нужно? - Знаешь ли ты об истории? - Конечно. Меня пытались учить ей, когда ходил в школу, но больших успехов у меня не было. Я никак не мог запомнить все даты. Какие-то войны, сражения, кто был президентом и масса тому подобных пустяков. - Есть люди, - сказала Райла, - которые всю жизнь занимаются изучением истории. Их зовут историками. Но они во многом не уверены, потому что люди, которые писали о событиях, написали неточно. Если бы они могли отправиться назад, в прошлое, и увидеть, что случилось на самом деле, поговорить с людьми, которые жили тогда, они бы поняли все куда лучше. И могли бы правильнее писать историю. - Вы хотите сказать, что мы можем отправиться назад и увидеть что-то, случившееся очень-очень давно? Действительно пойти и увидеть это? - Я об этом и говорю. Хотелось бы тебе этого, Хайрам? - Мне это не очень понятно. Боюсь, что так можно получить всякие неприятности. Я перебил: - На самом деле ты можешь и не переходить, если не хочешь. От тебя требуется только, чтобы ты выяснил, знает ли Кошарик, как это делают, и захочет ли он нам показать, как. Хайрам пожал плечами. - Мне придется побродить по округе ночью. Может быть, не здесь, не во фруктовом саду. Он показывается иногда и днем, но в основном ночью. - Тогда днем тебе надо поспать. - А можно мне взять с собой Боусера? Ночь - одинокое время, но с ним я не чувствовал бы себя таким одиноким. - Это - пожалуйста, - сказал я, - только возьми его на поводок и не отпускай. И еще вот что: когда увидишь Кошарика, стой на месте и разговаривай с ним, но ни в коем случае не подходи к нему. - Мистер Стил, а почему? - Не могу тебе объяснить. Ты должен мне просто поверить. Мы ведь давно знаем друг друга. Ты знаешь, что я не посоветую тебе плохого. - Что бы вы ни сказали, - ответил Хайрам, - вам не нужно давать мне объяснения. Раз вы так считаете, значит, так и надо. Мы с Боусером не станем к нему подходить. - Ты сделаешь это? - спросила Райла. - Ты с ним поговоришь? - Я сделаю все, что смогу, - ответил Хайрам. 10  Уиллоу-Бенд - маленький городок, его деловая часть занимает всего квартал. На одном его конце находится маленький универмаг, напротив - аптечный киоск. Далее по улице расположены: магазинчик скобяных товаров, парикмахерская, обувной магазин, пекарня, магазин верхней одежды, объединенное бюро недвижимости и путешествий, магазин электротоваров, ремонтная мастерская, почта, кинотеатр, банк и пивной ларек. Мне удалось припарковать машину перед аптечным киоском, затем я обошел ее, чтобы открыть дверь Райле. Бен Пейдж уже спешил через улицу к нам. - Эйса, - сказал он, - я так давно тебя не видел. Ты не часто наезжаешь сюда. - Он протянул руку для рукопожатия. - Приезжаю, когда нужно, - ответил я. И, повернувшись к Райле, сказал: - Мисс Эллиот, познакомьтесь с Беном Пейджем. Он - наш мэр и банкир. Бен подал руку Райле. - Добро пожаловать в наш город. Вы погостите у нас? - Райла - мой друг, - пояснил я. - Несколько лет назад мы вели раскопки на Среднем Востоке. - Еще не знаю, надолго ли я останусь, - ответила Райла. - Вы из Нью-Йорка? Кто-то мне сказал, что вы оттуда. - Откуда, черт побери, кто-то мог узнать это? - спросил я. - Ты же первый, с кем мы встретились? - Кажется, это Хайрам, - ответил Бен. - Он говорил, что водительская карточка была нью -йоркской. Он еще сказал, что кто-то поранил Боусера стрелой. Это правда? - Да, все так и есть, - ввернула Райла. - Говорю вам, что надо нам что-то делать с этими детьми, - сказал Бен. - Они распускаются. Они никого не уважают. Они дичают. - Может, это был не ребенок? - А кто же еще? Именно они это и делают. Это - орда монстров, говорю я вам! Некоторые из них прокалывают по ночам мне шины. Выхожу из кинотеатра, а у меня вместо колес четыре плоскости. - Но почему они это делают? - спросила Райла. - Не знаю. Мне кажется, они просто ненавидят всех и каждого. Когда мы были детьми, Эйса, мы никогда не занимались такой ерундой. Мы обычно ходили рыбачить, помнишь, и ставили ловушки. И было время, когда мы все копались в том колодце. - Я до сих пор в нем копаюсь, - сказал я. - Знаю. Нашел что-нибудь? - Немного. - Я должен вернуться, - сказал Бен. - Ко мне приходят люди. Было так приятно познакомиться с вами, мисс Эллиот. Надеюсь, визит вам приятен. Мы смотрели, как он переходит дорогу обратно. - Приятель? - спросила Райла. - Один из твоей ватаги? - Да, один из них. Мы перешли улицу и вошли в магазин. Я взял тележку и начал поворачивать с ней в проход. - Нужна картошка, немного масла, суп и, как мне кажется, куча других вещей, - сказал я. - А где твой список? - Я - неорганизованный домохозяин, - ответил я, - и пытаюсь все держать в уме, забывая то одно, то другое. - Ты наверное многих знаешь в городе? - Некоторых. Тех, кого я знал, живя здесь еще мальчишкой, людей, которые остались