Василий Шукшин. До третьих петухов Сказка Ў shkshin.jpg --------------------------------------------------------------- Spellchecked by Tatyana Andrushenko (1 Oct 1998) Если вы используете Netscape и имеете большую скорость связи, то можете получить более красивые версии этого же документа: С БОЛЬШИМИ иллюстрациями. 1300 KbЎdo3pet.txt_with-big-pictures.html --------------------------------------------------------------- Как-то в одной библиотеке, вечером, часов этак в шесть, заспорили персонажи русской классической литературы. Еще когда библиотекарша была на месте, они с интересом посматривали на нее со своих полок -- ждали. Библиотекарша напоследок поговорила с кем-то по телефону... Говорила она странно, персонажи слушали и не понимали. Удивлялись. Да нет, -- говорила библиотекарша, -- я думаю, это пшено. Он же козел... Пойдем лучше потопчемся. А? Нет, ну он же козел. Мы потопчемся, так? Потом пойдем к Владику... Я знаю, что он баран, но у него "Грюндик" -- посидим... Тюлень тоже придет, потом этот будет... филин-то... Да я знаю, что они все козлы, но надо же как-то расстрелять время! Ну, ну... слушаю... Ничего не понимаю, -- тихо сказал некто в цилиндре -- не то Онегин, не то Чацкий -- своему соседу, тяжелому помещику, похоже, Обломову. Обломов улыбнулся: -- В зоопарк собираются. -- Почему все козлы-то? -- Ну... видно, ирония. Хорошенькая. А? pic1.jpg Ў pic1.jpg portret Господин в цилиндре поморщился: -- Вульгаритэ. -- Вам все француженок подавай, -- с неодобрением сказал Обломов. -- А мне глянется. С ножками -- это они неплохо придумали. А? Очень уж... того... -- встрял в разговор господин пришибленного вида, явно чеховский персонаж. -- Очень уж коротко. Зачем так? Обломов тихо засмеялся: -- А чего ты смотришь туда? Ты возьми да не смотри. -- Да мне что, в сущности? -- смутился чеховский персонаж. -- Пожалуйста. Почему только с ног начали? -- Что? -- не понял Обломов. -- Возрождаться-то. -- А откуда же возрождаются? -- спросил довольный Обломов. -- С ног, братец, и начинают. -- Вы не меняетесь, -- со скрытым презрением заметил Пришибленный. Обломов опять тихо засмеялся. -- Том! Том! Слушай сюда! -- кричала в трубку библиотекарша. -- Слушай сюда! Он же козел! У кого машина? У него? Нет, серьезно? -- Библиотекарша надолго умолкла -- слушала. -- А каких наук? -- спросила -- она тихо. -- Да? Тогда я сама козел... Библиотекарша очень расстроилась... Положила трубку, посидела просто так, потом встала и ушла. И закрыла библиотеку на замок. Тут персонажи соскочили со своих полок, задвигали стульями... В темпе, в темпе! -- покрикивал некто канцелярского облика, лысый. -- Продолжим. Кто еще хочет сказать об Иване-дураке? Просьба: не повторяться. И -- короче. Сегодня мы должны принять решение. Кто? pic2.jpg Ў pic2.jpg -- Позвольте? -- это спрашивала Бедная Лиза. -- Давай, Лиза, -- сказал Лысый. -- Я сама тоже из крестьян, -- начала Бедная Лиза, -- вы все знаете, какая я бедная... -- Знаем, знаем! -- зашумели все. -- Давай короче! -- Мне стыдно, -- горячо продолжала Бедная Лиза, -- что Иван-дурак находится вместе с нами. Сколько можно?! До каких пор он будет позорить наши ряды? -- Выгнать! -- крикнули с места. -- Тихо! -- строго сказал Лысый конторский, -- Что ты предлагаешь, Лиза? -- Пускай достанет справку, что он умный, -- сказала Лиза. Тут все одобрительно зашумели. -- Правильно! -- Пускай достанет! Или пускай убирается!... -- Какие вы, однако, прыткие, -- сказал огромный Илья Муромец. Он сидел на своей полке -- не мог встать. -- Разорались. Где он ее достанет? Легко сказать... pic3.jpg Ў pic3.jpg -- У Мудреца. -- Лысый, который вел собрание, сердито стукнул ладонью по столу. -- Илья, я тебе слова не давал! -- А я тебя не спрашивал. И спрашивать не собираюсь. Закрой хлебало, а то враз заставлю чернила пить. И промокашкой закусывать. Крыса конторская. -- Ну, начинается!.. -- недовольно сказал Обломов. -- Илья, тебе бы только лаяться. А чем плохое предложение: пускай достанет справку. Мне тоже неловко рядом с дураком сидеть. От него портянками пахнет... Да и никому, я думаю, не... -- Цыть! -- громыхнул Илья. -- Неловко ему. А палицей по башке хошь? Достану! Тут какой-то, явно лишний, заметил: -- Междоусобица. -- А? -- не понял Конторский. -- Междоусобица, -- сказал Лишний. -- Пропадем. -- Кто пропадет? -- Илья тоже не видел опасности, о какой говорил Лишний. -- Сиди тут, гусарчик! А то достану тоже разок... -- Требую удовлетворения! -- вскочил Лишний. -- Да сядь! -- сказал Конторский. -- Какое удовлетворение? -- Требую удовлетворения: этот сидень карачаровский меня оскорбил. -- Сядь, -- сказал и Обломов. -- Чего с Иваном-то делать? Все задумались. Иван-дурак сидел в углу, делал что-то такое из полы своего