редь вела к дверям в задней части дома. Некоторые из ее гостей не желали входить или выходить через парадный вход. Она лежала под огромным балдахином погруженная в раздумья. Конечно, он ей не поверил. И хорошо. Именно это и было нужно. Правда - лучшая ложь; ей это было известно уже давно. Другое дело, что не всегда нужно открывать ее всю... Она не собиралась его убивать, нет, - зачем? Он был моряком и, похоже, в самом деле хорошо знал море. Ей был нужен такой человек. Ведь не купит же она корабль и не будет сама плавать по Просторам в поисках какого-то островка. Конечно, она не могла отпустить Раладана с Агар, не заручившись определенными гарантиями. Но у нее будут самые лучшие гарантии: у нее будет она! Она знала мужчин, о, во имя всех сил, она знала их досконально... Из того, что сказали похищенные матросы, из того, что сказал сам Раладан, следовало одно: сокровище было, конечно, важно, но - важнее всего была она. Алида подняла брови. Одноглазая девушка? Она недоверчиво пожала плечами. Впрочем, все равно. Сначала ей нужно было заполучить обоих. Она была уверена, что Раладан отнесся к угрозе всерьез. Агары действительно были невелики. Как долго им удалось бы скрываться - разыскиваемому мужчине и одноглазой женщине? Бежать? Как? Морская стража обыщет каждый парусник, отходящий из Ахелии, назначит награду за их поимку... Ни один капитан не возьмет на борт подобную пару. Ей было немного смешно оттого, что солдаты стали орудием в ее руках. Несмотря на то что ей удалось похитить одного из них, и притом офицера! Она не любила военных, они были такие неуклюжие... И еще эта война, которую вел этот придурок Берр с Трибуналом! Из-за кого? Из-за тупого Альбара... Она вновь вернулась к своим размышлениям. Итак, пират и девушка сами должны прийти к ней. Она знала, что Раладан будет пытаться ее убить. Но ведь это не так просто... Кроме того, он все еще блуждает на ощупь, не верит в их уговор и ищет неизвестно чего. Шпиону ее, впрочем, пришлось несладко! Она тихо рассмеялась, но тут же плотно сжала губы. А ведь был момент, когда она и в самом деле хотела все ему рассказать... Ей нужен был кто-то, кто помог бы ей вырваться с этого проклятого острова. Здесь не было будущего. Ни для проститутки, ни для... кого бы то ни было. О, она еще успеет добиться своего! Он сам будет просить ту малышку, чтобы она рассказала о сокровище. А потом поплывет. За золотом для Алиды. Что за компания - шлюха и пират! Забавно... Вот только эта маленькая одноглазая пиратка... Где-то под сердцем пробился росток неприятного, тяжелого чувства... и Алида его узнала. Она всегда умела говорить правду самой себе. Ревность. Она попросту ревновала. В этом не было никакого смысла. Она встречалась с этим человеком всего дважды в жизни... - Ну и что с того? - вслух спросила она. Она немало повидала в жизни. Ей встречались мужчины, которые за один вечер могли влюбиться - в шлюху. Для нее было ясно (хоть и неприятно), что может происходить и обратное. Она кисло рассмеялась. - Это пройдет, Алида, - пообещала она сама себе. - Маленькая, смешная дурость, ничего больше. С каждым порой случается. Она лежала, глядя на тяжелый темно-красный балдахин. 19 - Не знаю, братец. - Могучий Бедан пожал плечами. - Не знаю. Раладан задумчиво разглядывал рослую фигуру китобоя. - Ну что там опять? Что, уже не плывем на Малую, братец? - Плывем. Бедан замолчал. Неожиданно он поднял руку: - Слушай, братец, а на Проклятом? - Каком еще "проклятом"? - Ну, на Проклятом... Сразу за стеной, ну, кладбище такое... Не знаешь? Может, там? Раладана осенило. Повинуясь внезапному порыву, он потянулся к мешочку на поясе. - Там, - сказал он, отсыпая горсть серебра и кладя монеты на стол. - Там, друг. Пей, ешь. Если и в самом деле там, получишь еще столько же. Лицо Бедана прояснилось: - Отличный ты парень, братец! Раладан махнул рукой и почти выбежал из таверны. Лишь на улице он несколько пришел в себя. Нужно было действовать спокойно. Место, конечно, было превосходное. Кладбище. Раз он мог там спрятать драгоценности - можно было держать там и пленников. Он видел там не один внушительных размеров склеп. Даже зов о помощи мало чем мог помочь: жители Ахелии избегали этого места, пользовавшегося дурной славой, а если еще из склепов начали бы раздаваться вопли... Прекрасное место. Естественно, не единственное - его ожидания могли и не оправдаться. Однако он сильно сомневался, чтобы пять человек, в том числе капитана Морской Стражи, держали в каком-нибудь доме. Что бы произошло, сумей они вырваться на свободу? Дом тотчас же заняли бы солдаты, а урядники Трибунала допросили бы всех. Потянув за ниточки, распутали бы и весь клубок... Маловероятно, чтобы Алида не считалась и с такой возможностью. Сначала Раладан пошел "к себе", уже привыкнув считать снятую комнату своим домом. Он заказал сытный ужин, поел, потом как следует выспался. Было уже за