А.Ли. Рассказы --------------------------------------------------------------- © Copyright А.Ли Email: prociona@altavista.net Date: 4 Feb 2000 --------------------------------------------------------------- Вагонная история. В вагоне очень жарко, несмотря на утро. Мы уже стоим полчаса и как становится все очевидней, стоять нам предстоит еще долго. Всего пять минут до вокзала,остается лишь переехать мост через Обь, и вот, как на зло, жди час или два. Что делать, чем занять себя? Я еще и голодный, вечером, перед поездом, не успел перехватить, а утром выпил стакан теплой воды, и сейчас этот слабый символ кипятка гоняется за кем-то у меня в кишках. Мой тупой взгляд пробегает по соседним купе,- я сижу на боковушке,капризно плачет ребенок, старик, ему вроде не очень хорошо, два похмельных дембеля на излете денег,- все у меня стреляют курево, и женщина, она сидит через купе, обмахиваясь каким-то красочным журналом, - старается выглядеть. Приличная такая женщина, чувствуется интеллигентность и достоинство. Загадываю про себя, что это незамужняя учительница русского языка и литературы. За неимением лучшего занятия впиваюсь в нее глазами и начинаю исключительно плотоядно осматривать ее с головы до ног. Юбка макси, может она скрывает кривые или волосатые ноги, выпирающая кофточка, и чуть видны сходящиеся груди, очень нежное лицо, ей примерно лет тридцать, не меньше. Она тоже смотрит на меня, но не проявляет никакого возмущения. Я демонстративно и придирчиво повторяю обход и упираюсь прямо в ее глаза. Она спокойно и очень умиротворенно встречает мой взгляд. Так мы и сидим некоторое время, играя в гляделки.Тут или от напряжения, или от пота я моргаю глазом и одновременно дергаю головой. Получется, что я как-бы приглашаю ее пройти в тамбур, находящийся за моей спиной. От этой мысли я улыбаюсь, она улыбается в ответ, встает и величаво идет мимо меня, в тамбур! Меня окатывает запахом духов и запахом женского, возможно это мне только кажется? Деваться некуда, да я и не хочу никуда деваться, вскакиваю и почти бегу за ней. В тамбуре, без лишних слов я хватаю ее и начинаю бешено целовать и мять. Какое у нее мягкое и податливое тело! Под моими руками переливаются ее груди под ажурным бюсгалтером, бедра готовы раскрыться, я это понимаю без слов. Почти сходя с ума, я делаю попытку раздеть ее прямо в тамбуре, но она неожиданно дает мне твердый отпор - Не здесь, найди место, нет! Иду в соседний вагон, он опять плацкартный, за ним, наконец, купированный. Подхожу к проводнице, она разбирает белье сданное пассажирами. Останавливаюсь около и от возбуждения не могу произнести ни слова. - Чего тебе? - Мне нужно купе - Какое тебе купе, сейчас конечная будет. - Я бабу туда.. - Пошел ты! Проводница, пожилая женщина, возмущена, но когда я достаю 10 рублей, она меняет тон - Иди во второе, чтоб после остановки не больше десяти минут, смотрите там, не запачкайте мне ничего! Это она кричит мне в спину, я почти бегу обратно мимо высовывающихся на крик голов пассажиров. Дама, да она настоящая дама, а не баба, стоит в тамбуре с двумя сумками, на ходу я бросаю ей - Пройдите через вагон, купе номер два, я за вещами, мигом. Хватаю свой рюкзак с геологическими образцами и качаясь от тяжести иду. Она уже в следующем вагоне, идет как-то по особому выставив зад, он представляется мне сейчас единственным ориентиром в мире и я не сразу замечаю, что мы уже пришли. Рву дверь, грубо заталкиваю ее в купе, бросаю рюкзак. Ее решительность куда-то пропадает, она так и стоит с сумками в руках. Кажется, что она совсем не представляет, что ей делать дальше. Бросаю на нижнее место пару одеял валю ее на них, она, лежа, все также не выпускает сумки, приходится прямо отдирать ее руки. - Ты что? У нас времени нет совсем! Она молчит, только становится чуть более бледной и совсем испуганной. Мне некогда разбираться в тонкостях, одним движением задираю ей юбку, сдергиваю белые со цветочком трусы, нет, ноги в порядке, не волосатые и не кривые, приятно полные, поднимаю эти ноги вверх, они прямо стальные от напряжения, какие-то стрелы портовых кранов, а не ноги. Бросаюсь между, очень мокро, но хода нет. Мать моя, она девушка!!! Только тут, в конечной позициии, я начинаю понимать, в какой переплет я попал - оказывается я выбран, как инструмент для дефлорации. Размышления о ее мотивах, все это потом, сейчас главное производственный процесс. Девушки у меня были- с первой я промучился два дня, с перерывами на обед, вторую оприходовал за два часа, но работал так, как не приходилось работать с ломом на шурфах. Что же делать, у меня от силы минут двадцать, а у нее там может быть уже железобетон от времени... Верчусь на ней, как шляпка шурупа, расшатываю, приспосабливаюсь, давлю. Она лежит уцепившись за край своей юбки у горла и смотрит на меня с