мумии были хорошо обученными солдатами. Они уже начали формировать боевые порядки в виде черепахи, кладя прямоугольные щиты себе на спину. Подходившие подразделения взбирались на нижних солдат и образовывали следующую ступеньку, позволяя подняться очередным мумиям еще выше. А мумий этих там была чертова уйма, что да - то да. Джэнси сняла с правой руки Сомбризио и отдала перстень Калле. - Возьми и иди, - приказала она. - Я займусь делом. Она отвязала щит и вытащила из петель у пояса свой большой топор Кастратор. Ее отряд должен был почти успеть добраться до края опасной зоны раньше, чем солдаты Ворошека вскарабкаются на гребень. Почти. Пара мумий встала на спины своих товарищей и преодолела остаток расстояния до вершины гребня. Они тянули свои похожие на палки руки к ногам Джэнси. Эти передовые не представляли для нее опасности; она могла перепрыгнуть через алебарды и добежать до безопасного места. К тому времени, однако, как последний воин ее отряда вместе с вьючными лошадьми дотрусит до цели, эти двое станут целым взводом. Кастратор снес головы обеим мумиям. Их шеи высохли, как палки. Несмотря на острое лезвие топора, плоть разлетелась в щепки. А тела продолжали карабкаться на гребень. Джэнси толчком ноги сбросила их в сторону, опрокинув вниз дважды мертвых. Их падение развалило многоступенчатую пирамиду, словно карточный домик. Трупы рассыпались подобно соломенным чучелам. Ударяясь о землю, некоторые тела разваливались на куски и превращались в кучки конечностей и праха. Но даже они слабо дергались, пытаясь выполнить неслышные приказы Ворошека. Словно волна, которую гонит на дамбу напор штормового ветра, еще одна группа мумифицированных солдат вскарабкалась на гребень перед отрядом. Сквилл и отшельник резко остановились перед смертоносным препятствием. Пара наемников пронеслась мимо Джэнси, пока она была занята. Они опрокинули мумий по обеим сторонам от Каллы Малланика. Калла поднял сжатую в кулак руку с кольцом и крикнул: - Ты мертвец! Солдат Ворошека нелегко было в этом убедить, как Джэнси уже видела, но Сомбризио оказалась на высоте. Мумия приняла силу ее неудовольствия на грудь и сложилась, при падении рассыпавшись в пыль внутри своих доспехов. Единственная проблема Сомбризио - как оружия, разумеется, - заключалась в том, что она воздействовала индивидуально. Если хотите разбить армию - а Джэнси очень хотелось разбить армию, - вам приходится убивать солдат по одному. А это недостаточно быстро. Наемник-человек бросился на лес копий в руках мумий. Эта банда была первоначально вооружена пиками с коротким лезвием. Со стоном "Смерть и Слава!" наемник ухитрился закрыть своим телом полдюжины наконечников, выведя оружие из строя до тех пор, пока его не вытащат обратно. Наемник-эльф прыгнул на расчищенное человеком место, размахивая саблями в обеих руках. Но не успел он нанести свой первый удар, как одна из мумий разрубила доспехи эльфа, сплетенные из трав, которые топтали ногами эльфийские девы, танцуя в честь Богини на празднике Самхейн. Гизарма мумии глубоко вонзилась в живот эльфа. Крюк на конце вышел наружу с мотком кишок. Мумия дернула оружие обратно изо всех сил своих еще сохранившихся мускулов. Эльф поднял большой палец левой ноги к правому колену, поднялся на цыпочки и сделал пируэт. Его сабли взвизгнули, вырезая широкий круг в рядах армии Ворошека, словно нож мясорубки. Лезвия выкованной эльфами дендритной стали укоротили ближайших к нему мумий на несколько тонких ломтиков. Завершив свой маневр, наемник грациозно поклонился и упал. Из него получился очень тонкий труп. Калла Малланик обрушил живую лестницу, по которой взбирались подкрепления, распылив мумии у края нижнего слоя с помощью Сомбризио. Ну и ну, если уж мумию убивали, она становилась совсем мертвой. Внутри зазубренных лат и прочего обмундирования - ни единой косточки, ни одного фрагмента скелета. Однако еще оставались мумии, которые стояли между отрядом Джэнси и безопасностью. Джэнси вышла вперед и взвизгнула "Принцесса!", издав свой боевой клич, чтобы покончить с этой проблемой. Три копьеносца нацелили в грудь Джэнси свои копья, а четвертый мумифицированный солдат обрушил гизарму на ее рогатый шлем. Джэнси сжала в левом кулаке две близко расположенные ручки своего щита. Она отбросила копья в сторону мощным краем щита. Один наконечник распорол мышцы левого предплечья на протяжении восьми дюймов, но в возбуждении Джэнси этого даже не заметила. Она шагнула внутрь дуги, описываемой гизармой, и подняла свой бородатый топор. В Кастраторе соединились тяжесть и сила удара топора с длинным и острым лезвием меча. Удар Джэнси всадил лезвие топора в шею и плечо воина, который орудовал гизармой. На нем была кольчуга из высококачественной плетеной стальной сетки. Большая часть двойных спаянных колец выдержала удар, но сушеная плоть внутри