о хоббита за звонкую песнь эльфийского воина. Он тихонько напевал детские песенки Хоббитании, стихи господина Бильбо - напевал все, что приходило в голову и напоминало родные края. Внезапно сил у него прибавилось, голос окреп, и сами собой сочинились слова, как простенький мотив: Там солнце льет свои лучи На вешние сады, Цветут луга, журчат ручьи, В лесах поют дрозды. А может, льется звездный свет, И я бы увидал, Как тихо светится в листве Жемчужная звезда. А здесь темно, и ни души, В углах таится смерть. Но выше сумрачных вершин Сияющая твердь. Лучится ласковая синь, Блистает звездный свод - Ведь он прочнее всех твердынь, И темнота пройдет. - Но выше сумрачных вершин, - затянул он снова - и замолк. Ему словно бы отозвался чей-то слабый голос. Да нет, показалось: ничего не слыхать. А потом стало слыхать, только не голос, а шаги. Тихо отворилась дверь в верхнем коридоре, заскрипели петли. Сэм съежился, затаив дыхание. Дверь хлопнула, и злобный голос орка прогнусил: - Ну ты, гаденыш, там, наверху! Только пискни еще, я тебе так пискну! Понял? Ответа не было. - То-то, - буркнул Снага. - А все-таки слазаю посмотрю, чего это ты распищался. Снова скрипнули петли, и Сэм, выглядывая из-за косяка, увидел в дверях полосу света и фигуру орка: он, кажется, нес лестницу. Сэма осенило: каморка-то не иначе как над коридором, а вход в нее через люк. Снага приставил лестницу, взлез к потолку и загремел засовом. И снова послышался мерзостный, гнусавый голос: - Тихо лежать, пока цел! А цел ты пробудешь недолго - тебе что, невтерпеж? Хлебало заткнуть! Вот получи на память! Свистнув, хлестнула плеть. Сэм затрясся от ярости и в три прыжка взлетел на лестницу, по-кошачьи бесшумно. Люк был посредине большой круглой комнаты. На цепях свисал красный светильник, чернело высокое и узкое западное окно. У стены под окном кто-то лежал, возле него черной тенью раскорячился орк. Он снова занес плетку, но ударить не успел. Сэм с криком подскочил к нему, орк быстро обернулся, и яростно сверкнувший Терн отсек ему правую руку. Взвыв от боли и страха, он озверело бросился на Сэма, увернулся от меча, сшиб его с ног и упал сам. Послышался вопль и глухой удар. Мгновенно поднявшись и отпрыгнув, Сэм понял, что орк запнулся о лестницу и свалился вниз головой в люк. Сэм тут же забыл о нем, подбежав к фигурке, скорчившейся на полу. Это был Фродо. Он лежал нагишом - как видно, без чувств - на куче грязного тряпья, рукой заслоняя голову; бок был исполосован плетью. - Фродо! Господин Фродо, хозяин мой дорогой! - кричал Сэм, заливаясь слезами. - Это я, это Сэм! Он прижал его голову к своей груди. Фродо открыл глаза. - Опять я сплю? - проговорил он. - Что ж, спасибо за такой сон. - Нет, хозяин, это вовсе не сон, - сказал Сэм. - Это наяву. Это я вас нашел. - Да не может быть, - сказал Фродо, хватая его за плечи. - Только что здесь был орк с плетью, и он превратился в Сэма! Значит, я и тогда не спал, когда слышал пение снизу и стал подпевать? Это ты пел? - Кто ж, как не я, сударь. Я уж совсем, можно сказать, отчаялся. Ищу, ищу, а вы не находитесь. - Вот я и нашелся, Сэм, дорогой ты мой Сэм, - сказал Фродо и снова, закрыв глаза, откинул голову на ласковые руки Сэма, как ребенок, чьи ночные страхи прогнал любимый голос и касание. Так бы сидеть да радоваться, но Сэм понимал, что радоваться рано. Найти-то он хозяина нашел, а теперь надо было его спасать. Он поцеловал Фродо в лоб. - Просыпайтесь, просыпайтесь, господин Фродо! - позвал он, стараясь, чтобы голос его звучал повеселей - как в Торбе, когда он раздвигал занавеси летним утром. Фродо вздохнул и сел. - А где это мы? Как я здесь оказался? - спросил он. - Все расскажу, только сперва давайте окажемся подальше отсюда, - сказал Сэм. - Короче говоря, мы с вами на самом верху той башни, что видели, когда вышли из Логова, перед тем, как вас сцапали орки. А давно ли это было - не знаю. День да ночь - сутки прочь, не больше. - Только-то? - сказал Фродо. - По мне, так целая неделя прошла. Да, да, потом расскажешь, если будет случай. Меня сшибло с ног, верно? И я точно провалился в темноту, мне чудились всякие ужасы, а когда очнулся - увидел ужасы наяву. Кругом были орки, они вливали мне в горло какую-то жгучую гадость, и голова прояснилась, только болела, и руки-ноги не двигались. Раздели меня догола - все-все отобрали, - и двое огромных зверюг принялись меня допрашивать, и конца этому не было; я думал, с ума сойду, а они стояли надо мною, грозили, измывались, поплевывали на свои ножи. Век не забуду их когтей и огненных глазищ! - Не станете вспоминать, так, может, и забудете, сударь, - сказал Сэм. - Главное дело - ноги отсюда поскорее унести, а то увидимся с кем не надо. Вы идти-то сможете? - Смогу, - сказал Фродо, медленно распрямляясь. - Я ведь не ранен, Сэм. Только трудно как-то двигаться и вот здесь побаливает. - Он приложил