую комбинацию с цифрами? Повторяю, за деньгами остановки не будет, только сообщите мне вовремя!.. Сообщения газет подтвердились. 12 ноября 1940 года в Берлин прибыла специальным поездом советская правительственная делегация во главе с Молотовым. Вечером следующего дня делегация была принята Гитлером. Василия мало интересовало содержание переговоров, он неустанно думал лишь об одном: как вручить кому-либо из членов делегации солдатский разговорник и сообщение о разработке немецким генеральным штабом плана нападения на Советский Союз. Василий и Лиза пришли к заключению, что есть один только способ: Лиза проникнет в советское посольство и вручит одному из ответственных работников конверт для главы делегации. Разработали детальный план, подумали и о мерах безопасности на тот случай, если вдруг агенты гестапо задержат Лизу. Лиза заготовила заявление на имя советского посольства с просьбой дать ей визу для поездки в Ленинград, навестить больную родственницу, - иначе почему она посетила советское посольство? Если ей зададут вопрос - почему же заявление осталось у нее? - она ответит: не приняли. Василий должен был остановиться со своей машиной в переулке, недалеко от Бранденбургских ворот, начать копаться в моторе и ждать возвращения Лизы. Если все обойдется благополучно, она должна держать сумочку в правой руке, если нет - в левой. Если же она вообще не явится в течение часа, то Василий поедет в американское консульство, чтобы принять меры для ее освобождения с помощью О'Кейли. Ровно в десять часов утра, на Унтер-ден-Линден появилась элегантная дама и не спеша направилась к зданию советского посольства. В вестибюле открылось стеклянное окошко, и дежурный спросил, что ей угодно. - Мне нужно поговорить с кем-нибудь из ответственных работников посольства, - ответила Лиза. - По какому делу? - последовал новый вопрос. - По чрезвычайно важному делу. Окошко закрылось, и Лиза увидела, как дежурный поднял телефонную трубку и набрал номер. Она не слышала через толстое стекло, о чем говорит дежурный. Положив трубку, он открыл окошко и попросил Лизу подождать. - Сейчас к вам выйдут, - сказал он. Минут через пять у дверей, ведущих во внутренние помещения, появился молодой человек в отлично сшитом костюме. Он поклонился посетительнице. - Вы хотели видеть сотрудника посольства? Я вас слушаю, - сказал он по-немецки. - Здесь? В вестибюле... - А где же еще? - У меня важное, очень важное дело, - не личное, конечно... Не могли бы вы принять меня в своем кабинете? - Пойдемте! - Молодой человек открыл перед Лизой дверь, провел ее в небольшой кабинет, усадил в кресло и сам сел напротив нее. - Я вас слушаю, - повторил он. - Простите... Но вы действительно ответственный работник? - спросила Лиза. Хозяин кабинета улыбнулся: - Я третий секретарь посольства. - В таком случае примите этот конверт, - Лиза достала из сумочки конверт, протянула его секретарю, - вручите его как можно скорее главе советской правительственной делегации. Здесь сообщение о том, что Гитлер поручил генеральному штабу разработать план нападения на Советский Союз, и немецко-русский солдатский разговорник. - Откуда у вас такие сведения и как к вам попал этот разговорник? - Это вам не обязательно знать... Сведения абсолютно верные. Что же касается разговорника, то ведь он у вас в руках, - чего же больше? - Ну что же... Кажется, вы правы. Благодарю вас!.. Будьте уверены, конверт будет вручен товарищу Молотову сегодня же... Скажите хотя бы свою фамилию... - Фамилия моя ничего вам не скажет... Поверили мне - и хорошо!.. Скажите, меня не задержат гестаповцы, когда я выйду от вас? - Нет, не посмеют. Особенно сейчас, во время пребывания здесь советской правительственной делегации. Вы только проследите, чтобы вас незаметно не сфотографировали! - До свидания! - Лиза поднялась. Секретарь посольства проводил ее до приемной. Здесь Лиза не выдержала и сказала по-русски: - Товарищ, разрешите вас поцеловать! Он молча нагнулся и поцеловал ей руку. Лиза коснулась губами его лба. Когда она вышла, дежурный