к разговору. - Не желаю ничего никуда откладывать! - вмешался Смоки. - Мне нужны ответы, и немедленно! И есть способы получить их! - Я не совсем уловил, в чем суть, - сообщил Шептун, - но, похоже, дело осложняется. - Ну и пусть осложняется, - упрямо проговорил Теннисон. - Имейте в виду, в случае чего мы можем исчезнуть в любой момент. - Рано еще, - сказал Теннисон. - Посмотрим, как все обернется... Отдыхай пока. Попрыгунчик подскакал к Смоки и принялся подпрыгивать на одном месте - вверх-вниз, вверх-вниз, резко, стремительно. "Шмяк, шмяк, шмяк, шмяк, шмяк, шмяк!" - Нельзя уходить, - проговорила Джилл. - Нельзя! Рано. У нас нет доказательств. А они нам нужны как воздух! - Я скажу вам, как мужчина мужчине, как человек человеку, - обратился Теннисон к Декеру. - Вы должны меня понять, ведь вы человек, а кроме человека, никто этого не поймет, ни одно существо на свете. Мы дали слово, понимаете? Мы поклялись, что попадем сюда и доставим домой доказательство того, что мы здесь побывали. Дайте нам такое доказательство - чтобы никто не смог усомниться, - и отпустите нас. Если вы сделаете это, мы вернемся. Даем вам честное слово, что вернемся и ответим на все ваши вопросы! - Да вы с ума сошли! - закричал Декер. - Чтобы я в это поверил? И как вы смеете торговаться? - Декер! - квакнул Смоки. - Переводи! Немедленно! Приказываю тебе, повелеваю! Переводи, а то... - Они отказываются отвечать на вопросы сейчас, - сказал Декер. - Они предлагают сделку. Договор. - Что? Что ты сказал? Договор? Кому предлагают? Мне? Со мной торговаться? Да я их... - А что такого? - прошелестел Сноппи, и глазки его весело засверкали. - Почему бы разумным существам и не поторговаться немножко? - Не выйдет! - возмущенно булькал Смоки. - Думают провести меня? Самоуверенные варвары! - Было бы разумно пойти на кое-какие уступки, - посоветовал Декер. - Я знаю людей, потому что сам человек, и я требую, чтобы ты не смел кричать на них и оскорблять их, более того, я требую... Попрыгунчик скакал все быстрее и стремительнее. Шлепки слились в единый, непрерывный звук, заглушавший слова Декера. Все выше и выше скакал Попрыгунчик - вверх-вниз, вверх-вниз, не удаляясь от Смоки, - и вдруг Смоки сам стал подпрыгивать! Да-да, подпрыгивать! Не так высоко, не так легко, как Попрыгунчик, но тоже довольно быстро, все выше и выше. Смотреть на это было страшно и противно. - Думаю, - решительно сказал Шептун, - теперь нам пора. - Нет! - упрямо отозвался Теннисон. - Нам нужны доказательства. Нельзя возвращаться с пустыми руками! - Но ты не сможешь добыть никаких доказательств у этих маньяков. В любое мгновение они могут взорваться у нас на глазах. - Смоки! - кричал Декер, пытаясь перекричать Попрыгунчика. - Смоки, ты не прав! Ты... - Анафема! - проревел Смоки. - Анафема всем! Всех проклинаю! - Пора, - еще более твердо сказал Шептун. Теннисон попытался возразить, но возражать было уже поздно. Но пока эта дикая сцена еще была у него перед глазами, он успел заметить взгляд, который бросил на него Попрыгунчик: вспышку света, огня - но не горючего, а мертвенно-ледяного... Глава 60. Слух о том, что происходит нечто чрезвычайное, быстро распространился по Ватикану. "Что-то происходит или вот-вот произойдет!" - говорили одни. "Кардинал Феодосий-то сидит с глухоманом у лестницы возле базилики и ждет чего-то. А чего?" - недоумевали другие. "А это слышали, самое новенькое? Джилл и Теннисон в Раю побывали и, того гляди, вернутся! Они принесут добрую весть, весть о том, что это действительно Рай. Они скажут нам, что Мэри не ошиблась, что она говорила нам правду!" - ликовали третьи. Были и такие, кто пытался урезонить чересчур зарвавшихся. "Вы ошибаетесь, - твердили они. - Верить, что кто-то может побывать в Раю во плоти - это же полное противоречие