. Дважды это спасло мне жизнь... - Знание у тебя. В своем разуме. Надо только найти его. - Но ведь время... - Время, - сказал Розовый, - что может быть проще времени! ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ Блейн долго лежал, наслаждаясь чувством тела, - у него опять было тело. Он ощущал прикосновение воздуха к коже, теплую влагу. выступившую на руках, лице и груди. Он уже не был в голубой комнате, потому что там у него не было тела, и потом исчез шелест пустынного ветра. Вместо этого он слышал равномерное хриплое всхлипывание. Густой, резкий запах антисептики наполнял ноздри, горло. легкие. Медленно, готовый тут же закрыть глаза при первой необходимости, Блейн поднял веки. И не увидел ничего, кроме безразличной белизны потолка. Голова его лежала на подушке, под ним была простыня, а сам он был одет в накрахмаленную рубашку. Он повернул голову и увидел рядом другую кровать, на которой лежала мумия. "Что может быть проще времени", - сказало существо из другого мира. Оно собиралось рассказать ему о времени, но он не смог остаться еще, чтобы дослушать. Мумия из соседней кровати была полностью замотана бинтами, и только на месте ноздрей и рта оставались отверстия. Мумия дышала, и каждый вздох сопровождался всхлипыванием. Белые, как потолок, стены, кафельный пол, стерильность обстановки не оставляли сомнений относительно того, куда он попал. Блейн лежал в больничной палате рядом с хрипящей мумией. Страх волной накатил на него, но Блейн не шевелился, давая страху перекатиться и схлынуть. Потому,что даже испытывая страх, он чувствовал себя в безопасности. По какой-то причине - он не мог вспомнить какой - Блейн был уверен, что ему ничего не грозит. Где же он был, подумал Блейн, до голубой комнаты? Он мысленно вернулся в прошлое: овраг за городом, ручей, ивняк... В коридоре послышались шаги, и в палату вошел человек в белом халате. Он остановился в дверях и поглядел на Блейна. - Пришел в себя, наконец, - сказал доктор. - Как себя чувствуешь? - Неплохо, - ответил Блейн. Он и в самом деле чувствовал себя отменно. Что же он здесь тогда делает? - А где меня подобрали? - А раньше с тобой это случалось? - вместо ответа задал вопрос доктор. - Что "это"? - Потеря сознания. Кома. - Что-то не припомню, - покачал головой Блейн. - Можно подумать, что ты стал жертвой заклинания. - Колдовство, доктор? - засмеялся Блейн. - Ну, я в это не верю, - скривился кисло врач. - Хотя кто знает. Больные иногда думают так. Он подошел к Блейну и сел на край кровати. - Меня зовут доктор Уитмор, - сказал он. - Ты здесь уже два дня. Мальчишки охотились на кроликов, залезли в кусты и там нашли тебя. Они решили, что ты мертв. - А что со мной? - Не знаю, - покачал головой Уитмор. - У меня нет денег, доктор. Я не смогу заплатить. - Это не самое главное, - успокоил его доктор. - Правда, я хотел спросить. При тебе не нашли никаких документов. Ты помнишь, как тебя зовут? - Конечно, Шепард Блейн. - А где ты живешь? - Нигде. Болтаюсь где придется. - А как ты попал в этот город? - Не помню. - Блейн сел на кровати. - Доктор я зря занимаю койку. - Лучше бы ты полежал еще. Надо сделать несколько анализов... - Не хочу причинять вам беспокойства. - Дело в том, - признался Уитмор,- что я никогда не сталкивался с подобным случаем. Я был бы признателен, если б ты задержался. Мы не нашли никаких отклонений, когда тебя привезли. Чуть замедленный пульс. Несколько поверхностное дыхание. Кроме того, что ты был без сознания. Пробудить тебя ничем не удалось. - Вот кому не повезло, - Блейн кивнул в сторону мумии. - Дорожное происшествие. - В наше время это редкость. - Да и обстоятельства необычные, - пояснил доктор. - Он вел старый фургон. На полном ходу лопнула шина. И прямо на повороте над рекой. Блейн внимательно посмотрел на забинтованного шофера, но под повязкой узнать его было невозможно. - Я могу перевести тебя в другую палату, - предложил доктор. - Не стоит. Я долго тут не задержусь. - Лучше полежи. А то снова отключишься. И на этот раз тебя не найдут. - Ладно, я подумаю, - пообещал Блейн. Доктор поднялся, подошел к соседней койке и, наклонившись над больным, прислушался к его дыханию. Ватным тампоном вытер ему губы, пошептал что-то на ухо, затем выпрямился. - У тебя есть какие-нибудь просьбы? - спросил он Блейна. - Ты, наверное, проголодался. Блейн кивнул. Вспомнив о еде, он действительно почувствовал голод. - Хотя, я могу подождать, - сказал он. - Я распоряжусь на кухне, тебя покормят. Доктор повернулся и быстро вышел из комнаты. Блейн лежал, вслушиваясь в его удаляющиеся шаги. И вдруг он понял - он вспомнил, - почему так спокоен. Существо с далекой планеты сняло экран, освободило его от сверкающего зеркала в мозгу. Теперь нечего бояться, не к чему прятаться. Рядом с ним мумия издавала стоны, хрипы и всхлипывания. - Райли, - шепотом позвал Блейн. Дыхание не изменилось. Блейн сел на кровати, свесив ноги, потом