порохом вылетела из горловины и подмышек, словно взорвалась. Мумия продолжала наступать. Гизарма упала, ее все еще сжимала отрубленная рука. Так как у обезглавленного солдата не было глаз, то, сделав несколько шагов, он нырнул в болото. Что-то его проглотило, затем удовлетворенно рыгнуло. Джэнси ткнула одну мумию в лицо острым наконечником выступа на щите. Существо упрямо перехватило пику поближе к концу, чтобы пронзить деву-щитоносицу, поскольку она оказалась слишком близко для нормального удара пикой. Кастратор с хрустом врезался в левое колено мумии. Джэнси согнула руку со щитом и отшвырнула лишенный равновесия полутруп с гребня вниз, обратно в пустыню. Вероятно, он снова вскарабкается наверх, несмотря на отсутствие ноги, но к тому времени, как он доберется до гребня, это уже не будет иметь значения. Джэнси шагнула вперед. Вокруг нее кишмя кишели мумии. Солдаты Ворошека были неуклюжими, их оружие на длинных древках не годилось для ближнего боя, но их все равно было очень много. Слишком много, если бы она позволила себе над этим задуматься, но в схватке Джэнси Гейн руководили рефлексы и жажда крови. Она наотмашь разила Кастратором направо, а краем щита - налево, уравновешивая удары с обеих сторон. Острие на выступе щита действовало не столь эффективно против мумий, как против живых - в полном смысле слова живых - противников. Тогда она стала бить краем щита по их глазам, разбивая провалившиеся глазные яблоки и кости глазниц. Эта тактика, по-видимому, оказалась успешной, так как один солдат остановился и, топчась на месте, начал неуверенно тыкать в воздух своей алебардой. Наемник-эльф сражался в кольце врагов по другую сторону от гребня. Удар гизармой отрубил ему обе ступни. - Смерть и Слава! - воскликнул эльф, шагая вперед на щиколотках. Он оставлял за собой круглые лужицы золотистого ихора <Ихор - жидкость, заменяющая кровь в венах богов.>. Его крис с волнистым лезвием одним ударом обезглавил пару мумий. А мумия, которая отрубила наемнику ступни, согнулась и со свистом нанесла еще один удар своей гизармой. На этот раз солдат постарался изо всех сил. Широкое лезвие, на котором была изображена сцена, где профессора поедают мозг своего коллеги, который не смог использовать инклюзивный язык, отрубило ноги эльфа по колени. - Я еще и не начал сражаться! - воскликнул наемник, делая еще один короткий шаг вперед. Его крис вспорол очередного мумифицированного солдата. Мумия нагнулась, чтобы рассмотреть урон, тем самым подставив шею под следующий удар криса. Гизарма описала еще один широкий полукруг, разбрызгивая золотистые капли с загнутого конца лезвия. У Джэнси было слишком много своих забот, чтобы проследить за результатом, но она могла бы поклясться, что наемник ухитрился прикончить по крайней мере еще одну мумию, подпрыгивая на костях таза. Джэнси, в свою очередь, взвыла и крутанулась на пальцах правой ноги, описывая в воздухе восьмерку Кастратором. В высшей точке дуги топор обезглавил парочку солдат Ворошека. Когда лезвие опустилось, оно подрезало одну мумию по колени и еще одну - по щиколотки. Две последние все еще представляли некоторую опасность. Когда мумии свалились на землю, Джэнси раздавила их черепа в пыль подошвами своих кованых сапог. О ее шлем звякнула гизарма и прошлась лезвием по спине. На мгновение глаза Джьнси заволокло туманом. Она резко обернулась и рубанула горизонтально по хрупкому черепу мумии на уровне глазниц. - Я его держу! - закричал наемник-человек. Джэнси оглянулась через плечо. Наемник отпрыгнул в сторону, беспорядочно размахивая руками, чтобы отвлечь мумию, которая пыталась ткнуть своей алебардой с пикой на конце в спину Джэнси. - Я его... Крак! На наемнике была надета кираса из вареной кожи. Пика, квадратная в сечении и поэтому прорезавшая дыры с четырьмя краями под девяносто градусов, на ладонь вышла из его спины. - Гораздо, гораздо лучше я справляюсь... - произнес наемник. Джэнси обезглавила мумию, которая пыталась вытащить алебарду из груди парня. - ..чем когда-либо прежде. Калла и Сомбризио прикончили мумифицированного солдата. Он рухнул и превратился в кучу тряпья, ржавых доспехов и облачко запаха кедрового масла. Этот был последним из солдат, преграждавших им путь, хотя вся линия гребня позади отряда людей теперь кишела солдатами Ворошека. Мамонты тоже шагали к гребню. Их паланкины свалились, когда лопнула сгнившая кожа упряжи. - Вперед, вперед, - пробормотала Джэнси. Остаток ее отряда уже несся вперед со скоростью, которую не могли развить мумифицированные мускулы. Калла Малланик предложил Джэнси руку, зная, что последствием безрассудной ярости бывает сон, глубокий, как смерть, - а сон в такой момент был бы верной смертью. Они, спотыкаясь, бежали по твердой поверхности водораздела. Все, за исключением того, что находилось прямо перед ней, исчезло в сером