м Клотэна. Гвидерий Гимн кончен! Мертвых мы положим рядом! Кладут труп рядом с Имодженой. Бэларий Вот им цветы. Еще нарву я ночью. Цветы с ночной прохладною росою Приличествуют больше для могил. Вы оба тоже были, как цветы. Увяли вы - цветы увянут тоже! Поодаль встав, преклоним мы колена. Землей рожденные - вернулись к ней. Нет радостей для них и нет скорбей! Бэларий, Гвидерий и Арвираг уходят. Имоджена пробуждается. Имоджена Да, да!.. В Мильфорд!.. Где путь туда? Вдоль рощи? Благодарю... Далек ли путь в Мильфорд?.. Еще шесть миль?.. Я шла всю ночь. Прилягу... Еще посплю... (Увидев Клотэна.) Нет, нет! Не надо рядом Мне никого... О боги и богини! Цветы, вы - счастье мира!.. Этот труп - Несчастье мира!.. Это сон, наверно?! Я верю: это сон... Мне снилось: я Пещеру стерегла... Мне лишь казалось!.. То лишь обман... Стрела из ничего В ничто обращена больным рассудком... Как слеп наш взор, так часто слеп и ум! Дрожу... боюсь... О боги! Сострадайте Вы мне, коль жалость есть еще у вас Хоть малая, как глаз ничтожной пташки!.. Сон длится, хоть не сплю... Да, сон во мне И вне меня!.. Не грежу... Нет, не сплю... Безглавый труп!.. Ах, Постума наряд!.. Его нога... его рука... Ступня Меркурия и стан, достойный Марса!.. Геракла мышцы... Здесь вы... Где же ты, Юпитера лицо? Иль убивают И небожителей?! Пусть на Пэзаньо Обрушатся проклятия Гекубы * С моими заодно!.. Пособник принца И дьявола!.. Тобой убит мой муж... Предательство - и чтенье и письмо!.. Проклятый раб, письмо подложно было! У лучшего на свете корабля Сломал ты мачту... Где же голова Твоя, мой Постум?!. Где она?.. Пэзаньо Оставить мог ее, пронзивши сердце... Но кто убил?.. Пэзаньо, ты?.. И Клотэн?! Корысть и злоба, вы всему виной! Мне ясно все: не он ли дал лекарство, Как бы целящее болезнь, - оно Все чувства умертвило!.. Все понятно Отныне мне... Убийство - дело рук Пэзаньо с Клотэном!.. О, дай мне щеки Твоею кровью расцветить, придав Им страшный вид для тех, кто нас увидеть Здесь может!.. Постум!.. О, мой властелин!.. (Падает без сознания.) Входят Люций, несколько римских офицеров, военачальник, прорицатель. Военачальник Из Галлии войска, как вы велели, Чрез море переплыв, в Мильфорде вас Ждут вместе с вашим флотом, и готовы Они к боям. Люций Из Рима нет вестей? Военачальник Сенат призвал патрициев и тех, Кто близ границы жил. О, в их отваге - Для нас залог побед! Начальник войска, Отважный Иахимо, их ведет Сюда. Люций Когда прибытья ждать их можно? Военачальник С попутным ветром! Люций В этой быстроте - Надежда наша. Смотр прибывшим сделать Ты прикажи. А ты из снов своих Что о войне грядущей заключаешь? Прорицатель Постился долго я, моля богов, И прошлой ночью было мне виденье: Орел Юпитера, наш южный берег Оставив, к западу стремя полет. Исчез в слепительном сиянье солнца! Коль во грехе ум не погряз, то знак Победы римской! Люций Чаще сны такие Пусть снятся и сбываются! Постой!.. Безглавый труп? Твердят куски развалин О славном зданье!.. Возле трупа - паж... Он умер или спит? Наверно, умер! Природа отвращает нас от смерти, И спать живой не любит с мертвецом. Дай на лицо пажа взглянуть! Военачальник Он жив! Люций Он скажет нам, кто здесь убит. Эй, мальчик! Нам злоключенья расскажи свои: Кто здесь лежит и служит изголовьем Кровавым для тебя? Кто исказил Природы труд, столь некогда прекрасный? В крушенье горьком принял ты участье? Как все произошло? Кто обезглавлен И кто ты сам? Имоджена Ничто! Нет, быть ничем Мне было б