чилось гибелью дракона. Бильбо в этот раз очень ошибся в своих мыслях, и он отдал бы большую часть своей доли, чтобы все закончилось миром. - Назад, в гору! - подхватили карлики, словно и не услышав хоббита; пришлось Бильбо идти за ними. У карликов, судя по последним новостям, было в запасе несколько дней. Они еще раз осмотрели пещеры и нашли, как и ожидали, Главные ворота открытыми. Все остальные двери и ворота (кроме потайной) Смауг давно разрушил или завалил. Теперь карликам предстоял тяжкий труд по укреплению Главных ворот. А ведь от них нужно было еще проложить новую тропу. Отыскалось немало орудий старых копателей, камнерезов и строителей, а уж карлики в этих делах были довольно искусны. Карлики работали, а вороны постоянно приносили им вести. Так стало известно, что войско короля эльфов свернуло к озеру, и поэтому у карликов было в запасе еще немного времени. Но доброй новостью было то, что три лошадки спаслись и теперь бродили далеко вниз по Быстрянке, как раз там, где сгрузили поклажу. Фили и Кили были посланы искать пони и привезти на них все, что только возможно; конечно, путь им указывал ворон. Пролетело еще четыре дня, и карлики узнали про военный союз людей с эльфами и про спешащее к горе воинство. Но надежды карликов выросли, ибо у них было еды на несколько недель (при бережном расходовании), - главным образом, всем надоевший корм, но корм все таки лучше, чем ничего, - к тому же вход уже был почти перекрыт стеной из уложенных всухую обтесанных камней. Стена была широка и высока, в ней были отверстия для стрельбы и просмотра; не было только выхода. Карлики взбирались на стену и спускались с нее по лестницам, а поклажу поднимали на веревках. У основания укрепления карлики оставили отверстие для реки, а возле входа в гору они так раскопали русло, что между стеной и водопадом появился пруд, из которого река мчалась к Долу. Теперь ворот можно было достичь только вплавь или по узкой тропе, бежавшей справа по уступам. Пони привели к лестнице над старым мостом, развьючили и отпустили на юг. Наступила ночь, когда вдруг в Доле загорелось множество огней, будто бы то были кострища и факелы. - Они уже здесь! - крикнул Балин. - Их стан очень большой. Должно быть, они проникли в низину ночью по обоим берегам. В этот раз карлики почти не спали. Утро выдалось ненастным. Вскоре к горе подошел отряд. Из-за стены карлики наблюдали, как враги вступили в долину и медленно стали подниматься к Главным воротам. Еще раньше карлики заметили в отряде вооруженных Озерников и лучников - эльфов. Кое-кто из них уже вскарабкался по скалам на плоскую площадку у водопада и с великим удивлением смотрел на пруд и на стену из недавно обтесанных валунов. Воины стояли, указывая на стену, и переговаривались между собой, когда к ним обратился Торин: - Кто вы, - громко крикнул он, - пришедшие с войной к вратам Торина, сына Траина, Подгорного Государя, и что вам нужно? Но ответа не последовало. Некоторые отправились назад, а остальные, мельком оглядев стену и ее защитников, вскоре ушли за своими товарищами. Еще до наступления сумерек лагерь переместился к востоку от реки и стал прямо между двумя отрогами. Скалы огласили отзвуки голосов и песен, чего не было на протяжении многих дней. А еще зазвучала сладкая музыка эльфийских арф. Она нахлынула прямо на карликов, и им почудилось, будто морозный воздух согрелся, и повсюду разнеслось пьянящее благоухание свежих весенних лесных цветов. Как же хотелось Бильбо сбежать из этого укрывища и разделить веселье пирующих у костров! Карликов, тех, что были помоложе, тоже очаровала музыка, и они заворчали, что дела могли бы сложиться иначе, если бы пришельцев встретили как друзей, но Торин промолчал. Тогда карлики вынесли арфы и прочие инструменты, найденные в сокровищнице, и заиграли, чтобы задобрить своего государя; но пели они совсем не так, как эльфы, а как давным-давно в хоббичьей норке: В чертог, одетый черной мглой, Вернулся Государь былой. Дракон убит, - так пусть же впредь Врагов конец настигнет злой. Стрела быстра и меч остер, Крепки врата и с этих пор, Лишь те, кто храбр и чист душой, Войдут под своды древних гор. Когда-то заклинаний хор Лился из древних рудных нор И пели молоты в огнях, Одевших каменный простор. В венцах драконий огнь сверкал, В сребре свет ясных звезд мерцал, И песнопенье звонких арф Будило замолчавший зал. Освобожден подгорный трон! Старейшины своих племен Покиньте глушь и, возвратясь, Вершите родичей закон. Повсюду пусть летит молва: Вернитесь в древние дома, Струятся злато с серебром И Государь открыл врата. Вернулся Государь былой В чертог, одетый черной мглой. Дракон убит, - так пусть же впредь Встречает враг конец такой! Этой песней карлики угодили Торину; он снова улыбнулся, повеселел и даже стал прикидывать расстояние до Железистого кряжа и за сколько дней Даин доберется до Одинокой