полночь, когда он покинул таверну. Через плечо у него был переброшен моток веревки, прикрытый плащом. В это время городские ворота были уже закрыты, так что веревка могла пригодиться, - впрочем, возможно, не только для того, чтобы перебраться через стену... Прошло некоторое время, прежде чем он добрался до старого кладбища - "Проклятого"... Вокруг в изобилии росли сорняки. Ему была знакома лишь часть кладбища, та самая, где их было меньше всего. Здесь, в самой середине, приходилось продираться сквозь заросли, достававшие до самых подмышек. Он наступал на кочки, которые когда-то были могилами, иногда спотыкался о вросшие в землю каменные плиты. Тут и там маячили темные очертания полуразвалившихся склепов. Дождь перестал, но продолжал жутко завывать ветер, и Раладан подумал, что темное кладбище в самом деле внушает страх. Он не боялся людей, но знал капризы Шерни - раз уж даже бесстрашный китобой назвал это место проклятым (а по голосу его чувствовалось, что дело не только в названии)... Вполне возможно, когда-то здесь происходило нечто странное и чудовищное... Он искал свет - хотя бы маленький, тусклый огонек. Конечно, он знал, что люди Алиды не станут жечь костер. Но, во имя всех штормов, он не мог представить себе человека, сколь бы отважным тот ни был, который сидел бы в одной из этих гробниц в темноте, под завывание ветра и множество других звуков, приводивших на мысль то тяжелые шаги, то скрежет надгробных камней... А теперь... теперь он и в самом деле слышал голоса... Он остановился. Голоса не походили на человеческие, казалось, они доносятся отовсюду, пробиваясь сквозь шум ветра... "Ветер. Ветер в щелях между камнями", - подумал он прислушиваясь. Скорее всего это и в самом деле был ветер. Воображение - здесь, в этом месте - становилось весьма грозным врагом. Раладан был уже сыт поисками по горло, однако все же двинулся дальше. Ноги погружались в мягкую землю, иногда он проваливался вместе с ней вниз, почти ощущая, как где-то там, под ним, трескается прогнившая крышка гроба, а вес земли и его самого расплющивает то, что когда-то было человеком. Он хватался рукой за мокрый, холодный и замшелый надгробный камень, пытаясь сохранить равновесие, путаясь в чем-то, что наверняка было лишь зарослями сорняков... но могло быть, вообще говоря, чем угодно. Наконец он увидел свет - столь тусклый, столь неяркий, что лишь случайность помогла ему его заметить. Он сделал шаг - и свет исчез. В двадцати, может быть, в тридцати шагах среди высоких деревьев возвышался старый склеп. Он не мог определить ни его формы, ни размеров, даже его зоркие глаза мало чем могли помочь в безлунную ночь. Свет просачивался сквозь какие-то щели в камнях, узкие и неровные. Пристально всматриваясь в темноту, Раладан, спотыкаясь, пошел вперед. Он снова потерял из виду тусклый отблеск, но уже знал, что движется в верном направлении. Склеп был просто огромен. Теперь, когда перед ним был живой и наверняка грозный противник, завывающий ветер стал его союзником. Раладан, особо не прячась, обошел склеп вокруг, пытаясь найти вход. Наконец он нашел дверь, выглядевшую достаточно солидно, хотя и поросшую мхом и потемневшую от влаги. Отыскав на ощупь большое железное кольцо, он потянул за него. Дверь даже не дрогнула. Может быть, нужен какой-то условный знак? У него не оставалось выхода. Он изо всех сил заколотил в дверь кулаком. - Эй! Может, глоточек водки?! - заорал он во все горло. Он напряженно ждал. Кажется, он уже убедил их, что он не призрак... но убедил ли он их в том, что его можно впустить? Дверь скрипнула. Изнутри послышалось какое-то имя и смех. Раладан наклонил покрытую капюшоном голову и вошел. - Я уж думал... Раладан ударил. Человек со стоном отшатнулся, толстый плед сполз с его плеч. Он прижал руку к животу, в котором зияла ножевая рана, и опрокинулся на спину. В мигающем свете тщательно укрытой коптилки лоцман увидел еще одного человека, отбрасывавшего в сторону тяжелый плащ. Изрыгая проклятия, тот выхватил короткий военный меч, но не бросился сразу в атаку, пристально следя взглядом за Раладаном. Раладан понял, что этот человек умеет убивать. Сбросив плащ, он неожиданно нанес удар ножом, быстрым движением снизу. Противник ловко увернулся, продолжая бормотать проклятия, но при этом он еще и улыбался... Пират достал из-за голенищ два ножа и стал ждать. Противник напал неожиданно быстро, метя в него острием меча, но именно этого Раладан и ожидал. Он отскочил в сторону, пытаясь ударить ножом, но промахнулся. Однако ему удалось схватить противника и вонзить нож ему в спину, но в то же мгновение мощный удар рукоятью меча отшвырнул его назад. Он ненадолго потерял сознание, а когда в глазах у него снова прояснилось, он обнаружил, что сидит у стены. Скулу сводило от пронизывающей боли. Он машинально протянул руку и почувствовал под пальцами кровь. Его противник лежал неподвижно, но мгновение