тумане усталости. Взгляд Джэнси на окружающий мир свелся к заднице гнедой вьючной лошади, которая то и дело задирала хвост. Не хватает только, чтобы это животное наложило кучу именно сейчас. - А вот многие, - пропела Сомбризио голосом, скрипящим, словно серебряная точилка для мелка, - после того, как их жизни были спасены волшебным перстнем, сказали бы: "О, как бы нам отблагодарить этот перстень?" А другие, конечно, подумали бы: "Какого черта, давайте запихнем нашу благодетельницу в самый затерянный город, какой только сможем отыскать..." x x x Когда климат изменился, упавшее дерево было погребено лессом, но не окаменело. Собственно, судя по тому, как дерево стонало, когда огонь костра проник внутрь ствола, оно даже мертвым по-настоящему не было. Ну, к утру оно станет мертвым, за исключением, возможно, кончиков ветвей. Сквилл сидел на корневище дерева, слегка отшатываясь, когда тонкие корешки извивались вокруг него в агонии. Пылевые дьяволы, возможно, те же самые, которые откопали армию Ворошека, совсем недавно очистили от лесса это дерево. Для путешественников это было большой удачей. Однако нет такого блага, которое не обернулось бы для кого-нибудь злом: дерево вовсе не испытывало радости от такого поворота событий. - Позывной "Крылатый Дракон-2" - базе "Крылатый Дракон", - повторял связист. - Отвечайте, прием. Но ему отвечало только завывание атмосферы. - Черт бы его побрал! - выругалась себе под нос Джэнси. - Не такое это место, где мне хотелось бы слушать, как воют души во тьме! - Сквилл говорит, что ему придется вызывать их всю ночь, - мягко сказал Калла Малланик. - Его чары плохо распространяются при свете солнца. Демоны связи стесняются заниматься любовью при дневном свете. - Кого, Хел побери, волнует, распространяются ли чары? - осведомилась Джэнси. - Я не стану возражать, если он засунет эту свою двенадцатифутовую волшебную палку прямо в свою специализированную задницу! - Не хорони меня там... - пели четверо уцелевших наемников слаженно, как в парикмахерской, - ..в одинокой прерии... - Пресвятая Сиф, интересно, у нас когда-нибудь истощится запас наемников? - пробормотала Джэнси. Мысли ее метались в диапазоне от мрачных вообще до мрачных о конкретных проблемах, которые она не в силах была решить. - Где воют койоты... - пели наемники, словно пропащие души в приемнике специалиста по связи. - ..та-а-ак грустно. - О, по-моему, все будет в порядке, - успокоил ее Калла. - Как ты думаешь, здесь есть поблизости таверна, где мы могли бы пополнить их запас, если бы возникла такая нужда? - спросила Джэнси. - Отшельник! Здесь где-нибудь есть таверна с наемниками? Меня не волнует, если они окажутся не того сорта. - Ну, не очень-то поблизости, - с сомнением признался отшельник. - Собственно говоря, довольно далеко, сказать по правде. Джэнси выругалась. И стала ломать руки, чтобы выпустить часть слепой ярости, не повредив никого из окружающих. Почти никого. - Эй! - воскликнула Сомбризио. - Вот как ты обращаешься с перстнем, который спас твою жалкую жизнь, да? - Прости, - извинилась Джэнси, разжимая руки. - Ей нельзя повредить сжатием, - рассудительно заметил Калла Малланик. - Ты не смогла бы повредить ей, даже если бы целый день била по ней молотом на наковальне. - О, прелестно! - отозвался перстень. - У Сомбризио нет чувств, не так ли? Давайте будем трепать ее своими грязными руками. Или, еще лучше, можно стукнуть ее молотком! - Я же извинилась! - сказала Джэнси. - ..ответьте, база "Крылатый Дракон", от... - Сквилл! - зарычала Джэнси. - Ты заткнешься, черт возьми, или хочешь, чтобы я скормила тебе этот рюкзак со всеми кристаллами? - Джэнси, он должен посылать сообщения, - сказал Калла. - Иначе не останется записей для грядущих поколений. - Грядущие поколения могут идти в задницу, - ответила Джэнси, но произнесла это тихо, явно стыдясь своей вспышки. - Продолжай, Сквилл, - крикнул Калла. - Только постарайся побыстрее закруглиться, ладно? - Позывной "Крылатый Дракон-2" - базе "Крылатый Дракон", - произнес искусник. На этот раз в его голосе звучало тихое отчаяние. Повторяющийся призыв Сквилла меньше действовал на нервы, чем визг атмосферных помех, похожих на скрип ногтями по стеклу; по крайней мере он делал все, что в его силах. - Нужно иметь записи, - сказал Калла. Он похлопал по мощной, покрытой шрамами руке Джэнси. - На тот случай, если придется в будущем повторить наше путешествие, чтобы снова найти Сомбризио при возникновении новой ужасной опасности. - Можно было просто держать Сомбризио в удобной шкатулке для драгоценностей в Калтусе, - с горечью произнесла та. - Но нет, это было бы слишком просто, не так ли? - Ну, не вижу причин для этого, - ответила Джэнси. - Я хочу сказать - подвиг есть подвиг. Если в мире опять появится невообразимое зло, тогда какой-нибудь герой снова будет бороться с