Кто светит, тот и видеть лучше будет... На светлом пиршестве я темный гость. Меркуцио. Э, полно, друг! Все кошки ночью серы. Будь тьма твоя хоть мутное болото, Из этой, с позволения сказать, Любовной тины потащим тебя мы, Хоть по уши завяз ты... Ну, пойдем же! Мы попусту лишь тратим свет дневной. Ромео. Какая дичь! Меркуцио. Хочу, мессер, сказать я этим, Что без толку теперь, как лампы днем, мы светим: Лови ты не слова, значенье слов моих, Цени как и во всем - намерение в них! Ромео. Вот, например, на этот бал собраться Намеренье прекрасно, может статься, Итти же - глупо! Меркуцио. Чем? Позволь спросить. Ромео. Сон снился мне... Меркуцио. Мне тоже. Ромео. Что ж снилося? Меркуцио. Что нету складных снов. Ромео. Или что мы нескладно их толкуем? Меркуцио. Ого! Царица Маб была с тобой! То бабка-повитушка чар волшебных; Является она к нам невеличка И вся-то в камень перстня поместится; Везут ее атомчики в запряжке Вдоль по носам мертвецки-спящих смертных. В колесах спицы - пауковы ноги, Верх колесницы - стрекозины крылья, Из самой тонкой паутины - вожжи; Из влажных месяца лучей - уздечки, Из косточки сверчковой - кнутовище, А кнут из жил едва заметной мошки... Комар у ней в ливрее сери! - кучер, Немного меньше кругленького зверя, Казнимого на ногте ничью девкой; Колясочка у ней - пустой орешек, Изделье хитрой белки-столяра Да червяка-точильщика, старинных, Извечных мастеров всех дел каретных У фей... В таком-то виде, еженочно. Она скакать изволит по мозгам Любовников, - и сны любви им снятся. Да по ногам придворных - и поклоны Им видятся, иль по судейским пальцам - И снятся судьям взятки, иль по губкам Синьор - и им мерещится лобзанье; А губки те лихая Маб нередко Прыщами покрывает в наказанье За разные духи да притиранье. Иной раз скачет по носу пролаза, И чует нос во сне местечка запах Доходного; свиным хвостом, порою, У спящего дьячка щекочет ноздри, - И грезятся во сне ему поминки; Иль по солдатской шее пронесется, - И видятся солдату вражьи раны, Засады, да осады, да клинки Испанские, да чарка водки в четверть Хорошую... и барабанный грохот В ушах его... И вот он встрепенулся, Проснулся... ничего! Молитву шепчет И вновь заснул. Она же, эта Маб, У коней ночью гривы заплетает, В них с наговором колтуны свивает; А колтуны волшебные развить Боится всяк, чтобы худа не нажить. Она же все... Ромео. Ну, будет, друг Меркуцио, Несешь ты бред Меркуцио. Ну да! О бреде снов Больного мозга праздных порождений, Воображения беспутного детей, Как воздух невещественных, как ветер Изменчивых, который то ласкает Грудь ледяную севера, то вмиг, В порыве яром прилетит оттуда И быстро оборачивает к югу, Еще росой увлаженному, лик. Бенвояио. Должно быть, что и нас занес твой ветер Бог весть куда. Придем на ужин поздно. Ромео. А я боюсь, не рано ли? Душа Предчувствует, что нечто роковое, Звездой определенное моей, Начнет свершаться надо мною, с этой Веселья ночи, - и презренной жизни, В груди моей замкнутой, нить порвет Безвременно одним ударом быстрым... Но - правящий ладьи моей рулем Да руководит парус мой! Идем! Вперед, мои веселые синьоры! Бенволио. Трам-трам! Бей в барабан! (Уходят). СЦЕНА V. Зала в доме Капулета. Входят музыканты и слуги. 