спустя дернулся и вытянул руку. Раладан поднялся и присел возле него. - Будешь жить, - невнятно пробормотал он, чувствуя, что щека его совершенно онемела. Кровь капала на спину лежащего. - По крайней мере... еще день-два... Он выдернул нож, торчавший скорее в боку, чем в спине. Лежащий застонал и лишился чувств. Раладан как умел перевязал рану, потом связал ему руки и ноги. Вытерев кровь с лица, он ощупал кость - та была цела. Раладан запер дверь на крепкий, похоже недавно приделанный, засов, потом огляделся вокруг. Тусклый свет вырывал из темноты лишь общие очертания большой гробницы с тяжелым саркофагом посредине, крышка которого в последнее время использовалась в качестве стола - на ней лежала колбаса и половина целого хлеба, рядом набор игральных костей. С правой и с левой стороны неширокие дугообразные проходы вели в боковые помещения, судя по всему поменьше. Раладан взял светильник и, прикрывая его рукой, вошел в левый проход. На него с ужасом и изумлением уставились три пары глаз. Они узнали его, так же как и он их. Четвертый лежал неподвижно, связанный, так же как и остальные. Лоцман наклонился и заметил, что у него нет одной ноги. Так или иначе, он был мертв. Раладан посветил вокруг, но не нашел ничего достойного внимания, кроме скомканных тряпок, которые днем наверняка использовались в качестве кляпов. - Я не собираюсь вас убивать, - сказал он. На их лицах отразилось явное облегчение. Он прошел в правую гробницу. Там было пусто. Он обошел ее вокруг. Посредине стоял саркофаг, крупнее того, что он видел раньше. И ничего больше. Где же Вард? Он уже собрался было спросить у пленников. Внезапно он остановился и медленно обернулся... Каменная, треснувшая поперек плита лежала неровно. Поставив светильник на саркофаг, он толкнул меньшую часть гранитной надгробной плиты, которая со скрежетом сдвинулась и с грохотом упала вниз. У лоцмана перехватило горло. Он отшатнулся было, но в следующее мгновение выдернул из-за голенища нож и на ощупь, не в силах оторвать взгляд от безумных глаз того, кто лежал внутри саркофага, перерезал путы и вытащил кляп. Под сводами гробницы разнесся нечеловеческий крик. Раладан, скрежеща от ужаса зубами, тащил к выходу Варда - обезумевшего, плачущего человека, которого он когда-то знал как отважного солдата. Ему знакома была эта болезнь. Болезнь замкнутого пространства. Они сидели снаружи склепа, прислонившись к холодной каменной стене. В лица им хлестал мокрый ветер. Раладан продрог до костей, но для сидевшего рядом жуткое кладбище, мрачная ночь и ледяной ветер были жизнью. Свободой. - Время идет, - сказал наконец лоцман, болезненно морщась от боли в скуле. - Пора поговорить. Он не видел лица офицера, но голос его, хотя и слабый, уже не был голосом безумца. - Я обязан тебе жизнью, Раладан. Хочу, чтобы... - Знаю, что ты чувствовал. Я сам бы свихнулся, если бы меня так заперли. Не будем больше об этом. Ветер уносил его слова. - Время идет, - повторил лоцман. - Что бы ни произошло... слушай меня внимательно, господин. Многое зависит от того, договоримся мы сейчас или нет. Он помолчал. - Хватит с меня убийств, - продолжил он. - Не потому, что я вдруг стал честным человеком. Причина другая, очень простая: все это ни к чему не ведет. Я просто хочу найти способ вырваться из ловушки. Вот вся правда, господин: я никогда не был пленником на "Змее". Я пират, а трупов, что я оставил после себя, даже не сосчитать. Но есть кое-что еще, что касается нас обоих. Ридарета - дочь Демона. Несмотря на это, она никому никогда не причинила зла. Она ни в чем не виновна. Ее отец перед смертью поручил мне заботиться о ней. Пока что ничего из этой заботы не вышло. Тем не менее, господин, если когда-то в своей жизни я служил какому-то делу, которое ты счел бы благородным и справедливым, в твоем понимании... то именно сейчас. Вард молчал. - Я убил двух твоих людей, поручил убить тех четверых. Я хотел убить и тебя. И все ради того, чтобы вытащить ее с этого проклятого острова, на котором она осталась вместе с тем гончим псом, привезти ее сюда и, когда наступит зима, увезти из Ахелии. Вот и все. Дождь постепенно усиливался. - На что ты рассчитываешь? Почему я должен тебе верить? - Разве это может быть ложью? - Он наклонился. - Вард, мы были когда-то друзьями. Многое изменилось. Ты веришь в какую-то честность, справедливость... Так вот, и я призываю к тому же. Я хочу спасти невинную девушку, почти ребенка. Взамен я отдаю в твои руки настоящего убийцу, который живет здесь, в Ахелии, - ту, с чьей помощью ты и твои люди оказались здесь. Я дам тебе доказательства. Свидетелей. Один лежит связанный, раненный, но, похоже, выживет. И я дам тебе кое-что еще, Вард. Я дам тебе жизнь - тебе и твоим людям. Если нам не удастся договориться - вы погибнете. Своими посиневшими от веревок руками ты не сумеешь мне помешать. Четыре жизни за одну. Кроме того, справедливость, если