руку к шее над левым плечом. Красный свет заливал его с головы до пят, будто облекая пламенем. Он прошелся по комнате. - Да вроде уже получше! - сказал он, немного повеселев. - Я и шелохнуться боялся, когда лежал тут один и все время заходил караульщик. Потом поднялся дикий ор и началась драка. Кажется, эти двое зверюг повздорили из-за меня и добычи. Ужас что творилось! А когда все стихло, стало еще страшней. - Да, они, видать, крепко повздорили, - подтвердил Сэм. - Здесь этой сволочи собралось сотни две. Многовато на одного Сэма Скромби. Но они, спасибо, не стали дожидаться, пока я их всех укокошу, и сами между собой разобрались. Это нам с вами здорово повезло, не худо бы и песню сочинить, да уж очень длинная получится песня, отложим на потом. Сейчас-то что делать будем? В здешних местах, сударь, хоть и темновато, но голышом расхаживать не принято. - Они все забрали, Сэм, - отозвался Фродо. - Все до последней нитки. Ты понимаешь? Все! - И он снова тяжело опустился на пол, свесив голову, будто и сам только что это понял и его придавило отчаяние. - Все пропало, Сэм. Если мы даже отсюда выберемся, спасенья нам нет. Одни эльфы могут спастись, и не в Средиземье, а далеко-далеко за Морем. Да еще и там - спасутся ли?.. - Нет, сударь, не все они забрали. И еще не все пропало. Я снял его с вас, уж извините великодушно. И оно цело - висит у меня на шее, сущий камень, я вам скажу! - Сэм полез за пазуху. - Теперь небось надо его вам на шею перевесить. Сэму вовсе не хотелось отдавать Кольцо - ну куда хозяину таскать такую тяжесть! - Оно у тебя? - ахнул Фродо. - Здесь, у тебя? Вот чудо-то! - И вдруг, вскочив на ноги и протягивая дрожащую руку, выкрикнул каким-то чужим голосом: - Давай его сюда! Сейчас же отдавай! Оно не твое! - Конечно, сударь, - удивленно сказал Сэм. - Берите! - Он нехотя вынул Кольцо и снял цепочку через голову. - Только ведь мы, как бы сказать, в Мордоре: вот выберемся из башни, сами увидите Огненную гору и все такое прочее. Кольцо ого-го как потяжелело, и с ним здесь, похоже, шутки плохи. Может, будем его нести по очереди? - Нет, нет! - крикнул Фродо, выхватив Кольцо с цепочкой у него из рук. - Нет, и думать не смей, проклятый ворюга! Он, задыхаясь, смотрел на Сэма с испугом и ненавистью. Потом вдруг, сжав Кольцо в кулаке, точно сам себя услышал. Он провел рукою по лбу: голова по-прежнему болела, но жуткое виденье исчезло, а привиделось ему совсем как наяву, что Сэм снова обратился в орка, в гнусную маленькую тварь с горящими глазками, со слюнявой оскаленной пастью и жадно вцепился в его сокровище. Теперь он увидел, что Сэм стоит перед ним на коленях и горько плачет от мучительной обиды. - О Сэм! - воскликнул Фродо. - Что я сказал! Что со мной! Прости меня! И это тебе вместо благодарности. Страшная власть у этого Кольца. Лучше бы его никогда, никогда не нашли. Но ты пойми, Сэм, я взялся нести эту ношу, и тут уж ничего не поделаешь. Это моя судьба, и даже ты не можешь ее разделить. - Ладно, чего там, сударь, - сказал Сэм, - утирая глаза рукавом. - Все понятно. Разделить не могу, а помочь попробую - первым делом скоренько вывести вас отсюда, тут место гиблое. Стало быть, надо вам одеться и подкрепиться. Одеть я вас как-нибудь одену: по-мордорски, раз уж нас занесло в Мордор. Да и выбирать не из чего. Так что, боюсь, придется вам, сударь, нарядиться орком; мне, конечно, тоже - за компанию и для порядку. Покамест вот - наденьте! Сэм снял свой серый плащ и накинул его на плечи Фродо. Потом положил котомку на пол и вынул из ножен Терн: клинок его едва искрился. - Поглядите, сударь! - сказал он. - Нет, не все они забрали. Терн я у вас одолжил, а звездинку Владычицы вы, помните, сами мне дали. Очень пригодились. Если можно, сударь, одолжите их еще ненадолго - я схожу на добычу. А вы покуда пройдитесь, разомните ноги. Я быстро - здесь недалеко. - Только осторожно, Сэм! - сказал Фродо. - И правда, побыстрее! Вдруг где-нибудь еще прячутся недобитые орки. - Стало быть, добьем, - сказал Сэм. Он скользнул в люк и вниз по лестнице, но через минуту голова его снова появилась, а рука зашвырнула длинный нож. - Возьмите-ка на всякий случай, - сказал он. - Подох этот - который вас плетью стегал. Шею сломал, уж очень торопился. А вы вот что, сударь: лестницу сможете сами втянуть? И не спускайте ее, пока я не позову. Я скажу "Элберет" - эльфийское имя, ни один орк его не знает. Фродо немного посидел, невольно вспоминая пережитые ужасы и вздрагивая при каждом шорохе. Потом он встал, запахнулся в эльфийский плащ и, чтобы отогнать черные мысли, принялся кругами расхаживать по своей темнице и обшаривать все углы. Ждать пришлось недолго, хоть со страху и показалось, что больше часу; голос Сэма тихо позвал снизу: "Элберет, Элберет". Фродо спустил в люк легкую лестницу. Сэм поднялся, пыхтя, с большим узлом на голове и брякнул его об