В.Шекспир. Гамлет (Ред.Ал.Дейча) ---------------------------------------------------------------------------- Избранные сцены из трагедии редакция и предисловие Ал. Дейча М., Акц. Изд. О-во "Огонек", 1930 OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru ---------------------------------------------------------------------------- ПРЕДИСЛОВИЕ Личность Вильяма Шекспира, величайшего английского драматурга эпохи, обычно называемой эпохой Возрождения, остается до сих пор весьма и весьма загадочной. Уже давно литературоведы высказывали сомнение в том, что автор многочисленных исторических хроник, психологических драм и трагедий, веселых комедий, стихотворных поэм и сонетов был действительно Шекспир. Немногочисленные биографические данные, которые мы имеем о нем, дают представление о Шекспире как о сыне мелкого провинциального обывателя, торговца шерстью и мясника, рано оставившем родительский дом в поисках приключений, ставшим актером и предпринимателем-директором театральной труппы. Рукописи Шекспира до нас не дошли. Единственный документ с его автографом - его завещание - свидетельствует о том, что это был человек малограмотный, с трудам водивший пером по бумаге. Все это уже давно вызвало сомнения в подлинном авторстве Шекспира и навело на мысль, ныне совершенно отвергнутую, о том, что произведения, приписываемые Шекспиру, па самом деле принадлежат известному Английскому ученому Бекону. В последнее время возникла еще одна гипотеза, кажущаяся наиболее правдоподобной. По этому предположению под псевдонимом "Шекспир" скрывается видный аристократ Елизаветинской эпохи, граф Рютленд. И в самом деле, из произведений Шекспира мы видим, что их автор обладал большим и многосторонним жизненным опытом, был в курсе философских и научных достижений эпохи; наконец, политические и социальные взгляды автора произведений, приписываемых Шекспиру, доказывают, что великий писатель интересовался только одной, повидимому, близкой ему средой - военно-аристократической. Тут и возникает вопрос; откуда сын стратфордского мещанина, третьеразрядный актер и театральный предприниматель - Вильям Шекспир мог знать эту аристократическую среду и так прекрасно описывать ее? Аристократический род Рютлендов до сих пор существует в Англии, но далекие потомки графа Рютленда закрыли доступ к архивам своего рода и не дают возможности убедиться в том, что Шекспир, повидимому, был лишь подставным лицом. Как бы там ни было, в лице Вильяма Шекспира мы имеем представителя феодально-аристократической Англии, индивидуалиста, враждебно относящегося к новой восходящей силе, торговой буржуазии, завоевывавшей себе все большее место в жизни... Эпоха Возрождения произвела огромный сдвиг в мировой истории. Как эпоха торгового капитала она содействовала расширению человеческого кругозора, ознакомлению с новыми землями и народами, куда стремился отважный мореплаватель и купец в погоне за новыми рынками. Рутина феодально-землевладельческого строя, поддерживаемая каноном католической церкви, отжила свое время. Низшие слои общества бурно предъявляли свои права на существование. В самой церкви произошел раскол. Догматы католичества были поколеблены реформаторской деятельностью Лютера, Кальвина и других учителей церкви. Англия, подобно другим европейским странам, также переключила свою жизнь на другие рельсы: из феодальной страны она становилась капиталистической. Эта перемена не могла протекать без классовой борьбы. Феодальная знать пробует бороться с торговой буржуазией, но борьбу эту ведет вяло, инертно. С другой стороны, английский торговый капитал не ищет свержения существующего строя. Ему нужно какое-то мерило порядка и законности, и он находит его в самодержавии. Он поддерживает самодержавие, которое охраняет его интересы, защищает его от нападений бродяг и разбойников на великих водных и сухопутных путях. Во времена этой быстрой социальной перестройки, в царствование королевы Елизаветы, возникла знаменитая трагедия Шекспира "Гамлет". Нельзя считать, как то делают многие буржуазные историки литературы, что образ Гамлета - это образ вечный, общечеловеческий, символ слабоволия, трагическая фигура, в которой никак не могут ужиться рядом сердце и рассудок. Нет, образ Гамлета - образ классовый, временный. Сам Гамлет, принц датский, - дитя своей эпохи, тип английского феодального аристократа, с глубокой грустью наблюдающий за тем, как гибнет его феодальный мир. Из родового поместья он уходит, он отправляется в университет, в знаменитый Виттенбергский университет. По определению В. Фриче, Гамлет из феодала-помещика превращается в деклассированного интеллигента. После университетской науки Гамлет попадает в узкий придворный мирок, в котором он сталкивается с непреодолимой пошлостью, грязью, с