рошо знали адмиральскую манеру выражаться. Наконец шум в зале поутих и Лев заторопился дальше. -- Ну, кажется, все накормлены, -- сказал он. -- Боюсь, мне придется с вашего позволения покинуть вас. Надеюсь, увидимся на Большом хороводе. Я вас там разыщу. Выйдя из двери, Лев поклонился детям и устремился кудато влево, грациозно поднимая лапы и потрясая гривой в завитушках. -- О, пожалуйста... -- начала было Джейн. Но его уже и след простыл. -- Я хотела у него спросить, а выпустят ли их когда-нибудь? Бедные человеческие существа, а ведь там могли оказаться и Барбара с Джоном, и мы с тобой, -- она повернулась к Майклу, но его рядом не было. Он ушел далеко вперед, Джейн бросилась вдогонку, но тут Майкл остановился и заговорил с Пингвином, который стоял посередине аллеи, держа большую тетрадку одним крылом и карандаш другим. Он глядел на приближающуюся Джейн и задумчиво грыз кончик длиннющего карандаша. -- Не знаю, -- сказал Майкл, по-видимому, отвечая на вопрос. -- Может, вы мне поможете, -- обратился Пингвин к Джейн. -- Не знаете ли вы рифму к "Мэри"? Можно, конечно, срифмовать с "контрери", но эта рифма уже навязла в зубах, да и не тот случай. -- Придумал! Мэри -- двери! -- воскликнул Майкл. -- Хм, но это не совсем поэтично. -- А если "звери"? -- предложила Джейн. -- Мм... -- соображал Пингвин. -- Это, конечно, лучше. Но хотелось бы чего-то совсем особенного, -- сказал он удрученно. -- Боюсь, что ничего не выйдет. Я, видите ли, сочиняю стих для Дня рождения. И мне так нравится первая строчка: "О, Мэри, Мэри..." А дальше не получается. Это весьма огорчительно. От пингвинов вечно ждут чего-то необыкновенного. И я боюсь всех разочаровать. Да, да... но, пожалуйста, не отвлекайте меня. Я должен закончить поздравление, -- и Пингвин куда-то побрел вперевалочку, кусая карандаш и уткнувшись в тетрадку. -- Ничего не понимаю, -- сказала Джейн. -- Чей это день рождения? -- Скорее! Скорее! -- раздался у нее за спиной голос. -- Сегодня такой день! Я не сомневаюсь, что вы хотите принести поздравления. Джейн с Майклом обернулись и увидели Бурого Медведя, который дал им у входа билеты. -- Да, конечно, -- ответила Джейн, подумав при этом, что неплохо бы сначала узнать, кого поздравлять-то. Бурый Медведь, подхватив детей под руки, чуть не бегом повел их куда-то. Они чувствовали прикосновение мягкого, теплого меха и слышали, как в животе у Медведя, когда он говорил, как будто что-то крякало. -- Вот мы и пришли! -- воскликнул Бурый Медведь, остановившись у маленького домика, окна которого так ярко горели, точно в них отражалось закатное солнце. Но была ночь, да еще полнолуние и, конечно, солнце здесь было ни при чем. Медведь отворил дверь и ввел ребят в дом. На какое-то мгновение свет ослепил их, но скоро глаза привыкли, и они увидели, что это террариум. Клетки были открыты, и змеи выползли наружу -- одни лежали, свернувшись чешуйчатыми кольцами, другие плавно скользили по полу. И посередине этого змеиного царства, на толстом бревне, вытащенном, как видно, из клетки, сидела Мэри Поппинс. Джейн с Майклом своим глазам не поверили. -- Еще парочка гостей пожаловала к вам на День рождения, мадам, -- почтительно поклонился Медведь. Змеи вопросительно повернули свои крохотные головки в сторону двери. Мэри Поппинс не шелохнулась. Но, заметив, что на детях надето, сердито заговорила, не выказав, впрочем, никакого удивления: -- Где твое пальто, позволь тебя спросить? -- Потом повернулась к Джейн и отчеканила: -- А где твои шляпа и перчатки? Но не успели они открыть рта, в террариуме началось движение. -- Ш-ш-ш, с-с-с, -- свистели и шипели змеи, вставали на хвосты и кланялись кому-то, стоявшему позади детей. Бурый Медведь снял фуражку с блестящим козырьком. Мэри Поппинс тоже медленно встала. -- Мое дорогое дитя! Мое дорогое, золотое дитя! -- послышался чей-то деликатный с присвистом голос. И из самой большой клетки выполз Очковый Змей и, плавно извиваясь, пополз мимо Бурого Медведя к бревну, возле которого стояла Мэри Поппинс. Приблизившись к ней, Очковый Змей вытянул вверх половину длинного золотистого тела и, выбросив вперед золотистую чешуйчатую головку, нежно поцеловал Мэри Поппинс сначала в одну щеку, потом в другую. -- Ну-с-с, -- прошипел он, -- вот и встретились! Очень, очень приятно! Как давно твой День рождения не приходился на Полнолуние, дорогая Мэри. -- Он повернул голову в одну сторону, в другую. -- Садитесь, друзья! -- пригласил он, грациозно кланяясь змеям. Те почтительно опустились на пол, опять свились кольцами, буравя острыми глазками Очкового Змея и Мэри Поппинс. Змей посмотрел на Джейн с Майклом, и они увидели, что личико у него совсем маленькое и сморщенное. Они шагнули к нему, точно их потянули за веревочку. Глазки у Змея были узкие, продолговатые, темные, сонные, но в самом центре этой дремлющей тьмы блестела, как алмаз, живая точка. -- А