со всеми установками Ватикана! Рай - это великая тайна, Рай - не от мира сего, он лучше и выше мира". А некоторые утверждали, что Джилл и Теннисон - посыльные, лазутчики Феодосия и других кардиналов, которые не верят, что Рай существует, или не хотят верить. "Что делать? - спрашивали они. - Поверить им - значит распрощаться с поисками знания. Если Рай есть, значит, всякие знания - чушь, чепуха, пыль под ногами, полная никчемность. Найдется Рай - и никаких знаний не надо будет никому. Нужна будет только вера". Садовник Джон спустился по лестнице от базилики и встал перед кардиналом как вкопанный. - Ваше Преосвященство, - процедил он, - вы имели честь беседовать с Его Святейшеством? - Имел, имел, - добродушно согласился Феодосий. - У кого из нас больше прав на такую честь, Джон? - И в разговоре с ним вы обвинили меня в предательстве Ватикана? - Да, - невозмутимо ответил Феодосий, - я обвинил тебя во вмешательстве в дела, к твоей компетенции не относящиеся. - Сохранение веры - дело каждого из нас! - крикнул Джон. - Согласен. А вот кражу кристаллов и убийство ни в чем не повинного человека я бы делом каждого называть не стал, - жестко проговорил Феодосий. - Вы меня в этом обвиняете?! - взвизгнул Джон. - И ты имеешь наглость и дерзость отрицать, что был инициатором и лидером богословской смуты? Ты берешься утверждать, что это не ты затеял кутерьму с канонизацией Мэри? - Это была не смута! - вскричал Джон, мотая головой. - Это была искренняя, честная попытка вернуть Ватикан назад, на тот путь, что вырабатывался в течение стольких лет! Церкви была нужна святая, и я подарил ее Церкви. - Для меня это была смута, - сказал Феодосий, глядя в глаза Джону. - Ты поднял на дороге соломинку и вознамерился пощекотать ей в носу у Церкви. Ты - самонадеянный тупица. Ты думал, что рассказ безумной женщины поможет тебе осуществить святотатственные замыслы! - Я бы воспользовался чем угодно, - гордо сказал Джон, - чтобы вернуть Ватикан на путь истины. Он развернулся и быстро пошел вверх по лестнице, но почти сразу остановился, обернулся и спросил: - Вы потребовали от Его Святейшества, чтобы меня понизили в должности и осудили на послушничество, если окажется, что это не Рай? - Именно так, - подтвердил Феодосий. - И будь уверен, я лично прослежу, чтобы это было исполнено. - Сначала докажите, что это не Рай! - выкрикнул Джон. - А не докажете - то же самое будет с вами! - Полагаю, что ты поменял нас ролями, - спокойно ответил кардинал. - Полагаю, это тебе, а не мне придется доказывать, что место, где побывала Мэри - Рай. - Как же так вышло, Ваше Преосвященство, что Рай стал вам так ненавистен? - Ненавистен? Почему - ненавистен? Вовсе нет. Искренне надеюсь, что Рай существует. Только не такой, о каком мечтал ты. Джон резко повернулся и пошел вверх по лестнице не оглядываясь. А слухи ползли и ползли... "Видали? Кардинал Феодосий сидит на табуретке! Где это видано, чтобы кардинал на табуретке сидел? Я слышал, что это наказание, епитимья, что Его Святейшество наказал Феодосия и теперь он все время будет у всех на глазах на табуретке сидеть, точно вам говорю, не сойти мне с этого места!" "А глухоман? Глухомана-то зачем принесло? Тут ему делать нечего! Нет, вы посмотрите, сидят рядышком, как закадычные дружки! Подумать только: кардинал, Его Преосвященство и хищный зверюга. Ох-ох, не так тут все просто, помяните мое слово..." Другие возражали: "Не забывай, это же тот самый глухоман, что принес Декера и Губерта домой, и никакой он не зверюга, он умеет разговаривать, я сам слышал. Он добрый". "Принес домой! - всплескивали руками первые. - А что ему еще оставалось, подумай! Он же сам их, поди, и прикончил, как того молодого доктора!" Слухи, слухи, слухи... Ватикан начинал медленно сходить с ума. Остановились все работы. Вокруг эспланады собирались толпы народа, но центральная часть площади оставалась пустой - почему-то, повинуясь какому-то неясному, необъяснимому инстинкту, все решили, что если что-то и произойдет, то именно здесь. Лестницу, спускавшуюся от базилики, заполнили роботы. Дровосеки, сборщики урожая, пастухи, стригали, операторы паровых котлов - все побросали работу и собрались здесь. Люди из поселка оставили домашние дела и взобрались на колокольню. Кому-то взбрело в голову раскачать колокола, поднялся трезвон - неритмичный, безумный - он продолжался до тех пор, пока сам кардинал Феодосий не встал с табуретки и не взбежал по лестнице, чтобы отдать приказ прекратить это безобразие. Пришли даже некоторые из Слушателей, которые крайне редко показывались на людях, но тут и они не выдержали. Поспешно сформированная бригада техников, лишенная всякого руководства, водрузила на фасад базилики громадный видеоэкран и подсоединила его к одной из тех комнат, где Папа давал аудиенции. Через несколько минут на экране появилось бесстрастное, неподвижное лицо Папы. Он молча присоединился к ожидавшим. Ничего не происходило. Шли часы, а ничего не происходило. Постепенно шумевшая, гудящая и перешептывающаяся толпа умолкла. Все застыли в ожидании. Казалось, даже солнце в небе остановилось, прервав свой путь к закату. Напряжение росло с каждой минутой. - Вы не могли ошибиться? - спросил Феодосий у глухомана. - Не было ли в послании ошибки? - Я передал все, как было в послании, слово в слово, - ответил глухоман. - Значит, что-то случилось, - встревожено проговорил Феодосий. - Я чувствую, случилось что-то нехорошее. "Слишком уж я был уверен, - думал он, - что все будет хорошо. Что эти двое вернутся и принесут добрую весть, и в Ватикане все станет по-старому, и прекратится эта кутерьма со святыми и Раем..." Думая так, он пытался успокоить себя, не поддаваться отчаянию. "Если даже что-то не так, если произошло что-то плохое, это же не навсегда. Я сам и еще кое-кто в Ватикане, пускай нас будет немного, поддержим огонь, который разгорится от искры надежды. Ватикан не погрузится в темную бездну, не погибнут в ней безвозвратно крупицы жизни. Когда-нибудь, через много веков, люди устанут от стерильной святости и вернутся к поискам знания, а это приведет их, в конце концов, к истинной вере. Но если когда-нибудь, в далеком будущем, выяснится, что истинной веры на свете не существует, лучше узнать об этом и открыто принять, чем притворяться и двуличничать, утверждая, что такая вера должна быть обязательно". Кардинал погрузился в раздумья, молитвенно, смиренно склонил голову и вдруг услышал нарастающий звук множества голосов. Резко подняв голову, он увидел то, что видели другие. На эспланаде, не более чем в ста футах от кардинала, стояли Джилл и Теннисон. Над ними он разглядел мгновенно сверкнувшую и пропавшую вспышку алмазной пыли. "Уж не Шептун ли это?" - подумал кардинал. Он приподнялся, но тут же снова опустился на табурет. Что-то было не так. Он увидел то, что не разглядел поначалу: перед Джилл и Теннисоном подпрыгивало странное чудище, похожее на маленького осьминога, перевернутого вверх ногами. Подпрыгивая, странное существо издавало противный чавкающий звук. Теннисон обратился к Шептуну: - Шептун, что стряслось? Ты что, притащил с собой Попрыгунчика? - Понимаешь, я успел схватить его в последнее мгновение, - оправдываясь, ответил Шептун. - Когда он вздумал взорваться там, прямо перед нами, я ухитрился каким-то образом проникнуть к нему в сознание - до тех пор мне это не удавалось, хоть я очень старался. Я вовсе не собирался брать его с собой, но так уж вышло, что он тут. - Там, в последний момент, - сказала Джилл, - он показался мне громадным и злобным. - Ну, не знаю, - сказал