Странник страшно осклабился). -- При нем можно говорить все. Автомобиль остановился у обочины. Люди в плащах осторожно зашли за киоск. Видно было, как они выглядывают оттуда. -- Наш? -- переспросил Вепрь, подняв бровь. -- Чей это -- наш? Максим в затруднении погляделна Странника. Странник равнодушно глядел в окно. -- Впрочем, ладно, -- сказал Вепрь. -- Вам я верю. Мы сейчас займемся штабом. Я полагаю, что начинать нужно именно со штаба. Вы знаете, о чем я говорю -- там есть люди, которых надо убрать, пока они не оседлали движение... -- Правильная мысль, -- пробурчал вдруг Странник. -- Между прочим, я вас, кажется, знаю. Вы -- Тик Феску, по прозвищу Вепрь. Так? -- Совершенно верно, -- вежливо сказал Вепрь. Потом он сказал Максиму: -- а вы займитесь Творцами... Это трудное дело, но оно как раз для вас. Где вас искать? -- Погодите, Вепрь, -- сказал Максим. -- Я чуть не забыл. Через несколько часов вся страна на много суток свалится от лучевого голодания. Все будут абсолютно беспомощны. -- Все? -- С сомнением спросил Вепрь. -- Все, кроме выродков... Это время, эти несколько суток надо использовать. Вепрь подумал. -- Что ж, прекрасно, -- сказал он. -- Если это правда... Впрочем, мы-то будем заниматься как раз выродками. Так где же вас все-таки искать? Максим не успел ответить. -- По прежнему телефону, -- сказал Странник. -- И на прежнем месте. И вот что. Создавайте свой комитет. Восстанавливайте организацию, что была при империи. Кое-кто из ваших людей работает у меня в институте... Массаракш! -- прошипел он вдруг. -- Ни времени нет, ни людей нужных под руками нет... Черт бы вас побрал, Максим! -- Самое главное, -- сказал Вепрь, положив руку Максиму на плечо, -- что больше нет Центра. Вы молодец, Мак. Спасибо... -- Он стиснул Максиму плечо и неловко, цепляясь протезом, полез из машины. Потом его вдруг прорвало: -- Господи! -- произнес он, стоя рядом с машиной. -- Неужели его на самом деле больше нет? Это же... Это... -- Закройте дверь, -- сказал Странник. -- Покрепче, покрепче... Автомобиль с места рванулся вперед. Максим оглянулся. Вепрь стоял посреди кучки людей в серых плащах и что-то говорил, размахивая рукой с пистолетом. Люди стояли неподвижно. Они еще не поняли. Или не верили. Улица была пуста. Вдоль тротуара катили навстречу бронетранспортеры с легионерами, а далеко впереди, там, где был поворот к институту, уже стояли поперек дороги машины, и перебегали фигурки в черном. И вдруг в колонне бронетранспортеров объявилась до отвращения знакомая ярко-желтая патрульная машина с длинной телескопической антенной. -- Массаракш, -- пробормотал Максим. -- Я совсем забыл про эти штуки! -- Ты многое забыл, -- сказал Странник. -- Ты забыл про передвижные излучатели, ты забыл про Островную Империю, ты забыл про экономику... Тебе известно, что в стране инфляция? Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит? Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов? Ты знаешь, что твое лучевое голодание в двдцати процентах случаев ведет к сумасшествию? -- он вытер ладонью могучий залысый лоб. -- Нам нужны врачи... Двенадцать тысяч врачей. Нам нужны белковые синтезаторы. Нам необходимо дезактивировать сто миллионов гектаров зараженной почвы -- для начала. Нам нужно остановить вырождение биосферы... Массаракш, нам нужен хотя бы один землянин на островах, в адмиралтействе этого мерзавца... Никто не может там удержаться, никто из наших не может хотя бы вернуться и рассказать толком, что там происходит... Максим молчал. Они подъехали к машинам, загораживавшим проезд. Темнолицый, коренастый офицер, странно знакомо отмахивая рукой, подошел к ним и каркающим