низкопоклонничеством и раболепством. Его старая феодальная вера была разрушена, но он не мог построить себе нового идеала, не мог освоить новой правды, которая являлась идеологическим достоянием восходящего класса, совершенно чуждого Гамлету и враждебного ему. Он не видит в мире никакой радости. Ему кажется, что мир идет только путями зла и преступления. От жизнерадостного миросозерцания мыслителей эпохи Возрождения Гамлет не заимствовал ничего. Он усвоил только глубокий пессимизм Монтэня и приспособил его к своим настроениям. Ему казалось, что мир знати - это образ всего мира. Обычно, трагедию "Гамлет" считали трагедией слабоволия, нерешительности - и только. Да, Гамлет нерешителен, он сам сознает это. Прежде чем действовать, он начинает рассуждать, он предается самобичеванию или утешает себя тем, что размышление может заменить поступок, действие. В самом деле, зачем убивать короля, убийцу отца Гамлета? Чему это поможет, если вокруг все прогнило, если "вся Дания - тюрьма", больше того - "весь свет - тюрьма, а Дания - самое худшее отделение". Основная трагедия принца-скептика заключается в том, что он не понимает действительности, что он считает зло жизни непреложным. Он не предвидит другого исхода, кроме гибели: "Как пошло, пусто, плоско и ничтожно в глазах моих житье на этом свете! Презренный мир, ты - опустелый сад, негодных трав пустое достоянье!" Исправить этот пустой и пошлый мир Гамлету не дано. Влиться в бурную жизнь нового восходящего класса он также не мог. Вот откуда пессимизм у этрго осколка старины, исполненной преданий о феодальном благородстве, о славных традициях рыцарей. Образ Гамлета-пессимиста не единственный в творчестве Шекспира. Таким же одиноким, тоскующим отшельником является Жак из комедии "Как вам угодно". Жак - это как бы первый, менее тщательно разработанный эскиз к Гамлету. Жак, подобно принцу датскому, ненавидит буржуазию, горожан, выскочек в жизни. Если внимательно почитать "Гамлета", там можно найти много мест, весьма показательных для классовой установки героя. Когда Гамлет узнает, что полководец Фортинбрас идет на завоевание клочка земли в Польше, его приводит в ярость это захватническое стремление, которое он приписывает все той же жажде накопления, свойственной эпохе торгового капитала: "Две тысячи людей и двадцать тысяч дукатов загубить необходимо, чтоб о соломинке решить вопрос. Т_а_к_о_в н_а_р_ы_в б_о_г_а_т_с_т_в_а и п_о_к_о_я - он прорывается у нас внутри негаданно и нам приносит смерть". Ко времени написания "Гамлета" (1601/02 г.), т. е. к концу царствования Елизаветы, происходил интересный процесс втягивания некоторых слоев родовитой аристократии в круг интересов буржуазии. Возникал класс нового дворянства, денежной аристократии, и этот класс возвышался над аристократией родовой. Все более крепнущая буржуазия вступала в конфликт с самодержавием, и этот конфликт через несколько десятилетий уже вылился в революцию. Вместе с тем происходила и пролетаризация низших слоев Англии. Выброшенные на произвол судьбы монахи после уничтожения монастырей и обезземеленные крестьяне составляли огромный контингент безработных, наводнявших английскую столицу и другие города. В "Гамлете" мы находим любопытный отголосок и этого движения недовольных против нисходящего класса аристократии. На кладбище Гамлет разговаривает с могильщиком, и последний буквально осыпает его градом шуточек и острот. Гамлет говорит недовольно Горацио: "За последние три года в_с_е в м_и_р_е д_о т_о_г_о о_б_о_с_т_р_и_л_о_с_ь, что носок простолюдина так и норовит задеть вельможу за пятку и оцарапать ее". Итак, мы видим, что Гамлет - определенный классовый образ, возникший в социальной обстановке Англии конца XVI века. В 1602 году - это год написания "Гамлета" - возник заговор против тирании королевы Елизаветы. Во главе заговора стояли Эссекс и Соутгемптон. Эссекс и его сообщники были казнены. Граф Рютленд был брошен в тюрьму Тоуэр, где и провел в заключении несколько лет. Так Рютленд, если он действительно является автором "Гамлета", выступал здесь обличителем тех кровавых преступлений, с помощью которых короли и придворные взбираются к власти. По правильному определению И. Нусинова, "гамлетизм" - не вечное свойство ищущего и сомневающегося человеческого духа, - а мироощущение класса, из рук которого выпал исторический меч. Ал. Дейч. В нашей книжке - избранные сцены из трагедии В. Шекспира "Гамлет", В основу русского текста положен перевод А. Кронеберга (1844), несколько обновленный и подправленный. Для ясности даем краткий пересказ содержания опущенных нами сцен. ГАМЛЕТ, ПРИНЦ ДАТСКИЙ Действующие лица: Клавдий - датский король. Гамлет - сын покойного и племянник настоящего короля. Полоний - оберкамергер. Горацио - друг Гамлета. Лаэрт - сын Полония. Розенкранц | Гильденштерн } придворные. Озрик | Священник. Фортинбрас - принц норвежский. Гертруда - королева датская и мать Гамлета. Офелия - дочь Полония. Действие происходит в Эльсиноре. АКТ ПЕРВЫЙ Сцена I Действие происходит в королевском замке в Эльсиноре. Офицеры Марцелло и Бернардо рассказывают другу принца Гамлета, Горацио, что по бойницам старого замка бродит тень недавно умершего короля, отца Гамлета. Горацио отказывается верить в такие чудеса и приходит ночью на площадку перед замком. Тень, действительно, является, и Горацио решает рассказать об этом Гамлету, ибо, очевидно, не спроста дух покойного короля не может найти себе успокоение. Сцена II ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ЗАЛ В ЗАМКЕ Входят король, королева, Гамлет, Полоний, Лаэрт, Вольтиманд, Корнелий, придворные и свита. Король. Хотя свежа еще в нас память смерти Гамлета-короля, нам дорогого брата; хотя в душе должны бы мы скорбеть и Дания являла бы один скорбящий лик; но наш рассудок светлый природу победил и, вспоминая кончину брата с мудрою тоской, мы вместе тем себя не забываем. Итак сестру, теперь же королеву, наследницу воинственной страны, мы нарекли возлюбленной супругой с восторгом, так сказать, лишенным силы, с слезой в очах и с ясною улыбкой, веселый гимн запев при гробе брата, за упокой при брачном алтаре, и на весах души развесив ровно веселье и печаль. Мы поступили согласно вашей воле, одобрившей наш брак. Теперь же мы к другому перейдем. Вы, знаете, что юный Фортинбрас, предположив, что я лишен почтенья иль что со смертью дорогого нам от дел земных почившего Гамлета распались связь и сила королевства, мечтами жалкими увлекся тщетно и к нам осмелился послов отправить, чтоб требовать отдачи всех владений, утраченных отцом его в бою с покойным королем и братом нашим. Теперь о нас и нынешнем собраньи - и дело вот в чем: к дяде Фортинбраса, который слаб, не покидает ложа и замыслов племянника не знает, я написал, чтоб ход такого дела он прекратил, тем более, что деньги, набор солдат и содержанье войску берут с его вассалов и земель. Вас, добрый Вольтиманд, и вас, Корнелий, избрал я передать посланье и мой поклон монарху-старику. В сношеньях с ним мы не даем вам власти переступить за точный смысл письма. Прощайте же! Пусть ваша быстрота покажет нам, как вы служить готовы. Корнелий и Вольтиманд. Теперь, как и всегда, мы наше рвенье готовы доказать. Король. Не сомневаюсь. Счастливей путь! (Корнелий и Вольтиманд уходят.) Что скажешь ты, Лаэрт? Тьи говорил нам о какой-топросьбе - в чем состоит она, Лаэрт? Лаэрт. Опять увидеть Францию, мой государь. Ее покинул я, в мою отчизну без ропота спешил, чтобы исполнить свой долг при торжестве коронованья. Теперь, когда исполнен он, опять во Францию летят мои желанья. Король. Но твой отец? Позволил он тебе? Что говорит Полоний? Полоний. Государь, он покорил мольбою неотступной моей души тяжелое согласье, и, наконец, к его усильной просьбе я приложил печать соизволенья. Позвольте, государь, ему уехать. Король. Так пользуйся, Лаэрт, счастливым часом: располагай и наслаждайся им. А ты, наш друг и сын, любезный Гамлет? Гамлет (тихо). Поближе сына, но подальше друга. Король. Как, над тобой еще летают тучи? Гамлет. О, нет! Мне солнце слишком ярко светит. Королева. Отбрось ночную тень, мой добрый Гамлет. Взгляни как друг на датского монарха. Зачем искать, с поникшим взором во прахе благородного отца? Ты знаешь: все живое умирает и переходит в вечность от земли. Гамлет. Да, все умрет. Королева. А если так, мой сын, то что же тебе тут кажется столь странным? Гамлет. Нет, мне не к_а_ж_е_т_с_я, а точно е_с_т_ь, и для меня что к_а_ж_е_т_с_я - ничтожно. Нет, матушка, ни траурный мой плащ, ни черный цвет печального наряда, ни грустный вид унылого лица, ни бурный вздох стесненного дыханья, ни слез текущий из очей поток - ничто, ничто из этих знаков скорби не скажет истины: их можно и сыграть. И это все к_а_з_а_т_ь_с_я точно может. В моей душе ношу я то, что е_с_т_ь. Что выше всех печали украшений. Король. Оно прекрасно и похвально, Гамлет, отдать отцу прискорбный долг печали; но вспомни же: отец, и дед, и прадед лишались своих отцов. Потомки должны надеть из детского почтенья, на время, в память их печальный траур, но сохранять печаль с таким упорством - то недостойная мужчины скорбь, знак воли, непокорной провиденью, души бессильной, слабого ума. Что до твоей поездки в Виттенберг, она с моим желаньем не согласна, и я прошу тебя - останься здесь, в лучах моих тебя любящих взоров, как первый царедворец, друг и сын. Королева. Не заставляй и мать просить напрасно; останься здесь: не езди в Виттенберг. Гамлет. Я повинуюсь королеве. Король. Дивно, вот добрый и приветливый ответ! Будь в нашей Дании нам равным, Гамлет. Идем! Согласье