бя отрублю - будешь всегда со мной? ВИТЕНЬКА. Твой Усть-Кан - это название дурдома? БОРИС. Нет, сумасшедший дом у нас здесь. Будешь? ВИТЕНЬКА. А почему левую? БОРИС. В правой держать удобнее. Будешь? Она кивает. Он отворачивается, кладет руку на стол и взмахивает секачом. Витенька закрывает глаза. Глухой стук. Она ахает, закрыв глаза. Борис оборачивается: цел. ВИТЕНЬКА (обнимает его). Ослик был сегодня зол, он узнал, что он осел. Я рассказывала? - летом я с одной девочкой познакомилась на юге, из санатория. У нее не было ноги, а ей девятнадцать лет. И ее мальчик любил, с шестого класса. Еще в больнице ей после операции признался, что даже рад, хоть это подло: она теперь никому не нужна, а он счастлив, что сможет ее на руках носить. Она ему сказала: дурак, ничего не понимаешь, я теперь совсем другая, и замуж смогу выйти только за такого же, как я, иначе всю жизнь себя ущербной чувствовать... БОРИС. Ну? ВИТЕНЬКА. Он учился в мореходке, мечтал о море... Он поехал за город и положил ноги под электричку. БОРИС. Вот - человек. ВИТЕНЬКА. Она вышла замуж. За другого! С двумя ногами. Которого полюбила. И который мог за ней ухаживать. А того раньше не любила, а теперь просто возненавидела. Я дрянь, говорит, а жить с ним все равно не могла бы, будь у него хоть восемь ног, а тут еще инвалид, с ума сойти!.. БОРИС. Сука твоя девочка! ВИТЕНЬКА. Дурак твой мальчик! А он о ней подумал? БОРИС (открывает чемодан). Будь здорова. Я тороплюсь. ВИТЕНЬКА. Послушай... ты всерьез хочешь уехать? БОРИС (укладывает вещи). Кроссовки... майка... ВИТЕНЬКА. Давай перестанем друг друга мучить. БОРИС. Куртка... эспандер... ВИТЕНЬКА. Ты можешь отложить хотя бы до завтра? БОРИС. Завтра - другое название для сегодня. Нож... ВИТЕНЬКА. Я не хочу, чтобы ты уезжал, слышишь? БОРИС. Шерстяные носки... ВИТЕНЬКА. Тебя не интересует, что я хочу сказать? БОРИС. Свитер... Ты еще здесь? ВИТЕНЬКА (подходит к двери). Уже нет! Я хотела сегодня сказать тебе... я люблю тебя! И больше ты меня не увидишь! БОРИС. Теперь это все неважно. Ты сама только что сказала. (Колеблется; подходит к ней, пытаясь обнять.) Подожди... ВИТЕНЬКА (вырывается). Ты до меня больше не дотронешься! Никогда! Прощай! И знай, что ты подлец! Подонок! БОРИС. Неправда! Почему я подонок? ВИТЕНЬКА. Потому что я беременна. (С треском уходит.) 6. Спальня. ОТЕЦ всклокочен, МАТЬ заплакана ОТЕЦ. Хорошо, пусть все будет по-твоему! Я ему все скажу! (Слушает: часы кукуют.) Я выкину наконец эту поганую кукушку! МАТЬ. Не смей! Это память! Их нам подарили на новоселье. ОТЕЦ. Избавиться от такой памяти! Ох, тошно мне тогда было. МАТЬ. Еще бы! Вы все напились... а я кормила Глебку, он лежал в коляске вот здесь, и я все время бегала меняла ему пеленки. А утром я проснулась: так тихо и светло, занавесок еще не было, и так хорошо, все лучшее только начиналось... ОТЕЦ. ...так тошно. Ты еще спала, а я курил у окна... МАТЬ. Я не спала... следила за тобой сквозь ресницы, мне не хотелось начинать день, хотелось подольше продлить это состояние - предвкушение новой жизни. ОТЕЦ. ...курил и смотрел на разрытые новостройки, утро солнечное, яркое, а я все думал: а что же дальше? Дальше что? А? А дальше-то - ничего... трехкомнатная квартира, старший инженер, семья, двое детей... тридцать лет! - а жизнь кончилась! Кончилась. Уже ничего нового не будет, ничего не произойдет, не изменится, круговерть: работа, дом, отпуск, то-се, только дети будут расти, а мы - стареть. Все было впереди, впереди, и вдруг! - хоп! - и все оказалось позади... МАТЬ. Валя... О чем ты. Мы нормальные средние люди... ОТЕЦ. Знаешь, кто такие средние люди? Это те, кто проживают свою жизнь только до середины. А дальше - просто существуют. Как мы - до получения этой долгожданной квартиры. МАТЬ. Мы просто уже немолоды, Валя. Всему свое время. ОТЕЦ. А где же время нашей зрелости?.. Как это вышло, что нашему поколению она была не суждена? Все были молодыми, молодая наука, молодая литература, и этот ярлык - на всю жизнь. Сорок пять - слинявшие молодые... И ничего мы уже не совершим: ушли лучшие годы, как вода в песок. Все опекали нас, поучали, поправляли... А крылышки расправить не давали, шалишь... МАТЬ. Ты же строитель... ты хотел преобразить город... ОТЕЦ. А вместо этого город преобразил меня. Какие мы к черту строители: эти безликие бетонные коробки, вечные недоделки, авралы, простои, комиссии, которым замазывают и заливают глаза, а они сами эти глаза в сторону отводят, потому что надо вводить в эксплуатацию новые метры... МАТЬ. Ты же строил планы... хотел все это сломать... ОТЕЦ. Что хочешь сломать - то тебя и сломает. Не планы надо строить, а дома. Что мы понимали в жизни четверть века назад, восторженные щенки? Время было: первый спутник, Гагарин, целина, Братск, добровольные дружины, небывалые фильмы, бури вокруг книг, борьба со стилягами, бороды и их стрижки как при Петре, дискуссия о физиках и лириках... И вот: бороды, и джинсы, и тебе десять лет до пенсии... МАТЬ. Вот молодые и не хотят ошибок отцов - как мы не хотели в свое время. Они умнее нас: знают, что жить надо не так, как мы жили. А как надо - не знают. А мы - знаем?.. Ты - знаешь? ОТЕЦ. Кто знает, как надо жить - все равно живет не так. А ты - ты знаешь, как надо? МАТЬ. Я не знаю, как надо, но точно знаю, как не надо! Так, как я! Вламывать в три лошадиные силы: полторы ставки на работе и полторы дома! Я вторую главу докторской пятый год окончить не могу! ОТЕЦ. Мне твоя докторская уже вот где стоит! Да лучше б я на двух работах вкалывал, снег по утрам чистил, дачи кому-то строил, но знал бы, что дома жена за порядком смотрит! МАТЬ. Ты сам знаешь, что я способнее тебя! ОТЕЦ. Черта с два! Девчонки всегда лучше учатся - просто они усидчивее и послушнее, исполнительнее. А дальше - куда ни посмотри: только мужчины двигают все! И не только ученые - лучшие повара, портные, парикмахеры: кто угодно! МАТЬ. Потому что мы рожаем детей! Кормим! Воспитываем! ОТЕЦ. Вы уже и рожать почти бросили! И питание искусственное! И воспитывают ясли, сады, школы и подворотни! МАТЬ. Проще в академики попасть, чем в эти ясли! ОТЕЦ. Что за бич нашего времени: не для того природа создала первосортных женщин, чтобы они стремились стать второсортными мужчинами! Заурядные писаки, заурядные администраторы, деятельницы! И все вопят о равенстве, чтобы воспользоваться его преимуществами, но все клянут равенство, чтобы нести его груз! МАТЬ. Ты всю жизнь комплексовал, что я чего-то добилась! ОТЕЦ. Дети бегут из семьи, вот чего ты добилась. Чем пыжиться осчастливить человечество, сделай хоть что-нибудь для собственной семьи! МАТЬ. Ты на себя посмотри! Если бы у мальчика был достойный пример перед глазами, он вырос бы другим человеком! ОТЕЦ. Участковым врачом ты хоть какую-то пользу приносила. А теперь? Кому нужно твое изменение нечто под влиянием чего-то при некоторых факторах? Самая вредная разновидность населения - это кандидатствующие дамы. Засели повсюду, раздулись от самомнения - бульдозером не спихнешь; и решают судьбы науки, домохозяйки чертовы! Что непонятно их куриным мозгам - то и неправильно! МАТЬ. Привыкли хаять врачей. А чуть где кольнуло: ах, помогите, доктор, умираю! Дымит как фабрика, пьет как конь, зад от телевизора не отрывает - требует, чтобы врач сделал его здоровым. Лекарств хочет! А скажи ему, что жить надо иначе - еще жалобу накатит: мол, врач не проявил внимания! А у врача таких сорок за день. И на каждого историю болезни заполни - рука отваливается! А после приема топай по вызовам. Да, сбежала с участка я, сбежала! Но хоть что-то я в жизни сделала. А ты? Пустое место. Школьницу можно в управление посадить ваши бумажки подписывать. Разве вы инженеры? - помесь чиновника с чертежником! ОТЕЦ. Я бы многое сделал... если б не связался с тобой. МАТЬ. Плохому мужчине всегда женщина мешает. ОТЕЦ. Я - плохой мужчина?! А плохой женщине что мешает?! МАТЬ. Ты вообще не мужчина. Всегда все решения принимала я. Начиная с самой свадьбы. Я устала быть главой семьи. ОТЕЦ. Ах, с самой сва-адьбы! Главой! Тогда ты не так пела. Уж так стелилась, так... подлизывалась. Ты прекрасно знаешь: если б не Борька, только бы ты меня тогда и видела! МАТЬ. Что-о? ОТЕЦ. То! Ах, какая красивая, какая умная, ученая, гордая собой женщина! Ты же самодостаточная система, тебе же никто не нужен! Тебе нужен муж только для постели и престижа! МАТЬ. И ты смеешь мне после всего, что было... ОТЕЦ. Что было? Что было? Телефонные звоночки? Командировочки? Дежурства, на которых тебя не было? МАТЬ. Забыл, как бегал за мной? Как на коленях стоял? ОТЕЦ. Стоял, потому что совесть имел! Да если б не Борька, не я бы стоял, а ты ползала! Что, думаешь, мне свет клином на тебе сошелся? Мне осточертело все это с тобой вместе!! Жизнь псу под хвост! Если б не Борька... Бежать отсюда, бежать! МАТЬ (холодно). Беги. Не держу. (Пауза.) Он не твой сын. 7. Кухня. САНТЕХНИК, ГЛЕБ помогает ему. Раза три на протяжении их разговора хлопает за сценой входная дверь и слышны громкие шаги САНТЕХНИК. Любишь работать? ГЛЕБ. Зарабатывать люблю, а так - нет. В другой раз сам сделаю. Пусть треха останется в семье. Глядишь - и мне капнет. САНТЕХНИК. Для того и вяжешь? Немужское развлечение. ГЛЕБ. Равенство так равенство. Если женщины могут таскать шпалы - пусть мужчины хоть вяжут. Скучно без дела. САНТЕХНИК. Хуже, когда с делом скучно. Больше года подряд интеллигентный человек ни одной работы вынести не может. ГЛЕБ. А я уже восьмой