горы, если он вышел с войском, как только получил послание. Но от этой песни и от разговоров у Бильбо душа ушла в пятки - уж очень все это отдавало войной. Рано на рассвете был замечен отряд копьеносцев, который перешел через реку и вступил в долину. Они несли перед собой зеленый стяг короля эльфов и синее знамя Озерников, пока не остановились у самых ворот. Снова к ним громко обратился Торин: - Кто вы, пришедшие с войной к вратам Торина, сына Траина, Подгорного Государя? На сей раз Торин получил ответ. Высокий черноволосый человек с угрюмым лицом выступил вперед. - Привет тебе, Торин! - воззвал он. - Зачем ты оградился как вор в берлоге? Мы не враги тебе, и мы не чаяли увидеть тебя среди живых. Здесь мы никого не ждали, а теперь нам нужно поговорить и принять решение. - Ты кто и о чем хочешь говорить? - Я - Бард и моей рукой сражен дракон, а твои сокровища освобождены. Разве это тебе ни о чем не говорит? Более того, я по праву - потомок и наследник Гириона из Дола, а в твоих кладовых немало богатств из его чертогов и городов, которые похитил Смауг. Разве об этом нельзя не помянуть? Еще Смауг в последней битве разрушил дома жителей Эсгарота, а я пока служу их старшине. Я говорю от его имени и спрашиваю: не испытываешь ли ты жалости и сострадания к несчастным. Они помогли тебе, а в награду получили разорение, пускай и ненамеренное. Гордые и суровые слова были справедливы; и Бильбо решил, что Торин сразу поймет, о чем шла речь. Конечно, хоббит и не ждал, что вспомнят о том, кто именно узнал о слабом месте в драконьей броне, но он и не подозревал, какими чарами обладает золото, если оно не один век принадлежало дракону; не знал он и о ревностной страсти карликов к богатствам. В последние дни Торин немало часов проводил в сокровищнице, и вожделение золота одурманило его. И хотя он разыскивал Аркенстон, времени было достаточно, чтобы положить глаз на многие прекрасные вещи, пробуждающие воспоминания о трудах и горестях его народа. - Худшее из доказательств ты приберег напоследок, - ответил Торин. - Нет ни у кого прав на богатства моего народа, и пусть кто-нибудь посмеет оспорить это. Сокровища не принадлежали дракону и его злодеяния не будут оплачены. За товары и помощь Озерников мы воздадим в свое время. Но мы не дадим ничего, даже цены каравая хлеба, коли нам угрожают силой. Пока перед воротами стоит вооруженной войско, мы видим в вас воров и грабителей. А теперь пришел мой черед спрашивать, что бы получили наши родичи, если бы нашли сокровищницу без стража, а нас - убитыми? - Справедливый вопрос, - согласился Бард. - Но вы все живы, а мы не грабители. Более того, у богачей должно быть сострадание к беднякам, которые выше всяких прав, ибо последние помогли в час нужды. К тому же остальные мои вопросы остались без ответа. - Я уже сказал, что не буду говорить ни с кем, пока под моими воротами стоит войско, тем паче с дружинниками короля эльфов, к которому я не питаю добрых чувств. В этом споре ему нечего делать. Уходите сейчас, а не то в ответ полетят стрелы! И прежде, чем говорить со мной, отошлите войско эльфов в их лес, а портом возвращайтесь, сложив оружие задолго до того, как подойдете к моему порогу. - Король эльфов - мой друг, и он помог моему народу в годину бедствия, хотя его дружбы мы не искали, - возразил в ответ Бард. - Мы даем тебе время, чтобы обдумать свои слова. Призови всю свою мудрость до нашего возвращения, Торин Дубощит. Бард отошел, и отряд отправился в лагерь. Прошло много часов, и вот показались знаменосцы; глашатаи выступили вперед и затрубили в трубы. - Именем Эсгарота и Пущи, - прокричал один из них, - мы обращаемся к Торину Дубощиту, сыну Траина, нарекшему себя Подгорным Королем, и просим его хорошо обдумать наши требования, иначе он будет объявлен врагом. Он обязуется выдать Барду как победителю дракона и наследнику Гириона двенадцатую часть всех своих богатств. Из этой части Бард сам выделит пожертвования в помощь Эсгарота; а ежели Торин желает почестей и дружбы в окрестных землях, каковыми пользовались его предки, то он даст часть золота во благо людей с озера. Тут Торин натянул лук и выстрелил в глашатая. - Коль таков твой ответ, - выкрикнул посол, - я объявляю осаду горы. Вы не покинете ее лона, пока сами не пожелаете говорить. Мы же не применим оружия против вас, но оставляем с вами наедине ваше золото. Ешьте его, если хотите! На этом глашатаи уехали, а карлики засовещались. Торин так озлобился, что даже если бы они и хотели бы его упрекнуть, то не посмели бы. К тому же большинство разделяло его убеждения, кроме толстого старика Бомбура, Фили и Кили. От такого поворота дел Бильбо, разумеется, стало не по себе. Пребывание в горе ему порядком опротивело, и ему не нравилось жить взаперти. - Вся эта гора насквозь провоняла драконом, - ворчал он про себя. - От нее меня уже с души воротит. Да и корм уж поперек