1-й слуга. Куда ж это девался брюхан? Что не помогает убирать? Тарелки лизать - это вот его дело! 2-й слуга. Плохо уж, когда все у двух человек в руках, да и в руках-то еще немытых. 1-й слуга. Отставляй кресла, отодвинь шкаф, да за серебром-то смотри в оба глаза. Ну, а ты, любезный отложи-ка вот к сторонке этот кусок марципану для меня! Да, пожалуйста, скажи придвернику, чтоб он пропустил сюда Сасанну, Мельницу да Лену... Эй! Антонио! Брюхан! 3-й слуга. В наличности, братец ты мой! Вот я! 1-й слуга. В большой зале тебя зовут - не дозовутся, кричат - не докричатся! 3-й слуга. Да, ведь, не разорваться же нам на все места. Ну, ребята! Ходи прямо, держись браво! Кто последний останется, тому все достанется! (Расходятся). Входят: старик Капулет, потом в числе гостей: Тибальт, Джульетта и кормилица; наконец, Ромео с друзьями, все замаскированные. Гости, маски и слуги. Капулет. Синьоры, милости прошу! Работа Вам будет, если ноги дам не страждут Мозолями... Что, синьорины? А? Задел я вас? Которая теперь Откажется? Ну, откажитесь только, - Сейчас скажу: мозоли! Что? поймал? Прошу пожаловать, синьоры! Было И наше время! Маску надевал я, Как вы же, и нашептывать умел В ушко прекрасным синьоринам сказки... Эх! было время, да прошло, прошло! Синьоры, милости вас просим! Ну, играйте, Играйте, музыканты! Место, место! Раздайтесь, расступитесь, господа! (Музыка, танцы). Эй, дурачье! Побольше свету. Сдвинуть Столы, да потушить огонь в камине! И так тепло. (Другому Капулету). Ага! Ну, вот утешил! Садись-ка, братец Калулет, садись! Для нас с тобой минуло пляски время... А ну-ка, ну! Припомни, друг, когда мы В последний раз с тобою были в масках? 2-й Капулет. Да лет уж тридцать, братец мой, назад. 1-й Капулет. Не может быть так, много, быть не может, Братище! У Люченцио на свадьбе, Я помню, было... Хоть считай по пальцам... Лет двадцать, ну уж много двадцать пять. 2-й Капулет. Э! Что ты! больше! Да уж сыну Его, мессер, теперь тридцатый год. 1-й Капулет. Кому ты говоришь? Тому два года, Несовершеннолетним он считался Ромео (слуге). Кто эта синьорина, что сейчас Рукой своей почтила кавалера Вон там? Слуга. Не знаю я, синьор. Ромео. О! этим огням у нее бы светить поучиться! Ярко ее красота выдается на тени ночной, Словно в ушах эфиопки алмаз дорогой, Не для земли та краса! На нее лишь молиться, молиться! Голубь таков белоснежный средь стаи ворон, Как она, эта дева, в толпе этих дев, этих жен. Лишь только окончится танец, я место намечу, Я пробьюсь в ней навстречу! Грубой руке моей дам я блаженство вкусить, Ручки коснуться ее... Не умело доселе любить Сердце мое... не умело! Клянитесь вы, очи! Я не видал красоты до сегодняшней ночи! Тибальт. А это, ведь, по голосу Монтекки! Поди, сыщи мне шпагу, паж! Посмела Тварь эта, харю старую надев, Сюда на праздник наш забраться, Чтобы над нами издеваться! Ну, древней честью рода моего Клянусь: не грех к чертям послать его! 1-й Капулет. Племянник, что ты? и бурлишь о чем? Тибальт. Монтекки, дядя, враг между гостями; Ругаться он пришел сюда над нами И над семейным нашим торжеством, 1-й Капулет. Ведь это Ромео молодой? Не правда ль? Тибальт. Так точно, дядя: это он - подлец. 