год школу выношу. САНТЕХНИК. Судьбы наши... Ты крепись. А чего ты хочешь? Денег, тряпок, девочек, веселья? Думаешь, не надоест? ГЛЕБ. А чего еще хотеть? Вы вот - чего хотите? САНТЕХНИК. Я? Что хочу, то я имею. Пустячок. Счастье. ГЛЕБ. Это ненадолго, не волнуйтесь. САНТЕХНИК. Это у глупых и слабых ненадолго. А у умных и сильных - на всю жизнь. ГЛЕБ. Короткая же жизнь у у умных и сильных, я чувствую. САНТЕХНИК. А что толку в долгом несчастье? Когда я работал учителем, я пытался вдолбить лоботрясам вроде тебя... ГЛЕБ. А что вы преподавали? САНТЕХНИК. Историю, географию, английский, литературу, черчение, рисование и физкультуру. ГЛЕБ. Вы математику и пение не перечислили. САНТЕХНИК. Не веришь. Была восьмилетка в одной деревеньке. Учителей нет, двое вообще вчерашние десятиклассники. Ну мне и собрали две ставки всего, что я вообще мог. ГЛЕБ. Я чувствую, вы были там счастливы на две ставки. САНТЕХНИК. Как всегда. Я был счастлив, когда попал туда, год был счастлив, пока преподавал, а потом был счастлив, что удрал оттуда. Умному человеку кругом счастье, понял? ГЛЕБ. А по Грибоедову - умному человеку кругом несчастье. САНТЕХНИК. Скажи, ты себе счастье как представляешь? ГЛЕБ. Я себе такого даже представить не могу. А вы как? САНТЕХНИК. Отвечай, юнга, когда старший спрашивает. ГЛЕБ. Когда старшие заставляют младших отвечать, те все равно думают одно, а отвечают другое. Старшие, кстати, тоже хотят спросить одно, а спрашивают другое. САНТЕХНИК. Хочешь услышать, что я тебе скажу? ГЛЕБ. Откуда человеку знать, хочет он услышать или нет, раньше, чем он услышал это, раз он не знает, что именно услышит? САНТЕХНИК. Счастье - это состояние души, это способность хотеть и умение ходить по путям сердца своего; это соответствие всех условий - истинным душевным потребностям человека. А люди хотят-то душой, а определяют, чего им добиваться, умом. Думают, будто хотят одного, а на самом деле хотят другого. ГЛЕБ. А как узнать, чего ты хочешь на самом деле? САНТЕХНИК. Верь себе. Не насилуй себя. И однажды, в ветреный закат, ты услышишь, как внутри тебя что-то звучит: ощутишь, как внутри тебя распирает не то радуга, не то парус... ГЛЕБ. ...не то запор. Все это лирика. САНТЕХНИК. Повторяю для пустозвонов - шершавым языком плаката. Жизнь человека - это ощущения! Ощущения рождают желания. Желание рождает мысль. Мысль рождает действие. Пример. Ощущаешь голод. Хочешь мяса. Думаешь об охоте. Делаешь дубину и бьешь мамонта, трясясь от страха, а потом от гордости. Ясно? ГЛЕБ. Ясно. Трясусь от гордости. Где обещанное счастье? САНТЕХНИК. Продолжаю. Люди задыхаются в подводной лодке. Спаслись. И всю жизнь память щемит: счастливы были. ГЛЕБ. Пусть мои классовые враги задыхаются. Понимаю, почему вас из школы выперли. САНТЕХНИК. Чем человек за свою жизнь больше пережил ощущений, тем полнее он прожил жизнь. А счастье - это стремление души жить в полную силу. Смотри (вынимает мелок и рисует на темной стене), вот это - ощущение: кверху - положительные, книзу - отрицательные... а это - время жизни. Чем длиннее эта линия, чем шире ее размахи - тем полнее прожита жизнь. Дальше. Сила души и желаний, крепость нервной системы у каждого разная. Одному нужно преодоление опасностей, игра со смертью. Другой мечтает о тихих радостях бухгалтера: зато бухгалтером будет отличным, еще начальником тому, первому, - ото-то со скуки спустя рукава работать будет. ГЛЕБ. Каждому свое. САНТЕХНИК. Именно. Вот чем объясняются все поступки людей. Чтоб душевные силы, или, выражаясь научно, нервная система была напряжена до оптимального предела. Он у каждого свой. (Чертит размашистые зигзаги.) Вот - сильная душа. А вот слабая (чертит пологие зигзаги) - жизненная энергия мала. Что следует? ГЛЕБ. Что со стенки-то стереть надо будет. САНТЕХНИК. Что человек должен обязательно устраивать несчастья себе на собственную голову. Вот он достиг всего (чертит вверх) - а дальше? Ну, имеет это (короткая горизонтальная линия), привычка снижает ощущения (пологая черта до нуля), - а где жизнь? Интерес? Препятствие? Новое? И (резкий штрих вниз) от счастья стремится к горю: страдать, бороться, ликовать, познать все! И (резкий штрих до верха) - опять взлет! А вообще это не плоскость, а (изображает руками обруч) цилиндр. Противоположности сходятся. (Чертит цилиндр.) У счастья и страдания, наслаждения и боли - граница общая. Поэтому сильные чувства легко переходят в противоположность: любовь и ненависть живут рядом. Крохотный шаг - и сильное чувство переходит границу, как бы оставаясь тем же по величине, но меняет знак плюс на минус... Поэтому, когда все хорошо, интересный и энергичный человек должен сделать все плохо. Когда ты поймешь это, тебе все станет ясно в человеческих поступках. Это - моя собственная универсальная теория. А прочее - задачки из учебника. ГЛЕБ. Вы сколько за урок берете? САНТЕХНИК. Столько еще не начеканено, был ответ. ГЛЕБ. А вы никогда не были профессором? САНТЕХНИК. Если разменяешься по пустякам, то дорога окажется слишком длинной, средства станут целью, а цели не достигнешь. Когда я получу Нобелевскую премию... Слышен стеклянный грохот и вопль отца: "Да на кой черт мне это все! И минуты не останусь больше!" ГЛЕБ. Разрешите предложить вам одну задачу, профессор. Здесь сейчас будет маленький хапарай...  * ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ *  Досадная неувязка. Занавес опущен. В зале еще полный свет. ГОЛОС В ДИНАМИКАХ. Раз, два, три. Раз, два, три. (В динамиках гудит и посвистывает фон.) Ну как теперь? Билетерши закрывают двери в зал. 2-Й ГОЛОС (раздраженно). Да все равно фон. Не понимаю. 1-Й ГОЛОС Раз, два, три. (Фон уменьшается, снова увеличивается.) Раз, два, три. Даю настройку: раз, два, три... Свет в зале начинает медленно гаснуть. 2-Й ГОЛОС. Подожди, это не здесь. Подержи-ка. Да отключи его пока. (Свист, громогласный треск, щелчок; голоса.) Свет в зале почти погас. ГОЛОС 3-ГО РАБОЧЕГО. Красивая девочка, да? ГОЛОС 1-ГО РАБОЧЕГО. Стервы они все, красивые. Запросы больно большие... РАСПОРЯДИТЕЛЬ встает из первого ряда и, пригибаясь, быстро выходит в ближайший боковой выход. В зале уже темно, только софиты направлены на занавес. В динамиках звучат, усиливаясь, аккорды гитары и насвистывание. Песня: вначале тихо, затем набирает страсть (голос 2-ГО РАБОЧЕГО). А вот и ты, а вот и ты. Боюсь опять проснуться. Средь быстротечной маяты руки твоей коснуться. На миг назад, на миг вперед, - обрушится пространство. Я виноват, я не сберег, не стою постоянства. Дрожь твоих губ. Где ты была? Ночное покаянье. Чья боль и память привела тебя сюда? Молчанье... И в первый раз - в последний раз - Я встану на колени. И двадцать лет разлучат нас, И луч сведет осенний. Касанье рук, твоих волос серебряные нити. Вам верен ваш заблудший пес, примите и казните. Прости, прощай. И скрипнет дверь. Рассвет лицо осушит. Забудь потери и не верь, ты не ушла. Послушай... Треск в динамиках, щелчок, тишина. Занавес поднимается. 8. "Ребячья". БОРИС, ВИТЕНЬКА. БОРИС (на коленях). Ты выйдешь за меня замуж? ВИТЕНЬКА. Опять? Хорошо. Я согласна подумать. БОРИС (встает). Почему ты не сказала? ВИТЕНЬКА. Откуда знать, как мужчина это воспримет... БОРИС. Неужели ты сомневалась?! ВИТЕНЬКА. Ненавижу зависимость... Женщине всегда хочется продлить подольше свою власть над мужчиной. А когда она выходит замуж, эта власть кончается. Хочется быть желанной, недоступной, кружить всем головы, хочется сознавать свободу выбора... а потом все кончается вот так. БОРИС. Да когда женщина выходит замуж, это его власть над ней кончается, а ее-то только начинается! ВИТЕНЬКА. На что нормальному человеку власть. Я хочу быть нормальной слабой женщиной. БОРИС. Хочешь - будь! Пальцем тебе не дам шевельнуть. ВИТЕНЬКА. Попробуй я только. Жизнь взрослых детей... Жить у родителей, по распорядку родителей, слушаться родителей, одалживать деньги без отдачи у родителей. В наши квартиры, знаешь, и одна семья еле вмещается, а на две они никак не рассчитаны. Свекровь говорит одно, невестка другое, выходит третье. БОРИС. Так едем вместе! Быстро! ВИТЕНЬКА. Куда еще? В этот твой Капкан? Нет - Усть-Кан? БОРИС. Вызываем такси, хватаем твой чемодан, и... ВИТЕНЬКА. У меня нет чемодана! Что я там буду делать? БОРИС. Жить! Сама. Со мной. Как полагается. ВИТЕНЬКА. Жить. А где? Тебя там квартира ждет? БОРИС. Начнем с нуля! Сами. Как положено нормальным людям. ВИТЕНЬКА. А училище? Там же наверняка даже театра нет! БОРИС. Будешь играть в Доме культуры. ВИТЕНЬКА. Мне надо учиться! "Дом культуры"! БОРИС. Слушай, не гробь нам обоим жизнь. За три года ты провалила в шесть училищ - мало? Ты такая же актриса, как я - курочка ряба. Я тебя люблю, а не актрису, хоть подметалой будь. ВИТЕНЬКА. Я тоже человек. И тоже имею право решать. БОРИС. А имеешь право - так пользуйся им быстрее. Решай. ВИТЕНЬКА. Бросать город, где я выросла, где мои друзья... Это же крах всего. У меня ведь тоже своя жизнь. Свои привычки, и планы, и надежды, и призвание, наконец! БОРИС. За призвание замуж не выйдешь. ВИТЕНЬКА. Зачем уезжать, когда все уже по-твоему? БОРИС. Сама же кричала про самостоятельность! Про то, что хочешь быть неравноправной слабой женщиной! ВИТЕНЬКА. Здесь в театре меня уже знают! И обещают дать на пробу роль! Мне мало быть агрегатом для ублажения мужа и семьи, я не хуже и не глупее тебя! И хочу быть чем-то в жизни! БОРИС. Смотри. Двум медведям в одной берлоге не жить. ВИТЕНЬКА. Ты хочешь меня сломать... подчинить