Поспешно собирается сенат. Омрачены недоброй вестью лица. Сициний Все этот раб! - Ступай и отхлещи Его при всем народе. Эти бредни Лишь от него пошли. Гонец Нет, господин. Подтверждено известье. Поступило Другое, пострашнее. Сициний Пострашней? Гонец Из многих уст - хоть не могу судить О достоверности - я слышал: Марций, Соединясь с Авфидием, ведет На Рим войска и мщение несет нам Всем поголовно. Сициний Выдумка и ложь! Брут И для того она сочинена, Чтоб те, кто духом слабы, пожелали Изгнанника вернуть. Сициний Именно так! Менений Да, вряд ли, вряд... Скорей огонь с водой, Чем он с Авфидьем сладятся. Входит второй гонец. Второй гонец Зовут в сенат вас. Кай Марций и Авфидий - во главе Грозного войска - вторглись в наши земли И сокрушают, сожигают все. Входит Коминий. Коминий (трибунам) Спасибо вам за вашу службу Риму! Менений Какие вести? Что услышал ты? Коминий Благодаря вам будет неприятель Бесчестить ваших жен и дочерей, И потекут сгорающие кровли Расплавленным свинцом вам на башку... Менений Что слышал ты? Да что ж услышал ты? Коминий Испепелятся храмы, а от прав Народа, славно защищенных вами, Останется - от бублика дыра. Менений Прошу тебя, скажи, что слышал ты. - Боюсь, вы крепко удружили Риму. И если Марций с вольсками в союз Вступил... Коминий Какое "если"? Он там - бог! Он их ведет, подобно исполину, Что надприродной силою рожден. Они за ним уверенно стремятся На нас, как детвора на мотыльков Иль как мясник с хлопушкою - на муху. Менений Ну, удружили ж вы с фартучной вашей, Чесночною толпой мастеровой! Вы так отстаивали голоса их! Коминий Все ухнете в тартарары, когда Он Рим тряхнет. Менений Как Геркулес тряхнул Златую яблоню, плоды стрясая. Спасибо ж вам! Брут Но это правда все? Коминий Да, правда, и она зальет вам щеки Смертельной бледностью. Вассалы Рима Рады восстать, а кто из них решил Сопротивляться вольскам, погибает Под общий смех, как доблестный дурак. И можно ль осуждать Кориолана? Нами он изгнан - оценен врагом. Менений Все мы пропали, если он пощаду Не даст нам. Коминий А кому о ней просить? Трибунам, что ли? Наш народ пощады Такой же может ожидать, как волки От пастухов. А близкие друзья, Скажи ему лишь: "Пожалей ты Рим", - И тотчас ненависть его заслужат Ведь Рим же Марция не пожалел. Менений Да, да. И поднеси он головешку Пылающую к дому моему, Я постыжусь сказать: "Не жги, не надо". С вашей оравою мастеровой Намастерили славно вы! Коминий Погибель Неотвратимую вы навлекли. Оба трибуна Но почему же мы? Менений А кто же? Мы? Мы, люди знатные, его любили, Но поддались трусливо толпам вашим, И он под улюлюканье ушел. Коминий Теперь придет назад под ваши вопли. Авфидий подчиняется ему, Как будто старшему. Противоставить Нам нечего. Храбрость отчаянья - Вот наша вся и сила и защита. Входят толпой горожане. Менений Идет орава. - И Авфидий с ним же? - (Толпе.) Что? Гнали, улюлюкали? Теперь В Рим возвращается Кориолан, И каждый волос на его солдатах Бичом вам будет. Заражая воздух, Вы шапки грязные кидали вверх - Он с вас их скинет вместе с головою, За голоса заплатит. Да обугли Он нас в одну сплошную головню - И то бы поделом. Горожане Ох, вести страшные. Первый горожанин Что до меня, То я сказал: "Хоть надо гнать, но жалко". Второй горожанин То же и я сказал. Третий горожанин То же и я. И, честно сказать, многие, многие наши то же самое говорили. Мы хотели как лучше, и хотя согласились изгнать, но против нутряного нашего согласия. Коминий Да, хороши вы! Поголосовали, Теперь поголосите. Менений Натворила Дел ваша свора! - Так в сенат идем? Коминий А что еще осталось? (Оба уходят.) Сициний Идите, земляки, домой спокойно. Сенаторы изображают страх, А сами рады