Шептун, и было похоже, что сказать ему больше нечего. - Ты знаешь хотя бы, что он такое? - спросил Теннисон. - Не совсем уверен. Это не так просто объяснить. Смоки думает, что он - божество, которое может ему помочь, и готов платить за эту помощь поклонением. Ведь вы, люди, точно так же относитесь к своим божествам, только, может быть, не так цинично, как Смоки. - Но он-то кто на самом деле? Действительно божество? - Кто знает? Смоки так думает. Он считает, что ему удалось заполучить нечто такое, чего нет у других пузырей, и что Попрыгунчик может помочь ему в достижении цели. Он думает, что стоит только найти нужное божество, и можно достичь чего угодно. Насколько я успел разобраться, Попрыгунчика роль божества вполне устраивает. Значит, их уже двое - тех, кто так думает. Сколько нужно тех, кто поверил бы, что божество - это божество, чтобы это стало правдой? Я не знаю. "Шмяк, шмяк, шмяк!" - скакал Попрыгунчик. Феодосий встал с табурета и пошел им навстречу. Следом, медленно вращаясь, двигался глухоман. А за ним толпились люди и роботы. Они запрудили лестницу, взобрались на все свободные крыши, встали по обе стороны эспланады. А с фасада базилики на все происходящее взирало непроницаемое лицо Папы. Феодосий пожал по очереди руки путешественникам: сначала Джилл, потом Теннисону. - Добро пожаловать домой, - сказал он сердечно. - Рад вас видеть. Позвольте поблагодарить вас за путешествие, которое вы предприняли ради нас. Попрыгунчик бешеным галопом проскакал вокруг Феодосия и глухомана. - Позвольте представить вам моего друга глухомана. Вы, - обратился Феодосий к Теннисону, - уже имели удовольствие с ним познакомиться, а вот Джилл видит его впервые. - Очень приятно, - поклонилась Джилл глухоману и улыбнулась. Старик издал свою обычную басовую дробь и произнес: - Польщен. Рад познакомиться с вами и приветствовать ваше возвращение на Харизму. Толпа, постепенно смыкаясь, образовала тесный полукруг около сцены, где разворачивались события. - Позвольте поинтересоваться, - сказал Феодосий, - что это за скачущий монстр, которого вы принесли с собой? Это важная особа? - Ваше Преосвященство, - ответил Теннисон. - Я в этом смысле сильно сомневаюсь. - Тогда зачем он здесь? - Мы сами не знаем. Он затесался в нашу компанию в суматохе перед отбытием. - Мы догадываемся, что вы нашли Рай Мэри. - Нашли, - кивнул Теннисон. - И никакой это не Рай. Это - научный центр, наподобие Ватикана. Правда, у нас не было возможности и времени более подробно изучить его деятельность. Похоже, мы не слишком удачно вмешались в тамошнюю внутреннюю политику. Неожиданно сквозь толпу, расталкивая людей и роботов, прорвался садовник Джон. Теннисон сразу узнал его. - Доктор Теннисон, - сердито сказал Джон, - что вы можете представить в доказательство того, что место, где вы якобы побывали - не Рай? - Доказательств никаких нет, - ответил Теннисон. - То есть никаких вещественных, документальных доказательств. Нашего слова вам не хватит? Я считал, что для вас должно быть достаточно честного слова человека. - Ситуация слишком серьезна, - сказал Джон, - чтобы хватило ничем не подтвержденного слова. Даже слова человека. Вы, люди, вообще скоры на слова... - Джон, - оборвал его Феодосий. - Как ты разговариваешь? Где твое уважение к людям? - Ваше Преосвященство, уважение тут ни при чем. Мы тут все равны. - Теннисон говорит правду, - прогудел глухоман, - он излучает правду. - Вы, вероятно, думали, - продолжал Джон, не обращая внимание на глухомана, - что этот пляшущий уродец, которого вы приволокли с собой, может вам помочь, подтвердит достоверность вашего рассказа. Если уж на то пошло, потрудитесь доказать, что это существо - из Рая. - Я вовсе не собирался ничего доказывать, - ответил Теннисон. - Я отлично