горла стоит. Глава XVI. ТАТЬ В НОЩИ Дни текли медленно и тяжко. Карлики коротали время, перебирая сокровища, ибо Торин теперь без умолку твердил об Аркенстоне и умолял их изо всех сил искать камень - едва ли не в каждом закутке. - Ибо Аркенстон, найденный моим отцом, - говорил он, - дороже всех золотых рек вместе взятых, а для меня оно вообще не имеет цены. Из всех богатств я объявляю свое право на этот камень, и месть настигнет всякого, кто найдет его и утаит. Услышав такие речи, Бильбо испугался и задумался над тем, что случилось бы, найдись камень в свертке из старого тряпья, служившего хоббиту подушкой. Но как бы там ни было, Бильбо ни словом не обмолвился о своей находке: ведь тягучесть дней становилась для него все невыносимее и невыносимее. И вот в его голове начал созревать замысел. В течение некоторого времени все шло по-старому, но вот вороны сообщили, что Даин во главе воинства, в котором было более пяти сотен карликов, спешит изо всех сил по северо-восточным дорогам и находится от цели в двух днях пути. - Но он не достигнет Одинокой горы незамеченным, - добавил Рок, - и я боюсь, что в долине битва все-таки произойдет. Твои решения я не могу назвать мудрыми, Торин. Хоть твои родичи и грозны, им не совладать с врагами, да и что толку в их победе? За ними спешит снежная зима. Как вы тут прокормитесь без поддержки и дружбы с окрестными землями? Дракон мертв, но сокровище сулит и вам верную смерть! Торин не шелохнулся. - Зима и снег - это еще одна беда для людей и эльфов! - процедил он. - Пусть поживут в этой пустыне без крыши над головами, когда на них нападут мои родичи и зима. Тогда они точно станут более сговорчивыми. Этой ночью Бильбо решился. Небо было черным и безлунным. Едва наступила полная темнота, хоббит прокрался во внешнюю комнату неподалеку от ворот, снял с крюка моток веревки и замотанное в тряпки Аркенстон. Потом он поднялся на стену. Там был только Бомбур: нести дозор этой ночью выпало ему, ибо карлики теперь выставляли по одному стражу. - Брр! Ну и холод! - злился Бомбур. - Костер бы сюда что ли, такой как внизу! - Внутри довольно тепло, - посочувствовал Бильбо. - Вот, а я о чем! Мне тут еще до полуночи маяться, - не выдержал Бомбур. - Хороша ночка, нечего сказать! Но против Торина не поспоришь, да отрастет длиннее его борода, хотя с головой у него нелады. - Но с головой-то у него получше, чем у меня с ногами, - возразил Бильбо. - Вот не костер бы сюда, а травку мягонькую. Много я бы за это отдал... - А я бы много отдал, лишь бы горло кое-как промочить, да чем-нибудь покрепче. И еще бы - за мягкую постель после плотного ужина. - Ну, всего этого я дать тебе не могу, пока длится осада. Да, что-то давненько я не караулил. Хочешь, Бомбур, я за тебя постою, а? Все равно бессонница одолела. - Славный ты малый, Бэггинс, я не против. Только запомни: чуть что - буди сперва меня. Слева есть комната. Спать я буду там. Это рядом. - Иди, - сказал Бильбо. - Я тебя в полночь разбужу, а потом ты разбудишь следующего часового. Не успел Бомбур уйти, как Бильбо надел кольцо, сбросил веревку, скользнул по ней вниз и исчез. У него было в запасе около пяти часов. Бомбур наверняка уже спал (он мог спать в любое время и после скитаний в Черной пуще он пытался вернуть свои прекрасные сны), а остальные перебирали сокровища с Торином. Даже Фили и Кили не подошли бы к стене раньше своей очереди. Когда хоббит сошел с новой тропы и начал спуск к речному руслу, стояла такая темень, что хоббит решил: не заблудился ли он? Наконец, он дошел до брода и начал перебираться через реку, чтобы добраться до становища. Здесь было мелко, но поток оказался широк. Поди, перейди его ночью. Бильбо почти добрался до противоположного берега, как вдруг он споткнулся о камень и плюхнулся в студеную воду. Едва он, отфыркиваясь и дрожа от холода, выбрался на сушу, как из темноты выбежали эльфы с факелами: как видно шум и плеск встревожил их. - Это не рыба! - сказал один из них. - Точно, соглядатай. Спрячьте факелы. Если это то самое маленькое существо, которое, по слухам, в услужении у карлов, свет скорее поможет ему, чем нам. - Вот еще, в услужении! - прохрипел Бильбо и чихнул так громко, что эльфы собрались вокруг того места, откуда донесся звук. - Раз я вам понадобился, то вот он, я. Тут хоббит ловко снял кольцо и вышел из-за скалы. Но несмотря на свое удивление, эльфы схватили его. - Ты кто? Хоббит от карлов? Что ты делаешь здесь? Как ты сумел пройти так далеко мимо наших стражей? - наперебой расспрашивали они. - Я - Бильбо Бэггинс, - отвечал хоббит. - Спутник Торина, если хотите знать. Мне и ваш король знаком, хотя сам он меня ни разу не видел. Но обо мне известно Барду, а его-то мне и надо. - В самом деле? - спросили эльфы. - И зачем? - Это уже не про вас, милостивые государи. Но если вы хотите поскорее покинуть это жуткое место и вернуться в