бы, небось, чтоб эта Ложь оказалась правдой. По домам Идите и не поддавайтесь страху. Первый горожанин Смилуйся над нами боги! По домам, ребята, по домам. Я всегда говорил, что гнать его - неправедное дело. Второй горожанин Все мы это говорили. Ну да идем уж. Горожане уходят. Брут А весть нехороша. Сициний Нехороша. Брут Идем на Капитолий. Полбогатства Я отдал бы, чтоб это ложь была. Сициний Пойдем. Уходят. Сцена 7 Стан вольсков близ Рима. Входит Авфидий с военачальником, своим заместителем. Авфидий Что, к римлянину этому солдаты По-прежнему как мухи льнут? Военачальник Мой вождь, Не знаю я, что в нем за волшебство, Но воины твои просто бредят, Он на устах у них вместо молитвы И затмевает в их глазах тебя. Авфидий Сейчас поправить это невозможно, Не окалечив замыслов своих. Не думал я, когда его приветил, Что драть он будет нос передо мной. Но уж таков его природный норов, И ничего тут не поделать. Военачальник Зря Ты полномочья поделил с ним. Лучше Ты армиею сам бы предводил Иль все ему командованье отдал. Авфидий Я понимаю, но уверен будь, Когда наступит подведенье счетов, Ему я обвиненья предъявлю - Он не догадывается, какие. Хоть кажется ему и всем бойцам, Что он нам служит честно и умело, Дерется, как дракон, и побеждает, Лишь только вынет меч, - но упустил Он кое-что, на чем сломает шею Себе - иль мне - когда придет расчет. Военачальник Мой вождь, как думаешь, возьмет он Рим? Авфидий Все города сдаются без осады Ему, и за него патрициат - Любимец он сената, знати римской. Трибуны ж не умеют воевать, И как плебейство выгнало его, Так и вернет - поспешно, бестолково. Он Рим ухватит, как хватает рыбу Орлан, - по праву сильного. Служил Он Риму доблестно, а удержаться На гребне не сумел. То ли гордыня, Которой вечно болен человек, Балованный успехом; то ли пылкость, Мешающая счастливой судьбой Распорядиться; то ли нрав, настолько Непеременчивый, что и в сенате Он восседал сурово, как в седле, И мир вести хотел, как вел сраженья, - Но проявленье этих свойств, какими Он - хоть и в разной мере - наделен, В людей вселило страх, а потому И ненависть - и повлекло изгнанье. Однако и достоинства его Так велики, что могут перевесить. Оценка наших дел - в руках людей, И речь оратора увековечить Способна подвиг лучше мраморных гробниц. Кумир сегодня - завтра всем постылый. Клин клином вышибают, силу силой. Пойдем. Когда Кай Марций свалит Рим, Тогда-то мы с ним и поговорим. (Уходят.) АКТ V Сцена I Площадь в Риме. Входят Менений, Коминий, Сициний с Брутом и другие. Менений Нет, не пойду. Слыхали, как он встретил Того, под чьим началом воевал, Кому дороже всех был. Называл он Меня отцом, бывало. Что с того? Идите сами. Вы его изгнали - Теперь за милю до его шатра Падите ниц, ползите на коленях, - Авось, простит вас. Если не хотел И слушать он Коминия, то мне уж Чего соваться? Коминий Сделал вид он, будто Мы незнакомы. Менений Вот! Коминий Но все ж разок Сказал "Коминий" мне. О старой дружбе, О крови, вместе пролитой в боях, Ты вспомни, говорю, Ко-рио-лан! А он: "Не знаю имени такого. Нет у меня имен и званья нет, Пока в огне пылающего Рима Не выкую я имени себе". Менений Вот так. Наделали вы славных дел, Усердием трибунским обеспечив Дешевый уголь Риму. По себе Оставите вы дорогую память! Коминий Призвал его простить я, как цари Прощают, милостиво и нежданно. Ответил он: "О милости просить Не может Рим, мне милости не давший". Менений Вот так-то. Слов других нельзя и ждать. Коминий Попробовал я пробудить в нем жалость К родным, к друзьям. А он: "Досуг ли мне Их выбирать из прелых куч мякины, Которую необходимо сжечь". Было бы глупо тухлый смрад терпеть Из-за двух, дескать, или трех зернинок. Менений