понимаю, что, возьмись я доказывать, ты тут же обвинил бы меня во лжи и стал утверждать, что я подобрал его где-нибудь по дороге. - Будьте уверены, не премину, - едко парировал Джон. Тут толпа издала единый, дружный вопль и в страхе, продолжая кричать, отступила. - Боже милосердный! - воскликнул Феодосий, выпрямившись в полный рост. Теннисон быстро обернулся и увидел Смоки, Сноппи и Декера-2, выстроившихся в ряд. По обе стороны стояли охранявшие их кубоиды, обитатели математического мира. - Вот видите, какие они умные! - радостно воскликнул Шептун. - Я же вам говорил, что они еще хоть куда! Они поняли, что у нас тут происходит. А я думал, понимают или не понимают? А ведь, может быть, это и есть то самое доказательство, о котором вы так мечтали? По эспланаде, приближаясь к месту событий, шел Декер-2. - Но, позвольте! - воскликнул пораженный Феодосий. - Это же... Декер! Этого не может быть. Я лично отслужил по нему заупокойную мессу... - Ваше Преосвященство, успокойтесь, - сказал Теннисон. - Позже я объясню вам, в чем тут дело. Это другой Декер. Не наш. Я понимаю, в это трудно поверить... Все неподвижно стояли и ждали Декера-2. Теннисон сделал несколько шагов ему навстречу. - Видимо, это Ватикан? - спросил Декер. - Он самый, - ответил Теннисон, улыбаясь. - Я рад видеть вас, Томас. - Не хотелось бы теперь говорить об этом, - сказал Декер, опустив глаза, - но... там, перед вашим отбытием, стало очень плохо. Вы чуть было не погубили нас всех... - Я? - Вы имели дело с маньяком, - сказал Декер, - с чужаком-маньяком. Чужаки сами по себе - не большой подарок, а уж... - Но вы были с ним заодно, на его стороне. Как это у вас называется - "триада"? - Друг мой, - печально промолвил Декер-2, поднимая глаза на Теннисона. - Там, где я был все это время, главное - выжить. А чтобы выжить, приходилось делать, что попросят. Приходилось приспосабливаться. - Понятно, - кивнул Теннисон. - А теперь мне хотелось бы обратиться к самому главному здесь, - сказал Декер. - Вы тут не самый главный, по всей видимости? - Нет, не главный, - согласился Теннисон. - Главный тут Его Святейшество - вон он, там на стене, высоко-высоко. Но я думаю, лучше всего вам поговорить с Его Преосвященством. Когда будете говорить, обращайтесь к нему "Ваше Преосвященство". Это не обязательно, но он так любит. Он взял Декера под руку и подвел к Феодосию. - Ваше Преосвященство, - сказал он. - Это Томас Декер Второй. Он хочет говорить с вами. - Декер Второй, - сказал кардинал, - вы прибыли к нам довольно бесцеремонно, без предупреждения, но я буду рад выслушать вас. - Я прошу вас за чужака, бежавшего с родной планеты, - сказал Декер. - Ваше Преосвященство, я имею в виду этот пузырь, похожий на яйцо. Я зову его Смоки, хотя у него есть другое имя. - Мне кажется, - сказал Феодосий, - что я уже видел этого Смоки, а может быть, не его, но одного из его собратьев, много лет назад... А теперь, пожалуйста, оставьте формальности и изложите суть дела. - Смоки отдает себя на вашу милость, Преосвященный, - сказал Декер, - и просит у вас убежища. Он не может вернуться в Центр. Он совершенно бездомное существо и лишился очень высокого положения. Он в полной растерянности. - Да, дела его, судя по всему, плохи... - Очень плохи, Ваше Преосвященство. Он умоляет вас о милости... - Довольно, - оборвал его Феодосий. - Лучше скажите: то место, откуда он родом, это не Рай? - Насколько я знаю, нет. Я никогда не слышал, чтобы его так называли. - Вам известно, что одна из наших Слушательниц предпринимала попытку посетить ваш Центр - так вы его называете? - Да, Ваше Преосвященство, мы так его называем - Центр галактических исследований. Да, нам известно, что кто-то, похожий по описанию Теннисона на одну из ваших Слушательниц, пытался проникнуть в Центр, но