здесь и никуда не уезжали. Вернувшись, я завел очень немного новых знакомств. Мы медленно загружали тележку. Я, конечно, кое-что забыл, и Райла, пробежавшись по нашему мысленному списку, напомнила мне о забытом. Наконец я выкатил тележку к кассе на противоположном конце зала. Перед нами был Херб Ливингстон с корзиной. - Эйса, - сказал он, как всегда, говоря так, будто у него перехватило дух от восторга при виде нас, - я уж собирался звонить тебе. У тебя, как говорят, появилась компания? - Райла, - сказал я, - познакомься с Хербом Ливингстоном. Это еще один из нашей старой ватаги. Теперь он выпускает еженедельную газету. Херб лучился. - Я рад, что вы навестили нас, - обратился он к Райле. - Вы, я слышал, из Нью-Йорка? У нас бывает не так много гостей оттуда. Он вытащил записную книжку из кармана жилета и короткий карандашик из кармана рубашки. - Могу ли я спросить, как вас зовут? - Эллиот, - ответила Райла. - Два "л" и одно "т". - И вы приехали к Эйсе? Это - цель вашего приезда? - Мы очень давние друзья, - ответила Райла коротко. - Мы вместе работали в Турции, на археологических раскопках в конце пятидесятых. Херб делал пометки в своей записной книжке. - А чем вы занимаетесь сейчас? - Бизнес. Экспорт - импорт. - Как я понимаю, - продолжал Херб, бешено царапая, - вы остановились у Эйсы, на ферме? - Правильно, - ответила Райла. - Я приехала к нему. И остановилась у него. Когда мы вернулись обратно в машину, Райла сказала: - Не уверена, что твои друзья мне нравятся. - Не обращай внимания на Херба, - отозвался я. - Он бестактен, как любой газетчик. - Не могу понять, почему он интересовался мной. Мое пребывание здесь - никакая не сенсация. - Для "Рекорда" нашего города это - новость. Здесь же никогда ничего не случается. Херб вынужден заполнять свою газету приездами и отъездами. Миссис Рейдж дает карточный вечер с тремя столами - и это уже событие. Херб распишет это в подробностях. Расскажет, кто присутствовал и кто выиграл. - Эйса, ты не придаешь этому значения? А вдруг я уеду? - Нет, черт побери! Почему я должен придавать значение этому? Бросим вызов обычаям. Что бы мы здесь ни сделали, все будет вызовом. Если ты уедешь, это будет дезертирством по отношению к бизнесу путешествий во времени, к Хайраму, собирающемуся договориться с Кошариком... И ко мне. Ты мне нужна. Она устроилась на сиденье и, как только я повернул назад, заговорила: - Я надеялась, что ты это скажешь. Не знаю, как насчет бизнеса путешествий во времени, но мне хочется остаться. И я то верю, что путешествия во времени возможны, то говорю себе: стой, Райла, прекрати, не дури. Но расскажи мне о Хайраме. Просто Хайрам? И больше ничего? У него должна быть фамилия. - Его зовут Хайрам Биглоу, но большинство людей уже забыли это. Он просто Хайрам, вот и все. Он родился в Уиллоу-Бенде, у него был старший брат, который сбежал из дому и, насколько я знаю, с тех пор о нем ничего не слышали. Хайрам происходит из старой семьи первопоселенцев. Отца его звали Горацием, он был единственным потомком одного из основателей Уиллоу-Бенда. Семья жила в старом родовом доме, в одном из тех старых викторианских домов, что разбросаны по улице, с железным забором, огораживающим лужайку и сад. Я помню, что ребенком вечно висел на заборе и думал, как должно быть приятно жить в таком доме. В то время наша семья была сравнительно бедна и дом наш был совершенно обычным, а дом Биглоу казался мне особняком. - Но ты говорил, что Хайрам живет в хижине ниже по реке. - Да, до этого мы еще дойдем. Отец Хайрама был городским банкиром, а его партнером был отец Бена Пейджа. - Бен мне понравился ничуть не больше Херба. - Тебе - как и почти всем. Люди такого сорта не вызывают ни доверия, ни восхищения, хотя в последние годы он мог и измениться. Теперь есть люди, преданные ему. Да, так вот, когда Хайраму было лет десять или около того, с его отцом на утиной охоте случилось несчастье. К этому времени его брат, который был на семь или восемь лет старше Хайрама, уже пропал без вести, так что в семье остались лишь Хайрам и его мать. Старая леди жила с тех пор уединенной жизнью. Она никогда не покидала дома и не приглашала никого к себе. Хайрам, который всегда был странным ребенком, ушел из школы и не виделся с другими детьми, но никого это особенно не беспокоило. Спустя несколько лет, я полагаю, его мать уже знала, что он не вполне нормален, и скрывалась вместе с ним. Гордость - везде губительна, а в маленьком городе она смертельна. Они вдвоем, таким образом, отстранились от жизни, и хотя люди знали, конечно, что они живут там, но, все же, основательно их забыли. Мне думается, что миссис Биглоу на это и надеялась. О периоде, когда я отсутствовал, я рассказываю тебе с чужих слов, мне это пересказали по возвращении. В конце концов, когда состояние было