Двух-трех зернинок! В их числе и я, И мать его, жена и сын, и этот Отважный воин - мы зерно. А вы - Изгнившая, протухшая мякина. И вы на всю подлунную смердите, И по вине по вашей нас сожгут. Сициний Прошу, не надо ругани. Не хочешь В столь небывало-тяжкий час помочь, Так хоть не береди ты язв. А все же, Когда б ты заступился за отчизну, То речь твоя умелая верней Смогла б остановить Кориолана, Чем войско, собранное второпях. Менений Нет, не пойду. Сициний Прошу тебя, иди. Менений Да что скажу ему я? Брут Попытайся. Любовь к отчизне даст тебе слова. Менений А если он их слушать не захочет, Как не хотел Коминья? Что тогда? Вернусь раздавленный, убитый горем. Вам это надо? Сициний За одно старанье, За доброе намеренье тебе Спасибо скажет Рим. Менений Уговорили. Он выслушает, думаю, меня. Хоть настораживает сжатогубость Насупленная эта. Но Коминий Не вовремя явился. Натощак, Когда не греет кровь и пусты вены, Мы супимся и не хотим прощать. А снедью и вином насытив жилы, Смягчаемся. Я погожу, пока Не отобедает он, а затем уж Пойду на приступ. Брут Сердцеведец ты И к доброте наверняка пробьешься. Менений Попробую. Потормошу его. А с толком или нет, узнаем вскоре. (Уходит.) Коминий Его не станут слушать. Сициний Неужели? Коминий Да говорю тебе, Кориолан С престола воинского своего Как бы сжигает Рим багровым взглядом. Обида задушила в нем всю жалость. Я преклонил колено перед ним. Он буркнул: "Встань" - и отослал меня Руки безмолвным знаком. И направил Условья сдачи вслед. Переменить Не может ничего в них: связан клятвой. Так что надежда вся На матушку его и на жену, Которые намерены, я слышал, Идти к нему и умолять его. Пойдем же, ласково их поторопим. Уходят. Сцена 2 Стан вольсков под Римом. Входит Меневий. Навстречу ему - стража. Первый часовой Стой. Ты откуда? Второй часовой Стой. Ступай назад. Менений Вы молодцы. Сторожевую службу Несете хорошо. Но я державой Послан с Кориоланом говорить. Первый часовой Какой державой? Менений Римом. Первый часовой Возвращайся. Проходу нету. Полководец наш Уже покончил с Римом разговоры. Второй часовой И прежде Рим пожаром полыхнет, Чем будешь говорить с Кориоланом. Менений Добрейшие мои! Если при вас Упоминал о Риме полководец, О тамошних друзьях своих, то, ставлю Сто против одного, слыхали вы И обо мне. Меня зовут Менений. Первый часовой Менений. Ну и что? Ступай назад. Имя твое паролем здесь не служит. Менений Пойми, что полководец ваш меня Сердечно любит. Я подобен книге О подвигах его. Я прославлял Его, рискуя преувеличеньем. Насколько с истиною совместимо, Всегда я восхвалял своих друзей, А он средь них первейший. И подчас Меня, как шар, катящийся дорожкой Неровной кегельною, заносило В хвалах моих почти за кромку лжи. Так как же не пустить меня, приятель? Первый часовой Нет уж, хоть налги ты в его пользу столько же коробов, сколько наговорил в свою, все равно не пущу - даже если б ложь не меньше почиталась, чем чистота и честность. Так что ступай назад. Менений Вспомни, любезный, что меня зовут Менений - что я всегда ратовал за вашего полководца. Второй часовой Пускай ты ратовал за него своей ложью, как сам признаешься, - а я служу ему верой и правдой, и говорю правдиво, что не пропущу. Так что ступай назад. Менений А обедал он уже, не знаешь? Я бы хотел с ним говорить с отобедавшим. Первый часовой Ты римлянин, ведь так? Менений Да, как и твой полководец. Первый часовой Тогда ты, как и он, должен возненавидеть Рим. Вы прогнали, вышвырнули из своих ворот главного их защитника. Вы, обуянные плебейской дуростью, отдали врагу свой щит - и теперь хотите заслониться от возмездия дешевыми стонами старух, молящими ладошками невинных дочерей да