армяка, вроде ухо. -- Думайте, думайте, -- сказал он. -- Умники нашлись... Доктора. -- Не груби, Иван, -- сказал Конторский. -- О нем же думают, понимаешь, и он же еще сидит грубит. Как ты насчет справки? Может, сходишь возьмешь? -- Где? -- У Мудреца... Надо же что-то делать. Я тоже склоняюсь... -- А я не склоняюсь! -- бухнул опять Илья. -- Склоняется он. Ну и склоняйся сколько влезет. Не ходи, Ванька. Чушь какую-то выдумали -- справку... Кто это со справкой выскочил? Лизка? Ты чего, девка?! -- А ничего -- воскликнула Бедная Лиза. -- Если ты сидишь, то и все должны сидеть? Не пройдет у вас, дядя Илья, эта сидячая агитация! Я присоединяюсь к требованию ведущего: надо что-то делать. -- И она еще раз сказала звонко и убедительно: -- Надо что-то делать! Все задумались. А Илья нахмурился. -- Какая-то "сидячая агитация", -- проворчал он. -- Выдумывает чего ни попадя. Какая агитация? -- Да такая самая! -- вскинулся на него Обломов. -- Сидячая, тебе сказали. "Ка-ка-ая". Помолчи, пожалуйста. Надо, конечно, что-то делать, друзья. Надо только понять: что делать-то? -- И все же я требую удовлетворения! -- вспомнил свою обиду Лишний. -- Я вызываю этого горлопана (к Илье) на дуэль. -- Сядь! -- крикнул Конторский на Лишнего. -- Дело делать или дуэлями заниматься? Хватит дурака валять. И так уж ухлопали сколько... Дело надо делать, а не бегать по лесам с пистолетами. Тут все взволновались, зашумели одобрительно. -- Я бы вообще запретил эти дуэли! -- крикнул бледный Ленский. -- Трус, -- сказал ему Онегин. -- Кто трус? -- Ты трус. -- А ты -- лодырь. Шулер. Развратник. Циник. -- А пошли на Волгу! -- крикнул вдруг какой-то гулевой атаман. -- Сарынь на кичку! pic4.jpg Ў pic4.jpg -- Сядь! -- обозлился Конторский. -- А то я те покажу "сарынь". Задвину за шкаф вон -- поорешь там. Еще раз спрашиваю: что будем делать? -- Иди ко мне. Атаман, -- позвал Илья казака. -- Чего-то скажу. -- Предупреждаю, -- сказал Конторский, -- если затеете какую-нибудь свару... вам головы не сносить. Тоже мне, понимаешь, самородки. -- Сказать ничего нельзя! -- горько возмутился Илья. -- Чего вы?! Собаки какие-то, истинный бог: как ни скажешь -- все не так. -- Только не делайте, пожалуйста, вид, -- с презрением молвил Онегин, обращаясь к Илье и к казаку, -- что только вы одни из народа. Мы тоже -- народ. -- Счас они будут рубахи на груди рвать, -- молвил некий мелкий персонаж вроде гоголевского Акакия Акакиевича. -- Рукава будут жевать... -- Да зачем же мне рукава жевать? -- искренне спросил казачий атаман. -- Я тебя на одну ладошку посажу, а другой прихлопну. -- Все -- междоусобица, -- грустно сказал Лишний. -- Ничего теперь вообще не сделаем. Вдобавок еще и пропадем. -- Айда на Волгу! -- кликнул опять Атаман. -- Хоть погуляем. -- Сиди, -- сердито сказал Обломов. -- Гуляка... Все бы гулять, все бы им гулять! Дело надо делать, а не гулять. -- А-а-а, -- вдруг зловеще тихо протянул Атаман, -- вот кохо я искал-то всю жизню Вот кохо мне надоть-то... -- И потащил из ножен саблю. -- Вот кому я счас кровя-то пущу... Все повскакали с мест... Акакий Акакиевич птицей взлетел па свою полку, Бедная Лиза присела в ужасе и закрылась сарафаном... Онегин судорожно заряжал со ствола дуэльный пистолет, а Илья Муромец смеялся и говорил: -- О-о, забегали?! Забегали, черти драповые?! Забегали! Обломов загородился от казака стулом и кричал ему, надрываясь: -- Да ты спроси историков литературы! Ты спроси!.. Я же хороший был! Я только лодырь беспросветный... Но я же безвредный! -- А вот похлядим, -- говорил Казак, -- похляди-им, какой ты хороший: хороших моя сабля не секеть. Конторский сунулся было к Казаку, тот замахнулся на него, и Конторский отскочил. -- Бей, казаче! -- гаркнул Илья. -- Цеди кровь поганую! И бог знает, что тут было бы, если бы не Акакий Акакиевич. Посреди всеобщей сумятицы он вдруг вскочил и крикнул: -- Закрыто на учет! И все замерли... Опомнились. Казак спрятал саблю. Обломов вытер лицо платком, Лиза встала и стыдливо оправила сарафан. -- Азия, -- тихо и горько сказал Конторский. -- Разве можно тут что-нибудь сделать! Спасибо, Акакий. Мне как-то в голову не пришло -- закрыть на учет. -- Илья, у тя вина нету? -- спросил Казак Муромца. -- Откуда? -- откликнулся тот. -- Я же не пью. -- Тяжко на душе, -- молвил Казак. -- Маяться буду... -- А нечего тут... размахался, понимаешь, -- сказал Конторский. -- Продолжим. Лиза, ты чего-то хотела сказать... -- Я предлагаю отправить Ивана-дурака к Мудрецу за справкой, -- сказала Лиза звонко и убежденно. -- Если он к третьим петухам не принесет справку, пускай... я не знаю... пускай убирается от нас. -- Куда же ему? -- спросил Илья грустно. -- Пускай идет в букинистический! -- жестко отрезала Лиза. -- О-о, не крутенько