голосом потребовал документы. Странник зло и нетерпеливо сунул ему под нос блестящий жетон. Офицер угрюмо откозырял и взглянул на Максима. Это был господин ротмистр... Нет, уже бригадир боевого легиона Чачу! Глаза его расширились. -- Этот человек с вами, ваше превосходительство? -- спросил он. -- Да. Немедленно прикажите пропустить меня. -- Прошу прощения, ваше превосходительство, но этот человек... -- Немедленно пропустить! -- рявкнул Странник громовым голосом. Бригадир Чачу снова угрюмо козырнул, повернулся на каблуках и махнул солдатам. Один из грузовиков отъехал, и Странник бросил машину в образовавшийся проход. -- Вот так-то, -- проговорил он. -- А ты думал -- раз-два, и все... Пристрелить Странника, повесить Творцов, разогнать трусов и фашистов в штабе -- и конец революции... -- Я никогда так не думал, -- сказал Максим. Он чувствовал себя очень несчастным, раздавленным, беспомощным, безнадежно глупым. Странник покосился на него и грустно улыбнулся, и тут Максим увидел, что никакой это не дьявол, никакой не Странник, никакое не чудовище, -- очень немолодой, очень добрый и очень уязвимый человек, угнетенный сознанием огромной ответственности, измученный своей омерзительной маской холодного убийцы, ужасно огорченный очередной помехой, и особенно расстроенный тем, что на этот раз помехой оказался свой же -- землянин... -- Не поспел я за тобой, -- сказал он печально. -- Проглядел тебя, недооценил. Так, думал, мальчишка, попал, как кур в ощип, жалко его... -- он снова усмехнулся и вздохнул. -- Шустрые вы, однако, ребята, там, в ГСП... -- Нет, -- сказал Максим. -- Вы не казнитесь так. Я ведь не казнюсь... Простите, как вас зовут? -- Зови меня Рудольф. -- Да... Я вот не казнюсь, Рудольф. И не собираюсь. Я собираюсь работать. Делать революцию. -- Собирайся лучше домой, -- посоветовал Странник без всякой надежды в голосе. -- Я дома, -- сказал Максим нетерпеливо. -- Не будем больше об этом... Меня интересуют передвижные излучатели. Что с ними делать? -- С ними ничего не нужно делать, -- ответил Странник. -- Подумай лучше, что делать с инфляцией... -- Я спрашиваю про излучатели, -- сказал Мак- сим. Странник вздохнул. -- Они работают от аккумуляторов, -- объяснил он. -- Зарядить их можно только у меня в департаменте. Через трое суток они сдохнут... Но вот через месяц должно начаться вторжение. Обычно нам удавалось сбивать субмарины с курса, и до побережья доходили единицы. А на этот раз они готовят армаду... Я рассчитывал на депрессионное излучение, а теперь их придется просто топить... -- Он помолчал. -- Значит, ты дома... Ну, предположим... Чем же ты конкретно намерен заниматься? Они подъезжали к департаменту. Тяжелые ворота были закрыты наглухо, в каменной ограде чернели амбразуры, которых раньше не было. Департемент стал похож на крепость, готовую к бою. А около павильончика стояли трое, и рыжая борода Зефа горела в зелени, как экзотический цветок. -- Не знаю, -- сказал Максим. -- Я буду делать то, что мне прикажут знающие люди. Если понадобится, я займусь инфляцией. Если придется, буду топить субмарины... Но свою главную задачу я знаю твердо: пока я жив, здесь никому не удастся построить еще один Центр. Даже с самыми лучшими намерениями... Странник промолчал. Ворота были уже совсем близко. Зеф продрался через живую изгородь и вышел на дорогу. Через плечо у него висел автомат, и было издали видно, что Зеф зол, ничего не понимает и сейчас с проклятьями потребует объяснений, почему его, массаракш, оторвали от работы, задурили голову Странником и заставляют как мальчишку торчать среди цветочков уже второй час подряд. Комарово-Ленинград 1967 -- 1968