безмозглыми увещаньями трясучих старичков вроде тебя. Ты издыхающим своим дыханьем надеешься задуть полымя пожара, которое вот-вот пожрет ваш город? Обманываешься, старик. Так что возвращайся в Рим и готовься принять казнь. Вы обречены на смерть. Наш полководец поклялся не давать вам никакой пощады. Менений Знай тот, у кого ты под началом, что я здесь, - меня бы окружили уваженьем. Первый часовой Мои начальники тебя не знают. Менений Я о полководце твоем говорю. Первый часовой Плевал мой полководец на тебя. Отправляйся назад, говорят тебе. А не то выпущу из тебя последний стакан крови... Назад!.. Больше стакана в тебе не осталось. Назад! Менений Да что ты, малый, что ты!.. Входят Кориолан и Авфидий. Кориолан Что тут происходит? Менений Сейчас тебе, невеже, достанется. Увидишь сейчас, как меня уважают. Поймешь, что грубияну караульному не окараулить от меня сыночка моего Кориолана. Гляди вот, как он меня примет. Сейчас поймешь, что не миновать тебе виселицы или другой казни, еще мучительней и долгозрелищней, - так что заранее вались в обморок от страха. (Кориолану.) Да пекутся о тебе денно и нощно преславные боги и да любят они тебя так же, как старый твой батька Менений. О сын мой, сын мой! Ты обрек нас лютому пожару. Но я угашу его пламя вот этой водою из глаз. Меня с трудом уговорили пойти сюда, уверив, что один лишь я способен тебя умолить. Меня вынесло, выдуло из наших ворот горькими вздохами римлян. Заклинаю тебя - прости Рим, помилуй своих кающихся соотечественников. Умягчи божья милость твой гнев и обрушь его остатки на этого негодника - вот на этого, что уперся как пень и не пускал к тебе. Кориолан Прочь от меня! Менений Как это прочь? Кориолан Жена, мать, сын - я больше их не знаю. Служенью подчинил всего себя. Вершу возмездье сам, но вольскам отдал - Право пощады. Ты мне другом был, Но это поросло быльем. Меня вы Не отстояли, и теперь на жалость Рассчитывать нельзя вам. Уходи. Я глух к моленьям. Слух мой тверже замкнут, Чем римские ворота от моих Бойцов. Однако я любил тебя, - Ради тебя вторично шлю посланье. Возьми его, Менений. (Отдает.) Не хочу Ни слова слышать более. - Авфидий! Из римлян закадычней у меня Не было друга. Ну и вот, ты видишь. Авфидий Ты непреклонен. Вижу. Кориолан и Авфидий уходят. Первый часовой Так ты говоришь, зовут тебя Менений? Второй часовой Имя это обладает и впрямь волшебной силой. Обратно домой сам дойдешь, не заблудишься? Первый часовой Слыхал, как нам досталось, что не пропустили твое величество? Второй часовой Так я не понял - отчего нам в обморок-то падать? Менений Опостылел мне и полководец ваш, и белый свет. А вы - вас я еле различаю, такая вы мелкая шушваль. Кому жизнь немила, тому и смерть нестрашна. Пусть ваш командующий делает что хочет. А вы живите долго - и с каждым годом все злосчастнее и шушвальнее. Как мне сказали, так и вам скажу: "Прочь от меня!" (Уходит.) Первый часовой А человек он, ей же ей, достойный. Второй часовой Наш полководец - вот уж кто достойный человек. Он как скала, как дуб, не сгибаемый никаким ветром. Уходят. Сцена 3 Перед шатром Кориолана. Входят Кориолан, Авфидий и другие. Кориолан Подступим завтра мы под стены Рима Всей нашей силой. Сотоварищ мой, Ты засвидетельствуй сенату вольсков, Как честно я веду войну. Авфидий Себя Ты отдал делу и мольбами Рима Не поколеблен. К дорогим друзьям, Уверенным, что ты им не откажешь, - И к тем остался глух. Кориолан Старик вот этот, Кому отказом сердце я рассек, Меня любил сильней, чем любят сына, - Боготворил меня. На старика Рим возлагал последнюю надежду. Хоть я прогнал его, но за любовь Воздал ему - вручил посланье к Риму, Где повторил условия, уже Отвергнутые. Рим их