ее для всякого благородного воителя, - одобрил Принц. - Я и сам был бы рад побывать в этих достославных краях, но прежде нам надлежит скрестить мечи и преломить копья в честном поединке... - Вот те на! Чего тянул-то? Мы ведь друг дружке тут много чего лишнего наговорили. - Тогда бы наш поединок был осквернен личной обидой и предвзятостью и всякий беспристрастный судья волен был бы подвергнуть его исход сомнению... - А без обиды чего и драться? - Жихарь поднял на Принца голубые глаза. - Вы меня не поняли, сэр Джихар, - терпеливо объяснял Безымянный Принц. - Я еду по дороге, нагоняю своего собрата, благородного воителя. Так мыслимое ли дело не скрестить с ним меча и не преломить копья? - У вас там что, все такие? - спросил Жихарь. - Блаженный ты, на тебя срам руку воздвигать. К тому же меч мой сломался, копья и не было... - Я всегда вожу с собой запасной меч на такой случай! - обрадовался Принц, отстегнул меч от седла и протянул Жихарю. Тот принял оружие, вытащил клинок из ножен и присвистнул. - Не жалко в чужие руки отдавать? - До сих пор он всегда возвращался ко мне. А собственный мой меч носит гордое имя - Деталь, и мудрые друиды утверждают, что некогда он был частью чего-то большего. Но если вы настаиваете, мы можем и поменяться... - Та-ак, - сказал Жихарь, любуясь узорами на стали. - Ты, Принц, человек богатый: копье готов преломить. А ты на него заработал, на копье-то? Ты его с бою взял? Тебя небось в дорогу отец снарядил - вон какое все дорогое. А я эту кольчугу по колечку собирал, понимаешь? Для забавы не играют в смертную игру. Можно друг друга убить и покалечить. Давай-ка слезай и решим дело на кулаках. - Отца своего я не знаю пока и матери тоже, - сказал Принц. - Знаю лишь, что были они королевской крови. - Выходит, сирота, как и я? Так слезай, слезай, сиротка, я тебе скулы-то повыворачивавд... Безымянный Принц побледнел и с неожиданной для закованного тела ловкостью соскочил с гнедого. - Не ослышался ли я, часом, сэр Джихар? Вы собираетесь бить меня по лицу и еще похваляетесь этим? - Ну уж там куда придется... - Да знаете ли вы, сэр, что удар по лицу почитается величайшим оскорблением, искупить которое может только смерть, да и то не всегда? - Чудак ты человек, - засмеялся Жихарь. - Если я тебе кулаком скулу сворочу, так тем же кулаком и на место поставлю. Синяки можно свести травой бодягой. А отрубленную руку без мертвой воды на место не приставишь, и дырку в брюхе мехом не заткнешь... Значит, не желаешь на кулаках? - Об этом не может быть и речи, сэр... Но тогда я не знаю, как же нам выяснить, кто из нас сильнее. - А, ты вот об чем? Так проще простого - померимся на руках. Правда, здесь стола нет. Тогда вон тот пенек сойдет. Жихарь положил меч, подошел к пеньку, опустился на одно колено и поставил на срез согнутую в локте десницу. После некоторого колебания Принц присоединился к нему. Ладонь у него была поуже и подлиннее Жихаревой, но твердая и ухватистая. Жихарь наскоро объяснил несложные правила и призвал Будимира в чин судьи: - Который станет мошенничать, он глаз попортит! Пень был просторный, крепкий - видно, остался с тех времен, когда на месте сосен росли дубы, навидался этот пень, поди, всякого. И дожить бы ему до лучших времен, когда бы не эти двое. Столько силы было в их правых руках, и так долго никто никому не уступал, что деревянное тело пня не выдержало, треснуло и раскололось на две половинки. При этом Жихарь и Принц со всего маху столкнулись головами так, что потеряли сознание. Петух-судья подошел и вежливенько тюкнул Жихаря в шлем. Богатырь сразу открыл глаза. Из носу текла кровь. Не лучше был и Принц, того пришлось петуху обмахивать крыльями. - Продолжим? - гундосо вопросил Жихарь. Принц замотал головой. - Правильно. Пока ничья не взяла. Гляди-ка, кровушка наша на траве смешалась - мы теперь побратимы! Принц с трудом приходил в себя. - По закону, - прохрипел он, - по закону, сэр Джихар, для братания кровь пускают из руки... - А нос-то чем хуже? Он даже главнее! Без руки жить неловко, а без носа вообще стыд и позор... сэр, - добавил он после раздумья. - Никогда не слышал ни о чем подобном, но, похоже, вы правы, сэр брат, - сказал Безымянный Принц, протягивая Жихарю руку. Оба встали и умылись, поливая друг другу из фляги. Потом проверили, что стреляет дальше - арбалет или самострел, и вышла победа самострела. - Ничего, дорога длинная, ты еще себя окажешь, - утешил Жихарь Принца, когда они уже тронулись в путь и Будимир занял положенное ему место на шлеме. - Кстати, растолкуй-ка мне, братка, как ты без имени-то остался? ...