лишениями, соблазнами и подлыми ловушками злых колдунов. Вот и все. Это говорило ее мрачное расположение духа, хоть она и не сказала ничего такого, о чем частенько не размышляла бы раньше. - Ну да, но этот подвиг будет... - О, хватит с меня этой чепухи, - перебила Джэнси. - Мне все равно, будет ли этот маршрут записан на полусгоревшем палимпсесте, найденном в развалинах дворца, или выгравирован на крученом ожерелье из неизвестного металла, извлеченном из могилы давно забытого царя, или начертан пылающими буквами на камне пальцем невидимого духа. Героический поход - вот что важно. - Традиция важна, госпожа Гейн, - с упреком произнес Калла Малланик. Благодаря своей долгой жизни (это, разумеется, не относится к тем эльфам, которые избрали профессию наемников у могущественных героев) эльфы были большими почитателями традиций. - Традицией является то, что герои отправляются совершать подвиги, - упрямо возразила Джэнси. - Они либо добиваются триумфа, либо складывают свои головы, и их кости служат суровым предостережением тем, кто придет потом. Все остальное - всего лишь очковтирательство. - Безответственная тевтонка, - пробормотал Калла со вздохом. Было совершенно очевидно, что эта беседа ни к чему не приведет, поэтому он ее прекратил. Некоторое время оба сидели молча, и тишина прерывалась только храпом лежащего рядом отшельника. Наемники, сидящие по другую сторону от корневища дерева, уже перестали петь. Теперь они ковырялись в банках с консервами с вполне понятным отсутствием энтузиазма. - Я действительно разочарован Портосом, - сказал седеющий ветеран. Он был неформальным лидером среди контингента наемников-людей, который теперь сократился до него самого и юнца, который сообщил, что он из Бруклина. - А я говорю, что он великолепно справился с делом, - возразил старший наемник-эльф. - С точки зрения людей, конечно. Вы видели, как он расставил ноги, чтобы остаться стоять, опираясь на алебарду, когда его мертвое тело уже окоченело? - Конечно, - ответил седеющий ветеран, - это все хорошо. Но он применил фразу "Гораздо, гораздо лучше я справляюсь" в неподходящем контексте. - Поступок - сам по себе контекст! - не согласился с ним главный эльф. - Нельзя же привносить контекст в деяние из окружающей среды. - И кроме того, - вставил юнец из Бруклина, - зная Портоса, - может, это и было гораздо лучше. И все же теперь, когда его нет, я сожалею, что обозвал его висячим растением. - А вот это, - сказал ветеран, помахав пальцем перед лицом юнца, - ясный пример Автобиографического Заблуждения! И потом... - Он снова повернулся к эльфу. - Окружающая среда для деяния - вся вселенная. Кто из нас может заявить, что отделился от окружающего мира? - Ну, с точки зрения абсолюта я согласен, - вступил в разговор до того молчавший наемник. - Но с точки зрения эльфийской реальности... Юнец из Бруклина вытащил губную гармошку. И начал наигрывать "Лорену", тихо аккомпанируя стонам горящего дерева. Джэнси сплела пальцы, стараясь не закрыть Сомбризио, и произнесла, обращаясь к своим рукам: - Знаешь, что меня по-настоящему достает? Несправедливость всего этого. - Гм? - промычал Калла Малланик. Он уже давно понял, что если игнорировать Джэнси Гейн, то она выйдет из себя и сделает нечто такое, что заставит обратить на нее внимание, и еще как. Пассивная агрессивность с большим топором - это не шутка. - Я спасала жизнь и добродетель принцессы Риссы, должно быть, десятки раз, - горько продолжала Джэнси. - И вот я здесь, в Запустении Томидор, глотаю сухой паек. - Правильно, - неожиданно произнесла Сомбризио. - И когда же это принцесса говорила тебе: "Джэнси, детка, меня понадобится чертовски много спасать. Нанимаю тебя для выполнения этого поручения, имея в виду перспективу отдать тебе руку и сердце после того, как мы преодолеем все эти ужасные опасности"? А? - Ну, этого, конечно, не было, - смущенно ответила Джэнси. - Но я действительно... - И что касается спасения, - продолжала Сомбризио таким пронзительным голосом, который разбудил бы собак на три мили окрест, если бы в Запустении водились собаки. - Насколько я припоминаю, спасения было не меньше с одной, чем с другой стороны. Не меньше, уж точно, поскольку именно у принцессы на пальце была я. - Ну, с этим я согласна, - призналась Джэнси. - Но все же мы были товарищами по несчастью, и вот она послала меня... - Она повела рукой. - Сюда! - Собственно говоря, - заговорил Калла, раз уж Сомбризио вытянула Джэнси из холодной самоуглубленности, - приказ был отдан принцем Рэнго. И мне показалось, что это скорее подразумевалось, а не было, ну, официальным приказом. - Точно! - согласилась Сомбризио. - Знаешь, эльф, иногда мне кажется, что у тебя все же мозгов, как у брюквы. Эй, ты! Дева с топором! Ты ведь героиня, правда? - Тебе ясно сказано, что это так, черт побери, - мрачно подтвердила Джэнси. Она