каким-то уважением, даже с почтением. - Ты так на своего гинеколога смотришь, он у вас мужик, да? - Да... - Как тебя зовут? - Ольга Леонидовна, Ольга, то есть... - А меня, кстати, Леонидом. ... - Сколько тебе лет, девушка? - Тридцать, тридцать два.. Так ерзая и ведя светский разговор, постепенно прихожу в отчаяние, тридцать лет девичества - там, наверное, печная заслонка, а не плева! Но тут мне на помощь приходит родное МПС, поезд сильно дергает и я медленно проваливаюсь в сладостнейшую глубину. -Уйди, уйди, уйди, уйди... Меня часто барабанят по спине, очень острые кулачки, но даже если мне бы каким-то образом пришла в голову невозможная мысль куда-то "уйти", то я этого сделать никак не могу. Ее ноги, только что торчавшие в разные стороны максимально разведенным стальным циркулем, схлопываются, где-то в районе моего крестца: и удар, и захват опять стальные. Долгие годы спортивных успехов, не иначе. Я радостно смеюсь и целую ее, она неумело пытается ответить, но ее сильно отвлекают мои движения. Наконец, ее рот открывается, а глаза становятся полуприкрытыми. Мы набираем ход вместе с поездом. Перрон, люди в коридоре уже шумно выходят, а я все не могу остановиться. Все, все, хватит- вцепившись зубами в край ее юбки я проглатываю стон и вскакиваю. Она лежит не понимая, что все уже позади и мне приятно глядеть на нее. У нее своя судьба, жизнь, работа, интересы, это взрослый человек, личность. Каково же ей лечь под совершенно незнакомого, скажем прямо, кобеля, и осознавать сейчас, что ее обработали грубо и споро как животное на случке. Я испытываю глубочайшее наслаждение, сравнимое с оргазмом- от полной и безоговорочной власти над ней и от ее наивного доверия. Она встает, все так же держа край юбки у горла, ее низ и живот полностью открыты- крови многовато, но к счастью разрыва не было, я нежно обтираю ее ноги и промежность найденным в купе полотенцем и сую его ей между ног. Она переступает ногами, когда я надеваю на нее трусы и наконец очнувшись отпускает свою юбку, не зная куда девать глаза и руки. Ее прическа-башенка съехала на бок, платье в пыли, она стоит дура-дурой, но очень мила. Мы молчим, я улыбаюсь ей, как можно ласковей, а потом и она начинает несмело улыбаться мне в ответ. -Приведите себя в порядок Она покорно кивает и начинает обычный женский туалет перед зеркалом. Вдруг прямо перед ней дверь начинает ходить ходуном от ударов. - Выходь! Поеблись и будя! Если вы там чего испачкали! Моя женщина страшно краснеет и пытается вырвать полотенце из-под себя, но я останавливаю ее. - Молчи, старая дура, трешку добавлю. Крики за дверью переходят в ворчанье. Мы быстро собираемся и выходим, сую по дороге трешку и выслушиваю что-то о " блядях, притворяющихся приличными". Ольга идет опустив голову, ее шатает. На перроне я беру ее твердо под руку и с рюкзаком, в нем сорок киллограммов, с ее сумкой в одной руке, и с ней самой в другой, ловлю такси, везу ее. В дороге мы узнаем немного друг о друге, она чуть оживает и когда мы пешком приближаемся к ее дому, я уже знаю, что она завуч, что как я и загадывалучитель русского языка и литературы, что ее жизнь не удалась, что ей очень хочется ребенка и что она приметила меня по тому, как я читал Пиндара в поезде. Я, в свою очередь, рассказываю, что приехал в Академ, договариваться насчет защиты, что я мнс, и что вообще жизнь тяжела. Она вроде и не слышит, идет рядом со мной, навьюченным как верблюд, и доверчиво смотрит, неосознанно трогая, то за руку, то просто неловко касаясь пальцами тела. Груз позволяет мне не глядеть ей в глаза. Мне все это начинает сильно не нравиться. Перед самым домом она останавливается - Подожди несколько секунд, там бабушка. Цокая каблучками, уже веселая, она мчится наверх. Пора решаться, сделать и оставить ребенка на воспитание учительнице и ее бабушке, ей на пять лет больше чем мне, нет, это не дело... Убегаю, стараясь держаться вблизи стены дома и ныряю в заросли кустарника. Вечером. Возвращаясь после работы, он встретил ее на конечной остановке 22, она все-таки слушала его и с самого утра стояла там, на что-то надеясь. Они поехали к ней. Через 14 лет. Перед ним фотография- женщина и ребенок. Он видел их всего четыре раза до отъезда из России, после, помогал чем мог: марки, доллары, франки и опять доллары. Последнее письмо вернулось с пометкой "адресат выбыл". Куда они могли выбыть из хрущобы, восьмидесятилетняя старуха, эта женщина и его сын?... Леона де ла.... Ее звали Леона Де Ла ..., не помню, странно, но я никогда не мог ни запомнить, ни проговорить ее фамилию полностью- Матиа, Марта, Ната? ...