Жихарь не ошибся, дорога и в самом деле была длинная, зато повесть у Принца короткая - некий король соблазнил чужую королеву, ребенка же от стыда унесли в лес, где вместо волков его нашли и воспитали тамошние волхвы, именуемые друидами. Старики нипочем не хотели говорить Принцу, кто его отец и мать, дескать, в свое время сам узнает, но воспитывали честь по чести, как царское дитя. - Видите ли, сэр Джихар, на земле столько королевств, что мудрено их объехать до конца жизни, - жаловался Принц. - Я знаю только, что в моей вотчине есть такой особый камень. Когда на него воссядет законный наследник престола, то есть я, камень издаст громкий крик. - Не беда, найдем твой камень, как его не найти, - сказал Жихарь. - А я просто скажу - сирота я, отца и матери не знаю, и племя мое даже где-то потерялось, и никаких царей-королей я себе в родову силком тащить не буду. Воспитали меня Кот и Дрозд в глухом лесу. Только это не настоящие Кот и Дрозд. Хотя, правду сказать, у Кота глаза были зеленые и зрачок стрелочный, а Дрозд при случае мог и полететь куда надо. И знаешь, братка, - оживился он, - это даже хорошо, что мы с тобой сироты! Принц поглядел с недоумением. - Хорошо, хорошо. Мне Дрозд объяснил, а он все книги превзошел и все языки. И у додревнего мудреца вычитал, что всякий младенец, лелеемый отцом-матерью, только и мечтает, собака такая, как бы батюшку родного порешить, а над матушкой нечестистым образом надругаться. Ну, у чада руки коротки и все остальное, мечты своей он исполнить не может и от этого страшно злобствует, а потом эта злоба в нем живет до самой смерти... А мы, сиротки, добрые-предобрые... Принц изумленно покачал головой: - Вот уж не думал, что это учение дошло и до ваших краев... - Так у вас его знают? - разочаровался Жихарь. - Можно сказать, рехнулись на нем, сэр брат. Я верно подобрал слово? - Верно... Значит, правду говорил Дрозд. Эх, какие они вояки были - самому Дыр-Танану под стать! - О, и вы преклоняетесь перед этим героем? Кстати, сэр брат, ведь Дыр-Танан тоже спервоначалу вызвал троих своих друзей на поединок, а потом на них напали воины злобного Координала, и дружба родилась в сражении... - Ну, сражений на нашу дорогу хватит, - сказал Жихарь. - Вы говорите так, словно это вас не радует, сэр брат. Но разве не прекрасно погибнуть на поле брани во имя высоких и благородных целей? - Верно, - сказал Жихарь. - Лежишь на траве, черева наружу, и голова, заметь, отсеченная, со стороны на все это любуется... Куда как прекрасно! - Но мудрецы древности учат, что красота может быть и не наружная, она внутри человека... - Внутри человека кишки, - мрачно ответил Жихарь и загрустил от бесспорной своей правоты. Неведомо, до каких высот любомудрия дошли бы всадники, если бы впереди, прямо на дороге, не показался большущий серый валун, украшенный полустершейся надписью: Прямо ехать - убиту быти. Налево ехать - женату быти. Направо ехать - коня потеряти. Дорога за камнем расщепилась натрое. - Хоть бы раз поймать за руку того, кто вот так вот балуется на дорогах, - сказал Жихарь. - Это ведь не то что кусок мела взял и краткое срамное слово начертал для смеху. Нет, сидел ведь, долбил не день и не два... - Вы полагаете, сэр брат, что надпись не имеет никакого смысла? - Сам посуди, - сказал Жихарь. - Долбили это в незапамятные времена. С тех пор, поди, на прямой дороге убивать утомились, на левой - невесты кончились, на правой - коней столько наотбирали, что их и кормить нечем. Давай пока лучше перекусим и подумаем. Они слезли с коней. Принц разостлал на траве чистый вышитый платок. Достали припасы. - Я и говорю - богатый ты, - позавидовал Жихарь. - Вон даже яички каленые, вино... - Это мне дали на дорогу почтенные старик со старухой на постоялом дворе. - Так эта еда, наверное, мнимая, - догадался Жихарь. - На тебя ведь там Гога с Магогой морок навели. Они, должно быть, решили одолеть нас поодиночке. Вот тебе и казалось, что все хорошо, пока я там насмерть пластался... - А внучка? - спросил Безымянный Принц и покраснел. - Которая внучка? - Та, что посетила меня на сеновале. Весьма достойная молодая леди. Если бы не верность данному обету, я бы сделал ее своей королевой... - А я в телеге всю ночь звезды просчитал, - завистливо вздохнул Жихарь. - Не подумайте дурного, сэр брат! - Дурного я не думаю, а думаю, что еда все-таки мнимая: ничего в желудке не прибавляется, сосет и бурчит. - А вино? Жихарь прислушался к поведению вина внутри себя. - Вино, кажется, правильное. Будимир толокся тут же, возле платка, подбирал хлебные крошки, а на яичную скорлупу глядел с упреком. Прикончив припасы, оба откинулись на траву и стали бесцельно рассматривать небо. - Помимо Дыр-Танана, - сказал Принц, - я очень люблю устареллы о подвигах Биликида и про верный его меч по имени Кольт. Чарует меня превыспренний старинный слог: "Заткни свою помойную пасть, вонючка Джо, иначе мой верный Кольт проделает в тебе семь симпатичных дырочек!" Умели же красно говорить воители седой древности! Кстати, обратите внимание, сэр Джихар, какой большой орел! Жихарь пригляделся: - Где же там орел? Это Демон Костяные