приведено в порядок, оказалось, что отец Хайрама не уделял должного внимания интересам банка. Нельзя этого доказать, но люди, с которыми я позже разговаривал, делали вывод, что отец Бена обхитрил отца Хайрама и выпихнул его из банка. Очевидно, в семье оставалось сколько-то денег, но не много, и старая леди и Хайрам обходились ими до ее смерти. К этому времени Хайраму было около двадцати пяти лет. Когда пришло время приводить в порядок состояние его матери, оказалось, что дом Биглоу заложен. Банк, мотивируя это просрочкой, отказал в выкупе закладной. К этому времени Бен взял банк в свои руки, его отец ушел в отставку. Бен пожертвовал немного денег, уговорил в городе других людей, также внесших пожертвования, и они построили хижину ниже по реке, подарили ее Хайраму, и с тех пор он там и живет. - То есть, город усыновил Хайрама, - сказала Райла, - принял на себя заботу о нем. И теперь он может получить помощь от любого человека. Или от какого-то государственного учреждения. - Я так и думал, что ты скажешь это. Да, город присматривает за ним, но не чересчур добро. Кое-кто его угощает, но он стал чем-то вроде городского козла отпущения, и многие смеются над ним или делают его смешным. Они думают, что Хайрам этого не понимает. Он знает своих друзей и тех, кто над ним потешается. Он, быть может, очень странен, но не так глуп, как думает большинство. - Надеюсь, он поспал, - сказала Райла. - Нынче - первая ночь, когда он будет дежурить. - Возможно, ему придется провести несколько ночей. Кошарик не очень-то регулярно появляется. - Я вот еду и вслушиваюсь, как мы рассуждаем об этом. Мы уже говорили на эту тему, но тогда я спрашивала себя - неужели все это на самом деле? Это не нормально, Эйса. Все это дело. Люди в большинстве своем не могут и подумать о том, о чем думаем мы, разговаривать о том, о чем мы разговариваем. - Понимаю, что ты имеешь в виду, - заметил я, - но у меня больше доказательств, чем у тебя. Я был в плейстоцене, и меня чуть не растоптал мастодонт. А Боусер приносил домой те кости. - И все же мы позволяем себе заглядывать слишком далеко. У нас есть кости динозавра, и наконечник Фолсона, и мастодонт, но мы прежде не заходили дальше этого. Мы остерегались говорить вслух, что Кошарик - чуждое создание, что он может создавать временные туннели, и что он каким-то образом избежал гибели, когда чужой космический корабль тысячи лет тому назад потерпел здесь крушение. - Может быть, дойдет и до того, - сказал я. - Нужно ждать, и поглядим, чего добьется Хайрам. 11 Тремя ночами позже громкий стук в дверь спальни заставил меня вскочить с постели, одуревшего со сна, удивляющегося, что чертовщина продолжается. Рядом со мной протестующе зашевелилась Райла. - Что такое? - крикнул я. - Кто там? Если бы я дал себе время подумать, то понял бы, кто там. - Это я, Хайрам. - Это Хайрам, - сказал я Райле. Стук в дверь продолжался. - Прекрати стучать! - закричал я. - Я уже проснулся. Сейчас выйду на кухню. Вслепую пошарив вокруг, я нашел шлепанцы, попытался найти верхнюю одежду, но не смог определить, где она, и вывалился на кухню в пижамных штанах и шлепанцах. - Что случилось, Хайрам? Надеюсь, что-то важное? - Это Кошарик, мистер Стил. Я разговаривал с ним. Он хочет поговорить с вами. - Но я же не умею с ним разговаривать. Ты - единственный, кто может. - Он говорит, но я не понимаю смысла. Он рад, что вы хотите поговорить с ним, но говорит, что не сможет разговаривать через меня. - Значит, он сейчас здесь? - Да, мистер Стил. Он сказал, что подождет, пока я приведу вас. Он говорит, что надеется, что вы сможете придать смысл моему сообщению. - Как ты думаешь, он подождет, пока я оденусь? - Думаю, да, мистер Стил. Он сказал, что будет ждать. - Оставайся тут, - сказал я, - не покидай дома, пока мы не будем готовы. Вернувшись в спальню, я ощупью нашел одежду. Райла сидела на краю кровати. - Это Кошарик, - сказал я. - Он хочет поговорить с нами. - Через минуту я буду готова. Когда мы вышли из спальни, Хайрам сидел за кухонным столом. - Где Боусер? - спросила Райла. - Снаружи, с Кошариком. Мне думается, что они - добрые друзья, - ответил Хайрам. - Может быть, они и прежде были добрыми друзьями, только мы не знали об этом. Я попросил: - Расскажи, как это случилось. Трудно было с ним разговаривать? - Так же, как и с Боусером. Легче, чем с малиновкой. С ней временами трудно разговаривать, порой она не хочет говорить. Кошарик хочет. - Ну и прекрасно, - сказала Райла. - Пошли к нему. - Но как мы будем с ним говорить? - спросил я. - Это легко, - ответил Хайрам. - Вы скажете мне все в точности, что вам надо сказать, и я перескажу ему. Потом я расскажу вам, что говорит он. Может быть, мне не все будет понятно. - Может быть, нам удастся понять больше, - сказала Райла. - Он вон на той яблоне, прямо за углом. Боусер