В первый раз я услышал эту фамилию, когда вывесили списки зачисленных в универ. Дело было уже ночью и мы, толпа абитуры, окружили стену, горели факелы, а один, зажатый у самой стенки, громко орал фамилии зачисленных. Каждая фамилия сопровождалась ревом и криками ура, но когда, он тонко прочувствовав момент, торжественно произнес "Леона Де Ла..." мы все чуть не сошли с ума, впереди была новая жизнь, такая же интересная и необычная как эта фамилия! ...Как их семья выжила в России? Ведь подобные фамилии в тридцатые и сороковые годы были как ордер на арест или, иначе, как нашитая звезда в третьем рейхе: для любого, самого ленивого, гэпэушника оформление не составляло труда- старших к расстрелу, младших в лагерь, была такая формула - до особого распоряжения. Потом-то я узнал, что им просто повезло со сроками. Некий граф-коммунист-испанец посидел после падения Республики во французском концлагере, затем оттуда убежал и прибыл в Россию уже в 40-м году, когда основная масса арестов была уже произведена и наблюдалось некоторое послабление. Он метеором женился на девице с фамилией Пызыренкова, сделал ей сына и сгинул со своими ромбами под Белостоком, в 41. Жена его, дурой не была и сын графа долго носил мамину фамилию, не упоминая отца с фамилией Де Ла.., к тому же без вести пропавшего. ... До третьего курса я не обращал на нее никакого внимания, не то чтобы я ее не приметил, ее трудно было не приметить, но жили мы в разных общагах, она была "приматом", я был "чистым". То есть на лекциях мы не пересекались, кроме как на кпсэсэ, а кпэсэсэ для меня был чисто теоретический курс: я не только не ходил на эти лекции, но, наверное, можно пересчитать на пальцах одной руки, сколько раз я вообще открывал знаменитый серый кирпич, открывал, читал про Минск и впадал в жуткую депрессию. ...Жизнь была прекрасна и никакой необходимости напрягаться с чужой общагой я не чувствовал. Все было под рукой, девушки не составляли проблемы. Ну какие могли быть проблемы? Например, как-то я поспорил с товарищем, что в течении месяца у меня будут четыре девушки причем одновременно, призящик сухого вина на новый год. Единственно, что помню об этих девушках - это очень утомительно, и дело не в физических упражнениях, главное время, и надо всегда точно помнить что, кому и когда сказал. ...Я влюбился в Леону на третьем курсе. Вышел как-то из темного перехода на свет, увидел ее и все. Она с кем-то разговаривала, волнуясь немного заикалась, ее голос, глаза, волосы, создавали непередаваемое ощущение беззащитной открытости и она была милая, до невозможной для меня степени- я задыхался глядя на нее. Дело не в красоте, красивых много, но здесь..., что говорить-то? Для меня начались самые настоящие мучения, я, который мог бы, спокойно помыться в разбегающейся женской бане, терял при ней дар речи, меня страшно тянуло к ней, только бы увидеть, и какие уж там дальнейшие планы! Очень стыдясь, выслеживал, старался попасться лишний раз на глаза, начал даже ходить на лекции кпсэсэ. Конечно, я сблизился с ней, как должно, то есть как идиот принес билеты в театр и страшно краснея косноязычно пригласил ее. Мы начали встречаться и каждое утро просыпаясь я, еще не открывая глаз, радовался, сегодня я ее опять увижу! ...Первый раз у нас случилось неожиданно, мы разбирались с тензорами, и когда я собрался выскочить-перекурить она ласково взяла меня за руку -Не уходи.. Или это было сказано особым голосом, или мне показалось, но когда наши глаза встретились она заплакала и слезы ее как капельки дождя часто-часто начали падать на тетрадку... ...Я никогда не встречал такой женщины, обычно, когда мы начинали она была сама скромность, но потом, потом она просто орала в полный голос и била ногами куда ни попадя, по мне, по стенке, а нам стучали в ответ. Никакие увещевания не помогали, она просто отключалась, а когда все было кончено она долго лежала уткнувшись носом мне подмышку, ей было очень стыдно (но ее соседки по блоку смеялись именно надо мной). ...Я начал копить на свадьбу, железка, шабашки на два-три дня, и раз, вернувшись из района, я не застал Леону дома. Наступил вечер, ночь, ее все не было, я курил и курил в холле. Дверь в блоке хлопнула и вышла одна из ее подруг. -Ты ее не жди, она в улетела в Москву, они семьей уезжают из Союза. Меня будто выключили: под ярким электрическим светом, лицо девушки предстало мне как белый круг с разрезом, этот разрез омерзительно шевелился как червяк, я ничего не слышал. -Она..., письмо, на словах? -Ничего. ...Я так ничего и не узнал, бегал по Москве, Бийску, Новосибу, но кто тогда давал справки? ...