1-й Капулет. Поудержись, племянничек! Не трогай Его! Себя ведет он по-дворянски, И, правду говоря, Верона может Гордиться им, как юношей, вполне Благовоспитанным и благородным, И ни за весь наш город не хочу я, Чтоб в доме у меня он был обижен. А потому уймись и на него Не обращай вниманья: так хочу я, И ежели ты волю чтить мою, Прими веселый вид, сгони со лба морщины: Они совсем некстати на пиру. Тибальт. Нет, кстати, если подлецы гостями. Я не могу сносить его. 1-й Капулет. Ты должен! Ах, ты, мальчишка! Должен, говорю! Коль я хочу, так должен! Вот те на! Да кто же здесь хозяин: я иль ты? Ты выносить его не можешь! Вот как! С гостями ссоры затевать ты хочешь... Тьфу пропасть! Курица запела петухом, Молокосос уж нынче старших учит! Тибальт. Но, дядюшка, ведь это - срам. 1-й Капулет. Пошел ты, Мальчишка вздорный! Это что еще? Ты не серди меня, дружок! Я знаю, Что говорю. (Танцующим). Отлично, душки! (Тибальту). Ты - Петух задорный, вот что! (Слугам). Свету, свету! Побольше свету! (Тибальту). Я тебя уйму! Любезный мой! (Танцующим). Живей, мои милашки! Тибальт. Терпенье насильственное здесь Столкнулось с вольным бешенством; и весь Состав мой дрогнул... Лучше удалиться Иль желчной лавой может гнев разлиться. (Уходит). Ромео берет руку Джульетты). Коль осквернил я грешною рукою Святыни неприкосновенный клад, Эпитимье строжайшей за такое Я дело грешное себя подвергнув рад. След грешного руки прикосновенья Дозволь устам ты набожным моим Изгладить поцелуем умиленья. Джульетта. К руке вы слишком строги, пилигрим! По ней могла лишь набожность узнать я. Ведь пилигрим достоин и святых Руки касаться... Богомольно их Приветствует руки его пожатье. Ромео. Святым и страннику равно уста даны. Джульетта. Молитве их уста посвящены. Ромео. Так пусть, моя святая, рук примеру Последуют уста! Склонись к молитвам их, От мук отчаянья ты огради в них веру. Джульетта. Склоняясь на мольбы, недвижим лик святых. Ромео. Так и останься ж без, движенья, Пока мольбы воспримут исполненье. (Целует ее). Твои уста грех сняли с уст моих. Джульетта. И на себе, должно быть, удержали. Ромео. Как? На себя грехи мои вы взяли? О, сладостный упрек! Отдай же вновь мне их. Пускай назад грехи мне возвратятся. (Целует ее). Джульетта. Да вы большой искусник целоваться! Кормилица. Синьора! Мама вас зовет на пару слов... (Джульетта уходит). Ромео. А кто синьоры матушка? Кормилица. Как кто, Разумник мой? Сама хозяйка дома... И госпожа - предобрая, преумная! А я вскормила дочь ее, с которой Вы говорили; и скажу по правде: Кто женится на ней, того молитвы Дошли к угодникам. Ромео. Так Капулет она? О жизнь моя! врагу в залог ты отдана! Бенволио. Пора домой! Все скоро разойдутся. Ромео. Да! все! Лишь муки в сердце остаются. 1-й Капулет. Нет, господа... нас так не оставляйте! Сейчас поспеет ужин скромный наш. Торопитесь? Ну, как угодно! Всех я Благодарю покорно вас, синьоры! Эй! факелов сюда!.. И на постелю Пора-таки! (2-му Капулету). Поздненько, братец мой! Пойти соснуть. (Уходят все кроме Джульетты и кормилицы). Джульетта. Поди сюда, кормилица! Скажи мне, Пожалуйста, кто этот вот синьор? Кормилица. А старого Тиберио наследник. Джульетта. А этот вот, что в дверь сейчас выходит? Кормилица. Должно быть, что Петрукио молодой. Джульетта. А вот за ним, не танцовал который? Кормилица. Ну, вот уж и не