себе... БОРИС. Играть любовь на сцене для тебя важнее, чем любить? ВИТЕНЬКА. Любить... Нельзя же так, нельзя бросать человека в беде, если любишь! Все, все вы такие, только бы получить свое, а там выпутывайся сама как знаешь, хоть сдохни. У вас ведь грандиозные планы, свои высшие мужские интересы, вы же хозяева жизни, а мы... мы... Почему, за что такая несправедливость природы, что я одна за все расплачиваюсь! Вечно зависеть: от родителей, от природы, от мужа... а тебе наплевать! БОРИС. Место мужчин - на полшага впереди, место женщины - рядом. Решай. Да - нет. Ответ сейчас. ВИТЕНЬКА. А... ребенок? БОРИС. Прилечу на свадьбу. Буду посылать алименты. ВИТЕНЬКА. А... ты не будешь меня обижать? БОРИС. Никогда! Ты ж меня потом загрызешь. ВИТЕНЬКА. Боря... а ты не пьешь? БОРИС. Ну, знаешь. Мне что, справку от врача принести? ВИТЕНЬКА. Боря... разве на таких, как я, женятся?.. БОРИС. Глупая... мне всегда нужна была только ты одна. ВИТЕНЬКА. И ты меня никогда не бросишь? БОРИС. Никогда! Ни за что! А ты меня? ВИТЕНЬКА. Что бы я... ну... что бы ни было? БОРИС. Что бы ни было? ВИТЕНЬКА. Ты клянешься? БОРИС. Клянусь! ВИТЕНЬКА. Тогда... женись на мне. Хоть ненадолго... БОРИС. Не хочу ненадолго! Хочу навсегда. И что за дурь - думать о разводе будет время после свадьбы. ВИТЕНЬКА (смотрит в сторону). Я беременна не от тебя. 9. Те же в других позах: прошло несколько минут ВИТЕНЬКА. Он не может оставить семью... Он ни в чем не виноват... я сама его хотела. Я люблю тебя. БОРИС. Ты сошла с ума... ВИТЕНЬКА. Я не виновата, что сошла с ума не по тебе. БОРИС. Лучше бы ты ничего не говорила... ВИТЕНЬКА. Делай что хочешь, только чтоб я ничего не знал, да? Лучше быть дрянью один раз, чем обманывать всю жизнь. БОРИС. А когда я состарюсь, ты будешь любить меня, да? ВИТЕНЬКА. Наверно, тогда мне будут нравиться мальчики. БОРИС. А меня когда?! ВИТЕНЬКА. Послушай... Если ты правда любишь меня... Я буду тебе хорошей женой. Верной. Буду все делать. Только помоги мне сейчас. Не уезжай. Тебе будет хорошо со мной. БОРИС. Мне уже хорошо... Кто он?! Кого ты смогла любить. ВИТЕНЬКА (тяжело). Лучше бы тебе этого не знать. Стук в дверь: входит ГЛЕБ, отводит брата в сторону. ГЛЕБ. Ты что, уксусу выпил? Первое. Ты мне должен пятерик. БОРИС. За что еще. ГЛЕБ. За две бутылки "Агдама". БОРИС (безжизненно). Какого еще "Агдама". ГЛЕБ. Который я пацанам поставил. БОРИС. Каким еще пацанам. При чем тут я!! ГЛЕБ. При том, что они начистили тыкву ее прихехешнику. БОРИС. А-а! Кто он?! Как он хоть выглядит?! ГЛЕБ. Думаю, что сейчас он выглядит подходяще. А кто - не знаю, темно было. Нормальная пожилая плешь. И второе. Отложил бы ты свой вояж. Подготовил бы постепенно, как люди делают. Учу вас, учу... Там предки из-за тебя разводиться затеяли. 10. Спальня. МАТЬ, ОТЕЦ: сидят над списком ОТЕЦ (пишет). Часы тебе... пусть теперь кукуют. Книги художественные: Достоевский, подписной - ладно, тебе, раз ты такая умная... Мопассан, подписной - мне. Дюма... гм, пополам. МАТЬ (издевается). Ведерко помойное не забудь. Тоже вещь. ОТЕЦ. Делить лучше сразу, а то потом суды. Обиды. Пылесос тебе... холодильник мне... МАТЬ. Еще бы, где ты будешь водку охлаждать. ОТЕЦ. Глеба я беру с собой... МАТЬ. Чтоб алиментов не платить? Да он еще вас двоих обеспечит! Нет, Глеб останется со мной. ОТЕЦ. Кормильца урвать решила? Нет, матушка, пиши свою докторскую, будешь бешеную зарплату получать... а Глеб - мне. МАТЬ. Вот так проживешь жизнь - и не узнаешь с кем... ОТЕЦ. А что ж твой принц на тебе не женился? Не удостоил? МАТЬ. Да ты ногтя его не стоил! ОТЕЦ. Еще бы: орел, наверное, могуч, силен, властен, да? МАТЬ. Просто - он был настоящий. Никому ничего не был должен; ничего не боялся. Всегда решал сам; и всегда делал то, что хотел. И ничего не обещал. А вы... чего вы только не обещаете девушкам, какую саморекламу устраиваете! Или наоборот, этакое мальчишеское пижонство - выставить себя циничным эгоистом, роковым негодяем. А и то, и другое прикрывает совершеннейшую пустоту... Не виноват он в моем самолюбии дурацком. Уехала бы с ним к чертям и была бы счастливой женой... ОТЕЦ. Так это я виноват в твоих похождениях: плоховат, да? МАТЬ. Похождениях? А чем твоя жизнь отличается от моей? ОТЕЦ. У мужчин это одно, а у женщины - совсем другое! МАТЬ. Что же другое, милый? Дело женщины - сохранять свою семью, а дело мужчины - разрушать чужие, да? ОТЕЦ. Дело мужчины - добиваться, дело женщины - отказать! МАТЬ. Так и динозавры вымерли. Зря я тебе не отказала. ОТЕЦ. Зря. Зато теперь я тебе отказал. МАТЬ. Наконец я смогу на старости лет толком выйти замуж. ОТЕЦ. Что?! Это тот твой облезлый кот?! МАТЬ. Облезлый кот - это ты, милый. А он - седой лев. Настоящий мужчина. По нему и сейчас