окровища твоего отца, которые были тебе нужны и которые я хотел сохранить для Ридареты, все пошло бы совершенно иначе! Я никогда не позволил бы тебе причинить вред Ридарете (впрочем, зачем?), однако во всем остальном был бы твоим верным помощником, и притом совершенно искренне! Еще охотнее я служил бы Лерене, и это не должно тебя удивлять. Твоих планов я не знаю, но она... Ради всех морей, мы захватили бы корабль получше и снова, как и при Демоне, стали бы ужасом Просторов. Скажи, чего еще мог бы хотеть старый пират капитана Раписа? Он глубоко вздохнул. - Однако случилось иначе, - сказал он уже тише, глядя ей в глаза. - Но значит ли это, что мы должны быть врагами до самого конца? Зачем, для чего? Если я считаю Ридарету почти своей дочерью - значит ли это, что я должен стать ее преданным слугой? Я желаю ей счастья, я хочу, чтобы у нее были золото и платья, чтобы она нашла себе достойного мужчину. Но я хочу также распоряжаться своей собственной жизнью... - Это правда? - перебила она его. - Что "правда", госпожа? - Это правда, что она... тебе как дочь? - А кто? Жена, любовница? Она не сводила взгляда с его лица. - Поверь мне, госпожа, - почти беспомощно сказал он. - Я хочу победить ее безумие. Это для меня самое важное. Однако не меньше я хочу моря и золота, моря и схватки, моря и победы... Неужели так трудно это понять? Зачем мне лгать? Зачем мне пытаться предать тебя? Я с радостью буду служить женщине, которая сумела меня победить, ибо это попросту означает, что она не кто попало. По-моему, вполне естественно служить кому-то, кто лучше тебя или хотя бы тебе равен, но никогда - тем, кто хуже. Единственное, что мучит меня, - судьба Лерены. Я не могу и не хочу поверить, что ты ее убила! - Лерена жива, - прошептала она. - Она так много для тебя значила? Он не знал, что ответить. Утвердительный ответ она могла счесть знаком того, что ему не стоит доверять, так как он может искать мести за причиненные той страдания. С другой же стороны, отрицательный ответ она неизбежно восприняла бы как попытку ей угодить, как ложь. Однако она сказала, что Лерена жива. Если так, значит, сестра была ей не совсем безразлична. - Больше, чем ты думаешь, - сказал он, идя на риск. Слова его прозвучали искренне. И он знал почему. Он просто сказал правду. Она все еще смотрела ему в лицо. Он не скрывал своего беспокойства - сейчас он имел на это право, и она могла это заметить. - Ты знаешь, что я верю тебе? - тихо сказала она. Он увидел почти боль в ее взгляде, когда она попросила: - Я верю тебе, Раладан. Не предавай меня, пожалуйста... Не предашь? Я так одинока, так, как ты даже не можешь себе представить... 43 Потом ей было стыдно за ту минутную слабость, она давала ему понять, что это было лишь недоразумение. Он боялся этому верить. Скорее он предпочел бы видеть какую-то хитрость, игру... Она сама не осознавала того, сколь потрясла его та наивная просьба сохранить ей верность. Неожиданно он увидел в ней человека - одинокую, лишенную близких девушку, которой жизнь уже была не мила. Ей все приходилось покупать - защиту, привязанность, верность. Никто не пришел и не сказал ей попросту: "Я с тобой". Никто, кроме него. Во второй раз за всю жизнь он обнаружил, что ему не хватает сил... Просьба была оружием, против которого он не мог устоять. Никто никогда ни о чем его не просил; кто мог бы просить пирата, да и о чем? Однако, когда его все же о чем-то просили, он не мог отказаться. Много лет назад Демон, прося его позаботиться о дочери, связал его сильнее, чем могли бы это сделать прямой приказ или золото. И вот теперь - опять. В самом деле, он предпочел бы сто раз услышать, что это лишь игра с ее стороны, игра, рассчитанная именно на такое воздействие. Однако ничто, похоже, того не подтверждало. Судя по всему, он действительно обладал некоей властью над девушкой. Неужели горбун был прав? Раладан пытался отбросить прочь эмоции, рассуждать хладнокровно. Он не верил. Не верил, что эта молодая женщина испытывает к нему что-либо, кроме давних, почти забытых чувств. В конце концов, когда-то он был ее опекуном, по сути заменял ей отца. Однако мысль о том, что она или Лерена... что кто-то из них мог бы... Вздор! Он начал вспоминать то время, когда служил под началом Лерены. Сколько раз она унижала его, пыталась... Нахмурившись, он потер лоб. Он чувствовал себя словно мальчишка. Собственно, он довольно слабо знал женщин. Слабо... Он вообще их не знал. Где он мог их узнать и когда? Во время службы в Морской Страже? У Броррока? У Раписа? О женщинах он знал лишь, что они существуют. Иногда, осенью, находясь на берегу, он овладевал ими - без особого труда. Иногда покупал. Однако ему ни разу не пришло в голову, что и женщины тоже могут хотеть кем-то овладеть... Он весьма туманно представлял себе, как подобное могло бы выглядеть. Как должна была бы поступить женщина, желающая заинтересовать его собой? Бросить вызов, естественно... Дать понять, что овладеть ею невозможно. Открывшаяся перед ним истина повергла его в изумление. Удивительно, что никому до него не пришло это в голову. Он, Раладан, открыл новую землю. Неужели старый музыкант был прав? Нет, он даже не представлял себе подобной возможности. Впрочем, даже если Лерена... Но эта - никогда! "Почему? - спросил он сам себя. - Почему нет?" "А потому, - тут же ответил он, - что ты слишком стар, приятель". Простой ответ вполне его удовлетворил. Потом он начал постепенно осознавать, что на этот раз он какую-то землю... закрыл. Он поморщился - и перестал думать о женщинах. Ему нравилось, если у них были светлые волосы. И все. Он все еще занимал ту же комнату в Дороне, в каменном доме, который ему показали после возвращения с Берега Висельников. Он уже знал, что Риолата в этом доме не живет; да, иногда она там ночевала, но редко. Дом фактически использовался в качестве казармы - в нем размещались солдаты Семены. Из того, как к нему относились, он легко сделал вывод, что вовсе не является пленником. Но было что-то еще. Его не воспринимали и как равного. Даже Давароден, коренастый уроженец Прибрежных Островов, тот самый, который подал ему меч, когда они возвращались с Берега в Дорону, именовал его не иначе как "господином". Возможно, таким образом Риолата пыталась притупить его бдительность? А может быть, она ему доверяла и он должен был быть готов занять какой-нибудь высокий пост рядом с ней? О большем ему не приходилось и мечтать. Пока что, однако, он был глух и слеп; ему ничего не было известно о ее планах, кроме того, что следовало из слов горбатого музыканта; он не знал ничего о предназначенной ему роли, даже о том, предназначила ли она ему вообще какую-либо роль. Однако в неведении он оставался недолго. Меньше чем через неделю после состоявшегося между ними необычного разговора она появилась у него, около полудня. В первое мгновение он ее не узнал. Лишь когда она сняла полузакрытый шлем, он понял, кто на самом деле этот таинственный пришелец в кольчуге и бело-зеленом солдатском мундире. - Я никогда не прихожу сюда днем, - сказала она, кладя шлем на стол, а рядом с ним - рулон карт, принесенный под мышкой. - Потому и пришлось переодеться. Все знают, что в этом доме живут солдаты, сопровождающие товары уважаемого Мелара. Это сын Литаса, - пояснила она. - Ты оказал мне большую услугу, освободив меня от старика... Когда-нибудь я тебе все объясню. - К чему все эти предосторожности? - спросил он. - В этом городе даже не знают о твоем существовании. Ты прекрасно могла бы открыто вести свои дела, госпожа. Насколько мне известно, они вполне законны. - До поры до времени. - Она насмешливо наклонила голову. - Это лишь видимость. В любой момент могут начаться хлопоты. Все эти купцы, которыми я прикрываюсь, нечто вроде щита. Они примут на себя первый удар. Ну ладно. - Она повернулась к столу, развернула одну из карт и прижала ее край шлемом. - Иди сюда, Раладан. Пора кое-что тебе рассказать. Здесь Гарра, - она рассмеялась, увидев на его лице такое выражение, словно он в первый раз слышал о подобных землях, - а здесь Агары. Здесь будет восстание... а здесь - моя война. - Вот и все, - закончила она, сворачивая карты. Планы ее были впечатляющи - это следовало признать. Однако его беспокоило нечто иное. Он решил, что может сказать об этом прямо. - Я вижу две возможности, - задумчиво проговорил он. - Или все это правда... или же частичная ложь, неполная правда, или ложь от начала до конца. - Что ты хочешь этим сказать? - удивленно спросила она. - Только то, что я, естественно, считаю, что услышал правду. Но такую правду, госпожа, открыть может лишь безумец. Разве что он считает собеседника человеком заслуживающим полного доверия или же уверен, что человек этот его не выдаст, даже если очень того захочет. Она выжидающе смотрела на него. - Это все? Ничего нового ты не сказал, - язвительно бросила она. - Сколько раз ты еще хочешь услышать, что я тебе доверяю? Кажется, я уже дала тебе это понять, и причем достаточно ясно? Он кивнул: - Хватит об этом. Из того, что ты сказала, госпожа, следует, что путешествие в Дурной Край ты планировала уже давно? - Конечно, Раладан, - ответила она. - По многим причинам... Я действительно надеялась, что мудрецы Посланники из Громбеларда объяснят мне, кто я на самом деле. Это сделал ты. Однако мне нужно подтверждение. Но прежде всего, как ты справедливо заметил, не в человеческих силах превратить Ахелию в крепость в течение года. Поэтому мне нужна _сверхчеловеческая_ сила... Мне нужны Брошенные Предметы, благодаря которым Полосы Шерни окажут мне помощь. Мне нужен также кто-то, кто сумеет этой помощью надлежащим образом воспользоваться. Не знаю, что может подкупить мудреца из Края. Если золото - предложи ему. Если власть - обещай ему. Если же ничто - заставь его. - Не понимаю, госпожа. Значит ли