встал. Стоять босиком на узорчатом кафеле было холодно. Ежась в жесткой больничной рубахе, он подошел к напоминающему кокон существу. - Райли! Это ты? Райли, ты слышишь меня? Мумия шевельнулась. Она попыталась повернуть голову к нему, но не смогла. С трудом задвигались губы. Язык силился произнесли что-то. - Передай... - выговорил шофер, от усилия растягивая слово. Напрягшись он попробовал еще раз. - Передай Финну... Блейн понял, что это не все, он хочет еще что-то добавить. Губы мучительно шевелились. В хлюпающем отверстии тяжело поворачивался язык. Беззвучно. - Райли! - позвал Блейн, но ответа не получил. Блейн стал пятиться назад, пока край кровати не уперся ему под колени. Тогда он сел. Ну вот, подумал он, страх и догнал этого парня, страх, от которого Райли пытался убежать, прячась от которого он пересек полконтинента. Хотя, возможно, не тот, от которого он убегал, а другой страх и другая опасность. Райли с шумом, судорожно вздохнул. Вот лежит человек, думал Блейн, которому надо что-то передать некоему Финну. Кто такой Финн, откуда? Как он связан с Райли? Финн? Он знал одного Финна. Когда-то, очень давно, имя Финн было ему знакомо. Блейн напрягся, пытаясь вспомнить все, что ему известно о Финне. Не исключено, что это не тот Финн. Потому что он слышал о Ламберте Финне, который тоже был исследователем в "Фишхуке", и он тоже бесследно исчез, но задолго до исчезновения Годфри Стоуна, задолго до того дня, как сам Блэйн пришел работать в "Фишхук". Он превратился в призрак, чье имя произносят шепотом, в легенду, в жуткий персонаж жуткой истории, в одну из немногих фишхуковких сказок ужасов. Потому что, говорилось в этой сказке, однажды Ламберт Финн вернулся со звезд визжащим от ужаса маньяком! ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Уставившись в потолок, Блэйн лежал на кровати. За окошком шуршал ветерок, на стене напротив весело играли тени листьев одинокого дерева. Упрямое дерево, подумал Блэйн, уже кончается октябрь, а оно никак не хочет расставаться с листьями. Из коридора доносились все те же приглушенные шаги а в воздухе по-прежнему едко пахло антисептиком. Надо выбираться отсюда, решил Блэйн, пора двигаться. Но куда? В Пьер, конечно, в Пьер к Гарриет, если Гарриет там. Сам по себе Пьер не больше чем тупик, и делать мне там нечего. Но пока моя задача - добраться туда. Ведь я все еще беглец, совершающий отчаянный, неподготовленный побег. Я бегу с того момента, как вернулся из последнего путешествия на звезды. И, что хуже всего, бегу бесцельно, лишь для того, чтобы укрыться, обрести безопасность. Из-за отсутствия цели становилось не по себе. Как будто он пустышка. Перекати-поле, которое катится туда, куда подует ветер. Он лежал, давая боли впитаться, впуская горечь и сомнение: а надо ли было бежать из "Фишхука", имело ли это смысл? Затем ему вспомнился Фредди Бейтс, его натянутая улыбка, и блестки в глазах, и револьвер в его кармане. И сомнения рассеялись сами собой: он поступил правильно. Райли всхлипнул, захрипел и затих. Нет, сказал себе Блэйн, хоть доктор и просит, оставаться не следует. Все равно врач ничего не обнаружит, а Блэйн ничего ему не расскажет, так что для них обоих это будет только потеря времени. Он встал с постели, пересек комнату и подошел к двери, ведущей, по всей видимости, в гардеробную. Он открыл дверь - его одежда действительно была там. Правда, он не видел нижнего белья, но его рубашки и брюки висели на вешалке, а под ними стояли его туфли. Пиджак, свалившись с вешалки, лежал на полу. Скинув больничную рубаху, он сунул ноги в штанины, натянул брюки и туго затянул их на поясе. Он потянул за рубашкой, как вдруг остановился, пораженный тишиной - мирным, тихим спокойствием осеннего полдня. Покой желтого листка, свежесть дымки на далеких холмах, винный аромат осени. Но в этом спокойствии что-то было не так. Исчезали стоны и всхлипывания с соседней койки. Пригнувшись, как в ожидании удара, Блэйн прислушался, но ничего не услышал. Он повернулся, сделал шаг в сторону кровати, но остановился. К Райли подходить уже поздно. Его забинтованное тело лежало неподвижно, а на губах застыла пузырем пена. - Доктор! - закричал Блэйн. - Доктор! Сознавая, что поступает глупо и нерационально, он бросился к двери. У порога он остановился. Уперевшись в косяки, он высунул голову в коридор. Доктор шел по коридору быстрыми шагами, но не бегом. - Доктор, - прошептал Блэйн. Подойдя к двери, он впихнул Блэйна в комнату и направился к кровати Райли. Доктор достал стетоскоп, прислонил к мумии, наклонившись, затем выпрямился. - А ты куда собрался? - спросил он. - Он умер, - сказал Блэйн. - У него остановилось дыхание. Прошло уже... - Да, он мертв. Он был безнадежен. Даже с гобатианом не было никакой надежды. - Гобатиан? Вам пришлось применять даже гобатиан? Вот почему его так забинтовали... - В нем не осталось ни одной целой кости, сказал доктор. - Как кто-то бросил игрушку