аспирантки сохнут. ОТЕЦ. По карьере они сохнут. Еще бы - профессор! МАТЬ. Он не просто профессор - он ученый. Личность. И он меня понимает. Я ему как человек близка. Он - не ты. ОТЕЦ. Как поймет тебя получше, близкой ты ему быть перестанешь. Да он скопытится не сегодня-завтра. Мода тоже: седина в бороду, бес в ребро. Будешь ему по утрам вставную челюсть подавать. МАТЬ. Тебе и этого не подадут. ОТЕЦ. Мне. Не-ет... я уйду отсюда прямиком в одну тихую улочку, где комнатка на первом этаже затенена кустами под окном, где мурлычет кошка, потому что ее хозяйке не жалко поцарапанной мебели... где мне всегда счастливы, и ждут, и понимают. МАТЬ. М-да. (Качает головой.) И сколько лет этой кошке? ОТЕЦ. Два года. Я принес ее котенком... МАТЬ. Я про другую кошку. ОТЕЦ. Хм. (Мечтательно.) Ну, вдвое моложе тебя. МАТЬ. Значит, тебя тоже. Видимо, твой идеал: четыре класса образования, глухонемая и образцовая домохозяйка. ОТЕЦ. Мне вовсе не надо, чтобы жена перла кошелки из магазина: я их и сам переть могу, если люблю. Но чтобы я знал, что она меня любит, и ценит, и я ей нужен - такой, какой есть, и она видит во мне все лучшее... МАТЬ. Кому вы нужны - такие, какие есть... Знаешь, почему девушки закрывают глаза, когда целуются? Чтоб вас не видеть. ОТЕЦ. Мужчины тоже закрывают. Чтоб видеть свой идеал. МАТЬ. Современный стиль: жена, любовница и случайные связи. И все личные дела - в рабочее время, да? После этого они еще кого-то винят в плохих домах, которые строят. ОТЕЦ (самодовольно). Если твой муж - мужчина, то следи... МАТЬ. Да не мужчина ты! Любишь - так сказал бы сразу и ушел к ней. А так никому из нас жизни не было. Рохля ты! Даже здесь не способен на поступок. ОТЕЦ. Я рохля?! Я неспособен на поступок?! МАТЬ. Ну, желаю тебе счастья. Какой чемодан ты возьмешь? ОТЕЦ. Тебе всегда хотелось от меня избавиться! Так избавишься! (Рвет список.) Поступок тебе нужен? Так вот: твоя дубленка! Премия, ха-ха! Я украл эти деньги! Украл! МАТЬ. Ну какой из тебя вор. Ты даже на это не способен. ОТЕЦ. Скоро общество и ты от меня освободятся! Владей всем! МАТЬ. Да чем ту владеть? У тебя что, бред? ОТЕЦ. Загнал партию кровельного железа вдвоем с прорабом и преподнес супруге эту чертову дубленку! МАТЬ. Какой же это поступок? Ты просто поддался общему течению. Если б ты меня любил - никогда бы в этом не признался. ОТЕЦ. Поступок будет, когда посадят! Ревизия уже копает! МАТЬ. Подкопаешься под вас... Послушай, ты это всерьез?.. ОТЕЦ. А что такого? Украл - должен сидеть, все нормально. МАТЬ. Если бы ты меня уважал - никогда бы этого не сделал. МАТЬ. Так я же ради тебя!! Стук в дверь: входит ГЛЕБ и тащит отца в сторону. ОТЕЦ (отпихиваясь). Выйди вон... не смей слушать!.. ГЛЕБ. Наломал ты, батя, дров. Знаешь, я тебя не осуждаю... но как ты мог! ОТЕЦ. Я тебе сейчас эти спицы знаешь куда воткну! ГЛЕБ. Мне стыдно за тебя. ОТЕЦ. Не лезь куда не надо! Нечего мне стыдиться, понятно? ГЛЕБ. Понятно. Она красивая девушка. Но должно же быть у тебя чувство ответственности. На месте Борьки я бы тебя... ОТЕЦ. Ты о чем? ГЛЕБ. Она тебе не сказала, но ты мог сам догадаться. ОТЕЦ. Кто - она? О чем - догадаться? ГЛЕБ. О чем, о чем! Невинное дитя. У нее будет ребенок. ОТЕЦ. Что-о? (понижая голос.) У матери?! ГЛЕБ. Этого, знаешь, я не знаю. Это ваше личное дело. Ты не придуривайся. У НЕп. ОТЕЦ. Да у кого, наконец?! ГЛЕБ. У кого?! У девушки с веслом! У Вики! Витеньки! ОТЕЦ. Ох-х. (Берется за лоб.) Это следовало ожидать... ГЛЕБ. Ах, следовало?! Знаешь... другого бы я в таком положении назвал негодяем! ОТЕЦ. И правильно! Он и есть негодяй! ГЛЕБ. Еще бы. Встал тебе поперек дороги. Н-ну, ты фрукт! Ты хоть соображаешь? Он же на ней чуть не женился! ОТЕЦ. Я ему женюсь! А она... з-замуж! Ну не-ет! Ничего, все это к лучшему! Я сейчас им устрою! (Быстро выходит.) ГЛЕБ. Совсем из ума выжило это старшее поколение. Черт-те что творится, а им еще кажется, что все к лучшему. 11. Большая комната. ВИТЕНЬКА. Из спальни выскакивает ОТЕЦ ВИТЕНЬКА (быстро). У меня Муська пропала. Я прямо сама не своя. Помнишь, каким пушистым котенком ты ее принес... ОТЕЦ. Послушайте... вы... ВИТЕНЬКА. "Вы"? Первый и последний раз ты назвал меня на вы два года назад... Да, я здесь. Ты решил меня предать? ОТЕЦ. Да что ж это за... ВИТЕНЬКА. Конечно: приятней убегать от забот в тенистую улочку... где в каморке кусты за окном, и ждет безропотная подруга. Я устала тебя ждать с этим ворованным счастьем... Дверь спальни открывается: МАТЬ. МАТЬ. Так вот для кого ты стал воровать... жулье! А ты, девочка, видишь, с каким ничтожеством связалась? Он же юлит даже сейчас... размазня! ВИТЕНЬКА. Ты боишься, что я подам на алименты? МАТЬ. Ах, алименты?! Ну, нет. На, получи его целиком! (Подталкивает отца к Витеньке. Уходит обратно, грохнув дверью.) ОТЕЦ (оседает на диване). Ох. Ох. Ты не объяснишь мне... ВИТЕНЬКА (присаживается рядом, шепчет ему на ухо) ...