открыл свое окошко и, приложив палец к виску, повертел несколько раз, - у дамочки, мол, не все дома! - Нет, брат, ошибаешься!.. Тут другое дело, - серьезно и задумчиво сказал ему третий секретарь. Никто Лизу не задержал, и она, с сумочкой в правой руке, прошла мимо Василия, все еще копавшегося в моторе. Это была последняя работа, выполненная Василием и Лизой в Германии. Они не знали тогда, что еще один экземпляр разговорника принес в советское посольство в Берлине немецкий рабочий-печатник... О'Кейли пригласил Василия к себе и вручил ему телеграмму от Адамса. Шеф предлагал ликвидировать дела компании в Германии в течение десяти - пятнадцати дней, выехать в Женеву и там ждать дальнейших указаний. - Чем это вызвано? - спросил Василий. - Если быть откровенным до конца, то должен сказать вам, что это мы посоветовали мистеру Адамсу поступить так по ряду причин. Во-первых, за последнее время немцы стали усиленно интересоваться вашей личностью, - вот мы и сочли за благо выпроводить вас отсюда, пока не поздно... Во-вторых, мы вообще сворачиваем свои дела в Германии и рекомендуем всем американским гражданам постепенно, чтобы не вызывать ненужных подозрений у немцев, покинуть страну. Поезжайте в Женеву и ждите нас, мы тоже скоро приедем туда! Ликвидируя дела нефтяной компании, Василий позаботился и о том, чтобы сохранить надежную связь с друзьями в Берлине. В середине декабря 1940 года Василий и Лиза покинули негостеприимную землю третьего рейха. 17 Лига наций давно прекратила свое существование, и теперь великолепные дворцы ее, как старый, так и новый, построенный перед войной, пустовали. Под сводами их больше не велись горячие и бесплодные дебаты и напыщенные дипломаты не переливали из пустого в порожнее, с соблюдением всех правил риторики... Но Женева по-прежнему полна была иностранцами. Много было американцев, много немцев, французов, англичан, итальянцев и даже японцев. Представители стран Латинской Америки орудовали в Швейцарии под видом корреспондентов различных газет и агентств, существующих и несуществующих торговых и финансовых фирм, акционерных обществ и страховых компаний. Все отели и многочисленные пансионаты были битком набиты, и Василию не без труда удалось найти отдельную меблированную квартиру из четырех комнат на одной из тихих окраинных улиц. Женева стала центром мирового шпионажа и разнузданной спекуляции. Разведчики стран следили друг за другом, на ходу ловили слухи, новости, сенсации, вербовали информаторов и осведомителей из среды дипломатического и военного персонала противников, создавали хитроумные способы связи. Представители фирм и компаний покупали и продавали все: стратегическое сырье, редкие металлы, готовые изделия и дефицитные товары. Агентам воюющих стран ничего не стоило купить сталь, нефть, подшипники, стальные тросы, навигационные приборы для самолетов, предметы ширпотреба и продукты питания. Все это открыто, на глазах у швейцарских властей, объявивших строгий нейтралитет. Василий слышал, как один делец говорил другому: "Чему вы удивляетесь, это же бизнес! При желании здесь, в Швейцарии, можно купить целую эскадру боевых самолетов и любое количество дальнобойных пушек, - были бы только деньги!.." Чтобы всерьез обосноваться здесь и быть полезным делу, которому он служил, Василию нужно было заняться достаточно масштабной коммерческой деятельностью. Осмотревшись, взвесив все возможности, он написал обстоятельную докладную записку Адамсу с целым рядом деловых предложений. Василий сообщил, что здесь можно сбывать нефть и нефтепродукты нейтральным и "невоюющим" странам, не нарушая закон о нейтралитете, утвержденный американским сенатом, или же организовать дочернюю компанию в одной из латиноамериканских стран и действовать от ее имени. "Мистер Адамс, вы хорошо понимаете - торговля будет и после войны, - писал он, - особенно такими товарами, как нефть и нефтепродукты, без чего не может обойтись в современных условиях ни одна страна, будь она маленькой или большой. Следовательно, о закреплении за собой