и сжал Деву, и так затих. А плащ раздулся, темнее стал И тенью окутал их. С тех самых пор позабыла она И лунный и солнечный свет, В глубь от мира ушла навсегда, Ни дня, ни ночи там нет. Но раз в год, когда открывает земля Тайны провалов своих, До рассвета танцуют он и она, И тень их одна на двоих. - 28 - 14. КЛАД Из блеска первой луны, из юного солнца лучей Боги создали клад песней волшебной своей, И серебро засверкало в травах просторов степных, И золото полнило волны бурных потоков седых. Прежде, чем гном проснулся, дракон расправил крыло, Или земля обнажила огненное нутро, Прежде, чем вырыли ямы, в глубоких долинах лесных Жили древние эльфы, хранители чар колдовских, И дивные вещи творили, и нет их в мире ценней, И пели, когда создавали короны своих королей. Давно те песни замолкли, свершился суровый рок, Цепи их заглушили, пресек их стальной клинок. Алчности в темных чертогах чужды песни и смех, Трясется она над богатством, что копит в тайне от всех, Валит изделия в груды из золота и серебра; Тем временем эльфов обитель стала пуста и темна. В гулкой черной пещере жил старый-престарый гном, Весь век просидел под горою над золотом и серебром. С молотом и наковальней расстался он только тогда, Когда от вечной работы высохла в кость рука. Чеканил одни лишь монеты и звенья богатых цепей, Надеясь, что купит этим могущество королей. Но слух его притупился, и зренье он стал терять, И скоро гному осталось лишь камни перебирать. Губы его посерели, и все же в улыбку ползли, Когда меж скрюченных пальцев алмазы на пол текли. За стуком их не расслышал тяжкой поступи он, Когда у реки приземлился юный свирепый дракон: Огнем дохнул сквозь ворота, от сырости стылой ярясь, И кости гнома упали пеплом в горячую грязь. Под голой серой скалою жил старый-престарый дракон, Сверкая от скуки глазами, лежал в одиночестве он. Юность давно умчалась, и пыл свирепый остыл. Сморщенный и шишковатый ящер в изгибе застыл Над кучей сокровищ, направив к ним думы, и зренье, и слух; За многие, долгие годы огонь в его сердце притух. В скользкое брюхо вдавились камни бесценной броней, Запах монет вдыхал он и блеск освежал их слюной, Все ценности, что хранились под сенью обширных крыл, Помнил с первой минуты и ничего не забыл. На жестком ложе вздыхая, дракон о ворах помышлял, И в снах своих беспокойных нещадно их истреблял: Теплое мясо глотал он и кровь горячую пил... Довольный сквозь дрему собою, уши змей опустил. Звон кольчуги раздался, но дракон не слыхал, Как юный отважный воин вызов на битву кидал. Зубы - кинжалы у змея, а шкура тверда, как рог, Но полыхнул в подземелье яркий заветный клинок. Вскинулся ящер, и тут же свистнул жестокий удар, Тело рассек и мгновенно век старика оборвал. - 29 - Сидел на высоком троне старый-престарый король, Грел бородою колени, слушал суставов боль. Ни песни, ни вина, ни яства его развлечь не могли: К тайному подземелью мысли его текли, Где в сундуке огромном под низким сводом лежат Золото и алмазы, с боем добытый клад. Дверь того подземелья засов железный держал, Проход к той двери тяжелой один лишь владыка знал. Слава его угасла, и суд неправеден был, Мечи его приближенных долгий покой затупил. Замок пустеет, ветшает, запущен дворцовый сад, Зато под рукой королевской хранится эльфийский клад. Не слышал рогов он раскаты на перевале в горах, Не чуял запаха крови на смятой траве в степях... Замок его полыхает, рыцари все полегли, В холодной глубокой яме свои он окончил дни. Лежит в глухом подземелье древний-предревний клад, За