ли? -- усомнился кто-то. -- Не крутенько, -- тоже жестко сказал Конторский. -- Нисколько. Только так. Иван... -- Аиньки! -- откликнулся Иван. И встал. -- Иди. pic5.jpg Ў pic5.jpg Иван посмотрел на Илью. Илья нагнул голову и промолчал. И Казак тоже промолчал, только мучительно сморщился и поискал глазами на полках и на столе, -- все, видно, искал вино. -- Иди, Ванька, -- тихо сказал Илья. -- Ничего не сделаешь. Надо идти. Вишь, какие они все... ученые. Иди и помни: в огне тебе не гореть, в воде не тонуть... За остальное не ручаюсь. -- Хошь мою саблю? -- предложил Казак Ивану. -- Зачем она мне? -- откликнулся тот. -- Иван, -- заговорил Илья, -- иди смело -- я буду про тебя думать. Где тебя пристигнет беда... Где тебя задумают погубить, я крикну: "Ванька, смотри! " -- Как ты узнаешь, шо ехо пристихла беда? -- спросил Казак. -- Я узнаю. Сердцем учую. А ты мой голос услышишь. Иван вышел на середину библиотеки, поклонился всем поясным поклоном... Подтянул потуже армячишко и пошел к двери. -- Не поминайте лихом, если где пропаду, -- сказал с порога. -- Господь с тобой, -- молвил Обломов. -- Может, не пропадешь. -- Придешь со справкой, Иван, -- взволнованно сказала Лиза, -- я за тебя замуж выйду. -- На кой ты мне черт нужна, -- грубо сказал Иван. -- Я лучше царевну какую-нибудь стрену... -- Не надо, Иван, -- махнул рукой Илья, -- не связывайся. Все они... не лучше этой вот. -- Показал на Лизу. -- На кой ляд тебе эта справка?! Чего ты заегозила-то? Куда вот парню... на ночь глядя! А и даст ли он ее справку-то, ваш Мудрец? Тоже небось сидит там... -- Без справки нельзя, дядя Илья, -- решительно сказала Лиза. -- А тебе, Иван, я припомню, что отказался от меня. Ох, я те припомню! -- Иди, иди, Иван, -- сказал Конторский. -- Время позднее -- тебе успеть надо. -- Прощайте, -- сказал Иван. И вышел. x x x И пошел он куда глаза глядят. Темно было... Шел он, шел -- пришел к лесу. А куда дальше идти, вовсе не знает. Сел на пенек, закручинился. -- Бедная моя головушка, -- сказал, -- пропадешь ты. Где этот Мудрец? Хоть бы помог кто. Но никто ему не помог. Посидел-посидел Иван, пошел дальше. Шел, шел, видит -- огонек светится. Подходит ближе -- стоит избушка на курьих ножках, а вокруг кирпич навален, шифер, пиломатериалы всякие. -- Есть тут кто-нибудь? -- крикнул Иван. pic6.jpg Ў pic6.jpg Вышла на крыльцо Баба-Яга... Посмотрела на Ивана спрашивает: -- Кто ты такой? И куда идешь? -- Иван-дурак, иду к Мудрецу за справкой, -- ответил Иван. -- А где его найти, не знаю. -- Зачем тебе справка-то? -- Тоже не знаю... Послали. -- A-a... -- молвила Баба-Яга. -- Ну заходи, заходи... Отдохни с дороги Есть небось хочешь? -- Да не отказался бы... -- Заходи. Зашел Иван в избушку. Избушка как избушка, ничего такого. Большая печка, стол, две кровати... -- Кто с тобой еще живет? -- спросил Иван. -- Дочь. Иван, -- заговорила Яга, -- а ты как дурак-то -- совсем, что ли, дурак? -- Как это? -- не понял Иван. -- Ну, полный дурак или это тебя сгоряча так окрестили? Бывает, досада возьмет -- крикнешь: у, дурак! Я вон на дочь иной раз как заору: у, дура та'кая1 А какая же она дура? Она у меня вон какая умная. Может, и с тобой такая история; привыкли люди; дурак и дурак, а ты вовсе не дурак, а только... бесхитростный. А? -- Не пойму, ты куда клонишь-то? -- Да я же по глазам вижу: никакой ты не дурак, ты просто бесхитростный. Я как только тебя увидала, сразу подумала: "Ох, и талантливый парень! " У тебя же на лбу написано: "талант". Ты хоть сам-то догадываешься про свои таланты? Или ты полностью поверил, что ты -- дурак? -- Ничего я не поверил! -- сердито сказал Иван. -- Как это я про себя поверю, что я -- дурак? -- А я тебе чего говорю? Вот люди, а!.. Ты строительством когда-нибудь занимался? -- Ну, как?.. С отцом, с братьями теремки рубили... А тебе зачем? -- Понимаешь, хочу коттеджик себе построить... Материалы завезли, а строить некому. Не возьмешься? -- Мне же справку надо добывать... -- Да зачем она тебе? -- воскликнула Баба-Яга. -- Построишь коттеджик... его увидют -- ко мне гости всякие приезжают -- увидют -- сразу: кто делал? Кто делал -- Иван делал... Чуешь? Слава пойдет по всему лесу. -- А как же справка? -- опять спросил Иван. -- Меня же назад без справки-то не пустют. -- Ну и что? -- Как же? Куда же я? -- Истопником будешь при коттеджике... Когда будешь строить, запланируй себе комнатку в подвале... Тепло, тихо, никакой заботушки. Гости наверху заскучали -- куда? -- пошли к Ивану: истории разные слушать. А ты им ври побольше... Разные случаи рассказывай. Я об тебе заботиться буду. Я буду тебя звать -- Иванушка... -- Карга старая, -- сказал Иван. -- Ишь ты, какой невод завела! Иванушкой она звать будет. А я на тебя буду горб гнуть? А ху-ху