Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   Сборник "Симпозиум мыслелетчиков". Пер. с польск. - Е.Вайсброт.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 3 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Катапулос, мой добрый знакомый, бродяга по призванию, о  необыкновенных
приключениях которого болтает, почитай, вся Галактика, родился на одном из
островков Эгейского моря.
   Однажды я улучил-таки момент  и  в  перерыве  между  его  бесчисленными
экспедициями пригласил его пообедать со мной. Катапулос не остался в долгу
и отплатил мне тем, что рассказал некую галактическую историю.
   - Занятые своими повседневными проблемами и проблемками, мы  обычно  не
думаем о том,  что  независимо  от  условий  жизни  и  типа  эволюционного
развития разумные существа во всем космосе - даже  очень  отличающиеся  от
нас - сталкиваются с трудностями, аналогичными нашим, как в личной, так  и
в общественной жизни, -  начал  Катапулос,  принимаясь  за  вторую  порцию
жаркого.
   - То, о чем я хочу рассказать, приключилось со мной на одной из  планет
в созвездии Молочной Коровы. Я попал туда случайно, направляясь  к  темной
туманности в созвездии Селедочного Уха. Уже  издалека  планета  показалась
мне подозрительной; ионизирующее излучение  вблизи  нее  было  значительно
сильнее, чем возле других планет. Спектральный анализ сразу же объяснил, в
чем  тут   дело.   Планета   была   прямо-таки   нашпигована   богатейшими
месторождениями урана.
   Сказать по правде, уран  как  таковой  не  очень-то  интересовал  меня,
однако из прирожденного любопытства я решил  опуститься  на  эту  планету.
Вначале она показалась мне необитаемой:  дикий,  каменистый  ландшафт,  ни
намека на деятельность живых существ.  Но,  когда  я  натянул  скафандр  и
взглянул в визир, то увидел  существо,  которое,  размахивая  поразительно
большим количеством конечностей, быстро приближалось к моему кораблю.
   Существо было огромного роста и выглядело устрашающе сильным, однако  в
его поведении не чувствовалось враждебности. Я продолжал наблюдать за  ним
и  немного  погодя  даже  почувствовал,  что  оно   обрадовано.   Существо
остановилось в нескольких метрах от корабля и принялось нюхать  воздух,  а
потом, когда я приоткрыл крышку люка, радостно кинулось ко мне. Оно  нежно
обняло меня, прижав к широкой  груди,  и  совершенно  недвусмысленно  дало
понять, что ликует по случаю моего прибытия.
   Не желая слишком долго находиться вне корабля, я включил  транслятор  и
пригласил аборигена в ракету. Он с трудом протиснулся через грузовой  люк.
По пути я показал ему двигательные установки, а потом, по земному  обычаю,
пытался хоть чем-нибудь попотчевать его, но  он  решительно  отказался  от
угощения. Лишь когда я провел его в ядерную силовую установку, он  проявил
к ней заметный интерес. Осторожно подошел к реактору и, прежде чем я успел
вмешаться, вытянул один из урановых  стержней  и  начал  с  аппетитом  его
жевать. На его физиономии появилось такое выражение, будто  он  попробовал
сладкую соломку или что-нибудь в этом роде.
   - Великолепно! - сказал он, продолжая жевать; крошки урана сыпались  по
его подбородку. - Сам производишь?
   Он  с  удовольствием  рассматривал  огрызок  уранового  стержня,  потом
покончил с ним и снова потянулся к реактору, но тут я успел ему объяснить,
для чего мне нужен уран. Он был явно удивлен и  дважды  обернулся,  лакомо
облизываясь.
   На мой вопрос он ответил, что жители здешней планеты питаются  тяжелыми
элементами, в основном, ураном, которого тут куры не клюют.  Радиоактивные
элементы - единственная пища, из которой они  могут  черпать  энергию  для
своих организмов. Использованный уран частично служит для  контролируемого
высвобождения ядерной энергии, частично же откладывается в тканях тела.
   Абориген оказался существом образованным,  так  что  я  узнал  от  него
множество интересных подробностей из жизни обитателей планеты.