это?.. - Именно так. Корабль ждет, капитан Раладан. Теперь слушай внимательно, может быть, то, что я скажу, частично ответит на твой вопрос, почему я тебе доверилась. Я буду с тобой полностью откровенна - ты на меня как с неба свалился. Мне служат многие, однако никто не в состоянии возглавить подобную экспедицию. Еще неделю назад я считала, что мне придется отправиться туда самой. Однако здесь, в Дороне, сходятся сотни нитей; я держу их в руках и не могу просто так бросить. Я откладывала путешествие день за днем, месяц за месяцем... Я потратила впустую всю зиму и полвесны. Больше ждать нельзя. Громбелард далеко, а в Дурном Краю, сам знаешь, время течет иначе. Ты отправишься завтра же, Раладан. Она улыбнулась, показав белые зубы. - Все, что ты сказал и сделал, чтобы доказать искренность своих намерений, - добавила она, - естественно, очень важно. Однако ты должен знать, Раладан, что еще полгода назад ты не нашел бы достаточных доводов для того, чтобы меня убедить. С тех пор, однако, многое изменилось, я лучше узнала и поняла саму себя... Уже месяц с лишним мне известно: важно то, что я думаю, но еще важнее то, что я чувствую. Разум порой меня подводил, но чувства - никогда, с тех пор как я им доверилась. Я чувствую, что ты со мной откровенен. Правда, похоже, не до конца. Мне кажется, что ты хочешь найти в Дурном Краю что-то такое, о чем не сказал... Вместе с тем я вижу, что ты хочешь, чтобы мои планы исполнились. Этого достаточно. Если при этом у тебя есть какие-то свои интересы - мешать не стану. Но, может быть, я могла бы помочь? Подумай над этим. Если твоя цель в Дурном Краю могла бы стать нашей общей целью, может быть, ты от этого только бы приобрел? Он покачал головой. - Я не настаиваю, - она пожала плечами. - Ты поступил ко мне на службу, но ты можешь заниматься собственными делами постольку, поскольку они не мешают моим. То, которое ты имеешь в виду, похоже, не мешает... Однако мне все же любопытно: может быть, я и Рубин, но во сто крат больше - женщина. - Она снова улыбнулась. Никогда прежде он не видел ее в столь превосходном настроении и теперь размышлял о том, что является подобного настроения причиной. - Послушай, Раладан, я в десятый раз повторяю, что я тебе верю. Однако я хочу, чтобы ты знал - в Край отправляются две экспедиции. Ведь мне приходится считаться с тем, что по каким-то причинам ты потерпишь неудачу. Правда, я не особо верю в то, что команде другого корабля удастся достичь того, что не удастся тебе. Тем более что они должны обследовать лишь границы Края, я приказала им избегать чрезмерного риска. Я посылаю их главным образом затем, что не хочу, чтобы начало восстания застало какой-либо из моих кораблей в Дороне. Мне пришлось бы отдать его мятежникам. - Она выжидающе смотрела на него. - Теперь говори, что тебе нужно. Корабль готов отправиться в путь. Это "Сейла", думаю, ты сможешь оценить ее по достоинству. Команда в полном составе. Он нахмурился. - Мне нужно подумать, - сказал он. - Пока я знаю лишь, что хотел бы иметь на борту Давародена и его солдат. - Это мои лучшие люди, - заметила она. - А ты думала, госпожа, что я попрошу худших? Она показала ему язык. Ее беззаботное, почти шаловливое настроение чуть не передалось и ему. Он чувствовал себя превосходно - ради Шерни, ему поставили задачу! Трудную, необычную, но понятную. Он мог ее просто выполнить, безо всяких интриг, хитростей и обмана. Как же он нуждался в чем-то подобном! Внезапно он с горечью подумал, что охотно посвятил бы себя планам этой девушки, целиком и без остатка. Планы эти были ему по душе. В них был размах, какого не знал даже Демон. Хорошему настроению мешала лишь одна деталь. Самая важная. Та, которой он до сих пор боялся коснуться, чтобы не вызвать подозрений. - Я хочу еще раз увидеть Ридарету, - сказал он. - Это невозможно, - коротко ответила она. Хорошее настроение развеялось без следа. - Почему? - почти угрожающе спросил он. - Потому что я не знаю, где она. Он остолбенело уставился на нее. - Трое моих людей увезли ее по моему приказу, - медленно говорила она, глядя ему в глаза. - Пять дней назад. Они получили все необходимое, чтобы ее спрятать... Он стиснул кулаки. - ...