лучше!.. Здесь мой господин, Британец славный, горцами убитый. На свете нет таких господ, как он! Мир обойду, услуги предлагая, - Найду отличных, буду им служить Я преданно, но не найду такого, Как мертвый господин! Люций Твои слова Меня растрогали, как этой крови вид. О мальчик! Как звался твой господин? Имоджена Ричард дю Чемп! (Про себя.) Я лгу, но ложь безвредна Моя, и боги мне ее простят. Люций А как зовешься ты? Имоджена Я, сэр? Фидельо! Люций Фидельо - "верный". Имя подошло! Оно достойно верности, а верность Твоя достойна имени. Что ж, хочешь Служить мне? Буду хуже я, чем он, Но мной любим, как им, ты будешь. Письма От Цезаря не так, как эта доблесть, Возвысили б тебя. Идем со мной! Имоджена Извольте, но сначала господина, По милости богов, во мрак могилы, Что вырыть слабою рукой смогу, Укрою я. Ее листвой засыплю, Слезами орошу и облегчу Тяжелым вздохом душу, а потом Я перейду охотно к вам на службу, Коль вам угодно. Люций Я согласен, мальчик. Не господином буду, а отцом! Мои друзья! Напомнил мальчик нам о долге нашем. Среди цветов мечами и копьем Мы выроем могилу и потом Зароем труп, и совершим обряд Так пышно мы, как может лишь солдат! Утешься же, о мальчик! Слезы прочь! Скорбь может счастью иногда помочь! Ухолят. СЦЕНА ТРЕТЬЯ Комната во дворце Цимбелина. Входят Цимбелин, придворные, Пэзаньо и слуги. Цимбелин Узнайте, как здоровье королевы. Один из слуг уходит. С тех пор как сын пропал, ее безумье Грозит ей смертью. Небо! Сколько ты Наносишь мне ударов страшных сразу! Дочь, лучшая из радостей, - бежала, Супруга - при смерти, грозит война; Я в Клотэне нуждаюсь, но исчез он, И близок я к отчаянью теперь. Ты, подлый, знаешь, но открыть не хочешь, Где дочь моя! Так жесточайшей пыткой Мы вымучим признанье у тебя! Пэзаньо Король! Волен ты над моею жизнью. Покорствую, распоряжайся мною. Где госпожа, куда ушла, зачем - Не знаю я. Поверь, что раб я верный! Придворный О, разреши, король, ты мне сказать: В тот день, когда хватились мы принцессы, Ручаюсь я, что был Пэзаньо здесь. Пэзаньо был всегда слугой честнейшим. Принц Клотэн, Клянусь я, будет найден! Ищут принца Старательно. Цимбелин (Пэзаньо) Среди забот великих Не до тебя, но заподозрен ты Глубоко мной. Придворный Из Рима легионы, Что были в Галлии, и новые войска Из набранных патрициев на берег К нам высадились и готовы к бою. Цимбелин Необходим совет жены и принца. Дела меня сведут с ума! Придворный Врагу Твои войска, что в сборе, могут смело Противостать! К врату придет подмога, К нам - тоже! Войско ждет нетерпеливо Приказа выступить. Цимбелин В глаза судьбе, Глядящей нам в лицо, посмотрим храбро! Чт_о_ можем ждать от Рима - нам не страшно, Но здешнее тревожит нас. Идем! Все, кроме Пэзаньо, уходят. Пэзаньо Весть Постуму послал, что Имоджена Мертва, а он молчит... Я изумлен! Вестей нет от принцессы, а хотела Писать мне чаще; и не знаю я, Чт_о_ с Клотэном? Ужели могут боги Бездействовать? Для чести надо лгать, Чтоб верным быть - изменником казаться! В войне я покажу, как я люблю Отчизну! Пусть в бою паду я - время Рассеет подозренья. Ах, от волн Судьба порой спасает утлый челн! СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ Перед пещерой. Входят Бэларий, Арвираг и Гвидерий. Гвидерий Кругом тревога страшная. Бэларий Уйдем! Арвираг Нет в жизни счастья, если убегаем От подвига опасного. Гвидерий Отец, К чему бежать? Враги нас, как британцев, Убьют, иль, за мятежников жестоких Сочтя, себе служить они заставят - И все ж