всеми забытой дверью ничей не смущает он взгляд, К этим угрюмым воротам смертных следы не ведут, На старых могильных курганах травы забвенья растут. Мертвых сон не тревожат трели птиц в вышине, Дует соленый ветер в чистой небес синеве, Дует над темной горою, где Ночь хранит древний клад, Пока круг времен завершится и эльфы вернутся назад. - 30 - 15. ЗОВ МОРЯ У моря я шел и в прибое нашел И весь долгий вечер летело Как звезду на мокром песке навстречу Белый рапан, что морем шуршал, Дальнее пенье ко мне, Трепеща в моей мокрой руке. И зайцы скакали, меж норок играли, Его я качал и гул пробуждал Снегом белея в траве, В его глубине. Буй печальный Крались барсуки, вились мотыльки, Плясал на волне, и зов в тишине Сновали туда и сюда... По волнам шел, слабый и дальний А музыка пела, в долине звенела: Там пляска веселая шла. И лодка плыла, пуста и сера, Но куда б я ни шел, никого В приливе несла ее ночь, не нашел, "Ждать больше нельзя! Уйти Одно и то же всегда: нам пора!" Сиплый рожок - и ног топоток, Я крикнул:"Неси меня прочь!" Звуки бегства - и тишина. Из трав речных и трав луговых Средь водной пыли в туманной дали Мантию сплел я тогда, Неслась она, словно во сне, Жезл взял с собой и флаг золотой, На берег забытый, пучиною скрытый, Как звезды сверкали глаза. К темной чужой стороне. Увенчан цветами, я встал на кургане И мокрый рапан на зыби плясал И громко и грозно воззвал: И звал, и звал в никуда, "Зачем вы молчите? Зачем вы бежите, На тайных клыках в прибоя волнах Куда бы я не шагал? Ревела, кипела вода. Я здесь король! И край этот мой! Пески мерцали, и сетью сияли И ирисный меч в руке! Звезды в пучине морской, Эй, появитесь! Ну покажитесь! А скалы стояли и влажно сверкали Иль хоть ответьте мне!" Пеной под бледной луной. Прибрежный песок сквозь руку Тут туча пришла, плотна и грозна, потек И в черноте я пополз, Пылью бесценных камней - Как крот слепой, с согбенной спиной, Цветенье коралла и звуки опала, То руки в землю, то нос. И песнь аметиста в ней. Корявый ствол во мраке нашел, Но мрачно зиял под крышею скал Сучья голы, мертва листва. Провал пещеры грозящий. У старых корней на год и на день Сквозняк подувал, паутину качал Остаться пришлось мне тогда И гнал в темноте меня дальше. Под уханье сов, в сплетении снов. Трухой шелестели жуки, С холма ручеек по зелени тек, Здесь ветви висели и смутно темнели И свежей была вода. У ног моих дождевики. Вдоль русла в стене к прекрасной стране Но вечной мглы нет, забрезжил Ушел я от моря тогда. рассвет - Там вечер вечный, и, словно свечи, И стала видна седина. Горят цветы по лугам, "Я должен идти и море найти, И тени порхают, озера вздыхвют, Хоть дорога мне не ясна! По низким их берегам Я очень стар, себя потерял, Осинки трепещут, и ярко блещут Позвольте продолжить путь!" Кувшинки в холодной воде, Ветер рыдал, лохмотья срывал, И ивы свисают,и травы сбегают И тьма нагоняла жуть. К томной уснувшей реке. Руки дрожали, ноги устали, У брода рядами листвою-мечами И старость гнула к земле, Ирисы стражу несут, Дождь бил в лицо. Вдруг запах его Колебля лес пик, камыши и тростник Принес весть о море ко мне. - 31 - Тихо беседу ведут. Птицы стонали и причитали, И шепот шел из пещер, Тюлени урчали, волны рычали, Окна закрыты, и двери забиты, И брызгами лед летел. Дорога пуста предо мной... Пахло зимой. Туман пеленой Встретил лишь дождь... Окутал годы мои. Я выбросил прочь Снег выпал бледный, на берег Все, что унес с собой: последний Горстку песка и белый рапан, Сумерки тихо легли. Мертвый теперь