с или сразу Земля. Кажется, Заре начала надоедать моя дотошность, а может быть, слишком не серьезный для такого ответственного разговора тон. - Если можно, не употребляй больше этот термин - ВРАГи. Он неприятно звучит, а если с твоей помощью привьется, то психологически осложнит взаимоотношения наших народов. Пусть уж лучше, как у вас принято, - "пришельцы". И давай говорить по существу. Согласен ты вступить в официальный контакт с нашей цивилизацией как полномочный представитель земного человечества? - Ну, это ты уже слишком. Какой из меня дипломат? - Не беспокойся. В верительных грамотах мы не нуждаемся. По нашим правилам каждое разумное существо может представлять свою расу... - Оригинально. Впрочем, очевидно, у вас есть на это какие-то основания. Но дело в том, что мои соотечественники придерживаются иного мнения. У нас индивидуум, чтобы представлять интересы общества, должен быть предварительно облечен специальными полномочиями. Впрочем, раз ты якобы Сорбонну закончила, зачем я тебе все объясняю? Ты лучше меня знать обязана. - Знаю, конечно. Но это ваша проблема. На наш взгляд, любой член общества равно правоспособен, если не страдает необратимыми нарушениями психики, конечно. Как я убедилась, ты вполне полноценный представитель своего вида, индекс разумности у тебя значительно превосходит необходимый минимум, так что у нас тут нет вопроса. Таков галактический закон. А местные юридические казусы он не учитывает. Я подумал, что как-то все это вдруг перестает мне нравится. Даже преамбула наводит на неприятные ассоциации, а дальше что будет? И еще. Она сказала - "галактический закон". Значит, есть у них целая сложившаяся система цивилизаций, звездная конференция, к примеру, а мы об этом даже и не подозреваем. Носимся по Галактике из конца в конец и считаем, что умнее и могущественнее нас никого нет.... - Мы обращаемся к тебе с важным и взаимовыгодным предложением, - говорила Заря тоном парламентера побеждающей стороны.. - Мы предлагаем согласиться на переселение определенного количества землян на одну из планет нашей федерации... Я в буквальном смысле ощутил себя ошеломленным. - То есть как - переселение? - Очень просто. Мы наведем внепространственный мост и переместим часть населения Земли на специально подготовленную планету с идеальными условиями обитания. Ты же не можешь отрицать, что плотность населения у вас превосходит все мыслимые нормы, у вас очень напряженная экологическая ситуация, да и прочие параметры вашей цивилизации далеки от совершенства. С нашей помощью вы значительно ускорите свое развитие. Она говорила все это с таким убежденным в собственной правоте видом, огромные ее глаза светились такой великолепной наивностью, что я не сразу сообразил, как мне следует реагировать. - Послушай, - наконец нашел я выход. - Идея, предложенная тобой, кажется мне заманчивой. Специальная планета, помощь слаборазвитым расам, план Маршалла как бы... Очень благородно. Однако недоговариваешь ты что-то. За что нам такая честь и какой в этом деле ваш интерес? Неужели такой уж альтруизм без берегов? Так что ты попробуй пояснить, а то мы, земляне то есть, такая странная раса, что всегда стремимся добраться до сути вещей. И не хотели бы злоупотреблять чужой добротой... Отдать вам сколько-то совершенно лишних на Земле людей и получить массу немыслимых благ. Почти то же самое, как за никчемные прозрачные камешки, что под ногами валяются, потребовать такие великолепные вещи, как карманные зеркальца и перочинные ножи... Обманывать убогих Бог не велит! Заря действительно хорошо владела русским языком, а может, и в истории кое-что смыслила. По крайней мере иронию уловила сразу. - Да, разумеется. Мы имеем здесь свой интерес. Скажу больше: мы жизненно заинтересованы в достижении соглашения. Нашей цивилизации грозит гибель. У нас очень мало энергии, и мы много столетий ищем ее источники. Для этой экспедиции мы использовали последние резервы, и то смогли добраться только до системы Крюгера. Без пополнения ресурсов мы достичь Земли не можем. - Не понимаю, - искренне удивился я. - Как же так? Можно сказать, повелеваете Галактикой, обогнали нас, даже не знаю на сколько, и не имеете энергии? А энергия звезд, планет, термоядерный синтез, наконец? Мы с нашими скромными познаниями и то считаем, что наши ресурсы неисчерпаемы... - Это совсем другое. - Заря поморщилась. - Вся наша цивилизация основана на использовании психической энергии. Мы существуем миллионы лет, а сейчас едва в состоянии поддерживать минимально допустимый уровень жизни. Мы сворачиваем космические программы, наша родная планета начинает приходить в упадок... - И наверное, испугавшись, что я превратно истолкую ее слова, тут же поправилась: - Однако это упадок только в нашем понимании. Вам до нашего уровня не дойти и за тысячу лет... - Ах, вот в чем