пол. - Ну, сударь, чур не мешкать! - сказал он. - Да, снаряди тут попробуй нашего брата-невысоклика. Ладно, уж как-нибудь обойдемся, а то некогда. Орки все мертвые, ничего такого я не заметил, но что-то мне, понимаете, не по себе, вроде как под надзором. Может, оно и кажется, только боюсь, ох шныряет поблизости летучий мертвяк, а в небе черно, не разглядишь. Он развязал узел. Фродо поежился от омерзения, но делать и правда было нечего - либо как ни на есть одевайся, либо ходи голый. Он натянул длинные косматые штаны из козлиной, что ли, шкуры и засаленную кожаную рубаху, а поверх нее - частую кольчугу, для среднего орка короткую, для Фродо длинную и тяжеловатую. Потом затянул пояс, на котором висел короткий широкий тесак. Шлемов Сэм притащил пяток на выбор, и Один из них Фродо подошел: черная шапка из железных ободьев, обтянутых кожей, со злобным красным Оком, намалеванным над клювастым наносником. - Моргульские доспехи, с молодчиков Горбага, нам бы лучше сгодились, да они и подобротнее, - сказал Сэм, - только с их пометками в Мордоре, наверно, лучше не разгуливать, после здешней-то бойни. Ну, сударь, вот вы и одеты - этакий складненький орк, с вашего позволения... да нет, не совсем, вам бы еще маску, руки подлиннее и ноги врастопырку. А мы, пожалуй, сверху прикроемся. Теперь готово дело. Щит подберете по дороге. - А ты как же, Сэм? - спросил Фродо. - За компанию и для порядку? - Да я, сударь, тут между делом пораскинул мозгами, - сказал Сэм. - Оставлять-то мою одежду нельзя, а куда мы ее денем? Неужто мне поверх нее напяливать оркский доспех? Нет, опять же прикроемся сверху. Он опустился на колени и бережно свернул эльфийский плащ: сверточек получился малюсенький. Сэм припрятал его в котомку, закинул котомку за плечи, надел оркский шлем и завернулся в черный плащ. - Вот так сойдет! - сказал он. - Теперь вроде бы гожусь вам в компанию. Пошли, пошли! - Только не бегом, Сэм, - сказал Фродо с грустной улыбкой. - Да, а ты разузнал, как там с трактирами по дороге? Или вообще забыл про еду и питье? - Батюшки, а ведь забыл! - присвистнул Сэм. - Вы тоже, сударь, хороши: напомнили, и я сразу захотел есть и пить! Давно уж во рту маковой росинки не было - покуда я вас искал. Но не так уж плохи наши дела: когда я последний раз шарил в котомке, там и хлебцев, и Фарамировой снеди оставалось недели на две - на одного, правда, едока, и то в обрез. С водой хуже - может, во фляге и есть еще глоток, но уж второго нет, это точно. На двоих маловато. А орки что - не едят и не пьют? Только дышат гнилым воздухом и лопают отраву? - Нет, Сэм, они едят и пьют. Злодейству творить не дано, оно может лишь издеваться и уродовать. И орки - не его творение, это просто порченые твари, а стало быть, живут, как все живые. Пьют гнилую воду, едят гнилое мясо, если ничем другим не разживутся, но отравы не лопают. Меня они кормили и поили, так что я рядом с тобой именинник. И наверняка где-нибудь здесь и еда, и питье есть. - Только времени-то нет разыскивать, - вздохнул Сэм. - Ладно, ладно, дела наши даже лучше, чем ты думаешь! - сказал Фродо. - Пока ты ходил на добычу, я тоже кое-что промыслил: свою котомку среди тряпья. Они ее, конечно, распотрошили, да путлибы им, видать, были еще противней, чем Горлуму. Побросали их, потоптали, но я собрал все до крохи, и порядком набралось - думаю, почти столько же, сколько у тебя. Вот только Фарамирову снедь они забрали и флягу изрезали в клочья. - Такие, значит, пироги, - сказал Сэм. - С голоду пока что не помрем. Без воды, правда, худо нам придется. Но пошли, пошли, сударь, а то нам и целое озеро будет без надобности! - Нет уж, Сэм, пока ты не перекусишь, я с места не двинусь, - сказал Фродо. - Возьми-ка вот хлебец и допей глоток из своей фляги! Худо нам придется так и так, и нечего беречь глоток на завтра. Может, и завтра-то никакого не будет. Наконец они спустились, задраив люк, и Сэм положил лестницу в коридоре подле скрюченного трупа орка. В малой башне было темно, а крышу все еще озаряли отсветы зарева над Ородруином, хоть оно и потускнело. Они подобрали шиты полегче и ступили на главную лестницу. Гулко отдавались их шаги. Круглая комната, где они встретились, теперь казалась чуть не домом родным, а здесь даже обернуться было страшно. Может, и не осталось никого в живых во всей башне на Кирит-Унголе, но тишина стояла зловещая до ужаса. Подошли к дверям во двор, и перед ними встала невидимым и плотным заслоном черная злоба Соглядатаев - безмолвных чудищ по сторонам багровеющих ворот. Побрели через двор между мертвыми телами, идти было все труднее. Неподалеку от арки остановились, пошатываясь, оцепененные тяжкой болью. Фродо бессильно повалился на камни. - Дальше не могу, Сэм, - выговорил он коснеющим языком. - Кажется, вот-вот умру. Не знаю, что это на меня накатило. - Дело понятное, сударь. Главное - крепитесь! Тут