   - Увы, это результат нашей эволюции, - печально сказал он. -  Поскольку
в ее распоряжении не было ничего, кроме урана, лишь те  существа,  которые
сумели им воспользоваться, получили шансы на развитие. Из-за такой тяжелой
пищи наши тела излишне массивны, но все же мы  существуем.  Правда,  самое
грустное то, что в зрелом возрасте мы обречены на одиночество.
   - Почему? - удивился я.
   -  То  есть  как  "почему"?  Ведь  достаточно  нам   соединиться,   как
содержащийся в наших телах уран превысит  критическую  массу!  Последствия
вам хорошо известны... Поэтому, если юные обитатели нашей планеты и  могут
играть группами даже по нескольку особей, то взрослые, по мере  того,  как
количество урана в них увеличивается, вынуждены становиться отшельниками!
   Мой  собеседник  пригорюнился  и  замолчал.  Лишь  немного  погодя   он
заговорил снова:
   - Я уже очень стар... Давно не общался на таком  близком  расстоянии  с
разумным живым существом! Так что ты уж прости, пришелец,  и  пойми  меня:
чувствуя, что в тебе нет распадающихся элементов, я не мог отказать себе в
удовольствии обнять  тебя!  Наше  трагическое  одиночество  обычно  длится
долго. Семьи,  создаваемые  в  весьма  юном  возрасте,  дают  потомство  и
чрезвычайно скоро распадаются, так как сумма масс  урана  в  семье  быстро
достигает подкритической величины.  Только  немногие  очень  любящие  друг
друга супруги остаются вместе до взрыва... Дети быстро покидают родителей,
чтобы не вызвать преждевременной реакции... Лакомки и гурманы уже  в  юном
возрасте кончают жизнь трагически...
   - У нас обжоры тоже живут  меньше,  -  сказал  я,  чтобы  хоть  немного
утешить его.
   - Ну что за жизнь! - вздохнул он. - К старости мы становимся невероятно
критическими, и  нам  все  время  приходится  следить  за  тем,  чтобы  не
взорваться от какой-либо мелочи.  Соответствующая  диета  и  так  далее...
Впрочем, и это не очень-то помогает, ведь надо же  питаться  хоть  чем-то,
так  что  рано  или  поздно...  Вчера  я  сделал   количественный   анализ
собственной персоны. Уже больше 90% урана! Еще немного, и я взорвусь!
   - Неужто же никак нельзя удалить из организма излишек урана?
   - Увы, нельзя. Из него сделаны немаловажные части нашего тела.
   - А не можете ли вы отказаться от некоторых из них?
   - Но от чего же? Жаль буквально всего. Не известно, что может  в  жизни
пригодиться. Кроме того, надо прилично выглядеть даже в старости, -  и  он
пошевелил конечностями. -  Меня  всегда  считали  элегантным...  А  вчера,
правда,  издалека,  я  приметил  одну  девицу  -   ничего   себе   девица,
молоденькая,  думаю,  не  больше  20%...  Если  б  во  мне   было   меньше
восьмидесяти, как знать, может, я рискнул бы и подошел... Ну, я  тебе  уже
наверняка  порядком  надоел  своими  россказнями.  Пойду.   Благодарю   за
гостеприимство.
   Мы сердечно распрощались, и он направился к  выходу.  Я  заметил,  что,
проходя через силовую, он стащил еще два урановых стержня, но  прикинулся,
будто не вижу этого - бог с ним, коль это пришлось ему по вкусу... У  меня
было несколько запасных...
   Он ушел,  на  прощанье  помахав  мне  конечностями,  а  когда  удалился
настолько, что его уже нельзя было различить невооруженным глазом, вытащил
мои стержни и принялся их уплетать. Я наблюдал за ним  в  бинокль  до  тех
пор, пока меня не ослепила яркая вспышка. Когда я опять обрел  способность
видеть, над горизонтом плыло лишь небольшое облачко.
   С тех пор я убеждаю каждого, что обжорство - большой порок, -  закончил
мой друг Катапулос, накладывая себе на тарелку очередную, четвертую порцию
жаркого.

Last-modified: Tue, 23 Jan 2001 22:10:05 GMT
Оцените этот текст: