Вдруг остановится, как бы не зная, Куда идти, так мысль моя не знает, На что теперь решиться. Сильно тянет Меня к епископу, но много разных Причин велят остаться здесь... Так лучше Отправлюсь я в Шотландию, покуда Дальнейший ход событий не укажет, Как поступить благоразумней будет. (Уходят.) СЦЕНА IV Лондон. Комната в таверне "Свиная Голова" в Истчипе. Входят двое половых. 1-ый половой Черт знает, что ты такое принес... Печеные яблоки... Ты знаешь, что сэр Джон терпеть не может печеных яблок. 2-ой половой И то правда. Помню, принц как-то поставил перед ним блюдо с печеными яблоками, говоря: "Теперь их здесь целых шесть; пять на стол и одно за столом"... Потом, снимая шляпу, добавил: "Имею честь раскланяться с шестью круглыми, желтыми и сморщенными рыцарями"... Эти слова поразили сэра Джона в самое сердце, но он забыл про это. 1-ый половой Ну, если так, ставь их на стол, только закрой блюдо... Да, не можешь ли ты где-нибудь отыскать Сника с его музыкантами: мистрис Тершит желает послушать музыку... Только поскорее... В комнате, где они ужинали, слишком жарко, и они сейчас переберутся сюда. 2-ой половой А принц и мистер Пойнс сейчас будут здесь. Оба они наденут наши куртки и фартуки; только сэр Джон не должен этого знать. Бардольф нарочно приходил, чтобы уведомить об этом. 1-ый половой Клянусь Богом, шутка чудесная... Смеху-то, смеху-то сколько будет! 2-ой половой Пойду поищу Сника. (Уходит.) Появляются Куикли и Долли Тершит. Куикли Ну, душечка моя, кажется, что теперь у вас самая лучшая температура: пульс бьется так необыкновенно, что сердце лучшего и желать не может, а лицо ваше, честное слово, краснотой своей сродни свежей розе... Вы, должно быть, выпили слишком много Канарского вина... Вино это очень забористое... Не успеешь еще спросить: "Что это со мною?", как уже весь аромат его у вас в крови... Как вы себя чувствуете? Долли Лучше, чем давеча... гм... гм... Куикли Ну и славно. Здоровье и хорошее расположение духа дороже золота. А вот и сэр Джон. Входит Фальстаф. Фальстаф (напевая) "Когда Артур явился ко двору..." Эй, опорожните горшок! 1-й половой уходит. "Он был король достойный..." Как себя чувствует мистрис Долли? Куикли Не совсем хорошо... Ей, знаете, немного нездоровится. Фальстаф Это в их звании всегда так... Чуть с ними пошутишь, сейчас нездоровится. Долли Ах, ты сквернослов!.. Другого утешения у тебя для меня не нашлось? Фальстаф Теперь я, благодаря тебе, еще и пополнел изрядно. Долли Благодаря не мне, а выпитому вину... Не я, а обжорство и пьянство доводят до болезни и ожирения. Фальстаф Вздор! Повара порождают обжорство, а ты и тебе подобные - порождают болезни. Мы от вас такие подарочки получаем, такие подарочки, что скверно подумать. Согласись, моя невинность, что я говорю сущую правду. Долли Какие подарки! Вы сами у нас и цепочки, и другие вещи отбираете. Фальстаф (напевая) "Жемчуг, злато и рубины..." Да, иной раз приходится переть вперед с гордо поднятым копьем... Сделаешь пролом... а там глядишь, у самого такая рана, что прямо иди к лекарю. Долли Чтоб тебе повешенным быть, грязному жирному борову! Куикли Что?! Опять за старую привычку! Как только встретитесь, так давай сейчас ругаться... Оба вы, по правде сказать, такие же противные, как два пересушенных солнца... Чего вам делить? Что есть у одного, того нет у другой и обратно, а вместе - обоим хорошо. Вы же этого никак сообразить не можете... (Долли.) Один поневоле должен уступать другому, а так как ты сосуд слабейший, да еще внутри пустой, то и должна выносить на себе... Долли Да разве слабый и пустой сосуд вынесет на себе этакую необъятную бочку?.. В нем ведь целый груз бордосского вмещается... а с таким грузом самому большому кораблю только впору справиться... Впрочем, будет нам ссориться! Останемся, по-прежнему, друзьями, сэр Джон! Ты на войну отправляешься, и увижусь ли еще когда с тобою, нет ли? - Этого никто не знает. Входит 1-ый половой. 