роянской войне. Прим. ред.}! Что он Гекубе? Что она ему? Что плачет он о ней? О! если б он, как я, владел призывом к страсти, чтоб сделал он? Он потопил бы сцену в своих слезах и страшными словами народный слух бы поразил, преступных в безумство бы поверг, невинных в ужас, незнающих привел бы он в смятенье, исторг бы силу из очей и слуха. А я, презренный, малодушный раб, я дела чужд, в мечтаниях бесплодных боюсь за короля промолвить слово, над чьим венцом и жизнью драгоценной совершено проклятое злодейство. Я трус. - Кто назовет меня негодным? Кто череп раскроит? Кто прикоснется до моего лица? - Кто скажет мне: ты лжешь! Кто оскорбит меня рукой иль словом? А я обиду перенес бы. Да! Я голубь мужеством; во мне нет желчи, и мне обида не горька; иначе уже давно раба гниющим трупом я воронов окрестных угостил бы. Кровавый сластолюбец, лицемер! Бесчувственней, продажный, подлый изверг! Глупец, глупец! Куда как я отважен? Сын милого, убитого отца, на мщенье вызванный и небесами, и тартаром, я расточаю сердце в пустых словах, как красота за деньги; как женщина, весь изливаюсь в клятвах. Нет, стыдно, стыдно! К делу, голова! Гм! Слышал я, не раз преступным душу так глубоко искусство поражало, когда они глядели на актеров, что признавалися они в злодействах. Убийство немо, но оно порою таинственно, но внятно говорит. Пусть кое-что пред дядею представят, подобное отцовскому убийству: я буду взор его следить, я испытаю всю глубину его душевной раны. Смутится он - тогда свой путь я знаю. Дух мог быть сатаной; лукавый властен принять заманчивый, прекрасный образ. Я слаб и предан грусти; может статься, он силен и он влечет меня на вечную погибель. Мне нужно основание потверже. Злодею зеркалом пусть будет представленье - и совесть скажется и выдаст преступленье (уходит). АКТ ТРЕТИЙ Сцена I КОМНАТА В ЗАМКЕ Входят король, королева. Полоний, Офелия, Розенкранц, Гильденштерн. Король. И вам никак не удалось дознаться, зачем он роль безумного играет? Зачем покой его так дико нарушает безумия опасный ураган? Розенкранц, Он говорит, что ум его расстроен, но чем - про то, увы, не говорит. Гильденштерн. Он испытать себя не допустил: он нас хитро безумством отдалял, когда мы у него старались вырвать признанье в истине. Королева. А как он принял вас? Розенкранц. Как светский человек. Гильденштерн. Но в обращеньи был он очень связан. Розенкранц. Скуп на вопросы, на ответы щедр. Королева. К забавам вы его приглашали? Розенкранц. Нечаянно мы встретили актеров, идя к нему. Сказали это принцу - и он как-будто с радостью нас слушал. Они здесь, при дворе, и в этот вечер он приказал им, кажется, играть. Полоний. Да, правда; мне он поручил просить вас послушать и взглянуть на представленье. Король. От всей души. Я очень рад, что Гамлет склонился к этому, - и я прошу вас еще сильней возвысить и возжечь в нем желание таких увеселений. Розенкранц. Мы постараемся. (Розенкранц и Гильденштерн уходят.) Король. Оставь и ты нас, милая Гертруда: мы тайно Гамлета сюда призвали, чтоб здесь он встретился, как бы случайно, с Офелией. Ее отец и я, мы станем здесь - законные шпионы, невидимо увидим их свиданье и из его поступков заключим, тоской любви он болен или нет. Королева. Я удалюсь. Что до меня, так я желаю, Офелия, чтоб ваша красота была одна счастливою причиною безумства Гамлета: тогда могу я надеяться, что ваша добродетель его на путь обычный возвратит. Офелия. Я тоже, государыня, желаю (королева уходит). Полоний. Офелия, будь здесь. Мы, государь, займем места свои. (Офелии.) Вот книга, дочь! Читай для вида: этим ты прикроешь уединение. Нас можно порицать за то, что мы - случается частенько - святым лицом и маскою смиренной и чорта проведем. Король (тихо). О! слишком правда! Как тяжело упали мне на совесть его слова! Лицо красы продажной не отвратительней в сравненьи с краской, его покрывшею поддельной красотой, чем грех мой тяжкий с лживыми словами! О, бремя тяжкое! Полоний. Я слышу - он идет. Укроемся. (Полоний и король уходят.) Входит Гамлет Гамлет. Быть или не быть? Вот в чем вопрос! Что благороднее: сносить ли гром и стрелы враждующей судьбы или восстать на море бед и кончить их борьбою? Окончить жизнь - уснуть. Не более! И знать, что этот сон окончит грусть, и тысячи ударов - удел живых. Такой конец достоин желаний жалких. Умереть? Уснуть? Но если сон виденья посетят? Что за мечты на смертный сон слетят, когда стряхнем мы суету земную? Вот что дальнейший заграждает путь! Вот отчего беда так долговечна! Кто снес бы бич и посмеянье века, бессилье прав, тиранов притесненье, обиды гордого, забытую любовь, презренных душ презрение к заслугам, когда бы мог нас подарить покоем один удар? Кто нес бы бремя жизни? кто гнулся бы под тяжестью