злобно уставилась на перстень, явно прикидывая, действительно ли метеоритное серебро неуязвимо для стального лезвия Кастратора. - Итак, если принцесса Рисса действительно твой друг, - продолжала Сомбризио, - что она должна была сказать? "Мой жених ищет героя, чтобы отправить его в некий опасный поход, который принесет этому герою вечную славу, но я ему сказала, что предпочитаю оставить тебя во дворце и завернуть в ангорский пух". Так она должна была поступить, ты, тупица? - А! - произнесла Джэнси Гейн. - Совершенно верно, "А!", - согласилась Сомбризио. - А теперь поспи немного, ладно? Я устала смотреть на твою уродливую физиономию. Очевидно, Сквилл наконец-то связался с Калтусом, потому что слез с корневища, завернулся в плащ и лег по другую сторону костра. Двое наемников заняли пост у края освещенного огнем круга, чтобы сторожить лагерь. Другая пара тихо затянула песню "Долог, долог путь пред нами". Ни песня, ни боль в перевязанных руке и плече не помешали Джэнси уснуть. Она провалилась в мертвый от усталости сон, словно камень, падающий в океанскую пропасть. x x x - Эй, влюбленная девица! - пропищал чей-то голос. - Проснись! Меня от твоих снов тошнит! - Что? - вскинулась Джэнси. - Что... На втором слоге она уже стояла на ногах, занеся Кастратор для удара. Два быстрых взмаха, и ее левая рука запуталась в коротком плаще, в котором она спала. Только после этого она проснулась окончательно и поняла, что это Сомбризио прервала ее сон, весьма далекий от любовных приключений. - Ты и Рисса, - сказала Сомбризио. - Фу! - Это ложь! - воскликнула Джэнси. - Это... - Стража! - закричал Калла. Теперь уже проснулись все, от крика Джэнси, если не от пронзительного голоса Сомбризио. Могучий эльф нацелил свой лук с наполовину натянутой тетивой в землю у ног. - Где вы, во имя Всех Кормящей Матери-Силы? Ветер разогнал высокие тучи, и луна залила своим грозным светом пейзаж. Караульные, человек и эльф, находились в сотне ярдов от затухающего света костра. Человек помахал рукой. Больше во тьме ничего не шевелилось. - Нам показалось, будто мы что-то слышали! - крикнул наемник. - Но здесь ничего нет. Земля вздрогнула, что вызывало тревогу, которая не становилась слабее от того, что отряд уже привык к этому, пока пересекал Запустение. Стреноженные вьючные лошади вели себя беспокойно. - Бежим! - взвизгнул отшельник. - Это гора! У ног стоявших в карауле наемников почва вспучилась, словно ее поднял гигантский червяк. Человек повернулся и вскрикнул. Поднимающийся утес перетек через него, рассыпая пьезоэлектрические искры. Килотонны камней расплющили наемника и его снаряжение до толщины молекулярной пленки. - Спасайте припасы! - приказал Калла Малланик. Он знал так же хорошо, как и все остальные, что времени нет ни на что, кроме бегства, но также знал, что рассчитывать на щедрость Запустения Томидор - означает обречь себя на медленную смерть. Джэнси переложила Кастратор в левую руку. Потом вытянула сжатую в кулак руку с Сомбризио на пальце навстречу горе, словно приветствуя ее, и воскликнула: - Ты окаменела! Чары на гору нисколько не подействовали. - Смерть и... - Караульный эльф успел сделать два шага обратно к лагерю. Камень, почти точно такого размера, как голова наемника, упал с вершины надвигающейся скалы. Он точно пересекся с курсом бегущего эльфа. Шлем из клыков вепря и золотой проволоки распался, а вместе с ним череп наемника. Эльф закружился все расширяющимися кругами, но все медленнее, по мере приближения к той точке, где ему предстояло вскоре упасть. В неверном свете в его фигуре нельзя было заметить ничего необычного, но, разумеется, он перестал кричать, когда камень вышиб ему мозги. Вьючные лошади ржали и высоко вскидывали спутанные передние копыта. Путы были эльфийской работы, сплетенные из детского милосердия, постоянства дев и прочих тому подобных материалов. Лошади никогда не смогли бы освободиться от своих мифических пут. А даже если бы и освободились, сгруженные припасы были бы похоронены под надвигающейся горой. - Я сказала, ты окаменела! - завопила Джэнси. Когда она говорила мумифицированным солдатам, что они мертвы, это имело поразительный успех. Сказать камню, что он камень, должно было так же естественно принести ей победу. Скала перестала расти вверх. Теперь она снова начала рушиться вперед со всевозрастающей скоростью. - Ты идиотка! - сказала Сомбризио. - У горы не больше мозгов, чем у тебя, так как ты хочешь, чтобы я воздействовала на ее сознание! Взрывай землю, кретинка! Указания перстня были не слишком вразумительными, но никаких других идей у Джэнси не было. Ожидать, когда скала настигнет их, было и вовсе ужасной идеей. - Тебе больно! - произнесла она, направив кулак на основание сверкающей горы. К этому моменту гора уже двигалась с поразительной скоростью, так как гравитация придала