Мне все мои воспоминания представляются набором слайдов, запомнившиеся картинки плюс ощущения, от нее осталось немного, всего лишь одна картинка - мы идем по красному осеннему лесу и молчим, а на душе покойно. История со стукачом и письмами. Помню его толстые, но быстрые пальцы- спички, десять пальцев и я могу наблюдать воздушный бой: этажерки, полубочки, но не это главное, главное я понимаю, что думает командир эскадрильи бомберов, что предпримет и что действительно должен предпринять отвечающий за прикрытие и как действует противник. Мой дядя горячится, он не просто дает урок тактики воздушного боя десятилетнему пацану, он, как я понимаю сейчас, проигрывает заново те, неизвестные широкому кругу битвы, от которых осталось очень немного участников. Я сижу на корточках с пылающими ушами и ежесекундно задаю вопросы, а дядя отвечает, играет пальцами, сдвигает запястьем кучки спичек - обозначает возможные варианты развития событий. Черные жесткие волосы с проседью, рост метр девяносто и стремителен в движениях и в речи-"бешеный" как говорят соседи. Вообще-то мы все "бешеные", но дядя по особому, он из элиты: летчик-истребитель, подполковник и в то же время старики его помнят здесь молодым парнем, у которого в густых бровях копошилось неимоверное количество вшей. В 39 он неожиданно для всех поступил в летную школу и через год уже участвовал в Финской, затем пять лет воевал и после, до середины пятидесятых, служил в Германии -барражировал границу на тех, еще первых трубах, с гарантированным прогаром. Конечно, он спился, сперва война, потом реактивные - каждую неделю кто-то из товарищей гробился. Единственное что помогало спирт стаканами. Да и в первый раз женился неудачно и сейчас дети маленькие - вот я для него и есть самый лучший собеседник. -Этот бой, здесь я ничего не мог сделать... Сколько думал потом, ничего..он замирает и смотрит на ряд спичек, изображающих самолеты. - Разведка, разведка, сволочи они а не разведка, увидели пыль на горизонте и доложили танковая колонна. А кто тогда разбирался, потом этот бардак назвали- крымская катастрофа. Ну и послали мою эскадрилью СБ без прикрытия... А там пусто и мессеры, ведь всего двое гадов! Экономно так, зайдут в хвост, короткую очередь, а потом по выпрыгнувшим. Ничего, ничего не мог сделать... Он мнет папиросу и она у него прыгает в руках.. -Я решил, лучше разбиться, чем этой мрази подставляться как мишень, затянул прыжок и так, для интереса больше, дернул кольцо у самой земли.. Очнулся на телеге - оказывается меня подобрали крымчаки, видели бой и решили что жить достоин - он смеется. Неожиданно, без малейшего перехода бьет по столу кулаком, папироса летит в одну сторону, спички в другую -Бляди! Лучше сдали бы в комендатуру, нет, решили героя допереть до родной части! Он долго и виртуозно матерится (это он у деда научился). Наконец устает и достает новую папиросу -Значит привезли, положили меня в казарме- лежу себе на спине, сплевываю кровь и гадаю подохну или выживу, и тут заходят эти из особого отдела и на пинках гонят на гауптвахту. Кто, что, все понятно- дела мои хуже некуда. Что же ты думал? Оказывается мой друг допер, что я, татарская морда, татарами спасенная, специально подставил эскадрилью и специально удачно грохнулся. Дядя молчит и разглядывает папиросу -нужна новая -Все мы психи были, я его и не виню... он смотрит на меня и вздыхает - Мы же с ним в одной летной школе были, друг он был мой, эх! новая папироса выколупывается из пачки Казбека -Перед выпуском наш комбриг объявил о лыжном походе - весь выпуск идет тридцать километров по пересеченной местности, чтобы значит показать- мы летчики а не неженки. У того комбрига не то что ремни, яйца скрипели, аккуратист, медаль 20 лет РККА, и мы на него чуть ли не молились...домолились ... .... .... ..... Едет он на эмке, а мы за ним, вьюжит немного и вечереет, и он все быстрей, быстрей едет Дядя замирает и смотрит поверх меня как будто видит как они идут за машиной -Потом крутой поворот, он дает по газам, а мы все, как горох ссыпаемся по склону- там на повороте спуск крутой и оказывается он еще полит водойсплошной лед... А внизу железные колья и просто какие-то штыри понаставлены. Кому повезло тот проехал, а почти половина ... Мороз, вытаскиваем ребят на руках, у них кишки замерзают, а до части пятнадцать километров, сука.. - А комбриг? -Комбриг? Он это подстроил и ушел за китайскую границу. Половину выпуска летной школы угробил... Вот мой товарищ и решил, что я того, скрытый враг... Дядя молчит и глядит на меня - На трибунале его не было, хотел я посмотреть ему в глаза, но оказывается он только тронул, а там уже все как часы. Стою качаюсь, в глазах кровавые круги, а передо мной стол и трое, аккуратисты мать их, как тот комбриг. Все как положено: графинчик, граненные стаканчики и белая скатерть, но нервничают - канонада с четырех сторон. В другое время мне расстрел был бы и никаких вопросов, мне просто повезло - нужны были активные штыки. Но не все так сразу, тот, что справа, непременно меня хочет к яме, а председатель ищет предлог чтобы в штрафбат. И тут письмо помогло! Дядя улыбается и наконец закуривает - С завода письмо мне пришло - о твоей маме, перевыполняет план и вообще... Помахал