рынков сбыта нужно думать уже сейчас. Зачем, например, нам терять такой выгодный рынок, как испанский, и не попытаться завоевать португальский? Почему нам не воспользоваться затруднениями англичан и не вытеснить их с рынков Швеции и Швейцарии? Буду ждать ваших указаний. Заверяю вас, что сделаю все, что будет в моих силах, чтобы способствовать процветанию нашей компании. Я пишу "нашей", потому что моя судьба тесно связана с судьбой компании, которую возглавляете вы, мистер Адамс..." Не дожидаясь ответа из Нью-Йорка, Василий написал письмо в Париж, Джо Ковачичу, и сообщил ему, что, при некоторой смекалке, энергии и предприимчивости, в Женеве можно сколотить миллионы. "Организуйте через своего старика поставку мне в возможно больших количествах: чая, кофе, сигарет, сгущенного молока, свиной тушенки, различных лекарств. Условия остаются прежними - чистая прибыль пополам. Здесь нет проблемы с валютой, - швейцарские марки котируются везде. Надеюсь, вы учитываете, что я не предлагаю поставлять сюда что-либо имеющее хоть какое-нибудь отношение к войне. Упаси меня бог от этого! Мы будем торговать только товарами, облегчающими людям жизнь, что особенно важно в наш жестокий век..." Через десять дней Адамс известил Василия, что его предложения принимаются. Ему поручается организация отделения компании в Швейцарии, а сам мистер Кочек назначается уполномоченным с окладом в размере пяти тысяч долларов в месяц кроме отчислений процентов от реализации. Джо Ковачич ответил предельно лаконичной телеграммой: "Вы умница, старик дал согласие, скоро товар поступит. Желаю успеха". За последние годы Василий набил себе руку в коммерции, - он и в Женеве легко справился с организационными делами. И вот уже на фасаде его конторы красовалась вывеска с золотыми буквами: "Стандард ойл компани", а внизу - "Швейцарское отделение. Торговля нефтью и нефтепродуктами". Из Америки поступили первые партии товаров, отправленные Ковачичем-старшим. Работа закипела. Новый, 1941 год пришлось опять встречать на чужбине и вдвоем. Ровно без десяти двенадцать Василий и Лиза сели за стол и наполнили бокалы шампанским. Василию очень хотелось переключить радио на московскую волну, но это было не совсем безопасно, - могли подслушать соседи. И все же он, настраивая радио, поймал на несколько секунд Москву, - оттуда передавали праздничный концерт. - Опоздали! - Василий с досадой махнул рукой. - Ну, старушка, выпьем за благополучие нашей родины, за наш народ, чтобы черные тучи миновали нас... С Новым годом! - С Новым годом! - ответила Лиза, высоко поднимая пенящийся бокал. Они и не предполагали, что новый, 1941 год станет для их родины началом неслыханных страданий... В Женеву приехал оберштурмбанфюрер Отто Лемке, и Василий пригласил его к себе в контору. Лемке явился в назначенный час. Он был в штатском костюме и потому потерял половину своей представительности, - то ли дело черная форма эсэсовца, с черепом на фуражке!.. Опустившись в кожаное кресло, Лемке, тяжело вздохнув, закурил. - Вы начали курить? - удивился Василий. - От такой жизни не то что закуришь, - завоешь, пожалуй! - ответил тот, затягиваясь табачным дымом. - Чем же вы огорчены? Вы всегда такой бодрый, жизнерадостный и вдруг скисли... - Ах, дорогой Кочек!.. Я принес вам такие сведения... Двенадцатого декабря фюрер подписал директиву номер двадцать один, озаглавленную "план Барбаросса"... Кажется, я имел случай говорить вам, что первоначально он фигурировал под шифром "план Отто". - Что это за директива, подписанная фюрером? - спросил Василий. - Буду говорить с вами начистоту... То, что я сейчас сообщу вам, настолько важно, что, скажи я об этом русским, они осыпали бы меня золотом с ног до головы. Но я, Отто Лемке, не желаю иметь никаких дел с коммунистами! Да и вам давать эти сведения даром не резонно. Короче, с вас, как со старого знакомого, возьму всего лишь пять тысяч долларов. Согласны? - Согласен, если только сведения действительно стоящие! - Еще бы не стоящие!.. Согласно этой директиве, генеральный штаб