рных разрядов. Я еще сидел перед рацией, выключив питание и мрачно уставившись на собственное отражение в экране компьютерного монитора, как почти бесшумно прошелестев босыми ногами по ступенькам трапа, за моей спиной вновь возникла Ирина. Лицо ее прямо-таки лучилось радостью, и я еще не успел догадаться о причине, как она рассеяла мое недоумение. Нет, она летела ко мне отнюдь не для того, чтобы сообщить, что все наши проблемы решились сами собой и Ларсен, к примеру, увидел-таки в бинокль берег, именно тот и именно там, где нам нужно. Все гораздо проще. Расставшись со мной, Ирина вдруг вспомнила, что она не только светская женщина, отправившаяся с другом в запоздавшее не то на год, не то на восемь лет "свадебное путешествие", а и неплохой в прошлом специалист как раз по межвременным перемещениям и спецоперациям в иных мирах. Хотя из всей необходимой аппаратуры у нее с собой был только портсигар, прибор весьма универсальный, но маломощный, рассчитанный на поддержку стационарных установок типа "шар", она все же сумела рассчитать необходимые параметры генерируемого поля и дотянулась лучом до географической точки, где сейчас должна бы находиться "Валгалла". Ирине это удалось потому, что координаты постоянного места парохода у второго причала на внутреннем рейде острова Мармор, где ударными темпами возводился Царьград, вольный город и новый форпост Югороссии в Мраморном море, уже имелись в памяти прибора. То есть канал прямой связи как бы уже существовал, только в свернутом виде, его нужно было только активизировать. Но все равно энергии в "аккумуляторах" хватило еле-еле. Буквально за несколько секунд, пока они работали, Ирина успела увидеть нужное место, и ей все стало ясно. - Будущее, Андрей, несомненное будущее, причем - опять не в нашей реальности... - И она объяснила, почему пришла к данному выводу. Во-первых, там, где мы заложили город, где местные и привезенные из России строители уже успели воздвигнуть пирсы, портовые сооружения, первые кварталы городских улиц, она не увидела совсем ничего. Пустынный малоазиатский пейзаж, такой же, как до Рождества Христова, а возможно и до Потопа. Зато в море она увидела сразу несколько кораблей более чем современного вида, а в небе - инверсионные следы летательных аппаратов. И - "Сапиенти сат"*, как любили говаривать древние. В самом деле, раз Ирина не увидела никаких следов города, значит, его здесь и не было. За 50-100 лет (допустим) даже те постройки, что мы уже успели возвести, никуда бы не делись при любом развитии исторических событий. Стоят же на месте и Порт-Артур, и Дальний, и Харбин, хотя Россия давно потеряла права на обладание ими. Следовательно, и реальность здесь другая. Жаль, что я своими глазами не увидел те корабли и самолеты, которые видела она. Уж я бы смог хоть приблизительно определить время, отделяющее их и от 1921-го, и от 1984-го, в ту или другую сторону. Но самое главное даже не это. Парадоксальным образом факт попадания в иную реальность вселил в меня оптимизм. Из собственного будущего выбраться, в случае чего, гораздо труднее, если не невозможно совершенно. А из параллельной реальности - куда вероятнее. Поскольку есть уже прецеденты. Так что поживем посмотрим. Теперь остается только определить время, в которое мы угодили, и начать соображать, как здесь можно устроиться... Вопросов, конечно, у меня сразу же возникла уйма, но без спешки со всеми можно будет разобраться. По мере их практической реализации. ...С наступлением ночи отпали последние сомнения. В обыкновенный бинокль сразу же стали видны перемещающиеся между истинными звездами и планетами светлячки, не могущие быть ничем иным, как искусственными спутниками. Меньше чем за час Ларсен с помощью оптики и локатора насчитал их несколько десятков, летающих по разнообразнейшим орбитам, а также неподвижных, зафиксированных над определенными точками земной поверхности. Из этого следовало, что здешняя цивилизация никак не уступает хотя бы нашей исходной. У меня даже мелькнула мысль, не вернулись ли мы случаем домой, в собственные восьмидесятые, на крайний случай девяностые годы? Впрочем, она так же быстро и отпала. По простейшей причине - наша радиоаппаратура по-прежнему не принимала никаких сигналов. Значит - принципы связи здесь совсем другие, использующие как минимум совсем другие диапазоны частот, если не гравитационные или совсем нам