это, смею спросить, кто? -- произнес он тихим, устрашающим голосом, вопросительно глядя на детей. -- Молодые господа Джейн и Майкл Банксы к вашим услугам, -- понизив голос, прохрипел Бурый Медведь, как будто слегка-слегка испугался. -- Ее друзья! -- А-а, ее друзья! Ну, тогда милости просим. Дорогие мои, пожалуйста, садитесь! Джейн с Майклом вдруг почувствовали, что находятся в присутствии августейшей особы, чего не чувствовали даже разговаривая со Львом. С большим трудом они оторвали взгляд от этих повелительных глазок и осмотрелись в поисках кресла или хотя бы стула. Бурый Медведь поймал их взгляд, сел на пол и предложил тому и другому теплое мохнатое колено. -- Он говорит, как настоящий царь, -- прошептала Джейн. -- А он и есть царь. Царь джунглей. Самый мудрый и самый грозный, -- почтительно промолвил Бурый Медведь, прикрыв лапой рот. Очковый Змей улыбнулся длинной, неспешной, таинственной улыбкой и повернулся к Мэри Поппинс. -- Кузина... -- начал он, присвистывая. -- Она правда его кузина? -- спросил Майкл. -- Правда, двоюродная сестра по материнской линии, -- опять прошептал Бурый Медведь, -- и он сегодня преподнесет ей царский подарок. -- Кузина, -- опять просвистел Очковый Змей, -- твой День рождения так давно не совпадал с Полнолунием, и мы так долго не могли отпраздновать его так, как празднуем сегодня. У меня было время обдумать, что тебе подарить, дорогая кузина. И я принял решение... -- он умолк, и в террариуме было слышно только, как много-много змей одновременно затаили дыхание,-- подарить тебе, -- продолжал Царь джунглей, -- одну из моих кож. -- Вы слишком добры, кузен... -- начала было Мэри Поппинс, но Змей остановил ее, раздув свой воротник. -- О чем говорить, кузина! Ты же знаешь, время от времени я меняю кожу. Одной больше, одной меньше -- какая разница. Разве я?.. -- Тут он замолчал и медленно завращал головкой, оглядывая собравшихся. -- Да, да, ты -- Царь джунглей! -- дружно зашипели змеи: как видно, вопрос и ответ были непременной частью ритуала. -- А стало быть, -- кивнул Очковый Змей, -- мои решения для всех закон. Этот подарок, Мэри, -- сущий пустяк. Но из него может получиться отличный пояс, или пара изящных туфель, или даже лента на шляпу. Словом, подарок практичный. И с этими словами Змей стал мягко раскачиваться из стороны в сторону, потом по всему его телу от хвоста к голове побежали волны. Он вдруг сделал резкое длинное, извивающее движение, золотистая кожа соскользнула на пол, и он предстал перед всеми в новой, лунного цвета коже, блестящей, как серебро. -- Подожди! -- воскликнул он, видя, что Мэри Поппинс нагнулась за подарком. -- Я напишу на ней поздравление. Он быстро прошелся хвостом по всей длине кожи, затем свил ее в кольцо, просунул в него головку -- точно надел золотую корону -- и уж тогда изящным движением протянул ее Мэри Поппинс, которая, глубоко поклонившись, взяла ее. -- Не нахожу слов благодарности... -- начала Мэри Поппинс и замолчала. Подарок, как видно, и в самом деле доставил ей удовольствие: она несколько раз погладила золотистую кожу, не отрывая восхищенных глаз. -- И не пытайся найти, -- сказал ей Очковый Змей. -- Т-с-с-с, -- просвистел он, раздувая воротник, точно слушал им. -- Кажется, я слышу сигнал. Вот-вот начнется Большой хоровод... Все прислушались: где-то в глубине зоопарка звонил колокольчик и чей-то глубокий, бархатистый бас повторял: "Большой хоровод! Большой хоровод! Все на Главную площадь! Начинается Большой Хоровод! Спешите! Спешите!" -- Да, начинается, -- улыбнулся Очковый Змей. -- Тебе пора идти, дорогая кузина. Там тебя ждут. Прощай! До следующего Дня рождения! Он поднялся на хвосте, опять дважды поцеловал Мэри Поппинс в обе щеки. -- Торопись! -- сказал он. -- Я позабочусь о твоих юных друзьях. Дети поднялись с колен Бурого Медведя, чувствуя, как он разминает затекшие лапы. Вокруг их ног скользили к выходу змеи. Мэри Поппинс церемонно поклонилась Очковому Змею и, не бросив на детей ни единого взгляда, чуть не бегом выскочила из террариума, спеша на Большой хоровод. -- И ты можешь покинуть нас, -- сказал Очковый Змей Бурому Медведю. Медведь почтительно поклонился и побежал вместе с другими зверями -- ползущими, бегущими, скачущими -- вслед за Мэри Поппинс. -- Вы хотите пойти со мной? -- ласково обратился Очковый Змей к Джейн и Майклу. И, не дождавшись ответа, скользнул к ним и очкастым воротником повелел одному идти справа, другому слева. -- Началось, -- просвистел он с удовольствием. Со стороны Главной площади доносился громкий шум -- там, как видно, начался праздник. Шум становился громче, слышались рев, верещание, визг -- дикие песни джунглей. И скоро их взору предстал Большой хоровод. Львы, бобры, змеи, верблюды, медведи, журавли, антилопы и все остальные звери и птицы образовали вокруг Мэри Поппинс кольцо, держась за лапы, ласты, крылья, хвосты. Они двигались