знаю, право, я! Джульетта. Сходи узнай, кто он? Да не женат ли? (Кормилица отходит к дверям). Мне лучше смерть тогда, чем брачная постель! Кормилица (возвращаясь). Ах! Ромео он зовется и Монтекки! Сын недруга он вашего единый. Джульетта. Увы! Моей единою враждою Порождена любовь единая моя. Незнаемый - предстал он предо мною; Узнать его - узнала поздно я. Чудовищную страсть во мне судьба родила, Смертельного врага я полюбила. Кормилица. Что? что такое? Джульетта. Ничего... Стихи, Которые сегодня затвердила От моего танцора я. Голос синьоры Капулет. Джульетта! Кормилица. Сейчас, сейчас! Пойдем-ка спать скорей! Пора уж, проводили всех гостей (Уходят). ПРОЛОГ К ВТОРОМУ АКТУ. Хор. На смертном ложе страсть былая издыхает И жадно новая наследства ожидает: Краса, смущавшая мечтателя покой, Померкла пред Джульеттиной красой. Любим наш Ромео; сам уж любит снова: Навек обоих спутали оковы! Пред ней, перед врагом, хотел бы он Излиться весь в один сердечный стон; Как рыбка сладкою приманкой увлекаясь, К нему навстречу, сердцу доверяясь, Она лететь хотела бы... но, ах! Не может прямо Ромео, кровный враг, Ни мук ей передать любовных, ни молений... Джульетте бедной тоже средства нет Увидеть вновь того, кто в несколько мгновений Стал для нее милей, чем жизнь и свет. Но бдит любви над ними вечный гений Укажет случай он и даст возможность им Упиться в трепете блаженством неземным. (Уходит). АКТ ВТОРОЙ. СЦЕНА I. Открытое место, прилежащее к саду Капулетов. Ромео. Куда мне дальше, если сердце здесь? Стой, глыба персти, и стремися к центру! (Перелезает через стену в сад). Входят Бенволио и Меркуцио. Бенволио. Эй! Ромео! братец Ромео! Меркуцио. Да! себе Он на уме, твой Ромео... Ну, вот душу Я прозакладаю, коль он уж не в постели. Бенволио. Сюда он побежал и на стену взобрался Зови Меркуцио - друг! Меркуцио. Заклятием разве? Эй, Ромео! Эй ты, норов! страсть! безумство! Явися к нам хоть в виде вздоха ты; Скажи один стишок и я доволен; Воскликни: ах! срифмуй "любовь и кровь", Наговори любезностей моей Куме Венере; прибери прозванье Ее сынку - наследнику слепому, Мальчишке-купидончику, который Стрелял так метко в те поры, когда Король Кофетуй в нищенку влюбился... Нет! ведь не слышит он, не шевельнется, Не шелохнется! Умер наш голубчик! Приняться вызывать по форме: Заклинаю Тебя блестящими очами Розалины, Челом ее возвышенным, устами Пунцовыми и маленькою ножкой, Предстань нам в виде собственном своем ты! Бенволио. Он сердится, коль слышит это все. Меркуцио. За что же тут сердиться? Вот, когда б В волшебный круг красавицы его Я вызвал демона и так оставил: - Гони, мол, заклинаньями как знаешь! - Сердиться было бы за что... Мое же И честно и пристойно заклинанье; Ведь я его зову сюда явиться Лишь именем одним его прелестной. Бенволио. Пойдем! Он спрятался под тень деревьев, Беседы с грустной ночью ищет он; Любовь его слепа: в ладу с одною тьмою. Меркуцио. Слепа любовь - так в цель не попадет. Должно быть, он сидит теперь под фигой И думает: зачем красавица - не плод И фигой на него сама не упадет? Покойной ночи, Ромео!.. Вот пойду я Да лягу на пуховую постель... На травке на муравке спится плохо! Ну, отправляемся! Бенволио. Пойдем. Искать напрасно Того, кто сам не хочет найден быть. (Уходят). СЦЕНА