на пол и прыгнул на нее нее двумя ногами. У него... Доктор замолчал и пристальным взглядом уставился на Блэйна. - А что ты знаешь о гобатиане? - осведомился он. - Так, слышал. - ответил Блэйн. Еще бы об этом не слышать, подумал он. - Это инопланетное лекарство. - сообщил доктор. - Им пользуется одна насекомовидная раса. Раса воинствующих насекомых. Оно творит чудеса. Оно может слепить обратно разодранное по частям тело. Сращивает кости и органы. Регенерирует ткани. Он поглядел на забинтованный труп, потом опять на Блэйна. - Читал где-нибудь? - Да, в научно-популярном журнале. - солгал Блэйн. В его памяти всплыло зеленое безумие планеты джунглей, где он наткнулся на лекарство, которым пользовались насекомые, хотя на самом деле они вовсе не были насекомыми, а лекарство было вовсе не лекарство. Впрочем, сказал он себе, к чему играть в слова. Терминология всегда вызывала трудности, а со звездными путешествиями стала и вовсе не возможной. Берешь то, что хоть немного подходит по смыслу. И то хорошо. - Тебя переведут в другую палату. - сказал доктор. - Не стоит, - сказал Блэйн. - Я как раз собрался уходить. - Нет, - ровным голосом возразил доктор. - Я не позволю. Не собираюсь брать что-то на свою совесть. Ты чем-то болен, и очень серьезно. А за тобой некому ухаживать - у тебя нет ни друзей, ни родственников. - Ничего, обойдусь. Как обходился до сих пор. - Мне кажется, - придвинулся к нему доктор, - ты чего-то не договариваешь. Блэйн повернулся к нему спиной и молча направился к гардеробной. Надел рубашку, натянул туфли. Поднял с пола пиджак, прикрыл дверцу и только тогда обернулся к доктору: - А теперь, если вы посторонитесь, я выйду. По коридору кто-то шел. Наверное, доктор успел распорядиться, и это несут еду, подумал Блэйн. Может, мне следует сперва подкрепиться, мне это нужно. Но он слышал шаги, по крайней мере, двух пар ног. А может, услышали, как он звал врача, и решили посмотреть, не нужна ли помощь? - Было бы лучше, - сказал доктор, - если бы ты передумал. Кроме того ты нуждаешься в лечении, есть еще некоторые формальности... Дальше Блэйн его уже не слышал, потому что те, кто шагал по коридору, уже стояли в дверях, заглядывая в комнату. - Как ты сюда попал, Шеп? Мы тебя повсюду ищем, - ледяным голосом произнесла Гарриет Квимби. Одновременно, как удар бича, его стегнуло телепатическим шепотом: "Ну, быстро! Что говорить?" - Просто забирай меня, и все разъяренная женщина, волочащая за собой заблудшего шалопая. Тогда меня выпустят. Меня нашли под ивняком... Пьяница, каким-то образом залезший в урну для мусора и не знающий, как оттуда выбраться. Цилиндр у него сполз на ухо, нос, пощелкивая, всхлипывает, как неоновая реклама, а в окосевшем взгляде - мягкое недоумение. - Нет, не то, - остановил ее Блэйн. - Просто лежал под ивой, отключившись от мира. Он считает, я болен... - А не... - Не то, что он дума... - Опять с тобой старая беда, - с улыбкой, в которой было и беспокойство и облегчение, дружеским тоном произнес Годфри Стоун. - Перебрал, наверно. Забыл, что советовал тебе доктор... - Ну, о чем ты, - запротестовал Блэйн. - Каких-то пара глотков... - Тетя Эдна с ума сходит, - сказала Гарриет. - Чего она только не воображала. Ты же знаешь, какие у нее нервы. Она уже решила, что никогда тебя больше не увидит. - Годфри, Годфри! О господи, целых три года... - Спокойно, Шеп. Сейчас не время. Сначала надо тебя вытащить. - Вы что, знаете этого человека, - спросил доктор Уитмор, - он ваш родственник? - Не родственник, а друг, - пояснил Стоун. - его тетка Эдна... - Ладно, пошли отсюда, - прервал его Блэйн. Стоун вопросительно посмотрел на доктора, тот кивнул головой: - Только задержитесь у дежурной и возьмите выписку. Я им сейчас позвоню. Вам придется сообщить ваши имена. - Конечно, - заверил его Стоун. - Мы вам так признательны. - Не стоит благодарности. У порога Блэйн остановился и повернулся к доктору. - Извините, - сказал он. - Я скрыл правду. Мне было стыдно. - У всех бывают моменты, когда нам стыдно. Ты не исключение. - Прощайте доктор. - Всего хорошего. Впредь будьте осторожнее. И вот уже они шли рядом - втроем - по коридору. - А кто лежал в соседней кровати? - спросил Стоун. - Некий Райли. - Райли! - Водитель фургона. - Райли! Его-то мы и искали. На тебя мы наткнулись совсем случайно. Стоун собрался вернуться в палату, но Блэйн его остановил: - Поздно, он мертв. - А его фургон? - Разбился. Упал с откоса. - О Годфри! - вырвалось с ужасом у Гарриет. Стоун покачал головой, глядя на нее. - Не вышло, - сказал он. - Не вышло. - Эй, в чем дело? - Подожди, все узнаешь. Сначала давай выйдем отсюда. Стоун взял его под локоть и потащил рядом с собой. - Хотя бы скажите, при сем здесь Ламберт Финн? - Ламберт Финн, - вслух произнес Стоун, - сегодня самый опасный человек в мире. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ - А может, нам отъехать подальше? - спросила Гарриет. - если доктор что-нибудь заподозрит... Но Стоун уже свернул с шоссе к мотелю. - Почему он должен сто-то заподозрить? - Задумается. Он озадачен случаем с Шепом и наверняка начнет размышлять. А в нашей легенде полно слабых мест. - Для импровизации все было разыграно не так уж плохо. - Но мы и десяти миль не отъехали о города. - Мне ночью надо будет вернуться. Хочу посмотреть, во что превратился фургон Райли. Перед домиком с вывеской "Управляющий" он затормозил. - Сам хочешь засунуть голову в петлю, - сказала Гарриет. Человек, подметавший ступени, подошел к ним. - Добро пожаловать в "Равнины"! - сердечно приветствовал он их. - Могу быть чем-нибудь вам полезен? - У вас найдутся два смежных номера? - У нас как раз освободились два смежных. Какая чудесная стоит погода! - Да, отличная погода. - Но со дня на день может похолодать. Все-таки поздняя осень. Помню, однажды снег выпал на... - В этом году так не будет, - перебил его Стоун. - Да, вряд ли. Кажется, вы сказали, что желаете два смежных? - Если вы не возражаете. - Езжайте прямо вперед. Номера десять и одиннадцать. А я сейчас возьму ключи и приду. Приподняв машину на малой тяге, Стоун соскользнул в проезд. Около номеров стояли уютно припаркованные автомобили. Люди выгружали вещи из багажников. Некоторые отдыхали в креслах в маленьких внутренних двориках. В самом конце стоянки четверо чудаковатых стариков с громкими криками метали подкову.* ____________________ * Метание подковы - народная игра, немного напоминающая городки.Ред. Перед номером десять их машина плавно опустилась на землю. Блэйн вышел, открыл дверцу Гарриет. Как хорошо, подумал он. Он чувствовал себя так, как будто попал домой, встретив двух друзей - потерянных и вновь обретенных. Что бы теперь ни случилось, он со своими. Мотель располагался на обрывистом берегу реки, на север и восток тянулись бескрайние равнины - голые, бурые холмы, поросшие лесом трещины оврагов, толпясь, обвиваясь все плотнее, чтобы уместить вдоль речной долины, леса выстраивались неровным гребнем у мутно-шоколадного потока, который, как бы не зная, куда направить свое течение, задумчиво извивался, оставляя следы своего непостоянства - лужи, болота, старицы, еще более прихотливой формы, чем русло самой реки. Позвякивая связкой ключей, пришел управляющей. Он отпер и широко распахнул двери. - Здесь все в полном порядке, - сообщил он. - Мы ничего не упускаем. на всех окнах - ставни, а замки самые лучшие из имеющихся. В шкафу вы найдете подборку кабалистических знаков и заклинаний. Раньше мы их вывешивали сами, но оказалось, что некоторые клиенты предпочитают их располагать по собственной системе. - Очень предусмотрительно с вашей стороны, - похвалил Стоун. - Клиентам приятно чувствовать себя в тепле и заботе, - похвастался управляющий. - Ну все, Теперь вы нам все рассказали, - остановил его Стоун. - А в первом корпусе у нас ресторан... - Обязательно там побываем, - заверила его Гарриет, - я умираю с голоду. - Зарегистрироваться вы можете у дежурного по пути в ресторан. - Непременно. - пообещала Гарриет. Управляющий передал ей ключи и весело подпрыгивающий походкой пошел обратно, с любезной оживленностью кланяясь гостям из других номеров. - Зайдем. - предложил Стоун. Пропустив Гарриет и Блэйн вперед, он вошел сам и плотно закрыл за собой дверь. Гарриет бросила ключи на туалетный столик, оглядела комнату. - Рассказывай, - повернулась она к Блэйну. - Что было с тобой? Когда я возвратилась в тот пограничный городок, он весь кипел. Там произошло что-то жуткое, не знаю, только что. Мне пришлось так быстро убраться оттуда, что некогда было расспрашивать. - Мне удалось бежать. - сказал ей Блэйн. Стоун протянул ему руку: - Тебе это удалось лучше, чем мне. Ты от них оторвался сразу. Рука Блэйна утонула в громадной ладони Стоуна. - Я рад тебя видеть, - сказал Стоун. - Если б не звонок тогда, меня бы наверняка поймали. Я запомнил свои слова и не стал дожидаться. Стоун выпустил его руку, и они стояли, глядя друг на друга. Блэйн видел, как изменился Стоун: он и раньше был крупным, сильным мужчиной, но теперь сила чувствовалась не только в его внешности - в нем ощущалась сила духа, целеустремленность. И еще жестокость, которой Блэйн раньше в нем не знал. - Боюсь, что мое неожиданное появление еще доставит тебе хлопот, - сказал Блэйн. - Я удирал слишком медленно и не без приключений. Наверняка "Фишхук" уже напал на мой след. Как бы отбрасывая опасения, Стоун махнул рукой, причем сделал это так небрежно, как будто "Фишхук" здесь ничего не значит, как будто "Фишхук" больше вообще нигде ничего не значит. - А что с тобой произошло, Шеп? - спросил Стоун, усаживаясь в кресло. - Я заразился. - Я тоже, - кивнул Стоун. Он минуту помолчал, как бы уходя мыслями во времена своего побега из "Фишхука". - Когда я вышел из телефонной будки, меня уже ждали. Мне не оставалось ничего другого, как пойти с ними. Меня отвезли... Огромный