так называется тюремная камера для той женщины. На что я рассчитываю? Ни на что. Мне не нужна помощь. Обещай только, что не станешь мне мешать. С неба хлынули настоящие потоки воды. - Еще сомневаешься, капитан? Тогда слушай внимательно, я все тебе подробно расскажу. Хотя, должен признаться, я никогда прежде не говорил столь много, как сегодня. Но, Вард, когда я закончу, ты должен сказать мне "да" или "нет". - И... если "да" - поверишь? Просто поверишь мне на слово? - Ради Шерни, Вард... поверю. Да, на слово. Раз в жизни попробую сделать это. 20 Они лежали на песчаном холме, внимательно наблюдая за деревней. День был довольно погожий и ясный, и, несмотря на расстояние, хорошо были видны суетившиеся в селении рыбаки. - Странно, чего они все бегают? - пробормотал Раладан. Лежавший рядом Бедан пожал плечами: - Ничего странного... Сразу видать, братец, что ты не местный. Обычное дело, осень. Тут, братец, как шторм пройдет, работы у всех выше крыши. Он снова замолчал. Сначала они подошли ближе, почти к самому селению, но вскоре им пришлось отойти подальше, поскольку всюду носилась детвора, пользуясь погодой. Однако они успели заметить девушку... и колодки. Раладан стиснул зубы при одном лишь воспоминании. - Вечер скоро... Но надо еще подождать. Лоцман кивнул. Он видел, что китобой, как и он сам, лишь усилием воли сохраняет спокойствие. Тогда, при виде громадных брусьев, сжимавших босые ступни и запястья девушки, при виде тяжелых цепей, Бедан придержал лоцмана за плечо. Они не в силах были оторвать взгляд от скорчившейся, покрытой лохмотьями фигуры, опущенной головы, всклокоченных, слипшихся волос. - Сколько ей лет? - спросил китобой. - Ребенок совсем... Сколько, братец? - Шестнадцать, - хрипло ответил Раладан. Бедан крепче стиснул его плечо. - Как моей старшей... Столько же. Какое-то время спустя они увидели Альбара. Раладан с большим трудом узнал урядника. Грязный плащ... неопрятная борода... Проверив колодки, Альбар несколько раз о чем-то спросил девушку, наконец слегка толкнул ее ногой и ушел, скрывшись в ближайшей хижине. - Это кто? Ну, говори, братец! - требовательно допытывался Бедан. - Гончий пес, - коротко ответил Раладан. Больше они не разговаривали. Потом они лежали поодаль, на песчаном холме. Наступил вечер, за ним ночь. Они продолжали ждать, продрогшие насквозь. - Иди за своими. - Надо еще... - _Иди!_ Бедан поднялся и, пригнувшись, отошел назад. Ветер усилился. Раладан присел и, стараясь согреться, сделал несколько сильных взмахов руками. Вскоре Бедан вернулся, ведя с собой еще двоих. Когда они появились возле столба, девушка подняла голову, и твердая, холодная ладонь необычно мягко закрыла ей рот. Она увидела в черноте ночи очертания склонившегося над ней невысокого человека, а рядом еще несколько теней, отвязывавших цепь и резавших ножами веревки, которыми были обвязаны брусья. Неожиданно девушка расплакалась. Раладан почувствовал, как дрожат под его рукой ее подбородок и губы, а когда ему на палец упала первая горячая капля, у него перехватило горло. Он провел ладонью по мокрой щеке девушки, а когда китобои управились с веревками, раздвинул брусья, взял ее на руки и прижал к себе. Трое молча смотрели на них. - Возьмите ее... Стоявший ближе протянул руки. Раладан подал ему девушку. - В лодку. - А?.. - У меня здесь есть еще... одно дело. - Утром все рыбаки... Ветер сильный, если не сумеем отплыть, то рыбаки утром... - Отнеси ее в лодку, друг. Китобои ушли. Бедан остался. - Иди с ними, Бедан. - Нет, братец. Раладан взял китобоя за руку, но тот вырвал ее. Они немного постояли, потом Раладан кивнул и сказал: - Спрячься. Бедан отошел на несколько шагов в сторону и лег на землю. Раладан сел в точности так, как до этого Ридарета, опершись ногами о колодки, а спиной о столб. Он встряхнул цепью, она звенела все громче, наконец он ударил звеном цепи о землю, потом еще раз. Несмотря на вой ветра, характерный звук, видимо, все же проник внутрь хижины, поскольку дверь внезапно открылась и темная, сгорбленная фигура, ругаясь, подбежала к деревянному столбу. Раладан с каменным спокойствием принял пинок в бок. Затем он медленно встал - и остолбеневший урядник понял свою ошибку... Не говоря ни слова, пират схватил его за плащ. Альбар вырвался и отскочил назад, приглушенно вскрикнув. Он хотел было бежать - но наткнулся на Бедана. Громадный китобой схватил его поперек туловища и слегка придушил так, что вместо крика во мраке ночи слышался лишь сдавленный хрип. Раладан со знанием дела связал между собой куски веревки, которыми до этого были обмотаны колодки, и, сделав на конце петлю, перебросил веревку через торчавший в столбе крюк, на котором обычно вешали сети. Подошел Бедан, неся полузадушенного, извивающегося урядника. Раладан накинул петлю, затянул. Они подтащили дергающееся тело ближе, лоцман обмотал веревку вокруг нижнего крюка. - Ноги. Придержи