II. Сад Капулетов. Входит Ромео. Ромео. Болезнью шутит тот, кто ран не ведал. (Джульетта показывается у окна). Но тише! Что за свет в окне мелькнул? О! то - восход! Джульетта - солнце! Встань, солнце красное! Убей ты месяц Завистливый, поблекнувший с печали, Что, жрица месяца, его ты краше. Не будь же жрицей ты его, когда он Тебе завидует. Покров его весталки, Болезненно-туманный, сбрось с себя ты! Вот, вот моя царица, вот моя любовь! Когда б она лишь знала!.. Что-то шепчут Ее уста... но не слова. Что нужды? Взгляд говорит и я отвечу... нет! Я слишком дерзок, - не ко мне те речи! Две самых ярких звездочки небесных, Куда-то отлучившихся, велели Очам ее блистать до их возврата. А что, когда бы точно были очи На месте их, - они же там, где звезды? Померкли б эти звезды перед блеском Ее ланит, как меркнет перед светом Дневным лампада; очи же с вершины Небес такой бы разливали свет В воздушных высях, что запели б птицы, Принявши ночь за день... Вот, вот она Склонилась на руку щекою... Ах! если б быть перчаткой этой ручки, Коснуться этой щечки! Джульетта. Горе! Ромео. Говорит! О, говори же, светлый ангел! Блещешь Ты в этой тьме над головой моей, Как блещет неба посланец крылатый, Когда пред изумленными очами Во прах повергшихся людей опережает Он облаков тяжелый ход И по воздушной выси реет. Джульетта. О Ромео, Ромео! Отчего, зачем Ты Ромео? отрекись ты от отца, От имени ты откажись, иль если Нельзя уж то, так поклянись в любви ты, И я не буду больше Капулет. Ромео. Еще ли слушать мне иль говорить? Джульетта. Одно твое лишь имя - враг мне... Но ведь ты Сам по себе, ты не Монтекки. Что такое Монтекки? Не рука ведь это, не нога И не лицо, не тела член какой; Не человека часть... Зовись же ты иначе! И что такое имя? Что зовем мы розой, Зовись она иначе, запах тот же! И Ромео, не зовись он Ромео, весь бы Прекрасен и без жмени остался, О! сбрось ты имя, Ромео и за имя, Которое - не часть же самого тебя, Возьми ты всю меня. Ромео. Ловлю тебя на слове... Ты милым назови меня своим - И я перекрещен, и я уж больше Не Ромео. Джульетта. Кто ты, тьмой ночною скрытый, Подслушавший признания мои? Ромео. Уж я теперь не знаю, как и зваться! Мне прозвище мое, моя святая, Отныне гнусно... враг оно тебе... И, будь оно лишь на бумаге, я бы Его теперь навеки зачеркнул! Джульетта. Еще ста слов в ушах не прозвучало, Произнесенных этим голосом, а мне Знакомы словно эти звуки!.. Ты Не Ромео ли, увы! И не Монтекки ль? Ромео. Ни тот и ни другой, моя святая, Когда тебе тот и другой противны! Джульетта. Как ты пришел, скажи мне, и зачем?.. Стена и высока и неприступна... Ты вспомни только, кто ты!.. Смерть тебе, Коль здесь тебя мои родные встретят! Ромео. На легких крыльях страсти через эту Я стену перенесся... Удержать ли Любовь преградам каменным?.. Она Что может сделать, то и смеет сделать; И нет мне нужды до твоих родных! Джульетта. Тебя убьют они, коли увидят. Ромео. Увы! Опасней мне твои глаза, Чем двадцать их мечей... Лишь ласково взгляни ты, И закален я против их вражды. Джульетта. Дай бог, чтобы тебя не увидали! Ромео. От взоров их я скрыт покровом ночи. А если ты меня не любишь, - мне все Равно тогда, хотя б и увидали! Конца своей я жизни от вражды их Желаю лучше, чем отсрочки