пансионат на берегу моря: над ним - до боли в глазах голубое небо, настолько голубое, что слепит глаза, и в то же время в эту голубизну можно глядеть и глядеть, утопая в бесконечности. Вокруг гигантского здания - домики пониже, поменьше главного корпуса, но тоже не маленькие. Зеленый ковер газона, настолько пышный, что тут же становится ясно: ее постоянно поливают. За зеленью травы - ярко-белая полоса песчаного пляжа и зеленовато-синий океан, с пенными брызгами разбивающийся о рифы за пределами лагуны. А на пляже - калейдоскоп зонтиков... Как я узнал позже, это место расположено в Южной Калифорнии. Идеально изолированное место, потрясающий курорт посреди глуши... Развеваемые океанским бризом флажки площадок для гольфа, ровные прямоугольники тенистых курортов, сад, где гости в безупречных вечерних туалетах, лениво переговариваясь, поджидают тележки с напитками и сандвичами. Там такая рыбалка, что тебе и не снилось, в горах - охота, а купаться можно круглый год... - Ах, как там тяжело! - улыбнулась Гарриет. - Нет, - возразил Стоун, - вовсе не тяжело. Первые шесть недель. Или даже шесть месяцев. Там есть все, что нужно мужчине. Отличная еда, выпивка и женщины. Любое желание тут же исполняется. Богат ты или беден - это не важно. Все бесплатно. - Я представляю, - произнес Блэйн, - что там начинаешь вскоре ощущать... - Ну, конечно! Абсолютная бесцельность. Будто кто-то взял и тебя, взрослого мужчину, превратил в маленького мальчика, которому остается только забавляться разными играми. Но все же "Фишхук" поступает с ними щедро и великодушно. Даже презрирая, ненавидя "Фишхук", надо отдать им должное. Лично против нас они ничего не имеют. Ведь мы не совершали преступлений, не нарушали долг - по крайней мере, не все. Они не могут рисковать, оставляя нас работать: они не могут отпустить нас, поскольку, как ты понимаешь, репутация "Фишхука" должна быть безупречной. Нельзя допустить, чтобы их обвинили в том, что они пустили в мир человека, у которого в мозгу появилось какое-то инопланетное качество или который хоть на волос отклоняется от общепринятого человеческого стандарта. Так что они отправляют нас в отпуск - бессрочный отпуск - в заведение для миллионеров. Это гениальное решение. Человек ненавидит этот вечный праздник и все же не может уехать, поскольку здравый смысл ему шепчет, что надо быть круглым дураком, чтобы бросить все это. Здесь безопасно и весело. Здесь не о чем тревожиться. Тебе ни в чем нет отказа. Трудно серьезно думать о побеге - какой может быть побег, если тебя никто не держит. Правда, стоит попробовать, и вдруг узнаешь, что все вокруг патрулируется, стоят сторожевые вышки. Потом выясняется, что контролируется каждая дорога, каждая тропа. Да и попытаться уйти пешком через пустыню равносильно самоубийству. Постепенно замечаешь, что за тобой постоянно ведется наблюдение; агенты "Фишхука", замаскированные под гостей, не спускают с тебя глаз, чтоб не упустить, когда ты решишься на побег или хотя бы только подумаешь об этом. Но настоящие цепи, которые удерживают тебя, - роскошь и беззаботность. От такого трудно отказаться. И в "Фишхуке" это понимают. Поверь мне, Шеп, это самая крепкая тюрьма, когда-либо построенная человеком. Но, как любая тюрьма, она ожесточает и закаляет. Узнав о шпионах и охране, становишься хитрым и изворотливым. Собственно, сами шпионы и охранники придают смысл твоему существованию. Ошибка "Фишхука" в том, что он перестарался: не нужно было вообще никакой системы безопасности. Предоставленный самому себе, любой мог совершать "побег" каждый месяц. И приплетаться восвояси, почувствовав, каково за пределами этого рая. Но когда ты узнаешь о патрулях, винтовках, собаках, ты принимаешь это как вызов и вступаешь в игру, где ставка - собственная жизнь... - Наверняка, - заметил Блэйн, - побегов было немного. Даже попыток. Иначе бы "Фишхук" придумал что-нибудь новое. - Ты прав, - хищно ухмыльнулся Стоун. - Побег мало кому удался. И мало кто пытался бежать. - Только ты и Ламберт Финн. - Ламберт, - сухо ответил Стоун, - все время был мне примером. Его успех вдохновлял меня. Он бежал за несколько лет до моего появления. Кроме того, задолго до Ламберта был еще один побег. Что стало с тем человеком, до сих пор никому не известно. - Ну хорошо, - сказал Блэйн, - а что будет с тем, кто убежал, кто скрывается от "Фишхука"? Что его ждет? Вот у меня в кармане пара долларов, принадлежащих даже не мне, а Райли, у меня нет ни документов, ни специальности, ни работы. Что будет... - Ты так будто жалеешь, что убежал. - Бывают моменты, что и жалею. Если б начать сначала, то я бы не дал застать себя врасплох. Я бы перевел деньги в какую-нибудь соседскую страну. Подготовил бы новые документы. Зазубрил бы пару учебников, чтобы работать кем-то вроде счетовода и ждать. - Мы не можем ждать! - выкрикнул Стоун. - Вспомни старые религиозные распри, - предложил Блэйн. - Войны между