наблюдает за ним. Я открыл заднюю дверь и подождал, пока выйдут остальные. Сразу же за углом, так что заметить его не составляло никакого труда, расположился Кошарик, уставясь на нас из глубины кроны яблони. В свете луны лицо его было ясно видно, даже усы были различимы. Боусер сидел рядом, оберегая свою раненую ляжку, уставясь на это кошачье лицо. - Скажи ему, что мы здесь, - сказал я Хайраму, - и что мы готовы начать. - Он отвечает, что и он тоже. - Постой, постой. Разве тебе не нужно время, чтобы передать ему то, что я говорю? - Не нужно, - отвечал Хайрам. - Он знает, что вы говорите, но не может разговаривать с вами, потому что вы не слышите его. - Отлично, - сказал я, - так гораздо проще. - И обратился к Кошарику: - Хайрам говорит, что вы желаете поговорить с нами о путешествиях во времени. - Ему сложно говорить об этом, - сказал Хайрам. - Он говорит массу такого, чего я не понял. - Вот что, - обратился я к Кошарику, - давай это упростим. Одна мысль, шаг за шагом. Так просто, как ты можешь. - Он говорит "хорошо", - перевел Хайрам. - Говорит, что был лишен возможности работать с путешествиями во времени. Говорит, что он инженер по времени, я правильно понял? - Вероятно, да. - Он говорит, что ему надоело делать дороги во времени для одного Боусера. - Он сделал дорогу для меня. - Это верно, говорит он, но вы ее не увидели. Вы об нее споткнулись. - Может ли он сделать дорогу в любое место и время этой планеты? - Он говорит, что может. - В Древнюю Грецию? В Трою? - Если вы ему покажете, где находятся эти места, он сможет. Он говорит, что это легко. В этом мире - везде. - Но как мы ему можем показать? - Он говорит, надо отметить на карте. Он говорит о линиях на карте. Мистер Стил, что это за линии? - Параллели и меридианы, возможно. - Знает ли он, как мы измеряем время? Что такое год? Может ли он понять - миллион лет, сто лет? - Говорит, что может. - Я хочу спросить у него одну вещь, - вступила Райла. - Он что - чужой? Из какого-то иного мира? - Да, не очень далекого. - Как давно он здесь? - Почти пятьдесят тысяч лет. - И он прожил так долго? - Он говорит, что не умрет. - Он может строить дороги во времени. А может ли он сам по ним перемещаться? - Он говорит "да". - Но, видимо, он не путешествовал. Он попал сюда пятьдесят тысяч лет назад, но, видимо, он живет в обычном жизненном темпе, в обычном времени. Его же могло здесь не быть. - "Освобождение", говорит он. - Что он понимает под освобождением? - Если он не останется в определенном месте и времени, то те, кто станет его разыскивать, не будут знать, где он находится. - Он все еще надеется освободиться? - Теперь его надежда мала, он должен сделать то, что может. Он обрел с нами новую жизнь. И потому счастлив. - Но он должен знать, где его родной мир. Если он способен строить дороги во времени и пространстве, он, должно быть, может вернуться домой. - Он говорит, нет. Он не знает, где его дом - как его найти отсюда. Он не знает, как туда добраться. Если бы кто-нибудь ему сказал, он бы смог. Но на пути сюда он не знал дороги. Знал другой, но тот погиб при падении корабля. - Но ведь они бессмертны. - Он говорит, что и бессмертный может погибнуть в катастрофе, это - единственный способ. Он говорит, что ему повезло. Он выбрался наружу до того, как корабль врезался в землю. - А как он выбрался? - "Спасательный бот", - сказал он. - Спасательный бот? - переспросил я. - Сфера? Круглый полый шар, который разнимается так, что он может выйти? - Он говорит, что это верно. Он спрашивает, откуда вы знаете. - Я нашел его спасательный бот. Он в этом амбаре. - Но он построит для нас дороги во времени? - спросила Райла. - Повсюду на Земле? В любое время Земли? И сохранит их открытыми столько, сколько нужно? - Кошарик говорит "правильно". Он может их построить туда, куда вы наметите, и будет держать их открытыми. Когда они вам будут больше не нужны, он снова их закроет. - А сколько? Больше одной? - Столько, сколько потребуется. - Когда он может начать? - Прямо сейчас. Скажите, когда и куда вы хотите отправиться. - Передай ему, - сказала Райла, - что мы еще не готовы. Нам нужно время, чтобы приготовиться, и мы должны будем поговорить с ним еще раз. А может быть, и не раз. - Мисс, он говорит, что в любое время, когда захотите. Он будет неподалеку и будет ждать разговора с вами. 12 Мы сидели и завтракали с Хайрамом, приканчивая вторую порцию ветчины с яйцами. Боусер дремал на своей подстилке в углу. - Теперь возникает вопрос, - сказала Райла, - можем ли мы верить Кошарику? - Вы можете верить ему, мадам, - ответил Хайрам. - Мы с ним долго разговаривали, прежде чем я пошел за вами. Он - приятное существо. Подобно вам и мистеру Стилу. - Замечательно, - сказала Райла, - но мы не должны забывать, что он чужак. И в высшей степени своеобразный. - А