смерти Холодностью твоею... Джульетта. Кто сюда Дорогу указал тебе? Ромео. Любовь, Которая искать ее велела... Она совет дала мне, я - глаза ей - Я не моряк, но будь ты далеко, Как твердая земля за дальним морем, Пустился б за таким товаром я. Джульетта. Ты знаешь, маска тьмы теперь скрывает Лицо мое, а то бы на щеках ты Девичьего стыда увидел краску Стыда за все мои за речи к ночи, Тобой подслушанные. Рада я Была бы соблюсти приличье. Рада я Была бы отпереться от того, Что я сказала... но, прощай пристойность! Меня ты любишь ли? Ты, знаю, "да" ответишь, А я поверю на-слово... Но если И поклянешься, - можешь изменить Ты клятве! Только что смеется, говорят, Юпитер над любовным вероломством! О, милый Ромео! если вправду любишь - Скажи ты честно; если ж ты подумал. Что достаюся слишком я легко, Нахмурю брови я, сурова стану И буду говорить все "нет", чтоб ты Ухаживал за мной, а то ни за что в мире... О, мой Монтекки!.. Слишком влюблена я; Меня сочтешь ты ветреной, пожалуй; Но верь, синьор, вернее тех я буду, Которые держать себя умеют. Я тоже бы себя сдержала - надо Признаться в том - когда бы не подслушал, Без моего ты ведома, моих Любви признаний искренних. Прости же Ты мне и в легкомыслии меня ты Не упрекай за то, что только ночь Тебе открыла темная случайно. Ромео. Синьора, я клянусь луной святою, Сребрящею верхи дерев, покрытых Плодами... Джульетта. Не клянися ты луною Изменчивой луною, каждый месяц Меняющею лик свой, - да не будет Подобна ей твоя любовь! Ромео. Так, чем же Велишь мне клясться? Джульетта. Не клянись совсем ты, Иль милым существом своим, кумиром Единственная моим ты поклянися - И я поверю! Ромео. Если сердца страсть... Джульетта. Нет, не клянись!.. Хоть ты моя и радость, Но наш союз не радостен ночной мне... Он слишком быстр, неждан, внезапен слишком, Похож на молнию, которой нет уж, - Когда мы говорим: сверкает!.. Милый! Покойной ночи! Наш цветок любви, Быть может, пышно расцветет под жарким Дыханьем лета в новое свиданье. Покойной ночи! Доброй ночи! Сладок Да будет сон твой!.. Как дышать мне сладко! Ромео. И ты меня оставишь без отрады? Джульетта. Какая же возможна в эту ночь? Ромео. Любовью на любовь обмен ненарушимый. Джульетта. Я отдала свою еще до просьбы, - И жаль, что нечего мне больше отдавать. Ромео. Как? Ты бы взять назад ее хотела? Джульетта. Чтоб щедрой быть и вновь тебе отдать; Но я - чего желаю, тем владею! Во мне - как море безгранична щедрость И глубока любовь: чем больше я Даю тебе, тем больше я имею... Любовь и щедрость - обе без конца. (Слышен голос кормилицы). Я слышу в доме шум... Прощай, мой милый! Сейчас иду, кормилица... Будь верен, Мой дорогой Монтекки!.. Подожди Одну минуту только: я вернуся. (Уходит). Ромео. О, счастливая, счастливая ночь! Боюсь я только: это все не сон ли? Сон слишком сладкий, чтобы был он правдой! (Возвращается Джульетта). Джульетта. Три слова, дорогой мой Ромео! А потом Уже взаправду доброй ночи!... Если Твоей любви намерения честны И мысль твоя - жениться, то пришли мне Словечко завтра с тем, кого пошлю я: Где и когда венчаться будем мы... К твоим ногам судьбу свою сложу я И - хоть на край земли - пойду, мой царь, с тобой! Кормилица (изнутри). Синьора! Джульетта. Тотчас!.., Если ж у тебя