1-ый половой Сэр, вас там внизу какой-то прапорщик Пистоль спрашивает!.. Переговорить ему надо с вами. Долли Ах, он задорный самохвал. Пусть на виселицу идет, а не сюда!.. Другого такого сквернослова во всей Англии не сыщется. Не пускайте его! Куикли Если он сквернослов, не пускайте его... У меня ведь есть соседи, с которыми я должна жить в ладу, потому сквернословов мне не надо... Я, слава Богу, пользуюсь и добрым именем, и доброй славой между самыми почтенными людьми... Заприте дверь!... Говорю, сквернословов мне не надо; не для того я столько лет на свете жила, чтобы вдруг начать со сквернословами знаться!.. Заприте же дверь, только, пожалуйста, хорошенько! Фальстаф Слушай, однако, хозяйка... Куикли Пожалуйста, не горячитесь, сэр Джон: пускать сквернословить к себе в заведение я не намерена. Фальстаф Разве ты не слышишь? Меня спрашивает мой прапорщик. Куикли Не говорите мне вздора, сэр Джон! Ноги вашего прапорщика-сквернослова у меня в доме не будет... Намедни я была у нашего депутата мистера Тайзика, и он вдруг говорит мне... Да, когда бишь это было? - в прошедшую среду... никак не позже... "Мистрис Куикли", говорит он мне при нашем еще пасторе, мистере Домбе... он тоже тут был... "Соседка Куикли," говорит мне депутат: "Пускайте к себе только людей благовоспитанных, потому что", говорит он: "ваше заведение дурной славой пользуется"... Я, конечно, понимаю, насчет чего он это говорит... а он говорит: "Сами вы женщина честная, женщина достойная уважения, так разбирайте гостей, которых принимаете; не пускайте к себе сквернословов и забияк"... И вот, я решила таких больше не принимать... Ах, послушали бы вы, что он еще говорил!.. Просто наслаждение!.. Потому забияк и сквернословов к себе я более пускать не стану. Фальстаф Он совсем не забияка, а самый безвредный мелкий плутишка... Ты можешь ласкать его, как собачонку... он даже и курицы не обидит, если она вздумает растопырить перья и сопротивляться ему. (Половому) Зови его сюда. Половой уходит. Куикли Вы говорите, он плутишка... Это ничего... Не запру я заведения ни для честного человека, ни для плута, но, честное слово, со мной всякий раз дурно делается, когда я только услышу про забияку... Смотрите, господа, как я вся дрожу... Долли Да это правда, хозяйка. Куикли А что, разве не дрожу? Нет, дрожу всем телом, как осиный лист; терпеть не могу забияк и сквернословов. Входят Бардольф, Пистоль и паж. Пистоль Да хранит вас Господь, сэр Джон. Фальстаф Добро пожаловать, прапорщик Пистоль. Выпей-ка залпом стакан вина, а там пали в хозяйку. Пистоль Я в нее двумя ядрами, пожалуй, выпалю. Фальстаф Ну, она к таким выстрелам привыкла; ее этим не запугаешь. Куикли Отвяжитесь вы с вашими ядрами и залпами... Поступаю я так, как того требует мое нутро... пить же больше, чем следует, я ни для чьего удовольствия не стану. Пистоль Так вас, что ли, мистрис Долли, на состязанье вызвать? Долли На состязанье? Меня? Ах, ты несчастный, жалкий негодяишка! Нищий ты, у которого даже рубашки на теле нет, а туда же, обманщик этакий, грязь негодная, лезешь ко мне!.. Не для тебя я создана, а для твоего начальника. Пистоль Знаем мы вас, мистрис Долли. Долли Прочь от меня, карманный воришка! Прочь, грязный ком! Вот этим вином клянусь, что всажу нож в твое протухлое рыло, если ты посмеешь еще приставать ко мне. Прочь, пустая бутылка от пива! С которых это пор ты такой прыти набрался? И не оттого ли, что у тебя на плече два шнурка болтаются? Эка невидаль! Пистоль Ну, берегись, как бы я тебе за это оборок не помял. Фальстаф Полно, Пистоль! Пали где хочешь, только не в нашем обществе. Куикли Да, добрейший капитан Пистоль, где угодно, только не здесь, добрейший капитан. Долли Ах, ты богомерзкий, распроклятый обманщик! У тебя хватает духу позволять, чтобы тебя величали капитаном! Будь я на месте капитанов, я из тебя выколотила бы дурь: не смей присваивать их звание, не дослужившись до него... Ты - капитан!.. Да и за что рабу быть капитаном? Не за то ли, что в непотребном доме грозишь изорвать оборки бедной потаскушки? Он - капитан! Он! Он висельник и больше ничего!.. Он и питается-то одним гнилым черносливом да сухими корками... Капитан!.. Нет, эти мерзавцы и само слово "капитан" сделают таким же скверным, как например слово "обладать". Оно тоже было самым добродетельным словом, пока ему не придали скверного значения... потому настоящим капитанам следует положить этому конец. Бардольф Пожалуйста, добрый прапорщик, уходи-ка отсюда. Фальстаф Послушай, мистрис Долли... Пистоль Как! Чтобы я ушел! Нет, вот что я скажу тебе, капрал Бардольф: я способен разорвать ее в клочки!.. Я отомщу ей! Паж Послушайся нас, уйди. Пистоль Нет, пусть над нею прежде все проклятия разразятся! Пусть ее Плутон схватит свою рукой и стащит в свое проклятое озеро вместе с Эребом и терзает самыми гнусными пытками. Берите уды, лесы и удилища, говорю я вам!.. Псы, взять ее! Держите ее, Парки! Разве моя Ирина не со мною? Куикли Добрый капитан Пистиль, ради Бога, не шумите. Я думаю теперь уж очень поздно... Умоляю вас, укротите свой гнев. Пистоль Ну, нечего сказать, потеха! Клячи Татарские, которые не в силах И мили пробежать, не задохнувшись, Вдруг выдавать себя дерзают нагло За Цезарей, за Каннибалов, даже За благороднейших Троянских греков! Нет, с Цербером, царем своим, да будут Все прокляты они, и пусть краснеет Весь небосклон от их срамных деяний... За глупости не ссориться же нам!.. Куикли Клянусь душой, капитан, слова ваши очень не любезны! Бардольф Уходите, добрый прапорщик, или скоро подымается такой гвалт, что Боже упаси! Пистоль Пусть люди дохнут, как собаки, а венцы раздаются, как булавки! Разве моя Ирина не со мною? Куикли Честное слово, капитан, у нас здесь такой нет. Неужто я бы стала утаивать ее? Ради Бога, потише! Пистоль Красавица, моя, Калиополида! Ешь и толстей... Давайте мне вина! И - "Le fortuna mi tormenta", - То - "Lo sperate mi contenta"! {*} {* Коль судьба нас устрашает, То надежда - утешает! (Ит. пословица).} Неужто же мы залпа побоимся? Нет, никогда! Пускай сам черт стреляет! Скорей вина! (Снимает с себя шпагу и кладет ее рядом с собой.) А ты, моя сударка, Ложись вот здесь и более ни слова! Фальстаф Пистоль, на вашем месте я держался бы потише. Пистоль Милейший рыцарь, целую твой кулак! Не видали мы с тобою, что ли, семи звезд? Долли Пожалуйста, спустите его с лестницы. Я не могу переносить чепухи, которую городит этот мерзавец. Пистоль Спустить меня с лестницы! Нет, знаем мы этих гэллоуэйских кляч. Фальстаф Бардольф, швырни его вниз, как метательный снаряд... Если он болтает только для того, чтобы ничего не сказать, так мы его тоже обратим в ничто. Бардольф Ну, ступай, ступай! Пистоль (поднимая шпагу) Друг друга мы колоть