Уши! Принц поднес ко лбу ладонь: - Да, я, кажется, различаю руки и ноги... - Эх! - мечтательно сказал Жихарь. - Вот кому позавидовать можно! На воздусях пребывает! Прохладно живет! Они даже песню про себя сложили: Что нам, демонам: День работам - два летам! А доводилось мне его и вблизи видеть. Шел я из кабака вечером. Всю одежду, конечно, пришлось там оставить, у меня такой порядок. Иду переулочками, ладошкой прикрываюсь. Гляжу - стоит. Руки скрестил на груди, нижнюю губу отклячил и глядит на меня как на пустое место. Презирает! Они ведь ни на что больше не годятся, только презирать мастера... - И как же вы поступили, сэр Джихар? - По всем правилам вежества: плюнул ему в шары и дальше пошел. Да хоть запрезирайся ты! Э, э, давай-ка с открытого места уберемся и скатерку побережем - как бы он нам на голову не нагадил в знак презрения! И точно - Демон у себя на воздусях как-то подозрительно задергался, а действительность самым суровым образом подтвердила опасения богатыря, только в кустах и спаслись. Безымянный Принц закипел гневом: - Сэр Джихар, ваш арбалет, вынужден признать, бьет дальше и вернее моего. Позвольте мне позаимствовать его и сообщить сэру Демону о недопустимости подобного поведения. Тяжелая стрела с гудением ушла в небо. К счастью, Демон Костяные Уши полностью израсходовал свой боевой припас и не мог ответить. Стрела вернулась и вонзилась в дорогу, а вслед за ней плавно опускались выбитые перья. Потревоженный Демон тяжело и гулко замахал крыльями, стронулся с места и неторопливо полетел по своим делам. - На гору Кавказ направляется, - определил Жихарь. - Вы знаете это наверное? - Баба у него там, - досказал Жихарь. Принц подобрал с дороги десяток очень пышных и нарядных перьев и принялся украшать ими свой рогатый шлем. - Дело, - похвалил Жихарь. - Но все-таки жаль, что ты ему в пузо не попал. Поглядели бы тогда на Демона Поверженного. Мне такого Дрозд на картинке показывал: где голова, где ноги? Когда же Принц предложил честно поделить добычу пополам, богатырь отказался, чтобы не обидеть петуха. Из-за окаянного Демона так и не решили, куда направиться. - Поехали, где коня потерять, - предложил Жихарь. - Вдруг на левой дороге все-таки женят всех подряд? - Дорогой ценой дался мне конь, - сказал Принц. - Но и жениться, не обретя королевства, я не вправе. Может быть, все же следует поискать славной погибели на прямой дороге? - А кинем денежку. Только женатая дорога, чур, не в счет! Так и поступили. Выпало коня потерять. - Неужто уступим кому своих лошадушек? - сказал Жихарь. - Да заодно и проверим, чей конь резвее! На Ржавого он, конечно, не надеялся, но все-таки. Всадники подтянули подпруги, закрепили переметные сумы, вскочили в седла. Будимир занял свое место на Жихаре и голосом подал сигнал - его опять назначили в судьи. Гнедой и Ржавый рванулись с места. Полетели по сторонам елочки. Гнедой был хорош, но и Ржавый старался - Жихарь свистел, улюлюкал, размахивал кистенем над головой, обещал всех убить, один остаться. Весь он отдался было бешеной гонке, как вдруг почувствовал, что летит в пустоте над дорогой и со страшной силой на эту самую дорогу приземляется носом в пыль. Будимир еле успел соскочить со шлема и тоже не удержался на лапах, ткнулся клювом. - Ах ты, волчья сыть! - зарычал богатырь и оглянулся на вероломного коня. Но никакого коня сзади не было, а неподалеку стоял на карачках Принц, не только Безымянный, но и безлошадный. И Гнедой, и Ржавый вместе с седлами, припасами и частью оружия исчезли. Остались только мечи, кистень и самострел Жихаря. - Что это было, сэр брат? - спросил Принц, снимая за рога шлем. Жихарь задумался, но в голове стоял шум, и никаких мыслей нельзя было расслышать. - Так ведь написано, что коня потерять, - сказал наконец он. - У нас зря не напишут. - Не хотите ли вы сказать, что кони исчезли из-под нас на полном скаку? - Да вот исчезли же... Богатырь встал и огляделся в поисках невидимого вора. Но вокруг был все тот же нечастый ельник, и ни одна верхушка нигде не колыхнулась, ни одна веточка не треснула. Жихарь внимательно потянул носом. - Чуешь? - спросил он и побагровел от злости. - Неужели снова Демон? - принюхался и Принц. - Дегтем воняет! Он всегда сапоги дегтем смазывает! - Кто смазывает? - Цыган Мара - первый конокрад на всем белом свете! Как же я про него забыл, не подумал? Вот кто это, оказывается, Мара это, а никакое не волшебство... Есть против него заклятие, сейчас вспомню, хотя что толку теперь... - Но, сэр Джихар, такое никак не возможно и неслыханно. Увести коня из конюшни или на биваке - это одно дело, но чтобы на полном скаку... Жихарь сожалеюще поглядел на побратима. - Ты, братка, со скольки годов на мечах начал учиться? - Подобно славному Беовульфу - с пяти лет... - А Мара, - наставительно сказал Жихарь, - уже с трех лет этим делом промышляет. Было