ему ноги, - бросил он. Урядник хрипел и бился спиной о столб, сжимая руками веревку, охватывавшую шею. Бедан схватил его сзади за лодыжки, придерживая ноги по обе стороны столба. Альбар бился и метался, обезумев от ужаса. Раладан подошел спереди и изо всех сил пнул висящего в пах. - Знаешь, за что? Знаешь? За то... что не знаешь... когда остановиться... - цедил он сквозь зубы, раз за разом пиная выгнувшееся, судорожно напрягшееся тело. Резко запахло испражнениями. Наконец они отошли в сторону и долго смотрели на труп. - Страшный ты, братец, - сказал китобой. - Но... ладно... - Надо возвращаться в лодку. Ладно. Давай тут все приберем. Колодки, цепь и эту... падаль. Лучше, чтобы рыбаки не знали, что здесь... Они работали не говоря ни слова. Уже светало, когда они присоединились к остальным, на юго-восточном берегу острова. Они молча смотрели на лежавшую в лодке, укрытую одеялами девушку. Она спала, подложив ладонь под щеку и приоткрыв рот. Высокий китобой кивнул, увидев зажившую рану на месте глаза. - Дочь пирата, - сказал он. - Так я и думал. Болтали об этом в кабаке. Остальные смотрели то на него, то на Раладана. - Кто это ей?.. - Бедан коснулся пальцем глаза. - Пираты. Раладан повернулся к китобоям: - Она... Бедан поднял руку: - Я же вижу. Если она - пират, то я кит... Он положил руку на плечо лоцмана. - В этом году, - помолчав, сказал он, - киты не приплыли... Странный год, братец. Чувствуешь? Ветер с севера. Странный год, братец. Идет зима. Раладан поднял голову. Действительно, ветер уже не дул с северо-запада. Дуло с севера. Осень кончалась... - Кто-то украл два месяца осени, братец. Идет зима. Как думаешь, весной киты приплывут? А год и в самом деле странный. Лоцман подумал о штормовой волне при безветренной погоде, удивившей их с Раписом, потом о "кашле", зеленых водах Просторов и о китах Бедана, наконец - о закончившейся двумя месяцами раньше осени. Странный год. Что бы это ни означало. - Странный, Бедан. Очень странный год. А весной киты приплывут. Почему-то... почему-то я это знаю. Он покопался за пазухой и достал помятую черную повязку. Наклонившись, он осторожно положил ее возле щеки девушки... Она не проснулась. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СЕСТРЫ 21 Был душный летний вечер. Вдоль берега моря, по узкой полоске пляжа, не обращая внимания на лизавшие ноги волны, шли двое, ведя, вернее, таща с собой третьего - высокого коренастого парня, на разбитом лице которого едва успела засохнуть кровь. Руки парня были связаны за спиной; двое держали его под локти, не щадя ударов и даже пинков, когда он спотыкался или замедлял шаг. Неподалеку располагалась Дорона, самый старый город Гарры, ее столица. Вероятно, трое шли именно оттуда. Куда они, однако, направлялись и зачем - трудно было догадаться... Пляж стал шире. Трое остановились. - Уже недалеко, приятель, - сказал один из двоих связанному. Тот сплюнул. Ответом ему был удар кулаком. Они двинулись дальше. Уже почти совсем стемнело, когда перед ними появились остатки строений рыбацкой деревушки. Кругом царила тишина. Место это было давно покинуто и мертво. Когда-то его жители, охваченные странным помешательством, повесились все до единого, в одну ночь... Селение это называли Берегом Висельников. Посреди селения стояла большая хижина, существенно отличавшаяся от других тем, что почти не была разрушена. Один остался с пленником, другой направился прямо к дому. Из-за угла кто-то вышел ему навстречу. Вскоре, уже втроем, они подтащили связанного парня ко входу. Двери открылись, и в них появилась темная фигура, которая посторонилась, впуская гостей, после чего дверь тщательно заперли. Пленник, получив сильный толчок в спину, упал на пол. Несколько мгновений он лежал неподвижно, затем тяжело, неуклюже поднялся. Большая комната была довольно хорошо освещена. На квадратном столе стоял простой канделябр с многочисленными свечами. Маленькие окна были тщательно завешены толстой черной материей, чтобы свет не проник наружу. За столом сидела молодая женщина. Отблеск свечей падал на ее лицо и руки. Она была необычно красива, но в продолговатых черных глазах крылось нечто... недоброе, отпугивающее. Женщина выпрямилась, отбросила со лба прядь темно-каштановых волос и спросила низким, приятным голосом: - Ну как, стоило оно того? Избитый парень шагнул вперед и без тени страха произнес: - Как ты была сукой, так ею и осталась. С такими, как ты, чем реже встречаешься, тем лучше. Женщина чуть приподняла брови. - О! - усмехнулась она. Один из стоявших позади пленника мужчин толкнул его в спину, и тот упал на колени. Он хотел было встать, но его удерживала сильная рука. - Мне нравится твоя смелость, - сказала женщина. - Но у меня слишком мало времени, чтобы ею восхищаться. А жаль. Она встала и прошлась по комнате. - Послушай, мальчик, сегодня ты все равно умрешь, и мы оба об этом знаем. Но ты можешь