трудов? Да, только страх чего-то после смерти - страна безвестная, откуда путник не возвращался к нам, смущает волю, и мы скорей снесем земное горе, чем убежим к безвестности за гробом. Так всех нас совесть обращает в трусов, так блекнет в нас румянец сильной воли, когда начнем мы размышлять: слабеет живой полет отважных предприятий, и робкий путь склоняет прочь от цели... Офелия! О, нимфа! помяни мои грехи в твоей святой молитве! Офелия. Как провели вы эти дни, мой принц? Здоровы ль вы? Гамлет. Благодарю покорно. Офелия. Уж давно желала я отдать вам кой-что, мой принц, что вы мне в память дали. Возьмите же теперь. Гамлет. Я не возьму: я никогда и ничего вам не дарил. Офелия. Любезный принц, вам слишком хорошо известно, что дарили вы с словами, которых смысл цену вещей удвоил. Букет исчез - возьмите ж их назад. Для сердца благородного не дорог подарок от того, кто нас не любит. Возьмите, принц! Гамлет. А-а! Ты честная девушка! Офелия. Принц! Гамлет. И хороша собой! Офелия. Что вы хотите сказать, принц? Гамлет. То, что если ты добродетельна и хороша, так добродетель твоя не должна иметь дела с красотою. Офелия. Можно ли красоте сыскать собеседницу лучше добродетели? Гамлет. Да, конечно, красота скорее превратит добродетель в распутство, чем добродетель сделает красоту себе подобною. Прежде это был парадокс; теперь это аксиома. Я любил когда-то. Офелия. Да, принц, - и вы заставили меня этому верить. Гамлет. А не должно было верить. Добродетель не привьешь к нам так, чтобы в нас не оставалось и следа старых грехов. Я не люблю тебя. Офелия. Тем более я была обманута. Гамлет. Ступай в монастырь. Зачем рождать на свет грешников? Я сам пополам с грехом человек добродетельный, однако могу обвинить себя в таких вещах, что лучше бы мне на свет не родиться. Я горд и мстителен, честолюбив. К моим услугам столько грехов, что я не могу и уместить их в уме, не могу дать им образа в воображении, не имею времени их исполнить. К чему таким тварям, как я, ползать между небом и землею! Мы - обманщики все до одного! Не верь никому из нас. Иди лучше в монастырь. Где твой отец? Офелия. Дома, принц. Гамлет. Замкни же за ним дверь, чтоб он играл роль шута только у себя дома. Прощай! Офелия. Милосердный боже, помоги ему! Гамлет. Когда ты выйдешь замуж, вот тебе в приданое мое проклятие; будь чиста, как лед, бела, как снег - ты все-таки не уйдешь от клеветы. Ступай в монастырь. Прощай! Или, если ты хочешь непременно выйти замуж, выбери дурака: умные люди знают слишком хорошо, каких чудовищ вы из них делаете. В монастырь - и скорее! Прощай! Офелия. Исцелите его, силы небесные! Гамлет. Слышал я и о вашей живописи, слышал довольно. Бог дает вам лицо, вы делаете другое. Вы таскаетесь, пляшете и поете; созданиям божиим даете имена в насмешку; притворяетесь, будто все это от незнания, а оно просто легкомысленность. Подите! Ни слова. Это свело меня с ума. Я говорю - у нас не будет больше браков. Которые уже женились - пусть живут все, кроме одного, остальные останутся тем, что они теперь. В монастырь! (Уходит.) Офелия. Какой высокий омрачился дух! Язык ученого, глаз царедворца, героя меч, цвет и надежда царства, ума и нравов образец - все, все погибло! А мне, ничтожнейшей, мне суждено, весь нектар клятв его вкусивши, видеть, как пала мощь высокого ума, как свежей юности краса погибла, цветок весны под бурею увядший! О, горе мне! Что видела я прежде, и что теперь я вижу перед собою! Входят король и Полоний. Король. Любовь! О, нет: он не любовью болен! Его слова хотя немного дики, но не безумны. У него на сердце запало семя; грусть его взрастит, оно взойдет - и плод опасен будет. Затем я вот что наскоро решил: он в Англию немедленно поедет потребовать уплату должной дани. Быть может, море, новая страна отгонят от души его тот призрак, вокруг которого так постоянно летает мысль его, что он лишился почти сознанья самого себя. Полоний. Да, это будет для него полезно; но я еще уверен, что источник его тоски - несчастная любовь. Ну что, Офелия? Тебе не нужно рассказывать, что Гамлет говорил: мы все подслушали. Распорядитесь, как вашему величеству угодно; но если вы сочтете сообразным, пусть государыня, по окончанья пьесы, попросит Гамлета наедине открыть ей грусть свою. Пусть откровенно с ним говорит; а я, когда угодно, здесь стану так, чтобы слышать разговор. Когда и ей он сердца не откроет, пусть едет в Англию, иль пусть простится с своей свободою, когда тюрьму за лучшее сочтете вы лекарство. Король. Быть так: безумству знатного не должно блуждать без стражи (уходит). Сцена II ЗАЛА В ЗАМКЕ Датский марш. Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкрстц, Галъденштерн и другие. Король. Как поживаешь, друг наш, Гамлет? Гамлет. О, превосходно! Живу пищею хамелеона: ем воздух, нашпигованный обещаниями. Каплуна вы этим не откормите. Король. Я не понимаю твоего ответа, Гамлет. Это не мои слова. Гамлет. И не мои уже. (Полонию.) Вы играли когда-то в университете, говорили вы? Полоний. Играл, ваше высочество, и слыл за хорошего актера. Гамлет. Кого же вы играли? Полоний. Юлия Цезаря. Меня убили в Капитолии, и убийцей был - Брут. Гамлет. Он поступил, как шут, убивши капитолийского гуся. Что, актеры готовы? Розенкранц. Готовы, принц. Ждут вашего приказа. Королева. Поди сюда, любезный Гамлет; сядь подле меня. Гамлет. Нет, матушка, здесь есть магнит посильнее. Полоний {королю). Ого! Слышите? Гамлет. Позвольте мне прилечь к вам? (Садится у ног Офелии.) Офелия. Нет, принц. Гамлет. А вы вообразили, что я, бог знает, что задумал? Офелия. Я ничего не думала. Гамлет. Прекрасная мысль лежать у ног девушки. Офелия. Что такое, принц? Гамлет. Ничего. Офелия. Вы веселы. Гамлет. Кто? Я? Офелия. Да, принц. Гамлет. Я готов всегда быть вашим шутом. Что нам и делать, если не веселиться! Посмотрите, как весело смотрит матушка, а ведь и двух часов нет, как скончался мой отец. Офелия. Нет, принц, уже четыре месяца. Гамлет. Так давно уже! Так пусть же сам сатана ходит в трауре; я же надену соболью мантию. Боже, уже два месяца, как умер, и еще не забыт! Так можно надеяться, что память великого человека переживает его целым полугодом. Но, клянусь, он должен строить церкви, если не хочет, чтобы его забыли, как прошлогодний снег. (Звуки труб. Начинается пантомима. Входят король и королева. Они обнимаются, из'являя знаки любви. Она становится на колени, делает знаки уверения, он подымает ее, склонив голову на ее грудь, потом ложится на скамью из цветов и засыпает. Королева его оставляет. Тотчас после того входит человек, снимает с него корону, целует ее, вливает яд в ухо короля и уходит. Королева возвращается, видит короля мертвым и делает патетические жесты. Отравитель возвращается с двумя или тремя немыми и как будто огорчен вместе с нею. Труп уносят. Отравитель предлагает королеве свою руку и подарки. Сначала она кажется недовольною и несогласною, но, наконец, принимает их. Они уходят). Офелия. Что это значит, принц? Гамлет. Здесь скрывается преступление! Офелия. Вероятно, эта пантомима показывает содержание пьесы? Входит Пролог. Гамлет. А вот, мы узнаем от этого молодца. Актеры ничего не могут сохранить в тайне - все выболтают. Офелия. Скажет он нам, что значит это представление? Гамлет. Да, как и всякое представление, которое вы ему представите. Не постыдитесь только представиться, а он не постыдится сказать вам, что это значит. Офелия. Нехорошо, принц, нехорошо. Я лучше буду слушать пьесу. Пролог. Для нас и представленья, В покорном униженьи Мы просим снисхожденья (уходит). Гамлет. И только! Что ж это: пролог или надпись на кольце? Офелия. Оно кратко. Гамлет. Как любовь женщины. На сцену входят король и королева. Король на театре. Уж тридцать раз промчались кони Феба вкруг моря и земли по тверди неба, и тридцать лет заемный блеск луны то меркнул, то светил с небесной вышины, с тех пор, как сердце в нас Амур воспламенил и руки Гименей на брак соединил. Королева на театре. Пусть солнце и луна свершают снова свой горний путь: еще свежо и ново пылает в нас любовь. Но ты забыл веселье прошлое: ты так уныл, что страшно мне. Спокойся, милый друг, не разделяй души моей недуг, любовь и страх жены неизмеримы: они ничто, иль нет пределов им. Ты знаешь, друг, как мною ты любим! Любовь и страх во мне неукротимы: любовь великую страшит все глубоко: ее величие и в малом велико. Король на театре. Нас скоро, милая, разлучит время: я стар, мне не по силам жизни бремя. Ты будешь жить, мой незабвенный друг, средь мира светлого; другой супруг, быть может... Королева на театре. О, молчи! Измена злая - а не любовь - была б любовь такая. Супругой вновь быть может только та, кто кровью первого обагрена. Гамлет (в сторону). Пилюля хороша. Королева на театре. Что новый брак! И что к нему ведет? Не пыл любви, а выгоды расчет. И вновь упасть в объятия другого - не все ль равно, что свесть в могилу снова того, кто умер уже раз! Король на театре. Ты мне от сердца говоришь - я верю. Но как легко намеренье забыть! Оно всегда есть раб воспоминанья, родится сильным и слабеет вдруг: так крепко держится зеленый плод, когда ж созреет - с дерева падет. Естественно, что всякий забывает о том, что должен самому себе. На что решились мы в минуту страсти, со страстью и умрет. Порыв восторга иль тоски умчит с собою замысл. Где громко изливается восторг, там и тоска льет слезы не в тиши, грустит восторг, и радуется море. Изменчив свет: не мудрено, что в нем за счастием летает и любовь. Не разрешен вопрос: любовь ли