время навостриться! Он, я думаю, и у отцов наших коней уводил, и у дедов... Да что там у дедов! Когда человек впервые на лошадь уселся, наверняка цыган Мара тут же ее и угнал! - Сколько же ему лет? - растерянно спросил Принц. - Вот и считай! - предложил Жихарь. - Ему, Маре, чего не быть долголетку: никому не служит, в драку не лезет, живет на вольном воздухе... Правда, когда поймают, наверняка тут же и убьют, но поймать еще никому не удавалось. Так что готовься, на первой же ярмарке придется у него выкупать жеребчиков наших за свои же кровные деньги - доказать-то ничего нельзя. Мало-помалу мысленная муть, поднявшаяся в богатырской голове от удара, стала оседать, оставляя на виду очевидный вывод: идти придется пешком! Эта новость настолько потрясла Жихаря, что он опустился на колени и стал ни за что ни про что молотить кулаками дорогу. Безымянный Принц совершенно спокойно стоял рядом и запоминал чудовищные проклятия коварному цыгану: пригодится на будущее задирать врагов. Настрадавшись и оскудев ругательствами, Жихарь тоже успокоился, лишь временами из его широкой груди самоходом прорывалось рычание. А ведь ему-то было куда легче, нежели Принцу в его удивительных доспехах. - У тебя ноги-то хоть гнутся? - озаботился Жихарь. Принц присел несколько раз, попрыгал. - Грохоту много, - поморщился Жихарь. - Вдруг случится подкрадываться тайком? - Благородный воитель все совершает явно, - возмутился Безымянный Принц. - Эх, пропаду я с тобой, братка! Ну да пошли. Будимир легко вспорхнул на его голову, и они тронулись. Было уже далеко за полдень, но жара не спадала. Принц тащил свое рогатое ведро в руке. Жихарь весь груз пристроил за спину. Он тупо переставлял ноги и радовался, что сапоги его сходили под Илион, не трут и не жмут нигде. Хорошо бы к ночи добраться до жилья. Только вот почему-то не видно, чтобы в этих местах было жилье. На дороге ни конских яблок, ни коровьих лепех, ни кострищ по обочинам. В ельнике раздается стук, но такой он ровный и размеренный, какого нипочем не припишешь лесорубу. Принц шагал ровно и не жаловался. Жихарь собрался было запеть, чтобы укоротить дорогу, но передумал, потому что места были нехорошие. - Сказки знаешь? - внезапно спросил он Принца. - Новеллы там, устареллы? - Думаю, сейчас не время для сказок, сэр Джихар, - ответил побратим. - Самое время! Видишь, снова возле дороги Пропп стоит. Ему вместо жертвы надо сказку рассказать. Это хорошо помогает. Я вот рассказал - и тебя встретил... - Странно, - сказал Принц, разглядывая потрескавшееся дерево и пробуя пальцем облупившуюся позолоту. - Там, где я рос, в жертву не Проппу, а Фрэзеру приносили, - он покосился на Будимира, - э... некоторых живых существ. Будимир на шлеме тревожно переступил лапами. - Птицу резать не дам, - твердо заявил Жихарь. - Птица наша, правильная. Она иного человека стоит. - Я вовсе не имел в виду сэра петуха, - заоправдывался Принц. - Может быть, подстрелить этого надоедного дятла? - И дятла зря не трогают. Говорю тебе - кумир сказки алчет. Принц явно обрадовался неожиданному привалу. Сказка его тоже была грустная, с восточным уклоном. Ее герой, славный витязь Бедол-Ага, влюбился, себе на беду, в луноликую царевну Культур-Мультур. И даже дал по такому случаю обет молчания, так что многие считали его глухонемым. Бедол-Ага выполнял самые сумасбродные желания капризной красавицы, даже, случалось, подметал двор. Однажды луноликая потребовала, чтобы витязь очистил ее царство от драконов. Бедол-Ага забрался высоко в горы и, не говоря худого слова, перебил в пещере целый выводок, пожалев только самого маленького дракончика. Дракончик оказался верным и смышленым, бегал за витязем, как собачонка, быстро стал любимцем всего двора. Но жестокая Культур-Мультур потребовала, чтобы приказ ее был исполнен до конца. Верный витязь повздыхал-повздыхал, накормил последний раз дракончика в трактире, потом пошел на реку, взял лодку, привязал дракончику на шею камень и... - Лучше бы он ее, сучонку, утопил! - зарыдал Жихарь. Принц не ожидал, что устарелла его возымеет такое действие, и присоединился, чтобы побратиму не плакать в одиночку. Даже у деревянного Проппа, давным-давно высохшего, пробились смоляные слезы! Утеревшись рукавами, они встали и побрели дальше. Жихарь стал расписывать, как он, Жихарь, поступил бы на месте злосчастного витязя и какое надлежащее положение заняла бы при этом царевна Культур-Мультур. С некоторыми предполагаемыми действиями Принц не согласился и предложил свои приемы. В жарком, но дружелюбном споре они и не заметили, как на пути снова встал серый валун. Жихарь обошел его и, к своему ужасу, обнаружил читаную уже надпись. Слева и справа к валуну подходили еще две дороги. - Леший попутал, - уверенно сказал Жихарь. - Мы, оказывается, зря шли - круг сделали. Вот болваны! - Понапрасну, сэр брат, именуете вы