не хо-хо, бабуленька? -- А-а, -- зловеще протянула Баба-Яга, -- теперь я поняла, с кем имею дело; симулянт, проходимец... тип. Мы таких -- знаешь, что делаем? -- зажариваем. Ну-ка, кто там?! -- И Яга трижды хлопнула в ладоши. -- Стража! Взять этого дурака, связать -- мы его будем немножко жарить. Стражники, четыре здоровых лба, схватили Ивана, связали и положили на лавку. -- Последний раз спрашиваю, -- еще попыталась Баба-Яга, -- будешь коттеджик строить? -- Будь ты проклята! -- сказал гордо связанный Иван. -- Чучело огородное... У тебя в носу волосы растут. -- В печь его! -- заорала Яга. И затопала ногами. -- Мерзавец! Хам! -- От хамки слышу! -- тоже заорал Иван. -- Ехидна! У тебя не только в носу, у тебя на языке шерсть растет!.. Дармоедка! -- В огонь! -- вовсе зашлась Яга. -- В ого-онь!.. Ивана сгребли и стали толкать в печь, в огонь. -- Ох, брил я тебя на завалинке! -- запел Иван. -- Подарила ты мене чулки-валенки!.. Оп-тирдарпупия! Мне в огне не гореть, карга! Так что я иду смело! Только Ивана затолкали в печь, на дворе зазвенели бубенцы, заржали кони. -- Дочка едет! -- обрадовалась Баба-Яга и выглянула в окно. -- У-у, да с женихом вместе! То-то будет им чем поужинать. Стражники тоже обрадовались, запрыгали, захлопали в ладоши. -- Змей Горыныч едет, Змей Горыныч едет! -- закричали они. -- Эх, погуляем-то! Эх, и попьем же! Вошла в избушку дочка Бабы-Яги, тоже сильно страшная, с усами. pic7.jpg Ў pic7.jpg -- Фу-фу-фу, -- сказала она. -- Русским духом пахнет. Кто тут? -- Ужин, -- сказала Баба-Яга. И засмеялась хрипло: -- Ха-ха-ха!.. -- Чего ты? -- рассердилась дочка. -- Ржет, как эта... Я спрашиваю: кто тут? -- Ивана жарим. -- Да ну? -- приятно изумилась дочка. -- Ах, какой сюрприз! -- Представляешь, не хочет, чтобы в лесу было красиво, -- не хочет строить коттеджик, паразит. Дочка заглянула в печку... А оттуда вдруг -- не то плач, не то хохот. -- Ой, не могу-у!.. -- стонал Иван. -- Не от огня помру -- от смеха!.. -- Чего это? -- зло спросила дочка Бабы-Яги. И Яга тоже подошла к печке. -- Чего он? -- Хохочет?.. -- Чего ты, эй? -- Ой, помру от смеха! -- орал Иван. -- Ой, не выживу я!.. -- Вот идиот-то, -- сказала дочка. -- Чего ты? -- Да усы-то!.. Усы-то... Ой, господи, ну бывает же такое в природе! Да как же ты с мужем-то будешь спать? Ты же замуж выходишь... -- Как все... А чего? -- не поняла дочка. Не поняла, но встревожилась. -- Да усы-то! -- Ну и что? Они мне не мешают, наоборот, я лучше чую. -- Да тебе-то не мешают... А мужу-то? Когда замуж-то выйдешь... -- А чего мужу? Куда ты гнешь, дурак? Чего тебе мой будущий муж? -- вовсе встревожилась дочка. -- Да как же? Он тебя поцелует в темноте-то, а сам подумает: "Черт те что: солдат не солдат и баба не баба". И разлюбит. Да нешто можно бабе с усами! Ну, эти ведьмы!.. Ни хрена не понимают. Ведь не будет он с тобой жить, с усатой. А то еще возьмет да голову откусит со зла, знаю я этих Горынычей. Баба-Яга и дочка призадумались. -- Ну-ка, вылазь, -- велела дочь. Иван-дурак скоро вылез, отряхнулся. -- Хорошо погрелся... -- А чего ты нам советуешь? -- спросила Баба-Яга. -- С усами-то. -- Чего, чего... Свести надо усы, если хочете семейную жизнь наладить. -- Да как свести-то, как? -- Я скажу как, а вы меня опять в печь кинете. -- Не кинем, Ванюшка, -- заговорила ласково дочь Бабы-Яги. -- Отпустим тебя на все четыре стороны, скажи только, как от усов избавиться. Тут наш Иван пошел тянуть резину и торговаться, как делают нынешние слесари-сантехники. -- Это не просто, -- заговорил он, -- это надо состав делать... -- Ну и делай! -- Делай, делай... А когда же я к Мудрецу-то попаду? Мне же к третьим петухам надо назад вернуться... -- Давай так, -- заволновалась Баба-Яга, -- слушай сюда! Давай так: ты сводишь усы, я даю тебе свою метлу, и ты в один миг будешь у Мудреца. Иван призадумался. -- Быстрей! -- заторопилась усатая дочь. -- А то Го-рыныч войдет. Тут и Иван заволновался: -- Слушайте, он же войдет и... -- Ну? -- Войдет и с ходу сожрет меня. -- Он может, -- сказала дочь. -- Чего бы такое придумать? -- Я скажу, что ты мой племянник, -- нашлась Баба-Яга. -- Понял? -- Давайте, -- понял Иван. -- Теперь так: мой состав-то не сразу действует... -- Как это? -- насторожилась дочь. -- Мы его счас наведем и наложим на лицо маску... Так? Я лечу на метле к Мудрецу, ты пока лежишь с маской... -- А обманет? -- заподозрила дочь. -- Мам? -- Пусть только попробует, -- сказала Баба-Яга, -- пусть только надует: навернется с поднебесья -- мокрое место останется. -- Ну, елки зеленые-то!.. -- опять заволновался Иван; похоже, он и хотел надуть. -- Ну что за народ! В чем дело? Хочешь с усами ходить? Ходи с усами, мне-то что! Им дело говорят, понимаешь, -- нет, они начинают тут... Вы