вприпляску по часовой стрелке и обратно, менялись местами, кружились. Кольцо то смыкалось вокруг Мэри, то опять раздавалось. Громче всех пел тонким пронзительным голосом Пингвин: О, Мэри, Мэри! Ты моя пэри! Ты моя пэри! О, Мэри, Мэри! Он плясал напротив Джейн и Майкла, махая короткими крыльями и в упоении закатывая глаза. Увидев их, поклонился Очковому Змею и крикнул детям: -- Слышали? Я нашел рифму! Самую точную рифму! Нет, я не посрамил пингвинов! -- Он протянул крыло леопарду, и хоровод увлек его дальше. Джейн с Майклом стояли и смотрели, а между ними покачивался безмолвный, таинственный Змей. Мимо проплясал Лев, держа за крыло бразильского фазана. Джейн попыталась выразить словами переполняющие ее чувства: -- Я подумала, сэр, -- начала она и замолчала, смутившись, может, все-таки не стоит касаться этой щекотливой темы. -- Говори, мое дитя, -- разрешил Очковый Змей. -- Так что ты подумала? -- Смотрите -- львы и птицы, тигры и мелкие зверушки... Очковый Змей пришел ей на помощь. -- Ты подумала, что в природе дикие звери друг другу враги, что лев не упустит случая съесть попугая, а тигр -- зайца? Джейн покраснела и кивнула. -- Возможно, ты и права. Возможно, так оно и есть. Но только не в День рождения, -- сказал Змей. -- Сегодня -- малый не боится большого, а большой -- защитник малого. Даже я... -- он замолчал, точно старался заглянуть в себя поглубже, -- и даже у меня, столкнись я сегодня с диким гусем, слюнки не потекут. В сущности, -- продолжал он в раздумье, высунув свой ужасный раздвоенный язык, -- какая разница: съесть или быть съеденным. Это вещает вам старый мудрый Очковый Змей! Все живое вылеплено из одной глины: мы, обитатели джунглей, и вы, живущие в городах. И не только все мы, камни под ногами, реки, деревья и звезды -- все, все сделано из одной материи. И все движется к одному концу. Не забывайте этого даже тогда, когда обо мне не останется и воспоминания. -- Как это дерево может быть камнем? И я совсем не похож на птицу. А Джейн -- на тигра, -- изумился Майкл. -- Вы так думаете? -- прошипел Очковый Змей. -- Ну так смотрите! -- И он кивнул головой в сторону хоровода. Птицы и звери кружились все ближе к Мэри Поппинс, а она стояла в центре, тихонько покачиваясь. Звери и птицы тоже стали качаться, как маятник часов. И деревья, казалось, кланяются. И даже Луна колыхалась в небе, словно корабль на волнах. -- Птицы и звери, камни и звезды -- мы все одно, одно, -- шипел Змей, раскачиваясь между детьми, и воротник его потихоньку опадал. -- Дети и змеи, звезды и камни -- одно... Шипение становилось все глуше. Дикие песни затихали, смолкали. Джейн с Майклом слушали, и им казалось, что и они качаются, точно кто-то их нежно баюкает. Неяркий свет упал к ним на лица. -- Спят и видят сны, -- прошептал чей-то голос. Наверное, голос Очкового Змея, а может быть, мамин? Как всегда, она зашла в детскую поправить одеяльца. -- Пусть спят, -- прошептал второй голос. Бурого Медведя или мистера Банкса? Джейн и Майкл, качаясь, как на волнах, не могли понять... не могли... -- ...Какой я видела странный сон этой ночью, -- сказала Джейн за завтраком, посыпая сахаром кашу. -- Как будто мы в зоопарке, и Мэри Поппинс празднует там день рождения. А в клетках не звери, а люди, а все звери разгуливают на свободе... -- Это мой сон. Я тоже видел зоопарк, -- очень удивился Майкл. -- Один и тот же сон видеть нельзя, -- сказала Джейн. -- Так не бывает. Может, скажешь еще, что ты видел Льва, у которого грива в кудряшках? И Тюленя -- он велел нам... -- Нырнуть в воду за апельсиновой коркой, -- торжествующе закончил Майкл. -- Конечно, я все это видел. И Пингвина -- он никак не мог придумать рифму. И Очкового Змея. -- Тогда, значит, это был не сон, -- выделяя каждое слово, произнесла Джейн. -- Наверное, это было на самом деле. А если это не сон... -- Джейн, сгорая от любопытства, посмотрела на Мэри Поппинс, которая, как ни в чем не бывало, кипятила молоко. -- Мэри Поппинс, -- сказала она, -- мы могли с Майклом видеть один и тот же сон? -- Уж мне эти ваши сны! -- фыркнула Мэри Поппинс. -- Ешьте, пожалуйста, кашу, а то не получите гренков с маслом. Но Джейн было невозможно сбить. Она должна докопаться до истины. -- Мэри Поппинс, -- сказала Джейн, очень строго глядя на нее. -- Вы были этой ночью в зоопарке? Мэри Поппинс широко раскрыла глаза. -- В зоопарке? Я -- в зоопарке -- ночью? Я? Уравновешенная, добропорядочная особа? -- Были или нет? -- настаивала Джейн. -- Конечно, нет! Что за дурацкая мысль! -- возмутилась Мэри Поппинс. -- Сделайте такую милость, ешьте свою кашу и не болтайте глупостей. Джейн налила в кашу молока. -- Значит, все-таки, наверное, это был сон, -- сказала она. Но Майкл во все глаза смотрел на Мэри Поппинс, которая поджаривала на огне камина гренки. -- Джейн, -- прошептал он звенящим шепотом, -- Джейн, смотри! Он махнул рукой, и Джейн