Дурное что на мыслях, то молю я... Кормилица (изнутри). Синьора! Джульетта. Да иду... Молю покончить Все это и меня с моей печалью Оставить одинокой.... Завтра я Пришлю... Ромео. Клянусь души моей спасеньем. Джульетта. Сто раз тебе желаю доброй ночи! (Уходит). Ромео. И во сто раз она темнее стала Без света твоего. Любовь к любви Бежит, как мальчики из школы, и лениво, Как в школу мальчики, плетется от любви. Джульетта (снова появляясь). Эй, Ромео, Ромео! Что мне не дан голос Сокольничего, чтоб тебя могла я Призвать назад, мой благородный кречет! Но вечно-хитрая неволя громко Не в силах говорить, а то б пещеру, Где Эхо спит, заставила дрожать я, У Нимфы бы охрип воздушный голос, Как мой же, имя Ромео повторяя. Ромео. Душа моя меня, я слышу, кличет По имени! Речь милой в тишине ночной - Что музыки серебряные звуки! Джульетта. Ромео! Ромео. Мой свет! Джульетта. Когда к тебе прислать Мне завтра? Ромео. В девять утром. Кормилица (изнутри). Синьорина! Джульетта. Так я пришлю... Ведь это - целый век! Забыла я, зачем тебя звала я! Ромео. Позволь остаться мне, пока ты вспомнишь! Джульетта. Не вспомню я, чтоб оставался здесь ты! Я буду помнить только твоего Присутствия отраду. Ромео. Так останусь Я здесь, чтобы навек забыла ты! И сам забуду я, что есть другие Места на свете! Джульетта. Ведь почти уж утро! Хотела б я, чтоб ты ушел, - но только Как пташечка у маленькой шалуньи. Вспорхнуть с руки она немножко даст Бедняжке - пленнице привязанной - и снова Ее притянет шелковым шнурком, Ревнуя нежно птичку к вольной воле. Ромео. Хотел бы я твоею птичкой быть! Джульетта. И я б того хотела, дорогой мой! Да только заласкала-б я до смерти! Но - доброй ночи, доброй ночи! Так" Сладка печаль прощального привета, Что "доброй ночи!" до дневного света Твердила все бы я! (Уходит). Ромео. О, да сомкнет Твои ресницы сон! Да низойдет На сердце мир! Хотел бы обратиться Я в сон и в мир, чтобы в тебя вселиться. Теперь к отцу духовному пойду Я в келью, с ним блаженством поделиться... Благой совет и помощь я найду. (Уходит). СЦЕНА III. Келья фра Лоренцо. Входит Лоренцо. Лоренцо. Ясная улыбка зорьки сероокой Хмурую уж гонит ночь и золотит Полосами света облака востока, И, редея быстро, в ужасе бежит Прочь с дорога солнечной, шатаясь словно спьяна, Мрак пред колесницею светлого Титана. Но пока горящий закрывает свой Взор еще дневное, жгучее светило И не будет мира, и росы ночной На траве зеленой капель не спалило, - Надо понабрать мне в кузовочек мой Всяких трав опасных, лютого коренья Я цветов с бесценным соком исцеленья. Мать земля всем тварям и могила им; Где родное недро тварей - там и гробы! Чад многообразных мы повсюду зрим Из одной родимой вышедших утробы и равно сосущих грудь земли, живым Молоком обильную: и без исключенья, Важного исполнены все они значенья. Бесконечно разнятся. О! сколь велика Сила благодатная в качествах цветка, Камня и растения!.. Сколь ни низким зрится Что-либо живое нам, все земле годится. Нет равно и доброго, что бы не могло, Уклонясь от правильной цели назначенья, Сделаться источником злоупотребленья. Добродетель самая обратится в зло, - Если путь, ей избранный, в деле жизни ложен: Делом же нередко порок облагорожен. Вот, цветочка этого чашечка таит Яд в се