нас болванами. Это совсем другой камень. Вспомните сами: там по бокам был жалкий подрост, а здесь могучие сосны. Там дорога шла под уклон, а здесь поднимается в гору. И наконец, эта надпись выполнена с многочисленными ошибками в отличие от предыдущей. - Ты приметливый, - похвалил Жихарь. - Все верно. Тут над нами кто-то подшутил. Да это Мара все и устроил, чтобы ловчее было коней воровать! Он точно рассчитал: никто по доброй воле ни помирать, ни жениться не пойдет, рискнет конем. Выбить первую надпись он нанял бродячего грамотея, а эту сам наковырял, как уж там смог... Ну, попадись ты мне, ромалэ! Я тебе чавалэ-то в кровь разобью! - У иных племен, - сказал Безымянный Принц, - умение красть коней почитается величайшей доблестью, так что сэр Мара по-своему прав, а мы выказали достойную сожаления беспечность. Они сели, прислонившись к валуну, и стали расписывать друг другу величайшие и достойные восхищения качества украденных коней. Жихарь, к своему удивлению, узнал от себя же, что Ржавый, к примеру, мог перескочить в высоту любое дерево. Петух взлетел на вершину камня и тревожно обозревал окрестности. Потом захлопал крыльями и пронзительно закричал. - Чует врага! - Жихарь вскочил с мечом в руке. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Что за пришелец? Что бледен твой лик? Не спал ли ты с трупом? Речи Альвиса По правой дороге к ним неторопливо приближалась довольно странная пара. Вообще-то странным был только один, и то - не весь, а наполовину, поскольку половина эта являлась не человеческой, а конской, хотя и покрытой шерстью телесного цвета. У полуконя было строгое и даже величественное лицо, обрамленное седыми волосами и такой же бородой, а торс мускулистый, как у молодого. Спутник его отличался довольно плотным сложением, а длиннополое платье его было шито золотом. На черной гриве его каким-то чудом держался тонкий венец, борода завивалась мелкими колечками. Чернобородый подпирался тяжелым посохом и шел босиком, перебросив связанные сапоги через плечо. Никакого оружия у незнакомцев, кажется, не было. - Мир по дороге! - воскликнул Жихарь и убрал меч в ножны. - Привет вам, достойные сэры, - сказал Принц. - Шалом! - откликнулся чернобородый. - Куда собрались? - Бредем туда, не знаем куда, - честно признался Жихарь. - Радуйся, юноша, молодости своей, - сказал человек. - И в дни юности твоей да будет сердцу благо, и ходи по путям, куда влечет тебя сердце... - Примерно туда и стремимся, - кивнул Жихарь. - Путники, кто вы, откуда и как ваше имя? - строго прогудел полуконь. - Ложью язык ваш правдивый да не осквернится! - Это греческий кентаврос, - пояснил человек. - Он всегда так говорит, так что не удивляйтесь. - Врать нам незачем, - сказал Жихарь. - А по молодости лет мы первые назвать себя должны, это он правильно заметил. Я Жихарь, был ратником в Многоборье... - Я же зовусь Безымянным Принцем, - сказал Безымянный Принц, - и прошу не счесть эту скрытность за оскорбление. - Кентавроса в здешних местах именуют Китоврас, - сказал чернобородый. - А я всего лишь смиренный царь Соломон. - Цари пешком не ходят! - хмыкнул Жихарь. - То есть ходят, но только разве по нужде... - Поставлена глупость на высокие посты, - сказал царь Соломон и похлопал Китовраса по крупу, - а достойные внизу пребывают. Видел я рабов на конях и князей, шагающих пешком, как рабы! - Хорошо сказано, - вздохнул Жихарь. - Сколько я в жизни начальства ни видел - дурак на дураке. Вот и мы на своих на двоих... - Позвольте, - вмешался Принц. - Неужели вы тот самый царь Соломон? Можно ли в это поверить? - Можно, - разрешил царь. - Меня трудно с кем-нибудь спутать. Про меня так и говорят: "Подобного тебе не было прежде тебя и после тебя не восстанет". Ой, многих людей назовут потом Соломонами, но ни один из них не станет царем... - Отчего же, сэр царь, идете вы не только пешком, но и без обуви? - почтительно спросил Принц. - Для уничижения, - ответил Соломон. - Смиряю гордыню. Однако разговоры разговорами, а надо двигаться, иначе будем ночевать под звездами... А если вам все равно, куда идти, тогда пойдемте с нами прямо в Иерусалим! - А Полуденная Роса в ваших краях имеется? - спросил Жихарь. - Вот он, - указал царь Соломон на Китовраса, - утверждает, что у них в Элладе есть буквально все. Так я вам скажу, что это наоборот. Горькое вино со смолой и маслины. Наша же земля течет молоком и медом... - Я про Полуденную Росу, - не уступал Жихарь. - Полуденная, шмуденная, - проворчал царь. - Зачем она тебе, безумный юноша? Не расточай дни свои на поиски ее, и благо тебе будет... Ибо многие к ней устремлялись, но ни один не нашел. Вот есть у нас медвяная роса, есть мучнистая - от нее садовники стоном стонут... - Мне бы Полуденную, - тосковал богатырь. - А про твою Полуденную скажу так: живой собаке лучше, чем мертвому льву... - Сэр царь, мой друг и