здесь разве станем? О, если так, пусть реки крови льются, И грозные зияют раны! Парки, Что нить судеб прядете, о, придите! Я вас зову! Иди ко мне, Атропос! Куикли Ну, вот, пошла история! Фальстаф Паж, дай мне меч! Долли Молю тебя, Джек, молю, не обнажай его! Фальстаф (наступая с мечом на Пистоля.) Вон отсюда! (Гонит его.) Куикли Вот так гвалт! Нет, я лучше совсем откажусь держать заведение, чем вечно быть под таким страхом и трепетом... Чувствую, что это окончится смертоубийством... Ах, ради Бога, вложите в ножны ваши обнаженные орудия! Воткните шпаги в ножны! Бардольф и Пистоль уходят. Долли Ах, успокойся, Джек!.. Мерзавец этот ушел!.. Ах, храбрый ты мой потаскушкин сыночек! Куикли Не ранены ли вы в пах? Мне кажется, что негодяй направлял изменнический удар вам прямо в живот. Бардольф возвращается. Фальстаф Вытолкнул ты его за дверь? Бардольф Вытолкал, сэр. Негодяй этот пьян. Вы ему повредили плечо. Фальстаф А как он смел лезть против меня? Долли Ах ты, мой милый маленький мошенничек! Бедная обезьянка моя, как ты вспотела! Дай я вытру тебе лицо... Иди теперь, миленький потаскушкин сынок... Ах, негодяй, ведь я в самом деле ужасно люблю тебя; ты для меня такой же храбрец, как Гектор Троянский, стоящий пяти Агамемнонов, и в десять раз лучше всех девяти героев... Ах, негодяй, негодяй! Фальстаф Ах, он подлый раб! Я кончу тем, что сверну его в одеяло! Долли Сделай же, так! Потешь свое сердце. А я уж упокою тебя меж двух простынок. Входят музыканты. Паж Музыка пришла. Фальстаф Пусть играет! Играйте, господа. - Иди, Долли, садись ко мне на колени. - Этот негодяй увернулся от меня, словно ртуть! Долли Да, а ты нападал на него, словно церковная башня... Ах, мой ублюдочек! Ах, мой поросеночек с ярмарки, когда ты перестанешь днем драться, а ночью фехтовать другим оружием? Когда начнешь укладывать свою тучную особу для отправки на тот свет? В глубине сцены появляются принц Генрих и Пойнс, переодетые половыми. Фальстаф Молчи, добрая моя Долли... Не прорицай, словно мертвая голова, и не напоминай мне о грядущем конце. Долли Скажи мне, что за человек молодой принц? Фальстаф Юноша он добрый, но совершенно ничтожный. Из него вышел бы порядочный хлебник. Резать хлеб на кусочки он сумел бы. Долли Говорят, будто Пойнс очень умен. Фальстаф Кто, Пойнс - умен? Он настоящая обезьяна... Ум его похож на старую безвкусную тьюксберийскую горчицу. Ума в нем столько же, сколько в любой колотушке. Долли Если это правда, то за что же принц так любит его? Фальстаф За то, что ноги у них у обоих одинакового размера; за то, что он отлично играет в шары, ест свинину с укропом, проглатывает сальные огарки, как фрукты в водке, играет в чехарду с ребятами, умеет прыгать через скамейки, ругается с наслаждением, умеет натягивать сапоги, так что они сидят гладко, как на вывеске, и избегает ссор, передавая разные сплетни потихоньку; наконец, у него множество разных шаловливых способностей, доказывающих, что ум у него слаб и телосложение гибкое! Вот почему принц и держит его при себе... Да и сам-то принц точь-в-точь такой же, как Пойнс. Если их обоих поставить на одну чашу весов, то хватит и одного волоска, чтобы один перевесил другого. Принц Генрих Это колесная ступица прямо напрашивается, чтобы ей уши обрубили. Пойнс Побьем его на глазах у его же непотребной. Принц Генрих Этот старый развратник заставляет себе чесать затылок, как попугай. Пойнс Странно, что желание столь явно переживает самую способность действовать. Фальстаф Целуй меня, Долли. Принц Генрих Сатурн и Венера в одном