ворота малость заколдованные. Но я сюда через них прошел, и я не я буду, если не выйду. Я на них управу знаю. Ну-ка! Он вынул звездинку Галадриэли, и в честь его мужества, в награду немудрящей хоббитской верности светильник ослепительно вспыхнул в заскорузлой руке Сэма, словно молнией осияв сумрачный двор, и сияние не угасало. - Гилтониэль, о Элберет! - выкликнул Сэм: ему вдруг вспомнилась Хоббитания и песня эльфов, от которой шарахнулся в лес Черный Всадник. - Аийя эленион анкалима! [О Владычица звезд! - титулование Элберет Гилтониэли на верхне-эльфийском языке.] - воскликнул позади него Фродо. И чары вдруг распались, точно лопнувшая цепь; Фродо и Сэм, спотыкаясь, стремглав пробежали в ворота, мимо Соглядатаев, злобно сверкнувших мертвыми глазами. Раздался треск: замковый камень арки грянулся оземь, чуть не придавив беглецов, и, рассыпаясь, обрушилась стена над воротами. Хоббиты уцелели чудом. Ударил колокол, и дико взвыли Соглядатаи. Эхом отозвались темные небеса: оттуда коршуном устремилась вниз крылатая тень, и жуткий вопль ее, казалось, разрывал тучи. ГЛАВА II. В СУМРАЧНОМ КРАЮ Сэм едва успел спрятать на груди светильник. - Бежим, сударь! - крикнул он. - Нет, не туда! Там под стеной обрыв. За мной бегите! И они побежали прямо по дороге. Шагов через пятьдесят их скрыл спасительный выступ; кое-как отдышались, прижимаясь спиной к утесу. От разрушенной арки доносились сверлящие вопли назгула, и скалы вздрагивали. Ужас погнал их дальше, за поворотом снова надо было перебежать на виду. Мельком увидели они черную тень над стеною - и юркнули в ущелье, на крутой спуск к Моргульской дороге. Вскоре очутились на перекрестке - никого нигде, но, конечно, вот-вот примчатся со всех сторон на яростный зов назгула. - Плохо наше дело, Сэм, - сказал Фродо.- Были б мы орки, бежали бы к башне, а мы куда? Сразу нас сцапают. Нельзя по дороге. - Нельзя-то нельзя, да куда деваться? - сказал Сэм. - Мы же летать не умеем. Сбоку, над черною котловиной, громоздились утесистые восточные склоны Эфель-Дуата. За перекрестком дорога опять ныряла и выводила на висячий мост над пропастью, к ущельям и кручам Моргвея. Фродо и Сэм опрометью кинулись по мосту; уже далеко позади, на уступе, высилась башня Кирит-Унгола, поблескивавшая каменной чешуей. Внезапно вновь ударил колокол и загремел, не смолкая. Затрубили рога. Из-за моста донеслись ответные крики. Меркнущие отсветы Огненной горы в котловину не проникали, и пока никого не было видно, только все ближе слышался грохот кованых сапог и топот копыт. - Живо, Сэм! С моста вниз! - крикнул Фродо. Они перелезли через перила. По счастью, склоны Моргвея уже подступили к дороге, и зев пропасти остался позади, но прыгать все равно надо было в темноту, наудачу. - Эх, где наша не пропадала, - сказал Сэм. - На всякий случай прощайте, сударь! Он прыгнул, Фродо за ним, и тут же над головой у них на мост ворвались всадники и толпа орков. Но Сэм чуть не расхохотался. Не в бездну упали они, не на острые невидимые скалы, а футов через двенадцать с треском врезались в гущу - это надо же! - терновника. И Сэм лежал тихо-тихо, зализывая расцарапанную руку. Когда шум погони стих, он осмелился шепнуть: - Ну, сударь, не знал я, что в Мордоре что-нибудь растет, но уж коли растет, то это самое оно. Ничего себе колючки, чуть не в два пальца длиной! Как они меня насквозь не проткнули. Дурак я, что не надел кольчуги. - Да от этой оркской кольчуги никакого толку, - отозвался Фродо. - Они и рубаху пропороли. Насилу выдрались из зарослей: жесткие, как проволока, кусты вцеплялись, точно когтями. Плащи их были изорваны в клочья. - Спускаемся вниз, Сэм, - прошептал Фродо, - к самому дну котловины, и сразу свернем на север. За пределами Мордора наступало утро, и над покровом мглы всходило солнце из-за восточного края Средиземья; но здесь ночная темнота еще сгустилась. Тлела пригасшая Гора. Прежде обагренные скалы почернели. Восточный ветер, который дул с той поры, когда хоббиты были еще в Италии, теперь улегся. Медленно, с трудом пробирались они на ощупь, спотыкаясь и падая, по камням, грудам хвороста, сквозь колючие заросли, все вниз и вниз. Наконец, выбившись из сил и обливаясь потом, они уселись рядом возле огромного валуна. - За кружку воды я бы самому Шаграту лапу пожал, - сказал Сэм. - Насчет воды лучше помалкивай! - посоветовал Фродо. - Не береди душу. Он устало вытянулся и надолго замолчал: дурнота одолевала его. Потом он, к изумлению своему, обнаружил, что Сэм крепко спит. - Сэм, ты проснись! - позвал Фродо. - Идти надо! Передохнули - и будет. Сэм вскочил на ноги. - Ой, батюшки! - сказал он. - Вздремнул ненароком. Давненько, сударь, я толком не спал, вот глаза и слиплись. Фродо пошел впереди, стараясь держать путь на север среди камней, загромоздивших сухое русло. Но вскоре он остановился. - Да нет, Сэм, - сказал он. - Вот