может быть, и нет, - заметил я. - Мы же не знаем, на что похожи чужаки. В сравнении с другими он, быть может, вполне обычен. - О, ты же понимаешь, что я имею в виду. Голова без тела. Или, по крайней мере, он прячет тело. Мы можем видеть только лицо, нацепленное на куст или дерево. - Эзра видел тело. В ту ночь, когда Бродяга загнал Кошарика на дерево и Эзра приготовил для него дробь, но не выстрелил. - Было темно, - заметила она. - Эзра не мог видеть слишком много. Только лицо, когда он поглядел на него. Но, говоря о недоверии, я имею в виду, что, очень вероятно, он может иметь какой-нибудь этический код, отличный от нашего, иной взгляд на вещи. То, что кажется нам неверным, для него может быть вполне естественным. - Он был здесь еще до того, как здесь поселились люди. И сто лет, и более того. Он, возможно, был в каком-то контакте с индейцами в незапамятные времена. И все это время он наблюдал. Он знает, на что похожи люди. Он проницателен. Он впитал массу сведений о нас. Знает, чего ожидать от людей и, пожалуй, кое-что из этого люди могут ожидать от него. - Эйса, готов ли ты поверить ему без раздумья? - Нет, полагаю, кое-что следует скрывать. Хайрам встал из-за стола и надел шапку. - Мы с Боусером пойдем на прогулку. Боусер скованно поднялся. - Разве ты не хочешь спать? - спросил я. - Ты же всю ночь провел на ногах. - Попозже, мистер Стил. - Помни, никому ни слова. - Помню, - сказал Хайрам. - Я пообещал. Я дал слово. После его ухода мы еще посидели и выпили по второй чашке кофе. Наконец, Райла сказала: - Если все это получится... Если все на самом деле будет сработано хорошо, тогда мы получим многое... - Ты имеешь в виду, что мы сможем переходить в другое время? - Не мы. Другие. Люди, которые нам заплатят за то, что мы переправим их в другое время. Служба путешествий во времени. Мы станем торговать экскурсиями в прошлое. - Это может быть опасно. - Конечно. Нам нужно будет подписывать контракты, освобождающие нас от риска. Рисковать должны путешественники, но не мы. - Потребуется юрист. - Я знаю подходящего человека. В Вашингтоне. Он может помочь нам и в правительстве. - Ты думаешь, что правительство захочет вмешаться в это дело? - В этом можешь не сомневаться. Как только мы получим дороги, каждому захочется войти в дело. Помнишь, ты боялся, что университетские влезут в твои дела, когда ты занимался раскопками? - Да, я тебе об этом рассказывал. - Мы можем никому не позволить влезть сюда. Это - наше. - Полагаю, мы могли бы заинтересовать университеты и музеи. В прошлом много события, которые стоило бы посмотреть. Нашлись бы желающие заплатить, только чтобы взглянуть на нечто. Но тут возникают проблемы. Ты не можешь вернуться в прошлое, чтобы заснять осажденную Трою кинокамерой. Следует разговаривать на языке тех лет. Нужно смешаться с народом. Одеваться, как должно. Знать обычаи. Если повести себя иначе, можно попасть в беду. Вероятно, даже ты можешь оказать влияние на факты, которые отправился изучать. Можешь даже изменить историю. - У тебя верная точка зрения, - сказала Райла. - Нам следует выработать основу этики путешествий во времени. Особенно там, где путешественники вступают в контакт с людьми. За пределами человеческой эры это не будет иметь такого значения. Эйса, вот где деньги! Университеты не могут платить достаточно, чтобы это стоило внимания. Они всегда ограничены в средствах. Но охотники отправляются в Африку на сафари и привозят кучу разных трофеев. Или в Азию. Но все это сейчас исчезает. Для желающих поехать лицензии теперь ограничены. Теперь они ездят в так называемые киносафари, но для обросшего шерстью охотника это смешно. Вообрази себе, сколько такой охотник может заплатить нам, если пожелает добыть мастодонта или саблезубого тигра. - Или динозавра. - Об этом я и толкую. Мы должны выбрать цели. Не обязательно только охотиться. Можно делать многое другое. Мы можем отправиться или послать кого-то за античной керамикой. Вообрази себе, за сколько можно ее продать! Афинские сосуды для зерна. В более поздние времена - несколько ранних марок. Можно отправиться в Южную Африку за алмазами. Первые алмазы были найдены просто на земле. - Их было не так много. И не вместе. Ну, там, Звезда Африки. Но это была редкая удача. Можно ходить годы, ничего не отыскав... - Есть и такой ход. Если мы попадем туда на несколько лет раньше других, мы будем первыми. Они найдут только то, что мы пропустили. Я засмеялся, глядя на нее: - Ты жадна до денег, Райла. Все твои разговоры - о деньгах. Как сделать выгодными путешествия во времени, как продать то или иное по самым высоким ставкам. А мне кажется, что это надо использовать для исследований. Существует так много исторических проблем! Есть целые геологические периоды, о которых мы знаем так мало! - Попозже, - сказала она. - Все