Пущу, - сказал Бильбо в ответ, стуча зубами, - так он озяб, - вы сейчас же отведете меня к костру обсыхать, а потом я буду говорить с вашими предводителями: у меня в запасе всего час-другой. Вот как получилось, что через каких-то два часа после побега из Горы Бильбо сидел у жаркого костра перед большим шатром. На него с изумлением воззрились Бард и король эльфов: хоббит в эльфийских доспехах, да еще закутанный в старое одеяло был им в диковинку. - Вобщем, вам и так все ясно, - самым что ни на есть деловым тоном начал Бильбо. - Дела летят кувырком - хуже некуда. Сам я от всего этого порядком устал. Сейчас мне бы хотелось оказаться дома, на западе, где народ куда благоразумнее. Но в этом деле у меня свой интерес - четырнадцатая часть от чистой прибыли, вознаграждение, о котором говорится в этом самом письме, которое я, по счастью, ношу с собой. И хоббит вытащил из кармана своей старого жилета, надетого поверх кольчуги, помятый и потертый лист бумаги, который Торин оставил в мае на каминной полке. - В чистой прибыли из всей добычи, заметьте! - продолжил Бильбо. - И я хочу ее получить. Но вы не знаете Торина Дубощита, как знаю его я. Уверяю вас, он усядется на своей горе золота, и будет умирать от голода, пока вы не уйдете. - Ну и пусть! - воскликнул Бард. - По уму и награда. - И я того же мнения, - согласился Бильбо. - Я понимаю, о чем ты говоришь. Но близится зима, вот-вот пойдет снег и тяжко придется всем и особенно, как мне кажется, эльфам. Только это еще не все. Слышали ли вы о Даине и карликах из Железистой Гряды? - Когда-то давно, но что нам с этого? - спросил король. - Так я и думал. Выходит, кое-чего вы не знаете. Так вот, Даин, скажу я вам, находится отсюда в двух днях пути, да еще с пятьюстами свирепыми карликами, многие из которых воевали в страшных войнах с гоблинами, о чем вы без сомнения, слышали. Подмога придет - и ваши беды только начнутся. - Зачем ты это рассказываешь? Предаешь товарищей или угрожаешь нам? - нахмурился Бард. - Почтенный Бард! - воскликнул Бильбо. - Не торопись. Никогда я не встречал таких подозрительных особ. Я только пытаюсь предотвратить общую беду. У меня есть к вам предложение. - Послушаем. - Лучше посмотрим, - ответил хоббит. - Вот! Он достал Аркенстон и развернул тряпье. Сам король эльфов, повидавший немало красот и чудес, застыл в удивлении. Даже Бард замолчал и словно завороженный смотрел на камень - шар, наполненный лунным сиянием в трепещущей сетке льдистого мерцания звезд. - Это Аркенстон, Сердце Горы, камень Траина, - пояснил Бильбо, - и сердце Торина. Он ценит это сокровище превыше всех рек золота. Камень - ваш. Он поможет вести переговоры. Без содрогания и сожаления Бильбо вручил чудесный камень Барду, а тот держал его в руке, очарованный его красотой. - Но как ты добыл его? - запинаясь спросил лучник. - Ах, это! - и тут хоббит замялся. - Не знаю точно, да что уж там, разве вы не догадываетесь, что... Вобщем, это моя доля. Может, я и вор, как обо мне говорят - тьфу! терпеть этого не могу - но вор честный. Более-менее, надеюсь. Во всяком случае, я возвращаюсь обратно, и пусть карлики делают со мной, что хотят. Надеюсь, камень вам пригодится. Король эльфов посмотрел на Бильбо с неменьшим изумлением. - Бильбо Бэггинс! - произнес он. - Ты куда более достоин носить доспехи эльфийских княжичей, чем те, кому они пришлись бы к лицу. Сомневаюсь, что так думает и Торин, ибо я знаю карлов лучше тебя. Вот мой совет: оставайся с нами, и тебе окажут должные почести. - Я в этом не сомневаюсь, благодарю, конечно, - поклонился Бильбо в ответ, - но после всего, что я пережил вместе с карликами, мне не гоже их оставлять. И еще: я обещал разбудить Бомбура в полночь! Мне в самом деле пора уходить, и поскорее. Бильбо не остановили ни просьбы Барда, ни увещевания короля, поэтому с ним отправили проводников и оказали должные почести. Когда они проходили по становищу, с сидения поднялся высокий старик, закутанный в темный плащ, и подошел к ним. - Неплохо, Бильбо Бэггинс! - воскликнул он, похлопывая хоббита по плечу. - Всегда возьмешь, да и выкинешь что-нибудь неожиданное. Стариком этим оказался Гэндальф. Впервые за последние дни Бильбо обрадовался по-настоящему. Но времени не было, а он хотел расспросить кудесника о многом. - Все как нельзя кстати, - заметил старик. - Дело близится к развязке, хотя я могу и ошибаться. Впереди еще немало невзгод, но будь мужественен. Быть может, с тобой будет все в порядке. Есть вести, которых и вороны не слыхали. Доброй ночи! Удивленный, но подбодренный Гэндальфом, Бильбо поспешил к Горе. Его провели к безопасному броду и перенесли на другой берег. Там Бильбо распрощался с эльфами и начал взбираться к воротам. Он смертельно устал, но когда он влез на стену, было еще далеко до полуночи (веревка-то оставалась спущенной). Хоббит смотал и спрятал веревку, а потом уселся на стене, с