созвездии. Что говорит об этом календарь? Пойнс (указывая на Бардольфа и мистрис Куикли) А посмотрите, как сей огненный Тригон, его слуга, подъезжает к старой счетной книге, к поминальнику и справочнику своего хозяина. Фальстаф Ты только льстишь мне, а ласкаешь неискренно. Долли Нет, неправда, я целую тебя от всего сердца. Фальстаф Да ведь я стар... старик уже. Долли А ты все-таки более мне по вкусу, чем любой из молодых вертопрахов. Фальстаф Какой материи подарить тебе на юбку? В четверг я получу деньги, а завтра у тебя будет новый чепчик. Спой песню повеселее... Время теперь уже позднее. Скоро спать пора... Ты меня забудешь, когда я уеду. Долли Душой своей клянусь, что ты до слез меня доведешь, если будешь говорить такие вещи... Увидит ли еще кто-нибудь меня нарядной до твоего возвращения... Ну, слушай конец песни. Фальстаф Френсис, - хересу! Принц Генрих и Пойнс (подбегая) Извольте, извольте, сэр. Фальстаф (разглядывая их) Ты, должно быть, незаконный сын короля... А у тебя нет ли брата по имени Пойнс? Принц Генрих Какую жизнь ведешь ты, глобус, исполненный греховных континентов? Фальстаф Получше, чем ты: я - джентльмен, а ты - трактирный холоп, умеющий только деньги драть с посетителей. Принц Генрих Это нисколько не помешает мне отодрать тебя за уши. Куикли О, да сохранит и помилует Господь его светлость, нашего дорогого принца! Как я счастлива, что вы опять в Лондоне!.. Да благословит Бог вашу милую личность!.. Иисусе сладчайший! вы, значит, вернулись из Уэльса! Фальстаф (кладя руку на плечо Долли.) А, безумное хотя и царственное отродье потаскухи, клянусь хрупким телом и зараженной кровью этой женщины, что я очень рад тебя видеть. Долли Что такое, толстый дурак? Я тебя презираю! Пойнс (принцу) Милорд, если вы не побьете его сейчас же сгоряча, он избегнет вашего наказания и все обратит в шутку. Принц Генрих Ах ты, бочонок с салом! Что смел ты говорить обо мне в присутствии этой честной, добродетельной и воспитанной девицы? Куикли Да благословит вас Бог за такие речи: она в самом деле ведь такая, как вы ее описываете. Фальстаф (принцу) Разве ты слышал? Принц Генрих Да, слышал. Не говори, что ты узнал меня, ты узнал меня настолько же, как в ту ночь, когда убежал от меня на Гэдсхильской дороге. Не утверждай, будто знал, что я стою сзади тебя и только хотел испытать мое терпение. Фальстаф Нет, нет, нисколько!.. Я нисколько не подозревал, что ты здесь. Принц Генрих Нет, ты умышленно оскорблял меня, а за это - я знаю, что с тобою сделаю. Фальстаф Какое же оскорбление, Хел? Честное слово, никакого оскорбления нет. Принц Генрих Конечно, оскорбление! Разве ты не говорил, что я хлебник и еще не знаю что?.. Фальстаф Разве это оскорбление? Пойнс Разумеется. Фальстаф Нет, Нэд, никакого оскорбления нет; ровно никакого, честный мой Нэд. Я говорил о нем дурно, при дурных людях, чтобы эти дурные люди не полюбили его. Поступая так, я поступал как преданный и честный верноподданный, и твой отец должен сказать мне за это спасибо. Но обиды никакой, Хел! никакой, Нэд! ровно никакой, дети мои! Принц Генрих Сознайся, что лишь страх и трусость заставляют тебя оскорблять эту честную девицу, чтобы только помириться с нами... Разве она в числе дурных людей? А хозяйка твоя, что здесь же налицо, тоже из числа дурных? И паж тоже из их числа? Наконец, честный Бардольф, у которого нос так и пылает усердием, разве, по-твоему, тоже из числа дурных? Пойнс Отвечай же, гнилой пень, отвечай! Фальстаф Дьявол заклеймил Бардольфа печатью отвержения, и рожа его служит Люциферу сковородой для