дело! И вам нужны люди, чтобы пополнить запасы психической энергии? Живые генераторы нужны? - Да, ты правильно понял... - Однако... И как же вы ее намерены извлекать? - Очень просто. Специальные антенны будут улавливать выделяемую людьми энергию, направлять в накопители и преобразователи. Это будет полезный симбиоз. Ведь вы все равно не умеете использовать свое "богатство", оно пропадает бесцельно. Как та же тепловая энергия, которой вы согреваете космическое пространство... - Надо же. Неужели у нас ее так много? - Бесконечно много. Вы уникальные существа в этом смысле. Психополе Земли улавливается за тысячи световых лет... Разговор меня все больше увлекал. Истины, открываемые Зарей, далеко выходили за пределы расхожих представлений о форме и содержании контактов с братьями по разуму. Человечество в роли источника энергии для некоей высшей расы. С чем это можно сравнить? Рабовладение, крепостное право? Или вообще следует подыскивать термины не из политэкономии, а из энтомологии, скажем? Но положение обязывает, и я сохранял внешнюю невозмутимость. Я же только репортер, мне важны прежде всего факты, оценки и выводы пусть делают другие. - Постой, а к чему вам вообще устраивать переселение? Ставьте свои антенны на Луне, в поясе астероидов, или где там вам удобнее, и собирайте излишки. Думаю, ради спасения долгожданных "братьев" никто возражать не будет. - Не подходит. Излучение вашего Солнца будет мешать отбору энергии в чистом виде. Да и передача на десятки парсек нерентабельна. Потери составят девяносто процентов. Но чем тебя смущает переселение? Ведь вы осваиваете даже такие неудобные планеты, как эта... - Есть и похуже... - Вот видишь! А мы дадим вам планету абсолютно идеальную. С любыми заранее согласованными параметрами. Предоставим условия для неограниченного прогресса. А небольшого замедления реакций никто и не заметит, раз не чем будет сравнивать... - Стой-стой! А ну-ка, поподробнее насчет замедления... Заря, похоже, чуть смутилась. Однако уходить от ответа не стала. - Да, при активном отборе энергии могут проявиться некоторые побочные явления. Ты не обратил внимания, что люди в порту выглядят не совсем обычно? Но это абсолютно безвредно. Имеется даже терапевтический эффект - исчезает агрессивность, устраняются неврозы... - Слушай, так вы что, уже начали от нас "подзаряжаться"? То-то я не мог понять, отчего они все сонные. И меня тоска одолела, пока я там ходил... И вот так со всеми будет? - Не совсем. Здесь мы работаем на полном режиме, расход энергии у нас сейчас большой, а людей мало, вот и... "Так вы вампиры, ребята, - подумал я. - Вовремя удалось выскочить..." И спросил, вспомнив Володю в подземелье: - А что, через стены не берут ваши приемники? Когда из здания вышел, мне сразу полегчало. Я думал, от свежел воздуха... - Да, через стены отбор энергии затруднен, здесь у вас использованы сильно экранирующие материалы... - А как же закон? Он что, позволяет такие действия без согласия пациентов? - Это вынужденная мера. Крайняя необходимость. Мы готовы принести извинения. Даже как-то компенсировать ущерб. Как только аккумуляторы зарядятся, мы отключим энергоприемники. А после переселения отбор энергии будет постоянным, но умеренным, он почти не отразится на самочувствии... - И без моего согласия вы ничего не можете сделать? - Нет. - Это физическая невозможность или моральная? - Для нас это одно и то же. Я помолчал, глядя на Зарю, стараясь не терять любезно-бесстрастного выражения лица. "Черт знает что, театр абсурда прямо. Но ведь и понять ее можно. Миссия - не позавидуешь. Подумать только - сознавать, что от успеха или неуспеха переговоров зависит судьба целой цивилизации. В нашей истории и аналогий такому случаю не подберешь, а уж в ней чего только не было... Однако, с другой стороны, то, что она предлагает, не лезет ни в какие ворота". - Да, кстати, - спросил я, - а сколько людей вам нужно, чтобы решить все проблемы? - Как можно больше. - Ну а все же? По порядку величины. Тысяча? Миллион? - Больше. Хотя бы миллиард. Но можно и два... - Что?! Четверть населения? - Чему ты удивляешься? Нас двадцать миллиардов, и у нас очень большие потребности... О том, что приобретаете вы, я уже говорила... - Ну логика! Чудо просто! Хотите лишить два миллиарда человек родной планеты, своей культуры, истории, общества, оборвать им все личные связи... Хуже, чем пожизненная каторга. А взамен предлагаете сделать место их изгнания максимально комфортабельным... Все было настолько абсурдным, что в какой-то момент мне захотелось махнуть рукой и с обычными шуточками согласиться на все, что они просят. Мол, чепуха ведь, и не может быть правдой, а если даже и правда, так кто воспримет всерьез мое разрешение? И еще интересно, а что могу получить по дурацкому договору лично я? Вот позволю им целиком переселить Китай... Китайцам на новой планете будет хорошо, просторно и противные европейцы под ногами не станут больше путаться... Что это со мной? Неужели - из-за взгляда Зари, такого дружелюбного, такого манящего? Но психика пока держится, не слишком большого усилия хватает, чтобы выйти из-под ее власти и тут же понять, что соглашаться никак нельзя. Даже в шутку. Потому что если сейчас согласиться, то потом исправить уже ничего будет нельзя. И одновременно я не перестал ей верить, ее словам о возможной гибели цивилизации. Это ведь тоже проблема, да какая! Отчего же именно мне выпало решать? Я же просто не готов. Я не могу принимать на себя такую ответственность! Обернувшись, я увидел, что, опираясь спиной на раму двери, перекрывая выход из комнаты, стоит неизвестно откуда возникший мужчина лет тридцати, неуловимо, но сильно похожий на Зарю, и смотрит на меня безразличным или даже невидящим взглядом. Вот здесь они переиграли. Не надо было появляться этому красавцу. С Зарей мы уже наладили какой-то внутренний контакт, как бы там ни было, и могли бы поискать взаимоприемлемое решение, а недвусмысленная поза нового персонажа слишком отдает угрозой, попыткой силового давления. А вот этого я никогда не любил. В любых видах и проявлениях, с раннего детства. От кого бы они ни исходили. И совершенно неожиданно я вдруг увидел выход. Увидел сразу во всех деталях и подробностях, как будто подсказанный со стороны кем-то гораздо более умным и решительным. Такое со мной бывало в критических ситуациях. - Хорошо, - сказал я, старательно игнорируя появление "врага" мужского рода. - Гибель 20 миллиардов братьев по разуму допустить, конечно, невозможно. История нам этого не простит. Но ведь и альтернатива чересчур сомнительна. Право каждого человека - самому определять свою судьбу - священно. - Тысячи землян живут вдали от Земли, даже на абсолютно не приспособленных для жизни планетах... - мягко, но настойчиво повторила свой прежний довод Заря. - Так что в принципе ничего экстраординарного не произойдет. Для вас это будет просто дальнейшее расширение колонизации Галактики. Причем взамен проблематичного права на выбор судьбы ваши соотечественники получат неизмеримо больше... Мы готовы поделиться с вами не только знаниями и технологией... - Человек может переносить любые лишения, даже страдания, но только сознательно. Утешением ему будет служить целесообразность тех причин, из-за которых он страдает. Это не мои слова, это еще римские стоики так считали. А вы хотите, чтобы я сейчас один все решил за всех, лишая их даже такого утешения... - Но не можем же мы спрашивать мнения каждого из миллиарда по отдельности? Это невозможно даже технически! - в голосе Зари послышалось раздражение. - А решать одному за миллиард - тем более невозможно. Даже за одного решать, и то безнравственно... У нас есть такая надежная, демократическая процедура, как референдумы, плебисциты... - Не будь догматиком, - в разговор вдруг вмешался мужчина, до этого молчавший так упорно, что я почти забыл о его присутствии. - Подлинно мыслящую личность отличает способность видеть настоящую, а не воображаемую правду вещей. А ты повторяешь стереотипы. Право выбора - это великолепно. Но имеешь ли ты его, это право, если на одном полюсе абстрактные интересы индивидуума, а на другом - судьба не просто 20 миллиардов личностей, а древнейшей и мудрейшей в Галактике цивилизации? Сохраняешь ли ты в этих условиях свое право? - Да... - сказал я почти искренне. - Это - вопрос. Но от теории давай перейдем к практике. Предположим, чисто умозрительно, что будет, если я все же откажусь принимать нужное вам решение? Пока я еще свободен в выборе, уточните - как вы поступите в случае моего категорического отказа? Заря улыбнулась совершенно очаровательно. Я подумал, что мимику она наверняка отрабатывала по земным видеопрограммам определенного жанра. - Безусловно, мы найдем способ убедить тебя принять нужное решение. - Вот как? Уже интересно. И как же сие сочетается с декларациями о гуманизме и прочей свободе воли? Тем более что я считаю себя достаточно крепким физически и морально, чтобы выдержать любые воздействия. По крайней мере - пока буду оставаться в здравом уме... - Нет, - Заря взмахнула длинными ресницами, словно всего лишь отказывалась прийти вечером на свидание, такой у нее был невинно-сочувствующий взгляд. - Нет. Сопротивляться ты не сможешь. Мы знаем такие способы, против которых никто не устоит. Ты тоже. И принцип добровольности будет соблюден, пусть и несколько формально... - Тогда зачем вообще весь этот цирк? - с усмешкой спросил я, хотя мне стало не слишком весело. - По той же самой причине. Мы тоже имеем свои принципы. И должны быть уверены, что исчерпаны все другие пути и способы. Наш великий мудрец учил: "Расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует более во вред, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь со множеством людей, чуждых добру. Из чего следует, что тот, кто стремится к истинному добру, должен приобрести умение отступать от добра кажущегося и пользоваться этим умением, смотря по надобности..." - Это очень мудрая мысль... - сказал я раздельно, словно пробуя каждое слово на вкус. - Вот видишь, мои доводы тебя убеждают, - сказала Заря, глядя мне в глаза. - Приятно иметь дело со здравомыслящим... Не зря я большую часть студенческих лет отдал занятиям фехтованием, теннисом и регби. И при росте 195 сантиметров имел около ста килограммов веса. В стремительном и внезапном броске я пролетел от окна до середины комнаты, сгреб в охапку Зарю, вышиб из дверного проема ее напарника, протащил их через холл и прихожую, не заботясь о возможных травмах, и вбросил в кабину шарового душа. Щелкнул замок. Я оглянулся в поисках чего-нибудь тяжелого, не нашел ничего подходящего и ударил по панели сенсорного управления автоматикой номера кулаком. Еще через секунду я уже летел ногами вперед из окна на покрытый снегом газон. От удара о мерзлый грунт боль отдалась в коленях и даже позвоночнике, но я только со свистом втянул воздух сквозь зубы и, прихрамывая, побежал к стоянке, где еще днем заметил несколько снегоходов. Разгоняя машину по пустынной главной улице поселка, я думал, что если здесь не чтят обычаев средневековья и не запирают на ночь ворота города, то все будет хорошо. Створка ворот при моем приближении послушно поползла в сторону, машина впритирку проскочила в приоткрывшуюся щель, едва не зацепив правой гусеницей столб, и, разгоняясь до предельной скорости, полетела напрямик через затянутую поземкой тундру. Теперь все зависело от двух факторов - как быстро Заря и ее коллеги кинутся в погоню и догадаются ли они, в чем смысл моего внезапного и бессмысленного побега. Если нет - шансы на успех не так уж плохи... Примерно в километре от порта я переключил управление на автомат, приказав машине выйти на трассу и по ней ехать к главному входу, а сам, так как давно уже не бегал, побежал к знакомой тропе. Володя все так же возлежал на своих ящиках. Теперь он хрустел соленым миндалем, запивал его ядовито-зеленым пенящимся напилком из пузатой мягкой бутылки и смотрел приключенческий фильм, развернув под потолком гиперкуб экрана. - О! Ты опять здесь, - констатировал он без удивления. - Хочешь? - и протянул мне пакет с миндалем. - Кажется, нет. - Я присел на ближайший ящик, вытер с лица пот и тающие снежинки. Внутри экрана загорелая девица с визгом карабкалась на скалу, спасаясь от гигантского тарантула. - Может, выключишь? - А что? Довольно забавно... Там вначале еще интересней было... Я молча взял пульт и убрал изображение. Стало тихо. Даже слишком. Володя посмотрел на меня внимательно и перестал жевать. - Ну-ка, давай, рассказывай. Похоже, ты там не скучал... Я вдруг совершенно успокоился. Этот десантник (теперь я совершенно отчетливо вспомнил, что Володя именно десантник, и встречались мы в базовом лагере на 22-й планете Серых солнц в позапрошлом году) наверняка сможет сделать все, что нужно. Лишь бы поверил. И как можно более четко и убедительно я стал говорить о том, что уже произошло, как я представляю себе дальнейшее и какая роль в этих планах отводится Володе. - Пожалуй... Пожалуй, так будет хорошо... - десантник не стал задавать лишних, риторических или просто глупых вопросов. Во-первых, он доверял мне как представителю столичной прессы и не считал способным на глупый розыгрыш, а во-вторых, и это главное, всю свою сознательную жизнь Володя, как и три поколения его предшественников готовился как раз к подобной ситуации, а все остальное, чем они занимались, было либо тренировками, либо выполнением задач, хоть и сложных, зачастую опасных, но не основных. Мой рассказ он поэтому воспринял как одну из бесчисленных вводных на тренажере, сделав в глубине сознания пометку, что, похоже, на этот раз играть придется всерьез. И сразу перешел к вопросам практическим. - На станцию связи пройти не проблема. Это я сделаю независимо от того, есть там кто или нет. И передам все, что надо. Не думаю, чтобы они смогли перехватить или засечь передачу. По гиперканалу это скорее всего вообще невозможно. В любом случае - это мое дело... Только... Не уверен, что так уж нам сразу поверят. Тебя-то я знаю и вижу глаза в глаза, а по радио, да через сколько-то световых лет все иначе может прозвучать... Я задумался. Через секунду решение пришло. - Есть. Адресуй сообщение так: "Космофлот. Маркину лично. Ростокин просит взять вопрос под особый контроль". И дальше - текст. Продумай сам, чтобы понятнее и прочее. Десантник приподнял бровь. - Маркин - это какой? - Тот самый. Начальник службы безопасности. Были мы с ним пару раз в веселых историях. Он все сразу поймет и поверит... Лишь бы ему доложили. - Это уж я постараюсь... ...Дальше я делал все то, что делал бы на моем месте смертельно напуганный и потерявший от страха голову человек. Я проник в верхний зал, нашел там наиболее скрытое от глаз окружающих место - узкую щель позади серебристых шкафов справочно-информационного стенда, улегся на низком коробе, теплом от проходящих под ним термоэлементов, и стал ждать. По идее, здесь можно было бы отсидеться до прихода первого же космолета, а потом тем или иным способом прорваться к трапу. Нашли меня довольно быстро, минут через сорок. Один из пришельцев, которого я безошибочно узнал, хоть и не видел никогда раньше, заглянул в мое укрытие и поманил рукой с вполне человеческой презрительной гримасой. Я представил, как мне сейчас должно бы быть страшно и тошно на душе, и вышел, подергивая щекой. Меня привезли в тот же самый номер, и там опять оказалась Заря. На щеке ее алела свежая ссадина, но выражение лица оставалось по-прежнему благожелательным. - Зачем все это было нужно? - спросила она. - Неужели ты поверил, что сможешь скрыться от нас? Я пожал плечами и не ответил. - Впрочем, я понимаю. Гордость землянина... Подчиниться насилию - это же так унизительно... Но все же, на что ты рассчитывал? Ответь, мне интересно понять ход твоих мыслей. Я считала, что до конца поняла твой психотип, а оказалось, что между расчетным и реальным поведением есть расхождения... Нам придется подрегулировать наши детекторы... - Долго придется регулировать, - позволил я себе буркнуть предельно мрачным тоном. - Отчего же долго? У нас совершенные приборы и проверенная методика. - Оттого, что мы сами себя не понимаем, а вам куда уж... Но к делу это не относится... - Нет, как раз относится, и я надеюсь, что у нас еще будет время об этом поговорить. Но позже. А сейчас нам надо прийти к окончательному решению. Ты готов, или?.. - Альтернативы, как я понимаю, нет? - Кое-какая есть... Либо согласие сразу и сопряженные с ним моральные и материальные стимулы, либо то же согласие, но достигнутое после ряда отнюдь не приятных процедур... - Хорошо, тогда поговорим о стимулах... Только не представляю, чем вы меня могли бы соблазнить. ...Все в свое время кончается, закончилась и гравитационная буря. Заря сообщила мне, что через несколько часов рейсовый лайнер прибывает в порт. Вжившийся в роль морально сломленного человека, я с трудом встал с дивана, на котором по преимуществу и провел последние двое суток. - Да перестань ты так нервничать, пожалуйста... Смотри на вещи шире, - она говорила со мной так, будто мы Бог знает как давно знакомы и нас связывают многолетние близкие отношения. - Тем более что делать тебе ничего сверхъестественного не придется. После старта ты должен найти способ вместе со мной пройти в навигационные помещения корабля, а остальное - не твоя забота... - Что вы сделаете с экипажем? - Абсолютно ничего страшного. Просто нам потребуется разместить по трассе полета внепространственные ретрансляторы. Без них нельзя навести мост. А для этого нам нужна навигационно-вычислительная система корабля. Вреда экипажу мы не причиним, просто... попросим не мешать. Позже они об этом даже и не вспомнят... - Заря с трогательной заботой всмотрелась мне в глаза. - Тебя волнуют нравственные проблемы? Успокойся. Мы сделаем так, что на Земле никто никогда не узнает о твоей роли... - Да, обязательно, - рассеянно сказал я. ... Энергозаборники в порту были уже отключены, и он своей предотлетной суетой и оживлением ничем не отличался от любого другого космопорта Вселенной. - Только смотри, чтобы больше никаких неожиданностей, - предупредила Заря. - Любая попытка сопротивления будет немедленно пресечена. Раз договор заключен, руки у нас развязаны... Пока посадочный модуль медленно опускался на поле, пока из его трюма выгружали адресованные сюда контейнеры, а пассажиры, улетающие на Землю, подвигались к трапу, я пытался определить, кто же из них инопланетяне. Кроме Зари, я знал в лицо троих, но даже и они ничем не выделялись среди прочих пассажиров, а угадать в подвижной и довольно однотипной по внешнему виду толпе остальных представлялось мне задачей неразрешимой. Я издали увидел Володю-десантника, но приближаться не стал, да и тот был занят на погрузке своих тюков и ящиков, в мою сторону даже не смотрел. Правда, мне показалось, что в какой-то момент Володя на миг повернулся и поднял над головой кольцом сложенные пальцы. Сама посадка прошла на удивление гладко. То есть как обычно. Лифт поднял нас к площадке шлюза, потом модуль бесшумно и без всяких перегрузок взлетел и пристыковался к ждущему его на пятисоткилометровой высоте кораблю. В тамбуре, обтянутом по стенам тисненой кожей, пассажиров встречал старший помощник в мундире, изукрашенном погонами, позументами и аксельбантами. Заря держала меня под руку и прижималась так, словно мы были молодоженами, отправляющимися в свадебное путешествие. В двух шагах позади держались два тех самых ВРАГа, что изымали меня из порта, а Володя-десантник затерялся в самом конце очереди. "Приветствуем вас на борту лайнера "Никколо Макиавелли" и желаем приятного путешествия", - лучезарно улыбнулся офицер, а стоящий позади него пассажирский помощник с пультом бортового компьютера в руке поднял голову от дисплея со схемой свободных мест, и я встретился со спокойным, даже скучающим взглядом начальника галактической службы безопасности Валентина Петровича Маркина. Кому я адресовал свое тревожное сообщение и которого никак не рассчитывал здесь увидеть "о натюрель", то есть собственной персоной. - Многих периодических изданий корреспондент Игорь Ростокин с супругой, - от радости, что все позади и уж кто-кто, а В.П. Маркин решит все как надо, меня вновь потянуло на привычный ернический тон. Тем более что роскошное оформление итальянского лайнера располагало к высокому стилю. - У нас заказан двухместный люкс... - Разумеется. Все в порядке. Четвертая палуба. Вас проводят. Еще раз всего наилучшего... - Маркин в такой роли смотрелся, пожалуй, лучше, чем в адмиральской. Я не отказал себе в удовольствии подольше задержать на нем вдетый в петлицу объектив видеокристаллофона. Хороший получится кадр. В каюте, когда за нами закрылась массивная герметичная дверь, Заря вдруг расслабилась и опустилась на диван чисто по-человечески. Я подумал, что момент посадки и ей дался нелегко. Сам же я, наоборот, успокоился. Теперь мы дома. Правда, удивляло внезапное появление Маркина. Я обратился к нему просто для того, чтобы тот сообщил, кому надо - Ростокину следует верить. А вот каким чудом сам он оказался на борту лайнера, если путь от Земли сюда занимает в лучшем случае месяц? Мне отчего-то не пришла в голову простая мысль, что адмирал к моменту получения информации о вторжении пришельцев мог по своим служебным делам находиться не на Земле, а гораздо ближе. Пока я обходил все помещения каюты, Заря не отставала ни на шаг. Мне стало совсем весело. - Да успокойся ты. Куда я теперь денусь?.. - спросил я с несколько издевательской усмешкой, словно действительно был мужем ревнивой жены, которая боится, как бы ее супруг не закрутил романчик с пассажиркой посимпатичнее. "А такие здесь наверняка есть", - подумал я. - Ты лучше переодевайся в свое то самое платье, и пойдем изучать обстановку... - Никуда ты отсюда не пойдешь, - отрезала Заря, подтверждая аналогию. - Мы выйдем вместе, и только один раз, когда отправимся занимать ходовую рубку... - Не знаю, как у нас получится. Не можем же мы действительно сидеть в каюте весь месяц, наверняка вызывая подозрения. Разве нет? К исходу второго часа дискуссии Заря наконец согласилась, что действительно пойти поужинать в один из ресторанов можно, а заодно осмотреться на местности, оценить обстановку. - Только ты переоденься, - снова пришлось ей напомнить. - Здесь в рабочем в рестораны не ходят, не Антарес, чай... Мне бы тоже смокинг неплохо надеть или, к примеру, фрачную пару... Заказать, что ли? - задумчиво спросил я. Заря открыла свою сумку, и мне почудилось, что внутренний объем ее значительно превосходит внешние размеры. Там свободно умещалось и вечернее платье, и иные детали туалета, и, похоже, многое другое тоже. Снаружи же казалось, что кроме обычных женских пустяков туда ничего не всунешь. "Это до каких же пределов они в своих науках дошли, если девчонки с четырехмерными сумочками прогуливаются..." - подумал я и деликатно отвернулся, потому что Заря начала переодеваться тут же, не смущаясь моим присутствием. То ли у них обычаи такие, то ли по-прежнему из поля зрения выпускать меня не рисковала. Я отошел к пульту сервисной автоматики, прикидывая, нельзя ли как-нибудь незаметно связаться с Маркиным. Нашел формулу вызова пассажирской службы, но, услышав за спиной шорох, обернулся. Заря стояла рядом, и взгляд ее был весьма подозрительным. - Что ты делаешь? - Смотрю, что у них за фонотека, на классику потянуло... - и нажал клавишу музыкального каталога. - Вот. Кшиштоф Пендерецкий. XX век. Очень оригинальный композитор... В каюте загремели первые такты старинной симфонии. И за ее звуками ни я, ни Заря не услышали, как тихо открылась вроде бы надежно запертая входная дверь и в каюту боком скользнул высокий молодой итальянец в фиолетовом космофлотском кителе. Неизвестно, что он подумал, увидев весьма прелестную, притом еще и полуобнаженную девушку, но на мгновение явно растерялся, и заготовленная заранее фраза: "Прошу поднять руки и оставаться на местах!" прозвучала совсем не так, как должна была прозвучать. Я успел заметить, что рука его с тяжелым парализатором качнулась, будто не зная, на кого из нас двоих направить ствол, а Заря уже стремительно метнулась к сумке, и