дружеское принца смеется радостью в моей душе. Пусть в честь ему раздастся гром орудий: он к облакам взнесет заздравный кубок, и гром небес на гром земли ответит, когда король наполнит свой бокал. (Все, кроме Гамлета, уходят.) Гамлет. О, если б вы, души моей оковы, ниспав росой, туманом испарились; иль если б ты, судья земли и неба, не запретил греха самоубийства! О боже мой! О боже милосердный! Как пошло, пусто, плоско и ничтожно в глазах моих житье на этом свете! Презренный мир! Ты - опустелый сад, негодных трав пустое достоянье. И до того должно было дойти! Два месяца; нет, даже и не два, как умер он - такой монарх великий, так пламенно мою любивший мать. Ее любовь, казалось нам, росла со счастием любви - и через месяц - покинь меня, воспоминанья сила! О женщины - ничтожество вам имя! Один короткий, быстротечный месяц - и башмаков еще не износила, в которых шла, в слезах, как Ниобея {Ниобея - дочь Тантала, супруга мифического царя фиваиского Амфиона, потеряла своих детей, убитых стрелами Артемиды. Прим. ред.}, за бедным прахом моего отца... О, небо! Зверь без разума, без слова, грустил бы долее. Супруга дяди, супруга брата моего отца! Но он похож на Гамлета-монарха, как я на Геркулеса {Геркулес (Геракл) - древнегреческий герой, совершивший двенадцать славных подвигов. Прим. ред.}. Через месяц! Еще следы ее притворных слез в очах заплаканных так ясно видны - она жена... О гнусная поспешность! Так быстро пасть в кровосмешеиья ложе! Тут нет добра, и быть его не может. Скорби, душа: уста должны молчать! Являются Горацио, Бернардо и Марцелло и рассказывают Гамлету о том, что они видели ночью на террасе замка тень покойного короля, отца Гамлета. Взволнованный этим сообщением, Гамлет решает явиться ночью на террасу, чтобы встретиться с тенью отца. Следующая сцена (третья) происходит в доме царедворца Полония. Лаэрт, сын Полония, прощается с сестрой Офелией. Он уезжает во Францию. Лаэрт предостерегает сестру от увлечения Гамлетом: "Расположенье Гамлета к тебе - учтивость светская, не больше". Появляется Полоний, дает сыну наставление, как вести себя на чужбине, и, узнав, что тут шел разговор о Гамлете, строго-настрого наказывает Офелии выбросить из головы мысли о Гамлете. Он молод, и ему доверять нельзя. Офелия обещает повиноваться отцу. Сцена четвертая и пятая посвящены встрече Гамлета с тенью отца. Ночью на терассе перед замком Гамлет и Горацио стоят на страже. Является тень отца Гамлета и манит принца за собой. Он следует за призраком. В пустынном месте тень открывает потрясенному Гамлету страшную тайну: оказывается, отец Гамлета был вероломно убит дядей, нынешним королем, Клавдием, женившимся затем на матери принца и севшим на трон. Тень требует отомщения. И Гамлет, открыв тайцу друзьям - Горацио и Марцелло, клянется помнить об этом преступлении. АКТ ВТОРОЙ Сцена I На сцене Полоний. Входит Офелия. Полоний. Ну что, Офелия, что скажешь? Офелия. Ах, как я испугалась, о, мой боже! Полоний. Чего же, бог с тобой? Что там случилось? Офелия. Я шила в комнате моей, как вдруг вбегает Гамлет: плащ на нем разорван, на голове нет шляпы, а чулки развязаны и спущены до пяток; он бледен, как стена; колени гнутся; глаза блестят каким-то жалким светом, как будто он был послан преиспсподней, чтоб рассказать об ужасах ее. Таков он был. Полоний. Безумный от любви? Офелия. Не знаю, но боюсь, что это так. Полоний. О чем же он с тобою говорил? Офелия. Он крепко за руку меня схватил, а, отпустив потом на всю длину руки своей, другою осенил он глаза и пристально смотрел в лицо мне, как будто бы хотел его писать. Так долго он стоял; потом, слегка пожавши руку мне, он покачал три раза головой и так глубоко, так жалобно вздохнул, как будто тело на части распадется с этим вздохом и жизнь из груди улетит. Вздохнувши, он отпустил меня; через плечо закинув голову, казалось, путь свой он видел, без очей: без их участья он вышел за порог и до конца меня их светом озарял. Полоний. Пойдем, пойдем со мной - короля сыщу. Вот истинно безумие любви: оно свирепствует против себя и нас влечет к отчаянным делам не реже, чем любая из страстей, терзающих нас под луною. Жаль! Ты с ним не говорила ль слишком грубо? Офелия. Нет, я только не брала его посланий и самого к себе не принимала, как вы вчера, отец, мне приказали. Полоний. Он от того и помешался. Жаль, что раньше я об этом не подумал; но я боялся, что Гамлет шалит и только хочет погубить тебя. Будь проклято такое подозренье! Мы, старики, мне кажется, готовы во мнениях переступать за цель, как юноша нередко забывает предусмотрительность. Идем же к королю: он должен все узнать. Гораздо хуже скрыть эту страсть от короля, чем тайну Гамлета разоблачить. Пойдем (уходят). Сцена II КОМНАТА В ЗАМКЕ Король, королева, Розенкранц, Гильденштерн и свита