должен разработать план нападения на Советскую Россию. Копию директивы достать не удалось, хотя я ее читал и даже успел списать начало. Вот оно. - Эсэсовец достал из бумажника лист бумаги, сложенный вчетверо, развернул. - "Германские вооруженные силы должны быть готовы еще до окончания войны против Англии разбить Советскую Россию в стремительном походе, - прочитал он вслух. - Для этого армия должна пустить в действие все находящиеся в ее распоряжении соединения, за исключением лишь тех, которые необходимы, чтобы оградить оккупированные районы от каких-либо неожиданностей. Приготовления должны быть закопчены до 15 мая 1941 года. Особое внимание следует уделить тому, чтобы подготовку этого нападения было невозможно обнаружить..." Ну как, достаточно? Василий молчал, стараясь изо всех сил не показать свое волнение. - А как же с Англией? - спросил он как можно спокойнее. - Неужели ваши все же отважатся воевать на два фронта? - Фюрер предполагает, что если он нападет на Советскую Россию, то Англия согласится на переговоры и в конечном итоге будет помогать войне против коммунистов... Ходят слухи, что скоро начнутся переговоры с англичанами. Как и предполагалось раньше, кто-то из руководителей партии поедет в Англию... - Ну что же... Это не только важные, но и устрашающие сведения! - Я же и говорю: война с коммунистами - это вам не легкая прогулка по странам Европы. Боюсь, что русские себя покажут!.. - Вы оставите мне копию начала директивы? - Могу, но... - Лемке замялся. - Да, да, понимаю! Нужно сперва рассчитаться с вами... Вот вам чек на пять тысяч долларов. - Василий подписал чек и дал его Лемке. - Еще одна просьба к вам: в Берлине вы найдете моего бывшего садовника Мюллера и передадите ему письмо, а когда будете возвращаться, привезете ответ. - Пожалуйста, это не составит мне большого труда! - Настроение у Лемке заметно улучшилось после получения чека. - Когда вы собираетесь снова побывать здесь? - спросил Василий. - Примерно через месяц. - А если я возьму на себя все ваши дорожные расходы, могли бы вы прибыть недели через две? - Пожалуй, могу. Сегодня пятое января, буду у вас пятнадцатого. Это вас устроит? - Вполне... Завтра я напишу Мюллеру письмо... Перед своим отъездом из Берлина Василий имел беседу с садовником Мюллером, который, после того как Василий вызволил его из гестапо, стал относиться к нему с большим доверием. Они договорились, что в случае крайней необходимости Мюллер будет служить своего рода почтовым ящиком. Пожимая на прощанье большую волосатую руку эсэсовца, Василий сказал: - Пригласил бы вас в ресторан пообедать, но, откровенно говоря, в ваших интересах, чтобы нас не видели вдвоем!.. Лемке ушел, а Василий долго сидел за письменным столом, обхватив голову руками. Кажется, совершилось худшее, чего можно было бы ожидать. Гитлер решил напасть на Советский Союз!.. "Нужно действовать, немедленно известить "отца". И отсюда, из Швейцарии, это сделать легко", - говорил сам себе Василий, а другой голос нашептывал ему: "Не горячись, следуй правилу - прежде чем сообщить "отцу" такие важные сведения, сперва проверь их, дублируй из нескольких источников..." Василий терзался до тех пор, пока не появился через десять дней оберштурмбанфюрер. Вручив письмо Мюллера, он вопросительно посмотрел на Василия. - Вы хотели бы получить деньги за ваши путевые издержки, - сколько? - спросил Василий. - Мелочь, триста долларов... Сведения Лемке подтверждались. Правда, Фридрих Кольвиц указывал несколько сроков нападения на Советский Союз - 20 апреля, 18 мая, 22 июня и даже 6 апреля. Но он давал понять, что эти сроки названы, чтобы ввести в заблуждение противника. Главное же - Кольвиц подтверждал существование самой директивы. И еще Мюллер писал, что здоровье фрау Эльзы ухудшается с каждым днем и врачи не надеются на улучшение. Сама она думает, что жить ей осталось не более полугода. Яснее не скажешь: полгода - те же сроки, что установил Гитлер на подготовку армии для нападения на Советский Союз... Теперь нельзя было терять ни минуты. Васил