побратим сэр Джихар связан неким обетом, который принял на себя и я, хотя и не постигаю его целей, - сказал Принц. - Кроме того, я не совсем понял, - нахмурился он, - кого именно из нас вы отождествляете с собакой... - Пока что вы вполне живые львы, - успокоил его царь. - Но на избранном вами поприще очень скоро сделаетесь мертвые. Ай, такие приличные молодые люди - зачем вам какая-то Полуденная Роса? И Самсон во всей силе своей не смог бы ее добыть. - Значит, есть она все-таки? - настаивал Жихарь. - Немножко есть, - признался царь Соломон. - О ней написано в древних книгах. - Вот и хорошо, - сказал Жихарь. - Ты, премудрый царь, покажи нам дорогу к ней, а мы будем охранять вас от лихих людей. Царь пожал плечами. - До сих пор мы с Китоврасом обходились своими силами, - сказал он и ловко подбросил и поймал заостренный снизу посох. - Но в компании веселее. Как это я говорю: и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется. Так и зашагали: впереди Принц и Китоврас, позади Жихарь и царь Соломон, чтобы в каждой паре был человек при оружии. Принц и полуконь толковали в основном о лошадях и понятиях чести, которые у кентавроса оказались тоже весьма своеобразными, не хуже странного слога. Жихарь и царь толковали решительно обо всем, поскольку богатырь желал все знать, а Соломон уже здорово преуспел в этом деле и утверждал, что в многой мудрости много печали, так что не стоит Жихарю стараться. Потихоньку богатырь давай выпытывать, отчего и почему царя с Китоврасом занесло в такие далекие края. Соломон сперва уклонялся от прямых ответов, а потом махнул рукой (все равно уже слухи пошли во всему миру) и рассказал. Соломон затеял построить у себя в Иерусалиме храм, равного которому не было бы нигде и никогда. Задача сама по себе трудная, но и того царю показалось мало: он поклялся, что воздвигнет храм, не прибегая к помощи железа. Ладно, кедровые балки можно обработать и бронзовым теслом, а вот вырубать и обтесывать каменные блоки стало нечем. Тогда и выписал он из Эллады Китовраса, славного чародейным искусством. Сговорились насчет оплаты, и полуконь вручил царю особого червяка, который умел прогрызать твердый гранит и мог точить его круглые сутки без всякой кормежки, потому что он как раз этим самым камнем и питался. Камнеед оказался работящим и смышленым, строительство шло к завершению, и Китоврас потребовал положенную мзду. Соломонова казна к тому времени сильно поистощилась, царь начал придираться к мелочам и всячески оттягивать расчет. Дело в конце концов дошло до рукоприкладства, и разгневанный кентаврос так наподдал венценосному заказчику копытом, что царь улетел на самый край света. Чтобы не произошло безвластия и смуты, Китоврас принял облик премудрого царя и начал, как уж мог, править. Подданных очень тревожила новая манера владыки изъясняться, да и в судебных делах он стал допускать подозрительную нерасторопность, а ведь как раз судом своим и славился Соломон. И с особенным ужасом пожилой полуконь узнал, что под его начало вместе с престолом перешел и царский гарем, насчитывающий в своих прекрасных рядах семьсот жен и триста наложниц... - Сил недостанет на то ни человечьих, ни конских! - обернулся Китоврас; он, оказывается, не забывал прислушиваться к разговорам сзади. - Справиться с ними не смог и тучегонитель Кронион! Жен семиста ему мало, давай еще триста наложниц! - А верно, Соломон Давидыч, ведь многовато, - сказал Жихарь. - Мы вот с Принцем от левой дороги отказались, чтобы до срока в хомут не залезть... - Он же дорогу избрал, на которой сулили женитьбу, - снова вмешался Китоврас, - так говоря про меня: мол, кому и кобыла невеста! Царь расхохотался над своей пошлой шуткой. - Э, семьсот жен, - сказал он. - Если вокруг тебя столько племен и народов, то лучше всего жениться на дочерях владык и вождей, чтобы сохранить мир. Шалом! - Он многозначительно поднял палец. - Когда идет война, невозможно построить не только храм, а даже маленькое отхожее место. - Мир - дело благое, сэр Соломон, хотя и весьма прискорбное для воина, - обернулся Принц. - Но все-таки триста наложниц... - А триста наложниц, - снова поднял царь палец, - это чтобы выводить на чистую воду всяких там самозванцев! - и указал на Китовраса. Расчет хитрого царя оправдался: полуконь очень скоро понял, что от такой жизни откинешь копыта до срока, и, оставив царство на верных людей, отправился якобы в паломничество по путям Авраама. На самом же деле он бросился на розыск улетевшего царя и в конце концов нашел его, как и рассчитывал, на краю света, где всякая земля кончалась и начиналась сплошная соленая вода. Теперь сотрудники-соперники возвращались восвояси. Они вполне бы могли перенестись в родные края чудесным образом, но царю Соломону заблажило наказать себя пешим и босым хождением. Китоврас решил сопровождать его до самого Иерусалима, чтобы