это мы можем сделать попозже. Прежде чем мы сможем позволить себе все, о чем ты говоришь, мы должны добиться финансового успеха. Ты говоришь, что я жадна до денег. Может быть и так. Бизнес был моей жизнью, и свою жизнь я обеспечивала, учитывая, что сколько стоит. Да и это дело прежде, чем мы сможем начать его, потребует от нас расходов. Юрист, которого я имела в виду, обойдется нам недешево. Вокруг твоей земли надо будет построить ограду и нанять охрану, чтобы не налетали орды посетителей, как только распространится новость. Нам следует построить административное здание и нанять персонал. Мы, возможно, будем нуждаться в журналистах и рекламе. - Райла, откуда мы возьмем столько денег? - Я могу их достать. - Мы об этом уже говорили. Помнишь? - Это - другое дело. Тогда я предлагала тебе остаться здесь. А это - деловое предприятие, наше совместное. Ты - собственник земли, ты заложил фундамент. Все, что я могу - это достать сколько-то денег, чтобы начать операции. Она взглянула на меня через стол. - Но, может быть, ты не хочешь, чтобы я влезала? Тогда скажи. Это твоя земля, твой Кошарик, твой Хайрам. Я - только девка. - Может быть ты и девка, но я хочу, чтобы ты была со мной. Мы не можем это отбросить. Без тебя я запутаюсь. Единственное, что заставляет меня колебаться - это все твои разговоры о том, как бы нам повыгоднее устроить дело. Я тебя понимаю, но, чтобы оправдать нашу позицию, в планах путешествий во времени должны быть учтены и исследования. - Странно, как легко мы приняли это обещание, - заметила она. - Путешествие во времени - нечто такое, что любой автоматически отвергнет, как невозможное. И тем не менее, мы сидим тут и планируем его, основываясь лишь на нашей вере в Кошарика и Хайрама. - У нас есть кое-что еще. Я сам проделал такое путешествие. Для меня это не подлежит сомнению. Я был в плейстоцене около часа, точнее не скажу, но достаточно долго, чтобы спуститься вниз, к реке, и вернуться назад. И есть наконечник Фолсона, который принес Боусер, и свежие кости динозавра. Умом я до сих пор уверен в невозможности такого путешествия, но в действительности знаю, что раз это было сделано однажды, значит, может быть повторено. - Наше единственное слабое звено - Хайрам. Если он не говорит нам правды, если он играет с нами... - Думаю, что могу поручиться за него. Я был добр к нему, когда другие не были, и он обожает Боусера. В прошлом почти не было дня, когда бы он не появился здесь. И, думаю, кроме всего прочего, у него просто недостаточно ума, чтобы лгать. - А что, если он разболтает? До того, как мы будем готовы? - Умышленно он этого не сделает. Если кто-нибудь будет задавать ему вопросы, он может выудить кое-что. Хайрам может проболтаться во сне. Но это будет не очень ясно. - У нас есть шанс. Как правило, он не знает, что говорит. Она поднялась из-за стола и начала собирать тарелки. - Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, - сказала она, - кое-кому в Нью-Йорке и поверенному в Вашингтоне. Через день-два придется на несколько дней съездить на восток. Мне хочется, чтобы ты поехал со мной. Я покачал головой. - Это я предоставлю тебе. Сам останусь и буду охранять форт. Кто-нибудь должен быть здесь. 13 Я мыл посуду после ужина, когда Бен Пейдж постучал в дверь кухни. - Вижу, ты снова один, - сказал он. - Райла на несколько дней поехала на восток. Она вернется. - Ты говорил, что вы вместе занимались раскопками в прошлые годы. - Правильно. Турция. Маленькие развалины, которые датируются бронзовым веком. Раскопки были небольшие. Ничего нового, ничего волнующего. Покровители были разочарованы. - Мне кажется, временами вы раскапываете впустую. - Истинная правда, - подтвердил я. Оставив последнюю тарелку, я вытер руки и сел за кухонный стол напротив Бена. В своем углу завозился и заскулил Боусер, его лапы подергивались, словно он во сне гонялся за кроликами. - Те раскопки, которые ты ведешь, - сказал вдруг Бен, - дают тебе хоть что-нибудь? - Да нет. Ничего такого, что можно принимать во внимание. - Но это ведь вовсе не колодец. - Нет, это не колодец. Что это - не знаю. Возможно, метеорит. Нашлось несколько странных кусочков металла. - Эйса, - сказал Бен обвиняюще, - не юли. Что-то наклевывается. - Из чего это следует? - Хайрам. Он сделался таинственным. Вроде бы вы там с чем-то встретились, и он был при этом. Говорит, что ничего не может рассказать, так как обещал молчать. Он шутит. Говорит, что ему не позволяет Боусер. - Хайрам думает, что может разговаривать с собакой. - Знаю. Он разговаривает со всеми подряд. - У Хайрама не все дома, - сказал я, - не принимай его в расчет. Он несет околесицу. - На этот раз я так не думаю. Все это несколько странно. Ты возвращаешься, покупаешь ферму и раскапываешь колодец. Затем возникает Райла, которая, как и ты, археолог. - Если