в месте, о котором не буду знать даже я. Особенно я. Ты мог бы суметь каким-то образом вытащить из меня эти сведения; откуда мне знать, какие чудеса ты привезешь из Дурного Края и чему ты там научишься! Может быть, они спрячут ее в Армекте, может быть, на каком-нибудь острове. Можешь быть уверен, они будут охранять ее, как величайшее сокровище. Если мои планы увенчаются успехом, зимой они привезут ее на Агары. До тех пор мы не будем знать, где она находится. - Я с тобой за это еще посчитаюсь, - сказал он. - Раладан, - мягко ответила она, - подумай, что ты говоришь... Ведь ты сам отдал мне ее как заложницу. На моем месте ты поступил бы точно так же. Кроме того, не забудь, что через несколько месяцев Гарра уже ни для кого не будет безопасным краем. Подумай только: восстание... Я что, должна держать эту женщину в каком-нибудь подвале, целыми месяцами? Этого ты хотел? Можешь думать что хочешь, но, приказывая ее надежно спрятать, я отнеслась к тебе по-дружески. Знай, что ее забрали люди, по-настоящему заслуживающие доверия, не какие-то разбойники. И я не приказывала ее убить, если мой план не удастся. Она будет жить. Вот только, если я погибну, ты больше никогда ее не увидишь. Поверь мне, Раладан. Так, как я поверила тебе. - Поверила... - Он уже знал, откуда у нее это хорошее настроение. - К чему было столько разговоров о доверии, чувствах и подобной ерунде? Ты не могла сразу сказать, госпожа, что попросту держишь меня за горло? Она посмотрела на него с неожиданной грустью: - Тебе кажется... Конечно, я была дурой и ею осталась. Но больше не буду. В самом деле, сама не знаю, с чего мне пришло в голову, что, может быть, стоит хоть раз в жизни просто кому-то поверить. Внезапно она отвернулась. - Ты что, ждал, - бросила она, - что я упаду в твои объятия и скажу: дорогой мой, вот все мои планы, я не требую никаких гарантий, никаких заложниц, делай что хочешь?! Раладан, разве это я должна доказывать тебе свою преданность? Чего ты, собственно, хочешь? Тебя удивляет и беспокоит, что я смело раскрываю свои планы, и вместе с тем ты требуешь, чтобы я не обеспечивала себе никаких гарантий? Скажи, что тогда у тебя не было бы никаких подозрений. Ну скажи, а я над тобой посмеюсь! Скорее именно тогда ты не спал бы ночами, размышляя о том, какую я, собственно, веду игру. Разве не так? Она снова посмотрела ему в лицо. - И еще одно, - сказала она. - Ты все еще принимаешь меня за ту самую девушку, которую оставил в пещере, связанную и униженную... Я уже другая, Раладан. Неделю назад ты назвал по имени источник моей силы, но ничего больше. Я уже давно умею ей пользоваться. Мне незачем тебе лгать. Если бы я тебе не верила, я сказала бы: не верю. Сегодня я уже не дала бы себя связать. Она холодно улыбнулась, забрала шлем и вышла. 44 Никогда прежде ему не приходилось командовать кораблем. Наблюдая за суетой матросов, смельчаков каких мало, он почувствовал, как сердце его переполняется радостью. До сих пор он даже не отдавал себе отчета в том, насколько ему хотелось иметь собственный корабль! Собственный корабль. - Раладан, - сказала она ему утром на прощание, - забудем о вчерашнем разговоре... Она замолчала в неподдельном замешательстве. - Можешь думать как хочешь, - наконец продолжила она. - Считай это подарком, или знаком верности, или... чем хочешь. "Сейла" - твоя. Я отдаю ее тебе вместе с командой; вот документ, из которого следует, что ты приобрел ее у купца Мелара. Команде заплачено за год вперед. Новые паруса уже должны быть на корабле, я сама выбрала для тебя знак. - Зачем ты это делаешь? - спросил он, не в силах скрыть изумления. Она посмотрела на него столь странным взглядом, что о его значении он предпочел бы не догадываться. - Думай что хочешь, - с усилием повторила она. Теперь он находился на борту собственного корабля. Собственного! Ради всех Полос! За всю свою жизнь он ни разу не стоял на палубе корабля более прекрасного, чем этот! Он заглянул в каждый угол, побывал в носовом кубрике, в офицерских каютах, в трюме... Он пересыпал из руки в руку песок, служивший балластом, проверил состояние такелажа, взобрался на каждую из мачт, чтобы тут же снова оказаться под палубой. Там он обстучал и ощупал почти каждую балку или доску, все стойки, шпангоуты и кницы. Состояние палубы, бортов и причальных брусьев он проверил еще раньше. Доски палубы были выскоблены почти до белизны, на якорной цепи он не обнаружил даже следов ржавчины... От первого помощника, до сих пор временно исполнявшего функции капитана корабля, он узнал, что "Сейла", которая вообще была новым кораблем, осенью прошла ремонт, вернее, детальный осмотр с учетом всех мелочей. Около недели назад доставили запасы еды, тщательно проверили состояние солонины, муки, фасоли и сухарей. Раладан проверил все еще раз. Никаких замечаний! О Шернь! Он никогда еще не видел лучше подготовленного к выходу в море корабля! В капитанской каюте он нашел комплект карт; просматривая их, он обнаружил на нескольких из них нанесенные поправки, которые что-то говорили лишь одному человеку на свете - именно ему! Откуда она знала? От Лерены? Он не верил собственным глазам. Она купила его! Купила себе лоцмана Раладана. Капитана Раладана. Капитана! Он усиленно убеждал себя, что это не что иное, как попросту ловушка. Тщательный расчет, имевший целью привязать его к ней. Что, она вдруг стала воплощением добродетели? Она хотела его подкупить, только и всего. Но даже если так? Однако он знал, что ей незачем было это делать. Все было так, как он сказал: она держала его за горло. Он вынужден был быть к ней лояльным. То, что она делала ему