неведомые волны. Одного из роботов, носившего судовое имя Джонсон, в честь очередного персонажа "Морского волка", я перенастроил на специальность радиоинженера высшей для уровня 1984 года квалификации и поручил ему, используя имеющуюся на "Призраке" аппаратуру, а при необходимости конструируя новую, разобраться в ситуации и поймать какую угодно передачу. Не может же техническая, тем более земная цивилизация обходиться вообще без связи. А яхта продолжала свой бег под парусами к осту. Сохраняя прежнюю скорость, через неделю или дней через десять мы достигнем берегов Австралии. И что нас там ждет? Можно, конечно, переложить руль вправо и пойти к французским (в нашем мире) островам Амстердам и Сен-Поль. Туда немного ближе, и можно надеяться, что мои английские документы не вызовут на этих затерянных в океане клочках Земли чересчур пристального внимания. В том 21-м году, из которого мы выпали, так бы оно и было, изнывающему от скуки губернатору и полицейскому офицеру столько радости доставило бы приглашение на борт, хороший ужин и общение с красивыми женщинами (ну и соответствующие рангу подарки, разумеется), что и так небольшие формальности свелись бы к исчезающему минимуму. Но здесь? Кто его знает, может, Англия и Франция в состоянии войны или вообще не существуют как самостоятельные государства, да и просто документов здесь нет в нашем понимании, а все пользуются какими-нибудь электронными карточками или отпечатками сетчатки... Мало ли подобного приходилось читать. По той же причине не стоит идти в Индию, на Цейлон или Индонезию, неизвестен их политический статус, нравы и обычаи аборигенов, принципы обращения с иностранцами. Но все эти проблемы занимали только нас с Ириной, Анна ни о чем не подозревала и с энтузиазмом двадцатилетней девушки радовалась жизни, роботам же было абсолютно все равно в рамках действующей программы. К полудню следующего дня Джонсон добился первых успехов. Исходя из того, что при наличии такого количества спутников здешние обитатели вполне могут использовать ультракоротковолновые диапазоны, он изготовил несколько антенн и собрал подходящий приемник. И чуть ли не с первой попытки поймал передачу. Не слишком пока отчетливую, с помехами, но явно на английском языке. Пустейшего, надо заметить, содержания. Ничуть не лучше тех, что гнали местные радиостанции Карибского бассейна и Флориды, когда я там работал. Может показаться удивительным, что на мощной радиостанции "Призрака", способной доставать на другую сторону земного шара, не было элементарного УКВ-диапазона, которым с шестидесятых годов оснащались даже наши советские "Фестивали", "Ригонды" и "ВЭФы". Правда, пользы в них было чуть. Ловились полуэкспериментальные станции, вещавшие по два-три часа в день, да звуковое сопровождение телепередач. И дальность приема - километров 10-15. В двадцатые же годы весь мир звуковое вещание вел на длинных и средних, а на KB работал морзянкой. Здесь же наряду с ультракороткими волнами использовали еще что-то, и на это "что-то" у Джонсона квалификации уже не хватило. Поэтому ловить нам удавалось, может быть, процентов десять того, что на самом деле шло в эфир. К именно этой пропорции я пришел, элементарно сравнив плотности вещания в наше родное время и здесь. Не может же быть, что космического уровня цивилизация уступала в радиообмене нашей на порядок. А цивилизация была космической на самом деле, покруче нашей. Несколько раз за время плавания мы наблюдали старты солидного размера космических кораблей с какого-то экваториального космодрома. Судя по размерам объектов, мощности ионизированного столба, пронзающего атмосферу, тут летали полноценные межпланетные, если не межзвездные корабли. А вот доступные нам передачи поражали первобытной глупостью. Ничуть не лучше того, что ловилось в 1979 году в Сан-Сальвадоре из Майами. Более-менее содержательными были только программы новостей. С их помощью мы определились во времени. Сначала прозвучала дата, 19 сентября, а потом всплыл и год. 2055. Но жил этот мир не впереди, а как бы сбоку нашего. Никаких намеков на победу коммунизма. Зато имя "Россия" прозвучало неоднократно и во вполне спокойном, деидеологизированном контексте. Политическая же ситуация в мире оставалась смутной. Для меня, естественно. Мелькали названия государств, как известных и у нас, так и совершенно новых, и требовалось немало сообразительности, чтобы идентифицировать какой-нибудь Зулуленд, Бантустанию или нечто вообще непроизносимое. И в основном в этих географических артефактах воевали. В итоге у меня сложилось впечатление, что здесь история пошла по интересному пути. Похоже, обошлось без деколонизации, да и великие империи XX века распались по несколько другим границам и принципам. Впрочем, тогда мне было понятно весьма немного. Нас с этим миром психологически разделял всего 71 год. Однако что понял бы о нашей жизни человек из пресловутого 1913 года, с которым коммунисты сравнивали все свои достижения и успехи, прослушав несколько выпусков "Последних известий" и посмотрев отрывки программы "Время"? Конечно, в сравнении с обывателем 1913 года я куда как умен, опытен и не в пример лучше подготовлен к восприятию самой шокирующей информации, но тем не менее. Я легко могу понять и принять почти все, но никакая сообразительность не компенсирует дефицит фактов. Чтобы ответить, сколько ног имеет "дас пферд", нужно как минимум быть в курсе, что по-немецки так называется лошадь. ...В конце концов я принял решение идти в Австралию. Немаловажную роль здесь сыграла наша с Сашкой договоренность. Я почему-то, возможно без всяких оснований, надеялся, что, если есть хоть малейшая возможность, он станет искать меня. И - именно там, поскольку вся остальная Земля слишком велика. И у нас нет даже такого единственного журнала, в котором можно было бы поместить понятное только нам двоим объявление. Как это сделал герой "Конца вечности". У нас есть только вариант Жеглова - Шарапова. Единственное место встречи. Мой оптимизм подкрепляли вполне наглядные факты из прошлого. Сначала ребята вытащили нас с Алексеем из чужих тел в сорок первом, потом Сашка разыскал меня на Валгалле. Почему бы не сделать этого же и в третий раз? Правда, в те разы им помогал Антон, так отчего бы ему не сделать этого снова? Куда ему от нас деваться? (В то, что Антон ушел навсегда, удовлетворившись своим опереточным титулом "Тайного посла", я поверить не мог. Интуитивно.) Через пару дней Джонсон все-таки сумел наладить прием и телепередач. Прямо на монитор главного компьютера с использованием недоступных моему разуму преобразований принятой здесь системы передачи изображения. Теперь я мог быть уверен, что сумею адаптироваться в этом мире. Хотя он, конечно, поначалу показался мне достаточно странным. Как, между прочим, любому человеку, даже самому талантливому футурологу, не мог не показаться странным мир, отстоящий от его собственного на семьдесят лет. Я по-прежнему считал своим временем именно 84-й год "первой реальности". А как же иначе и какой еще? Признаться, никогда не пытался прогнозировать будущее, вполне убедившись на собственном скромном опыте и на примере куда более умных по должности людей, что ничего хорошего из этого выйти не может. Взять хотя бы В.И. Ленина с его обещанием построить коммунизм к 1940 году и Хрущева - к 1980-му. И все прочие прогнозы. Но вот что меня удивило, так почти точное совпадение прогноза (если это можно так назвать) А. и Б. Стругацких насчет космических полетов. Здесь люди действительно летали к звездам, и летали именно так, как у них, - не релятивистским способом, а за недели и месяцы до самых отдаленных систем и, кажется, даже Галактик. Я даже подумал, не в мир ли Альбы, Корнеева и Айера мы попали. Но в остальном этот мир был совсем другой. Судя по тому, что я увидел, почти сутки не отходя от экрана, жить в нем вполне можно, и даже с удовольствием. Девяносто процентов пойманных нами программ были развлекательными: концертами, викторинами, фильмами, комедиями и довольно гуманными боевиками. Люди здесь старались друг друга не убивать, используя по преимуществу всевозможные методики бескровного воздействия - всяческую пиротехнику, шоковое воздействие света, звука, психоволн и так далее. Юмор был ничуть не более тупым и плоским, чем в американских комедиях, виденных мною по флоридскому телевидению, одеты артисты и ведущие программ в не слишком отличающиеся от наших одежды. А главное - говорили все на вполне понятном английском языке. Соответственно, я мог бы допустить, что, раз сохранился английский, должны употребляться и другие языки, но передач на них мне не попалось. Наверное, дело в регионе и ориентации спутников. Но развлекательные программы меня не интересовали. Куда важнее и интереснее было слушать и смотреть новости. Вначале я их просто смотрел и слушал, а потом стал прогонять всю поступающую информацию через компьютер, в соответствии с программой, позволяющей по принципу ключевых слов создать своеобразный толковый словарь здешней цивилизации, а заодно и скорректировать наши знания языка применительно к местному. За семьдесят с лишним лет параллельного развития изменения в словарном запасе и фонетике накопились изрядные. Вот тут я понял, что мир этот очень и очень далек от нашего. Пугающе далек, я бы сказал. Потому что если сходство того же 21-го года с нашим 84-м было очевидно, и отнюдь не потому, что я хорошо знал историю, здесь аналогий и параллелей почти не просматривалось. Ведь "по большому счету" не так уж много произошло у нас событий, кардинально меняющих сам облик цивилизации. Пожалуй, только пассажирская авиация, телевидение и компьютеры сделали наш мир принципиально отличным от того, что существовал в первой четверти века. Все же остальное... А здесь было как-то необъяснимо по-другому. Даже карта мира (политическая) выглядела совершенно иначе. На ней, например, не было СССР. Вместо нее - Российская республика в границах приблизительно Российской империи накануне Первой мировой войны. И роль она тут играла несколько другую. Ну и так далее... Меня же сейчас больше всего интересовал вопрос - каким образом вклиниться в этот мир, ухитриться, почти ничего о нем не зная, не попасть в тюрьму или сумасшедший дом. Ирина тут помочь мне не могла, ее опыт легализации в чужом мире предполагал как раз предварительное, зачастую на уровне подсознания, изучение "обстановки". Мы с ней могли только советоваться, логическим путем искать наиболее приемлемую линию поведения. То, что плаваем на собственной яхте, - это большой плюс, богатый иностранец, сходящий на берег в чужом порту, избавлен от необходимости знать многие и многие подробности местной жизни и обычаи. Но документы-то он иметь должен в любом случае, и желательно со всеми необходимыми визами. И деньги тоже не помешали бы, любые, которые имеют тут хождение. Не решив этих проблем, делать нам здесь нечего. Я имею в виду - на суше. В море, как я понял, мы можем болтаться беспрепятственно. Весь срок автономности. Если здесь не найдется какая-нибудь "свободная экономическая зона", куда пускают без паспортов... ...Но, как мне показалось, выход все-таки нашелся. Не гарантирующий стопроцентного успеха, однако ничего лучшего в голову не пришло. Чем ближе мы подходили к берегам Австралии, тем плотнее становился поток местной информации, необходимой для реализации моего замысла. В географическом плане ничего принципиально нового здесь не было, и я свободно мог пользоваться имеющимися на яхте справочниками и атласами, а вот в смысле политической и общественной жизни было чему поучиться. Я старательно запоминал, изучая программы новостей, художественные и документальные фильмы, рекламу, - как и о чем люди разговаривают, как одеваются, ведут себя на улицах, что заказывают в барах и ресторанах. Скрыть случившееся от Анны уже не представлялось возможным, слишком тесен был наш кружок, и пришлось ей кое-что объяснить. Привыкшая к чудесам девушка восприняла межвременной скачок почти спокойно, тем более что Ирина постаралась подать дело так, будто все идет по плану и, "заглянув одним глазом в будущее", мы вскоре вернемся обратно. Больше всего ее расстроила откладывающаяся встреча с Шульгиным. Я об этом тоже жалел, но совершенно по другой причине. С Сашкой вдвоем мы куда быстрее и проще разобрались бы с ситуацией. А теперь мне придется "идти на дело", оставив женщин на "Призраке" одних. И, случись что со мной, Ирине придется рассчитывать только на себя да на помощь роботов. Не пропадет, конечно, она и без меня готовилась руководить доброй половиной СССР, но думать, что по моей вине ей придется пережить не самые веселые минуты, было неприятно. ...Местом высадки я избрал район южнее Аделаиды, где к морю спускаются склоны хребта Дарлинг, сплошь покрытые густыми эвкалиптовыми лесами. Несколько небольших городков, вытянувшихся вдоль впадающей в глубокий залив неширокой, но полноводной реки, на мой взгляд, идеально подходили, чтобы войти в этот мир, изобразив из себя путешественника, странствующего по горам и лесам пятого континента. Таковых в этом мире тоже хватало, пожалуй, даже больше, чем в нашем. Что и объяснимо, здесь люди жили куда как спокойнее. Однако похоже, что далеко не все. Постепенно вырисовывалась картина некой благополучной, но как бы и осажденной крепости. Складывалось впечатление, что только Северная Америка, Европа, Россия и тяготеющие к ним страны, включая Австралию с Новой Зеландией, являлись хотя и огромным, но все же островом стабильности и благоденствия в абсолютно нецивилизованном, бурлящем и взрывающемся гражданскими и межнациональными войнами океане. Совершенно противоположная картина тому, как мы предполагали себе будущее планеты, где все большую силу забирали страны лагеря социализма и "идущие по некапиталистическому пути". Судя по теории научного коммунизма, к данному времени мы должны были бы иметь нечто совершенно противоположное - могучий и счастливый "прогрессивный" блок и задыхающиеся под гнетом собственных проблем, загнившие страны капитализма. Но это могло быть и предвзятым мнением. Слишком мало я видел, знал и понимал пока что. ...Собираясь на разведку на берег, я копировал легенду Шульгина, хотя и с соответствующими коррективами. А что можно придумать лучше маски чудака-путешественника, не совсем от мира сего, вроде Паганеля? В случае чего и отсутствие документов можно объяснить, и переключить чересчур пристальное внимание должностных лиц на экзотические подробности своей внешности и поведения. Тем более что очень кстати по телевизору показали кинокомедию местного производства о приключениях американской журналистки, прилетевшей в Австралию, чтобы снять фильм об охоте на крокодилов и кенгуру. Конечно, весьма опрометчиво использовать в качестве наглядного пособия эксцентрическую комедию, а с другой стороны... Даже не имея иных источников информации, кроме, допустим, "Фантомаса", пару дней в Париже наших дней продержаться можно было бы. А вот интересно, исходя только из "Волги-Волги" и "Светлого пути", можно было устроиться в сталинской России, не имея других сведений? ...В качестве спутника я решил взять с собой Джонсона. За последнюю неделю он не только приспосабливал нашу аппаратуру к местным стандартам, но и вместе со мной изучал жизнь. Если можно так выразиться, мы даже подружились. Внешность он сам себе подобрал типичную, взяв за образец одного из телеведущих студии Сиднея. Потом это пригодилось. ГЛАВА 13 Оставив своих новых друзей-партнеров в стамбульском отеле "Мидилли", удачно расположенном на европейском берегу, всего в нескольких кварталах от знаменитой площади Токатлиан, где полтора года назад Шульгин с Новиковым вербовали своего первого волонтера, капитана Басманова, Сашка вышел прогуляться в город. Под предлогом, что, как законопослушный обыватель, не по своей воле вынужденный многократно нарушить законы соседнего государства, он хотя бы в этом должен отметиться в своем посольстве, чтобы тем самым поступить под его защиту в случае чего. - А вы пока отдыхайте. Прошу прощения за откровенность, но вы и ваши эскапады меня определенным образом утомили. Несмотря на достигнутую между нами договоренность. В России, может, и считается нормой столь тесное общение, но я привык иметь вокруг себя гораздо больше частного пространства... Уже неторопливо идя по улицам космополитического и стремительно русифицирующегося Стамбула (правительство и большинство национально ориентированной элиты избрали своей резиденцией захолустную Ангору), Шульгин вдруг задумался. А что, если Славский его самого тоже расшифровал и раскручивает сейчас собственную игру? За язык свой он был спокоен, а вот манеры, стиль поведения? Как это все воспринимается со стороны весьма неглупым контрразведчиком? Хотя Сильвия, куда более квалифицированный специалист, утверждала, что после ее школы Сашкина легенда абсолютно непробиваема... Шульгин знал, куда сейчас направляется, и в то же время ему по-прежнему очень не хотелось этого делать, нарушать свое инкогнито, общаться с друзьями. Как-то не слишком солидно это выглядело - сначала утаил от них свои планы превращения в вольного стрелка, а потом, не сумев продержаться в этой роли и двух недель, сдался и прибежал за помощью. Мальчишество, конечно, но его самолюбие это слегка царапало. Впрочем, оправдание у него было. Даже два. Он действительно посетил британское консульство, где произвел все необходимые формальности, причем, поболтав с клерками, угостив их дорогими сигарами, поругав русских, в чем встретил