председатель письмом перед носом шибздика и послал кровью искупать. Дядя опасливо смотрит в сторону дома и на всякий случай разгоняет дым (курить ему запретили врачи, а папиросы покупаю и храню я). - Ты учти, шибздики высоких не любят, высоких любят их бабы. Понял? Я с готовностью киваю головой, хотя не понимаю, кто такие шибздики, если честно, я не понимаю и половины того о чем говорит дядя, мне очень хочется, чтобы он снова показал на спичках и пальцах большой воздушный бой. -Дядя, а вы же истребитель? А СБ это бомбардировщик? Дядя от моего вопроса чуть не подскакивает. -Ах ты! Маленький, но ведь понимаешь! Если бы я с самого начала был истребителем! У меня же шесть сбитых, а я только с начала 43 на истребитель сел! Был бы Героем, ... ... .... .... Он крутит расстроенно головой -Сначала степь эта, потом в пехоте по разным углам, и наконец рапорт мой удовлетворили. Нет, если бы с самого начала... Да плевать! Дядя успокаивается, смотрит на меня и улыбается - Маме твоей я тоже отплатил письмом, это нарочно не придумаешь! Он видит что я не понимаю и торопливо объясняет -Ты еще маленький, но запомни, вырастешь поймешь. Значит был такой закон в военное время - за пять минут опоздания на рабочее место рабочего или рабочую могли судить и сослать на Север. Понимаешь? -Я яростно киваю головой - если не прерывать, то быстрее перейдем к самолетам-спичкам. Мама, твоя тогда работала на военном заводе и добиралась на завод на трамвае. А залезть на трамвай тогда было очень трудно. Понимаешь, его весь облепляли, лезли на крышу, хватались за что угодно. И однажды маму твою спихнули, вернее ударили ногой в лицо и сбросили... Когда она пришла на работу прошло уже больше часа и никого не волновало, что она с вывихнутым плечом и сотрясением мозга. Но тут мое письмо помогло! Парторг вытащил его и тоже стал им махать, как тот председатель трибунала- мне тогда два ордена сразу дали и пришла благодарность семье от командования! Отстоял. Он пыхтит уже потухшей папиросой и неожиданно тихо говорит -Смотрю я, и в нашей семье, и в семье твоего отца как только голову кто поднимает, распрямляется, по нему будто железной палкой бьют - пригнись, пригнись. ..Ладно, не понимаешь ты еще, пойдем-ка в дом... ...Через несколько лет он умер в далеком южном городе Фрунзе - пол в их домике был земляной, но жена, оставшаяся с двумя детьми на руках, работала в столовой. Т.е. прокормиться они смогли. Фаюм Мичман Ленд был почти счастлив. Этот прием на Карвине можно смело было назвать первой ступенью в его карьере, позади сиротский приют, кадетский корпус, служба юнгой и матросом, четыре полета и вот, он чудом, впервые, как равный среди равных, сидит среди офицеров "Мнема", за пиршественным столом Главы Дома Карвина. Варварская пышность приема просто поражала: на переливающихся хризолитовых столах располагались изысканнейшие блюда, слева стояли вышколенные лакеи в черном и рядом с ними, на прекрасных серебрянных столиках дымились следующие смена блюд, справа,- Ленд даже боялся туда взглянуть, на подарочных подносах Мхе испуганно лежали полностью обнаженные и выбритые снизу, дочери самых именитых фамилий Карвина. Глава Дома важно держал приветственную речь, но никого это не могло обмануть, главным за столом был не он, а командор Фенч, или Боров, как его называла команда. Хрипя от жира, он восседал во главе стола и синеватый отблеск фаюмитовой пыли, на его единственном погоне, притягивал глаза всех туземцев. Фаюм - символ власти над звездами, без него команду "Мнема" мгновенно растерзают, а Борова подвергнут длительным пыткам, но вековой опыт насилия научил туземные миры покорности, или как говорил Боров - Мы крепко держим их за горло и не даем забывать, кто хозяин! Все эти миры были заселены звездолетами с Земли и внутренних планет, туземцы, как бы они о себе не мнили, были рабами команд звездолетов и расплачивались за жизненно важные для них миллионотонные фрахты самыми красивыми девушками и самыми способными молодыми людьми. Владение фаюмом, невоспроизводимым минералом, который в глубокой древности нашли на орбите Проциона, в корабле пришельцев, позволило построить земные звездные корабли, способные играть с демонами космоса и его хозяином- Локи. Удачливые и умножитель удачи, фаюм- вот на чем стоит сейчас мир! Поднять руку на обладателя фаюма, даже подумать об этом, мгновенная смерть от инсульта и неудачи семье на долгие поколения. ...Глава уже монотонно зачитывал ритуальную клятву раба, когда Боров зашевелился, или ему не понравилось слишком формальная скороговорка, или он решил не упустить случая указать место тварям, но он встал и не обращая внимания ни на кого, направился к самой красивой и утонченной девушке. Та в ужасе глядела на стопятидесятикиллограмовую тушу, задирающую на подходе килт. Раздался визг и все увидели колыхание колоссальных ягодиц, которые двигались как хорошо смазанные поршни паровой машины. Все молча ждали, Ленд не смотрел на Борова, ему он был неприятен и было очень жалко девушку. Сидящий рядом с Лендом старший офицер был безразличен, боцман, мало чем отличающийся от Борова, облизывал губы и смотрел на других девиц, поджавшихся и со страхом глядящих то на Борова, то на команду. Туземцы будто закостенели, кулак Главы, сжимающий приветственный текст, побелел и нос его заострился. Наконец, раздалось удовлетворенное хрюканье и Боров повернулся к столу. Его багровое лицо лоснилось от пота и удовольствия. За ним лежала неподвижная куча, с красными пятнами и неестественно торчащими тонкими ногами. Вытирая краем килта свой предмет командор пошел к столу. -Постой, свинья. Все оторопели, чуть поодаль стола стояли трое незнакомцев, по виду совершенные оборванцы. Иссиня бритые и отливающие чернотой, они были чужеродны этому залу. Средний из них, неуловимо быстро оказался вблизи Борова и тот упал. Также быстро, он резанул лазером Борову верх и низ. Миг, и на середине стола оказался спекшийся громадный член и язык, обрезанный под корень. Несколько офицеров вскочили, но сразу же упали дергаясь и фонтанируя кровью изо рта и ушей. Восцарилась тишина нарушаемая лишь только клекотом бьющегося на полу Борова. Молчание нарушил Глава - Кто ты незнакомец? Вместо ответа тот бросил некий предмет прямо перед Главой Дома Карвин. - Глава Дома, я, по прозвищу Черный, дарю этот кристалл фаюма тебе и народу Карвина в знак моей дружбы и уважения к вам. Будьте свободными! Сухие пальцы Главы цепко схватили фаюмит, величиной с кулак крупного мужчины. Это было неимоверное богатство, сколы с кристалла позволяли построить десять, нет пятьдесят звездолетов. Ленда один раз привели в рубку и он видел тот мутноватый кусочек, который двадцать поколений назад, нашел на месте посадки пришельцев, предок Фенча. Давно уже было известно- чтобы фаюм стал чьим-то его надо или найти или подарить. Но кто же подарит власть на столетия? Глава повернулся к слугам, которые уже держали на прицеле всех уцелевших членов команды и приказал - Отвести их до суда, туда где им место, не позволяйте самосуда. И заберите это животное- Он кивнул на все еще размазывающего по полу кровь, Фенча. -Тебя Черный, я благодарю от себя лично и от народа Карвина, будь нашим гостем, все что у нас есть считай своим. Дети детей твоих будут всегда нашими лучшими гостями. - Не стоит благодарности Глава, только оставь мне этого Его палец указывал на Ленда! - Зачем тебе этот мерзавец? - Он пока не мерзавец, а специалист изрядный. Думаю, ему будет полезно узнать кое-что о своей матери и происхождении. Зал опустел, остались лишь двое с Черным, Глава и Ленд. - Я очень огорчен, что опоздал Глава, надеюсь это не была ваша дочь? Глава тяжело опустился на стул и обхватил голову. -Они все мне как дочери, я всего лишь учитель и они росли у меня на глазах. Животное! - Надеюсь она выживет. -Конечно, выживет, но разве она забудет? -Глава, я не советчик, но в религии Феда говорится, что после смерти убийцы попадают в руки матерей своих жертв,- чтобы те сбросили стресс. Отдай исполнение приговора матери девушки и ей самой. Я опять говорю, что не советчик, но на всякий случай я его и не убил сразу. - Ладно, Черный это уж мы решим как нибудь. - Ты не понимаешь Глава, я не прощу себе опоздания... -Какое дело у тебя ко мне, конечно, я слышал о тебе Черный, но несколько легендарно. - Двести лет назад я тайно стартовал с Крайней , на солнечном парусе . Разогнавшись у Капеллы я достиг определенного места, где как я и предполагал, находилась база пришельцев. Там я нашел много фаюма и более того я нашел координаты их дома. Я собираю команду, один из кандидатов он. Грязный палец Черного опять уперся в Лэнда. - Кроме того, я даю свободу граничным мирам, мне сильно не нравится сегодняшнее положение дел и рабство. Три ваших соседа- Лонек, Тансеа и Хкценрт получили от меня такие же куски как и вы. Ваши миры мне нужны, как база перед прыжком. - Прыжком куда? - Мир Пришельцев находится в Гало, двадцать тысяч светолет отсюда. - Но тебе придется играть с самим Локи? - Я уже встречался с ним... Межзвездный полет можно было осуществить двумя путями: первый и самый древний, это построить солнечный корабль- развернутый парус в 50 квадратных километров и кокон с криогенными ваннами, нырнуть в хромосферу и разогнаться так, чтобы путь занял десятки лет, а не сотни тысяч, второй, который появился после находки фаюма, это войти в коллективный транс и вступить в игру с демонами космоса, непостижимыми сущностями, выигрышем было мгновенное продвижение на световые годы, проигрыш- выжженная полоса в мозгу. Чтобы обмануть демонов пользуются хондрокремниевым гелем, искусственной