поджаривания пьяниц. Что же касается пажа, то, хотя около него и есть ангел хранитель, он все-таки во власти черта. Принц Генрих Ну, а женщины? Фальстаф Одна из них, бедняжка, уже в аду и вся пылает... Другой же я должен и не знаю, подлежит ли она за это анафеме или нет. Куикли Конечно, нет! За это я ручаюсь! Фальстаф Я тоже думаю, что, по крайней мере, за это ты в аду жариться не будешь. Но за тобой есть другое прегрешение: ты противозаконно торгуешь в пост мясом; вот за это-то тебе придется порядком поорать в преисподней. Куикли Все трактирщики делают то же. Великое дело - один или два телячьих огузка за весь пост! Принц Генрих Вы, благородная женщина... Долли Что вам угодно сказать, ваша светлость? Фальстаф Его светлости угодно сказать то, против чего возмущается вся его плоть. В наружную дверь стучатся. Куикли Кто там так сильно стучится? Посмотри, Фрэнсис. Входит Пето. Принц Генрих А, Пето! Что нового? Пето Ваш батюшка в Уэстминстере. Туда же До двадцати гонцов, донельзя истомленных, Измученных, из Йорка прискакало; Когда ж сюда я ехал, по дороге Я обогнал до дюжины военных, Стучавшихся отчаянно в харчевни С вопросами: "Не здесь ли сэр Джон Фальстаф?" Принц Генрих (Пойнсу) Я виноват, что время золотое На пустяки и шалости я трачу, Когда пары восстания, как тучи Зловещие, над нами уж клубятся, И дождь из них на нас ручьями льется... Дай меч и плащ!.. Ну, Фальстаф, доброй ночи. Принц, Пойнс, Пето и Бардольф уходят. Фальстаф Вот теперь наступает самый лакомый кусок ночи; не уйду отсюда, не отведав его. (Опять стук в дверь.) В дверь опять стучатся! (Бардольф возвращается.) Что там еще случилось? Бардольф Вам надо сию же минуту отправиться ко двору; целая дюжина капитанов ждет вас у подъезда. Фальстаф (пажу) Эй ты, олух, расплатись с музыкантами... Прощай, хозяйка; прощай Доль... Видите милые мои шлюхи, как за вами ухаживают даже высокопоставленные лица... Неспособный пусть спит, когда людей, могущих действовать, призывают к делу!.. Прощайте, шлюшки! Если меня не отправят сейчас же по назначению, я заверну еще повидаться с вами. Долли Ах, мое сердце так готово разорваться, что я говорить не в силах... Прощай, Джек; береги себя... Фальстаф Прощай, прощай. Фальстаф и Бардольф уходят. Куикли Прощай, прощай! Вот когда поспеет зеленый горошек, исполнится ровно двадцать девять лет, как я его знаю, и не встречала другого такого сердечного, такого верного человека. Ну, прощай, дорогой! Бардольф (зовет из-за двери) Мистрис Тершит! Куикли Что там еще такое? Бардольф Передайте мистрис Тершит, чтобы она шла к сэру Джону. Куикли О, беги, беги скорее, добрая моя Долли! Уходят. ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ СЦЕНА I Лондон. Комната в королевском дворце. Входит король Генрих в ночном одеянии; за ним - паж. Король Генрих Ступай - проси ко мне милорда Сюррэя И графа Уорика; однако, прежде Чем явятся, прочтут пусть эти письма. Ступай скорей. Паж уходит. О Боже! сколько тысяч Беднейших подданных моих спокойно И крепко спят теперь?.. О, наш целитель, Блаженный сон, чем испугать так сильно Я мог тебя, что ты бежишь упорно От глаз моих и утомленным чувствам Забвением мешаешь насладиться? Да, почему ложишься ты охотней На жесткие постели в дымных хатах, Где дремлешь под немолчное жужжанье Несносных мух, чем средь благоуханий И роскоши дворцов, на пышных ложах, Где музыки чарующие звуки, Баюкая тебя, твой слух ласкают? О, божество бессмысленное, чем же Бедняк тебе так дорог, что на жалкий Ты одр его склоняешься охотно, А между тем от царственного ложа