подарки, не имело никакого значения. О, ради всех сил! Ведь то, что он ей сказал, было чистой правдой! Он хотел служить ей, оно того стоило. Среди ее планов он чувствовал себя словно рыба в воде. А если?.. А если и она тоже? Почему, собственно, ей искренне не принять его помощь? Разве все и всегда должно быть обязательно неправдой или ложью? Воистину сама среда, в которой им обоим приходилось вращаться, полностью исключала столь преходящую и ненадежную вещь, как доверие... Но разве хотя бы раз невозможно было отступить от этого правила? Он понял, что о подобном и думать нельзя. Нет. Отступить от подобного правила было невозможно. Он получил "Сейлу" с определенной целью - это ясно. Он пытался мысленно перевернуть ситуацию: мог ли он сделать подарок _ей_? Без всяких иных мыслей, кроме того, чтобы доставить ей удовольствие? Конечно нет. Он подумал о Ридарете, и снова его охватил гнев. Вот что могло быть причиной. Семена, видимо, считала, что в приступе ярости он, Раладан, может совершить нечто ею не предусмотренное, и хотела эту его ярость как-то сгладить. Мысленно он вернулся к решению, о котором размышлял уже сотни раз, самому тяжелому решению в его жизни. Правильно ли он поступил, отдав Ридарету в руки Риолаты-Семены? Это была единственная возможность переломить ее недоверие - так он считал тогда и мнения своего не изменил. Но одной Шерни было известно, с какой болью он принял это решение. А теперь... Она отобрала ее. Что по сравнению с этим значила какая-то "Сейла"? Но опять-таки в глубине души он понимал, что Семена, собственно, поступила честно. Так или иначе ему пришлось бы расстаться с Ридаретой, ведь он предполагал, что отправится в Дурной Край, сам того хотел... Она могла позволить ему увидеться с Ридаретой и лишь после его отплытия куда-нибудь ее отправить, ничего ему об этом не говоря. В самом ли деле она не знала, где сейчас Ридарета? Он в это верил. Верил, ибо в подобном поступке было больше смысла, чем могло бы показаться. Она и в самом деле застраховалась от любых непредвиденных действий с его стороны, ибо не было того, ради чего стоило бы действовать. Он вышел из каюты на палубу. И вновь ощутил, что у него есть свой корабль... Его раздирали противоречия, до такой степени, что он думал лишь об одном: как совместить благополучие Ридареты с искренней службой у ее дочери. Пока это было возможно. Но потом? Ему пришлось бы пытаться совместить несовместимое. "Сейла" была готова к отплытию. Однако новый капитан не спешил отдавать приказ. Он пошел на нос, потом на корму. Потом на середину корабля. Матросы видели, как он погладил рукой грот-мачту и тут же огляделся по сторонам, словно проверяя, не заметил ли этого кто-нибудь... Благополучие Ридареты - или благополучие Раладана? Ибо именно этим и являлась служба у новой госпожи. Благополучием Раладана. У него было лишь одно сердце. Он посмотрел на еще свернутые белые паруса с черными крестами, не в силах дождаться того мгновения, когда их наполнит ветер... Он приказал принести старые, с зеленым знаком "I". Потом пошел в каюту и, вернувшись несколько минут спустя на палубу, позвал одного из солдат. - Отнеси это госпоже, - сказал он, протягивая руку. - И скажи, что свою миссию я исполню. Можешь не возвращаться. Вскоре "Сейла" вышла в море. 45 Когда-то в глубоких подвалах размещался винный склад. Теперь огромные бочки были пусты. Часть из них была убрана, чтобы освободить место для тяжелых ящиков, целые пирамиды которых громоздились вдоль стен. В самых больших лежали кольчуги, тщательно переложенные промасленной ветошью; значительная часть доспехов недавно была доставлена из Громбеларда, добрая сотня же вела свое происхождение из сокровищницы Демона. Дальше, в ящиках более коротких, но зато более глубоких, были спрятаны кирасы для тяжелой пехоты, далее щиты, потом шлемы - каски для арбалетчиков и стрельцов, полузакрытые шлемы для топорников и открытые - для конных разведчиков. За ящиками, у стены, стояли копья, связанные по десять штук, с лоснящимися от смазки наконечниками. Потом - ящики с мечами, а за ними - с арбалетами. И наконец, сто козел под пищали, сами же пищали - в сундуках под ними. В этом необычном винном погребе-арсенале, казалось, слышался еще далекий, но уже отчетливый грохот восстания... - Должна признаться, зрелище и в самом деле впечатляющее, - сказала женщина, скрывавшаяся в тени подпиравшего потолок столба; два факела на стенах давали очень мало света. До двух следующих было тридцать шагов с лишним. - Это полное вооружение для нескольких сотен человек, - пояснил Аскар. - Полагаю, ваше высочество, - обратился он к стоявшему рядом одетому в черное мужчине с бледным суровым лицом, - что ни одно восстание до сих пор не было столь хорошо подготовлено с военной точки зрения. - Это вскоре выяснится, - сказала досточтимая Кахела Алида, вдова недавно умершего достопочтенного Кахела Догонора, выходя из