убьют. Бэларий Уйдемте, дети, в горы. Там безопасней! Невозможно нам Быть в войске короля. Мы с вами в списки Не внесены. Заставить могут нас Сказать: кто мы, где жили, как мы жили? Не нами ль принц убит? В конце нас ждет Все та же смерть, и лишь отсрочит пытка Ее приход. Гвидерий Не подобает быть Тебе теперь трусливым; нас твой страх Не убедит! Арвираг О нет! Не может быть, Чтоб, ржанье римских услыхав коней И глядя на костры врагов, британцы,- Когда их слух и взор следит за главным, - Нашли бы время спрашивать у нас, Кто мы. Бэларий Знаком в войсках я очень многим. Ведь Клотэна, не видя много лет, Узнал я тотчас! Ах, король не стоит Моих услуг и преданности вашей!.. Я, изгнанный, не мог вас воспитать, Как должен был; изгнанье осудило На горькую вас жизнь, лишив надежды На счастье, что сулила колыбель, И обрекло терпеть зимою стужу, А летом - зной. Гвидерий Смерть лучше этой жизни! Отец! Молю тебя: пойдем к отрядам. Никто не знает ни меня, ни брата, И ты давно забыт. Ты стал так стар, Что не узнать тебя. Арвираг Клянусь я солнцем, Иду сейчас! Стыжусь, что не видал, Как воины в сраженьях погибают. Я видел кровь испуганного зайца, Кровь робких серн в часы охот. Не ведал Иных коней я, кроме жалкой клячи, Бока которой не знавали шпор: На ней ездок лишь босоногий ездил. Безвестный, я стыжусь смотреть на солнце, Лучами жить его... Гвидерий Клянусь я небом: И я иду! Благословишь меня - Я стану жизнь свою хранить; иначе - Пусть римляне меня убьют в бою! Арвираг Аминь! Бэларий Коль юностью не дорожите, Зачем же старостью мне дорожить Безрадостной своей?! За мной, птенцы! Коль смерть в бою за родину вас ждет, Я возле вас умру. Вперед! Вперед! (Про себя.) Они горят. Кровь бурно в них клокочет: Чтоб царственность явить - излиться хочет. Уходят. Занавес ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ СЦЕНА ПЕРВАЯ Поле между лагерями римлян и британцев. Входит Постум, держа в руках окровавленный платок. Постум Я сберегу тебя, платок кровавый: Я сам желал, чтоб ты кровавым стал! Нет! Не казнят мужья, как я, за грех Ничтожный жен, которые невинней, Чем мы, мужья. Пэзаньо верный, ты Не каждый мой приказ был должен слушать, А только правый. Если бы карали Меня вы, боги, за вину, то я Не дожил бы до этой пытки: дали б Вы срок жене раскаяться, свой гнев Лишь на меня, виновного, обрушив! Иных к себе за малый грех берете, Из жалости, большой предотвратив; Другим даете зло за злом свершать вы, Чтоб, став чудовищем, блаженно жили. Она у вас!.. Над нею - ваша воля. Мне ж дайте силу покориться вам! Я римлянами привезен сюда Разить мое отечество. Британья! Тебя не раню я! Внемлите, боги: Сняв римские одежды, наряжусь Простым британцем; буду тех сражать я, Кем привезен сюда; таким умру Я за тебя, супруга! Без тебя мне Мой каждый вздох и жизнь моя - что смерть Неведомый, в крестьянском одеянье, Ни ненависть, ни жалость не снискав, Я подвигам себя отдам в войне! Мощь Леонатов, боги, дайте мне, Дух доблестный под скромною одеждой! Хочу, чтоб мир мишурный пристыдить, Не внешний блеск, а внутренний явить! (Уходит.) СЦЕНА ВТОРАЯ Поле сражения. Под гром труб и барабанный бой входят с одной стороны Люций, Иахимо и римские воины, с другой - британское войско, за которым, как простой воин, следует Постум. Они уходят за сцену. Шум битвы. Возвращаются, сражаясь, Иахимо и Постум. Постум побеждает и, обезоружив Иахимо, уходит. Битва за сценой продолжается. Иахимо Грех мерзкий душу тяготит мою, Лишая мужества. Оклеветал