не сердись. Так тошно было... ОТЕЦ. Уф-ф. М-м-м. Почему ты не сказала мне сразу? ВИТЕНЬКА (легко). Не хотела разрушать твою семью. ОТЕЦ. А. Спасибо. А теперь все так, ка мы говорили... (Пауза. Каким-то новым голосом.) Эх, староват я для тебя. ВИТЕНЬКА. Гулять - так не староват, а жениться - староват? Хорошая логика. Когда мужчина - настоящий мужчина, возраст значения не имеет. Я пойду за тебя с закрытыми глазами. ОТЕЦ. Открывать глаза надо до замужества, а не после. Мне сорок пять лет! ВИТЕНЬКА. А говорил - тридцать восемь. ОТЕЦ. Двадцать пять лет разницы... страшная вещь. ВИТЕНЬКА. Все равно самая страшная вещь - прожить жизнь врозь с тем, кого любишь. ОТЕЦ. Через десять лет мне будет пятьдесят пять, а тебе тридцать. И ты встретишь молодого и красивого. И - конец. ВИТЕНЬКА. А если не встречу? Мало ли что может случиться в будущем - так поэтому обрекать себя на горе в настоящем? Или вы все полагаете, что любовница и жена - совершенно разные вещи, и кто годится быть одной - не подходит в другие? ОТЕЦ. Эти браки, где мужчина вдвое старше... Женившись, он вдруг молодеет, его прямо не узнают, а узнав, поздравляют. Он парит на крыльях любви... старый петух в крашеных перьях. Проходит пара лет - и боже мой, он старик, еле тянет ноги... клиент готов. А кругом посмеиваются. И когда молодая жена наставляет ему рога, симпатия на ее стороне: поделом старому козлу. ВИТЕНЬКА. Ты сам говорил, что одна я тебя понимаю! ОТЕЦ. Женщина понимает мужчину так: глядит ему в рот и восхищенно поддакивает. И он в восторге. А за двадцать лет это надоедает. Этот монотонный моногамный брак: две стареющие лошади в одной упряжке... и обе тоскуют по юности и счастью. И встречается девочка, и изводит жажда быть свободным, счастливым, не верить времени и вернуть молодость, и перестаешь владеть собой, потому что и не хочешь владеть... ВИТЕНЬКА. Я хочу хотеть того, что хочешь ты. Слышишь? ОТЕЦ. Всю жизнь я мечтал это услышать. И вот, когда встретил... но как нам здесь, в этом городе, где все всех знают? ВИТЕНЬКА. Плевать на этот город. Давай уедем! ОТЕЦ. Куда? Как? Поздновато мне... ВИТЕНЬКА. До среднестатистического возраста ты вполне успеешь поставить детей на ноги. А я... буду уже старенькой... буду нянчить внуков... ОТЕЦ. И почему девушек тянет к немолодым мужчинам... ВИТЕНЬКА. Это немолодых мужчин тянет к девушкам. Правда, молодых тоже. А на самом деле... с тобой интересно, ты умнее, ты личность, понимаешь? С тобой я тоже сразу становлюсь взрослой и значительной: не девчонкой, а дамой, женщиной, полноправной в этой жизни. И становлюсь ею не под пенсию, а еще молодой, красивой. С тобой я защищена, ты крепко стоишь в жизни, с тобой ничего не может случиться. ОТЕЦ. Меня скоро посадят. ВИТЕНЬКА. А? Тьфу. Предупреждать же надо. Надолго? ОТЕЦ. Прокуроры - люди не мелочные. Торопливость не любят. ВИТЕНЬКА. Ничего. Бывает. Отсидишь и вернешься ко мне. Я тебя пропишу. Я уже привыкла ждать... Но ловко: все все расхлебывай, а сам - дышать в сосновые леса! Так неохота жениться? ОТЕЦ. Когда я женился, до боли не хотел походить на большинство мужей: подкожные рублики на то-се и при случае изменять жене. Но мало кому выпадает удача всю жизнь любить свою жену. ВИТЕНЬКА. Ну, от жены это тоже зависит. ОТЕЦ. Кого мне всегда было жалко при разводах - так это детей. Так часто у них после этого жизнь скособочивается. ВИТЕНЬКА. А нас при не-разводах тебе не жалко! Вранье, одиночество, бесконечные часы до вечера четверга, когда ты приходил... Вздрагивать от телефонных звонков, не показывать слез, - а все все знают. Меня дразнили тобой, а я была счастлива этим. Какая казнь - любить женатого мужчину... делить его с другой. Сходить с ума - ложусь спать и думаю: он сейчас с ней. Ты со мной, а во мне ужас: сейчас уйдешь к ней. Я бы убила ее! С треском распахивается дверь спальни: МАТЬ. МАТЬ. Ну хватит! Ах-х ты... Мало ей - убить меня еще! ВИТЕНЬКА (невинно). Да, а что? Это так естественно. ОТЕЦ. Ты подслушивала! Ладно... Теперь ты все знаешь. МАТЬ. Зато ты знаешь еще не все! По-до-жди-ка там минутку (заталкивает отца в дверь спальни и закрывает ее). ОТЕЦ (из-за двери). Прекрати немедленно! (Дергает дверь.) МАТЬ (сует в ручку двери ножку стула). Нам надо кое о чем поговорить... по-женски! ВИТЕНЬКА. Что вы делаете! МАТЬ (утирает пот). Ничего... через двадцать лет и ты научишься. Ну что? Сверстников тебе мало? ВИТЕНЬКА (холодно). Мало. МАТЬ. Так меня возненавидела, что решила породниться? ВИТЕНЬКА. Да. Стать ближе к предмету своей ненависти. МАТЬ. Ты понимаешь, что ты ему не