увидела то, на что смотрел Майкл. На Мэри Поппинс был золотистый, из змеиной кожи, чешуйчатый пояс, на котором округлым, извивистым почерком было выведено: "Подарок зоопарка". Глава 11. Подарки к Рождеству -- Пахнет снегом, -- сообщила Джейн, когда вся троица вышла из автобуса. -- Рождественской елкой, -- прибавил Майкл. -- Жареной рыбой, -- сказала Мэри Поппинс. Других запахов они не успели почувствовать -- автобус остановился у самого большого магазина в мире, через два шага они были у его входа. -- Можно, сначала мы посмотрим витрину? -- спросил Майкл, прыгая на одной ножке от радостного возбуждения. -- Пожалуйста, -- коротко ответила Мэри Поппинс. Но Джейн с Майклом не удивила ее кротость: больше всего на свете Мэри Поппинс любила смотреться в витринные стекла. Пока они любуются игрушками, книжками, ветками остролиста и сливовым тортом, Мэри Поппинс будет любоваться собственной персоной. -- Смотрите, самолеты! -- закричал Майкл: за стеклом, подвешенные на проволоке, летали игрушечные самолетики. -- Майкл, посмотри! -- воскликнула Джейн. -- Какие славные куколки в одной кроватке! Как ты думаешь, они шоколадные или из фарфора? "Взгляните на эту особу! -- сказала себе Мэри Поппинс. -- Что за прелесть эти перчатки с меховой опушкой!" У нее никогда еще таких не было, нет, ей в жизни не надоест любоваться ими. Насмотревшись на них, она медленно оглядела себя с ног до головы. Пальто, шляпка, шарф, туфли и она сама внутри всего этого -- ни одна леди на свете не выглядит так элегантно и впечатляюще! Но зимние дни коротки, а дома надо быть к послеобеденному чаю. И Мэри Поппинс со вздохом оторвалась от своего отображения в стекле. -- Идемте скорее в магазин, -- сказала она, но, войдя туда, как прилипла к галантерейному прилавку -- понадобилось, видите ли, купить черные нитки, к величайшему неудовольствию Майкла и Джейн. -- Отдел игрушек вон там, -- напомнил ей Майкл. -- Благодарю тебя, но я знаю. И не тычь, пожалуйста, пальцем, -- сказала Мэри Поппинс, расплачиваясь за катушку с убийственной медлительностью. Наконец все-таки они добрались до Деда Мороза. И подумать только -- он согласился даже выбирать им подарки, а это ох какое трудное дело! -- А я знаю, что подарить папе, -- сказал Майкл, увидев заводную железную дорогу со светофорами. -- Ему очень понравится. Правда, он целый день в Сити, но я буду ее караулить. -- А это -- маме, -- сказала Джейн, катая кукольную коляску. -- Она давно о такой мечтала. Может, мама даст мне иногда с ней поиграть. Для близнецов Майкл выбрал пакет булавок, для мамы -- конструктор, для Робертсона Эй -- заводного жука, для Эллен -- очки, хотя зрение у Эллен было отличное, а для миссис Брилл -- шнурки для ботинок, ничего, что она всегда ходит в тапочках. Дольше всего Джейн выбирала подарок для мистера Банкса. Наконец нашла чудесную белую манишку. А для близнецов -- книжку "Робинзон Крузо" -- вырастут и будут читать. -- А пока я ее почитаю, -- сказала она. -- Я уверена, они мне ее дадут. Мэри Поппинс тем временем препиралась с Дедом Морозом из-за куска душистого мыла. -- Я очень вам советую купить "Красный парус", -- убеждал ее Дед Мороз в отчаянии, что попалась такая несговорчивая покупательница. -- А я предпочитаю "Ночные фиалки", -- стояла на своем Мэри Поппинс. -- Боже мой! -- вдруг воскликнула она, поглаживая мех на правой перчатке. -- Давно пора чай пить! -- Чай не волк, в лес не убежит, -- мрачно сказал Майкл. -- Никто тебя не просил зубоскалить, -- произнесла Мэри Поппинс таким тоном, что Майкл подумал: а ведь и правда -- никто не просил. -- Дети, пора домой! -- прибавила она. Вот они, эти слова, которые Джейн с Майклом так боялись услышать! -- Еще пять минуточек! -- взмолилась Джейн. -- Пожалуйста, Мэри Поппинс! У вас такой прекрасный вид в этих перчатках, -- подольстился Майкл. Мэри Поппинс внутренне оценила похвалу Майкла, но на лесть, однако, не поддалась. -- Никаких пяти минут! -- отрезала она и, поджав губы, поспешила к выходу. "Господи, -- думал Майкл, шатаясь под тяжестью покупок, -- хоть бы один раз смягчилась!" Мэри Поппинс не шла, а летела, и детям пришлось пуститься за ней вприпрыжку. Дед Мороз помахал им рукой. Снежная королева на елке и другие куклы шептали, печально улыбаясь: "Возьмите нас домой, хоть кто-нибудь!" Самолеты махали крыльями и тоненькими птичьими голосами просили: "Хотим летать в небе! Отпустите нас!" Джейн и Майкл старались не слышать этих соблазнительных голосов. Какая глупость, какая жестокость -- побыть в отделе игрушек всего какой-то час! ...