о не воротить, И следует вам с этим примириться. Вы знаете, что люди чаще бьются Хоть сломанным оружьем, но оружьем, Чем голыми руками. Брабанцио Я прошу, Послушайте еще ее признанье, И если здесь сознается она В участии своем хоть вполовину - Пусть смерть падет на голову мою, Когда его смущу я укоризной. Поди сюда, любезное дитя! Ты знаешь ли, кому из здесь сидящих Почтеннейших синьоров ты должна Оказывать всех больше послушанья? Дездемона Я знаю то, отец мой благородный, Что надвое распался здесь мой долг: Вам жизнию и воспитаньем я Обязана; и жизнь, и воспитанье, Сказали мне, что вас должна я чтить: Вы мой глава, я ваша дочь, родитель, Но вот мой муж. Позвольте же и мне Быть столько же покорной мавру, сколько И мать моя, с своим отцом расставшись И выбрав вас, была покорна вам. Брабанцио Ну, Бог с тобой! Я кончил, ваша светлость. Угодно вам - мы перейдем к делам Республики. О, лучше б я хотел Приемыша иметь, чем дочь родную! Мавр, подойди и выслушай меня. От всей души даю тебе я то, Что у тебя от всей души бы вырвал, Когда б ты им уже не завладел. (Дездемоне.) Ну, милое сокровище, душевно Я радуюсь, что дочери другой Нет у меня, а то б я стал тираном Из-за побега твоего и в цепи Ее сковал. Я кончил, ваша светлость. Дож Позвольте же, как будто вместо вас, Мне высказать теперь такое мненье, Которое могло б влюбленным этим Ступенями служить для достиженья Приязни вашей. Когда уж нет спасенья, грусть должна Окончиться с сознанием несчастья И гибели последней из надежд. Оплакивать исчезнувшее горе - Вернейший путь призвать другую скорбь. Когда нельзя предотвратить удара - Терпение есть средство отомстить Насмешкою судьбе несправедливой. Ограбленный, смеясь своей потере, У вора отнимает кое-что: Но, горести предавшись бесполезной, Ворует он у самого себя. Брабанцио Так, знаете, уступим-ка с улыбкой Мы туркам Кипр: он все ведь будет наш. Ох! Хорошо такие рассужденья Переносить тому, кто удручен Лишь сладким утешеньем, в них лежащим. Но каково тому, кто, кроме их, Обременен печалью? Для уплаты Своей тоске он должен занимать У бедного терпенья. Эти речи, Способные и утешать, и мучить, Двусмысленны, как их ни поверни. Слова всегда останутся словами! Я никогда не слышал, чтоб могло Растерзанное сердце излечиться Тем, что ему подсказывает ухо. Теперь я вас покорнейше прошу Заняться здесь делами государства. Дож Турки, могущественно вооруженные, плывут к Кипру. Вам, Отелло, лучше, чем другим, известны средства обороны этого места. Хотя мы имеем уже там наместника высокодоблестного, но общественное мнение - этот верховный властелин успехов - возлагает большую надежду спасения на вас. Поэтому вам придется теперь омрачить блеск вашего нового счастья этой неминуемой и бурной экспедицией. Отелло Почтенные сенаторы, привычка - Тиран людей, и для меня она Кремнистое, стальное ложе брани В пух_о_вую перину превратила. Я, признаюсь, в труде тяжелом радость Открытую, прямую нахожу - И в бой готов идти на оттоманов. Поэтому к вам обращаюсь я С смирением полнейшим и прошу, Чтоб сделано распоряженье было Насчет жены моей, чтоб ей жилище Назначили, и слуг, и содержанье, И, словом, все удобства, как прилично Высокому рождению ее. Дож Хотите вы, так пусть живет она У своего отца. Брабанцио Я не согласен. Отелло Ни я. Дездемона Ни я. Я не хочу там жить, Чтоб, находясь перед отца глазами, Его всегда сердить и раздражать. Светлейший дож, внемлите благосклонно Моей мольбе, и слово снисхожденья Пусть ободрит неопытность мою. Дож Чего же вы хотите, Дездемона? Дездемона Светлейший дож, я