Бежишь, как от зеницы часового? Иль юнгою зачем овладеваешь, Когда стоит он на вершине мачты Над страшною зияющею бездной, А бешеным своим напором буря, До облаков вздымая волны моря, Отчаянно раскачивает снасти? - Один лишь миг забвения в ужасных Объятиях твоих, и бедный юнга Утонет в той бездонной колыбели, А королю, которого все чары, Все чудеса богатства окружают, Ты, несмотря на все его моленья, Смежить очей усталых не желаешь!.. Ты, Болингброк - король; но даже нищий Счастливее тебя порой бывает. Да, нелегка ты, доля венценосца! Входят граф Уорик и граф Сюррэй. Граф Уорик Вас, государь, поздравить с добрым утром Позвольте мне. Король Генрих Как, разве уже утро? Граф Уорик Второй уж час. Король Генрих Милорды, с добрым утром Обоих вас, коль так. Прочли вы письма? Граф Уорик Да, государь, прочли. Король Генрих Из них, конечно, Вы поняли, каким недугом тяжким Заражена вся бедная отчизна, И тем болезнь опаснее, что язва Уже дошла до сердца государства. Граф Уорик Поверьте мне, болезнь не так опасна, Как кажется: разумные советы И легкие целительные средства Изгонят хворь из груди государства И прежние в нем силы восстановят. Нортемберленд пылать недолго станет Военною отвагой. Король Генрих О, Создатель, Когда б читать могли судеб мы Книгу, Мы знали бы, что время смут народных Порой совсем изгладить может горы, Что материк, скучая неизменной Своею твердостью, расплавиться способен И в жидкую стихию обратиться, Иль что широк, в иное время, пояс Из берегов песчаных океана Становится для мощных чресл Нептуна! Зачем, увы! не видим мы насмешки, С какою рок нам наливает в чашу Превратностей различные напитки. Предусмотреть когда б могли мы это, О, сколько юношей счастливых, видя, Как труден путь, как много ожидает Их в будущем опасностей и горя, Испуганно захлопнув книгу, тут же И умерли б!.. Не больше, как лет десять Тому назад, Нортемберленд и Ричард, Быв связаны, казалось, вечной дружбой, Шли об руку и вместе пировали; Еще прошло каких-нибудь два года - И на ножах уж прежние друзья!.. Иль хоть бы вот: назад тому лет восемь Кто был душе моей дороже Перси? И самого его тогда, как брата, Заботили мои дела; с любовью Он повергал и жизнь, и честь святую К моим стопам... И Ричарда покинуть Решился он не для меня ль?.. Милорды, Кто был притом, - вы, помнится, граф Уорик? - Как некогда гонимый всеми Ричард И оскорбляемый Нортемберлендом, Вдруг произнес сквозь слезы те слова, Которые нежданно оказались Пророчеством потом: "Ступенью к трону Нортемберленд послужит Болингброку!"... Свидетель Бог, что я в то время даже Не помышлял о троне, но так низко Вдруг обстоятельства корону наклонили, Что я и власть должны были обняться... "Придет пора", - прибавил дальше Ричард, - "Придет пора, когда нарыв измены Созреет и ручьем польется гной!" Да, он предрек непрочность нашей дружбы, Как и все то, что нынче происходит. Граф Уорик Жизнь каждого все то же повторяет, Что до него и прежде совершалось, И человек, в прошедшее вникая, Предсказывать довольно верно может Ход будущих событий, не успевших Еще на свет родиться, что таятся В зародышах и семенах, но время Их высидит и выведет наружу. Когда принять все это во вниманье, То Ричарду совсем нетрудно было Предугадать, что хитрый и могучий Нортемберленд, раз изменив, на этом Не остановится, что злое семя Дурные даст ростки. Куда же корни Им и пустить, помимо вашей почвы? Король Генрих Когда исход подобный неизбежен, То видеть в нем должны мы неизбежность И потому готовиться к отпору. Все говорят, что у Нортемберленда С