меня уважаете, нет? -- При чем тут "уважаете"? Ты говори толком... -- Нет, не могу, -- продолжал Иван тараторить. -- Не могу, честное слово! Сердце лопнет. Ну что за народ! Да живи ты с усами, живи! Сколько влезет, столько и живи. Не женщина, а генерал-майор какой-то. Тьфу! А детишки народятся? Потянется сынок или дочка ручонкой: "Мама, а что это у тебя? " А подрастут? Подрастут, их на улице начнут дразнить: "Твоя мамка с усами, твоя мамка с усами! " Легко будет ребенку? Легко будет слушать такие слова? Ни у кого нету мамки с усами, а у него -- с усами. Как он должен отвечать? Да никак он не сможет ответить, он зальется слезами и пойдет домой... к усатой мамке... -- Хватит! -- закричала дочь Бабы-Яги. -- Наводи свой состав. Что тебе надо? -- Пригоршню куриного помета, пригоршню теплого навоза и пригоршню мягкой глины -- мы накладываем на лицо такую маску... -- На все лицо? Как же я дышать-то буду? -- Ну что за народ! -- опять горько затараторил Иван. -- Ну ничего невозможно... -- Ладно! -- рявкнула дочь. -- Спросить ничего нельзя. -- Нельзя! -- тоже рявкнул Иван. -- Когда мастер соображает, нельзя ничего спрашивать! Повторяю: навоз, глина, помет. Маска будет с дыркой -- будешь дышать. Все. -- Слышали? -- сказала Яга стражникам. -- Одна нога здесь, другая в сарае! Арш! Стражники побежали за навозом, глиной и пометом. А в это самое время в окно просунулись три головы Змея Горыныча... Уставились на Ивана. Все в избушке замерли. Горыныч долго-долго смотрел на Ивана. Потом спросил: -- Кто это? -- Это, Горыныч, племянник мой, Иванушка, -- сказала Яга. -- Иванушка, поздоровайся с дядей Горынычем. -- Здравствуй, дядя Горыныч! -- поздоровался Иван. -- Ну, как дела? Горыныч внимательно смотрел на Ивана. Так долго и внимательно, что Иван занервничал. -- Да ну что, елки зеленые? Что? Ну -- племянник, ты же слышал! Пришел к тете Ежке. В гости. Что, гостей будем жрать? Давай, будем гостей жрать! А семью собираемся заводить -- всех детишечек пожрем, да? Папа называется! Головы Горыныча посоветовались между собой. -- По-моему, он хамит, -- сказала одна. Вторая подумала и сказала: -- Дурак, а нервный. А третья выразилась и вовсе кратко: -- Лангет, -- сказала она. -- Я счас такой лангет покажу!.. -- взорвался от страха Иван. -- Такой лангет устрою, что кое-кому тут не поздоровится. Тетя, где моя волшебная сабля? -- Иван вскочил с лавки и забегал по избушке -- изображал, что ищет волшебную саблю. -- Я счас такое устрою! Головы надоело носить?! -- Иван кричал на Горыныча, но не смотрел на него, -- жутко было смотреть на эти три спокойные головы. -- Такое счас устрою!.. -- Он просто расхамился, -- опять сказала первая голова. -- Нервничает, -- заметила вторая. -- Боится. А третья не успела ничего сказать: Иван остановился перед Горынычем и сам тоже долго и внимательно смотрел на него. -- Шпана, -- сказал Иван. -- Я тебя сам съем. Тут первый раз прозвучал голос Ильи Муромца. pic8.jpg Ў pic8.jpg -- Ванька, смотри! -- сказал Илья. -- Да что "Ванька", что "Ванька"! -- воскликнул Иван. -- Чего ванькать-то? Вечно кого-то боимся, кого-то опасаемся. Каждая гнида будет из себя... великую тварь строить, а тут обмирай от страха. Не хочу! Хватит! Надоело! -- Иван и в самом деле спокойно уселся на лавку, достал дудочку и посвистел маленько. -- Жри, -- сказал он, отвлекаясь от дудочки. -- Жрать будешь? Жри. Гад. Потом поцелуй свою усатую невесту. Потом рожайте усатых детей и маршируйте с имя. Он меня, видите ли, пугать будет!.. Хрен тебе! -- И Ванька опять засвистел в свою дудочку. -- Горыныч, -- сказала дочь, -- плюнь, не обращай внимания. Не обижайся. pic9.jpg Ў pic9.jpg -- Но он же хамит, -- возразила первая голова. -- Как он разговаривает?! -- Он с отчаяния. Он не ведает, что творит. -- Я все ведаю, -- встрял Иван, перестав дудеть. -- Все я ведаю. Я вот сейчас подберу вам марш... для будущего батальона... -- Ванюшка, -- заговорила Баба-Яга кротко, -- не хами, племяш. Зачем ты так? -- Затем, что нечего меня на арапа брать. Он, видите ли, будет тут глазами вращать! Вращай, когда у тебя батальон усатых будет -- тогда вращай. А счас нечего. -- Нет, ну он же вовсю хамит! -- чуть не плача сказала первая голова -- Ну как же? -- Заплачь, заплачь, -- жестко сказал Иван. -- А мы посмеемся. В усы. -- Хватит тянуть, -- сказала вторая голова. -- Да, хватит тянуть, -- поддакнул Иван. -- Чего тянуть-то? Хватит тянуть. -- О-о! -- изумилась третья голова. -- Ничего себе! -- Ага! -- опять дурашливо поддакнул Иван. -- Во, даеть Ванька! Споем? -- И Ванька запел: Эх, брил я тебя На завалинке, Подарила ты мене Чулки-валенки... Горыныч, хором: Оп -- тирдарпупия! -- допел Ванька. И стало тихо. И долго было тихо. -- А романсы умеешь? -- спросил Горыныч. -- Какие