не своротил куда-нибудь в сторону. Жихарь сразу догадался, что владыка израильский избрал такую дальнюю дорогу, мысля отдохнуть от государственных и гаремных забот. Тут царь Соломон опустился до низменных потребностей и сказал: - А если и не дойдем до жилья, все равно не беда: я из этого петушка сделаю такое, чего ваша мама никогда не приготовит... Будимир на шлеме захлопал крыльями и заголосил. - Птицу резать не дам! - второй раз за день заорал Жихарь. - Мог бы и догадаться, коли премудрый, что петух не простой... Царь стал извиняться, но Будимир не унимался, кричал и вытягивал шею. - Да не будет никто тебя есть, - сказал Жихарь. Но надрывался петух совершенно по другому поводу - впереди и с боков на дорогу выходили неведомые люди. Они были одеты в лохматые шкуры, вооружены короткими копьями и длинными ножами. - К бою! - рявкнул Жихарь. Царь Соломон заозирался, Китоврас забил копытами, Принц мгновенно достал из-за спины меч. Без долгих слов один из лохматых метнул копье в кентавроса, видно, посчитал его самым главным или самым опасным. Царь Соломон крутанул посохом и отбил копье далеко в сторону. "Ушлый какой!" - успел подумать Жихарь, а больше ничего не думал, потому что в схватке не думают и надеются только на выучку. Меч показался ему слишком легким, и рука сама ухватила кистень. Несколько копий бесполезно ударили в Принца. Жихаревой голове стало легко - Будимир слетел и принял самое деятельное участие в бою. Колючее ядро кистеня загудело и мягко вошло в незащищенную голову врага. Остальные отпрянули и попали прямиком под удар задних ног Китовраса. Там им тоже пришлось тяжело. Засвистел меч Безымянного Принца. - Живых не отпускать - других приведут! - скомандовал Жихарь. На него бросился самый дюжий из лохматых, вмиг замахнулся и крепко ухватил за плечи. Шар кистеня ударил его по хребту, и смертельный захват ослаб. Жихарь, не глядя, сразу отмахнул вбок, откуда подал голос Будимир, и угадал: сбоку к нему подбирался один с ножом. Больно ударило в плечо, но кольчуга не подвела. Тут под ноги Жихарю прикатилась чья-то голова, и он чуть не споткнулся. В руках у Китовраса оказалась нагайка, он ловко хлестал разбойников по глазам. По этой же части промышлял и Будимир, от него так и пыхало жаром, искры летели во все стороны, поганью шкуры затлели. Это испугало нападавших, вышла мимолетная передышка. Жихарь увидел, что царь Соломон совершенно спокойно беседует с четырьмя лохматыми, тычет посохом в небо и в землю, а они внимательно слушают. Но тут ему стало не до царя, набежали еще трое, пришлось взять в левую руку меч. Смертельный прием Беломора действовал безотказно. - Бить в спину дурно, сэр негодяй! - возмутился кем-то Принц. - Ваша рука недостойна держать оружие! Долой ее! Внезапно биться стало не с кем. Жихарь бросился на выручку царю, но и там все было кончено: четверо Соломоновых слушателей лежали на земле, попарно пронзив друг друга копьями. Глаза у Жихаря сделались навыкате, как у самого премудрого царя. - А, - пожал плечами Соломон, сын Давидов. - Я им немножко объяснил, что все в жизни суета и не стоит продлевать бесполезную жизнь в этой юдоли скорби. В сущности, так оно и есть. - А целое войско вот так уговорить сможешь? - с надеждой спросил Жихарь. - Надо попробовать, - отвечал Соломон. Только тут богатырь выдохнул полной грудью. Китоврас исходил своими труднопонимаемыми проклятиями и просил перевязать руку и поглядеть, что там с копытом. Будимир потерял несколько хороших перьев из хвоста. Один рог на шлеме Безымянного Принца угрожающе согнулся вперед. - Ну ты молодец, как бык дерешься, - сказал Жихарь. - Брат, хватит тебе без имени шататься - за свирепость в бою нареку тебя Яр-Тур! - От всего сердца принимаю в дар это имя, сэр брат, - поклонился Принц Яр-Тур. - И родной отец не нашел бы для меня имени лучше. С ним я и взойду на трон. Царь Соломон достал из складок одежды маленькую деревянную раму, в которую были заключены костяшки, нанизанные на стальные прутики. Он ходил среди павших и на каждого откладывал одну костяшку. - Герои врагов не считают, сэр царь! - мягко заметил Принц. - Враги счет любят, - возразил премудрый. - Ничего они больше не любят, - проворчал Жихарь. - По-дурацки напали, по-дурацки и пали... Будимир!!! - вдруг заорал он. - Не клюй очи - ты не ворон! - Семнадцать! - провозгласил царь Соломон. - Это, должно быть, подляне, они помалу не ходят, - сказал Жихарь. - В этих лесах, говорят, их видимо-невидимо, а царицу их зовут Хватильда. Они давно бы весь мир завоевали, да одна у них беда: никак не умеют коней объезжать, конницу собрать. Мажут волосы медвежьим жиром, а того не понимают, что конь не терпит медвежьего духа. Теперь надо уходить поскорее, пока не подошли остальные. Против сотни и нам не выстоять. Надо только поглядеть у них по сумкам, нет ли еды. Первым полез по сумкам