доказала миру Тем, что пошла открыто и бесстрашно Навстречу всем превратностям судьбы, Что для того я мавра полюбила, Чтоб с мавром жить. Ведь сердце-то мое Призванию его и покорилось. В его лице мне дух его являлся; Я подвигам его и славе громкой Свою судьбу и душу посвятила. Поэтому, почтенные синьоры, Когда я здесь останусь молью мира, Меж тем как он поедет на войну, То именно того лишусь, за что я Люблю его, и тяжко будет мне Переносить разлуку с милым сердцу. Позвольте же мне ехать вместе с ним. Отелло Сенаторы, подайте голоса! Я вас молю не отказать ей в просьбе. Свидетель Бог, молю не для того, Чтоб угодить желаньям сладострастным, Не для того, чтоб юной страсти жар Мне одному дарил бы наслажденье, Но для того, чтобы ее душа От всех забот и мук была свободна. Но Боже вас, синьоры, сохрани От мысли той, что важным вашим делом Пренебрегу, не расставаясь с ней. Нет, нет! Когда беспечные забавы Крылатого Амура наведут Изнеженность и сладкую истому На мысль мою и действия мои, Когда они мое испортят дело, Тогда пускай из шлема моего Простой горшок себе устроят бабы, И пусть тогда на честь мою падут Постыднейший позор и оскорбленье! Дож Пусть будет так, как сами вы решите - Остаться ей иль ехать. Наше дело Не терпит отлагательства, и медлить Никак нельзя. Вы едете сегодня. Дездемона Сегодня в ночь? Дож Сегодня в ночь. Отелло Я рад. Дож Мы снова здесь сойдемся вместе завтра Часу в десятом утра. Вы, Отелло, Кого-нибудь из ваших офицеров Оставите: он ваше полномочье И прочие бумаги все, какие Вам следует, к вам привезет. Отелло Позвольте Поручика оставить моего: Он человек и честный, и надежный. Он привезет ко мне жену мою, А также все, что вы сочтете нужным Послать ко мне. Дож Ну что ж - пусть будет так. Теперь вам всем желаю доброй ночи. (К Брабанцио.) Почтеннейший синьор, коль добродетель Как красота прекрасна, то ваш зять, Поверьте мне, не черен, а прекрасен. 1-й сенатор Прощайте, храбрый мавр, и Дездемону Храните вы от всяких бед. Брабанцио Смотри За нею, мавр, смотри во все глаза: Она отца родного обманула, Так и тебя, пожалуй, проведет. Дож, сенаторы и другие уходят. Отелло Нет, жизнь даю за верность Дездемоны; (К Яго.) С тобой я оставляю, честный Яго, Мою жену. Прошу тебя, скажи Своей жене смотреть за ней; а после, При случае удобном, привези Обеих их. Пойдем же, Дездемона - Один лишь час могу я дать любви И всем другим заботам посторонним: Мы времени покорствовать должны. (Уходит с Дездемоной.) Родриго Яго! Яго Что скажешь, благородная душа? Родриго Как ты думаешь, что я намерен сейчас сделать? Яго Думаю, что ты сейчас отправишься спать. Родриго Я сейчас пойду и утоплюсь. Яго Ну, если ты сделаешь это, я после того перестану любить тебя. И к чему это, глупый человек? Родриго Глупость жить, когда жизнь - мученье; и мы обязаны умереть, когда смерть может быть нашим исцелителем. Яго О, чепуха! Я смотрю на смерть уже пятое семилетие, и с тех пор, как научился различать благодеяние от оскорбления, не встречал еще человека, который бы умел любить себя. Нет, что касается меня, то я скорее бы обменялся своею человечностью с обезьяною, чем решился бы утопиться изо любви к какой-нибудь цесарке. Родриго Да что же мне сделать? Сознаюсь, мне самому стыдно, что я так влюблен, да нет сил преодолеть это! Яго Нет сил? Пустяки! Быть таким или иным - зависит от нас самих. Наше тело - наш сад, а наша воля - садовник в нем. Захотим ли мы посадить там крапиву или посеять салат, иссоп, тмин; захотим ли украсить этот сад одним родом трав или несколькими; захотим ли запустить его по