нале, Ну, трезвая шпана, кошмар! Но мы их все же разогнали И отстояли перегар. А в это время трезвь сплотилась Вокруг кого-то одного, Уже отважились на вылаз Секретно, тихо, делово. И шли они не на банкеты, А на работу, им на страх У входа пьяные пикеты Едва держались на ногах. А вечерами - по два, по три Уже решились выползать: Сидит - не пьет и нагло смотрит, ...Царю был очень нужен зять. Явился зять как по приказу: Ну, я скажу вам - ого-го! Он эту трезвую заразу Стал истреблять везде и сразу, А при дворе - первей всего. Ура! Их силы резко тают - Уж к главарю мы тянем нить: Увидят бритого - хватают И - принудительно лечить. Сначала - доза алкоголя, Но - чтоб не причинить вреда. Сопротивленье - ерунда: Пять суток - и сломалась воля, Сам медсестричку кличет: "Оля!.." Он наш - и враз и навсегда. Да он из ангелов из сущих, Кто ж он - зятек? Ба! Вот те на! Он - это сам глава непьющих, Испробовавший вкус вина. 1977 x x x Здравствуй, "Юность", это я, Аня Чепурная, Я ровесница твоя, То есть молодая. То есть, мама говорит, Внука не желая: Рано больно, дескать, стыд, Будто не жила я. Моя мама - инвалид: Получила травму, И теперь благоволит Больше к божью храму. Любит лазить по хорам, Лаять тоже стала, - Но она в науки храм Тоже б забегала... Не бросай читать письмо, "Юность" дорогая! Врач мамашу, если б смог, Излечил от лая. Ты подумала, де, вот Встанет спозаранка И строчит, и шлет, и шлет Письма, хулиганка! Нет, я правда в первый раз О себе и Мите... Слезы капают из глаз, - Извините - будет грязь - И письмо дочтите! Я ж живая - вот реву, - Вам-то все повтор, но Я же грежу наяву: Как дойдет письмо в Москву - Станет мне просторно. А отца радикулит Гнет горизонтально, Он - военный инвалид, Так что все нормально. Вас дедуля свято чтит, - Говорит пространно, Все от Бога, говорит, Или от экрана. Не бросай меня одну И откликнись, "Юность"! Мне - хоть щас на глубину! Ну куда я денусь, ну? Ну куда я сунусь? Нет, я лучше от и до, Как и что случилось: Здесь гадючее гнездо, "Юность", получилось. Защити (тогда мы их! - Живо шею свертим) Нас - двоих друзей твоих, - А не то тут смерть им. Митя - это... как сказать?.. Это я с которым... В общем, стала я гулять С Митей-комбайнером. Жар валил от наших тел (Образно, конечно), - Он по-честному хотел - Это я - он аж вспотел, - Я была беспечна. Это было жарким днем Посреди ухаба... "Юность", мы с тобой поймем: Ты же тоже баба! Да и хоть бы между льдин - Все равно б случилось: Я - шатенка, он - блондин, Я одна и он один. Я же с ним училась! Зря мы это, Митя, зря, - Но ведь кровь-то бродит... Как не помню - три хмыря, Словно три богатыря... Колька верховодит. Защитили наготу И прикрылись наспех, - А уж те орут: "Ату!" - Поднимают на смех. Смех - забава для парней - Страшное оружье! Но а здесь - еще страшней, Если до замужья. Наготу преодолев, Срам прикрыв рукою, Митя был как правда лев. Колька ржет, зовет за хлев, Словно с "б" со мною... Дальше - больше: он закрыл Митину одежду, Двух дружков своих пустил... И пришли сто сорок рыл С деревень и между... P.S. Вот люблю ли я его? Передай три слова (И не бойся ничего: Заживет - и снова...), - Слова, надо же вот, а! - Или знак хотя бы!.. В общем, ниже живота... Догадайся живо! Так Мы же обе - бабы. Нет боюсь, что не поймешь! Но я - истый друг вам. Ты конвертик надорвешь, Левый угол отогнешь - Там уже по буквам! 