счастье иль счастие ведет с собой любовь. Падет великий человек - любимцы его бегут, разбогатеет бедный - его враги вдруг сделались друзьями. Так, кажется, любовь бежит за счастьем. Когда друзья не нужны - много их; а обратись к кому-нибудь в нужде - он вдруг в врага преобразится. Окончу тем, с чего начал: судьба и воля в нас всегда с собою в ссоре, все замыслы уничтожает жребий; мы думаем, а исполняет он. Ты не желаешь быть женой другого, но эта мысль умрет со мною вместе. Королева на театре. О, не питай меня, земля, и свет небесный мне не свети; ночь, не давай покоя, и день - утех; пусть все мои надежды умчит порыв отчаянья, а цепи и пост пусть будут жребием моим! Пусть все, что потемняет в сердце радость, иссушит цвет любимейший желаний! И здесь и там со мною будь страданье, когда, вдова, я стану вновь невестой! Гамлет (Офелии). Что ж, если она нарушит клятву? Король на театре. Довольно клятв! Оставь меня теперь! Я утомлен и отдохнуть желаю: пусть сон отгонит от меня заботы. (Он засыпает). Королева на театре. Спи, милый друг! Благословенье мира да ниспошлет на нас господь (уходит). Гамлет. Как вам нравится пьеса, матушка? Королева. Мне кажется, королева наобещала слишком много. Гамлет. О, да, ведь она сдержит слово! Король. Ты знаешь содержание? Нет ли чего-нибудь непозволительного? Гамлет. Нет, нет, они только шутят: отравляют шутя. Ничего непозволительного. Король. А как называется пьеса? Гамлет. Мышеловка. Как это? Метафорически. Это представление убийства, совершенного в Вене. Гонзаго имя герцога, жена его Баптиста. Вы сейчас увидите это злодейское дело. Но что до того! До вашего величества и до нас оно не касается. Совесть у нас чиста, а шапка горит только на воре. На сцену выходит Луциан. Гамлет. Это Луциан, племянник короля. Офелия. Вы берете на себя обязанность хора, принц. Гамлет. И мог бы быть посредником между вами и вашим любовником, если бы вам вздумалось сыграть такую комедию. Офелия. Вы остры, принц, вы остры. Гамлет. Да, вам пришлось бы постонать, пока притупится моя острота. Офелия. Час от часу хуже. Гамлет. Так же, как вы выбираете себе мужей. Начинай, убийца. Оставь свою негодную мимику и начинай. И ворон, каркая, ко мщению зовет! Луциан натеатре. Мой яд готов, рука верна - и мысли черны! Безлюдно здесь - и час благоприятен. Ты, острый сок полуночной травы, проклятием Гекаты утонченный, пусть силою твоих волшебных чар мгновенно в нем исчезнет жизни дар (он вливает яд в ухо спящего). Гамлет. Он отравляет его в саду, чтобы завладеть, его царством. Имя его Гонзаго. История налицо. Она превосходно описана по-итальянски. Вы сейчас увидите, как убийца вкрадется в любовь супруги Гонзаго! Офелия. Король встает. Гамлет. Как! Испуган ложною тревогой? Королева. Что с тобою, друг мой? Полоний. Прекратите представленье. Король. Посветите мне! Идем! Полоний. Огня! Огня! Огня! (Все, кроме Гамлета и Горацио, уходят). Гамлет. А раненый олень лежит. А лань здоровая смеется. Один заснул, другой не спит - И так на свете все ведется! Что? Разве эта штука, с лесом перьев на голове и парой бантов на башмаках, не доставила бы мне места в труппе актеров, если бы остальное счастье мое меня не покинуло? Горацио. Да, на половинном жалованья. Гамлет. Нет, на полном. Ты знаешь, милый мой Дамон: Юпитер украшал престол - И кто ж теперь воссел на трон? Всесовершеннейший... попугай. Горацио. Вы могли бы поставить рифму. Гамлет. О, любезный Горацио, я тысячи прозакладую за слова духа. Заметил ты? Горацио. И очень хорошо. Гамлет. Когда говорили об отравлении? Горацио. Я пристально наблюдал за ним. Гамлет. Ха-ха-ха! Музыку! Эй! флейтщики! О, если наш театр не нравится ему, так значит он - не нравится ему... Музыку!.. Сцена III Король в беседе с Розенкранцом и Гильденштериом об'являет, что он решил отправить Гамлета подальше из страны, в Англию. Когда король остается один, он опускается на колени и хочет найти успокоение в молитве. Он мучается угрызениями совести. Убийство брата, которое он совершил, не дает ему покоя. Входит Гамлет. Он готов броситься на короля-убийцу и покончить с ним. Но убить злодея, на молитве кажется Гамлету слабой местью. Он решает выждать другого, более удобного, момента и уходт прочь. Сцена IV КОМНАТА КОРОЛЕВЫ Гамлет упрекает королеву-мать в распутстве и преступлениях, запятнавших ее честь. Тщетно королева старается сдержать поток обличительных речей Гамлета. АКТ IV В первой сцене королева сообщает королю, что безумный Гамлет убил Полония. В невероятной тревоге король торопится отправить Гамлета в Англию (вторая сцена). В третьей сцене Гамлет узнает от короля, что его ссылают. Король в монологе, открывает свои планы: он велит убить Гамлета, когда он ступит на английский берег. Сцена четвертая. Равнина