бездействию или обработать с заботливостью - всегда сила и распорядительная власть для этого лежат в нашей воле. Если бы на весах нашей жизни не было чашечки рассудка для уравновешивания чашечки чувствительности, то кровь и пошлость нашей натуры довели бы нас до безумнейших последствий. Но у нас есть рассудок для прохлаждения бешеных страстей, животных побуждений, необузданных похотей. Вот почему то, что ты называешь любовью, есть, я думаю, простой побег или отпрыск. Pодpиго Это невозможно. Яго Да, просто похоть крови, потворствуемая волею. Ну полно, будь мужчиной! Утопиться!.. Топи лучше кошек и слепых щенят. Я объявил себя твоим другом, сознаюсь, что привязан к тебе канатами надежной толщины и никогда не мог быть тебе полезным так, как теперь. Насыпь-ка денег в свой кошелек, ступай на войну, измени лицо свое поддельной бородой - но, повторяю, насыпь-ка денег в свой кошелек. Невозможно, чтобы Дездемона долго любила мавра. Невозможно, чтобы и он долго любил ее. Любовь эта стремительно началась, и ты увидишь такой же разрыв ее; но не забудь кошелька с деньгами! Эти мавры изменчивы в своих желаниях... Наполни же кошелек свой деньгами. Пища, которая кажется ему теперь такою же сладкою, как саранча, скоро сделается для него горше колоцинтов. Она должна перемениться вследствие своей молодости; когда насытится его телом, то увидит, как ошиблась. Да, ей нужна будет перемена, непременно нужна - вот почему следует наполнить кошель деньгами. Если уж ты непременно хочешь погубить себя, так употреби для этого средство более приятное, чем утопление. Собери денег, сколько можешь. Если ложная святость и непорочные клятвы бродяги-чужеземца и хитрой венецианки не победят моей смышлености и стараний целого ада, то ты завладеешь ею, только достань денег. Какой вздор - утопиться! Ведь это ни к чему не поведет... Уж лучше тебе повеситься, насладившись блаженством, чем утопиться, ничего не добившись! Родриго Но оправдаешь ли ты мои надежды, если я последую твоим советам? Яго Будь совершенно уверен во мне... А теперь доставай деньги. Я говорил тебе часто и теперь снова повторяю: я ненавижу мавра. Причин на это у меня достаточно - у тебя тоже не меньше. Соединимся же вместе для мщения. Если тебе удастся приставить ему рога, то этим ты себе доставишь удовольствие, а мне - потеху. Много есть такого в утробе времени, что скоро откроется. Ну, марш - доставай деньги! Завтра мы потолкуем об этом подробнее. Прощай. Родриго Где мы увидимся завтра утром? Яго У меня. Родриго Я приду пораньше. Яго Ну, прощай. Но ты слышал, Родриго? Родриго Что такое? Яго Ни слова больше о том, что хочешь утопиться - слышал? Родриго Я раздумал. Я продам все мои поместья. Яго Ступай, да припаси побольше денег. Родриго уходит. Вот так всегда из дураков таких Я кошелек свой делаю; а тратить Из-за одной пустой забавы время С болванами подобными - ведь значит Срамить себя и опытность свою. Я ненавижу мавра. Ходят слухи, Что на моей супружеской постели Он исполнял обязанность мою. Не знаю я, правдивы ль эти слухи; Но одного простого подозренья Довольно мне, чтоб поступать, как будто Уверен я. Он верит мне во всем - Тем лучше я в делах своих успею. Наш Кассио красавец... Как бы это?.. Вот было бы вдвойне отличной шуткой - Занять его мне место и потом Его же взять, чтоб оперить мой план! Но как? Но как? Подумаем однако: Не худо бы начать, спустя немного, Нашептывать Отелло в уши, будто С его женой он чересчур уж дружен. У Кассио красивое лицо, Он ловок, мил; он будто с тем лишь создан, Чтоб обольщать всех женщин, и к