и теперь Принять не может. Сделал лишь уступку Я малую - уважил старика. А нового посольства и ходатайств От государства или от друзей К себе не допущу. (Шум за сценой.) Что там за шум? Неужто тут же сразу и нарушить Приходится зарок мой? Ни за что. Входят Виргилия, Волумния с маленьким Марцием, Валерия и сопровождающие. Жена... За нею матушка моя, Жизнь давшая мне - этому вот телу - Ведет внучонка... Но замолкни, сердце. Родство и связь природная, порвись. Да славятся упорство! Ни поклоны, Ни голубиный взор - ради него И бог нарушил клятву бы - не тронут 'Меня... А сердце мякнет... Неужели И я из той же глины, что и все?.. Склонилась мама - гордый мой Олимп В мольбе склонился пред кротовьей горкой. И у сынишки скорбный вид, - сама Природа мне велит: "Взгляни и сжалься". Но нет! Пускай распашут вольски Рим И разорят Италию! Не буду Инстинкту подчинившимся птенцом, А буду человек, как бы себя Создавший одиноко и безродно. Виргилия Супруг и господин мой! Кориолан Я гляжу Теперь на мир другими уж глазами. Виргилия Нет, это мы переменились так От горя. Кориолан Как актеришка бездарный, Постыдно позабывший роль свою, Не знаю, что сказать. Моя голубка, Прости ты мне жестокость, не проси За римлян. Дай мне снова поцелуй - Как мщенье сладкий, как изгнанье долгий. Клянусь ревнивою царицей неба, Прощальный поцелуй тот на губах С тех пор храню я девственно и свято... Но не приветствовал еще мою Я благороднейшую в мире матерь. Колено низко преклоняю. Сыном Почтительным склоняюсь пред тобой. Волумния О, встань и будь благословен! А я, В кремень дороги уперев колени, От сей поры обычай заменю Сыновнего почтенья материнским. (Опускается на колени.) Кориолан О, что ты! На колени предо мной? Пред сыном изгнанным? Тогда взлетите С нагого взморья к звездам, валуны! Тогда до огненного лика солнца, Мятежный ветер, кедры дошвырни - Любая небыль стань привычной былью. Волумния Ты витязь мой! Взрастила миру я Богатыря! А узнаешь ты эту Римлянку? Кориолан Благородная сестра Публиколы, чистейшая, как льдинка, Что, вымороженная из снегов Нетронутых, лучится и висит На храме целомудренной Дианы - О милая Валерия! Волумния А вот Твое подобье малое. Дай срок, И вырастет вторым Кориоланом. Кориолан Всели в тебя отвагу бог войны, В содружестве с Юпитером наполни Тебя высоким духом, чтоб ты В боях стоял незыблем, как маяк Спасительный. Волумния Склони колено, внучек! Кориолан Мой мальчик славный! Волумния Он, жена твоя, И эта римлянка, и я - мы все К тебе просителями. Кориолан Ох, не надо! Пойми заране, прежде чем начнешь, - Я ни за что не отступлю от клятвы. И не проси, чтоб распустил я войско, Чтоб примирился с римскою толпой Ремесленною. И не упрекай Меня в свирепости. И не надейся Мой урезонить гнев и месть мою. Волумния Отказ, отказ во всем... О чем же нам Просить тебя, как не об этом самом?.. Все ж выслушай нас, чтоб вина в отказе Легла на бессердечие твое. Кориолан Авфидий! Вольски! Будьте все при этом. Без вас мы с римлянами не вступаем В сношенья никакие. - Говори! Волумния Да если б и молчала, то одежда И худоба сказали бы за нас О том, как сладко мы живем со дня Изгнанья твоего. Подумай сам ты, Есть ли на свете кто несчастней нас? Ведь нам, тебя увидя, от восторга, От радости бы плакать и плясать, А сердце мрет от ужаса и горя, И очи плачут, видя, как мой сын, Как муж ее, как дорогой отец Ребенка этого - .