Приключение началось, когда они подошли к выходу. Только хотели толкнуть стеклянную дверь и выйти наружу, как к входу с той стороны подбежала поблескивающая детская фигурка. -- Смотрите! -- в один голос воскликнули Джейн с Майклом. -- Господи, спаси и помилуй! -- выдохнула Мэри Поппинс и остановилась как вкопанная. Еще бы! Девочка была почти раздета, ее блестящее голенькое тельце окутывала легкая голубая дымка, точно ктото оторвал клочок неба и накинул на нее. Девочка, как видно, не умела проходить сквозь вращающуюся дверь, она кружилась и кружилась внутри и чем сильнее толкала дверь, тем быстрее кружилась -- весело при этом смеясь. Вдруг легким рывком она выскочила из двери и замерла на цыпочках, глядя то в одну сторону, то в другую, точно искала кого-то. Увидела Джейн с Майклом, Мери Поппинс, и лицо ее просияло. -- Вот вы где! -- подбежала она к ним. -- Спасибо, что подождали. Боюсь, я немного опоздала, -- и девочка протянула блестящие ручки к Джейн и Майклу. -- Ну что, -- сказала она, -- рады меня видеть? Ответьте -- да, да, да! -- Да, -- улыбнулась Джейн. Кто бы мог сказать "нет", увидев этого милого сияющего ребенка. -- Но кто ты? -- спросила она. -- Как тебя зовут? -- спросил Майкл, не отрывая от нее глаз. -- Кто я? Как меня зовут? Неужели вы не узнаете меня? Да, конечно, конечно... -- девочка была удивлена и чуть обижена. Посмотрев на Мэри Поппинс, она продолжала: -- А вот она знает меня. А вы нет? А я была уверена, что знаете. В лице Мэри Поппинс мелькнула догадка, глаза загорелись синими огоньками, точно в них отразилось голубое сияние девочки. -- Твое имя начинается на "М"? -- спросила она. Девочка от радости подпрыгнула на одной ножке. -- Ну конечно! И вы его знаете -- Майя! Я -- Майя, -- она повернулась к Джейн с Майклом. -- Теперь узнали меня? Я -- вторая звезда в созвездии Плеяд. Старшая сестра Электра не может надолго отлучаться, она сидит с Меропой. Меропа совсем маленькая. А между ними -- еще пять сестер. Нас всего семеро, все девочки. Мама сперва расстраивалась. А теперь очень довольна. Майя попрыгала немного и продолжала тоненьким взволнованным голоском: -- Ах, Джейн! Ах, Майкл! Я так часто любуюсь вами сверху. И вот -- о, радость! -- я говорю с вами. Я все-все знаю про вас. Майкл не любит причесываться, а у тебя, Джейн, на каминной полке в банке из-под варенья дроздиное яйцо. А у вашего папы на макушке лысина. Мне он очень нравится. Это он нас познакомил. Помните? Прошлым летом как-то сказал вечером: "Посмотрите, это Плеяды. Семь звездочек, они самые маленькие на небе. Одну даже не видно". Это он про Меропу. Она еще совсем крошка. И не может ночью не спать. Очень рано ложится. Тут внизу нас иногда называют "Сестрички", или "Семеро голубок". А Орион, тот говорит просто: "Эй, девчонки", -- и берет нас охотиться. -- А что ты здесь делаешь? -- спросил Майкл, не переставая удивляться. -- Спросите Мэри Поппинс, -- рассмеялась Майя. -- Я уверена, что она знает. -- Расскажите, пожалуйста, -- попросила Джейн. -- Ха! -- презрительно воскликнула Мэри Поппинс. -- Не вы одни на свете ездите в магазин за рождественскими подарками. -- Ну конечно! -- восхитилась Майя. -- Она все знает! Я спустилась вниз, чтобы купить сестрам игрушек. Нам часто отлучаться нельзя, мы очень заняты -- запасаем для весны тучи. Это работа Плеяд. Но я уже столько их нарисовала, что меня отпустили. Правда, как замечательно? И она обняла сама себя маленькими ручками. -- Ну, идемте скорее! Я очень тороплюсь. Вы поможете мне выбрать подарки. Без остановки приплясывая, она подбегала то к одному, то к другому и так повела их обратно в игрушечный магазин. Вокруг сразу собралась толпа, люди смотрели на них и роняли в изумлении свертки. -- Да она совсем продрогла! О чем только думают родители! -- возмущались мамы, но голоса у них при этом были нежные и добрые. -- Ну и ну! -- сердились папы. -- Этого нельзя допускать! Надо немедленно написать в "Тайме"! -- Их голоса были резкие и решительные. Продавцы тоже вели себя странно. Увидев Майю, они кланялись ей как королеве. Но ни Джейн, ни Майкл, ни Мэри Поппинс, ни сама Майя ничего этого не видели -- так были увлечены своим разговором. -- Вот мы и пришли! -- воскликнула Майя и впорхнула в отдел игрушек. -- Ну, что же мы выберем? Продавец, увидев ее, встрепенулся и отвесил глубокий поклон. -- Я должна купить сестрам подарки. У меня их шестеро. Помогите, пожалуйста, -- просияв, попросила Майя. -- С удовольствием, мадам, -- охотно откликнулся продавец. -- Сначала старшей сестре, -- сказала Майя. -- Она у нас очень домовитая. Ей я куплю маленькую плиту с серебряными сковородками. И еще вон ту разноцветную щетку. У нас на небе столько звездной пыли! Продавец аккуратно заворачивал подарки в цветную бумагу. -- А теперь для Тайгеты. Она так любит плясать и прыгать. Ей мы купим скакалки. Упакуйте, пожалуйста, получше. Мне очень далеко возвращаться. Майя ни секунды не стояла на месте, ходила от прилавка к прилавку мелкими, быстрыми, как ртуть, шажками и переливалась голубым светом, точно была не в игрушечном отделе, а мерцала на небе. Мэри Поппинс и Джейн с Майклом не могли глаз от нее оторвать. -- А теперь для Алкионы. Для нее трудно выбрать. Она у нас