тени. - Количество железа ни о чем еще не говорит. - Уверяю тебя, госпожа, - послышался голос сзади, - что одними лишь интригами Гарру не освободить. Я не разделяю твоего презрения к оружию. Все трое повернулись к вошедшей. - Прошу извинить за опоздание, - добавила она, подходя ближе. - Позволь представить тебе, господин, - обратился Аскар к мужчине в черном, - ту, что является душой всех наших приготовлений здесь, в Дороне, - госпожу Семену. Его визави, казалось, не придал никакого значения тому факту, что титул предшествует одному лишь имени, без инициалов Чистой Крови. Одетая в военный мундир женщина вошла в круг света. Под мышкой она держала шлем. Алида бросила на нее короткий взгляд и отвернулась. Они почти ненавидели друг друга. - Я Мефер Ганедорр. - Мужчина слегка поклонился, не в силах, однако, отвести взгляда от ее лица. Блеск факела обрамлял кровавым сиянием связанные в несколько узлов темные волосы. - Ради Шерни, госпожа, не сочти это за дерзость, моя молодость давно уже в прошлом... Но одно лишь воспоминание о ней велит мне отдать должное столь совершенной красоте. Ты вернула мне чувства, которые я считал давно умершими. Она слегка улыбнулась: - Моя красота меркнет по сравнению с красотой госпожи Алиды. Я уверена, что лет через двадцать я никому уже не буду нравиться. Это было самое обычное, даже ничем не прикрытое нахальство. Мужчины почувствовали себя сбитыми с толку, как это обычно бывает в присутствии женщин, затевающих свою очередную битву без оружия. Они приложили все старания, чтобы не обменяться возмущенными, растерянными взглядами. Алида зато выглядела так, словно ей было весело; она отнюдь не намеревалась нарушать тишину, которая становилась все более неловкой, казалось свидетельствуя о том, в сколь глупое положение поставила себя доронская красотка. Семена внезапно покраснела, чего не сумел скрыть даже полумрак подвала, и лишь тогда блондинка послала ей полный наслаждения взгляд, но так, чтобы этого не заметили мужчины. "Браво..." - казалось, говорила она. - Я сказал... - откашлялся Аскар. - Я говорил... - Конечно, господин, - тут же подхватил второй. - Со всей уверенностью можно сказать, что подготовка идет полным ходом. Он подал руку Алиде. - Дальше тоже оружие? - спросил он. - Да, господин, - ответил Аскар. - Думаю, не стоит утруждать себя разглядыванием арсенала. Время наших гостей слишком дорого, чтобы тратить его зря. - Он посмотрел на Семену. - Так же, как и время хозяев, - заметила Алида. - Оружие еще скажет свое слово; пока же я полагаю, что... прошу прощения, госпожа, - улыбнулась она Семене, - нас ждут дела, для которых мечи не требуются. Та наконец пришла в себя. - Это правда, - коротко сказала она. - Тогда идем. - Ганедорр потер руки. - Здесь холодно... а кроме того, эти стены вызывают у меня воспоминания. Дурные воспоминания. Вскоре они оказались в просторном зале несколькими этажами выше. Большой стол прогибался от яств. - Еще раз прошу простить за то, что заставила себя ждать, - сказала Семена. - Тем более что я снова собираюсь исчезнуть. Ненадолго, обещаю. - Она показала на мундир, в который была одета, и тяжелый шлем, который все еще держала под мышкой. - Господин Аскар прекрасно сумеет меня заменить, я это знаю наверняка. Лишь тремя комнатами дальше она позволила себе грохнуть шлемом о стену. Когда она вернулась, одетая в сапфировое платье, двери были закрыты, а слуг и след простыл. Она догадалась, что Аскар отпустил всех до конца дня. Она открыла двери и тут же закрыла их за собой. Ганедорр и Алида сидели во главе стола, Аскар с ловкостью проворного слуги сам разливал мед по кубкам. Она села напротив Алиды. Ганедорр пригубил мед и обвел взглядом лица собравшихся. - Итак, - начал он, - первое, хотя и не самое важное: благородная госпожа Кахела Алида получила подтверждение о своем назначении на пост Второй Представительницы Верховного Судьи Трибунала. О назначении объявил лично, от имени императора, Князь-Представитель в Дороне. Собственно, это и есть официальная причина присутствия здесь госпожи Алиды, - добавил он. Семена и Аскар кивнули. Трудно было сомневаться, что все именно так и произойдет. Под руководством господина Ф.Б.Ц.Нальвера Имперский Трибунал в Дороне стал истинным оплотом справедливости. Была доказана вина десятков имперских урядников и офицеров, предотвращены сотни преступлений. Места продажных сборщиков налогов заняли честные, места плохих командиров - хорошие... - Однако появилась проблема, - продолжал Ганедорр. - Вместе с назначением госпожи Алиды из Кирлана прибыл человек на место Первого Представителя. Удивительно разумная личность. Он занимает свой пост меньше недели, но уже начинает понимать, что Нальвер - глупец, который не сумел бы добиться и сотой части тех успехов, которых добился... Еще неделя, и господину Б.Н.А.