как хочешь, не получится. То есть я это про оркскую кольчугу. Может, в другой раз, а сейчас - нет. Мне и моя-то, мифрильная, бывала тяжеловата. А эта куда тяжелее. Да и что от нее проку? Мы ведь не с боем будем пробиваться. - А без драки-то, может, и не обойдемся, - возразил Сэм. - Ножом в спину ткнут, стрела невзначай попадет, мало ли. Да и Горлум, коли на то пошло, где-то рядом ошивается. Не, неохота мне думать, что у вас одна защита - кожаная рубаха! - Сэм, дорогой ты мой, - сказал Фродо, - я устал, я с ног падаю, я совсем уж ни на что не надеюсь. И все равно надо, понимаешь, надо тащиться к Огненной горе - хоть на брюхе. Хватит с меня Кольца. А это лишнее, это меня давит. Но ты не подумай, я понимаю, каково тебе было копаться среди мертвецов, отыскивать ее для меня... - Да это, сударь, вздор, делов-то! Я вас на спине донесу, было б куда. Пес с ней, с кольчугой! Фродо скинул плащ, снял кольчугу, отбросил ее в сторону и поежился. - Потеплее бы что-нибудь, - сказал он. - То ли холодно стало, то ли я простудился. - А возьмите-ка, вы, сударь, мой плащ, - сказал Сэм. - Он скинул котомку с плеч и вытащил оттуда сверточек. - Честное слово, неплохо получится! Закутайтесь поплотнее в эту оркскую хламиду, затянитесь поясом, а сверху вот накиньте. Орк из вас теперь липовый, ну да ладно, зато согреетесь, а пожалуй что оно и безопаснее. Как-никак сама Владычица руку приложила. Фродо застегнул брошь. - Да, гораздо легче стало! - сказал он. - И в ногах силы прибавилось. Только темень как тисками сжимает. Знаешь, Сэм, в башне я лежал и вспоминал Брендидуим, Лесной Угол, реку возле мельницы в Норгорде. А теперь ничего не вспоминается. - Здрасьте, сударь, теперь уж не я, а вы на воду намекаете! - сказал Сэм. - Могла бы Владычица нас увидеть или услышать, я сказал бы ей: "Ваше Сиятельство, нам нужны только свет и вода, чистая вода и дневной свет, а каменьев никаких, прощенья просим, и даром не надо". Но далеко отсюда Лориэн. Сэм со вздохом махнул рукой в сторону Изгарных гор - черноты в непроглядном небе. Через сотню шагов Фродо опять остановился. - Черный Всадник кружит над нами, - сказал он. - Что другое, а это я чувствую. Переждем. Они залезли под огромный валун, сидели лицом к западу и молчали. Потом Фродо облегченно вздохнул: - Улетел. Они выбрались - и обомлели от удивления. По левую руку, на юге, небосклон посерел и стала видна в высоте крутоверхая горная цепь. За нею разливался свет, и мгла отступала к северу: казалось, в небесах идет битва. Тучи Мордора клубились и редели, рассеиваясь клочьями под напором ветра из мира живых; чадный туман втягивался назад, в глубь Сумрачного Края. И как сквозь грязное тюремное окно сочились бледные утренние лучи. - Гляньте, сударь! - сказал Сэм. - Нет, вы гляньте! Ветер переменился. Похоже, не все у него, лиходея, ладится. Темень-то разметало. Эх, знать бы, как оно там. Это было утро пятнадцатого марта, солнце поднималось из восточного сумрака над Андуином, дул юго-западный ветер. Теоден лежал при смерти на Пеленнорской равнине. Ширилась полоса света над гребнями Эфель-Дуата, и вдруг хоббиты увидели пятнышко в ясном небе; вблизи оно стало черной тенью, а тень врезалась в сумрак и промчалась высоко над головой. Послышался протяжный, надсадный вопль назгула, но вопль их почему-то не испугал: была в нем тоскливая злоба и весть о своей гибели. Главарь Кольценосцев исчез с лица земли. - А я что говорил? Где-то обмишулился лиходей! - воскликнул Сэм. - "Война хорошо идет!" - говорил Шаграт, а Горбаг хмыкал, и, видно, недаром. Может, не так уж все и худо, а, сударь? Может, будем надеяться? - Да нет, Сэм, нам с тобою надеяться не на что, - вздохнул Фродо. - Это все за горами, за долами. И мы идем не на запад, а на восток. Я очень устал, Сэм, и Кольцо все тяжелее. И перед глазами у меня словно огненное колесо. Сэм снова поник. Он тревожно взглянул на хозяина и взял его за руку. - Пойдемте, сударь! - сказал он. - Все ж таки посветлело, идти будет легче, хоть и опаснее. Чуток пройдем, потом полежим отдохнем. Съешьте-ка вы эльфийского хлебушка, подкрепитесь. Они разломили путлиб на двоих и побрели дальше, старательно жуя пересохшими ртами. Темноту сменил серый полумрак; впереди, по дну глубокой, отлого поднимавшейся к северу котловины тянулось пустое каменистое русло. У обрывистых подножий Эфель-Дуата вилась торная тропа. Они могли свернуть на нее еще с Моргульской дороги, перед мостом: спустились бы длинными лестницами, выбитыми в скалах. Здесь ходили дозоры и бегали гонцы в малые крепости между Кирит-Унголом и тесниной Изенмаута, железными челюстями Карак-Ангрена. Опасно было идти этой ближней тропой, зато легче, а Фродо знал, что ему не под силу пробираться валунами или по ущельям Моргвея. К тому же и погоня, наверно, будет сперва искать их не здесь, а на восточной дороге или западных перевалах. Отойдут они подальше от башни, попробуют выбраться из котловины на восток, а там... а там всему конец. Они пересекли сухое русло и пошли по оркской тропе. Над нею нависали скалы, так что сверху бояться было вроде бы нечего, но тропа то и дело петляла, и у каждого поворота брались они за рукояти мечей. Светлей не становилось: Ородруин по-прежнему изрыгал тяжкие дымные облака, не уступавшие ветру. Мощный столп поднимался в надветренную высь и расползался, нависая огромным туманным куполом. Они брели уже час с лишним - и вдруг оба замерли, не веря своим ушам. Наконец поверили: слышалось журчанье воды. Слева, из узкой, точно прорубленной в черном утесе канавки, струились, должно быть, остатки душистой дождевой влаги, скопленной над солнечным Морем и впустую окропившей скалистую ограду бесплодного края. Струйка лилась на тропу, и крохотный ручеек сбегал под откос, теряясь среди голых каменьев. Сэм кинулся к струйке. - Непременно скажу Владычице, если увижу ее! - воскликнул он. - Свет - пожалуйста, а вот и вода! - Он замялся. - Позвольте, сударь, прежде я напьюсь. - Пей на здоровье, только нам и вдвоем места хватит. - Да я не про то, - сказал Сэм. - Просто ежели от этой водички сразу ноги протянешь, так уж давайте испробуем на мне. - Ах, ты вот о чем. Нет, Сэм, пробовать будем вдвоем - вдруг да обоим повезет. Глотнем для начала самую капельку - а ну как она ледяная, моргульская! Вода была вовсе не ледяная, но прохладная, с неприятным привкусом - маслянистая и горьковатая. То есть это бы дома им так показалось, а здесь они этой водой нахвалиться не могли и пили без опаски. Напились вволю, и Сэм наполнил флягу. Фродо полегчало; они прошли несколько миль, и тропа стала шире, а справа появилось грубое подобие стены. Должно быть, где-то неподалеку был лагерь орков. - Сворачиваем, Сэм, - сказал Фродо. - На восток надо сворачивать. - Он вздохнул и окинул взглядом сумрачные гребни за котловиной. - Авось хватит у меня сил туда перебраться, а там забьемся в какую-нибудь ложбинку и отдохнем. На четвереньках спустились по осыпи к руслу - и набрели, как ни странно, на темные лужи: видно, ручеек был не один. И еще не все омертвело у западных склонов Моргвея. Убогие, искореженные и хваткие растения упорно цеплялись за жизнь. В ущельях как бы тайком росли кривобокие карликовые деревца, жесткие серые пучки травы выбивались из-под камней, чахлый мох облеплял валуны, и повсюду стелился, извивался, торчал дикий терновник-чемыш, щетинясь длинными и острыми, порой крюковатыми колючками. Шуршали и шелестели жухлые прошлогодние листья; полуоткрытые почки изъедены были червями. Жужжали и жалили мухи - рыжие, серые и черные с красными пятнышками, точно орки; над зарослями толклись тучи голодного комарья. - Оркские доспехи тут не помогут, - сказал Сэм, отмахиваясь обеими руками. - Мне бы оркскую шкуру! Фродо совсем выбился из сил. Они карабкались вверх узким уступчатым ущельем, и до гребня было еще очень далеко. - Я отдохну, Сэм, и попробую уснуть, - сказал Фродо. Он поглядел вокруг, но среди голых скал и зверьку было бы негде укрыться. Наконец они пристроились под терновым кустом, каким-то чудом выросшим на обрыве. Путлибы они решили поберечь про черный день и съели половину фарамировой снеди из котомки Сэма: сушеные яблоки и кусочек солонины. Отпили из фляги по глотку-другому воды. Вообще-то они напились в котловине, но воздух в Мордоре был точно прогорклый, и все время пересыхало во рту. Сэм подумал о воде - и сразу приуныл: ведь с Моргвея надо было спускаться на выжженную равнину Горгорота. - Давайте-ка спите, сударь, - сказал он. - Вон опять темнеет, на этот раз вроде по вечернему случаю. Фродо уснул прежде, чем он успел договорить. Не поддаваясь усталости, Сэм взял руку Фродо и сидел молча до глубокой темноты. Потом, чтобы не заснуть, выполз из-под тернового укрытия и прислушался. Похрустывало, потрескивало, поскрипывало, но ни голосов, ни шагов. Ночное небо на западе за Эфель-Дуатом еще светилось. В разрыве туч над черным пиком засияла звезда. Глядя на нее из прокаженной страны, Сэм залюбовался ее красотой - и словно очнулся. Чистым, ясным лучом озарило его душу, и он подумал, что владычеству мрака раньше или позже придет конец, что светлый и прекрасный мир не подвластен злу. В башне он пел об этом скорее от безнадежности, потому что печалился о себе. А теперь он вдруг стал спокоен и за свою судьбу, и даже за судьбу хозяина. Он заполз обратно под колючий полог, улегся рядом с Фродо и, забыв всякий страх, крепко и безмятежно уснул. Проснулись они рука в руке. Сэм отоспался неплохо; Фродо тяжело вздыхал. В его тревожных снах бушевало пламя, и пробудился он с той же тревогой. Но все же отдых его освежил; надо было тащить свою ношу дальше. Время было, похоже, дневное, а сколько проспали, столько проспали; перекусили, глотнули воды и, карабкаясь