Будимир и чуть не поплатился: тот, самый дюжий, оставил в себе малость жизни и схватил петуха за глотку. Выручать птицу бросились Принц и Соломон. Яр-Тур отсек страшную лапу, а царь вонзил в грудь врага свой посох. Будимир хрипел и клонил голову набок. Занялись ранеными. Жихарь оторвал от подола рубахи ленту, царь достал из переметной сумы Китовраса целебную мазь, перевязали полуконю руку. Остатком ленты Жихарь обмотал шею Будимира. Петуха кентаврос бережно посадил себе на спину и предложил спутникам переложить на него часть груза. Соломон хотел было пристроить туда и свои сапоги, но Китоврас запротестовал: уничижаться так уничижаться. - Давайте-ка, господа дружина, бегом, - сказал Жихарь. Его все как-то незаметно признали старшим. - Лучше нам с себя семь потов согнать, чем попасть подлянам в лапы. - Ваши подляне, насколько я понимаю, все-таки люди, - откликнулся Яр-Тур. - Но поглядите внимательней на наших покойных противников! Пересчитайте хотя бы у них пальцы! Загляните им в глаза - если только можно это назвать глазами! Царь Соломон охотно извлек свое счетное устройство, только Жихарь запретил тратить время. Солнце клонилось на закат. Бежали легким бегом, а Китоврас при этом подбадривал самого себя нагайкой: видно, конская его половина была себе на уме. - А вы заметили, сэр брат, - сказал на бегу Яр-Тур, - что из них не вытекло ни капли крови? По спине богатыря забегали мурашки, и он прибавил ходу. ...Ночевать пришлось все-таки не под крышей - места были не только нежилые, а какие-то запустошенные. Путники сошли с дороги и обосновались на поляне, надежно закрытой со всех сторон кустами. Достали скудные припасы, пустили по кругу флягу с остатками вина - есть захотелось еще сильнее. - Сэр царь Соломон, - сказал Принц. - Правда ли, что искать вашего правосудия приходят не только люди, но также звери и птицы? - А куда же еще им прикажете идти? - удивился царь. - В таком случае, не могли бы вы призвать сюда хотя бы парочку зайцев? - Хорошенькое дело! - возмутился царь. - Вас вызывают на суд и вас же тут сразу режут и едят... Да и по закону Торы нельзя мне кушать зайчика. - И костра нельзя разводить, - вмешался Жихарь. - И Будимира чем-нибудь прикройте - чего он светится! Сторожить взялся Китоврас: он витиевато объяснил, что его четырехногая половина может выспаться за двоих. Его кое-как поняли и согласились. Ночь прошла теплая и короткая. На рассвете петух неуверенно, хрипло, но все же закричал. - Тихо ты! - тут же проснулся Жихарь. Вот говорят, что богатырский сон очень крепкий, а он вовсе даже чуткий. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Неспроста же говорят: увидев удивительное - не удивляйся, и оно перестанет быть удивительным. Повествование о том, как три Суя усмирили нечисть Далеко-далеко впереди Красному Петуху откликнулись его обыкновенные собратья. - Немного до жилья не дошли, - сокрушенно сказал Жихарь. - Зато здесь уже никаких подлян не будет. Все повеселели, а Будимир, услышав поддержку, вспорхнул на голову безответному Китоврасу и стал кукарекать в полную силу. - Сэр царь, - обратился Принц к Соломону, - может быть, ваш знаменитый суд определит между мной и сэром Джихаром сильнейшего? Хотелось бы выяснить это до того, как мы окажемся снова среди людей, чтобы каждый из нас мог вести себя соответственно своему рангу. - Извольте, - сказал царь Соломон, словно век ждал этого вопроса. - Я так думаю, тот из вас сильнее, кто сможет дольше пронести меня по дороге. Китоврас тут заржал по-лошадиному. - Но почему именно вас, сэр царь? - А что, вы предпочитаете нести Китовраса? Жихаря такие условия вполне устраивали. Метнули жребий. Первому выпало Принцу, меч его и арбалет переложили на кентавроса. Шлем царь Соломон потребовал оставить, потому что за рога ему будет удобно держаться. Жихарь вызвался считать шаги и пошел сбоку. Сидеть на железных плечах было, конечно, жестковато. Одной рукой премудрый царь ухватился за рог шлема, другую использовал для потрясания посохом. Китоврас с поклажей и Будимиром поскакал вперед поглядеть, нет ли опасности. "Это тебе не на коне красоваться, - думал Жихарь про Яр-Тура. - Тут выносливость нужна". Богатырь рассчитывал без труда победить, потому что Принцевы доспехи в совокупности с рослым и дородным царем составляли вес немалый. Царь ударял босыми пятками по панцирю, понукал. Но и без того Принц двигался ходко. "Не расчухал еще", - успокаивал себя Жихарь. Пыль из-под сапог Яр-Тура вилась столбом. "Двужильный он, что ли?" - удивлялся богатырь. Царь Соломон затянул песню. Слова были незнакомые, но боевые. Жихарь понемногу освоился и стал подпевать: - Позади земля родная, впереди пески Синая, на груди мой "могеншлом" наперевес! Вернулся Китоврас, доложил, что все в порядке, и снова поскакал вперед. Из смотровой щели в шлеме Принца повалил пар. Пар был горячий