в Дании. Норвежский полководец Фортинбрас просит позволения пройти через датскую землю со своим войском. Он воюет с Польшей из-за клочка земли, который по уверению норвежского капитана "не может быть ни нам, ни Польше ни на что полезен". И из-за этого клочка земли все-таки погибнет много людей! Гамлет начинает снова терзать себя из-за того, что он так слаб, что не может отомстить за мать и отца, тогда как тысячи людей гибнут из-за ничего не стоящего кусочка чужой земли. Сцена V ЭЛЬСИНОР. КОМНАТА В ЗАМКЕ Входят королева, Горацио и придворный. Королева. Я не хочу с ней говорить. Придворный. Она вас просит так тепло и неотступно, что вам нельзя о ней не пожалеть. Королева. Чего же надо ей? Придворный. Она тоскует все об отце, все говорит, что слышно, как дурен свет, бьет в грудь себя и стонет: малейший взор готов ее встревожить; в ее словах нет половины смысли; все дико в них - они - пустые звуки, но их безобразность на заключенья наводит ум того, кто им внимает. Из этих слов с догадкою слагаешь какой-то смысл, сокрытый в этих минах, в движеньи рук, в качаньи головы; невольно думаешь, что много злого тут кроется, хотя ничто не ясно. Горацио. Вам не мешало б с ней поговорить: она легко к опасным заключеньям умы строптивых приведет. Королева. Впусти ее. (Горацио уходит.) Больной душе моей малейший случай является предвестником несчастья. Грех боязлив: страшась везде измены, он сам себе невольно изменяет. Горацио возвращается с Офелией. Офелия. Где прекрасная королева Дании? Королева. Что с тобою, Офелия? Офелия (поет). Где же милый твой, девица? Он пошел к святым местам босиком и в власянице - скоро ль будет снова к нам? Королева. К чему эта песня, милая Офелия? Офелия. Что вы говорите? Нет, пожалуйста, послушайте (поет). Будь покойна: схоронили - не воротится домой! Вечный домик осенили крест и камень гробовой. Королева. Однако же, Офелия... Офелия. Пожалуйста, послушайте (поет). Как прекрасен был твой милый... Входит король. Королева. Ах, смотри, друг мой! Офелия (поет). В белом саване, в цветах! Как вокруг его могилы все стояли мы в слезах! Король. Что с тобою, милая Офелия? Офелия. Благодарю вас, ничего. Говорят, сова была дочь хлебника. Боже мой! мы знаем, что мы, да не знаем, что с нами будет. Хлеб-соль вам! Король. Намек на отца. Офелия. Полно об этом говорить; но если вас спросят, что это значит, так отвечайте (поет): Занялась уже денница, Валентинов день настал, под окном стоит девица: "Спишь ли милый, или встал?" Он услышал, встрепенулся, быстро двери отворил, с нею в комнату вернулся, но не деву отпустил. Король. Милая Офелия... Офелия. Право, обижаться нечего, а я сейчас кончу (поет). Пресвятая! Как безбожно клятву верности забыть! Ах, мужчине только можно полюбить и разлюбить: "Ты хотел на мне жениться", говорит ему она. Он отвечает: "Позабыл! Хоть побожиться, в этом не моя вина". Король. Как давно она в этом положении? Офелия. Надеюсь, все пойдет хорошо. Надо быть терпеливым, а невольно плачется, когда подумаешь, что они положили его в холодную землю. Брат мой должен все узнать. Спасибо вам за совет. Подать мою карету! Покойной ночи, прекрасные дамы, покойной ночи! (Уходит). Король. Ступай вслед, Горацио, за нею и охраняй, пожалуйста, ее. (Горацио уходит.) О, это яд глубокой скорби сердца! Всему причиной смерть отца. Гертруда, невзгоды, собираясь на охоту, не крадутся отдельно, как шпионы, но в тесно сомкнутых идут рядах. Отец ее убит, твой сын уехал, виновник справедливого изгнанья. Народ погряз в догадках, в мрачных думах о быстрой смерти честного министра... Как опрометчиво мы поступили, похоронив его так втихомолку! Офелия, бедняжечка, в раздоре сама с собой и с разумом прекрасным, а без него мы только звери, но, наконец, что хуже всех событий, Лаэрт, из Франции вернувшись втайне, питает дух угрюмый изумленьем и скрылся в облаках; нет недостатка в наушниках, чтоб заразить его рассказом ядовитым об убийстве, при чем они, за недостатком знанья, конечно, нас без страха обвинят. Вот что меня, о милая Гертруда, как градом пуль, изранило насмерть. Сцена VI. Комната в замке. Матросы привозят Горацио письмо от Гамлета. Гамлет сообщает в письме, что во время плавания на корабль напали пираты, и Гамлет попал к ним в плен. Розенкранц и Гильденштерн бежали от корсарского корабля и продолжают плыть в Англию. Сцена VII. Другая комната в замке. Король беседует с Лаэртом. Он подстрекает сына Полония отомстить тому, кто убил его отца и свел с ума сестру. Приносят письмо от Гамлета. Гамлет сообщает, что пираты высадили его па датский берег. Король, встревоженный неожиданным возвращением Гамлета, продолжает подстрекать Лаэрта к убийству принца. Он уговаривает его вызвать Гамлета на поединок, и Лаэрт предлагает пронзить принца отравленной рапирой. Является королева с горестной вестью. Офелия, безумная сестра Лаэрта, утонула в реке. Прильнув к склоненным над рекою ветвям ивы, Офелия плела гирлянды из цветов, но предательские ветви обломились, и несчастная девушка упала вместе с цветами "в плачущий поток". АКТ V Сцена I КЛАДБИЩЕ Входят два могильщика, с заступами. 