будет о чем рассказать тебе, Бен, я сделаю это. Пока говорить не о чем, а может, ничего такого не будет и в будущем. - Смотри, - сказал Бен. - Как главный в этом городе, я имею право спрашивать. Если обнаружится что-то, что могло бы затронуть город, я хотел бы знать заблаговременно. Так, чтобы мы могли подготовиться. - Не знаю, чтобы ты мог предпринять. - Ну, скажем, у меня есть десять акров на краю города, эта земля была отчуждена несколько лет назад, я по сей день плачу за нее налоги. Хорошее место для мотеля. Но для мотеля у нас нет никакой приманки, ни богачей, которые бы тут останавливались, ничего. Мотель даст прибыль, если он достаточно хорош и если есть кому им пользоваться. Если случится нечто, из-за чего сюда наедет масса людей, то мотель будет хорошим деловым предприятием. - Но что Хайрам сказал такого, отчего ты думаешь, что сюда будет наплыв людей? - Сказал он не так уж много. Но он ведет себя так таинственно, черт побери, и так важно. Он так радуется, что, по моим представлениям, здесь должно быть нечто значительное. И у него вырвалась одна фраза, смысла которой он не понимает. Эйса, скажи мне, может ли быть, что на дне колодца - космический корабль, потерпевший крушение? - Может. Я так и думаю. Но нет никаких доказательств. Если я прав, то это должен быть чужой космический корабль, управляемый разумными существами из другой части космоса. С другой звезды. Если бы удалось найти обломки этого корабля или вызывающие доверие доказательства, то это было бы серьезной находкой. Это может быть первым реальным доказательством существования другой мыслящей расы во Вселенной и что когда-то состоялось посещение Земли. Бен мягко присвистнул. - И тогда стекутся толпы народа, не так ли? Людей, желающих изучить это. Любопытные, искатели. Они станут приезжать из года в год. Получилась бы долговременная туристская приманка. - Представляю себе. - У тебя медленно идет дело, - сказал Бен, - потому что ты копаешь в одиночку. Может, собрать парней и прийти к тебе на помощь? - Спасибо за предложение, но это тонкая работа. Люди нужны обученные. Они должны знать, на что им смотреть, уметь копать осторожно и точно на том месте, где был найден предыдущий предмет. Прямо вот так броситься и начать копать просто невозможно. Возьми бригаду с кирками и лопатами, и они не соберут доказательств, а уничтожат их. На мелкие предметы они не обратят внимания, в отличие от обученного раскопщика. Бен серьезно кивнул. - Да. Это я могу понять. Это была не очень дельная мысль. - Я тебе благодарен за нее. И, Бен, я был бы тебе признателен, если бы ты никому не говорил. Я попал бы в затруднительное положение, если бы прошел слух, что раскапывается космический корабль. В городе бы решили, что я рехнулся, а если бы эти сведения просочились в академические круги и оттуда налетела бы туча их представителей, то большинство из них, как я подозреваю, стали бы смеяться над нами. - Будь уверен, - сказал Бен, - никому ни слова. Ни единого слова. Но как ты думаешь, откуда он может быть? - Да у меня вообще нет никакой уверенности! Только подозрение, основанное на немногих доказательствах, которые, возможно, вовсе не доказательства. А вдруг я выставлю себя на посмешище? Еще пива? Когда Бен ушел, я долго сидел за столом, раздумывая, разумно ли было рассказывать ему. Мой рассказ мог сыграть роль встречного пала, но, пожалуй, не для Бена. Он - хапающий ублюдок и, скорее всего, будет держать рот на замке потому, что сам хочет быть первым, кто узнает, чтобы броситься туда прежде других и построить свой мотель, а может быть, и еще кое-что, о чем он не стал бы распространяться. Я должен был сказать ему хоть что-то и немного сбить со следа. Простое отрицание не удовлетворило бы его. Хайрам проговорился, и Бен что-то заподозрил. Кроме того, я ему не лгал. Космический корабль был на дне колодца. Пожалуй, это остановит его, по крайней мере, на время. Важно, чтобы деревенский сплетник помолчал именно сейчас. Как только мы начнем строить забор, разговоры не остановить. И Райла права - забор нужен. Я пошел к холодильнику и достал банку пива. Великий боже, думал я, сидя и попивая пиво, это же просто безумное дело. В минуты просветления я мог сказать себе, что для человека невозможно путешествовать во времени, но я-то знал, что возможно! В мой мозг, как ничто другое за всю мою жизнь, была впечатана память о самце-мастодонте, с его быстрой, почти скользящей поступью, хоботом, подобно маятнику раскачивающемся между бивней, когда он спешил присоединиться к стаду. И я не мог забыть ужаса, который испытал, когда осознал, где нахожусь, чувства потерянности и перемещенности. Еще раз я прошелся по предварительным планам Райлы, сидя за этим самым столом. Обдумывая планы, я ощущал не только смутную нереальность, но также и какое-то