значительное ускорение силе чар, которые одушевили гору - Иииииик! - взвизгнула Вселенная, по крайней мере та ее часть, где в данный момент находились Джэнси Гейн и ее отряд. Земля отпрянула назад от боли, образовав вал из мелкого лесса, который унес Джэнси, ее товарищей и все подпрыгивающие причиндалы их лагеря прочь с пути горы. "Запустение - живое существо", так сказал отшельник, или почти так, в начале их путешествия... Когда расколовшаяся земля отпрянула назад, образовалась огромная яма. Гора, разогнавшись до чудовищной скорости, которая должна была по инерции продвинуть ее на тысячу ярдов вперед по залитой лунным светом пустоши, нырнула и стекла вниз, в провал. В граните разверзлись и закрылись трещины. Вся поверхность горы светилась от выброса флогистона. Виляющий хвост горы последовал за всем остальным в провал. Откуда-то снизу, с громадного расстояния, донесся раскатистый звук удара. Запустение Томидор было существом немереной глубины. Джэнси поднялась на ноги. Калла и уцелевшая пара наемников начали собирать вещи. Возможно, гора снова пророет ход на поверхность, но не сразу. - Вот об этом волшебстве, - произнесла Сомбризио тоном утомленного удовлетворения, - магические орудия будут вспоминать даже в Пятой Эпохе Срединного Мира! x x x Кусты катились по пустыне, волоча за собой ветки в отчаянной, но тщетной попытке остановиться. Время от времени одно из вращающихся растений ударялось о невидимый барьер и замирало, расплющенное, истекая жизненным соком в сухую почву. Ветра не было. Деревья с изуродованной корой, покрытой чешуей, словно проказой, ждали, когда их похоронит под собой пыль. Это было все то же обреченное и бесплодное место, которое Джэнси видела в последний раз тогда, когда.., когда в последний раз открыла глаза в Запустении Томидор. - Хочешь устроить здесь привал? - предложил Калла Малланик, явно сочувствуя физическому состоянию Джэнси. Она поморщилась. Наверное, она сейчас похожа на ходячую смерть. Она, несомненно, и чувствовала себя, как ходячая смерть; но как раз сейчас лучшим способом избежать Смерти во всем ее гибельном величии было продолжать идти вперед, пока они не дойдут до Антуруса. - Нет, - ответила Джэнси. - Нам необходимо продолжать движение, пока еще светло. Кроме того, чем дальше мы уйдем от горы, тем лучше. - Гора не питает к нам враждебности, знаете ли, - заметил отшельник. - Мы просто случайно оказались на ее пути. - Ошибка, ошибка, ошибка, - возразила Сомбризио. - Казалось бы, ты должен знать кое-что о Пустыне, проведя в ней столько лет. - Гора такая большая, что ей вовсе ни к чему питать к нам враждебность, - заметил Калла. - Правильно, - подтвердил уцелевший наемник-эльф. - Я вспоминаю Илавила из рода Скал и его верхового бронтозавра. Он утверждал, что бронтозавр - самый покладистый из всех живых созданий. Возможно, он и был таковым, но однажды в холодную ночь он решил прижаться к Илавилу, чтобы согреться. Героическая смерть, как вы считаете? Юнец из Бруклина опустил свою гармошку, на которой тихо наигрывал "В первом багажном вагоне". Лицо его было печальным. - Жаль, что так получилось со Стариком, - сказал юнец убитым голосом. - Он был.., он был человеком, с которого мы все брали пример. А потом - бац! - и его нет. Какая же это демонстрация мастерства, если тебя выдавили, как тюбик с зубной пастой? - Гм-м, - ответил Калла. - Скорее как тюбик с красной краской, насколько я разглядел. Конечно, следует провести экстраполяцию, учитывая лунный свет. Наемник-эльф обнял рукой плечи юнца и сказал: - Не принимай это так близко к сердцу, малыш. У него не было ни единого шанса. Не в нашей власти выбирать, быть ли Тиббальтом или просто одним из множества рядовых наемников. - Я говорила о том, - произнесла Сомбризио, - что никого из вас, по-видимому не интересует нечто такое, от чего зависит ваша жизнь... Речь перстня оборвалась, завершившись болезненным воплем. Джэнси посмотрела на свой палец. - Ах, прости, Сомбризио. Я... - Сплю на ходу, - закончила та. - В конце концов почему сегодня что-то должно быть по-другому? Я хотела только сказать, что гора теперь уже не бродит наугад. Она следует за мной. - Ерунда! - сказал отшельник. - Вот как? - возмутилась Сомбризио. - Такая же ерунда, как и то, что последним твоим деянием перед тем, как покинуть Калтус, было ограбление ящика для сбора пожертвований для бедняков в Приюте Сестер Утерянной Добродетели? - А, - отозвался отшельник. - Я хотел сказать, что в этом есть смысл. - И к тому же, - продолжала Сомбризио, которая никогда не останавливалась на полпути, учуяв душевную рану, - ты добыл всего-то три оловянные пуговицы и улитку. Джэнси оглянулась в сторону наемников. - Эй, малыш! - позвала она. - И когда улитка выползла в ту ночь из твоего кошелька, она слизью написала на спине твоей одежды "вор", - с торжеством закончила