нему Приревновать нетрудно; а у мавра Такой простой и добродушный нрав, Что честным он считает человеком Умевшего прикинуться таким, И за нос так водить его удобно, Как глупого осла. Так, решено! Зачатье совершилось, А тьма и ад потом на помощь мне придут. И плод чудовищный для света извлекут. (Уходит.) АКТ ВТОРОЙ СЦЕНА I Приморский город на Кипре. Терраса. Входят Монтано и два офицера. Moнтано Не видно ли чего на море с мыса? 1-й офицер Нет, ничего. Сердито ходят волны, И паруса ни одного не видно Между водой и небом. Монтано Ветер сильно На суше здесь шумел, сильнее рева Не слышали еще бойницы наши. Когда он так и в море свирепел - Не выдержать никак дубовым ребрам От натиска громадных гор воды. Ну, что-то мы услышим? 2-й офицер Что рассеян Турецкий флот. Чтоб убедиться в том Взгляните-ка на пенящийся берег - Ревущие валы как будто бьются С толпою туч; бичуем грозным ветром, Чудовищную гриву океан Всю разметал и точно хлещет влагой В Медведицу сверкающую, с тем, Чтоб загасить блестящих сторожей У полюса, недвижного от века. Да, признаюсь, такого возмущенья Я не видал еще на бурном море. Монтано Да, если флот турецкий не успел Куда-нибудь укрыться в гавань - верно, Он утонул. Бороться с этой бурей Никак нельзя. 3-й офицер (входя) Синьоры, новость, новость! Конец войне. Отчаянная буря Так турок угостила хорошо, Что планы их совсем перевернулись. С венецианского узрели корабля Крушение и гибель большей части Флотилии турецкой. Монтано Это верно? 3-й офицер Он только что вошел к нам в гавань. Это Веронское судно. На нем приехал К нам лейтенант воинственного мавра, Микеле Кассио; а сам Отелло, Назначенный правителем на Кипр, Еще плывет сюда. Mонтано Я очень рад Такому назначенью: он правитель Достойнейший. 3-й офицер Но тот же лейтенант, Доставивший нам радостную весть О гибели турецкой, очень грустен И молится он о спасеньи мавра, Которого отбила от него Свирепая, безумнейшая буря. Mонтано И я молю: "Спаси его, Творец!" Когда-то я был под его начальством И, признаюсь, он истый полководец. Пойдемте-ка на берег посмотреть На тот корабль, что только что приехал, И, может быть, бесстрашного Отелло Мы различим хоть где-нибудь вдали, Где сходится вода с лазурным небом. 3-й офицер Пойдем, пойдем! Ведь каждое мгновенье Теперь нам ждать приходится гостей. Входит Кассио. Кассио Благодарю всех доблестных мужей Воинственного Кипра за признанье Достоинства Отелло. О, пусть небо Пошлет ему защиту от стихий! Я потерял его на бурном море... Mонтано На крепком ли плывет он корабле? Кассио Да, у него корабль построен прочно, И опытный, искусный кормчий с ним. Вот отчего мои еще надежды Не умерли, а исцеленья ждут. Крики за сценой: "Корабль! Корабль!" Входит 4-й офицер. (Офицеру.) Что значат эти крики? 4-й офицер Весь город пуст; на берегу собрались Толпы людей, и все кричат: "Корабль!" Кассио Предчувствие мне говорит, что это Правитель наш. Пушечные выстрелы. 2-й офицер Там, слышно, салютуют: То - дружеский салют. Кассио Синьор, прошу вас, Узнайте, кто приехал, и сейчас Нам дайте знать. 2-й офицер Иду и все исполню. (Уходит.) Mонтано Что, лейтенант, женат наш генерал? Кассио И очень счастливо: он взял девицу, Способную собою оправдать Излишества молвы и описаний, Способную собою превзойти Каракульки хвалебно-громких перьев: Она - краса Творения, и в ней Все чудеса его соединились. Возвращается 2-й офицер. Кассио Ну что? Кто там приехал? 