тихая, задумчивая, и ей никогда ничего не хочется. Может, купить ей книжку, а, Мэри Поппинс? Про Гулливера. Думаю, она ей понравится. А если не понравится, посмотрит картинки. Заверните, пожалуйста! -- и она протянула продавцу книгу. -- А вот что надо Келено, я знаю, -- продолжала Майя. -- Ей нужен обруч. Днем будет бросать его по небу, а ночью крутить хула-хуп. Вон тот ей понравится -- красный с синим. Продавец опять поклонился и стал заворачивать обруч. -- Ну вот, осталось всего два подарка. Майкл, что ты посоветуешь для Стеропы? -- спросила Майя. -- А что, если волчок? -- предложил Майкл после некоторого раздумья. -- Музыкальный волчок? Какая прекрасная мысль! Он будет кружиться в небе и петь! Вот Стеропа обрадуется! А что, по-твоему, Джейн, купить Меропе? -- У Джона и Барбары, -- застенчиво проговорила Джейн, -- есть резиновые уточки. Майя даже взвизгнула от восторга и опять обняла сама себя. -- Ах, Джейн, ну какая ты умница! Я бы ни за что до этого не додумалась. Резиновую уточку для Меропы, пожалуйста. Вон ту -- голубую с желтыми глазками. Продавец завязывал покупки, а Майя прыгала рядом, поправляла бумагу, дергала за шнурок -- крепко ли завязаны узелки. -- Прекрасно, -- сказала она. -- А то я очень боюсь чтонибудь потерять. Майкл все смотрел, смотрел на Майю. Вдруг повернулся к Мэри Поппинс и сказал громким шепотом: -- Но у нее нет кошелька! Кто будет платить за игрушки? -- Не твоего ума дело, -- сердито ответила Мэри Поппинс. -- Ты забыл -- некрасиво шептаться. -- Но все-таки стала шарить у себя в кармане. -- Что он сказал? -- потребовала Майя, устремив на них круглые, удивленные глаза. -- Кто будет платить? Никто не будет! Разве надо за что-нибудь платить? -- и она устремила мерцающий взор на продавца. -- Ничего не надо, мадам, -- уверил ее продавец, протянул огромный сверток и в который раз поклонился. -- Я так и думала! Вот видите! -- сказала она, глядя на Майкла. -- В этом и заключается прелесть Рождества -- тебе все дают просто так. Впрочем, мне бы и платить было нечем. У нас ведь там наверху денег нет, -- и Майя рассмеялась, как колокольчик. -- Но нам пора уходить, -- продолжала она, беря Майкла за руки. -- Всем пора идти домой. Уже очень поздно. А я слышала, ваша мама велела возвращаться к чаю. Да и мне надо спешить. Идемте! -- И, увлекая за собой Майкла, Джейн и Мэри Поппинс, Майя побежала вприпляску через магазин, и скоро вертящиеся двери выпустили их наружу. И тут Джейн всплеснула руками. -- А подарок для Майи! Она купила игрушки для всех, а себе ничего! Майя осталась без рождественского подарка! -- И Джейн стала перебирать свертки: у нее столько всего, она найдет, чем поделиться с Майей. Мэри Поппинс бросила быстрый взгляд в витринное стекло. На нее глянула оттуда очень элегантная, очень интересная особа -- шляпка, пальто без единой морщинки, и довершают портрет новые перчатки с меховой опушкой. -- Успокойся, -- сказала она Джейн самым презрительным голосом. Стащила с рук перчатки и надела на ручки Майи. -- Носи, -- буркнула она. -- Сегодня холодно. Тебе будет в них хорошо. Майя посмотрела на перчатки: они были такие большие и казались на ее ручках пустыми. Майя ничего не сказала, она подошла к Мэри Поппинс, обняла ее свободной рукой и поцеловала. Обе посмотрели друг на друга долгим взглядом и улыбнулись, как улыбаются друг другу друзья. Потом Майя повернулась к детям и легко прикоснулась пальцами к их щекам. Какое-то мгновение они стояли, образовав кружок, и глядели друг на друга, как завороженные. -- Мне было так приятно с вами, -- тихо сказала Майя, нарушив молчание. -- Смотрите, не забывайте меня! Не забудете? Дети замотали головами. -- Прощайте! -- махнула Майя рукой. -- Прощай, -- ответила вся компания, хотя им очень не хотелось прощаться. Стоя на цыпочках, Майя подняла кверху руки, подпрыгнула. И вдруг как по ступенькам побежала вверх, стремясь в сизо-серое небо. Она махала им, то и дело оборачиваясь, и дети махали ей изо всех сил. -- Что тут происходит? -- сказал рядом чей-то голос. -- Но это невозможно! -- подхватил второй голос. -- Это неслыханно! -- воскликнул третий. Толпа, привлеченная невиданным зрелищем, росла. Расталкивая зевак своим жезлом, к детям приближался полицейский... -- Что такое? Что случилось? Автомобильная катастрофа? -- И он посмотрел на небо, куда смотрели все остальные. -- Ну знаешь ли! -- воскликнул он, грозя Майе кулаком. -- Слезай оттуда! Что ты там делаешь? Сейчас же слезай! Так себя вести в общественном месте! Это же сверхъестественно! Но Майя только смеялась наверху, из ее рук выскользнули скакалки и полоснули по небу блестящей молнией: пакет все-таки разорвался. Еще секунду они видели, как она приплясывает на воздушных ступеньках. Потом ее подхватила темная туча, и Майя исчезла. Но дети знали -- Майя там, за тучей, потому что по темным краям засветилась блестящая каемка. -- Черт