вверх по ущелью, добрались до осыпей и обвалов, где уже ничего не росло и мрачно возвышались впереди голые, гладкие каменные зубья. Наконец одолели и эти отвесные кручи, последнюю сотню футов ползли над пропастью, цепляясь за каждый выступ. Отыскали расселину между черными утесами - и очутились на краю внутренней ограды Мордора. Под обрывом тысячи в полторы футов простиралась, теряясь во мгле, пустошь Горгорота. Порывистый западный ветер угонял и рассеивал громадные тучи, но здесь, на унылой равнине, царил мертвенный полусвет. Дымы выползали из трещин, стелились по земле, оседали во всякой впадине. По-прежнему далеко, миль за сорок, Роковая гора, пепелистая у подножий, высоко вздымала могучую вершину, окутанную клубами дыма. Ее недра не дышали огнем, она дремотно тлела, грозная и страшная, как сонное чудище. А за нею тяжкой черной тучей нависла тень, скрывавшая Барад-Дур, воздвигнутый на дальнем отроге северной ограды Мордора, хребта Эред-Литуи. Недреманное Око не блуждало; Черный Властелин погрузился в раздумье над тревожными, смутными вестями: он увидел сверкающий меч и суровый царственный лик и на время забыл обо всем остальном. Поэтому и сгустился угольно-черный мрак вокруг исполинской многобашенной, многовратной твердыни. Фродо и Сэм оглядывали ненавистную страну с изумленьем и трепетом. Между ними и дымящимся вулканом, к северу и к югу от него все казалось гиблой, выжженной пустыней. Как это здешний Властелин содержит и чем кормит своих бесчисленных рабов и несметные полчища? А полчища были и вправду несметные. Подножия Моргвея облепили лагеря, палаточные и глинобитные. Прямо под обрывом был один из самых больших. Он раскинулся на целую милю, точно гнездилище мерзких насекомых; ровно, как по линейке, стояли ряды казарменных бараков и длинных складских сараев. И лагерь, и широкая дорога на юго-восток к Моргулу кишмя кишели солдатами. - Как-то мне вся эта петрушка не нравится, - сказал Сэм. - Я бы даже сказал, дохлое наше дело - ну, правда, где столько народу, там должны быть какие-нибудь колодцы, уж не говорю, что еды навалом. Ведь это, как я понимаю, вовсе не орки, а люди. Они с Фродо, конечно, ничего не знали об огромных рабских плантациях далеко на юге этого обширного края - за дымным вулканом, возле горько-соленых вод озера Нурнен; не знали о том, что по большим дорогам с юга и востока, из покорившихся Мордору стран днем и ночью тянутся вереницы груженых повозок и гонят толпы рабов. Здесь, на севере, были копи и кузни, здесь готовилась давно задуманная война, и сюда Черный Властелин подводил войско за войском, точно двигал шашки на доске. Сперва он прощупал противника на западной границе; теперь перебросил силы и стягивал все новые полчища к Кирит-Горгору, чтобы раздавить дерзких врагов. И если к тому же он хотел закрыть все подступы к Ородруину, то это удалось ему как нельзя лучше. - Ну ладно! - продолжал Сэм. - Может, у них и вдоволь еды и питья, но нам-то что с этого? Тут ведь и вниз никак не спустишься. А если все-таки ухитримся, то как мимо них пробраться к горе, хотел бы я знать? - Что ж делать, попробуем, - сказал Фродо. - Я ничего другого и не ожидал. Разве можно было надеяться, что мы проберемся к горе? Я и сейчас на это не надеюсь, но пути назад для меня нет. Пока что надо как можно дольше не угодить им в лапы. Пойдем мы, пожалуй, на север, где равнина поуже, и поглядим, что там делается. - Я и так знаю, что там делается, - сказал Сэм. - Где равнина поуже, там орки и люди сбились в кучу; там небось яблоку негде упасть. Сами увидите, сударь. - Увижу, если живы будем, - сказал Фродо и отвернулся. Ни гребнем, ни возле гребня овражистого Моргвея пройти было никак нельзя; они спустились по тому же ущелью обратно в котловину и побрели среди камней, опасаясь вернуться на западную оркскую тропу. Через милю-другую они, притаившись в выбоине скалы, разглядывали на той стороне котловины лагерь орков, близ которого свернули накануне: грубую стену, глинобитные казармы, черное жерло пещеры. Там никого не было видно, и все же хоббиты крались, как мыши, от куста к кусту, благо обе стороны сухого русла густо обросли терновником. Прокрались две-три мили, и лагерь орков скрылся из виду; но едва они перевели дыхание, как заслышали громкие, грубые голоса и юркнули за раскидистый бурый куст. Голоса звучали все ближе, показались два орка. Один - в драном порыжелом плаще, с луком из рогов - был низкорослый и темнокожий, наверно, мелкой, сыскной породы; он принюхивался, раздувая широкие ноздри. За ним шел солдат-здоровила вроде молодчиков Шаграта в доспехах, меченных Оком; в руке у него было короткое копье с широким наконечником, за спиной - лук и колчан. Само собой, они переругивались - и, конечно, на всеобщем языке, иначе бы не поняли друг друга из-за разницы наречий. Шагов за двадцать от куста, под которым спрятались