Киливену станет совершенно ясно, что Трибуналом руководит госпожа Алида, а вовсе не Нальвер. - Это еще не повод для беспокойства, - заметила Семена. - Ведь довольно часто бывает так, что подчиненные превосходят начальников? - Ты наверняка права, госпожа. Но госпожа Алида подозревает, что Киливен не случайный человек. Возможно, успех Нальвера оказался большим, чем требовалось. Князь-Представитель стареет, но император, насколько мне известно, человек необычайно наблюдательный и умный. Непрерывная полоса успехов в провинции, которую всегда труднее всего было держать в руках, могла вызвать в столице... определенное недоверие. А ведь Верховного Судью и Первую Представительницу практически вынудила уйти Дорона; сомнительно, чтобы Кирлан счел собранные против них доказательства достаточными. - Именно этого я и опасаюсь, - подтвердила Алида. - Я не прошу совета, поскольку, думаю, у вас и своих хлопот хватает. Справлюсь сама. Однако я призываю к осторожности. Думаю, мы не скоро снова увидимся, выезжать из Драна становится для меня чересчур рискованно. Мне придется также ограничить помощь, оказываемую вам, так же, впрочем, как и всем нашим. Нужно считаться... даже с самым худшим. Если моя роль станет ясна, большинство тех, кого я посадила на различные должности, сложат голову вместе со мной. У вас немало таких людей в Дороне. Нужно ограничить встречи с ними, лучше всего, чтобы таких встреч не было вообще. И наконец, если меня все же раскроют, нужно быть готовыми к тому, чтобы тотчас же вырвать звенья из цепи. Те, кто знает меня и вас или хотя бы догадывается о наших связях, должны будут исчезнуть. Немедленно. Они обменялись взглядами. - Второе, - сказал Ганедорр. - Вам нужно взять на себя приготовления в Багбе. Те, кто действует там сейчас, не слишком энергичны. Семена презрительно кивнула. - Что с тобой происходит? - спросил Аскар. Был поздний вечер; лишь сейчас у них появилась возможность поговорить наедине. - Я знаю, что ты терпеть не можешь эту кичливую даму, мне она тоже не нравится. Но разве это повод для того, чтобы выставлять себя на посмешище в глазах самого высокорожденного человека на всем этом острове? И притом при первой же встрече? Она чуть не набросилась на него. - Снова пытаешься мне объяснять, что я делаю так, а что не так?! На этот раз он не стал ей уступать. - С меня хватит, - спокойно заявил он. - По какому праву ты относишься ко мне словно к рабу? Я не раб. Ты сама допустила меня к участию в твоих планах, и я делаю все для того, чтобы они увенчались успехом. Я делаю это для тебя. Не для себя. Мои амбиции удовлетворены, я комендант одного из крупнейших гарнизонов империи, с немалыми шансами на пост главнокомандующего Главным Флотом Гарры и Островов. Твое восстание скорее мешает моей карьере, чем помогает. - Хватит! - яростно бросила она. - Убирайся! Слышишь? Убирайся отсюда! Он горько покачал головой. - Это нужно было говорить полгода назад, - сказал он. - Теперь уже поздно. Естественно, я давно уже перестал верить, что ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства, впрочем, я, пожалуй, никогда в это не верил... Я был тебе нужен, только и всего. Однако когда-то ты уверяла меня в ином. Но с тех пор как ты привезла эти сокровища... Ты изменилась. Всю осень я тренировал твоих людей на этом проклятом островке, ты прекрасно знаешь, что нам приходилось есть последние две недели. Вернувшись, я ничего от тебя не ждал, кроме, может быть, теплого слова. Ибо о наших совместных ночах я успел уже забыть... - Ну и прекрасно! - рявкнула она. - Ради Шерни, освободишь ты меня наконец от зрелища твоей физиономии?! - Слуги услышат, - сказал он, забыв, что всех отпустил. - Пусть слышат, ради всех сил! С меня хватит, убирайся, говорю! Он внимательно посмотрел на нее, осененный внезапной мыслью. - Что за драную бумагу принес тебе тот солдат? - спросил он. - Дурные вести? Твой корабль, "Сейла", уже вышел в море? - О-о-о! - взвыла она, сжимая кулаки. - В третий и последний раз: убирайся! Он схватил лежавший на столе пояс с мечом и застегнул его на бедрах. - Но если я уйду, - проскрежетал он, резким движением срывая плащ со спинки высокого стула, - то не рассчитывай, что я оставлю тебя в покое вместе с твоими грязными делишками! Твое восстание закончится, прежде чем успеет начаться! - Угрожаешь? - сдавленным шепотом спросила девушка. - Ладно... - медленно процедила она, - идем со мной... Она быстро направилась к двери и, толкнув ее, почти побежала через комнаты. Ворвавшись в спальню, она пинком откинула крышку сундука, достала из него пояс с мечом и тяжелый ключ и застегнула пояс поверх платья. Они быстро спустились в подвал. Единственный факел горел возле лестницы, остальные были погашены, так как в помещении, несмотря на его размеры, скапливался дым. Она повела его мимо ящиков с оружием, в самый конец подземелья. Потянув за железное кольцо, подняла люк в полу. Крутая лестница вела вниз. - Дело моей жизни, - сказала она, тяжело дыша и