протестантами и католиками, между христианством и исламом. Где они теперь? - Они прекратились благодаря "Фишхуку". - Все всегда прекращается благодаря чему-то. Иначе не было бы надежды. Ситуация и события упорядочиваются, и вчерашние бури становятся чисто академическими вопросами для историков. - Неужели ты будешь ждать, - спросил Стоун, - ждать сотню лет? - Ждать незачем, - сказала Гарриет, - все уже началось. А Шеп подключится. - Я? - Да, ты. - Шеп, выслушай меня, - попросил Стоун. - Я слушаю, - ответил Блэйн, и, чувствуя опасность, в нем колыхнулось что-то чужое, и дрожь прокатилась по телу. - Я создал организацию - можно назвать ее подпольем. У меня есть группа паракинетиков, или штат, или комитет, который разрабатывает первоначальные планы и тактику некоторых экспериментов и исследований. С их помощью мы продемонстрируем, что паранормальные люди могут быть полезными человечеству и без "Фишхука". - Пьер! - воскликнул Блэйн, глядя на Гарриет. Она кивнула. - Так вот что ты имела в виду с самого начала. А тогда, на вечеринке у Шарли, ты мне говорила: "Старый приятель, старый друг..." - Ты считаешь, что я поступила неверно? - Да нет, почему же. - Скажи, ты бы согласился, если б я тебе тогда все рассказала? - Не знаю, Гарриет, честное слово, не знаю. Стоун поднялся из кресла и сделал несколько шагов в сторону Блэйна. Вытянув руки, он положил их на плечи Блэйну. Его пальцы напряглись. - Шеп, - твердо произнес он. - Шеп, это очень серьезно и важно. Нельзя, чтобы вся связь человека со звездами шла только через "Фишхук". Человечество не может быть наполовину приковано к Земле, наполовину свободно. В тусклом комнатном освещении его взгляд не казался жестким. Он казался вдохновенным, а в глазах поблескивали непролитые слезы. Когда он снова заговорил, голос его уже звучал мягко. - Есть звезды, - почти шепотом, будто разговаривая с самим собой, сказал он, - где люди должны побывать. Чтобы увидеть, каких высот способна достичь человеческая раса. Чтобы спасти свои души. Гарриет с деловым видом взяла сумочку, перчатки. - Вы как хотите, а я с голоду умирать не собираюсь. Идете со мной или нет? - Я иду, - объявил Блэйн. И вдруг вспомнил. Она перехватила мысль и рассмеялась: - За наш счет. За это пригласишь нас как-нибудь двоих. - А зачем? - вмешался Стоун. - Он уже в штате и получает жалованье. У него есть работа. Не так ли, Шеп? Блэйн промолчал. - Шеп, ты ведь со мной? Ты мне нужен. Без тебя мне не справиться. Мне не хватало как раз тебя. - Хорошо, я с тобой, - просто ответил Блэйн. - Ну, раз с этим наконец разобрались, - сказала Гарриет, - пошли обедать. - Вы идите, - сказал Стоун, - а я буду стоять на страже. - Но, Годфри... - Мне надо кое о чем поразмыслить. Есть пара вопросов. - Пошли, - Гарриет повернулась к Блэйну. - Пусть сидит и думает. Блэйн последовал за ней несколько озадаченный. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ - Теперь рассказывай, - потребовала Гарриет. Они сделали заказ, и Гарриет, устроившись поудобнее за столом, приготовилась слушать. - Что произошло в том городке? Что было после? Как ты попал в больницу? - Об этом позже, - отказался Блэйн. - Еще будет время обо всем тебе рассказать. Прежде ответь, что с Годфри? - Ты имеешь в виду, что он остался в номере подумать? - Да. Но не только. Выражение его глаз. Эта навязчивая идея. Как он говорит, что спасение людей - побывать на звездах, словно старый отшельник, которому явилось знамение. - Ты прав, - сказала Гарриет, - все именно так. Блэйн ошеломлено уставился на нее. - Это произошло во время того последнего путешествия, - продолжала Гарриет. - Он там тронулся. Что-то он там увидел, что потрясло его. - Я знаю, - сказал Блэйн. - Иногда в путешествиях встречаешь такое... - Жуткое? - Да, конечно, жуткое. Но это не все. Скорее, непостижимое. Процессы, причинно-следственные связи, совершенно невероятные с позиции человеческой логики и этики. Явления, в которых не видно смысла, которые не укладываются в голове. Рассудок человека оказывается бессильным. И это страшно. Нет точки опоры, ориентира. Ты один, абсолютно один, и вокруг - ничего из знакомого тебе мира. - У Годфри было другое. Нечто, что он понял и постиг. Может, даже слишком хорошо постиг. Это было совершенство. - Совершенство? - Я знаю, фальшивое слово. Выспренное. Надуманное. И все же единственно подходящее. - Совершенство, - повторил Блэйн, как будто бы пробуя слово на вкус. - На той планете не было ни злобы, ни алчности, ни извращенного честолюбия, которое кует злобу и алчность. Совершенная планета для совершенного народа. Социальный рай. - Не вижу... - Задумайся на минуту. Приходилось ли тебе когда-либо видеть предмет, картину, скульптуру, пейзаж, настолько прекрасный и совершенный, что ты испытываешь физическую боль? - приходилось раз или два. - Разумеется. Но картина или скульптура - это предмет вне жизни человека, твоей жизни. Это всего лишь