принять смерть как мужественный человек, с мечом в руке, сражаясь с моими людьми... или как червяк, которого медленно расплющивают в лепешку. В обоих случаях я получу то, чего хочу. Так что я могла бы сказать, что мне все равно, что ты выберешь. Но это неправда. Отпустите его! - неожиданно прошипела она. Державшие парня люди поспешно отступили назад. Он встал. - Но это неправда, - повторила она. - Среди всех человеческих черт я больше всего ценю отвагу, презираю же - глупость. Итак, отвага или глупость? - Все это пустые слова, ничего больше, - был ответ. Она молча смотрела на него. Потом подошла к столу и взяла кусок мела. - Нарисуй мне ту карту. Парень презрительно сплюнул. - Ты давно могла ее иметь, алчная шлюха. Отец верно служил тебе... и я тоже. - Это правда, твой отец был лучшим из моих людей. Жаль, что сын оказался изменником и вором. Пленник вышел из себя. - А чего ты ожидала? - заорал он. - Что я буду и дальше служить убийце своего отца?! В комнате наступила тишина. - Да ты, похоже, с ума сошел, - удивленно проговорила женщина. Парень не ответил. Она села за стол, не спуская с него глаз. - Значит, по-твоему, это я его убила? Твоего отца? И поэтому ты никому не рассказал о сокровищах, поэтому сбежал? Но зачем же мне было это делать? Убивать того, кто мне служит, и служит хорошо? Пленник подошел к столу. - Я считал тебя бешеной сукой, - произнес он сквозь зубы, - но теперь вижу, что ты достойна презрения в сто крат большего... Он сделал еще шаг, но его схватили. Женщина тряхнула головой раз, другой, встала и неожиданно, словно повинуясь какому-то порыву, вытянула вперед палец. - Ты видел меня! Видел меня на корабле, который... - Она схватилась за голову. - Нет, не может быть... Вон! Все вон отсюда! Мужчины переглянулись. - Вон! - снова завопила она. Толкаясь в дверях, они поспешно покинули комнату. Дверь закрылась. - Я его не убивала, - обратилась она к пленнику. - Я его не убивала, а твоя измена... лишь следствие неведения. Что не меняет того факта, что сегодня я должна узнать все о сокровищах. Твое упрямство льет воду на мельницу настоящей убийцы. - Она снова тряхнула головой. - Жаль, - негромко добавила она. - К чему вся эта игра? - гневно, с издевкой спросил пленник. Женщина отвернулась, опустив голову. - У меня есть сестра, - сказала она. - Очень, очень похожая на меня. 22 Неполных четыре дня спустя в нескольких милях от портового Драна, города не столь старого, как Дорона, но зато пользовавшегося сомнительной славой самого большого сборища подонков и отбросов общества во всей Вечной Империи, невысокий, крепко сложенный человек стучал в дверь одиноко стоявшего на окраине леса дома. Вскоре дверь открылась, и на пороге появилась пышноволосая, одетая в довольно простое серо-зеленое платье женщина. Одного глаза у нее не было. - Раладан, наконец-то! Они вошли в дом. Лоцман стоял, со странной грустью глядя на темные волосы, в которых то тут, то там пробивались серебряные пряди. Она не заботилась о себе: волосы и руки были грязные, платье в пятнах. Ей было неполных двадцать пять лет, но она выглядела намного старше. Угадав его мысли, она отвела взгляд. - Когда-то я была красивая, - горько сказала она. - Ты и сейчас красивая, госпожа, - серьезно ответил он. - Ты просто слишком много размышляешь о делах, которые следовало бы оставить другим. И похоже... - он поколебался, еще раз окинув взглядом грязное платье, растрепанные волосы и тени на лице, - похоже, тебе недостает мужчины. Она посмотрела ему в глаза и, покраснев, прикусила губу. - Это не твое дело. Раладан подошел к массивной скамье и сел. - У меня плохие новости, - сообщил он. Она подошла к нему: - То есть? - Сокровища нашли, госпожа. Она сделала еще шаг, но он поднял руку: - Те люди служили ей. Это совершенно точно. Ридарета поднесла руку ко лбу и села рядом с Раладаном. - Значит... случилось самое худшее? - Не знаю. Может быть, еще нет. Я убил человека, который стоял во главе экспедиции. Однако мне неизвестно, только ли он один знал тайну. Наверняка он не выдал ее своей команде, поскольку только безумец мог бы довериться сотне людей. Но у него был сын. Сын сбежал, и я не знаю, где он. Ридарета покачала головой. Лоцман развел руками: - Боюсь, госпожа, у нас слишком мало времени, чтобы я мог тебе все подробно рассказать. - Не в этом дело. Снова кто-то погиб, Раладан. Того человека, твоего капитана, нет в живых уже восемь лет, но до сих пор все то, к чему он притрагивался при жизни, приносит смерть другим. "_Кто-то?