1-й могильщик. А что, ее по-христиански будут хоронить? Ведь, она самовольно искала спасения. 2-й могильщик. Говорят тебе, по-христиански. Копай же проворней могилу! Было следствие, и решили похоронить ее, как христианку. 1-й могильщик. Да как же это, если она утопилась не для своей защиты? 2-й могильщик. Выходит так. 1-й могильщик. Нет, дудки! Верно, это случилось... Ведь, вот в чем дело: коли я топлюсь, так значит, лезу в воду; а полез, так хотел утопиться. Стало быть, она утопилась-то не сдуру. 2-й могильщик. Не то ты говоришь. 1-й могильщик. Погоди. Вот вода, да; а вот человек. Ну, идет он в воду и топится, так что ж? Вольно топиться, вольно нет, а все таки пропал. Слышь ты! А как вода-то к нему приступит да зальет, так, ведь, он не сам утопился. Стало, кто не наложит на себя рук, тот и жизни не укоротил. 2-й могильщик. И в законе так сказано? 1-й могильщик. И в законе так. 2-й могильщик. А сказать правду? Не будь она дворянка, так не хоронили бы ее по-христиански. 1-й могильщик. Твоя правда; да то-то и горе - знатным господам и вешаться и топиться сподручнее. Ну-тка за заступы! Садовники да могильщики самые старинные дворяне: адамово ремесло! 2-й могильщик. А Адам был дворянин? 1-й могилыцик. Еще бы! 2-й могильщик. Полно! 1-й могильщик. Ей-ей так. Я задам тебе еще один вопрос, и если ты не ответишь, так сознайся, что ты... 2-й могильщик. Задавай. 1-й могильщик. Кто строит прочнее каменщика, корабельщика и плотника? 2-й могильщик. Висельщик. Виселица переживает всех своих жильцов. 1-й могильщик. Не дурно. Виселица делает добро, да как! Она делает добро тем, кто сам худо поступает. А ты, ведь, худо сделал, сказавши, что она состроена прочнее церкви; так выходит, виселица сделала бы тебе добро. Отвечай еще раз. 2-й могильщик. Кто строит прочнее каменщика, корабельщика и плотника? 1-й могильщик. Да, отвечай - и баста. 2-й могильщик. А вот же знаю. 1-й могильщик. Ну? 2-й могильщик. Нет, не знаю. Гамлет и Горацио показываются вдали. 1-й могильщик. Не ломай башки. Осел не побежит, хоть убей его; а если кто опять задаст тебе этот вопрос, так отвечай - могильщик. Его дома стоят до страшного суда. Сходи-ка в питейный да принеси кварту. (2-й могильщик уходит.) 1-й могильщик. Что я был за славный малый: волочился во всю мочь - и как весело, бывало, проходили день и ночь. Гамлет. Неужели он не чувствует, чем занят! Копает могилу и поет. Горацио. Привычка сделала его равнодушным. Гамлет. Так обыкновенно бывает: чем меньше рука работает, тем нежнее у нее чувство. 1-й могильщик (поет). Но пришла колдунья-старость, заморозила всю кровь: прочь прогнавши смех и шалость, как рукой сняла любовь (выбрасывает череп). Гамлет. В этом черепе был когда-то язык, и он мог петь, а этот бездельник швырнул его оземь, точно будто челюсть Каина, первого убийцы. Может быть, это была голова политика, мечтавшего перехитрить самого господа бога, а этот осел перехитрил его теперь - не так ли? Горацио. Дело возможное. Гамлет. Или придворного, которому ничего не стоило говорить: "доброго утра, ваше высочество! Позвольте пожелать вам всевозможного счастья!" Он мог быть черепом господина такого-то, который хвалил лошадь господина такого-то, потому что ему хотелось получить ее в подарок - не так ли? Горацио. Все может быть, принц. Гамлет. И вот он стал достояньем господ червей, сгнил, и челюсти его сносят удары от заступа могильщика. Превращение не дурно; жаль только, что мы не знаем искусства подсмотреть его. Неужели питание и воспитание этих костей стоило так мало, что ими можно играть в кегли? Мои собственные болят, когда подумаю об этом. 1-й могильщик (поет). Что же!.. Факел погребальный, из шести досок ларец, саван, крест да хор печальный - вот и песенки конец (выбрасывает другой череп). Гамлет. Вот еще один. Почему не быть ему черепом приказного. Где теперь его кляузы, ябедничества, крючки, взятки? Зачем терпит он толчки этого грубияна и не грозится на него подать жалобу о побоях? Гм! Этот молодец был, может статься, в свое время ловким прожектером, скупал и продавал имения. А где теперь его крепости, векселя и проценты? Неужели всеми купчими купил он только клочок земли, который могут покрыть пара документов? Все его крепостные записи едва ли поместились бы в этом ящике, а самому владельцу досталось не больше пространства? Горацио. Не более, принц. Гамлет. Пергамент делается из бараньей кожи? Горацио. Да - и из телячьей. Гамлет. Телята же и бараны те, кто полагается на пергамент. Заговорю с этим молодцом. Эй, чья это могила? 