и немой. Здесь лодка ждала, качалась одна Он умолк навсегда. не видать никогда В приливе, кивая кормой. Мне берег земли дальней той. Лег я на дно, и сразу легко С тех пор я брожу, как нищий, кружу Ушла она в даль со мной. По тропам в своей стороне, По волнам плыла и встречала она Сам себе бормоча, ибо молчат Мертвые корабли. Те, кто встречаются мне. Большие суда шли мимо всегда, Молча теряясь в ночи. - 32 - 16. ПОСЛЕДНИЙ КОРАБЛЬ Фириэль проснулась, к окну подошла, Корабль показался на глади речной, Смотрит в серый и хмурый рассвет. Высокий нос золотился, Резок и звонок крик петуха, Лебеди плыли пред ним чередой, Смутны тени и смутен свет. Сзади след пенный вился. Темной стеною деревья стоят, Эльфы весла держали в руках, Но листва их еще не видна. Плащи серебристо серели, Ветер холоден, кроны едва шелестят, И трое меж них в королевских венцах, Щебет птиц, а за ним тишина. Их кудри по ветру летели. Недвижна дева, как образ в окне, Играли на арфах и пели они, Но вот длинный луч побежал А весла падали в такт: С верхушек древесных к росистой траве "Край наш зеленый в душистой тени, И искрами в ней засверкал. Где птицы весной гомонят! Скользнули тут стройные ноги к дверям Пусть золотая взойдет заря Мелькнули по лестнице вниз, И в ясный день перейдет! Летящей походкой по мокрым лугам Прежде чем хлебом одарит земля, Ступали средь радужных брызг. Немало цветов расцветет!" Камнями горел девичий убор, "Куда вы идете, Прекрасный Народ? Когда та спустилась к реке Несет вас речная гладь И стала у ивы, направив взор В сумерки леса, средь тайных чащоб На рябь в бегущей воде. Иную обитель создать? С ветки сорвался синий удод, Иль к островам в холодных морях, Нырнул и вспорхнул опять, Чьи камни гложет прибой, Кувшинки неспешно вели хоровод, Жить одиноко на тех берегах, Тростник стал о чем-то шептать. Где лишь чайки кричат над волной?" Вздыхали пряди волос на плечах, "Нет, о дева! - ответили ей, - И в утреннем свете мерцало Путь ведет нас последний Ее отраженье в дрожащих струях... Прочь от ваших грозных морей, Вдруг пенье вдали зазвучало. От западных гаваней бледных. Тихим эхом светлый хрустальный Уходим навеки в родные края звон Под Белого Дерева сень. И хор голосов молодых, Над берегом, пеной омытым, крыла Звуки флейты и рокот струн, Простерла там звездная тень. Печальный прозрачный мотив. Оставив смертным землю разлук, Но только дева успела шагнуть, Средиземье мы покидаем. Ноги в мокрую глину ушли. Над родиной эльфов плывет чистый звук, Стоит Фириэль. Преградила ей путь Там колокол с башни вещает. Цепкая хватка земли. Здесь вянет трава, облетает листва, Течением мимо проносит корабль, Луна и сонце хиреют. И девушка шепчет вслед: К нам зов несется издалека "Я смертная, этой земли я дитя, И манит нас силой своею. И Ее не покину, о нет!" Не он ли на берег привлек тебя?" Вернулась она лугами домой, Тут замерли весла гребцов. И платье с камнями сняла, "Приишедшей наша открыта стезя. В темной одежде с тугою косой Оставь же землю отцов. Взялась за дневные дела. Здесь дни твои быстро к концу Вечер пришел, и угас, как всегда, прибегут, За морем солнечный свет... Лишь это тебе суждено. Но больше из дома теней никогда Взойди на корабль! Владыки зовут, Не звал Фириэль рассвет. И есть еще место одно!" - 33 - Время неспешной скользит чередой, Год за годом, за веком век. По прежнему солнце идет за луной В долинах Семи быстрых Рек, И шепчет тростник, и деревьев листва, Опав, зеленеет опять. Но эльфы ушли совсем, навсегда, И песням их здесь не звучать.