корой, которую наносят помазком на гладко выбритый затылок. Тогда проигрыш - это выжженый гель, но, конечно, не всегда только гель... Ходили слухи, Лэнд до сих пор не верил этому, что пираты пользуются не помазком, а прямо ложатся в бассейн с гелем и тем самым прыгают очень далеко, на сотни, а то и на тысячи светолет. Но Ленд никогда не слышал о путешествии в Гало, там царил сверхдемон Локи и встреча с ним кончалась углеродной мумией, рассыпавшейся от малейшего прикосновения. Старина Блта, которого только что пинками увели из зала, рассказывал Ленду об экипажах игравших с Локи, когда только чудом спасался один из тысячи и увечный приводил звездолет в пункт назначения. Глядя на Черного Ленд верил, что да, пираты ложатся в бассейн, невыводимая кайма на краях глаза, антрацитовая чернота глотки, все подтверждало его слова. Ленд наконец раскрыл рот. -Насчет Локи, это правда? - Побольше фаюма, побольше геля, получше команда и нет проблем. -Почему я? - Ты мне подходишь, молод, чист, атман колоссальный. Что тебе наплели о родителях? - Ну, они космические феи Тлаа, погибли... - Твоей матерью была бессловесная самка с Анлу-6, планеты-фермы. Она жила положенные ей тридцать пять лет и за эти годы дала девятнадцать пометов по три щенка. Все твои братья и сестры, за редким исключением, переработаны для сладчайших рулетов космических фей. Одного оставили быком-производителем, пару самок оставили для фермы. Никто из них не умеет говорить. Твое счастье заключается в том, что твой атман неимоверно велик, не каждый может, или хочет быть игроком и тут эта сволочь идет на уступки- они тестируют всех щенков. Тебя взяли за экстерьер, за потенциальное умение. Вот тебе диск, познакомься! Черный с силой бросил диск на колени Ленда, тот, дрожащими руками приставил его к виску и все сказанное Черным мгновенно было переброшено в его голову. Он начал осознавать. Черный развернулся к Главе -Вам кажется, что вы рабы, но вы даже не можете представить всю мерзость, которая творится на внутренних планетах. Ношение одежды, право на чтение, право на саму речь- все это регламентировано и делит массу людей на тончайшие слои. Те, кто там считают себя свободными, сильно ошибаются. Даже Боров, со своим куском фаюма там был ничем. Мне жаль даже его, Фенч-предок, как и я, построил солнечный корабль и нырнул к Беллатриксу.Вся его энергия вылилась в двадцать поколений дерьма. Я хочу иного, хочу найти столько фаюма, чтобы его хватило на всех, чтобы каждый был свободен! Потому я и даю вам свободу, вы ее не забыли, а набеги всяких Боровов привили вам ненависть к рабству. - Ты думаешь, что сможешь исправить мир? -Этот мир держится сейчас на 100 килограммах фаюма и если я принесу еще миллион тонн, то нынешнее его состояние не сохранится. Что будет потом, меня не интересует. Я ненавижу сейчас, во мне нет любви. - Ваша воля, располагайте всеми нашими ресурсами. -Пошли Ленд. Черный стремительно потащил Ленда в уже наступившую снаружи ночь. Всего несколько красноватых звезд Окраины тускло светили на небосклоне, но на горизонте вспыхивали ослепительно белым и гасли, другие, небычные звезды. Это люди Черного готовили смург- сваривая наспех металлические брусья метровой толщины, они стремились получить жесткую конструкцию с минимумом удобств, с минимумом оружия и запасов, но с громадной скоростью при Игре. На каждый грубо сплавленный стык, полагался одни игрок и было соврешенно неважным его умение, или возможная потеря, главным была скорость. Навстречу начали попадаться люди, занятые своими делами, они коротко приветствовали Черного и его свиту поднятыми кулаками. Ближе к смургу стояла толпа, приглядевшись Лендел узнал палубную команду "Мнема"- скучившись, они стояли под дулами бластеров. Черный вскочил на подставленную ему бочку и заорал -Эй вы, палубная сволочь! Слушать меня! Я Черный! Слыхали про меня? Толпа загудела, в смысле, конечно, слыхали... - Я только что отрезал Борову яйца и мне раз плюнуть отрезать их у вас всех. Понятно? Толпа не проявила скорби по поводу Борова, но дала понять, что уважает. - Я иду в Гало! Я знаю где много фаюма! Смотрите! Он вытащил кусок и поднял высоко над головой, под светом сварки кристалл давал отблески, их нельзя было ни с чем спутать. - Каждый мой офицер получил свой пай! Один из ваших, не такая свинья, как остальные, получит его сейчас! Не поворачиваясь к Ленду, он негромко бросил -Клянись в верности, или сдохнешь. Он заорал в толпу - Клянись!! Ленд сглотнул сухой комок в горле и сказал - Клянусь удачей в Игре, буду верен тебе Черный,.. всегда и везде. Толпа ахнула, Черный молча сунул фаюм Ленду, будто это был кусок булыжника. -Слушайте меня, кто пойдет со мной тот получит такой же кусок или больше. Кто сколько сможет взять, все будет его! Раздался рев и охрана чуть было не была смята, все