ярко-зеленая молния пересекла каюту, отбросив парня к стене. Китель на его груди вспыхнул. Следующим выстрелом Заря наверняка убила бы меня, но я - вот уж не думал, что подобные навыки так быстро войдут в привычку, - падая, швырнул в инопланетянку подвернувшийся под руку золоченый ампирный стул, который, как городошная бита, снес со стола сумку Зари, а рикошетом задел и девушку. Это меня и спасло. Раскаленный плазменный заряд пронесся над головой, а сам я, перекатившись через голову и чудом не сломав при этом шею, вылетел в коридор. Следующий выстрел выжег извилистую пузырящуюся борозду на кремовой переборке. Чья-то рука схватила меня за ворот и втянула в дверь напротив. Я поднялся, машинально отряхивая брюки на коленях. Акробатический трюк даром не прошел, боль отдавала в поясницу и плечо. Передо мной стоял Маркин. Щека у него подергивалась нервным тиком. Не помню, был ли он у него раньше. - Зачем это, Валентин Петрович? - выдохнул я возмущенно. - Мы с ней уже договорились... Все бы нормально прошло, без стрельбы, без крови... - я махнул рукой, отвернулся. Забавное поначалу приключение обернулось печально. Перед глазами, ослепленными вспышками плазменных зарядов, стоп кадром застыло изображение упавшего на спину парня с насквозь прожженной грудью и Зари, из руки которой бьет смертоносная молния. А воображение дорисовывало и то, что случится дальше... В коридоре гулко хлопнула фотоимпульсная граната. Из тамбура моей каюты прогремело подряд несколько выстрелов. В ход пошли настоящие боевые пистолеты, а не безвредные парализаторы. Кто-то оттолкнул меня, кто-то загородил спиной дверь. Я рванулся вперед, но меня крепко держал за плечо коренастый итальянец с надписью "Секьюрити" на левом рукаве. Мимо пронесли человека, наскоро замотанного в зеленую асептическую пленку, и я почувствовал, что свободен. Вход в салон был открыт, но внезапная слабость в ногах заставила опереться о переборку и сделать несколько глубоких вдохов. Я представил, что сейчас войду и увижу лежащую на ярком ковре Зарю и рваные, в кулак величиной раны на прекрасном девичьем теле, а может быть... на том, что является ее телом на самом деле. Заря, живая и даже не раненная, стояла лицом к стене, один из боевиков группы захвата целился ей в смуглую обнаженную спину из короткого автомата, еще двое стояли по сторонам с пистолетами неизвестной конструкции, похожими на старинные ракетницы. Четвертый, уже не в форме корабельной службы безопасности, а в легком светло-сером костюме, погружая руки до плеч, извлекал из сумки Зари и раскладывал по столу предметы странной формы и непонятного назначения. Два его помощника осматривали их и укладывали в герметические контейнеры. Услышав мой голос, Заря обернулась. Всю правую сторону ее лица покрывал быстро синеющий кровоподтек. И тут только я понял, что за пистолеты в руках у итальянцев. Для стрельбы пластиковыми пулями. Значит, несмотря ни на что, рискуя жизнью, они все же постарались обойтись без кровопролития. От взгляда Зари мне стало неприятно. Хотя и не чувствовал я за собой никакой вины. Не понимая до конца, в чем причина охватившей меня неловкости, я как можно небрежней заметил, избегая смотреть девушке в глаза: - Я же говорил, что ничего не выйдет. У нас не любят, когда гости считают себя умнее хозяев. По-другому надо было... Заря ничего не ответила и отвернулась. Мне показалось, что она дрожит, то ли от холода, то ли от чего-то другого. Я взял со стула золотистую куртку и набросил ей на плечи. Издалека донеслась торопливая дробь выстрелов. Похоже, привыкшие к схваткам со своей бессмертной мафией итальянцы развернули широкие боевые действия по всему кораблю. Окончательно почувствовав себя военным корреспондентом, я запрыгнул на пролетающую по коридору грави-площадку, перегруженную вооруженными и возбужденно переговаривающимися офицерами службы безопасности. На меня глянули удивленно, но потеснились. Площадка влетела в просторный холл с зимним садом и остановилась. Похоже, здесь собрался весь личный состав линейного управления. Пахло озоном, порохом, горелой пластмассой. А центром всеобщего внимания была действительно странная и эффектная картина. Переборка угловой, выходящей в холл каюты треснула и вывернулась наружу словно от метеоритного удара, и через пролом была видна прозрачная и радужная, как стенка мыльного пузыря, полусфера, внутри которой в позах буддийских монахов сидели на полу два инопланетянина. С десяток эсбэшников держали их под прицелом своих автоматов, а еще один поднес к губам блестящую фишку мегафона. Голос его гремел, отражаясь от стен: - Предлагаю снять защитное поле и сдаться. Ваша безопасность гарантируется командованием корабля. По прибытии на Землю вам будет предоставлена возможность встретиться с представителями Генерального Совета ООН... Пришельцы внутри купола не