Король. Добро пожаловать, мой Розенкранц и Гидьденштерн! Желанье вас увидеть и вместе с тем потребность в вашей службе заставили призвать вас так поспешно. Вы слышали уже о том, что Гамлет преобразился вдруг. Так говорю я затем, что он ни телом, ни душою не тот, что был. И я не понимаю, что - если не родителя кончина - могло так глубоко расстроить. Обоих вас прошу я, господа, - вы с ним воспитаны, вы так знакомы с его душой, - останьтесь здесь на время в моем дворце. Старайтесь вы вовлечь его в веселость и в игру, в забавы, и - сколько вам на след напасть удастся - узнайте, чем он сильно так расстроен. Быть может, мы, найдя тому причину, найдем и средство излечить болезнь. Королева. Он очень часто вспоминал о вас, и я уверена, что нет других, к кому бы он привязан был так сильно. Когда вы так добры, что захотите нам времени немного посвятить, мы вас по-королевски наградим. Розенкранц. Вы властью царскою облечены. К чему просить - вам стоит повелеть. Гильденштерн. Мы повинуемся. К стопам монаршим, по мере сил готовы нашу службу повергнуть мы. Повелевайте нами. Король. Благодарим вас, верный Розенкранц и добрый Гильденштери, Королева. Благодарим вас, Гильденштери и добрый Розенкранц. Прошу сейчас отправиться к Гамлету. Как изменился он, мое дитя! Пусть кто-нибудь из свиты вас проводит. Гильденштерн. Мы все стараемся ему на радость и благоденствие его. Королева. Аминь. (Розенкранц, Тильденштерн и некоторые из свиты уходят. Входит Полоний.) Полоний. Корнелий, посланный к норвежскому двору, и Вольтимаид счастливо воротились с ответом радостным, мой государь. Король. Ты был всегда отцом вестей счастливых. Полоний. Благополучно дело окончено. Пресветлый государь и государыня, распространяться, что значит преданность, что власть монарха, зачем день-день, ночь-ночь и время-время, все значило бы это расточать и день, и ночь, и время попустому. И так как краткость есть душа ума, а многословие - его прикраса, я буду краток. Сын помешан ваш. Так называю я его затем, что в чем ином, и состоит безумство, когда не в том, что человек безумец. Но не о том... Королева. Поменее искусства, но дела больше! Полоний. Честью вам клянусь, в моих словах нисколько нет искусства. Что он безумен - это правда; правда, что жаль его, и жаль, что это правда. Метафора глупа, так прочь ее! Я без искусства к делу приступаю. Мы приняли, что он сошел с ума - что остается нам? Открыть причину сего эффекта - правильней: дефекта, затем, что дефективный сей эффект на чем-нибудь основан. Вот в чем дело! Подумайте об этом, королева. Я дочь имею, ибо эта дочь моя; из ложного повиновенья она мне вот что отдала. Теперь прошу отгадывать, и заключать, (Читает.) "Небесной, идолу души моей, прелестнейшей Офелии". Дурное выражение, истертое. "Прелестнейшая" истертое выражение. - Но слушайте только. "Ее милой, нежной груди" - и прочее. Королева. И это Гамлет к ней писал? Полоний. Позвольте: я все вам расскажу (читает). "Не верь, что есть огонь в звездах, что солнце ходит в небесах и согревает грудь твою; но верь, что я тебя люблю. О, милая Офелия, стихи мне не даются: я не владею искусством размерять свои вздохи, но верь мне, что я тебя глубоко люблю, моя милая! Прощай. Твой навсегда, пока живет еще это тело. Гамлет". Вот что мне дочь послушная вручила и все подробно рассказала мне: когда и как в любви он признавался. Король. Как приняла она его любовь? Полоний. Какого мнения вы обо мне? Король. Ты - честный, благородный человек. Полоний. И это я желал бы доказать. Но что подумали бы вы, узнавши, что видел я, как вспыхнула любовь? А должно знать, что я ее заметил, когда мне дочь еще не говорила. Что обо мне подумали бы вы иль государыня, супруга ваша, играй я роль кармана для записок иль писчего стола? Смотри я праздно на их любовь, что думали бы вы? Но нет, я прямо к делу приступил; моей красавице сказал я вот что: "Ведь Гамлет - принц; он не тебе чета, - и этому не быть". Я приказал ей пред Гамлетом замкнуть покрепче дверь; не принимать любви его залогов и посланных его не допускать. Она вкусила плод , моих советов, а он, отверженный - чтоб сократить рассказ, - предался грусти, вслед за тем - посту, потом бессннице, потом впал в слабость, потом в рассеянность и шаг за шагом дошел к безумию, а нас поверг в печаль. Король. Ты думаешь, что так? Королева. Оно весьма возможно. Полоний. Желательно бы знать, когда случилось. Чтоб положительно сказал я: это так, а вышло иначе. Король. Я не припомню. Полоний. Так, с плеч мне голову снимите, когда оно не так. Уж если я попал на след, так истину сыщу, хоть будь она сокрыта в самом центре. Король. Но как бы нам разведать все поближе? Полоний. Вы знаете, он в этой галлерее часа четыре иногда гуляет. Королева. Да, правда. Полоний. И в такой-то час пошлю я