тревогой думая о будущем. В полночь он разбудил Бомбура и свернулся калачиком в углу, совсем не слушая излияний благодарности (причем, хоббит понимал, что незаслуженных) старого карлика. Забыв обо всех неприятностях до утра, Бильбо заснул. А снилась ему яичница с ветчиной. Глава XVII. БУРЯ ГРЯНУЛА С восходом солнца в лагере затрубили. Немного погодя, показался одинокий посланник, торопливо шедший по косогору. Он стал чуть поодаль от ворот и, поприветствовав карликов, спросил, готов ли Торин выслушать новые требования, ибо многое изменилось с приходом новостей. - Должно быть, Даин на подходе! - воскликнул Торин. - Осаждающие о нем уже прослышали. Думаю, от такой вести они пришли в отчаянье. Пускай приходят, но малым отрядом и без оружия. Может, тогда и поговорим, - ответил карлик послу. Около полудня перед глазами карликов вновь показались стяги Озера и Черной пущи. В отряде было двадцать воинов. Подойдя к тропе, они сложили мечи и копья и направились к воротам. Карлики удивились, когда увидели в отряде Барда и короля эльфов, перед которыми шел закутанный в плащ с капюшоном старец, держащий в руках тяжелый деревянный ларец, окованный железом. - Приветствую тебя, Торин! - начал Бард. - Ты не изменил своего решения? - Я не меняю решения с несколькими восходами и закатами солнца, - ответил Торин. - Или ты явился лишь затем, чтобы задавать глупые вопросы? Как я вижу, эльфы не собираются уходить! Пока они здесь, о договоре нечего и говорить. - И нет ничего такого, что стоит выкупить золотом? - Ничего, что могли бы предложить твои сообщники. - А как же быть с Аркенстоном, достоянием Траина? - задал вопрос Бард, и старик тут же открыл ларец. Из его рук заструилось утренним светом яркое и белое сияние. Торин совершенно онемел и опешил от изумления. Наступило затяжное молчание. Наконец, предводитель карликов нарушил тишину, и его голос был полон гнева. - Камень принадлежал моему отцу и принадлежит мне! - возопил он. - Так почему я обязан выкупать его? - однако удивление превозмогло, и Торин добавил: - Но как вы овладели наследием моего дома, хотя есть ли нужда спрашивать у воров? - Мы не воры! - с достоинством возразил Бард. - Ты получишь свое сокровище в обмен на наше золото. - Но как вы его добыли? - крикнул, еще больше разъяряясь, Торин. - Я дал! - пискнул Бильбо, который испуганно смотрел со стены. - Ты! Ты! - взорвался Торин, хватая хоббита за грудки. - Ты, никчемный воришка! Ты, дрянной хоббит! - кричал карлик, не выбирая слов и тряся Бильбо как кролика. - Клянусь бородою Дурина! Хотел бы я видеть сейчас Гэндальфа! Будь он проклят за такой выбор! Чтоб у него борода отсохла! А тебя я сейчас сброшу со скалы! - крикнул Торин и поднял Бильбо над головой. - Стой! Твое желание исполнилось! - выкрикнул кто-то. Старец с ларцом откинул капюшон и распахнул плащ. - Гэндальф здесь и, сдается, вовремя! Коли не нравится мой вор, будь любезен, не калечить его. Поставь хоббита на ноги и послушай сперва, что он скажет. - Да вы все в сговоре! - воскликнул Торин, швыряя Бильбо наземь. - Никогда больше не стану якшаться с колдунами и их прихлебателями. Ну, говори, ты, крысиный выродок! - Батюшки! - не удержался Бильбо. - Оно-то все, конечно, противно. Но вспомни, ты сам сказал, что мне можно выбрать четырнадцатую долю! Может, я понял это слишком буквально, а ведь говорили мне, что карлики вежливее на словах. Было же время, - и не раз! - когда ты думал, что я понадоблюсь. Крысиный выродок, как же! И это все? Это то, что мне обещали? Считай, что я распорядился своей долей по своему разумению, и покончим с этим. - Ладно, - хмуро вставил Торин. - А теперь катись отсюда, и чтоб я тебя больше не видел! - потом он обратился к послам. - Меня предали! Хорошо же вы рассчитали, узнав, что мне не вынести утраты Аркенстона, сокровища моего рода. За него я плачу четырнадцатую долю от всех моих богатств золотом и серебром, не считая самоцветов. Но это будет доля предателя и пусть он убирается э этой наградой. Делите ее как знаете. Ему все равно достанется мало, в этом я уверен. Забирайте и вора, если вам дорога его жизнь, и пусть он не ищет моей дружбы. Спускайся к своим! - крикнул карлик хоббиту. - Иначе я тебя сброшу! - А золото и серебро? - осведомился Бильбо. - Пребудет в свой черед, после подсчетов, - процедил сквозь зубы Торин. - Проваливай! - А камень пока будет у нас! - прокричал Бард. - Не подобает такая грубость Подгорному Государю, - добавил Гэндальф. - Но все еще может измениться. - Еще как может! - буркнул Торин. Даже сейчас - столь сильно овладели им чары сокровища - он думал, как с помощью Даина можно было бы вернуть Аркенстон, не тратя своих богатств. Бильбо спустили со стены, и он ушел без награды за труды, кроме тех доспехов, которыми снабдил его Торин. Прочим карликам, ставшим свидетелями ухода хоббита, было стыдно. - Прощайте! - воскликнул