эмоциональное переживание. Практического значения оно не имеет. Ты можешь прожить прекрасно всю остальную жизнь, так и не увидев эту вещь снова, ты только изредка будешь вспоминать ее и, вспоминая, снова чувствовать боль. А теперь представь этику, культуру, образ жизни, который мог бы быть твоим. И это настолько прекрасно, что испытываешь боль, как то гениального полотна, только в тысячу раз сильнее. Вот что увидел Годфри. Вот почему он вернулся "тронутым". Он чувствует себя оборванным мальчишкой из трущоб, из -за ограды увидевшим сказочную страну - настоящую, живую сказку, до которой можно дотянуться, потрогать, но в которую он никогда не попадет. Блэйн глубоко вздохнул и медленно выдохнул: - Вот оно что. Вот чего он хочет. - А ты бы не его месте? - Наверное. Если б я это увидел. - А ты спроси Годфри. Он тебе расскажет. Или лучше не спрашивай. Пускай он сам. - Тебе он рассказал? - Да. - На тебя это произвело впечатление? - Я же здесь, - ответила она. Официантка принесла заказ: огромные сочные бифштексы с картофелем и салатом. На середину стола она поставила кофейник. - Выглядит аппетитно, - сказала Гарриет. - Всегда хочу есть. Помнишь, Шеп, как ты впервые пригласил меня пообедать? Блэйн улыбнулся: - Конечно, помню. Ты тогда тоже была страшно голодна. - И ты купил мне розу. - Кажется. - Ты такой милый, Шеп. - Если я не ошибаюсь, ты журналистка. Как же... - А я и занимаюсь одной историей. - И эта история - "Фишхук". - В какой-то мере, - пробормотала она, принимаясь за бифштекс. Некоторое время они ели почти молча. - Послушай, - прервал молчание Блэйн, - При чем здесь Финн? Годфри считает его опасным. - А что ты знаешь о Финне? - Немного. Из "Фишхука" он исчез до того, как я там появился. Но слухи остались. Когда он вернулся, он начал визжать. Что-то с ним случилось. - Случилось, - подтвердила Гарриет. - И теперь он ходит повсюду со своими проповедями. - Проповедями? - Изгнатель дьявола, экзорсист, потрясающий Библией. Только без Библии. Доказывает, что звезды - зло, что человеку место на Земле. Здесь он в безопасности, а там его поджидает зло. И что ворота исчадью зла открыли парапсихи. - И его проповеди слушают? - Слушают, - подтвердила Гарриет. - Люди в восторге от них. Они в них купаются. Ведь для них-то звезды недосягаемы. Поэтому анафема звездам им по вкусу. - В таком случае, анафема и парапсихам. Ведь это они - призраки и оборотни... - И гоблины. И колдуны. И злые духи. И все прочее. - Он просто шарлатан. Гарриет покачала головой: - Он не шарлатан. Он так же искренен, как Годфри. Он верит в зло. Потому что он видел Зло. - А Годфри видел Совершенство. - Именно. Ни больше ни меньше. Финн убежден, что человеку в космосе делать нечего, равно как Стоун убежден, что спасение человечества - звезды. - И оба борются против "Фишхука". - Годфри хочет положить конец монополии, но сохранить основу. Финн идет дальше. "Фишхук" для него - не главное. Его цель паракинетика, ее он собирается уничтожить. - Финн считает Стоуна врагом? - Он стоит у него на пути. А поделать Финн ничего не может. Годфри старается не подставлять себя. Однако Финн знает его планы и считает его основной фигурой, способной объединить паракинетиков. Естественно, при первой возможности он попытается то него избавиться. - Похоже, тебя это не слишком страшит. - Годфри не боится. Для него Финн лишь еще одна проблема, еще одно препятствие. Они вышли из ресторана и двинулись вниз по асфальтированной дорожке, тянувшейся вдоль фасадов номеров. В свете умирающего дня долина переливалась черными и пурпурными бликами, отражаясь в мрачной бронзе реки. Последние солнечные лучи освещали верх обрыва на противоположном берегу; серебристой молнией по синеве в небе все еще носился ястреб. Они дошли до своего блока, Блэйн толкнул дверь, пропуская Гарриет вперед, затем вошел сам. Не успел он пересечь порог, как столкнулся с Гарриет. Гарриет коротко вскрикнула, и он почувствовал, как она напряглась, прижавшись к нему. Он поглядел через ее плечо. Вытянувшись, лицом вниз на полу лежал Годфри Стоун. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Уже наклонясь над ним, Блэйн знал, что Стоун мертв. Он как будто сжался, стал меньше, утратив наполнявшую раньше большое тело жизни. А теперь он превратился просто в обернутое мятыми тряпками тело и в его неподвижности было что-то страшное. Гарриет закрыла наружную дверь. И в клацанье задвижки Блэйну послышалось рыдание. Наклонившись ниже, Блэйн заметил под головой Стоуна лужицу крови. Нажав рычаг, Гарриет опустила жалюзи на окнах. - Может, зажжем свет? - предложил Блэйн. - Погоди, Шеп, сейчас. Щелкнул выключатель, с потолка брызнул свет, и они увидели, что у Стоуна размозжен череп. Щупать пульс не имело смысла - после такого удара по голове выжить невозможно. Покачиваясь на корточках, Блэйн пораженно думал, какой надо обладать свирепостью и, возможно, отчаянием, чтобы нанести подобный удар. Он