мы его, то есть ее, отпугнули. Теннисон посмотрел через плечо и заметил, что кубоиды немного расступились, а перед Смоки и Сноппи бешено скачет Попрыгунчик, приближаясь к Смоки. Наконец, вплотную подобравшись к пузырю, Попрыгунчик принялся скакать перед ним - все выше и быстрее. - О Господи! - простонал Теннисон в ужасе. - Только не это. - Он повернулся и бросился к Смоки и Попрыгунчику. Позади слышались топот ног и крик Декера: - Куда ты?! Вернись, безумец! Вернись, слышишь? Теннисон бежал, не оглядываясь и ничего не слушая. Декер догнал его, на бегу протянул руку, схватил за плечо, рванул к себе. Теннисон попытался удержаться на ногах, закачался на месте, отчаянно стараясь сохранить равновесие. Но это ему не удалось, и он неуклюже повалился на мостовую, больно ударившись плечом, покатился и ткнулся лицом в камень. А Декер закричал на языке пузырей: - Нет, Смоки! И не пытайся, слышишь?! Разве тебе мало? Все кончено, хватит! Тебе конец, перестань немедленно! - Все ты и зверушка твоя проклятая! - зашипел Сноппи, обращаясь к пузырю. - Ты погубишь нас всех! - Выпучив все тринадцать глаз, он крикнул Декеру: - Не подходи к нему! Не подходи! Он с ума сошел! Он хочет... Декер резко остановился и попятился. Попрыгунчик вспыхнул и превратился в круг яркого огня. Но пламя было холодным. Даже лежавший ничком на мостовой Теннисон ощутил его обжигающее касание. И как только это произошло, наступила странная тишина, перекрывшая вопли обезумевшей от ужаса толпы. Тишина и темнота. Теннисон перевернулся на спину, посмотрел в сторону базилики и увидел, как опустившаяся завеса тьмы скрыла лицо Его Святейшества. Мрак покрыл лестницу и эспланаду, казалось, настала глубокая ночь. Попрыгунчик вспыхнул вновь - и тьма рассеялась. Попрыгунчик больше не скакал и не светился. Он неподвижно валялся на ступенях. Сноппи лежал рядом на боку, а Смоки - лицом к земле. Наконец он пошевелился и пополз вверх по эспланаде - медленно, с трудом. Феодосий и глухоман, не двигаясь, смотрели на ползущий пузырь. Декер бросился к лестнице и поднял Сноппи. Попрыгунчик вяло пошевелился. Декер подскочил к нему, ловко схватил за одно из щупалец и пошел вниз по эспланаде, волоча Попрыгунчика за собой. Теннисон вскочил, выпрямился. Плечо, которым он ударился о мостовую, болело, пульсирующая боль разливалась по всей руке. Он неловко заковылял вслед за Декером и Сноппи. - Этот ведь от своего не откажется, - сказал Декер, указывая пальцем на Смоки. - Один из тех фанатиков, которые упорно не желают признавать, что им конец. Валялся уже в грязи, и хоть бы что. Знаешь, какой у него девиз? "Сначала - Галактика, потом - Вселенная"! - Он безумец, - морщась от боли, выговорил Теннисон. - Несомненно, - подтвердил Декер. - И ты был заодно с ним? - Я же говорил тебе, друг: попытка выжить, только и всего. Смоки подполз к Феодосию. Он по-прежнему не отрывал лица от земли. Декер что-то сказал ему, и Смоки что-то вяло проквакал в ответ. - Я говорил вам, Ваше Преосвященство, что он готов сдаться. Но я немного поторопился. Возьмите этого несчастного и заприте, да покрепче. Мой вам совет: постарайтесь побыстрее от него избавиться. - Мы никого не лишаем жизни, - возразил Феодосий. - Для нас всякая жизнь священна. Но мы найдем для него место. А что делать с этим скачущим разбойником? - Бросьте его туда же, куда и пузырь. - А другой? - Сноппи в порядке. Совершенно безопасен. Даже мил по-своему. За него ручаюсь. - Ну, что ж, хорошо. Мы позаботимся о них. А теперь позвольте поблагодарить вас. - Меня? За что, Ваше Преосвященство? - За то, что вы сообщили нам, что одна из наших Слушательниц была изгнана из вашего Центра. Толпа зароптала, шум голосов становился все громче. Но тут, перекрывая шум, прогремел могучий голос Его Святейшества: - Прошу