1977 x x x Михаилу Шемякину под впечатлением от серии "Чрево" И кто вы суть? Безликие кликуши? Куда грядете - в Мекку ли в Мессины? Модели ли влачите к Монпарнасу? Кровавы ваши спины, словно туши, А туши - как ободранные спины И ребра в ребра ...нзят и мясо к мясу. Ударил ток, скотину оглуша, Обмякла плоть на плоскости картины И тяжко пала мяснику на плечи. На ум, на кисть творцу попала туша И дюжие согбенные детины, Вершащие дела не человечьи. Кончал палач - дела его ужасны, А дальше те, кто гаже, ниже, плоше Таскали жертвы после гильотины: Безглазны, безголовы и безгласны И, кажется, бессутны тушеноши, - Как бы катками вмяты в суть картины. Так кто вы суть, загубленные души? Куда спешите, полуобразины? Вас не разъять - едины обе массы. Суть Сутина - "Спасите наши туши!" Вы ляжете, заколотые в спины, И урка слижет с лиц у вас гримасу. Слезу слизнет, и слизь, и лимфу с кровью - Соленую людскую и коровью, И станут пепла чище, пыли суше Кентавры или человекотуши. Я - ротозей, но вот не сплю ночами - (В глаза бы вам взглянуть из-за картины!) - Неймется мне, шуту и лоботрясу, Сдается мне - хлестали вас бичами?!. Вы крест несли и ободрали спины?!. И - ребра в ребра вам - и нету спасу. 1977 x x x Мне судьба - до последней черты, до креста Спорить до хрипоты (а за ней - немота), Убеждать и доказывать с пеной у рта, Что - не то это все, не тот и не та! Что - лабазники врут про ошибки Христа, Что - пока еще в грунт не влежалась плита, - Триста лет под татарами - жизнь еще та: Маета трехсотлетняя и нищета. Но под властью татар жил Иван Калита, И уж был не один, кто один против ста. {Пот} намерений добрых и бунтов тщета, Пугачевщина, кровь и опять - нищета... Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта, - Повторю даже в образе злого шута, - Но не стоит предмет, да и тема не та, - Суета всех сует - все равно суета. Только чашу испить - не успеть на бегу, Даже если разлить - все равно не смогу; Или выплеснуть в наглую рожу врагу - Не ломаюсь, не лгу - все равно не могу; На вертящемся гладком и скользком кругу Равновесье держу, изгибаюсь в дугу! Что же с чашею делать?! Разбить - не могу! Потерплю - и достойного подстерегу: Передам - и не надо держаться в кругу И в кромешную тьму, и в неясную згу, - Другу передоверивши чашу, сбегу! Смог ли он ее выпить - узнать не смогу. Я с сошедшими с круга пасусь на лугу, Я о чаше невыпитой здесь ни гугу - Никому не скажу, при себе сберегу, - А сказать - и затопчут меня на лугу. Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу! Может, кто-то когда-то поставит свечу Мне за голый мой нерв, на котором кричу, И веселый манер, на котором шучу... Даже если сулят золотую парчу Или порчу грозят напустить - не хочу, - На ослабленном нерве я не зазвучу - Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу! Лучше я загуляю, запью, заторчу, Все, что за ночь кропаю,- в чаду растопчу, Лучше голову песне своей откручу, - Но не буду скользить словно пыль по лучу! ...Если все-таки чашу испить мне судьба, Если музыка с песней не слишком груба, Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, - Я уйду и скажу, что не все суета! 