я Дочь короля Британьи. Воздух здешний, Как будто мстя, меня лишает сил. Когда б не так, то варвар неумелый В бою, где я и мастер и знаток, Верх надо мною б одержать не мог! О край! Коль воины твои сильнее, Чем тот простолюдин, как он сильней Всех лордов, - здесь лишь боги, нет людей!.. (Уходит.) Шум битвы продолжается. Британцы бегут. Цимбелин взят в плен. Бэларий, Гвидерий и Арвираг спешат на помощь. Бэларий Стой!.. Поле битвы - наше!.. И ущелье У нас в руках!.. Вам малодушный страх Велит бежать!.. Гвидерий и Арвираг Смелей дерись! Отважней! Бой. Постум помогает британцам. Цимбелин отбит, и они вчетвером уходят. Через некоторое время появляются Люций, Иахимо и Имоджена. Люций Из войска, мальчик, прочь!.. Здесь убивают Свои своих! Царит переполох, Как меж слепых. Иахимо Пришло к ним подкрепленье! Люций Все неожиданно! Коль помощь к нам Не подойдет - бежать придется! СЦЕНА ТРЕТЬЯ Другая часть поля. Входят Постум и британский вельможа. Вельможа Оттуда ты, где враг отброшен? Постум Да! Вы ж - из числа бежавших с поля? Вельможа Да! Постум Нельзя винить вас! Ждало пораженье, Но небеса вступились. Сам король Отрезан был в смятении от войска. Видны лишь спины были беглецов, Спасавшихся в ущелье. Враг в отваге, Упившись кровью и грабеж почуяв, Имея больше пред собой труда, Чем рук, способных этот труд закончить, - Одних сражал, других он ранил, третьи Кидались сами на землю от страха. Проход был полон раненными в спину И теми, кто себе на посрамленье Спас жизнь свою. Вельможа Но где же то ущелье? Постум У поля битвы. Ров пред ним и вал. Ущелие использовал старик, И честный, и достойный долгой жизни, Как утверждают седины его. Он и два юноши (казалось, им бы Играть в горелки, а не быть в бою! Их лица нежны, чище лиц девичьих, Что скрыты от загара маской), он И юноши с ним защищали вход В ущелье и кричали убегавшим: "Не муж, один олень смерть ищет в бегстве! Пойдут в ад души трусов!.. Стой!.. Мы вас, Бегущих стадом, как враги, зарежем! Лицом к врагу опять!.. Лишь так спасетесь! Смелее! Стой!" Казалось, пред нами Три легиона, а не три героя, Что рать бездельников заменят в деле. И трое криком - "стой", отвагой, прялку Способной превратить в копье, сумели Стыдом окрасить лица беглецов, Поддавшихся примеру бледных трусов. Позор такой пример в бою подавшим! Тогда, стыдясь, солдаты осмелели, Рыча, как львы, пошли на вражьи копья, Враг растерялся и замедлил шаг. Бой страшный вспыхнул. Тот, кто побеждал, Бежал теперь испуганным цыпленком Там, где недавно несся, как орел. Недавний трус сражается отважно, Став нужен, как в пути далеком - пища. Открылся тыл врага, и наше войско Ударило по раненым, живым, По мертвецам, бушуя, точно море. Кого один мог в бегство обратить, Тот гнал теперь перед собою двадцать. Кто раньше смерть предпочитал борьбе, Теперь драконом стал, несущим гибель В сраженье. Вельможа Ряд случайностей чудесных! Ущелие, два юноши, старик!.. Постум Что странного?.. Про подвиги чужие Привычней вам судить, чем самому Их совершать. Коли на случай вирши Нужны вам для забавы - вот они: "Два юноши, старик, ущелье гор,- Британцам - честь, а римлянам - позор". Вельможа К чему ваш гнев? Постум Я вовсе не сержусь! "Согласен - пусть мне другом будет трус: Рожденный знать один лишь только страх, Он убежит от дружбы впопыхах". Вот и стихи! Вельможа Вновь сердитесь? Прощайте! (Уходит.) Постум Вновь убежал! О трус! На поле битвы Он лишь расспросами про битву занят! Сегодня много