меня побери! -- воскликнул полицейский и почесал под шлемом затылок. -- И хорошо бы -- побрал! -- воскликнула Мэри Поппинс своим самым презрительным голосом, кто-то даже мог подумать, что она грубит полицейскому. Но Джейн и Майкла эта грубость не могла обмануть. Они заметили, как заблестели ее глаза. Не будь это Мэри Поппинс, они бы подумали, что в глазах у нее слезы... -- Нам могло все это почудиться? -- спросил Майкл у мамы, когда они вернулись домой и рассказали ей эту историю. -- Наверное, могло, -- ответила миссис Банкс. -- Нам всем иногда чудятся странные и приятные вещи. -- А куда же делись перчатки Мэри Поппинс? -- сказала Джейн. -- Мы сами видели, как она отдала их Майе. И потом всю дорогу ехала без перчаток! Так что это, наверное, правда. -- Что такое, Мэри Поппинс! -- воскликнула миссис Банкс. -- Вы отдали свои меховые перчатки с опушкой?! Отдали насовсем? -- Перчатки -- мои. -- Мэри Поппинс фыркнула. -- Я могу делать с ними что хочу. Она поправила свою шляпку и пошла на кухню готовить чай... Глава 12. Западный ветер Был первый день весны. Джейн с Майклом сразу об этом догадались. Мистер Банкс пел в ванной, а пел он в ванной всего один раз в году -- в первый весенний день. Они навсегда запомнили это утро. Во-первых, им наконец позволили завтракать внизу, а во-вторых, мистер Банкс потерял свой черный портфель. Как видите, день начался с двух совершенно исключительных событий. -- Где мой ПОРТФЕЛЬ? -- кричал мистер Банкс, бегая кругами по прихожей, как собака, которая гоняется за своим хвостом. И вместе с ним забегали все домочадцы: Эллен, миссис Банкс и дети. Даже Робертсон Эй поборол лень и сделал два круга. Портфель наконец нашелся. Мистер Банкс обнаружил его у себя в кабинете и вбежал в прихожую, держа его на вытянутой руке. -- Так вот, -- начал он, как будто хотел произнести проповедь, -- мой портфель всегда висит на своем месте. Здесь, -- показал он на стойку для зонтиков. -- Кто отнес его в кабинет? -- рявкнул он. -- Ты сам отнес, милый, помнишь, ты вечером доставал документы о налогах, -- сказала недипломатично миссис Банкс и тут же пожалела о сказанном -- такой несчастный вид стал у мистера Банкса. Взяла бы уж лучше вину на себя. -- Хм, хм, -- наконец буркнул мистер Банкс, громко высморкался, снял с вешалки пальто и пошел к двери. -- Глядите-ка, -- повеселел он. -- Тюльпаны уже набрали цвет! -- Он прошел в сад и потянул носом. -- Хм, а ветерто, кажется, с запада, -- он посмотрел в конец улицы на дом Адмирала Бума. Флюгер в виде подзорной трубы действительно показывал Западный ветер. -- Так я и думал. Значит, будет теплая ясная погода. Можно идти без пальто. С этими словами он подхватил портфель, надел цилиндр, бросил пальто на скамейку и зашагал в Сити. -- Ты слышала, что он сказал? -- Майкл дернул за рукав Джейн. Джейн кивнула. -- Ветер подул с запада, -- медленно произнесла она. Оба больше ничего не сказали, но в голове у них мелькнула одна и та же ужасная мысль. Но они тут же о ней забыли: все шло, как обычно, только солнце заливало дом таким ярким светом, что полы, казалось, свежеокрашены, а стены оклеены новыми обоями. Словом, лучшего дома на Вишневой улице в тот день не было. Беда заявила о себе после обеда. Джейн была на огороде, только что посеяла редиску, как вдруг из детской донесся какой-то шум, послышались быстрые шаги по лестнице. И в огороде появился Майкл, красный и запыхавшийся. -- Смотри, Джейн! -- протянул он ладонь. На ней лежал компас Мэри Поппинс, диск его вращался как бешеный, потому что ладонь Майкла сильно дрожала. -- Компас? -- Джейн вопросительно посмотрела на него. -- Она отдала мне его, -- вдруг заплакал Майкл. -- Сказала, что он мой. Что теперь будет? Наверное, что-то совсем ужасное. Она никогда ничего мне не давала. -- Может, ей захотелось быть доброй, -- предположила Джейн, она хотела утешить Майкла. Но и ей стало не по себе. Мэри Поппинс терпеть не могла сантиментов. Весь день Мэри Поппинс ни разу не рассердилась. Правда, она за весь день и двух слов не произнесла. Казалось, она была в глубокой задумчивости, на вопросы отвечала какимто отрешенным, не своим голосом. И Майкл не выдержал. -- Мэри Поппинс, пожалуйста, рассердитесь! Ну хоть один разок! Вы сегодня совсем другая. И мне очень, очень страшно. -- Сердце его сжималось от тревожного предчувствия: что-то сегодня должно случиться в доме N 17 по Вишневой улице. -- Не зови беду -- накличешь, -- обычным сердитым голосом буркнула Мэри Поппинс. И Майклу тотчас стало легче. -- Может, это просто я так себя чувствую, -- сказал он Джейн. -- Может, ничего страшного. И я все это напридумывал, а, Джейн? -- Вполне возможно, -- медленно проговорила Джейн. Но и у нее на сердце кошки скребли. К вечеру ветер усилился и по дому заходили сквозняки. Он свистел в печных трубах, врывался сквозь оконные щели. Загибал в детской ковер по углам. Мэри