Бильбо. - Может, мы еще встретимся не как враги. - Прочь! - взревел Торин. - На тебе кольчуга, сработанная моим народом, и она слишком хороша для тебя! Ее не пронзить стрелой, но если ты не поторопишься, стрела пронзит твои уродливые лапы. Убирайся и поскорее! - Не торопись, - обратился Бард к карлику. - Мы даем тебе время до завтра. В полдень мы вернемся и удостоверимся, вынес ли ты те богатства, которые станут выкупом за бриллиант. Если все пройдет без подвоха, мы уйдем, а эльфы вернутся в Черную Пущу. А пока до встречи. С этими словами отряд отправился в лагерь, но Торин отправил воронов Рока к Даину с вестью о происшедшем и с мольбой поспешить изо всех сил. Прошел день, и миновала ночь. С утра дул западный ветер, но вокруг было темно и уныло. И тут весь лагерь взбудоражил крик: прибыли разведчики с вестью о войске карликов, которое появилось у восточного отрога горы и торопилось прямиком к Долу. То пришел Даин. Его дружина была в дороге всю ночь напролет, поэтому она показалась раньше, чем ее ожидали. Каждый воин был облачен в стальную кольчужную рубаху до колен, а на ногах - поножи из прочной и гибкой сетчатой металлической ткани, секрет изготовления которой знали лишь в племени Даина. Карлики обычно кряжистые и достаточно сильные, а их соплеменники из Железистого кряжа превосходили их даже в этом. В битвах они ловко управлялись с тяжелыми боевыми молотами, но у каждого сбоку висел короткий широкий меч, а на спине - круглый щит. Бороды карликов были заплетены в две косы и заткнуты за пояса, шлемы и обувь были железными, а лица - грозными. Трубы призывали эльфов и людей к оружию. Карлики быстро спустились в низину, и их увидели; войско карлов расположились между рекой и восточным подкряжьем, но небольшой отряд продолжал путь и, переправившись через реку, приблизился к лагерю осаждающих. Карлики сложили оружие и подняли руки в знак мира. Навстречу им вышел Бард, и Бильбо присоединился к нему. - Мы послы Даина, сына Наина, - ответили карлики. - Мы спешим к нашим родичам с тех пор, как пришла весть о возрождении древнего государства. Но кто вы, сидящие в низине как враги перед осажденной крепостью? Конечно, эта учтивость на старом языке просто означала: "Вам тут нечего делать. Мы все равно пройдем. Расступитесь, или мы будем сражаться!" Карлики думали прорваться между горой и излучиной реки, ибо, как им казалось, брод в том месте почти не охранялся. Бард, разумеется, отказался пропускать карликов прямо к горе. Он хотел подождать, пока в обмен на Аркенстон не доставят золото и серебро, ибо он не верил в это, если осажденные получат столь мощное и воинственное подкрепление, которое пришло с немалой помощью: карлики могут нести большие тяжести, а у каждого воина Даина, несмотря на быстрый и трудный переход, на спине вместе с оружием было по большому тюку с провизией. Осаду можно было бы выдержать несколько недель, а за это время собралось бы все больше и больше карликов, ибо у Торина было немало родичей. К тому же карлики могли бы открыть новые ворота в любом другом месте, что вынудило бы осаждающих растянуть оцепление вокруг горы, а сил для этого было мало. Да, это нарушало замыслы карликов: пускай вороны летают то к Даину, то к Торину, но проход был перекрыт, и после главных речей послы удалились, бранясь в бороду. Бард тут же послал гонцов к воротам, но никакого золота или другой платы там не было, и они в злобе повернули назад. Лагерь будоражило как будто перед сражением, потому что войско Даина продвигалось по восточному берегу. - Глупцы! - рассмеялся Бард. - Идут прямо под горой. Может, они хорошо бьются под землей, но наверху им нечего делать. Над правым отрогом в скалах засело много лучников и копейщиков. Кольчуги карликов хороши, но им самим скоро придется туго. Пока они не отдохнули, нам надо напасть сразу с двух сторон! Но король эльфов возразил: - Я лучше подожду подольше, прежде чем начинать битву за золото. Карлам нас не миновать, если мы сами не захотим этого или они не сделают ничего без нашего ведома. Будем надеяться на чудо. У нас - достаточно преимуществ в силе, коли все пойдет прахом. Но он плохо знал карликов. Их жгла мысль о том, что Аркенстон находится в руках врагов, а тут еще они увидели колебания Барда и его товарищей и решили нанести неожиданный удар. Карлики напали внезапно, без знака к битве. Натянулись луки и засвистели стрелы. Казалось, сечи не миновать. Но вдруг - еще миг! - навалилась тьма. Небеса затянула черная туча. Зимний гром и яростные вихри, воющие в горных отрогах, прокатились по долине, а гору озарили вспышки молний. А под тучей, далеко впереди, клубилась иная тьма, но не вихри гнали ее: она сама мчалась с севера, подобно беспросветной туче птиц. - Стойте! - вскричал Гэндальф, воздев руки и врываясь между войсками. - Остановитесь! - голос его был подобен грому, а из посоха вырвалась молниеносная