_ - подумал Раладан. - Почти сотня... Разве что юный Берер спасся - если он хороший пловец..." - Послушай, госпожа, на этот раз в этом виноват не Демон, но ты сама, - сухо проговорил он. - Я ведь говорил, что сокровища надо забрать. Хотя бы затем, чтобы выбросить потом в море. До тех пор, пока существует это золото, будут гибнуть люди. Но ты не желаешь иметь ничего общего с Демоном и его наследством... - Хватит, Раладан, - прервала она его. - Мы уже говорили об этом сто раз. - Говорили. Но никогда твое бездействие не приносило столько вреда, как сейчас. Подумай, что случится, если сокровища попадут именно в _ее_ руки. - Он встал. - Мне нужно возвращаться на корабль, госпожа. - Что еще за корабль? - Пиратский, под командованием Красотки Лерены. Так ее зовут. Рука, отбрасывавшая волосы со лба, неподвижно застыла. - Я все тебе объясню, госпожа, но не сейчас. Если во всей этой истории и кроется какая-то опасность, то проистекает она лишь из того, что я здесь. Поэтому мне нужно уходить. Слушай внимательно: в Дране есть таверна, которая называется "У Шкипера"... - Да. - Завтра вечером сними там комнату, а на дверях сделай мелом маленькую отметку. Я появлюсь там к ночи. Тогда поговорим спокойно. Они коротко попрощались. Она долго стояла на пороге, глядя ему вслед. Он не оглянулся... Она медленно вернулась в дом. Было уже темно, когда Раладан добрался до большого пузатого барка, пришвартованного у портовой набережной. Игравшие в кости у трапа бандитского вида детины подняли головы, услышав шаги, но, узнав в свете смоляного факела лоцмана, снова занялись игрой. Раладан прошел мимо них, поднялся на палубу и направился на корму, где находились помещения для офицеров. На палубе спали вповалку матросы, из какого-то угла доносились стоны одной из корабельных шлюх. Однако на корабле царило относительное спокойствие, что бывало довольно редко, но объяснялось тем, что большая часть команды развлекалась этой ночью на берегу. Идя почти на ощупь, Раладан увяз в груде каких-то тряпок, веревок и прочего мусора. Обычно он скрывал свои чувства, но на этот раз никто его не видел, и лицо его исказилось от гнева. Если бы подобное мог увидеть Рапис! Такой корабль! Человек десять повисло бы на рее, а остальные ногтями отскребали бы грязь с палубы. Со дня смерти Демона минуло уже восемь лет, но он до сих пор о нем вспоминал. Наконец он освободил ногу из ловушки и двинулся дальше, спотыкаясь и обходя спящих. Его потрясало - впрочем, уже не в первый раз, - сколь грязны и неухожены корабли, которыми командуют женщины. Он знал барк Пурпурной Алагеры с тех времен, когда ходил еще на "Змее", видел купеческий корабль, которым командовала - по слухам - дочь владельца. Наконец, он слышал о небольшом фрегате, во главе команды которого стояла, впрочем весьма недолго, протеже какой-то высокопоставленной особы (в Армекте служили в войске многие женщины, в отличие от других краев империи, где женщина-солдат была редким явлением). И теперь, уже год с лишним, Раладан снова видел корабль, капитаном которого была женщина. Матросская братия обожала Лерену, зеленоглазую шатенку с платком на шее, прямо как из сказки о пиратах, но вместе с тем Лерена была для команды скорее собачкой или птичкой, приносящей удачу, скорее корабельной игрушкой, нежели капитаном. Перед ней вытягивались в струнку, с суровыми лицами, подобно добрым дядюшкам, которые слушают мальчишку, изображающего сотника морской гвардии. Но, стоило ей уйти, над ней посмеивались - тихо, добродушно, даже не думая об отданных ею приказах. "Это еще чудо, - подумал лоцман, - что этот корабль вообще не пошел ко дну во время какого-нибудь шторма, не разбился о скалы или не попался морской страже. Просто чудо". Впрочем, чудо это часто носило вполне определенное имя - Раладан... Из-под двери каюты Лерены пробивался тусклый свет. Слышались какие-то неясные голоса. Он постучал. Голоса смолкли. - Пошел прочь! - крикнула она из-за двери. Сразу же за этим последовал взрыв смеха. - Это Раладан, госпожа, - сказал лоцман, снова постучав. Наступила тишина, затем снова послышались неясные голоса и какая-то возня. В другой раз он, возможно, был бы более терпелив, но сегодня он виделся с Ридаретой, отчего ему в голову сразу же пришла мысль о Демоне, воспоминания о котором столь контрастировали с повседневной жизнью корабля Лерены, что Раладан стоял словно на раскаленных углях. Наконец дверь приоткрылась, и сквозь щель выскользнули двое рослых матросов. Один из них застегивал штаны, и при виде этой картины в Раладане все закипело. Неожиданно он совершил нечто совершенно чуждое своей рассудительной и хладнокровной натуре - развернувшись, пнул матроса под зад с такой силой, что тот, запутавшись в штанах, налетел на товарища, и оба с грохотом рухнули на палубу. Раладан сплюнул и вошел в каюту. Лерена сидела на столе, поправляя волосы. Грязная, драная рубашка едва прикрывала большие, крепкие груди. - Что за шум? - спросила она. - Твой жеребец получил пинка под зад, - со злостью ответил Раладан. - Ради всех сил, когда ты, наконец, перестанешь быть шлюхой и начнешь быть капитаном? Лерена вытаращила глаза, оставив в покое свои растрепанные, спутанные волосы. Он глубоко вздохнул. Ее взгляд неожиданно изменился: ему приходилось видеть подобный