опасение. Мы многого не могли предвидеть, были и слепые пятна на прекрасно разработанном плане. Что, думал я, мы можем предвидеть? Обстоятельства, о которых мы и не подозреваем, могут ввергнуть нас в бедствие, о котором мы и понятия не имеем. Я был обеспокоен и тем, как мы планировали использовать путешествия во времени. Если у меня были одни планы, то у Райлы другие. Мне трудно отмести в сторону убеждение, что такое путешествие следует использовать для прогресса науки; представления Райлы были более рыночными. Но она была, несомненно, права, говоря, что любой другой, в свою очередь, использовал бы такой секрет для собственной выгоды. По ее мнению, было глупо сбрасывать со счета экономическую основу, так как только на такой основе можно в будущем использовать наши путешествия для исследований. В своем углу дремал Боусер, дико взвизгивая, словно ловил кролика. Я допил пиво, кинул банку в мусорный ящик и отправился в постель. Райла возвращается завтра, мне нужно встать рано, чтобы поехать в Миннеаполис и встретить ее в аэропорту. 14 Я поймал первый взгляд Райлы, когда она сходила по трапу, и это был угрюмый, жесткий взгляд. Но, увидев меня, она улыбнулась и заторопилась вперед. Я обнял ее и сказал: - Как хорошо, что ты вернулась! Последние три дня мне было очень одиноко. Она подставила лицо для поцелуя и прижалась к моему плечу. - Как я рада видеть тебя, Эйса, - прошептала она, - и приятно вернуться домой. Какое ужасное время! - Что случилось, Райла!? Она отодвинулась и подняла на меня глаза. - Я опечалена и обозлена. Мне никто не верит. - Кто тебе не верит? - Куртни Мак-Каллахен, к примеру. Тот юрист, о котором я тебе говорила. Мы давние друзья, и никогда не было такого, чтобы он мне не поверил. Но на этот раз он упал лицом в руки и так хохотал, что все тряслось. Потом он поднял голову, снял очки, вытер слезы и снова смеялся так, что с трудом мог говорить. Захлебываясь смехом, он выговаривал: "Райла, я тебя знаю давно. Не знаю, что это на тебя нашло. Я никогда бы не подумал, что ты можешь выдумать что-нибудь этакое". "Что - этакое?" - спросила я, и он сказал, что принимает это за шутку, но прощает меня, хотя я и отняла у него день. Тогда я рассердилась и сказала, что никакая это не шутка и что мы хотели бы, чтобы он представлял нас, защищал наши интересы и нас самих. Мы нуждаемся в таком человеке, и разве мы не можем просить об этом его, а он сказал, что если то, что я рассказала - истина, то пусть мы не сомневаемся, защитник нам нужен. Но он отказывается мне верить. Думаю, он понял, что я не шучу, но что он там думал - не знаю. Тем не менее, он все же не поверил ни мне, ни моему рассказу. Он пригласил меня на обед с шампанским, но я все равно его не простила. - А будет ли он нас представлять? - Могу прозакладывать душу - будет. Он сказал, что если я смогу представить ему доказательства, он бросит все на свете. Затем он оставил эту тему и стал говорить о работе его ассоциации. И дал нам неограниченное время. Он сказал, что в любом случае нам нужно неограниченное время. Но когда он отвозил меня в отель и пожелал мне доброй ночи, он все еще посмеивался. - Но, Райла, доказательства... - Погоди немного. Это еще не все. Я отправилась в Нью-Йорк и поговорила с Сафари Инкорпорейтед. Они заинтересовались, конечно, но, хотя и не смеялись мне в лицо, все же были очень скептичны. Было ясно, они думают, что я просто лгу или разыгрываю их, хотя их и беспокоило, что они не могут себе представить, в чем я лгу и зачем я это делаю. Их Главный, старый, надутый официальный британец, который был вежлив более других, сказал мне: "Мисс Эллиот, не знаю, о чем идет речь, но если это не явная выдумка, могу вас уверить, что мы будем чрезвычайно заинтересованы". И еще он прибавил: "Если бы я не знал о вас до этого, я бы и слушать не стал". - Ты знала его раньше? - Да нет, не его лично, а его группу. Несколько лет назад я купила у них приличное количество материала, накопившегося за годы, с которым они не знали, что делать: слоновую кость, скульптуры туземцев, страусиное перо и прочий такой же хлам. Я взяла все, что у них было, и они заключили меня в объятия. Я ведь ушла куда дальше их в понимании интересов и запросов публики, знаю за что она заплатила бы деньги, поэтому мы получили на этом достаточную прибыль. Каким-то образом эта группа получила сведения, как хорошо мы все использовали, и я выросла в их глазах. Позже они сами спрашивали, не буду ли я заинтересована, если они приготовят еще одну партию барахла. Видишь ли, они не занимаются розничной продажей, поэтому должны искать кого-нибудь... - Как я понимаю, - перебил я ее, - они хотели бы доказательств, как и твой старый друг Куртни. - Правильно, - сказала она, - и самое смешное, что они заинтересовались динозаврами. Они прямо опешили, когда я спрос