1977 Пожары Пожары над страной все выше, жарче, веселей, Их отблески плясали в два притопа три прихлопа, - Но вот Судьба и Время пересели на коней, А там - в галоп, под пули в лоб, - И мир ударило в озноб От этого галопа. Шальные пули злы, слепы и бестолковы, А мы летели вскачь - они за нами влет, - Расковывались кони - и горячие подковы Летели в пыль - на счастье тем, кто их потом найдет. Увертливы поводья, словно угри, И спутаны и волосы и мысли на бегу, - А ветер дул - и расплетал нам кудри, И расправлял извилины в мозгу. Ни бегство от огня, ни страх погони - ни при чем, А Время подскакало, и Фортуна улыбалась, - И сабли седоков скрестились с солнечным лучом, - Седок - поэт, а конь - пегас. Пожар померк, потом погас, - А скачка разгоралась. Еще не видел свет подобного аллюра - Копыта били дробь, трезвонила капель. Помешанная на крови слепая пуля-дура Прозрела, поумнела вдруг - и чаще била в цель. И кто кого - азартней перепляса, И кто скорее - в этой скачке опоздавших нет, - А ветер дул, с костей сдувая мясо И радуя прохладою скелет. Удача впереди и исцеление больным, - Впервые скачет Время напрямую - не по кругу, Обещанное завтра будет горьким и хмельным... Легко скакать, врага видать, И друга тоже - благодать! Судьба летит по лугу! Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули - Замешкалась она, забыв махнуть косой, - Уже не догоняли нас и отставали пули... Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?! Пел ветер все печальнее и глуше, Навылет Время ранено, досталось и Судьбе. Ветра и кони - и тела и души Убитых - выносили на себе. 1977 Юрию Петровичу Любимову с любовью в 60 его лет от Владимира Высоцкого Ах, как тебе родиться подфартило - Почти одновременно со страной! Ты прожил с нею все, что с нею было. Скажи еще спасибо, что живой. В шестнадцать лет читал ты речь Олеши, Ты в двадцать встретил год тридцать седьмой. Теперь "иных уж нет, а те - далече"... Скажи еще спасибо, что живой! Служил ты под началом полотера. Скажи, на сердце руку положив, Ведь знай Лаврентий Палыч - вот умора! - Как знаешь ты, остался бы ты жив? А нынче - в драках выдублена шкура, Протравлена до нервов суетой. Сказал бы Николай Робертыч: "Юра, Скажи еще спасибо, что живой!" Хоть ты дождался первенца не рано, Но уберег от раны ножевой. Твой "Добрый человек из Сезуана" Живет еще. Спасибо, что живой. Зачем гадать цыгану на ладонях, Он сам хозяин над своей судьбой. Скачи, цыган, на "Деревянных конях", Гони коней! Спасибо, что живой. "Быть или не быть?" мы зря не помарали. Конечно - быть, но только начеку. Вы помните: конструкции упали? - Но живы все, спасибо Дупаку. "Марата" нет - его создатель странен, За "Турандот" Пекин поднимет вой. Можайся, брат, - твой "Кузькин" трижды ранен, И все-таки спасибо, что живой. Любовь, Надежда, Зина - тоже штучка! - Вся труппа на подбор, одна к одной! И мать их - Софья-золотая ручка... Скажи еще спасибо, что живой! Одни в машинах, несмотря на цены, - Им, пьющим, лучше б транспорт гужевой. Подумаешь, один упал со сцены - Скажи еще спасибо, что живой! Не раз, не два грозили снять с работы, Зажали праздник полувековой... Тринадцать лет театра, как зачеты - Один за три. Спасибо, что живой. Что шестьдесят при медицине этой! Тьфу, тьфу, не сглазить! Даром что седой. По временам на седину не сетуй, Скажи еще спасибо, что живой! Позвал Милан, не опасаясь риска, - И понеслась! (Живем то однова!)... Теперь - Париж, и близко Сан-Франциско, И даже - при желании - Москва! Париж к Таганке десять лет пристрастен, Француз театр путает с тюрьмой. Не огорчайся, что не едет "Мастер", - Скажи еще мерси, что он живой! Лиха беда - настырна и глазаста - Устанет ли кружить над головой? Тебе когда-то перевалит за сто - И мы споем: "Спасибо, что живой!" Пей, атаман, - здоровье позволяет, Пей, куренной, когда-то Кошевой! Таганское казачество желает Добра тебе! Спасибо, что живой! 