эти люди, которые всегда были ничем, пришли в экстаз и дикими криками выражали свой восторг и верность Черному. - Ленд, за мной. Устало развернувшись они пошли к молчаливой группе, стоящей поодаль у наваленных тюков. -Знакомьтесь, это Ленд, он будет вторым в Игре. Молча и изучающе люди смотрели на Ленда. -Может ты ошибся Черный? Не лучше ли было его подвесить за член на брусе, для счастья? Это пророкотал черный гигант, на его выеденном хондрой лице светился лишь один глаз. - Потише Кен, он спас эту коробку- "Мнем", он такой же простой матрос как и ты, но даже этот дебил Фенч догадался ради целости своей задницы, вытащить из его сброда. - Нет, я вижу, ему нравится быть офицером, лучше все-таки ... -Заткнись, он поклялся мне удачей! Закашлявшись в крике, Черный согнулся и упал, его начало бить почти в припадке, из горла пошла черная жижа. Кен и взявшаяся откуда-то девушка поддерживали его за плечи, чтобы он не разбился в кровь. Постепенно он затих, и сплевывая, сквозь зубы засмеялся - Да, прозвище Черный надо заслужить... А Ленд? Окончательно успокаиваясь он продолжил - Теперь слушайте меня очень внимательно. Все эти матросы нам не подмогабольше половины, если не все, сдохнут на прыжке в Гало или раньше. Играть на равных с Локи смогут только трое- я, Ленд и Лин,- он кивнул девушке. -Ты Кен не сможешь, не возражай, я знаю. Ты хорош в галактической пыли, но там в пустоте ты потеряешься, ты любишь ориентиры. Знайте, что там может быть все что угодно, не зря там Локи... Так, что Кен, твое дело лазеры и наблюдение. Черный помолчал оглядывая своих товарищей -Если хотя бы один из нас троих останется жив, то обратный путь будет легок, вы знаете это, только бы дойти... Да, чуть не забыл, наиважнейшее, Лин не обижай Ленда, у него сегодня тяжелый день- представьте себе друзья, у него прямо под носом уплыли подносы Мхе! Все громко заржали, а Лин махнув рукой пошла в темноту... ..... Через месяц все было готово и Ленд в ожидании старта, висел в своем воздушной пузыре, заполненном наполовину хондрой. Он ничем не отличался от полутора тысяч матросов, жаждущих богатства и не задумывающихся о том, что через несколько прыжков от них останется всего лишь горсть изувеченных инвалидов. Он чувствовал их всех, молодых, рвущихся в бой, и таких слабых в Игре. Но было несколько островков надежности- Кен, Лин, еще человек десять, и Черный- самый надежный. Тихо начался напев, древний ритмический гимн вгонял всех в единый мад, повторы, перепевы, выкрики певчих. Они разогревались и как всегда это произошло неожиданно -Старт!!! Демоны, а никто не знал, что это такое, бросились на Ленда и корабль, он отражал их, как мог и Игра началась. Это была очень вязкая и долгая Игра, такая, в которой Ленду еще не приходилось участвовать. До этого, на "Мнеме", все было "пристойно", медленный разогрев команды, сидящей за тронами, мгновенный укол перехода и долгие, взаимные поздравления. Здесь было иначе, Ленд корчился как червяк, ощущая, что каждый промах бьет его бичом, чувствуя как умирают люди, как злобные демоны снова и снова пытаются сожрать кусок его печени. Все.... -Кен, как? -Мы прыгнули на пять К, сейчас мы под целью, до нее десять К, вертикально вверх. Двадцать процентов палубной команды,труха. -Счисти все, пока они не очнулись и надо снова... Надо быстрее. Ленд приходил в себя, гель, который раньше наполовину занимал его пузырь почти весь превратился в алмазную пыль, она плавала везде, забиваясь в ноздри и рот. Несколько пульсов воды, все смыло и масляно влился поток геля. У Ленда заныло под ложечкой, он увидел вспышки вольфрамовых сочленений смурга. Кен давал напряжение и прах погибших и сошедших с ума, улетучивался в космос. - Ленд, Лин, мы начинаем. Кен, будь внимателен. Старт даю сразу, жалко этих баранов, они не нужны, сами справимся. Старт!!! Все то, что было до этого показалось Ленду детской игрой. Он смутно осознавал, что еще чуть-чуть и он сдастся, но продолжал держаться еще и еще. Его перемалывало, а он все хватал и отбрасывал демонов, раздавливая им глотки, или что там у них было вместо. Но вот, на переферии сознания возникла ослепительная точка и медленно начала приближаться. -Что Это? -Это Локи! -Кен! Кен!! Кен!!! В мозгу Ленда раздался вой тысячи умирающих людей и Ленд из последних сил направил смург по вектору. Кен все-таки успел и накрыл Нечто каскадом импульсов. Все пилоты исчезли и повисли мертвым грузом на Ленде, теперь он тащил всех. Кровь пошла из глаз и ушей, сердце остановилось, он тянул и тянул и, наконец, с неимоверным облегчением вывалился, в реальный космос... ...Ленд сидел рядом с Черным, а рядом стояли уцелевшие, всего общим счетом их было тридцать два. Руки Черного обираясь загребали фаюмитовую гальку, все что было на планете это был фаюм: песок из фаюма, скалы из фаюма и гальк