1-й могильщик. Моя, сударь! (Поет.) Саван, крест да хор печальный - вот и песенки конец. Гамлет. Конечно, твоя, потому что ты в ней. 1-й могильщик. Вы не в ней, значит она не ваша; а вот я хотя и не лежу в ней, а она моя. Гамлет. Ты лжешь, говоря, что она твоя: могилы роют для мертвых, а не для живых. Что за человек будет похоронен в ней? 1-й могильщик. Никакой. Гамлет. Ну, так женщина? 1-й могильщик. И не женщина. Гамлет. Кто же, наконец? 1-й могильщик. То, что было некогда женщиной: теперь она скончалась - спаси господи ее душу! Гамлет. Каков смельчак! С ним надо говорить осторожнее: он загоняет словами как раз. За последние три года все в мире до того обострилось, что носок простолюдина так и норовит задеть вельможу за пятку и оцарапать ее. Как давно ты могильщиком? 1-й могильщик. Из всех дней в году я поступил в могильщики именно в тот день, когда покойный король Гамлет победил Фортинбраса. Гамлет. А давно это? 1-й могильщик. Будто вы не знаете? Всякий дурак это знает. В тот же день родился Гамлет, что сошел с ума и отправлен в Англию, Гамлет. Право! Зачем он туда отправлен? 1-й могильщик. Затем, что рехнулся. Там, вишь ты, поумнеет; а впрочем, хоть и нет, так в Англии это не беда. Гамлет. Отчего? 1-й могильщик. Там не заметят: там все такие же полоумные. Гамлет. Отчего же сошел он с ума? 1-й могильщик. Да говорят как-то чудно. Гамлет. Как чудно? 1-й могильщик. Да будто бы оттого, что помешался. Гамлет. На чем же он помешался? 1-й могильщик. Да на датской земле. Вот уже тридцать лет, как я здесь могильщиком. Гамлет. Долго ли может пролежать человек в земле, ие сгнивши? 1-й могильщик. Если не сгнил заживо - а нынче это случается частенько - так продержится лет восемь или девять. Кожевник - девять лет. Гамлет. Отчего же он держится дольше других? 1-й могильщик. Эх, сударь, его работа так выделывает его кожу, что она долго не пропускает воды; а вода куда скоро уничтожает негодные трупы. Вот этот череп двадцать три года пролежал в земле. Гамлет. Чей он? 1-й могильщик. Безмозглого дурака. Как вы думаете, чей? Гамлет. Не знаю. 1-й могильщик. Провал бы его побрал, мошенника! Он вылил раз мне па голову целую бутылку рейнвейна. Этот череп Йорика, что был шутом у короля. Гамлет. Этот? (Берет череп.) 1-й могильщик. Этот самый. Гамлет. Бедный Иорик! Я знал его, Горацио: это был человек с бесконечным юмором и дивною фантазиею. Тысячу раз носил он меня на плечах, а теперь... Как отталкивают мое соображение эти останки! Мне почти дурно. Тут были уста - я целовал их так часто. Где теперь твои шутки, твои ужимки? Где песни, молнии острот, от которых все пирующие хохотали до упаду? Кто сострит теперь над твоею же костяной улыбкой? Все пропало. Ступай-ка теперь в будуар знатной дамы и скажи ей - пусть она хоть на палец наложит румян, а все-таки лицо ее будет, наконец, таким же. Заставь ее посмеяться этому. Сделай милость, Горацио, скажи мне только это... Горацио. Что, принц? Гамлет. Как ты думаешь, был Александр в земле - таким же? Горацио. Точно таким. Гамлет. И имел такой же запах? Фи! (Бросает череп.) Горацио. Такой же. Гамлет. До какого низкого употребления мы нисходим, Горацио! Почему не проследить воображению благородный прах Александра до пивной бочки, где им замажут ее втулку? Горацио. Рассматривать вещи так, значило бы рассматривать их слишком подробно. Гамлет. Нисколько. До этого можно дойти очень скромно и по пути вероятности. Например: Александр умер, Александр похоронен. Александр сделался прахом; прах - земля; из земли делается замазка, и почему же бочке не быть замазанной именно прахом Александра? Кто посеял в народах страх, перед кем дышать едва лишь смели, великий цезарь - ныне прах, и им замазывают щели! Но тише! Отойдем: идет король. Входит процессия. Впереди священники с гробом Офелии за теми Лаэрт и траурная свита, потом король, королева, придворные и прочие. Гамлет. Король и двор идут сюда поспешно. Кого они так скромно провожают? Как видно, он из знатных и пресек сам жизнь свою отчаянной рукою. Посторонимся, друг мой, поглядим. (Отходит с Горацио в сторону.) Лаэрт. Какие же еще обряды будут? Гамлет. Вот благородный юноша, Лаэрт. Смотри! Лаэрт. Какие же еще обряды? 1-й священник. Обряд печальный нами совершен, насколько нам дозволено: кончина ее сомнительна, и если б высший приказ не изменил порядка церкви, она б до страшного суда лежала в земле неосвященной. Прах и камни, а не молитвы чистых христиан должны б ее в могилу провожать. Она ж в венке девическом лежит; на гроб легли невинные цветы, и он святой покроется землею при похоронных звуках меди. Лаэрт. Как - и больше ничего? 