пара? ВИТЕНЬКА. Последний довод ревности. Я любому пара. МАТЬ. Замуж? Не-ет. В клинику я тебя отправлю, а не замуж! ВИТЕНЬКА. Если раньше сами в психушку не попадете. МАТЬ. И ты уверена, что ребенок от него? ВИТЕНЬКА. Право проигравшей - оскорблять. МАТЬ. Он через месяц вернется ко мне! ВИТЕНЬКА. Так что вы волнуетесь? Считайте это отпуском. МАТЬ. Ты сама его через год бросишь! ВИТЕНЬКА. Подберут. Мужчины нынче - дефицит. МАТЬ. Ты... ты наглая распутная девчонка! ВИТЕНЬКА (взрывается). Какая я девчонка! В двадцать лет светские дамы блистали в салонах! Расцвет женской красоты - с пятнадцати до двадцати! А тут сначала шестнадцатилетних девушек ограждают средневековыми запретами, а потом тридцатилетних женщин лечат от холодности и неврозов! Ах, как нравственна эта мораль! Как мудра эта хромая медицина! Природу решил подправить: выдать придуманное за действительное! МАТЬ. Природу? Ну так рожайте, а не бегайте на аборты! ВИТЕНЬКА. Да? А вы на них никогда не бегали? А? А дальше что - позор? Камень на шее - кто на тебе с нагрузкой женится? Растить безотцовщину? А жить как? - очень на работе любят мать-одиночку, которая только и сидит с больным ребенком! МАТЬ. Умей отвечать за свои поступки. Вот вырасти его... ВИТЕНЬКА. За что отвечать - что я нормальный человек? "Вырасти"! Где, как, на что, - вы с луны свалились? Где жилье, необходимые вещи, как одеваться, - ведь именно в молодости денег нужно больше! Потому что всего хочется, а ничего нет, надо всем обзаводиться, вставать на ноги! Дайте мне ссуду на двадцать лет - я ведь верну! Дайте кооператив в кредит - я ведь отработаю! Одни разговорчики о высоких моралях; а жизнь есть жизнь! Я бы вышла замуж в семнадцать лет, мы любили друг друга, а ему тоже было семнадцать, и мы были никто, и родители отправили его в институт в Москву, и запудрили мозги, и женили на прописке, и конец. Ведь два года в молодости - как двадцать в старости. Дверь спальни дергается, стул падает: ОТЕЦ. ОТЕЦ. Я давно хотел тебе сказать... МАТЬ. Я сама скажу. Все кончено, Валя. Не прощу никогда. ОТЕЦ. Все давно кончено, Валя! Я сам тебе не прощу. Ты одна видела меня плохим. Только с тобой я чувствовал, как во мне из каких-то черных глубин поднимается все самое гадкое! О чем и сам не знал. МАТЬ. Просто одна я знаю тебя по-настоящему. И еще - не могла не сравнивать тебя с тем, другим. А сравнения ты - ты! - не выдержал. Он бросил меня, переступил, как через вещь, и все равно я его любила. И знай: в любой миг, если б он вернулся - я ушла бы к нему. В дверях прихожей стоит САНТЕХНИК. САНТЕХНИК. Ну, вот он и вернулся. МАТЬ (резко оборачивается). Что?! САНТЕХНИК (подходит, берет ее за плечи). Здравствуй, Валя... МАТЬ (в полном ошеломлении). Как это... САНТЕХНИК (быстр, уверен, печален). Я немного изменился, да? Состарился... Хоть голос - тот же? (Что-то шепчет.) МАТЬ (слабо). Зачем... ВИТЕНЬКА. Вот это да... ОТЕЦ (саркастически хохочет). Сантехник! Браво, сантехник! Хозяин жизни! Наших клозетов и жен! Ты заслужил свой рубль. (Кричит.) Я дам тебе сто рублей, только убирайтесь сейчас оба! САНТЕХНИК. Допрыгался, "хозяин"? А сантехник я такой же, как ты - фальшивомонетчик. МАТЬ (явно теряет чувство реальности). Откуда... САНТЕХНИК (перебивает). С Чукотки. Я здесь уже полгода. И не знал... а тут... подожди... (Уводит ее в кухню.) Открывается дверь ребячьей: стоит БОРИС. БОРИС (без сил). А чтоб вас всех перевернуло и стукнуло. 12. Кухня. МАТЬ, САНТЕХНИК МАТЬ. Почему ты ушел тогда? Посчитал, что нельзя жениться на первой любви? "Брак по любви - веселые ночки да черные дни"? САНТЕХНИК. А! Прав умный человек: "Браки по расчету у нас отсутствуют. Что ты можешь ей дать? Чем твое богатство от ее отличается?" МАТЬ. Э... Женятся на дочках ректоров и директоров универмагов, на дачах и машинах. На скромных девственницах и престижной внешности, на квартирах и прописках... САНТЕХНИК. Я женат на лучшей из жен - на свободе. Что бы ты ни получил в браке по расчету - получаешь только раз: деньги кончатся, дача сгорит, машина разобьется - а мымра под боком останется. С хорошей женой сам все наживешь... МАТЬ. Разве я не была бы тебе хорошей женой? САНТЕХНИК. Я учился тогда в седьмом классе. И ты снилась мне каждую ночь. Весной отец взял меня на охоту. Утром я проснулся в палатке: ветер сдувал туман с озера, камыш белый от росы, вдали кричат утки... и я понял, что отдам все в жизни за то, чтобы вот так встречать рассветы в незнакомых местах, вдыхать незнакомые запахи, бродить по свету, обретать и бросать снова. Это было как предчувствие судьбы - и самого себя. МАТЬ. А если я мечтала о том же? И пошла бы за тобой? САНТЕХНИК. Если б ты могла пойти - то не жила бы сейчас здесь. Ты не могла... ты была другая.