тех, кто, честь отдавши, Спасали шкуру, от врага бежав, Но все ж - погибли!.. Горем я спасен От смерти; смерть не мог найти я Там, где царила смерть. На мягком ложе, В бокалах и речах у смерти больше Пособников старательных, чем здесь Среди мечей. Но все же смерть найду я! За бриттов дравшись, я британцем быть Впредь не хочу; вновь стану тем, кем прибыл Сюда. Не стану драться; молча сдамся Рабу, что руку на плечо положит. Рим славно побеждал, но так же славно Британец Риму отомстил!.. О смерть, Будь искупленьем за вину ты мне! Я жизнь на той иль этой стороне Хочу отдать свою и непременно Расстанусь с нею ради Имоджены!.. Входят два британских военачальника и воины. Первый Хвала богам! Взят Люций в плен, а старца И двух сынов за ангелов сочли. Второй Четвертый был! В простом наряде!.. Очень Помог победе он! Первый Был, говорят, Но он не найден. Стой! Скажи: кто ты? Постум Я римлянин! Найдя подмогу, я б не стал уныло Бездействовать! Второй Схватить собаку! В Рим Никто из римлян не придет с рассказом, Как вороны клевали их! Он - знатный, Коль хвастает. Ведите к королю! Входят Цимбелин, его свита, Бэларий, Гвидерий, Арвираг, Пэзаньо и взятые в плен римляне. Военачальники подводят Постума к Цимбелину, который приказывает передать его тюремщику. Все уходят. СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ Тюрьма. Входят Постум и два тюремщика. Первый Ты, спутанный, пасись, коль сыщешь травку, Чтоб пощипать! Второй Иль подведет живот. (Уходит.) Постум Привет, тюрьма! Ты - путь к освобожденью! Счастливей я больных, что предпочтут Стон вечный свой, чем исцеленье смертью, Врачом, имеющим в руках ключи От всех замков. Ты окована, о совесть, Сильней, чем тело! Пусть освободит Ее раскаянье мое! Тогда И я освобожден навеки буду! Для этого довольно ль только скорби? Ведь скорби детские порой смягчают Земных отцов, а боги - милосердней. Свою вину мне легче искупить В цепях и в добровольном заключенье... В расплату, кроме главного - свободы, Земную оболочку вы, о боги, Возьмите! Вы добрей ростовщиков, А те берут лишь часть в уплату долга, Чтобы должник мог вновь разбогатеть... За жизнь жены всю жизнь мою возьмите! Она не так ценна, но все же жизнь!.. Когда на деньгах есть чекан, не взвесив, Берут их; жизнь мою (изображенье На ней - мое, но вам оно подобно!) Взять от меня в уплату согласитесь И долг мой уничтожьте, силы неба!.. О Имоджена! Хоть безмолвно, я С тобой мой разговор продолжу! (Засыпает.) Торжественная музыка. Появление призраков: Сицилий Леонат, отец Постума, величавый старец в воинских доспехах, ведет за руку пожилую женщину, мать Постума. Им предшествует музыка; затем звучит другая музыка, и появляются два молодых Леоната, братья Постума; у обоих на груди раны, так как они пали в бою; все окружают спящего. Сицилий Стрел, громовержец, не мечи На жалких мух земных! С Юноною ты спор веди! Ты множеством измен своих В ней порождаешь гнев! В чем виноват мой сын? Его Не видывал мой глаз. Я умирал, в утробе он Рожденья ждал свой час. Коль правда то, что ты - отец Сирот, спаси его И охрани от бед земных Ты это существо! Мать Люцина мне не помогла: Во время самых мук Был Постум взят, и с детства он Видал врагов вокруг! Как не жалеть дитя! Сицилий Но доблесть предков, гордый дух Так возрастали в нем, Что были все должны признать Меня - его отцом. Первый брат Едва он возмужал - себе Соперников не знал Во всей Британии ни в ком И столько благ вмещал, Что справедливо мужем он Для Имоджены