романсы? -- Старинные. -- Сколько угодно... Ты что, романсы любишь? Изволь, батюшка, я тебе их нанизаю сколько хоть. Завалю романсами. Например: Хаз-булат удало-ой, Бедна сакля твоя-а, Золотою казной Я осыплю тебя-а!.. А? Романс!.. -- Ванька почуял некую перемену в Горыныче, подошел к нему и похлопал одну голову по щеке. -- Мх, ты... свирепый. Свирепунчик ты мой. -- Не ерничай, -- сказал Горыныч. -- А то откушу руку. Ванька отдернул руку. -- Ну, ну, ну, -- молвил он мирно, -- кто же так с мастером разговаривает? Возьму вот и не буду петь. -- Будешь, -- оказала голова Горыныча, которую Иван приголубил. -- Я тебе возьму и голову откушу. Две другие головы громко засмеялись. И Иван тоже мелко и невесело посмеялся. -- Тогда-то уж я и вовсе не спою -- нечем. Чем же я петь-то буду? -- Филе, -- сказала голова, которая давеча говорила "лангет". Это была самая глупая голова. -- А тебе бы все жрать! -- обозлился на нее Иван. -- Все бы ей жрать!.. Живоглотка какая-то. -- Ванюшка, не фордыбачь, -- сказала Баба-Яга. -- Пой. -- Пой, -- сказала и дочь, -- Разговорился. Есть слух -- пой. -- Пой, -- велела первая голова. -- И вы тоже пойте. -- Кто? -- не поняла Баба-Яга. -- Мы? -- Вы. Пойте. -- Может быть, я лучше одна? -- вякнула дочь; ее не устраивало, что она будет подпевать Ивану. -- С мужиком петь... ты меня извини, но... -- Три, четыре, -- спокойно сказал Горыныч. -- Начали. Дам коня, дам седло, -- запел Иван, Баба-Яга с дочкой подхватили: Дам винтовку свою-у, А за это за все Ты отдай мне жену-у. Ты уж стар, ты уж се-ед, Ей с тобой не житье, С молодых юных ле-ет Ты погубишь ее-о-о. Невыразительные круглые глазки Горыныча увлажнились: как всякий деспот, он был слезлив. -- Дальше, -- тихо сказал он. Под чинарой густой, -- пел дальше Иван, -- Мы сидели вдвое-ом; Месяц плыл золотой, Все молчало круго-ом. И Иван с чувством повторил еще раз, один: Эх, месяц плыл золотой, Все молчало круго-ом.,. -- Как ты живешь, Иван? -- спросил растроганный Горыныч, -- В каком смысле? -- не понял тот. -- Изба хорошая? -- А-а. Я счас в библиотеке живу, вместе со всеми. -- Хочешь отдельную избу? -- Нет. Зачем она мне? -- Дальше. Она мне отдала-ась... -- повел дальше Иван, -- До последнего дня... -- Это не надо, -- сказал Горыпыч. -- Пропусти. -- Как же? -- не понял Иван. -- Пропусти. -- Горыныч, так нельзя, -- заулыбался Иван, -- из песни слова не выкинешь, Горыныч молча смотрел на Ивана; опять воцарилась эта нехорошая тишина. -- Но ведь без этого же нет песни! -- занервничал Иван. -- Ну? Песни-то нету! -- Есть песня, -- сказал Горыныч. -- Да как же есть? Как же есть-то?! -- Есть песня. Даже лучше -- лаконичнее. -- Ну ты смотри, что они делают! -- Иван даже хлопнул в изумлении себя по ляжкам. -- Что хотят, то и делают! Нет песни без этого, нет песни без этого, нет песни!.. Не буду петь лаконично. Все. -- Ванюшка, -- сказала Баба-Яга, -- не супротивничай. -- Пошла ты!.. -- вконец обозлился Иван. -- Сами пойте. А я не буду. В гробу я вас всех видел! Я вас сам всех сожру! С усами вместе. А эти три тыквы... я их тоже буду немножко жарить... -- Господи, сколько надо терпения, -- вздохнула первая голова Горыныча. -- Сколько надо сил потратить, нервов... пока их научишь. Ни воспитания, ни образования... -- Насчет "немножко жарить" -- это он хорошо сказал, -- молвила вторая голова. -- А? -- На какие усы ты все время намекаешь? -- спросила Ивана третья голова. -- Весь вечер сегодня слышу: усы, усы... У кого усы? -- А па-арень улыбается в пшеничные усы, -- шутливо спела первая голова. -- Как там дальше про Хаз-бу-лата? -- Она мне отдалась, -- отчетливо сказал Иван. Опять сделалось тихо. -- Это грубо, Иван, -- сказала первая голова. -- Это дурная эстетика. Ты же в библиотеке живешь... как ты можешь? У вас же там славные ребята. Где ты набрался этой сексуальности? У вас там, я знаю, Бедная Лиза... прекрасная девушка, я отца ее знал... Она невеста твоя? -- Кто? Лизка? Еще чего! -- Как же? Она тебя ждет. -- Пусть ждет -- не дождется. -- Мда-а... Фрукт, -- сказала третья голова. А голова, которая все время к жратве клонила, возразила: -- Нет, не фрукт, -- сказала она серьезно. -- Какой же фрукт? Уж во всяком случае -- лангет. Возможно даже -- шашлык. -- Как там дальше-то? -- вспомнила первая голова. -- С Хаз-булатом-то. -- Он его убил, -- покорно сказал Иван. -- Кого? -- Хаз-булата. -- Кто убил? -- М-м... -- Иван мучительно сморщился. -- Молодой любовник убил Хаз-булата. Заканчивается песня так: "Голова старика покатилась на луг". -- Это тоже не надо. Это жестокость, -- сказала голова. -- А как надо? Голова подумала. -- Они помирились. Он ему отдал коня, седло -- и они пошли домой. На какой полке ты там сидишь, в библиотеке-то? -- На самой