2-й офицер Некто Яго, Поручик генерала. Кассио Каково! Как счастливо и скоро путь свершил он! Сам ураган и бешеное море, Ревущий ветр, подводные утесы И отмели песчаные - враги, Изменники, сокрытая преграда Безвинному килю - теперь, как будто Уразумев всю силу красоты, Губительный характер свой смирили, Позволив путь свершить благополучно Божественно-прекрасной Дездемоне. Mонтано А кто она? Кассио Та, о которой я Вам только что рассказывал: над нашим Начальником начальник. Храбрый Яго В проводники ее назначен был И наши ожидания неделей Опередить успел он. О Юпитер, Великий бог, спаси Отелло! Вздуй Дыханием твоим всесильным парус Его, чтоб мог он гордым кораблем Скорее осчастливить эту гавань И утолить в объятьях Дездемоны Любовь свою, и наш упавший дух Воспламенить, и острову всему Спокойствие доставить. Но смотрите! Входят Дездемона, Эмилия, Яго, Родриго и свита. Кассио Смотрите - вот богатство корабля На берегу явилось. Мужи Кипра, Склоните же колена перед ней! Приветствуем, синьора, вас! Да будет Небес благословенье перед вами И сзади вас: да окружит оно Отвсюду вас! Дездемона Благодарю от сердца! Но, храбрый Кассио, какие вести Дадите вы мне о моем супруге? Кассио Не прибыл он еще; но смею верить, Что он здоров и скоро будет здесь. Дездемона Ах, я боюсь! Как с ним вы разлучились? Кассио Великая борьба небес и моря Виной тому. Но, чу! Там крики "парус!" За сценой кричат: "Парус! Парус!" Пушечные выстрелы. 2-й офицер Вы слышите - вон крепость салютует: Вновь, стало быть, приятельский салют. Кассио Узнайте-ка! 2-й офицер уходит. А, здравствуйте, поручик! (Эмилии.) Синьора, здравствуйте. (Целует ее.) Мой добрый Яго, Не гневайся за эту вольность; мне Моей страны обычай позволяет Любезности такие. Яго О, синьор, Когда б она губами угощала Вас точно так, как языком - меня, Вы скоро бы умаялись! Дездемона Помилуй! Она совсем не говорлива. Яго Нет, Уж слишком говорлива. Каждый раз, Ложась в постель, я в этом убеждаюсь. При вас она, я знаю, прячет в сердце Свой язычок и мысленно со мной Ругается. Эмилия К такому обвиненью Я повода тебе не подала. Яго Ну да, ну да! Вы все за дверью дома - Картиночки, а в спальне у себя - Колокола; в домашних кухнях - кошки Вы дикие; святые вы, когда Ругаете другого, и чертовки, Когда другой самих вас оскорбит; Шутихи вы в хозяйстве и хозяйки - В постелях. Дездемона Фи! Бесстыдный клеветник! Яго Нет, это так - иначе будь я турок. Встаете вы затем, чтоб забавляться, Ложитесь же, чтоб делом заниматься. Эмилия Ну, уж тебя не попрошу я, верно, Похвальное мне слово написать. Яго И не просите! Дездемона Что ж ты написал бы, Когда б тебе пришлось меня хвалить? Яго О добрая синьора, не просите Меня о том: я только и умею, Что осуждать. Дездемона Нет, нет, прошу тебя. Пошел ли кто на пристань? Яго Да, синьора. Дездемона Я все грущу, но обмануть себя Притворною веселостью стараюсь. Ну, что ж бы ты мне в похвалу сказал? Яго Я думаю об этом, но моя Фантазия пристала к мозгу плотно, Как птичий клей к сукну; я вместе с ней И мозг и все могу, пожалуй, вырвать. Но трудится беременная муза, И, наконец, вот что родит она: Если ум соединился в ней с телесной красотой, То от первого ей польза - и погибель от второй. Дездемона Прекрасно! Ну, а если бы она Была умна и вместе некрасива? Яго Коль умна да не красива, то красавец уж найдется, Для которого по сердцу дурнота ее придется. Дездемона Час от часу не легче! Эмилия А ежели красива и глупа? Яго Нет, красавица быть дурой никогда, поверь, не может: Добывать себе потомство глупость ей всегда поможет. Дездемона Это все старые глупые парадоксы, придуманные для увеселения глупцов в трактирах. Какую же жалкую похвалу найдем мы для той, которая и