к нему Офелию. Мы с вами станем здесь за ковром. Заметьте их свиданье, и если он не от любви безумен, так пусть вперед не буду я придворным, а конюхом, крестьянином простым. Король. Увидим. Входит Гамлет, читая. Королева. Посмотри, как грустно, бедный, идет он и читает. Полоний. Прочь, прошу вас! Идите оба прочь! Я с ним займусь. Позвольте! (Король, королева и придворные уходят.) Как поживаете, принц Гамлет? Гамлет. Слава богу, хорошо. Полоний. Знаете вы меня, принц? Гамлет, Совершенно. Ты - рыбак. Полоний. Нет, принц. Гамлет. Так я желал бы, чтобы ты был так же честен. Полоний. Честен, принц? Гамлет. Да, сударь, быть честным - значит, как ведется на этом свете, быть избранным из десяти тысяч. Полоний. Сущая правда, принц. Гамлет. Потому что, если солнце, божество, зарождает червей, касаясь мертвого тела... Есть у тебя дочь? Полоний. Есть, принц. Гамлет. Не пускай ее на солнце. Плодородие благодатно; но если такая благодать достанется в удел твоей дочери - берегись, дружок. Полоний. Что вы хотите этим сказать? (Тихо). Все на мою дочь сворачивает. А сначала он меня не узнал: сказал, что я рыбак! Далеко, далеко зашел он! А, право, в молодости и я страдал от любви не мало, почти так же, как и он. Заговорю с ним опять. (Громко.) Что вы читаете, принц? Гамлет. Слова, слова, слова. Полоний. Но о чем они говорят? Гамлет. С кем? Полоний. Я разумею, что написано в книге, принц? Гамлет. Клевета. Этот мерзавец старик (так в книге. - bmn) утверждает, что у стариков седые волосы, что лица их в морщинах, с ресниц течет амбра и вишневый клей, что у них излишний недостаток остроумия и слабые ноги. Хотя я свято и крепко во все это верую, но, мне кажется, не годится вся писать. Вы сами, сударь, сделались бы так же стары как я, если бы могли ползти, как рак, назад. Полоний (тихо). Это хотя и безумие, однако систематическое. (Громко.) Не угодно ли вам укрыться от ветра, принц? Гамлет. В могиле? Полоний. Да, это точно значило бы укрыться от ветра. (Тихо.) Как метки иногда его ответы! И это часто удается безумию, а уму и здравому рассудку - не так-то. Оставлю его и постараюсь устроить свидание его с моей дочерью. (Громко.) Позвольте, принц, засвидетельствовать, вам мое почтение и попросить вас дать мне отпуск. Гамлет. Я ничего не дам вам охотнее, исключая моей жизни, моей жизни, моей жизни. Полоний. Прощайте, принц. Гамлет (тихо). Несносные старые дураки! Входят Розенкранц и Гильденштерн. Полоний. Вы ищете принца Гамлета? Он там. Розенкранц. Благодарю вас. (Полоний уходит.) Гамлет. Дорогие друзья мои! Что ты поделываешь, Гильденштерн? А, Розенкранц! Каково поживаете? Розенкранц. Как все ничтожные сыны земли. Гильденштерн. Мы счастливы, потому что не слишком счастливы; мы не кисть на шляпе Фортуны {Фортуна - богиня счастья. Прим. ред.}. Гамлет. Но и не подошва ее башмаков? Розенкранц. И то нет. Гамлет. Стало быть, вы живете около ее пояса, в средоточии ее милостей? Гильденштерн. Да, правда, мы с нею близки. Гамлет. Как! Оба? Правда - она женщина легкого поведения... Что нового? Розенкранц. Ничего, принц; разве что свет стал честным. Гамлет. Значит, близок день страшного суда. Но ваша новость несправедлива! Позвольте порасспросить вас подробнее. В чем провинились вы, друзья, перед Фортуною, что она посылает вас сюда в тюрьму. Гильденштерн. В тюрьму, принц? Гамлет. Дания - тюрьма. Розенкранц. Так и весь свет тюрьма. Гамлет. Превосходная. В ней много ям, каморок и конурок. Дания одна из худших. Розенкранц. Мы другого мнения, принц. Гамлет. Так для вас она и не тюрьма. Само по себе ничто, ни дурно, ни хорошо; мысль делает его тем или другим. Для меня Дания - тюрьма. Розенкранц. Ваша любовь к славе делает ее тюрьмою; она слишком тесна для вашего духа. Гамлет. О, боже! Я мог бы заключиться в ореховую скорлупу и считать себя королем необ'ятного пространства, если бы не злые сны мои. Гильденштерн. Эти сны - честолюбие. Истинная сущность честолюбия есть только тень сновидения.. Гамлет. Сновидение само есть только тень. Розенкранц. Конечно, и мне кажется, что честолюбие так воздушно и туманно, что оно только тень тени. Гамлет. Итак, наши нищие - тела, а короли и великолепные герои - тени нищих. Не пойти ли ко двору? Я, право, не мастер рассуждать. Розенкранц и Гильденштерн. Мы к вашим услугам. Гамлет. Ни слова об этом. Я не хочу считать вас заодно с прочими моими покорнейшими слугами; должно отдать им справедливость, они мне ужасно прислуживают. Будем же говорить, как друзья; зачем вы в Эльсиноре? Розенкранц. Мы желали посетить вас - и только. Гамлет. Нищий, я беден и благодарностью; но благодарю вас, друзья, и, поверьте, мое спасибо еще полушкою дороже. За вами не посылали? Вы сами вздумали приехать? Ну, руку на сердце и говорите прямо. Гильденштерн. Что же сказать