Сомбризио. Юнец из Бруклина поднял глаза. - Да, госпожа? - ответил он, нервно сжимая в руке гармошку. - Мне кажется, что Старик пострадал больше, чем даже Хормазд Центурион, - сказала Джэнси. - Я хочу сказать, что такое семьдесят восемь отдельных ран по сравнению с целой горой, которая на тебя обрушилась, а? - Вот это да! - воскликнул наемник. Его глаза широко раскрылись от удовольствия. - Вы и правда так считаете, госпожа? - Все так считают, малыш, - заверила его Джэнси. - Ух ты! - обрадовался юнец. И продолжал, обращаясь к эльфу: - Послушай, ты заметил, как широко Старик раскинул руки и ноги, падая лицом вперед? Он уж постарался, чтобы его расплющило как можно тоньше. Вот это мастерство, если я когда-либо видел мастерство! Калла Малланик взглянул на Джэнси. - Это был добрый поступок, - тихо произнес эльф. - Не могу больше выносить эту проклятую песенку о покойной матери в багажном вагоне, - ответила Джэнси так же тихо. - Готова выслушать, почему гора меня преследует, благородная героиня? - осведомилась Сомбризио. - Да, - ответил Калла. - Мы бы... - Потому, что я больше всего напоминаю ей всемогущего пророка на его пути к небесам прямым переводом, - сказала Сомбризио, намеренно перебив эльфа. - Возможно, кто-то из вас считает, что может дать лучшее определение? Джэнси пожала плечами. Это движение напомнило ей о ране в плече. Боль исчезала за завесой адреналина в минуту опасности, но совсем не проходила. - Мне это кажется разумным, - заметил Калла. - Как ты считаешь, отшельник? Отшельник прочистил горло. - У вас очень мудрый перстень, - осторожно произнес он. - Несомненно, я не стану оспаривать данную оценку ситуации. Нет, сэр, только не я. Сомбризио выдала поразительно длинную очередь газов. Джэнси Гейн подняла правый кулак и почесала утолок рта костяшкой большого пальца. - Эй, Сомбризио, - шепнула она. - Да, тупица? - отозвался перстень. - Спасибо, что разбудила меня вчера ночью, - сказала Джэнси. - Ха! Я же тебе сказала - я слушала, как ты болтаешь во сне, и меня чуть не вывернуло. - Все равно спасибо, - повторила Джэнси, опуская руку на обух Кастратора. Ее больше не волновало то, как долго они будут искать Антурус. В конце концов героический поход - вот что главное. x x x Тени внезапно удлинились, гораздо раньше, чем следовало по причине захода солнца. Внезапно наступившие сумерки отвлекли Джэнси от мыслей, которые были еще мрачнее. Отшельник на несколько шагов опережал остальной отряд. Он остановился с вытянутыми вперед ладонями, будто наткнулся на невидимую стену. Джэнси сдернула с пальца Сомбризио и протянула массивный перстень Калле Малланику. - Мой лук... - запротестовал было эльф. Он уже достал из колчана стрелу. - Возьми перстень, - произнесла Джэнси тоном более устрашающим, чем любые слова. Отряд вошел в неглубокую долину. При взгляде сверху Запустение Томидор выглядело бы плоским, как койка матроса-новобранца. Но те впадины и возвышения, которые с географической точки зрения были крохотными, тем не менее ограничивали обзор стоящих на уровне земли до нескольких ярдов. Это не объясняло наступившей темноты. Вьючные лошади, которых уцелевшие наемники вели двумя длинными цепочками, нервно ржали. Хотя животные находились всего в десяти - двенадцати ярдах позади эльфа и людей, идущих во главе отряда, они уже почти исчезли во мраке. - Возможно, я свернул не там, где надо, - признался отшельник со сдержанным ужасом в голосе. - Когда гора... Вы понимаете? Думаю, нам лучше... - Ладно, - приказала Джэнси голосом, дрожащим от ярости. - Разворачивай караван. Я подожду. На скрытом тенью склоне холма засиял свет, сперва слабо, но все больше разгораясь, и осветил разрушенный храм, из которого исходил. Колонны, по большей части разрушенные, стояли по кругу. У их подножий валялся мусор из блоков и плит, остатки архитрава и купола кровли. Свет сиял всеми цветами радуги. Это должно было выглядеть красиво, но вместо этого вызвало у Джэнси воспоминание о переливах сброшенной змеиной кожи. Отшельник, медленно пятясь, обошел Джэнси. - Очень сожалею, что повел вас этой дорогой, - прошептал он. - Кажется, мы наткнулись на храм Ириды, богини радуги, богини зла и несчастий. Глаза Сквилла закатились от страха. Он сотворил переговорное устройство и начал с отчаянием что-то говорить в него. Джэнси сомневалась, что ему удастся вытолкнуть свои чары за пределы долины при таком магическом резонансе, но в данный момент во всем Среднеземье не было такого вопроса, который волновал бы ее меньше. Она выставила перед собой Кастратор и шипастый щит под углом друг к другу, пытаясь охватить как можно большее пространство. Джэнси Гейн не любила играть в команде и никогда этого не делала. Она всегда атаковала прямо и неистово и продолжала рубиться до тех пор, пока хоть один человек оставался на ногах. Это было хорошо, когда