отдавая ему факел. - Ты сам этого хотел, дурак... Ты! - бросила она ему в лицо. - Ты был самой большой моей проблемой! Что, я изменилась? - Она расхохоталась жутким смехом. - Да, изменилась! Ступеней было немного. Небольшой коридорчик вел к широкой массивной двери. Она отодвинула тяжелые засовы и открыла дверь. За ней была другая, которую она открыла ключом. Изнутри помещения ударила страшная вонь. Девушка перешагнула порог и, забрав у Аскара факел, воткнула его в углубление в стене. - Ну иди, - сказала она, дрожа от едва сдерживаемого смеха. - Иди, иди... Никогда в жизни он не видел ничего ужаснее. На прикрепленной к потолку цепи висело какое-то... существо. Ноги не доставали до земли, поскольку были отрублены по колено. Свет факела осветил некоторые детали, свидетельствовавшие о том, что на цепи висит - женщина. Чудовищная нагота открывала жуткие шрамы на месте отрезанных грудей. Голову покрывали остатки волос, из тех же мест, где волос не было, их, похоже, выдирали вместе с кожей. У женщины были выколоты глаза, и сквозь дыры в щеках виднелись зубы. Остатки носа срослись в нечто бесформенное. Аскар, обливаясь потом, отшатнулся, опершись о стену. - Что? - услышал он рядом свистящий голос. - Боишься своей возлюбленной? Да, да, это не я - это ома! Он не понимал, не соображал, не был в силах мыслить. - Она мне очень помогла! - голос девушки снова задрожал от смеха. - Поверь, дорогой мой, если действовать соответствующим образом, можно добраться до любых тайн, узнать любые подробности, сведения о лицах и именах тех, о ком нужно знать... Конечно, я совершила множество ошибок, некоторые удалось легко исправить, другие же... Ты спрашивал про Вантада, старого капитана Вантада? Он и в самом деле оказался чересчур наблюдателен! - Нет, - ничего больше он был не в силах вымолвить. Цепь, связывавшая руки пленницы, покачнулась, изуродованная голова дрогнула. Звук, сорвавшийся с губ, невозможно было разобрать. - Да! - Она рванула тело, повернув его на цепи, и показала на маленькое родимое пятно на лопатке: - Узнаешь, любовник моей сестры? Одним рывком она разорвала на себе платье и показала ему спину. - Разве у меня есть что-то подобное? - со смехом крикнула она, отбрасывая в сторону волосы. Огромный дракон смотрел на него красными треугольными глазами. Аскар на мгновение ослеп, после чего услышал собственный хриплый крик. Рука сама выдернула меч. Окутывавший голову туман рассеялся, он увидел блеск вражеского клинка и скрестил с ним свой... Ярость, боль и ненависть остались, но безумие прошло. Оружие, столкнувшись с другим, передало его руке холод сражения, рука же - принадлежала солдату. Рукоять дрогнула у него в руке - он понял, что эта полунагая, скалящая зубы волчица умеет обращаться с мечом. Она оттолкнула его - вызывающе, бросив смешок сквозь сжатые зубы, - выпустила из руки оружие, позволив мечу повиснуть вертикально в воздухе, после чего перехватила рукоять - и атаковала с близкого расстояния отрывистым, коротким ударом. Так сражались пираты с Островов, в абордажной сумятице, когда схватка шла в основном врукопашную, на ножах и кулаках. Он легко парировал удар. Ненависть душила его. Однако никогда прежде мысли его не были столь ясны. Он знал, что убьет ее. Она умела драться, но для него оружие не имело никаких тайн. Он любил оружие. Так же, как любил девушку, от которой остался лишь кусок человеческого мяса, висящий на цепи. Он нанес татуированной женщине несколько быстрых ударов, которые та с трудом могла отбить. Он ранил ее в руку, потом в живот, потом пронзил острием горло. Вражеский меч с лязгом упал на пол. Она обхватила руками шею и тяжело опустилась на колени, вытаращив глаза. Струей ударила кровь. Она упала на бок и затихла. Тяжело дыша, Аскар выронил оружие. Он не мог заставить себя взглянуть в сторону покачивающейся над полом искалеченной женщины. Наконец он все же посмотрел на нее. И заплакал. - Ради Шерни, - рыдал он. - Ради Шерни... Он упал на колени, закрыв лицо руками. Слезы текли между его пальцев, голова склонялась все ниже и ниже. Сзади послышался лязг запираемых засовов - и что-либо предпринимать было уже поздно. И тогда он услышал смех. Висевшая на цепи женщина еще была в состоянии смеяться. 46 В Дурном Крае время шло иначе... Раладан стоял на носу, нахмурившись и заложив руки за пояс. Судьба оказалась к нему неблагосклонна. А ветер, казалось, исполнял волю судьбы. В начале их путешествия дуло с востока. В ветре с востока, весной, не было ничего необычного. Тем не менее "Сейла" две недели с трудом шла под острым углом к ветру, который дул то с востока, то с северо-востока, то есть прямо в нос. Идя то правым, то левым галсом, они почти не приблизились к цели. "Сейла" отлично справлялась, но что с того? Встречный ветер - это встречный ветер. Потом, однако, ветер прекратился вообще. Проклятый штиль поймал их у восточных берегов Дартана. Когда он на