нам, принц? Гамлет. Что угодно - только дело. За вами посылали, и в ваших взорах есть что-то в роде признания; ваша скромность не довольно хитро его скрывает. Я знаю, добрый король и королева посылали за вами. Розенкранц. Зачем, принц? Гамлет. Это вы должны мне сказать! Заклинаю вас правами нашего товарищества, союзом юности, всегда верною любовью, всем еще более дорогим, чем тронул бы вашу душу лучший оратор, - скажите прямо: посылали за вами или нет? Розенкранц (Гильденштерну). Что ты на это скажешь? Гамлет (тихо). Довольно: понимаю. (Громко.) Не скрывайте ничего, если вы меня любите. Гильденштерн. Принц, за нами посылали. Гамлет. Я скажу вам, зачем; моя догадка предупредит ваше признание, и вы не нарушите тайны короля и королевы. С недавних пор, не знаю отчего, утратил я всю мою веселость, оставил обычные занятия, и точно - в душе моей так худо, что это прекрасное создание, земля, кажется мне бесплодною скалою; этот чудесный небосклон, эта величественная кровля, сверкающая золотым огнем - что ж, мне она кажется только смешением ядовитых паров. Какое образцовое создание человек! Как благороден разумом! Как безграничен способностями! Как значителен и чудесен в образе и движениях! В делах как подобен ангелу, в понятии - богу! Краса мира! Венец всего живого! И что ж, для меня это эссенция праха! Мне мужчины скучны, а женщины - тоже. Хотя твоя улыбка и несогласна, кажется, с этим. Розенкранц. У меня, и в мыслях этого не было, принц. Гамлет. Чего же ты смеялся, когда я сказал, что мужчины мне скучны? Розенкранц. Я думал, как постно угостите вы актеров, если это так. Мы с'ехались с ними дорогой; они едут сюда предложить вам свои услуги. Гамлет. Играющий королей - добро пожаловать. Я заплачу дань его величеству. Странствующий рыцарь найдет дело мечу и копью; любовник не будет вздыхать даром; весельчак спокойно дотянет роль свою; дурак рассмешит смешливых, и героиня свободно выскажет свои мысли, если они не споткнутся о стихи. Гильденштери. Вот и актеры. Гамлет. Друзья, я рад вас видеть в Эльсиноре. Дайте ваши руки. Гостей всегда принимают с комплиментами и церемониями. Позвольте же и вас принять на тот же манер, затем что иначе мое обращение с актерами, которое, уверяю вас, наружно будет очень хорошо, покажется лучше, нежели с вами. Добро пожаловать! Но мой дядя-отец и тетка-мать ошибаются... Гильденштерн. В чем, принц? Гамлет. Я безумен только при северо-восточном ветре; если же ветер с юга, я еще могу отличить сокола от цапли. Входит Полоний. Полоний. Здравствуйте, господа. Гамлет. Послушай, Гильденштерн, и ты, Розенкранц - на каждое ухо по слушателю: это большое дитя еще не вышло из пеленок. Розенкранц. Может быть, он снова попал в них. Говорят же, что старые люди делаются детьми. Гамлет. Я предсказываю, что он пришел известить об актерах. Замечайте! Да, точно, это было в понедельник утром. Полоний. У меня есть новости, принц. Гамлет. И у меня есть новости: когда Росций был в Риме актером... Полоний. Актеры приехали, принц. Гамлет. Быть не может! Полоний. Уверяю вас честью. Гамлет. И каждый ехал на осле... Прлоний. Лучшие актеры в свете! Лучшие для трагедий, комедий, пастушеских драм, пастушеско-комических, историко-пастушеских, трагико-исторических, траги-комико-историко-пастушеских, для нераздельного действия и безграничных поэм. Сенека для них не слишком печален. Плавт - не слишком весел. Нет равных им ни в заученном, ни в импровизации. Гамлет. О Иевфай, судья Израиля! каким оокровищем обладал гы! Полоний. Каким, принц? Гамлет. Каким? Он красавицу-дочь всей душою любил. Полоний (тихо). Все о моей дочери! Гамлет. Не прав ли я, старый Иевфай? Полоний. Если вы называете меня Иевфаем, принц, так у меня есть дочь, которую я горячо люблю. Гамлет. Нет, этого вовсе не следует. Полоний. Что же следует, принц? Гамлет. Что? Что придет все к концу, как угодно творцу. А потом ты сам знаешь: и случилось с ней то, что нам всем суждено. Остальное ты можешь дочитать в святочной песне. Речь мою прерывают новые лица. Входят актеры. Гамлет. Добро пожаловать, приятели! Здравствуйте! Рад видеть тебя здоровым! Здорово, друзья! А, старый друг, как же обросло лицо твое с тех пор, как я видел тебя в последний раз! Надеюсь, ты не будешь шептать себе в бороду? А, красавица моя! Ты поднялась к небу на целый каблук. Дай бог, чтобы твой голос не потерял свою звонкость, как истертая монета. Добро пожаловать, господа! Бросимся же, как французские соколиные охотники, на первое, то ни встретится. Сейчас что-нибудь представить! Покажите ваше искусство. Ну, патетический монолог! 