вспышка. - Грядет ужас! Горе вам! Погибель мчит скорее, чем я думал. Близятся гоблины! С севера мчит Болг, Даин, чьего отца ты сразил в Мории. Смотрите! Над войском гоблинов кружат нетопыри как тучи саранчи. Гоблины едут на волках, и варги идут следом! Всех охватило смятение. Гэндальф говорил, а тьма разрасталась. Карлики замерли, взирая на небо. Наперебой кричали эльфы. - Идемте! - призвал кудесник. - Есть еще время для совета. Пусть поскорее присоединится к нам и Даин, сын Наина! Так началось сражение, которого никто не ждал; и назвали его Битвой Пяти Воинств; и была она страшной. С одной стороны нападали гоблины и свирепые волки, а с другой - люди, эльфы и карлики. Началось все с того, что после смерти вожака гоблинов Мглистого хребта ненависть подземных тварей к карликам переросла в бешенство. Между гоблинскими крепостями, стоянками и поселками сновали гонцы, ибо было решено идти войной на северные земли. С тайными вестями перебегали лазутчики, во всех пещерах ковали оружие и доспехи. Потом гоблины шли по горам и долинам, спускались к тайным подземным путям, пока, наконец, на севере в недрах горы Гундабад, где было их главное становище, не собралось невиданное доселе войско, готовое подобно буре обрушиться на юг. Через некоторое время гоблины проведали о смерти Смауга и возликовали; они перебирались через перевалы по ночам, и вскоре налетели с севера, едва не наступая на пяты воинам Даина. Даже вороны ничего об этом не знали, пока гоблины не вторглись в пустыню, разделявшую дальние холмы и Одинокую гору. Что проведал о нашествии Гэндальф неизвестно, но было ясно, что даже он не ожидал столь внезапного нападения. Вот о чем говорили на совете король эльфов, Бард и Даин, ибо государь карликов присоединился к союзникам: гоблины были всеобщим врагом и с их приходом все распри были позабыты. Единственная надежда - загнать вражеское войско между отрогами горы, а союзники засядут на скалах. Но если бы гоблины разделились, то они бы напали сзади и сверху на объединенное воинство, но на принятие иного решения или на ожидание подкрепления не было времени. Вскоре загремел гром, прокатываясь далеко на восток, и закружилась, спускаясь все ниже, туча нетопырей над горными отрогами, затмевая свет и нагоняя ужас. - К горе! - воззвал Бард. - К горе! Занимайте утесы и склоны, пока не поздно! На нижних подкряжьях южного отрога и у его подножья засели эльфы, а на восточном - люди и карлики. Но Бард вместе с самыми проворными людьми и эльфами поднялся на гребень восточного отрога, чтобы видеть происходящее на севере. Немного погодя они уже наблюдали, как земли у подножия гор почернели от быстрого многочисленного войска еще задолго до того, как головной отряд гоблинов обошел отрог и ринулся к Долу. То были самые искусные наездники на волках, и вскоре далеко разнеслись их крики и вой. Несколько смельчаков пало, оказывая им яростное сопротивление, прежде чем союзники отступили на другую сторону. Как и надеялся Гэндальф, основные силы гоблинов шли за головным отрядом, и, не разбирая от ярости дороги, они рванулись в глубокую теснину между горными отрогами, ожидая найти врага там. Замаячили бессчетные знамена - черные и багровые - и гоблины хлынули в ловушку, словно буйный и неистовый прилив. Страшная выдалась битва. Это была самая ужасная часть Приключения, которую Бильбо ненавидел больше всего и которой, откровенно говоря, гордился еще больше. Хоббит любил вспоминать об этой сече, хотя в ней он не принял особого участия: как только начался бой, Бильбо надел кольцо и стал незаметным для всех. Но волшебное кольцо - слабая защита в битве с гоблинами; оно не останавливает летящих стрел и метких копий, зато можно убежать и спасти голову от меча. Первыми кинулись в бой эльфы. Они встретили гоблинов холодной ненавистью. Их мечи и копья сверкали во тьме ледяным огнем, столь смертельной была ярость держащих их рук. Едва вражеское войско ворвалось в долину, на него обрушился ливень стрел, сверкающих, будто жалящие языки пламени. Вслед за стрелами спрыгивали тысячи копейщиков и кидались на гоблинов. Раздались воинственные кличи защитников, а скалы покрылись черными пятнами гоблинской крови. Но как только гоблины опомнились от неожиданности, и эльфы начали терпеть поражение, с другой стороны с криками "Мория" и "Даин" вклинились карлики из Железистого кряжа, размахивая мотыгами, а за ними - озерники с длинными мечами. Гоблинов охватило смятение, и когда им пришлось отражать новое нападение, ударили эльфы вместе с подоспевшим десятикратным подкреплением. Уже немало гоблинов спаслось бегством, а за ними вниз по реке мчали волки, набрасываясь на раненых и убитых. Казалось, победа была в руках союзников, но со скал послышались крики: то гоблины обошли гору и карабкались по уступам к воротам; многие уже были внизу, другие с воем срывались и расшибались насмерть, но у