реагировали. Я снова увидел Маркина и подошел к нему. Обратился намеренно официально: - Господин адмирал, несколько слов для наших читателей. Поясните, чем все же была вызвана необходимость столь решительной акции? Рассматривались ли иные варианты действий? И кто будет нести ответственность за человеческие жертвы? Маркин непроизвольно поморщился, увидев направленный на себя объектив. Я подумал, что услышу сейчас какую-нибудь резкость, однако ответил адмирал ровным и тихим голосом. - Считаю необходимым уточнить - жертв при проведении операции не было. Один из сотрудников, Умберто Мадзони, действительно был ранен, но жизнь его вне опасности. Необходимость быстрых и решительных действий с нашей стороны диктовалась недопустимостью пребывания на корабле значительного количества вооруженных лиц предположительно внеземного происхождения, имеющих агрессивные намерения. По вашей, кстати, оценке... Которая и подтвердилась. Инопланетяне применили смертоносное оружие первыми, не сделав попыток вступить в переговоры. Это все, что я могу сообщить в настоящее время. - Благодарю вас. Еще один вопрос. Сколько всего инопланетян задержано и каким образом вы сумели так быстро определить, кто именно из пассажиров принадлежал к пришельцам? Я, например, этого не знал. Маркин слегка усмехнулся. - Видите ли, они допустили небольшой тактический просчет. Все инопланетяне имели на своей одежде или предметах снаряжения эмблемы Антаресской комплексной экспедиции. Поскольку та дама, которую вы представили как свою супругу, была "помечена" так же, логично предположить, что это - одна компания. Разумеется, мы проверили данную гипотезу. Так что позвольте, пользуясь случаем, выразить вам благодарность от лица службы безопасности космофлота, которую я здесь представляю. Извините, я вынужден прервать интервью, временем для его продолжения не располагаю... Потом он сделал извиняющийся жест и осторожно отобрал у меня кристаллофон. - Прошу прощения. В интересах сохранения секретности до выяснения всех обстоятельств. Впоследствии аппарат будет вам возвращен. Возможно... Делать нечего, когда адмирал начинает говорить в такой тональности, спорить бессмысленно. Я отошел к группе праздных зрителей, в центре которой увидел Володю-десантника. Мое появление было встречено взрывом энтузиазма. - Вот он, наш скромный герой, гроза пришельцев! Следите за прессой! Благодаря самоотверженным действиям нашего корреспондента сорвана попытка космической агрессии! А чего это ты какой-то скучный? Все отлично! Ловко ты со своей подружкой управился. Нервная она оказалась. Но стулом ты ее здорово... А то бы она тоже сбежала... - Постой, Володя, - перебил я его, - кто-нибудь может объяснить спокойно? Что у вас все же произошло? - Ну, брат, это так просто не расскажешь. Сами еще не разобрались. Но вкратце так. Всех вычислили, разместили на одной палубе, входы-выходы заблокировали, стали ждать. Сначала хотели тебя как-то из каюты вызвать, но не успели... Володя говорил так, будто именно он был руководителем операции. - Двое их ребят вышли на разведку, мы так поняли. Деликатно их попросили поднять руки и сдать оружие, если есть. А они как-то сумели оповестить остальных. И началось... В общем, взяли тех двоих, твою подружку, да еще эти вот застряли. Остальные сумели сбежать, отстреливаясь... - Как сбежать, куда? - А это мы у пленных выясним - куда. Как - уже понятно. У них каждый имел при себе нечто вроде индивидуальной черной дыры, если так можно выразиться, а точнее - входную диафрагму внепространственного туннеля, - пояснил худой светловолосый итальянец с опаленными бровями и заклеенным пластырем лбом. - У твоей девушки она помещалась в сумке. Если бы ты не сбил сумку со стола, она бы в нее нырнула - и все. А так не успела. Почему эти двое не ушли, а закуклились - непонятно. - Ничего, вытащим, - оптимистично заверил Володя. - Пленных допросим, разберемся... Сейчас вокруг них аварийный кессон поставят, и пусть сидят, пока не надоест. Деваться им теперь некуда... ...Разумеется, ничего больше об этой истории мне узнать не удалось. После нескольких "собеседований", которые правильнее назвать допросами, я подписал кучу бумаг, дал несколько подписок о неразглашении, и до сих пор не имею понятия, удалось ли уполномоченным ведомствам выяснить что-то о загадочной цивилизации ВРАГов? Боюсь, что нет, иначе хоть какие-то слухи непременно бы просочились. Я вообще иногда склонен думать, что пал жертвой внезапного психического расстройства. Иначе... Да что иначе? В шкафу у меня висит форменный китель с тремя нарукавными нашивками, и крестиком "За отличие", врученный мне без особой огласки, как бы по совокупности заслуг перед Космофлотом. Вот и все. Жизнь научила меня не слишком задумываться о предметах, суть которых умозрительно постичь невозможно, а достоверной информации