1-й актер. Что прикажете, принц? Гамлет. Я слышал когда-то, как ты декламировал монолог - но его никогда не произносили на сцене, или не больше одного раза; я помню, пьеса не понравилась толпе; это был апельсин для известного рода животных. Но я и другие, которых мнение в этих вещах гораздо основательнее моего, почитали ее превосходной пьесой; сцены были расположены искусно и обработаны с умом и простотою. Я помню, кто-то сказал, что в стихах нет соли и перцу для приправы смысла, а в выражениях нет мыслей, которые обличали бы в авторе чувство; но он назвал эту пьесу простою, здоровою и приятною, и гораздо больше прекрасною, чем украшенною. Один отрывок нравился мне особенно: рассказ Энея Дидоне, особенно в том месте, где он говорит об убийстве Приама. Если помнишь, начни с этого стиха... Постой... постой... "Суровый Пирр, как африканский лев..." Нет, я ошибаюсь; но начинается Пирром... "Суровый Пирр; которого доспехи, как черный замысел, подобны были тьме той полночи, когда лежал он в чреве бедой грозившего коня, теперь переменил на образе ужасном ужасный цвет: от головы до пят он весь багров; обрызган алой кровью родителей сынов и дочерей; весь закален огнем горящих улиц, предательски светящих на шути к цареубийству. Распаленный гневом, в крови, засохшей на его доспехах, с огнем в очах, свирепый ищет Пирр отца Приама...". Продолжай! Полоний. Ей-богу, принц, вы прекрасно декламируете: с хорошим выражением и благородно. 1-й актер. "Он его находит: Приама меч не достигает греков: не повинуется ему клинок - лежит, где пал, не внемля повеленью. В неравный бой вступает Пирр с Приамом; во гневе меч занес он далеко, но старец пал, не выждавши удара, от свиста лезвея. Казалась, Троя полумертвая воскреснет от удара, главою пламенной поникла в прах и Пирра слух сковала страшным треском. Его клинок, уже летящий долу на снежную главу Приама-старца, казалось, в воздухе повис - так Пирр стоял, как статуя тирана, и будто бы без силы и без воли не делал ничего. Но так же, как часто мы перед бурей замечаем, притих зефир, безмолвны облака, улегся ветер, земля, как смерть, недвижна - и вдруг пространство рассекает гром: так, после тихого мгновенья, Пирр опять восстал для яростного мщенья - и никогда циклопов тяжкий молот не падал так на Марсову броню, как Пирра меч пал на царя Приама. Погибни же, изменница Фортуна! Владычества ее лишите, боги! Переломайте спицы колеса и в недра тартара скатите обод с высот небесных!" Полоний. Это слишком длинно. Гамлет. Как твоя борода. Не худо бы и то, и другое обрить. Пожалуйста, продолжай. Он спит, когда не слышит пошлостей или непристойностей. Продолжай о Гекубе. 1-й актер. "Но кто - увы, кто в скорбном одеяньи царицу зрел". Гамлет. Царицу в скорбном одеяньи? Полоний. Это хорошо. Царица в скорбном одеяньи - хорошо. 1-й актер. "Как босоногая, она блуждала, грозя огонь залить рекою слез: лоскут на голове, где так недавно сиял венец; на место царской мантьи наброшено, в испуге, покрывало па плечи, исхудавшие от горя. Кто это видел, ядовитой бранью тот обесчестил бы богиню счастья! И если бы ее узрели боги, когда она увидела, как Пирр супруга труп надменно рассекал, - взрыв вопля их, когда они не чужды чувств смертного, заставил бы рыдать небес огнистые глаза и пробудил бы в сердцах богов бессмертных состраданье!" Полоний. Смотрите: он изменился в лице, он плачет. Ради бога, перестань! Гамлет. Довольно, остальное доскажешь в другой раз. Не угодно ли вам позаботиться об угощеньи актеров? Слышите! Чтоб их хорошо приняли. Они зеркало и краткая летопись своего времени. Плохая эпитафия повредит тебе после смерти меньше, чем злая эпиграмма из уст их, пока ты жив. Полоний. Принц, я приму их по заслугам. Гамлет. Нет, прими их лучше. Если обращаться с каждым по заслугам, кто же избавится от пощечины? Прими их согласно с твоею честью и саном; чем меньше они стоят, тем меньше будет твое снисхождение. Возьми их с собою! Полоний. Пойдемте, господа. Гамлет. Идите за ним, друзья. Завтра вы сыграете пьесу. (Полоний и все актеры, кроме 1-го, уходят) Послушай, старый приятель, можете вы сыграть убийство Гонзаго? 1-й актер. Можно, принц. Гамлет. Так представьте же его завтра ввечеру. В случае нужды, ведь можно выучить строчек двенадцать, которые мне хочется сочинить, и вставить в пьесу - не правда ли? 1-й актер. Можно, ваше высочество. Гамлет. Прекрасно! Ступай за ним, только не смейтесь над ним! (Первый актер уходит.) Друзья мои, прощайте до вечера. Очень рад видеть вас в Эльсиноре. Розенкранц и Гильденштерн. Слушаем, принц {уходят). Гамлет. Бог с вами! Я один теперь. Какой злодей, какой я раб презренный! Не дивно ли: актер при тени страсти, при вымысле пустом, был в состоянья своим мечтам всю душу покорить; его лицо от силы их бледнеет; в глазах слеза дрожит, и млеет голос, в чертах лица отчаянье и ужас, и все из ничего - из-за Гекубы {Гекуба - жрица греческого бога Аполлона, жена царя Трои Приама, от которого она родила пятьдесят сыновей погибших в т