всех разойтись. На сегодня все закончено. В свое время факты, имеющие отношение к данной ситуации, будут самым тщательным образом рассмотрены и изучены. Результаты будут незамедлительно обнародованы. Глава 61. Все собрались у Теннисона и расселись в гостиной перед весело пылавшим камином. Теннисон встал, чтобы наполнить стакан Экайеру. Остановившись перед Феодосием, он сказал: - Прошу простить меня, Ваше Преосвященство, вы, вероятно, сочтете нас негостеприимными - мы вам ничего не предлагаем, а сами уплетаем сандвичи и поглощаем спиртное. Кардинал поудобнее устроился на табуретке, которую специально для него Джилл принесла из кухни. - Мне вполне достаточно того, что я здесь, - ответил Феодосий, - в кругу друзей, у огня. Я ведь не забыл тот вечер, когда я зашел к вам, и вы попросили меня остаться. - И я помню, - кивнул Теннисон. - Тогда вы не смогли задержаться, поскольку нас ожидал Его Святейшество. - Да, верно, и представьте - с тех пор я ждал, когда вы меня снова пригласите. - Вам не нужно ждать приглашения, - улыбнулась Джилл. - Мы всегда рады вам. - Похоже, все окончилось благополучно, - сказал Экайер. - Теперь можно вернуться к работе. Слушатели могут приступить к своим обязанностям. - Но Его Святейшество сказал всем, что официальное решение будет объявлено позднее, - проговорила Джилл. - Как вы думаете, есть ли возможность... - Никакой, - твердо ответил Феодосий, поняв, о чем она хотела сказать. - Выслушав то, что рассказал Декер Второй, и зная, что Центр был информирован о посещениях Мэри, я склоняюсь к уверенности, что никаких вопросов нет и не будет. Его Святейшество, несомненно, принял бы и менее веские доказательства, чем те, которые мы ему предоставили. Он более всех нас был огорчен всей этой затеей с Раем и провозглашением Мэри святой. Вы не должны забывать, что он прежде всего компьютер, хоть и очень сложный. Ни у кого из нас не должно быть сомнений, куда простирается область его интересов. - Но мне все-таки кажется, что, если бы дошло до дела, он мог бы распорядиться ситуацией не в нашу пользу. - Нет. Он пошел бы на все, чтобы спасти и сохранить Ватикан. Как и любой из нас. Но вот что не перестает волновать меня... Так называемые пузыри несколько столетий назад обследовали нашу планету. - Не стоит придавать этому слишком большого значения, - посоветовал Теннисон. - Декер уверил меня в том, что колоссальные массивы информации о множестве разведывательных вылазок подолгу лежат у них в файлах, а в Центр непрерывным потоком поступают все новые и новые данные, так что вероятность, что кому-то придет в голову раскапывать архивы и разыскивать именно эту информацию, слишком мала. Вряд ли теперь они смогут вспомнить, что у них вообще есть отчет о посещении этой планеты. - Но там ведь остались ваши копии, - возразил кардинал. - Они могут проболтаться, что такая запись в файлах существует. Они могут рассказать им, где мы находимся. Это очень опасно. Просто удивительно, как они до сих пор нас не выследили. Но, увы, придется с этим смириться. Кстати, мы не беззащитны. Мы, правда, никому не говорили об этом, но вы видели собственными глазами, как Его Святейшество усмирил Попрыгунчика. Демпинг-эффект. Обыкновенное человеческое оружие, давно разработанное. Уничтожает все на своем пути. Но у нас есть и кое-что другое... - Надо же! - удивленно воскликнул Экайер. - А я об этом ничего не знал! - И мало кто знает, - сказал Феодосий. - У нас существует установка на использование оружия только в самой чрезвычайной ситуации. Но, судя по тому, что рассказывает Декер, пузыри - чрезвычайно порочная и злобная раса. Прошу прощения, может быть, мое сравнение будет не слишком удачно, но я бы сказал, что каждый из них - маленький островок, мечтающий, как бы поскорее стать материком. - У