стал. Мать Насмешка злая - этот брак! В чужих краях, один, Лишен наследия отцов, Без Имоджены сын В изгнанье жизнь влачит! Сицилий Зачем Иахимо злому ты Позволил обратить Его в игрушку, и хитро В нем ревность воспалить, И ядом ревности всю жизнь У сына отравить?! Второй брат Вот почему из тишины Пришли отец, и мать, И мы, два брата, кто в бою Сумели жизнь отдать, Тенанция и честь страны Желая отстоять! Первый брат Слугою доблестным служил У Цимбелина брат. Юпитер! Отчего ты тем, Кто честностью богат, Одни страдания даешь Взамен иных наград?! Сицилий Открой кристальное окно И кары отмени Для тех, кто в славе и добре Свои проводит дни. Мать Наш сын достоин, и его Жестоко не гони! Сицилий Да, не гони! Иль, тени, мы, В ком плоти нет следа, Пойдем в совет к другим богам Для жалобы тогда! Второй брат Дай помощь! Иль мы все уйдем От твоего суда! Среди грома и молний, сидя на орле, спускается Юпитер и пускает огненную стрелу. Призраки падают на колени. Юпитер Как смеете вы слух наш оскорблять?! Молчать, страны подземной рой теней! Меня винить?! Моей стрелой смирять Умею возмущение людей. Назад, в Элизий! И покойтесь там На ложе из невянущих цветов! До дел земных нет дела, тени, вам! Так предоставьте их царю ботов! Того я испытую, кто мне мил: От замедленья счастье возрастет. Воспрянет сын ваш, что унижен был, И, кончив муки в жизни, расцветет. Прочь! Был рожден он под звездой моей, И в нашем храме был их брак свершен; Он встретится с супругою своей, И с ней безоблачно жить будет он! Вот свиток их! К нему на грудь сюда Кладите свиток. В нем - судеб залог! Прочь! Впредь не вызывайте вы мой гнев Упреками, что суд мой правый - строг! Орел! Лети в кристальный мой чертог! (Улетает.) Сицилий Средь молний и громов он к нам слетел И серою дышал; так быстро мчался Орел - как будто нас крушить; взлетел В чертог кристальный, вид такой имея, Как будто нам хотел сказать, что снова Юпитер милостив. Все Юпитер! Слава! Сицилий В дворец под свод лазурный он вернулся. Как он велел, исчезнем! Долг для нас - Покорно выполнить его приказ! Исчезают. Постум просыпается. Постум Сон, ты - мой предок; даровал мне вмиг Отца, и мать, и братьев двух! Насмешка! Чуть родились, они уже исчезли, Как сладкое исчезло забытье. Все бедняки, кто верит в милость свыше, Проснувшись, не находят ничего. На многих не мечтающих найти И недостойных - вдруг нисходит благо. Так, для меня негаданно приснился Сон неожиданный и золотой. Не волшебство ль? Пергамент! В переплете Чудесном он! Не будь, как то бывает У царедворцев: лишь снаружи блеск И пустота внутри. Ты обещанье Сдержи, пергамент! (Читает.) "Когда львенок, не ведающий, кто он такой, обретет то, чего он не искал, и будет охвачен струей теплого воздуха; когда ветви векового кедра, который всем казался погибшим, вновь зазеленеют на старом стволе, - тогда окончатся и беды Постума. Британия снова будет счастлива, и в ней расцветут мир и богатство". Что это - сон или, быть может, бред Безумца, потерявшего рассудок? Сон это или бред? Иль, может быть, Ни то, ни это? Может быть, ничто? Но это так на жизнь мою похоже, Что в памяти его я сберегу! Входят тюремщики. Тюремщик. Ну, приятель, подготовился ли ты к смерти? Постум. Даже слишком подготовился! Чем скорей, тем лучше! Тюремщик. Речь идет о виселице. Итак, ты для нее не только поджарился, но и пережарился? Постум. И все же, если это блюдо будет по вкусу зрителям, то оно оправдает себя! Тюремщик. Тяжелая расплата! Особенно для