1977 Олегу Ефремову Мы из породы битых, но живучих, Мы помним все, нам память дорога. Я говорю как мхатовский лазутчик, Заброшенный в Таганку - в тыл врага. Теперь в обнимку, как боксеры в клинче, И я, когда-то мхатовский студент, Олегу Николаевичу нынче Докладываю данные развед... Что на Таганке той толпа нахальная, У кассы давятся - Гоморр, Содом! - Цыганки с картами, дорога дальняя, И снова строится казенный дом. При всех делах таганцы с вами схожи, Хотя, конечно, разницу найдешь: Спектаклям МХАТа рукоплещут ложи, А мы, без ложной скромности, без лож. В свой полувек Олег на век моложе - Вторая жизнь в замен семи смертей, Из-за того, что есть в театре ложи Ты можешь смело приглашать гостей. Артисты мажутся французским тончиком - С последних ярусов и то видать! А на Таганке той - партер с балкончиком, И гримы не на что им покупать. Таганцы ваших авторов хватают, И тоже научились брать нутром, У них гурьбой Булгакова играют, И Пушкина - опять же впятером. Шагают роты в выкладке на марше, Двум ротным - ордена за марш-бросок! Всего на десять лет Любимов старше, Плюс "Десять дней..." - но разве это срок?! Гадали разное - года в гаданиях: Мол, доиграются - и грянет гром. К тому ж кирпичики на новых зданиях Напоминают всем казенный дом. Ломали, как когда-то Галлилея, Предсказывали крах - прием не нов, Но оба добрались до юбилея И дожили до важных орденов. В истории искать примеры надо - Был на Руси такой же человек, Он щит прибил к воротам Цареграда И звался тоже, кажется, Олег... Семь лет назад ты въехал в двери МХАТа, Влетел на белом княжеском коне. Ты сталь сварил, теперь все ждут проката - И изнутри, конечно, и извне. На мхатовскую мельницу налили Расплав горячий - это удалось. Чуть было "Чайке" крылья не спалили, Но слава богу, славой обошлось. Во многом совпадают интересы: В Таганке пьют за старый Новый год, В обоих коллективах "мерседесы", Вот только "Чайки" нам недостает. А на Таганке, там возня повальная, Перед гастролями она бурлит - Им предстоит в Париж дорога дальняя, Но "Птица синяя" не предстоит. Здесь режиссер в актере умирает, Но - вот вам парадокс и перегиб: Абдулов Сева - Севу каждый знает - В Ефремове чуть было не погиб. Нет, право, мы похожи, даже в споре, Живем и против правды не грешим: Я тоже чуть не умер в режиссере И, кстати, с удовольствием большим... Идут во МХАТ актеры, и едва ли Затем, что больше платят за труды. Но дай Бог счастья тем, кто на бульваре, Где чище стали Чистые пруды! Тоскуй, Олег, в минуты дорогие По вечно и доподлинно живым! Все понимают эту ностальгию По бывшим современникам твоим. Волхвы пророчили концы печальные: Мол, змеи в черепе коня живут... А мне вот кажется, дороги дальние, Глядишь, когда-нибудь и совпадут. Ученые, конечно, не наврали. Но ведь страна искусств - страна чудес, Развитье здесь идет не по спирали, И вкривь и вкось, вразрез, наперерез. Затихла брань, но временны поблажки, Светла Адмиралтейская игла. Таганка, МХАТ идут в одной упряжке, И общая телега тяжела. Мы - пара тварей с Ноева Ковчега, Два полушарья мы одной коры. Не надо в академики Олега! Бросайте дружно черные шары! И с той поры, как люди слезли с веток, Сей день - один из главных. Можно встать И тост поднять за десять пятилеток - За сто на два, за два по двадцать пять! 1977 x x x {М. Барышникову} Схвати судьбу за горло, словно посох, И па-де-де-держись все гала кряду! Я въеду в Невский на твоих колесах, А ты - пешком пройдешь по Ленинграду. {1977}