Смоки были планы захватить Галактику, а потом обрести власть над Вселенной, - сказал Теннисон. - Он, конечно, безумец. Придумал себе маленькое, ничтожное божество и собирался использовать его как секретное оружие. - Но немножко поторопился, - добавила Джилл. - Джейсон, а ведь это ты его поторопил. Скажи честно, ты догадывался, к чему дело идет? - Совершенно не догадывался. Я просто хитрил. Чувствовал, что он хочет выудить у меня информацию. Видимо, я зашел слишком далеко. - И совершенно правильно сделал, - улыбнулся Экайер. - "Маленькое божество" - вы сказали, - задумчиво проговорил Феодосий. - Но маленьких богов не существует. Есть только один Бог, один-единственный Главный Принцип, как его ни назови. Я в этом уверен. Таких вещей, как маленькие боги, не существует. И выдумывать их опасно. "Не сотвори себе кумира", - так гласит великая мудрость. - Непонятно, - сказала Джилл, - почему это маленькое божество так много значило для Смоки. То могущество, которое он приписывал Попрыгунчику, шло вразрез с бесповоротным убеждением Центра в том, что любая религия, любое вероисповедание бессмысленны и беспочвенны. - Такие, кто так думает, находятся всегда, - сказал Феодосий. - Стоят перед величием Вселенной обнаженные и гордятся своей наготой. Даже тогда, когда мы в конце концов отыщем ту истинную веру, поискам которой посвятили себя, обязательно найдутся такие, кто станет и ее отрицать. На самом деле их пугает не сама вера, а та дисциплина и самоограничение, которых она требует. - А что с Декером Вторым? - спросил Экайер. - Что с ним будет? - Он и Сноппи пока под домашним арестом, - сообщил Феодосий. - Они, похоже, совершенно неопасны, но нам нужно убедиться в этом. Единственный, кого стоит серьезно опасаться, это Смоки, но оттуда, куда мы его поместили, ему непросто убежать. - Да некуда ему бежать, - улыбнулся Теннисон. - Теперь другие пузыри прекрасно знают о том, что он замышлял, и в Центр он вернуться не осмелится. Просто гениально поступил Шептун, захватив с собой Попрыгунчика! Даже если бы кубоиды вызволили нас оттуда вместе с Декером и Сноппи, Смоки наверняка попытался бы разыскать Попрыгунчика. Не знаю... Непонятно все-таки. Может быть, Шептун все понимал с самого начала? Он, правда, клянется, что у него и в мыслях не было брать с собой Попрыгунчика, но я почему-то не очень в этом уверен. Шептун - существо загадочное, непостижимое... - Удивительно, - сказал Экайер, - что обитатели математического мира доставили сюда эту троицу. Как вы думаете, почему они это сделали? - Кто может сказать? - пожала плечами Джилл. - Старички кубоиды оказались проворнее, чем мы думали. У меня такое чувство - не знаю, как сказать, - такое чувство... - Ну, не тяни, говори, какое у тебя чувство, - поторопил ее Экайер. - Ну, в общем, мне почему-то кажется, что они способны заглядывать вперед. Предвидеть. - Нисколько в этом не сомневаюсь, - кивнул Теннисон. - Вот интересно, здесь ли они еще или уже отбыли? Я их потерял. - Они отбыли, - сказала Джилл. - Куда именно - не знаю. Но я уверена, что, если они нам еще понадобятся, Шептун легко разыщет их. - Знаете, мне кажется, - задумчиво сказал Феодосий, - что мы вернулись в прежний Ватикан. Мы можем снова начать и продолжать работу. Простите, Джейсон, не могли бы вы налить мне стаканчик того, что вы пьете? Мне хотелось бы сказать тост. - Но... Ваше Преосвященство... - Я вылью напиток себе на подбородок, - сказал Феодосий, - и сделаю вид, что выпил. Ошеломленный Теннисон пошел на кухню за чистым стаканом, принес и налил в него виски до краев. Феодосий взял стакан, встал и высоко поднял его. - За тех из вас, кто верил до конца! Все встали и дружно выпили до дна. Феодосий запрокинул голову и торжественно пролил виски на свой стальной подбородок...