1-й священник. Нет, ничего. Мы осквернили бы святую службу, пропев ей реквием, как всем, почившим в мире. Лаэрт. Спустите гроб. Из девственного праха фиалки вырастут. Священник грубый, я говорю тебе: страдая в аде, ты ангелом сестру мою увидишь. Гамлет. Офелия! Королева (бросая на гроб цветы). Цветы - цветку. Прощай! Ты будешь супругой Гамлета - мечтала я! Не ранний гроб твой - свадебное ложе, дитя прекрасное, я думала убрать. Лаэрт. О, горе, горе без числа и меры проклятую да поразит главу, того, кто погасил в тебе рассудок своим злодейством! Не бросайте землю: в последний раз хочу ее обнять я! (Прыгает в могилу.) Теперь над мертвой и живым насыпьте могильный холм превыше Пелиона и звездного Олимпа голубой главы! Гамлет (приближаясь). Кто тот, кто пышно так здесь горесть выражает, кому, остановясь в своем пути, внимают с ужасом луна и звезды? Я Гамлет, датский принц! (прыгает в могилу). Лаэрт. Пусть сатана твою исторгнет душу! (борется с Гамлетом). Гамлет. Ты худо молишься. Подальше руки! Не пылок я, но берегись: во мне есть кое-что опасное. Прочь руки! Король. Разнять их! Королева. Гамлет! Гамлет! Все. Господа! Горацио. Принц, успокойтесь! (Некоторые из свиты разнимают их, и они выходят из могилы.) Гамлет. Об этом я готов с Лаэртом биться. Пока глаза навеки не померкнут. Королева. О чем, мой милый Гамлет? Гамлет. Я любил Офелию - и сорок тысяч братьев со всею полнотой любви не могут ее любить так горячо. Скажи: на что готов ты для нее? Король. Лаэрт, он сумасшедший. Королева. Ради всех святых, оставь его! Гамлет. Скажи, на что готов ты? Плакать? Драться? Простить? Терзать себя? Пить острый яд? Я то же сделаю. Ты выть пришел? Ты мне на зло спрыгнул в ее могилу? Ты хочешь с ней зарытым быть? Я тоже. Ты говоришь о высях гор? Так пусть же на нас навалят миллион холмов, чтоб их глава страны огня коснулась и Осса перед ним была б песчинкой! Я разглагольствовать умею, как и ты. Королева. Гамлет безумствует; но не надолго припадок бешеный им овладел; мгновение - и он, как голубица, родив на свет детей золотоперых, опустит крылья на покой. Гамлет. Послушай, за что ты так обходишься со мною? Тебя всегда, как брата, я любил. Да, впрочем, что до этого за дело! Пусть силу грозную являет нам Алкид, а кот мяукает и пес себе ворчит (уходит). Король. Горацио, прошу, иди за ним. (Горацио уходит.) Лаэрт, вчерашний разговор наш должен твое терпенье укрепить. Гертруда, смотри, чтоб сын_ твой не ходил без стражи. Мы здесь живой воздвигнем мавзолей! Лаэрт, уж близок час успокоенья, но к цели доведет одно терпенье (уходят). Сцена II Зала в замке. Гамлет в беседе с Горацио сообщает ему, что, плывя на корабле в Англию, он вскрыл королевское послание, в котором король просил немедленно казнить Гамлета, "и палачу, не давши даже срока, чтоб наточить топор". Потрясенный низостью короля, Гамлет пишет свое послание, в котором от имени датского монарха требует немедленной казни Розенкранца и Гильденштерна, посланных Дании. Гамлет считает, что пора рассчитаться с королем, убийцей его отца, виновником бесчестия его матери, посягнувшего на жизнь Гамлета. Является придворный Озрик. Его цель - вызвать Гамлета на поединок с Лаэртом. Озрик сообщает, что король бился об заклад с Лаэртом, уверяя, что Гамлет останется победителем. Гамлет соглашается, и Озрик спешит передать это королю. На сцене Гамлет, входят король, королева, Лаэрт, Озрик, придворные, и слуги с рапирами. Король. Послушай, Гамлет! Вот рука Лаэрта - прими ее от нас. (Соединяет их руки.) Гамлет. Прости, Лаэрт! Я виноват; но я прошу прощенья - и ты, как благородный человек, меня простишь. Всему двору известно, и до тебя дошли, конечно, слухи, что тяжкою страдаю я болезнью. Поступок мой, так грубо оскорбивший твою природу, сердце, чувство чести - он был - я об'являю здесь - безумство. Лаэрта Гамлет оскорбил? О, нет! Когда Гамлет, раздвоенный в душе и сам не свой, Лаэрта оскорбляет - не Гамлет то, не он нанес обиду - его безумие. А если так, то и он сам обижен глубоко: безумство - враг несчастному Гамлету. Вот целый двор: пред ним я отрицаю злой умысел - и в сердце благородном оправдан я. Я через кровлю дома пустил стрелу - она попала в брата. Лаэрт. Довольно, принц! Усмирена природа, хотя б она должна взывать ко мщенью сильней всего. Но по законам чести, от мира я далек, пока другие, которых честь не подлежит сомненью, не скажут мне: "смирись". Тогда их словом честь имени ограждена. Теперь же любовь я принимаю, как любовь, и оскорбить ее я не намерен. Гамлет. Ни я; мы братски разрешим заклад. Подать рапиры. Лаэрт. Дай и мне одну. Гамлет. Лаэрт, я для тебя - венок лавровый: как яркая звезда во тьме ночной, в моем незнании блеснет твое искусство.