она сражалась в одиночку, но сейчас Джэнси была не одна и ее люди не могли позаботиться о себе сами, как ее прежняя команда. Крапчатый Гулик, который любил в свободное время развлекаться, затевая пьяные свары; Доминик Блейд, которая на поле боя ничего не упускала и решала проблемы собственной саблей; даже Гар Квитник, подонок, конечно, но наш подонок. Когда Гар был рядом, не приходилось опасаться, что кто-то ударит тебя в спину. Но сейчас... Что-то двигалось в темноте. Сперва ей показалось, что это собака, но это было нечто более крупное. Возможно, медведь... - Подданные Ириды когда-то были людьми, - сказал отшельник. Он говорил нараспев и только для того, чтобы не удариться в панику, а не для того, чтобы сообщить нужную информацию. - Но теперь... Необходимой информацией был сам страх, охвативший отшельника на этом месте, когда он его узнал. Фигура поднялась на задние лапы. Шагнула к Джэнси, громко хихикая. Свет, исходящий от храма, стал ярче. Там было еще много таких фигур, очень много, они поднялись на задние лапы и двигались вперед. Это были пятнистые гиены, но шли они, как люди. Истекающие слюной челюсти, сквозь которые они смеялись над своими жертвами, были вооружены зубами, способными разгрызать такие кости, которые не по зубам даже львам. - Бежим! - закричал отшельник. Вся долина теперь осветилась радужным сиянием Ириды и ее безжалостных подданных. Убегать было некуда, ни назад, ни куда-либо еще. Десятки гиен радостно взвыли, опрокинув юнца из Бруклина и следом за ним могучего наемника-эльфа. Перекрывая смех чудовищ и треск разгрызаемых костей, их вожаки кричали "Запрещено! Запрещено!" почти человеческими голосами. Лошади в последний раз заржали от ужаса. Подданные Ириды, одержимые жаждой убийства, уничтожали все. - Принцесса! - выкрикнула Джэнси, бросаясь на гиену-вожака. Она могла привлечь к себе внимание стаи и спасти остальных хотя бы на несколько секунд. - Принцесса! Гиены набросились на нее со всех сторон, но это Джэнси понимала. Бородатый топор со свистом врезался в грудную клетку гиены. Сломанные ребра, кровеносные сосуды и большая часть правого легкого брызнули на землю, когда грудина чудовища развалилась надвое. Не только зубы гиены умеют дробить кости. Острие выступа ни щите Джэнси пробило тонкие носовые кости гиены и проникло в черепную коробку. Еще одна гиена наклонилась и попыталась сорвать наколенники Джэнси, но встретила ее кованый сапог и с воем рухнула, когда, резко опустив край щита, Джэнси перебила ей хребет. Сзади на нее бросилась еще одна гиена. Даже не оглянувшись, Джэнси не раздумывая прикончила ее быстрым ударом головки Кастратора. Потом снова ткнула топором вперед, будто шпагой, всадив верхний конец в толстую глотку чудовища и сломав шейные позвонки. Калла Малланик что-то кричал. Но его слова никак не могли повлиять на ее нынешнее положение, поэтому ее уши их не слышали. Та часть ее мозга, которая воспринимала речь, в такие минуты не работала. Она вся пропиталась кровью. Часть ее принадлежала ей самой и лилась из правого бока. Она не почувствовала зубов, которые вцепились ей в ребра, но раскроила череп гиены лезвием Кастратора тем же движением, которым всадила головку топора в грудь твари, напавшей сзади. Джэнси двинулась вперед. Елены бежали прочь, все, кто уцелел. Бежали в свои берлоги, в вонючие дыры, выкопанные в руинах храма, и радужный свет стал меркнуть. - Святые волосы Сиф, - пробормотала Джэнси. Повернулась. Чуть было не упала, потому что поток адреналина иссяк так же внезапно, как и возник. У нее почти не осталось сил в запасе. Несколько лошадей уцелело от кровожадных зубов гиен. Они брыкались и лягались от ужаса. Сквилл стоял на коленях со своим передающим устройством, невредимый, но ослепший от страха. Отшельник стоял в трансе, уставившись на... Джэнси замигала, глядя на нечто, очень похожее на более молодую копию Джэнси Гейн; на саму себя, молоденькую девушку, какой она была непосредственно перед тем, как приняла решение участвовать в своей первой военной кампании в качестве девы-щитоносицы вместо того, чтобы остаться дома и выйти замуж у себя в деревне, у края ледяных полей. У фигуры, ее фигуры, на пальце правой руки была Сомбризио, так что это, наверное, Калла там стоит. Иллюзия задрожала и исчезла, как картина, проецированная на дым. Калла Малланик встряхнулся. - Давай убираться из этого проклятого места, - сказал он. Отшельник двигался как автомат, пока отряд не выбрался снова на дневной свет у входа в долину, и весь остаток дня, до того как они остановились на ночлег, давал только односложные указания. x x x Джэнси проснулась. Каждый мускул ныл. Там, где тело распорола сталь или зубы гиены, болело сильнее, но разница была только в степени, не в качестве боли. - Сиф! - пробормотала она. Две фигуры все еще сидели над углями костра. - Уже поздно