дурна, и глупа? Яго Нет такой дурной и глупой, чтоб безумного того же Не творила, что творится и разумной, и пригожей. Дездемона О, какая нелепость! Худшей ты воздаешь лучшую похвалу. Но что же ты сказал бы о женщине, действительно стоящей восхваления? О женщине, которая, сознавая свое достоинство, могла бы заставить само злословие похвалить ее? Яго Та, которая прекрасна и при этом не горда И, владея даром слова, не болтает никогда; Та, которая богата, но простые носит платья, И немногого желает, говоря "могу желать я"; Та, которая и может за обиду отомщать, Но умеет оскорбленья и сносить, и забывать; Та, которая настолько здравым смыслом обладает, Что башку трески на семги хвост никак не променяет; Та, которая все мысли скрыть умеет от людей И не смотрит на влюбленных, поклоняющихся ей - Ну, создание такое, если только есть такое, Может быть пригодно... Дездемона На что? Яго На то, чтоб выкармливать глупцов и записывать, сколько вышло пива в доме. Дездемона О, какое слабое и несостоятельное заключение! Не учись у него, Эмилия, несмотря на то, что он твой муж! Как вы думаете, Кассио, разве он высказывает не бесстыдное и нахальное мнение? Кассио Он говорит без обиняков, синьора. Вы полюбите его больше как солдата, чем как ученого. Яго (в сторону) Он берет ее за руку! Хорошо, шепчитесь! Даже такою тонкою паутиной можно запутать такую большую муху, как Кассио. Да-да, улыбайся ей! Я свяжу тебя твоею же любезностью. Да, это так: ты поступаешь, как должно... Если такие шутки, как эти, отымут у тебя твое лейтенантство, лучше бы тебе не целовать так часто твоих трех пальцев; но ты опять делаешь то же самое, чтоб разырать роль светского человека. Отлично, славный поцелуй, отличная любезность, право! Что это, опять пальцы к губам? Желал бы я, чтоб они сделались для тебя клистирными трубками. Трубы. Вот и мавр! Я узнаю звук его труб. Кассио Да, правда. Дездемона Пойдем к нему навстречу. Кассио Да вот он сам. Входит Отелло со свитою. Отелло О милая моя воительница! Дездемона Милый Отелло мой! Отелло Дивлюсь и восхищаюсь, Что ты меня опередила здесь. О счастие души моей, когда бы За каждым ураганом наступало Спокойствие такое - пусть бы ветры Ревели так, чтоб даже смерть проснулась, И пусть суда взбирались бы с трудом На горы волн, не ниже гор Олимпа, И с них опять летели в самый низ, В глубокие, как самый ад, пучины! Когда б теперь мне умереть пришлось, Я счел бы смерть блаженством высочайшим, Затем что я теперь так полно счастлив, Что в будущем неведомом боюсь Подобного блаженства уж не встретить. Дездемона О нет! Дай Бог, чтоб с днями нашей жизни И наш покой с любовью бы взрастали! Отелло Аминь, благие силы неба! Мне словами Не высказать блаженства своего. Оно вот здесь остановилось. Слишком Мне хорошо. (Целует Дездемону.) И это лишь одно Единственным пусть будет разногласьем У наших душ. Яго (в сторону) О, вы теперь отлично Настроены; но я спущу колк_и_, Которые поддерживают эту Гармонию - ручаюсь честью в том! Отелло Пойдемте в замок. Ну, друзья, вот новость: Войне конец, турецкий флот погиб. Ну, как-то здесь, на Кипре, поживают Старинные знакомые мои? (Дездемоне.) Тебя, мой друг, здесь встретят с восхищеньем: В былые дни меня любили здесь. О милая моя, от наслажденья, От счастия я говорлив без меры! Прошу тебя, мой добрый Яго, в гавань Сходить и там пожитки взять. Да приведи ко мне и коменданта: Он человек отличный, и его За доблесть я глубоко уважаю. Идем же, Дездемона! Снова я Приветствую тебя на почве Кипра. Отелло, Дездемона и свита уходят. Яго (одному из слуг) Иди и