Поппинс все делала как всегда -- убрала со стола, тарелки составила в аккуратные стопки. Привела в порядок детскую и поставила чайник на подставку в камин. -- Ну вот! -- сказала она, удовлетворенно оглядев комнату. Помолчала с минуту, затем положила одну руку Майклу на голову, другую Джейн на плечо. -- Я сейчас понесу вниз туфли, -- начала она, -- чтобы Робертсон Эй их почистил. Ведите себя хорошо, пока меня не будет. С этими словами она вышла и тихонько затворила за собой дверь. Джейн с Майклом будто кто толкнул -- надо немедленно бежать за Мэри Поппинс. Но они как прилипли к стульям. Сидели, не шелохнувшись, положив локти на стол, подбадривая друг друга взглядами. -- Какие мы глупые, -- наконец сказала Джейн. -- Ничего плохого не случилось. -- Но она сознавала, что говорит это, чтобы успокоить Майкла, а может, и самое себя. Часы громко тикали на каминной полке. В камине догорали, потрескивая, пунцовые угли. А они все сидели и ждали. -- Она ведь уже очень давно ушла, -- с тревогой проговорил Майкл. Как будто в ответ ветер завыл сильнее, засвистел. А часы вторили ему мрачным размеренным тиканьем. Вдруг тишину расколол звук хлопнувшей двери внизу. -- Майкл! -- вскочила Джейн. -- Джейн! -- крикнул Майкл, побледнев. Дети прислушались и бросились к окну. Внизу на крыльце стояла Мэри Поппинс, одетая в пальто и шляпу, с саквояжем в одной руке и зонтиком в другой. Ветер вился вихрями вокруг нее, теребя юбку, сдвинув набок шляпку до опасного положения. Но Мэри Поппинс, по-видимому, была довольна, она улыбалась ветру -- похоже, они понимали друг Друга. Какой-то миг она еще помедлила на крыльце, оглянулась на дверь. Потом быстрым движением раскрыла зонтик, хотя дождя не было, и вскинула его над головой. С диким завыванием ветер подхватил зонтик, как будто хотел вырвать его из рук Мэри Поппинс. Но она держала его крепко; впрочем, ветер не возражал, но еще сильнее дернул зонтик, и Мэри Поппинс оторвалась от земли. Сначала она почти касалась ногами гравия. Легко перемахнула через калитку и скоро уже летела над кронами вишневых деревьев. -- Она улетает, Джейн, улетает! -- горько плакал Майкл. -- Скорее! -- крикнула Джейн. -- Бери Барбару, а я возьму Джона, пусть они посмотрят на нее последний раз. Теперь уже ни она, ни Майкл не сомневались, что Мэри Поппинс покинула их навсегда, потому что ведь ветер-то переменился. Они схватили близнецов и поднесли их к окну. Мэри Поппинс летела высоко над деревьями и крышами домов, крепко держа в одной руке зонтик, в другой -- саквояж. Близнецы тихонько заплакали. Джейн и Майкл открыли окно и сделали последнюю отчаянную попытку вернуть ее: -- Мэри Поппинс! -- кричали они. -- Мэри Поппинс! Вернитесь! Но она как не слышала, летела все выше и выше среди туч и ветра, пока наконец не залетела за холм и скрылась из виду. Дети еще долго смотрели, как вишни на улице гнулись и скрипели от яростных порывов Западного ветра... -- Она просто сдержала слово -- улетела, когда переменился ветер. -- Джейн вздохнула, отвернулась от окна и уложила спать Джона. Майкл ничего не сказал, отнес в кроватку Барбару, укрыл ее одеяльцем и всхлипнул. -- Интересно, увидим мы ее еще когда-нибудь? -- сказала Джейн. Вдруг на лестнице послышались голоса. -- Дети, дети! -- кричала миссис Банкс, отворив дверь. -- Дети, я очень расстроена. Мэри Поппинс ушла от нас. -- Да, -- ответили вместе Джейн с Майклом. -- Значит, вы знали? -- удивилась мама. -- Она вам сказала, что уйдет? Джейн с Майклом отрицательно покачали головой. -- Это неслыханно! -- возмущалась миссис Банкс. -- Весь вечер ходила здесь -- секунда, и нет ее! Даже не принесла извинений. Просто сказала: "Ухожу", -- и все. Более чудовищного, более легкомысленного, более эгоистичного поступка... Что такое, Майкл? -- рассердилась миссис Банкс: Майкл схватил ее за юбку и начал трясти. -- Что случилось? -- А она обещала вернуться? -- закричал он, чуть не уронив миссис Банкс. -- Скажи, обещала? -- Фу, Майкл, ты ведешь себя, как краснокожий индеец, -- миссис Банкс освободила юбку от цепких пальцев Майкла. -- Я не помню, что она еще сказала: Я поняла только то, что она уходит. И я, конечно же, не возьму ее обратно, если ей вдруг взбредет в голову вернуться. Оставить меня одну, без всякой помощи, не предупредив заранее! -- Мама! -- с упреком проговорила Джейн. -- Ты очень жестокая женщина, -- Майкл сжал кулачки, точно приготовился к нападению. -- Дети! Мне стыдно за вас! Как вы можете хотеть, чтобы эта женщина, которая так поступила с вашей мамой, вернулась в наш дом! Я потрясена! Джейн расплакалась, а Майкл сказал: -- Я не хочу никого другого во всем мире, кроме Мэри Поппинс! -- и он вдруг упал на пол и громко заревел. -- Успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь! Я не могу этого понять! Прошу вас, ведите себя хорошо. За вами некому сегодня смотреть. Мы с папой приглашены на об