поглядел на Гарриет и покачал головой, удивляясь ее хладнокровию, затем вспомнил, что в репортерской практике насильственная смерть не такая уж редкость. - Это Финн, - произнесла она тихим ровным голосом, настолько ровным, что почувствовалось, с каким трудом она сдерживается. - Не сам Финн, конечно. Кто-то из его подручных. Или доброволец. Один из его фанатиков-последователей. Многие готовы выполнить любое его приказание. Она подошла и присела рядом с трупом напротив Блэйна. Рот ее был сжат в прямую, суровую линию. Лицо натянуто и жестоко. И только маленький потек там, где сбежала единственная слеза. - Что будем делать? - спросил Блэйн. - Наверно, надо вызвать полицию. Она сделала предостерегающий жест. - Только не полицию. Мы не должны оказаться замешанными. Финн и его банда только этого и ждут. Держу пари, в полицию уже сообщили. - Думаешь, убийца? - А почему нет? Звонок, неизвестный голос сообщает, что в "Равнинах", в номере 10, убит человек. Затем быстро вешает трубку. - Чтобы подставить нас? - Чтобы подставить того, кто был с Годфри. Они могут не знать, кто мы такие. А тот врач не мог... - Не знаю. Наверно, мог. - Слушай, Шеп, по тому, произошло, я уверена: Финн в Бельмонте. Так называется городок, где мы тебя нашли. - Буду знать. - Что-то происходит, - сказала она. - Что-то важное. И не где-нибудь, а здесь. Здесь и Райли. и его грузовик, и... - ЧТо надо делать? - Нельзя допускать, чтобы полиция обнаружила Годфри. - Мы можем вытащить его через заднюю дверь и отнести в машину. - Не исключено, что за нами следят. Тогда нам не выкрутиться. Она в отчаянии всплеснула руками. -Если у Финна теперь будут развязаны руки, он сможет добиться всего, что задумал. Мы не можем дать вывести себя из игры. Мы обязаны остановить его. - Мы? - Ты и я. Теперь тебе тянуть лямку Годфри. Тебе решать. - Но я... Его глаза вдруг яростно вспыхнули: - Ты был его другом. Он тебе все рассказал. Ты обещал быть с ним. - Конечно, я обещал. Но я начинаю с нуля. Я ничего не знаю. - Останови Финна, - сказала она. - Выясни, что он затеял, и помешай ему. Найди сковывающий маневр... - Ох, это твое военное мышление. Сковывающие маневры и линии отступления. Пышная дама в генеральном мундире, огромных сапогах и с гроздьями медалей на высокой груди. - Прекрати! - Журналистка! Трезво мыслящая! - Замолчи, Шеп, - сказала Гарриет. - Как я могу сейчас трезво мыслить? Я верила в Годфри Стоуна. Верила в его дело. - Мне кажется, я тоже верб. Но все так необычно, так быстро... - Может, нам лучше всего убежать, скрыться. - Нет! Подожди. Если мы убежим, мы выбываем из игры, как если бы нас поймали. - Но у нас нет выхода, Шеп. - А вдруг есть, - задумчиво произнес он. - Здесь есть поблизости городок с названием Гамильтон? - Есть, пару миль отсюда. Вниз по реке. Блэйн вскочил на ноги и огляделся вокруг. Телефон стоял на ночном столике между кроватями. - Кому?.. - Другу. Человеку, который нам может помочь. Говоришь, мили две отсюда? - Если Гамильтон, то да. Ты не ошибаешься? - Не ошибаюсь. Блэйн подошел к аппарату, снял трубку и вызвал коммутатор. - Я могу заказать Гамильтон? - Номер в Гамильтоне, пожалуйста. - 276. - Сейчас соединяю. Блэйн повернулся к Гарриет. - На улице темнеет? - Когда я закрывала ставни, уже темнело. Он слышал в трубке гудки вызова. - Темнота - это хорошо. Днем они бы не смогли... - Не пойму, что ты задумал, - недоумевающе сказала Гарриет. - Алло, - произнес голос в трубке. - Попросите, пожалуйста, Аниту. - Одну минутку, - ответил голос. - Анита, тебя. Какой-то мужчина. Это невозможно, ошеломленно подумал Блэйн. Так просто не может быть. Наверное, мне показалось. - Алло, - сказала Анита Эндрюс. - Кто это? - Блэйн, Шепард Блэйн. Я ехал с человеком, у которого было ружье с серебряными зарядами. - Да, я помню тебя. Значит, все верно. Мне показалось. Телепатия возможна по телефону! - Ты сказала, что я могу обратиться за помощью. - Да, я сказала это. - Помощь мне нужна сейчас. Тело на полу; полицейская машина с включенной сиреной и красной мигалкой; спидометр и часы на длинных ногах, несущие по беговой дорожке; вывеска "Равнина", цифры на двери номера. Клянусь, Анита, я не пытаюсь скрыть преступление. Поверь мне. Сейчас я не могу все тебе объяснить. Так надо. Полиция не должна его здесь найти. - Мы заберем его. - Вы доверяете мне? - Доверяем. В ту ночь ты помог нам. - Тогда спешите. - Сейчас. Я только соберу еще несколько человек. - Спасибо, Анита. Но она уже повесила трубку. Некоторое время он продолжал стоять, уставившись на зажатую в руке трубку, затем опустил ее на рычаг. - Я уловила кое-что, - сказала Гарриет. - Невозможно. - Конечно, нет, - подтвердил Блэйн. - Телепатическая связь по проводу. Попробуй расскажи кому-нибудь! Он поглядел на распростертое на полу тело. - Так вот что он имел в виду, говоря о "возможностях, которые "Фишхуку" и не снилось". Гарриет промолчала. - Хотел бы я знать, что они еще уме