людей, карликов и эльфов не было достаточно сил, чтобы перекрыть горную тропу, бегущую от ворот к горным отрогам. Надежда на победу умерла, ибо удалось отбить лишь первый натиск. Приближался вечер. Гоблины опять собрались в низине. Прибыли стаи варгов; над ними кружили воронье и нетопыри. Появился отряд Болга - огромные гоблины в стальных латах и с кривыми мечами. На грозовое небо вскоре надвинулась настоящая кромешная тьма. Нетопыри сновали, задевая крыльями людей и эльфов, или сосали из раненых кровь. Теперь, медленно отступая и защищая восточный отрог, отступал и Бард, а эльфы были рядом со своим королем в излучине на южном склоне, вблизи Вороновой высотки. Вдруг раздался громкий клич, и из ворот донесся звук трубы. Все совсем забыли о Торине! Часть стены была разобрана и с грохотом обвалена в пруд. Из пещеры выскочил Подгорный Государь со своими воинами. Плащи и капюшоны исчезли; вместо них были сверкающие доспехи, а глаза карликов полыхали красным огнем. Во тьме их предводитель сверкал, как золото в пылающем горниле. Гоблины стали сбрасывать на них камни, но карлики уцелели, спрыгнув на подножие водопада, и метнулись в битву. Перед ними падали волки и гоблины, многие враги бежали. Торин размахивал секирой и разил нападающих насмерть. Карлик казался неуязвимым. - Ко мне! Ко мне! Люди и эльфы! Ко мне, мои родичи! - кричал он и его голос разносился по низине ревом рога. На зов о помощи толпой устремились карлики Даина, подоспели и люди, ибо Барду было их не удержать, а с другой стороны наступали во множестве копьеносцы эльфов. Гоблинам снова пришлось туго. От их тел почернел Дол. Варгов разогнали, и Торин схватился с дружинниками Болга. Позади Торина громоздились друг на друга мертвые гоблины, но полегло немало людей и карликов, и многим эльфам было не суждено вернуться в лес, где они прожили не один век. Но пространство ширилось, и напор союзников ослабевал: воинов не хватало, и фланги были неприкрыты. Вскоре нападающим пришлось обороняться, и они сомкнулись в круг, сталкиваясь лицом к лицу с гоблинами и волками. Завывая, подоспела охрана Болга и хлынула в ряды карликов как волны на песчаные горы. Союзники не могли им помочь, ибо нашествие на гору возобновилось с удвоенной силой, и то тут, то там падал сраженный человек или эльф. На побоище Бильбо смотрел с горечью. Хоббит находился среди эльфов на Вороновой высотке, хотя бы потому, что оттуда легче было убежать (о чем говорила Туковская половина), и отчасти потому, что если битва нахлынет и сюда, то ему хотелось защищать короля эльфов. Там был и Гэндальф - сидел на земле, глубоко задумавшись и готовя напоследок какой-нибудь колдовской удар. Казалось, битва была совсем близко. "Долго она не продлиться, - решил Бильбо. - Еще до того, как гоблины захватят ворота, нас всех перебьют или сгонят вниз, а там схватят. Как тут не плакать! Ведь все почти закончилось. Уж лучше бы Смауг лежал на своем распроклятом золоте, чем оно досталось бы этим злыдням! А бедный старина Бомбур, а Фили и Кили, а все остальные... и такой конец! А еще Бард, озерники, эльфы... Несчастный я! Доводилось мне слышать песни о битвах, и мне всегда думалось, что поражение может быть славным. Только это жутко, если не сказать - страшно. Поскорее бы все закончилось". Тучи разорвало ветром, и запад перечеркнула багровая полоса заката. Увидев свет во мраке, Бильбо осмотрелся. И тут он громко закричал - от этого зрелища у хоббита забилось сердце - черные тени, еще крошечные, но даже вдали они были величавы. - Орлы! Орлы! - кричал хоббит. - Орлы летят! Глаза Бильбо ошибались редко. Орлы летели по ветру, огромными стаями, будто они собрались со всех северных гнездовий. - Орлы! Орлы! - кричал Бильбо, приплясывая и размахивая руками. Если эльфы его не видели, то, по крайней мере, слышали. Воины подхватили крик, и он огласил всю низину. Много широко раскрытых глаз устремились вверх, хотя не было видно ничего, кроме южных отрогов горы. - Орлы! - еще раз крикнул Бильбо, но тут его ударило что-то тяжелое по шлему, и хоббит без сознания упал наземь. Глава XVIII. ОТЪЕЗД Когда Бильбо пришел в себя, вокруг не было совсем никого. Он лежал на плоских камнях Вороновой высотки один-одинешенек! Наступал светлый, но морозный день. Бильбо затрясло. Он был холоден как камень, а голова горела. - Что же тут все-таки было? - сказал хоббит себе. - Меня не убили, это уж точно. Но для этого, кажется, времени довольно. Он с трудом сел. Поглядев на долину, хоббит не увидел ни одного живого гоблина. Немного погодя в голове у Бильбо немного прояснилось, и он заметил, как внизу по утесам снуют эльфы. Хоббит протер глаза. Точно, совсем близко в долине все еще стоял лагерь. А что же у ворот? Кажется, карлики разбирают стену. Но вокруг стояла мертвящая тишина. Ни единого звука, ни шороха, не слышно песен. Словно в воздухе застыла скорбь. - Надеюсь, м