верхней... Рядом с Ильей и донским Атаманом. -- О-о! -- удивились все в один голос. -- Понятно, -- сказала самая умная голова Горыныча, первая. -- От этих дураков только и наберешься... А зачем ты к Мудрецу идешь? -- За справкой. -- За какой справкой? -- Что я умный. Три головы Горыныча дружно громко засмеялись. Баба-Яга и дочь тоже подхихикнули. -- А плясать умеешь? -- спросила умная голова. -- Умею, -- ответил Иван. -- Но не буду. -- Он, по-моему, и коттеджики умеет рубить, -- встряла Баба-Яга. -- Я подняла эту тему... -- Ти-хо! -- рявкнули все три головы Горыныча. -- Мы никому больше слова не давали! -- Батюшки мои, -- шепотом сказала Баба-Яга. -- Сказать ничего нельзя! -- Нельзя! -- тоже рявкнула дочь, И тоже на Бабу-Ягу. -- Базар какой-то! -- Спляши, Ваня, -- тихо и ласково сказала самая умная голова. -- Не буду плясать, -- уперся Иван. Голова подумала: -- Ты идешь за справкой... -- сказала она. -- Так? -- Ну? За справкой. -- В справке будет написано: "Дана Ивану... в том, что он -- умный". Верно? И -- печать. -- Ну? -- А ты не дойдешь. -- Умная голова спокойно смотрела на Ивана. -- Справки не будет. -- Как это не дойду? Если я пошел, я дойду. -- Не. -- Голова все смотрела на Ивана. -- Не доидешь. Ты даже отсюда не выйдешь. Иван постоял в тягостном раздумье... Поднял руку и печально возгласил: -- Сени! -- Три, четыре, -- сказала голова. -- Пошли. Баба-Яга и дочь запели: Ох, вы сени, мои сени, Сени новые мои... Они пели и прихлопывали в ладоши. Сени новые-преновые Решетчатые... pic10.jpg Ў pic10.jpg Иван двинулся по кругу, пристукивая лапоточками... а руки его висели вдоль тела: он не подбоченился, не вскинул голову, не смотрел соколом. -- А почему соколом не смотришь? -- спросила голова. -- Я смотрю, -- ответил Иван. -- Ты в пол смотришь. -- Сокол же может задуматься? -- О чем? -- Как дальше жить... Как соколят вырастить. Пожалей ты меня, Горыныч, -- взмолился Иван. -- Ну сколько уж? Хватит... -- А-а, -- сказала умная голова. -- Вот теперь ты поумнел. Теперь иди за справкой. А то начал тут... строить из себя. Шмакодявки. Свистуны. Чего ты начал строить из себя? Иван молчал. -- Становись лицом к двери, -- велел Горыныч. Иван стал лицом к двери. -- По моей команде вылетишь отсюда со скоростью звука. -- Со звуком -- это ты лишка хватил, Горыныч, -- возразил Иван. -- Я не сумею так. -- Как сумеешь. Приготовились... Три, четыре! Иван вылетел из избушки. Три головы Горыныча, дочь и Баба-Яга засмеялись. -- Иди сюда, -- позвал Горыныч невесту, -- я тебя ласкать буду. x x x А Иван шел опять темным лесом... И дороги опять никакой не было, а была малая звериная тропка Шел, шел Иван, сел на поваленную лесину и закручинился. -- В душу как вроде удобрения свалили, -- грустно сказал он. -- Вот же как тяжко! Достанется мне эта справка... Сзади подошел Медведь и тоже присел на лесину. -- Чего такой печальный, мужичок? -- спросил Медведь. -- Да как же!.. -- сказал Иван. -- И страху натерпелся, и напелся, и наплясался... И уж так-то теперь на душе тяжко, так нехорошо -- ложись и помирай. -- Где это ты так? -- А в гостях... Черт занес. У Бабы-Яги. -- Нашел к кому в гости ходить. Чего ты к ней поперся? -- Да зашел по пути... -- А "уда идешь-то? -- К Мудрецу. -- Во-он куда! -- удивился Медведь. -- Далеко. -- Не знаешь ли, как к нему идти? -- Нет, Слыхать слыхал про такого, а как идти, не знаю. Я сам, брат, с насиженного места поднялся... Иду вот тоже, а куда иду -- не знаю. -- Прогнали, что ль? -- Да и прогнать не прогнали, и... Сам уйдешь. Эт-то вот недалеко -- монастырь; ну, жили себе... И я возле питался -- там пасек много. И облюбовали же этот монастырь черти. Откуда только их нашугало! Обложили весь монастырь, -- их внутрь-то не пускают, -- с утра до ночи музыку заводют, пьют, безобразничают... -- А чего хотят-то? -- Хотят внутрь пройти, а там стража. Вот они и оглушают их, стражников-то, бабенок всяких ряженых подпускают, вино навяливают -- сбивают с толку. Такой тарарам навели на округу -- завязывай глаза и беги. Страсть что творится, пропадает живая душа. Я вот курить возле их научился... pic11.jpg Ў pic11.jpg Медведь достал пачку сигарет и закурил. -- Нет житья никакого... Подумал-подумал -- нет. думаю, надо уходить, а то вино научусь пить. Или в цирк пойду. Раза два напивался уж... -- Это скверно. -- Уж куда как скверно! Медведицу избил... Льва по лесу искал... Стыд головушке! Нет, думаю, надо уходить. Вот -- иду. -- Не знают ли они про Мудреца? -- спросил Иван. -- Кто? Черти? Чего они не знают-то? Они все знают. Только не связывайся ты с имя, пропадешь. Пропадешь, парень. -- Да ну... чего, поди? -- Пропадешь. Попытай, конечно, но... Гляди. Злые они. -- Я сам злой счас.. Хуже черта. Вот же как он меня исковеркал! Всего изломал. -- Кто? -- Змей Горыныч. -- Бил, что ли? -- Дайне бил, а... хуже битья. И пел перед ним, и плясал... Тьфу! Лучше бы уж избил. -- Унизил? -- Унизил. Да как унизил! Не переживу я, однако, эти дела. Вернусь и подожгу их. А? -- Брось, -- сказал Медведь, -- не связывайся. Он такой, этот Горыныч... Гад, одно слово. Брось. Уйди лучше. Живой ушел, и то слава богу. Эту шайку не одолеешь: везде достанут. Они посидели молча, Медведь затянулся последний раз сигаретой, бросил, затоптал окурок лапой и встал. -- Прощай. -- Прощай, -- откликнулся Иван. И тоже поднялся. -- Аккуратней с чертями-то, -- еще раз посоветовал Медведь. -- Эти похуже Горыныча будут... Забудешь, куда идешь. Все на свете забудешь. Ну и охальное же племя! На ходу подметки рвут. Оглянуться не успеешь, а уж ты на поводке у них -- захомутали. -- Ничего, -- сказал Иван. -- Бог не выдаст, свинья не съест. Как-нибудь вывернусь. Надо же где-то Мудреца искать... Леший-то навязался на мою голову! А время -- до третьих петухов только. -- Ну, поспешай, коли так. Прощай. -- Прощай. И они разошлись. Из темноты еще Медведь крикнул: -- Вон, слышь, музыка? -- Где? -- Да послушай!.. "Очи черные" играют... -- Слышу! -- Вот иди на музыку -- они. Вишь, наяривают! О, господи! -- вздохнул Медведь. -- Вот чесотка-то мировая! Ну чесотка... Не хочут жить на болоте, никак не хочут, хочут в кельях. x x x pic12.jpg Ў pic12.jpg А были-ворота и высокий забор. На воротах написано: "Чертям вход воспрещен". В воротах стоял большой стражник с пикой в руках и зорко поглядывал кругом. Кругом же творился некий вялый бедлам -- пауза такая после бурного шабаша. Кто из чертей, засунув руки в карманы узеньких брюк, легонько бил копытцами ленивую чечетку, кто листал журналы с картинками, кто тасовал карты... Один жонглировал черепами. Двое в углу учились стоять на голове. Группа чертей, расстелив на земле газеты, сидела вокруг коньяка и закуски -- выпивали. А четверо -- три музыканта с гитарами и девица -- стояли прямо перед стражником; девица красиво пела "Очи черные". Гитаристы не менее красиво аккомпанировали ей. И сама-то девица очень даже красивая, на красивых копытцах, в красивых штанах... Однако стражник спокойно смотрел на нее -- почему-то не волновался. Он даже снисходительно улыбался в усы. -- Хлеб да соль! -- сказал Иван, подходя к тем, которые выпивали. Его оглядели с ног до головы... И отвернулись. -- Что же с собой не приглашаете? -- жестко спросил Иван. Его опять оглядели. -- А что ты за князь такой? -- спросил один, тучный, с большими рогами. -- Я князь такой, что если счас понесу вас по кочкам, то от вас клочья полетят. Стать! Черти изумились... Смотрели на Ивана. -- Я кому сказал?! -- Иван дал ногой по бутылкам. -- Стать!! Тучный вскочил и полез было на Ивана, но его подхватили свои и оттащили в сторону. Перед Иваном появился некто изящный, среднего возраста, в очках. pic13.jpg Ў pic13.jpg -- В чем дело, дружок? -- заговорил он, беря Ивана под руку. -- Чего мы шумим? Мм? У нас где-нибудь бо-бо? Или что? Или настроение испорчено? Что надо? -- Надо справку, -- зло сказал Иван. К ним еще подошли черти... Образовался такой кружок, в центре которого стоял злой Иван. -- Продолжайте, -- крикнул Изящный музыкантам и девице. -- Ваня, какую справку надо? О чем? -- Что я -- умный. Черти переглянулись... Быстро и непонятно переговорили между собой. -- Шизо, -- сказал один. -- Или авантюрист. -- Не похоже, -- возразил другой. -- Куда-нибудь оформляется. Всего одну справку надо? -- Одну. -- А какую справку, Ваня? Они разные бывают... Бывает -- характеристика, аттестат... Есть о наличии, есть об отсутствии, есть "в том, что", есть "так как", есть "ввиду того, что", а есть "вместе с тем, что" -- разные, понимаешь? Какую именно тебе сказали принести? -- Что я умный. -- Не понимаю... Диплом, что ли? -- Справку. -- Но их сотни справок! Есть "в связи с тем, что", есть "несмотря на то, что", есть... -- Понесу ведь по кочкам, -- сказал Иван с угрозой. -- Тошно будет. Или спою "Отче наш". -- Спокойно, Ваня, спокойно, -- занервничал Изящный черт. -- Зачем подымать волну? Мы можем сделать любую справку, надо только понять -- какую? Мы тебе сделаем... -- Мне липовая справка не нужна, -- твердо сказал Иван, -- мне нужна такая, какие выдает Мудрец. Тут черти загалдели все разом. -- Ему нужна только такая, какие выдает Мудрец. -- О-о!.. -- Липовая его не устраивает... Ах, какая неподкупная душа! Какой Анжелико! -- Какой митрополит! Он нам споет "Отче наш". А "Сухой бы я корочкой питалась" ты нам споешь? -- Ша, черти! Ша... Я хочу знать: как это он понесет нас по кочкам? Он же берет нас на арапа! То ж элементарный арапинизм! Что значит, что этот пошехонец понесет нас? Подошли еще черт