епископом полсотни тысяч войска... Граф Уорик Нет, Государь, быть этого не может: Молва всегда склонна, как эхо - голос, Преувеличивать и вдвое больше Нам представлять все то, что нас пугает, Вот мой совет: ложитесь и усните. Ручаюсь вам, что войск и тех довольно, Которые вы в Йорк уже послали, Чтоб одержать победу над восстаньем. Но вас еще я больше успокою Известием приятным: Глендаур умер... Усните же: вы были нездоровы Все эти две недели; не годится Больному бодрствовать так долго. Король Генрих Правда. Я вас послушаюсь... О, лишь бы только Нам справиться с восстанием, а там - Скорей, друзья, скорей к Святым Местам. Уходит. СЦЕНА II Глостершир. Дверь перед домом судьи Шэллоу. С разных сторон входят Шэллоу и Сайленс, потом появляются Слизь, Тень, Прыщ, Мозгляк, Телок и несколько слуг, остающихся в стороне. Шэллоу Идите, идите же!.. Милости просим, сэр... Дайте же мне вашу руку, сэр, вашу почтенную руку... А вы раненько-таки встаете, сэр... ей-богу, раненько... Как поживаете, дорогой братец Сайленс? Сайленс Здравствуйте, братец Шэллоу. Шэллоу Как поживают сестрица моя, а ваша дражайшая половина? И ваша прелестная дочка, и моя крестница Эллен? Сайленс Ах, дочь все такою же нелюдимкой смотрит, как и прежде. Шэллоу Зато про брата ее, Уильяма, вы, конечно, не скажете, что он не отличный студент... Он все еще в Оксфорде, не так ли? Сайленс Да, сэр, все там и на полном моем иждивении. Шэллоу Пора бы уж ему и в школу правоведения перейти. Я в его года уже находился в Сэнт-Климентской школе, где, я думаю, и до сих пор еще поговаривают о сумасброде Шэллоу. Сайленс Нет, братец, вас тогда звали "Шэллоу-весельчак". Шэллоу Э, черт возьми, как бы меня там ни звали, а я был, что называется, парень на все руки... да, ей-богу, я был готов на что угодно в ту же самую минуту... Там в одно время были: я, маленький Джон Дайт из Стаффордшира, черненький Джордж Барнс да Френсис Пикбон, да еще Уилл Скуил из Котсолда... Честное слово, таких буянов, какими были мы, теперь уже нигде не отыщешь. Мы знали на перечет всех потаскушек, и лучшие из них были у нас в полном подданстве. Джек Фальстаф, теперешний сэр Джон, был тогда еще мальчишкой, пажом Томаса Маубрея, герцога Норфолкского. Сайленс Тот самый сэр Джон, что приехал рекрутов вербовать? Шэллоу Тот самый сэр Джон, да, тот самый... Я помню, как он на моих глазах у ворот школы проломил голову Скогэну, а сам тогда был совсем мальчуганом... едва от земли виден... А в тот самый день я еще дрался с неким Сэмсоном Стокфишем, фруктовщиком, за Грейз-Инном... Какое тогда было сумасшедшее, веселое время!.. Страшно, право, подумать, сколько моих старых приятелей перемерло!.. Сайленс И мы все последуем за ними, братец Шэллоу. Шэллоу Конечно, конечно; это совершенно верно и не подлежит на малейшему сомнению... Сам псалмопевец говорит, что от смерти никто не уйдет, что все должны умереть... Какая цена скотины на Стэмфордской ярмарке? Сайленс Право, не знаю, братец: я там не был. Шэллоу Да, от смерти не уйдешь... Что старик Дебль, из нашего города, жив еще? Сайленс Нет, умер. Шэллоу Умер? Господи Иисусе! Умер, а как хорошо стрелял из лука!.. Удивительно стрелял, и вдруг умер!.. Джон Гант очень его любил и всегда держал большие заклады за него... Умер, а умел попадать в самую сердцевину мишени в двухстах сорока шагах, а легкую стрелу пускал и в двухстах восьмидесяти, так что, бывало, только диву даешься... Умер... А почем теперь бараны? Сайленс Это смотря по тому, каков товар... Десятка за два хороших баранов меньше десяти фунтов не возьмут.