хоббиты, орк-сыщик остановился. - Все! - тявкнул он. - Я пошел домой. - Он показал назад, на оркский лагерь. - Даже нос заболел камни без толку нюхать. Из-за тебя след потеряли. Говорил я тебе, в горы он ведет, а ты - низом, низом. - Что, утерлась твоя сопливая нюхалка? - хохотнул здоровила. - Глазами лучше смотри, чем носом землю рыть! - Ну, и много ты углядел своими лупетками? - огрызнулся другой. - Долбак! Ты ж даже не знаешь, кого ищешь! - Не вяжись! Что положено, то я и знаю! Сперва сказали - ищите эльфа в блестящем доспехе, потом - ищите гнома, теперь говорят - урукхайцы взбунтовались и разбежались; ищите, говорят, а там видно будет кого. - Тьфу! - плюнул сыщик. - Трехнулись они там от большого ума. Ну, им мозги вправят, да заодно и шкуру снимут, если правда, что я слыхал: что башню взяли приступом, три сотни ублюдков вроде тебя искрошили, а пленник смылся. Эх вы, вояки-забияки! И на войне, говорят, тоже обделались. - Кто говорит? - заорал здоровила. - Чего орешь-то? Нет, что ли? - Да за такие слова я тебя, бунтовщика, в лепешку расшибу! Заткнись, понял? - Ладно, не разоряйся! - сказал сыщик. - Я-то заткнусь, мне что, могу и про себя думать. А вот ты лучше скажи, при чем тут этот хмырь болотный? Черный, с перепончатыми лапами? - Откуда я знаю? Может, и ни при чем. Тоже небось лазутчик, чтоб ему околеть! Дал он от нас деру, а тут приказ - мигом доставить живым. - Хорошо б его поскорей сцапали да разняли по косточкам, - скрипнул зубами сыщик. - Он, падло, меня со следу сбил: мало того, что увел кольчугу, еще и натоптал вокруг. - Да, кабы не кольчуга, был бы он мертвяк мертвяком, - похвастался здоровила. - Я тогда еще не знал, что живьем требуют, и с полсотни шагов впиндюрил ему стрелу в спину; отскочила, а он только ходу прибавил. - Иди врать! Промазал ты, и все, - сказал сыщик. - Стрелять не умеешь, бегаешь, как жаба, а сыщики за вас отдувайся. Ну тебя знаешь куда! - И он побежал прочь. - Назад, зараза! - рявкнул солдат. - А то доложу! - Кому это ты доложишь, не Шаграту ли своему драгоценному? Хрена, он откомандовался. - Доложу твое имя и номер бляхи назгулу, - пообещал солдат свистящим шепотом. - Недалеко ходить, он теперь у нас в башне главный. - Ах ты, сучий потрох, доносчик недоделанный! - завопил сыщик с ужасом и злобой. - Нагадит, а потом бежит продавать своих! Иди, иди к вонючему Визгуну, он тебе вытянет жилы, если его самого прежде не ухлопают. Первого-то, слышно, уже прикончили, а? Здоровила кинулся на него с копьем, но сыщик отскочил за камень и всадил ему в глаз стрелу; грузный орк тяжело рухнул навзничь. А невеличка припустился через котловину - и был таков. Хоббиты сидели молча, не двигаясь. Наконец Сэм шевельнулся. - Чистая работа, - сказал он. - Ну и дружный же народец в Мордоре - да этак они за нас полдела сделают! - Тише, Сэм, - шепнул Фродо. - Они, может, не одни были. Нам здорово повезло - погоня-то шла по пятам. Но в Мордоре, это верно, все такие дружные, от Барад-Дура до окраин. Хотя орки всегда грызлись между собой, припомни любое сказание. Только ты на их грызню не слишком надейся. Друг с другом они живут по-волчьи, а нас ненавидят всех до единого смертной ненавистью. Попадись мы на глаза этим двоим, они тут же бросили бы грызться - и начали бы снова над нашими мертвыми телами. Помолчали-помолчали, и Сэм спросил, теперь уже шепотом: - А насчет хмыря-то болотного слышали, сударь? Я же говорил вам, что наш Горлум жив-живехонек, помните? - Помню. Я тогда удивился, откуда ты знаешь, - сказал Фродо. - Ну, давай выкладывай! Я думаю, нам отсюда лучше не вылезать, пока не стемнеет. Вот и расскажи, откуда знаешь, и про все остальное расскажи. Только постарайся потише. - Да уж постараюсь, - обещал Сэм, - хотя, как подумаю про Вонючку этого, во всю глотку охота орать. Тусклый мордорский вечер давно уж померк, настала глухая, беззвездная ночь, а хоббиты все сидели под терновым кустом, и Сэм в коротких словах рассказывал на ухо Фродо про подлость Горлума, про гадину Шелоб и про то, как он пошел за орками. Дослушав, Фродо ничего не сказал, только крепко пожал Сэму руку. И зашевелился. - Ну что ж, посидели, и хватит, - сказал он. - Теперь уж нас сцапают накрепко - и кончится эта мука, эти дурацкие прятки, тем более все понапрасну. - Он встал. - УХ, как темно, а светильник Владычицы не зажжешь. Ты, Сэм, побереги его пока что для меня. Я его и взять-то у тебя не могу: куда его деть? В руке, что ли, держать - так побредем ведь ощупью, тут обе руки нужны. Да, еще Терн - Терн ты возьми себе, Сэм. У меня есть оркский кинжал, но вряд ли мне еще понадобится оружие. Трудно и опасно было идти ночью по каменистому бездорожью; однако же хоббиты медленно, спотыкаясь на каждом шагу, пробирались восточной окраиной котловины. И когда серый рассвет сполз по западным склонам Моргвея - за горами давно уже прояснился день,