тебя, дружище! Тебя может порадовать только то, что тебе уж больше не придется платить по счетам. Ты даже не увидишь этой трактирной цифири, которая напоследок, перед уходом, отравляет грустью полученное удовольствие. Как же: когда ты входишь в трактир, у тебя кружится голова от голода, а когда уходишь - от вина, и тебе досадно, что ты так много взял и так много отдаешь! И кошелек и мозг - пусты: мозг тяжел потому, что ты был слишком легкомыслен, а кошелек легок потому, что тяжел желудок. С этого дня ты, приятель, огражден от всех этих неприятностей. Веревка, хоть вся-то цена ей один грош, ценна своим милосердием: она навек прекращает все невзгоды. Нет лучшего счетовода, чем она: он сводит к нулю все прошлые, настоящие и будущие расходы. Для этого счетовода твоя шея, дружище, - расчетный лист! Постум. Для меня больше радости в смерти, чем для тебя в жизни. Тюремщик. Ясно: кто спит, у того зуб не болит! Но мне кажется, что тот, кто должен уснуть таким сном, как ты, да еще лечь в постель с помощью палача, - тот охотно поменялся бы своим местом с палачом. Никогда не знаешь, какая дорога предстоит тебе после смерти. Постум. Свою дорогу я вижу ясно! Тюремщик. Смерть обычно изображают безглазым черепом, но если ты видишь свою посмертную дорогу, так, значит, у тебя смерть глазастая, хотя я никогда не видал, чтоб ее изображали зрячей. Обычно после смерти идешь или за проводником, уверяющим, что он знаток в загробных путях, или же наугад, не зная, что ждет тебя впереди. Ну, а о том, как ты дойдешь до конца этого пути, ты уж не вернешься нам рассказать. Постум. Вот что, старина: у всех есть глаза, чтоб отыскать ту дорогу, по которой предстоит идти. И не видят ее только те, кто бредет, закрыв глаза. Тюремщик. Вздор! Кто же, имея глаза, будет ходить, закрыв их? Впрочем, виселица заставит закрыть глаза кого угодно. Входит гонец. Гонец. Сними с него цепи и отведи его к королю! Постум. Благодарю за добрую весть! Если меня ведут к королю, то, вероятно, для того, чтоб даровать мне свободу. Тюремщик. Этому не бывать, или пусть меня повесят! Постум. Если тебя повесят, ты будешь свободнее, чем теперь! Мертвец свободней тюремщика: для него нет никаких запоров и засовов. (Уходит с гонцом.) Тюремщик. Сдается мне, что даже тот, кто хочет жениться на виселице, не станет стремиться к ней так страстно, как этот! Хотя он и римлянин, но на свете немало негодяев куда больших, чем он, которые цепляются за жизнь, но все же иногда умирают по принужденью. Если б я был на месте этого римлянина, я поступил бы, как один из этих негодяев. Мне хотелось бы, чтоб в этом отношении все люди пришли к одному выводу, и притом к хорошему. Тогда плохо было бы только виселице и тюремщику. Я сам браню выгоду моего ремесла, но мое желанье, если оно осуществится, принесет всем счастье. (Уходит) СЦЕНА ПЯТАЯ Шатер Цимбелина. Входят Цимбелин, Бэларий, Гвидерий, Арвираг, Пэзаньо, вельможи, воины и свита. Цимбелин Богами вы ниспосланы спасти Мой трон! Как жаль, что тот не найден воин, Что с вами рядом был; простой одеждой Своей он пристыдил блеск лат вельмож И голой грудью шел на вражьи копья. Коль наша милость - счастье, счастлив будет, Кто воина найдет. Бэларий Я не встречал Такого благородства в жалких людях. По виду нищий и забитый, он Героем был! Цимбелин Известий нет о нем? Пэзаньо Среди убитых и живых - нигде Не найден он. Цимбелин В наследство благодарность, Что заслужил, оставил нам. Ее Мы вам даем, душа и мозг Британьи.