блеск в глазах Демона, ее отца. Да, она была куклой и игрушкой для команды, но в такие мгновения никто не отваживался ей перечить. Раладан почувствовал, что перегнул палку. Она соскочила со стола и схватила ремень, лежавший на грязной, скомканной груде тряпок, служившей ей постелью. Лоцман уклонился от первого удара, но второй пришелся ему прямо в лицо. Будь у нее под рукой меч, ему тоже пришлось бы достать оружие или позволить себя убить. Он прикрыл голову локтем. Неожиданно она махнула рукой и чуть улыбнулась. - Когда-нибудь я тебя убью, - пробормотала она. Он коснулся красной полосы на лице. Лерена снова уселась на стол и, глядя ему прямо в глаза, завязала волосы платком. - Пока что, однако, ты мне нужен. Но не называй меня шлюхой. Никогда! - крикнула она. Он уклонился; подсвечник с горящей свечой ударился в стену совсем рядом. Горячий воск брызнул ему на щеку. Она была совершенно непредсказуема; он знал ее с детства, но не в силах был понять, каким будет ее настроение в следующий момент. - Ну что? - спросила она. Раладан поднял подсвечник, повертел в руках и поставил на стол. Остатки свечи упали на пол. - Я был у нее, - ответил он. - Знаю. Ну и что? Он сунул пальцы за пояс и встал чуть покачиваясь. - Думаю, все в порядке, госпожа. Она все еще уверена, что я ей служу. Они помолчали. Лерена слегка нахмурилась. - Знаешь, Раладан, - задумчиво проговорила она, - порой мне кажется, что это действительно так. - Что ты хочешь этим сказать, госпожа? Она покачала головой: - Ничего. Но я все еще помню, что ты убил Берера. Вопреки приказам, вопреки здравому смыслу. - Я защищался. Кроме того, карта у нас... - Да. Карта _какого-то_ острова. - Она внимательно смотрела на него. - Ну хорошо. Дальше. - Завтра вечером я встречаюсь с ней "У Шкипера". Встреча должна быть тайной. Я делаю вид, будто действую за твоей спиной. Найти ее я должен в комнате, на двери которой будет сделанная мелом отметка. - Завтра вечером, - задумчиво повторила Лерена. - Значит, мы выйдем в море только послезавтра утром. Как я вижу, ты не слишком торопишься. Неужели ты не понимаешь, что комендант здешнего порта не видит пиратского корабля лишь потому, что взгляд ему застилает блеск моего серебра? Каждый день стоянки обходится мне в целый мешок! - со злостью бросила она. - Имей это в виду! Он молча кивнул. - Ты в самом деле уверен, что она не знает, где сокровища? - спросила Лерена. - Не знает. Она до сих пор считает, что они на том острове, о котором я тебе говорил. И она до сих пор думает, что кроме нее только я знаю, где это. Я сказал ей про Берера, но это, конечно, не был ее человек. Лерена пожала плечами: - Я лишь хотела удостовериться. - Она медленно ходила вокруг стола. - Зачем ты все так запутал? Какова твоя цель? Раладан поморщился: - Мы об этом уже говорили... Подумай, госпожа. Пока она верит, что никто не знает, где спрятаны сокровища, она не будет пытаться их достать. А именно этого мы и боялись. - Это ты боялся, - поправила она. - И честно говоря, до сих пор не понимаю почему. Ну оказалось бы, что сокровищ нет. И что? Ты говоришь, она начала бы искать сама. Я об этом тоже думала. Ведь у нее нет никаких возможностей заниматься подобными поисками. - Есть, госпожа, и немалые. Ты прекрасно это знаешь. Она пожала плечами. Груди ее пружинисто подпрыгнули. Ее формы, ее пустая, бездумная, вызывающая красота усыпляли бдительность; он старался об этом не забывать. - Бесстрашный Демон, - сказал лоцман. - Он до сих пор существует, госпожа. И это не ты находишься под его опекой, могущественной опекой, а она. Он удовлетворенно смотрел, как лицо ее искривилось в злобной гримасе. 23 За ним следили, именно так, как он и предполагал. За ним следили, когда он шел на первую встречу с Ридаретой, следили и теперь, по пути к таверне. Раладан подумал, что шпионы у Лерены исключительно тупые и никуда не годные. Сама она, однако, тупой отнюдь не была. Может быть, чересчур самоуверенная, но наверняка не тупая. Он знал, он был глубоко убежден в том, что она сама придет, чтобы подслушивать его разговор с Ридаретой из соседней комнаты. Она сошла на берег еще до него якобы затем, чтобы собрать сведения о грузах, которые забирали из Драна торговые суда, во что он, естественно, не верил. Она ему не доверяла, это было очевидно. Но он не удивлялся. Будь он на ее месте, у него тоже возникли бы сомнения, и немалые. И он не стал бы никому доверять, во всяком случае тем, кто выдавал себя за его друзей... Вскоре он был уже в таверне, перед дверью, на которой виднелся условный знак. Он постучал. - Это Раладан, госпожа, - негромко произнес он. Когда она открыла, он вошел и сразу же задвинул примитивную щеколду. - Не знаю, подходящее ли это место для разговора, - сказала Ридарета. - Единственное, госпожа, - ответил он. - Отсюда недалеко до порта, а я не могу долго отсутствовать на корабле. - Ты снова куда-то спешишь...