как ты терзаешь Свою отчизну. И твоя вражда С родной землей для нас смертельный нож. Молитвы воссылать и то не можем Из-за тебя. За отчий край молиться Должны мы, и молиться за твою Должны победу. Как же совместить? Теряем либо край наш - нашу жизнь, Либо тебя, отраду нашу в жизни. Погибель нас и так и этак ждет. Либо тебя в оковах поведут По улицам, как родинопродавца, Либо пройдешь развалинами Рима, Увенчан лаврами за то, что ты Отважно пролил кровь жены и сына. Что ж до меня, то ожидать не буду, Чем кончится война. Раз не могу Я упросить тебя, раз ты не сменишь Гнева на милость, осчастливив обе Враждующие стороны, то знай - Когда на город двинешься, я трупом, Я трупом лягу на твоем пути. Виргилия И я, сына родившая тебе И этим давшая продленье роду. Маленький Марций А я не лягу трупом - убегу И спрячусь, вырасту и драться буду. Кориолан Нельзя детей и женщин видеть лица - И не обабиться, не размягчиться. Я слишком долго слушал вас. (Встает.) Волумния Ну нет, Не уходи. Когда бы просьба наша Была для вольсков пагубна, тогда Тебе грозила бы она бесчестьем. Но мы ведь молим о почетном мире - Чтобы гордились вольски милосердьем, А римляне, принявшие его, В один бы голос с вольсками вскричали: "Благословен будь, миротворец наш!" Великий сын мой, знаешь ты и сам ведь: Сомнителен исход любой войны, Но несомненно, что, занявши Рим, В награду обретешь ты злое имя, Всепроклинаемое. На скрижалях Запишется: "Хоть этот человек Был благороден, но своим последним Деянием перечеркнул он все И погубил отчизну, и оставил Премерзостную память о себе". Что ж ты молчишь? Ведь ты всегда старался Великодушью подражать богов: Вспороть громами щеки небосвода - И стихнуть, расколов всего лишь дуб. Ну, сам скажи ты - разве же достойно Злопамятным быть? Дочка, не молчи. Слезами не проймешь. Внук, помоги нам. Твой голосок скорее может тронуть, Чем наши доводы. Нет никого, Кто так обязан матери, как сын мой. И вот - срамлюсь, как нищенка молю, В колодки взятая, а он ни звука. Ты в жизни не уважил никогда Родную мять. Я, бедная наседка, Клохтаньем подымала на войну Тебя, мою единую отраду, И победителем домой ждала, Венчанным славой. Если моя просьба Неправедна, гони меня в пинки. Но если я права, тогда бесчестен Выходишь ты, и покарают боги Тебя за непочтение ко мне. Спиною повернулся... На колени, Все трое! Устыдится пусть гордец, Нас не жалеющий! Все на колени! Вот. Кончено. Сейчас вернемся в Рим, Чтоб умереть там рядом с земляками... Да ты взгляни на нас! На малыша, Что с нами заодно пал на колени И тянет руки, хоть еще не может И выразить словами - но мольба Его сильней всего на свете... Хватит. Идем. Не мой он сын. Не твой он муж. Он - вольск, и на него случайным сходством Похож малыш наш. Прогони же нас. А я уж промолчу. Когда огнем Рим полыхнет, тогда скажу я слово. Кориолан берег ее за руку, молча держит. Кориолан О мама, мама! Что творишь со мной? Смотри! Раскрылось небо удивленно, И, глядя вниз, на наши чудеса, Смеются боги. Принесла ты Риму Счастливую победу. Но меня, Но сына твоего - пойми! поверь! - Поставила под тяжкую угрозу, А может, смерти обрекла. Но пусть. Войну продолжить не могу, Авфидий, Но мир я выгоднейший заключу. Скажи ты мне, Авфидий, друг мой добрый, Ну разве, будь на месте ты моем, Не внял бы матери? Не уступил бы? Авфидий Я тронут был мольбой. Кориолан Еще б не тронут. Из глаз не так-то просто из моих Выжать слезу. Но помоги составить Условья мира... Не вернусь я в Рим. С тобой уйду я, к вольскам. И прошу Твоей поддержки... О жена! О мама! Авфидий (в сторону) Отлично! Милосердие твое В раздоре с честью. Это вознесет Меня к вершине снова. Кориолан (Волумнии) ...Да, немедля. Но прежде вместе выпьем мировую. Не на словах лишь заключится мир. Условия ты повезешь отсюда, Скрепленные печатью. Ну, входите ж. Вам, трем спасительницам, должен Рим Воздвигнуть храм святой. Такого мира Союзное все войско, все мечи Италии добиться не смогли бы. Уходят. Сцена 4 Улица в Риме. Входят Мене