жди меня в гавани. (К Родриго.) Ну, Родриго, если у тебя в сердце есть мужество - говорят, что люди, когда влюбятся, становятся благородными, даже если благородство и не составляет их врожденного качества - слушай меня. Сегодня ночью лейтенант начальствует над стражей замка. Но прежде я должен сказать тебе: Дездемона положительно влюблена в него. Родриго В него? Нет, это невозможно! Яго Положи палец на губы - вот так, и слушай. Припомни, с какою пылкостью она прежде полюбила мавра, и единственно за его хвастовство и фантастические рассказы. Так неужели она всегда будет любить за болтовню? Конечно, ты не настолько доверчив, чтобы верить этому. Глазам ее нужна пища, а какое ей наслаждение постоянно смотреть на дьявола? Когда кровь охладится удовлетворением чувственной потребности, тогда, чтобы снова воспламенить ее и насытить новые желания, необходимы красота лица, соответствие лет, ловкость манер, любезность - словом, все, чего недостает мавру. Этот-то недостаток покажет ее нежным чувствам, что они обманулись: она начнет вздыхать, скучать, а наконец и ненавидеть мавра; сама природа произведет такое действие и заставит ее решиться на какой-нибудь новый выбор. Теперь, допустив такое предположение, как самое естественное и очевидное, скажи: кто скорее Кассио может достигнуть такого счастья - Кассио, этого легкокрылого плута, который прикрывает любезными и ловкими манерами свои отвратительно-распутные наклонности?.. Никто, решительно никто... Это тонкий и ловкий плут; он отлично пользуется обстоятельствами; он умеет чеканить и пускать в обращение разные достоинства, хоть на самом деле у него нет никаких достоинств... Дьявольский плут! Да к тому же плут этот молодой и красивый и имеющий все те свойства, на которые глупость и молодость смотрят с удовольствием... Заразительно ловкий плут, и Дездемона уже испытала его действие... Родриго Я не могу поверить этому: в ней столько истинного благородства. Яго Провались ты со своим благородством! Ведь вино, которое она пьет, сделано из винограда? Будь она благородна, никогда бы она не полюбила мавра. Благородство, черт побери! Ты разве не видел, как она держала его за руку? Ты не заметил этого? Родриго Да, это я видел, но это была простая вежливость. Яго Нет, это распутство, клянусь моею рукою; это - оглавление, темный пролог к истории разврата и грязных мыслей. Губы их так сближались, что дыхание одного целовалось с дыханием другого. Гнусные мысли, Родриго! Когда уже пошла в ход эта взаимность, то скоро они перейдут к главному упражнению - к плотской развязке... Нет, Родриго, позволь мне быть твоим руководителем: ведь я заставил тебя приехать сюда из Венеции. Будь сегодня ночью в числе стражи; я позабочусь, чтоб тебя назначили туда. Кассио тебя не знает... я буду недалеко от вас. Постарайся как-нибудь рассердить Кассио: громким ли говором, насмешкою ли над его распоряжениями... чем-нибудь другим наконец, к чему только представится удобный случай. Родриго Хорошо. Яго Кассио вспыльчив и горяч в гневе; очень может быть, что он ударит тебя своей саблей - ты постарайся довести до этого, потому что этим именно я возмущу киприотов, и для прекращения бунта необходимо будет сместить Кассио. Таким образом, тебе откроется скорейший путь к осуществлению твоих желаний и будет наилучшим образом удалено препятствие, мешающее нашему благополучию. Родриго Я исполню совет твой, если только представится случай. Яго За это я тебе ручаюсь. Приходи после в крепость, а я теперь отправлюсь в гавань за его вещами. Прощай. Родриго Прощай. (Уходит.)