полное взаимопонимание, как бы между прочим попросил зафиксировать его прибытие в Турцию неделей раньше. Вице-консулу было все равно, а Сашка получил законным образом заверенное алиби на одесские события. Это алиби было нужно ему отнюдь не для защиты от врангелевских властей, а исключительно в целях дальнейшей дезинформации Славского, если она потребуется. Затем он пообедал в ресторанчике на набережной (погода в Стамбуле в отличие от Одессы стояла совершенно летняя), в промежутках между блюдами осматривая рейд в миниатюрный, размером чуть больше театрального, бинокль с переменной, от 6 до 20 кратностью. Как он и надеялся, "Валгалла" слегка дымила средней трубой в миле от берега. Это было удачей, в противном случае пришлось бы искать способ покинуть своих поднадзорных на сутки-двое, чтобы сгонять на остров Мармор, где по преимуществу базировался пароход. Или вызывать сюда Воронцова по телеграфу. Сейчас же достаточно было нанять яличника. Шульгин расплатился, по дороге к шлюпочной пристани тщательно проверился на предмет слежки, после чего свистом подозвал наиболее, на его взгляд, подходящий ялик, аляповато раскрашенный, с намалеванными на скулах вытаращенными карими глазами и бархатным тентом с бомбошками над кормовым сиденьем. Здоровенный турок, судя по ухваткам и манере грести - бывший военный моряк, - за полчаса доставил его к борту "Валгаллы". Там Шульгин довольно долго препирался с палубным матросом, который никак не соглашался вызвать к трапу самого капитана, предлагая неизвестному иностранцу изложить свое дело ему или, в крайнем случае, вахтенному штурману. Субординации Воронцов своих моряков научил, и Сашке пришлось-таки назвать пароль, принуждающий роботов к безусловному подчинению. Минут через десять Воронцов, недовольный, возможно, поднятый прямо из койки (капитан корабля спит не по распорядку, а когда удается урвать момент), застегивая пуговицы белого кителя, перегнулся через обвес мостика, вглядываясь, кто там внизу такой настырный. Даже он не узнал Шульгина в его новозеландском обличье. - Там, на ялике, что вам нужно от капитана? Ничего не покупаю, пассажиров не беру. Говорите быстро, что нужно, и отваливайте. Я занят... Не желая расшифровывать себя даже перед яличником, Шульгин ответил по-английски, но вставил в длинную, изобилующую коммерческими терминами фразу несколько понятных только Дмитрию слов. Воронцов сумел остаться невозмутимым. - Ну ладно. Насчет поставок мазута франко-борт я согласен поговорить. Поднимайтесь. По знаку капитана матрос сбросил шторм-трап, и Шульгин, сунув турку лиру, велел его не ждать. - Надеюсь, обратно господа доставят меня на своем катере. - И нарочито неловко полез вверх. Они отошли в глубь мостика, Воронцов подвинул ногой бамбуковое походное кресло, кивнул Сашке на другое. - Какая неожиданная встреча! Чему обязан ее приятностью? Хорошо ты над собой потрудился, смотрю на тебя и с трудом узнаю. На улице бы точно мимо прошел. В каком качестве изволишь пребывать? Как успел за неделю вернуться из Индийского океана? Почему на связь не выходили? Пить будешь? Вот и все, что меня интересует. Отвечать можешь в произвольном порядке. - Совсем немного коньяку и кофе. Вопреки распространенному мнению, турки его заваривают отвратительно. По крайней мере в той забегаловке, где я только что отобедал. И, лишь отхлебнув должным образом приготовленного кофе, расслабившись и ощутив себя наконец дома, в покое и безопасности, он в десятке компактных фраз изложил Воронцову суть происшедшего с ним в последние дни. Неявно при этом извинившись, что как бы невольно ввел друзей в заблуждение относительно своих планов. - Это как раз дело десятое, - отмахнулся Воронцов. - А что Андрей исчез, ты, выходит, не знаешь? - Вопрос в принципе казался самому Дмитрию риторическим, ибо откуда бы знать об этом Шульгину, занимавшемуся совсем другими делами и рации дальней связи при себе не имевшему. Поэтому ответ его искренне удивил. - Мало, что знаю, так даже догадываюсь, куда именно. Для чего, по преимуществу, и пришел. Мне сдается, что он сейчас отскочил от нас на сотню с лишним лет вперед. И слегка в сторону... - и изобразил на листе бумаги соответствующую часть увиденной во время транса схемы. В двухмерной, естественно, проекции. - Вот так даже? - Подобного рода сообщения воспринимались здесь примерно так, как нормальными людьми сообщение о том, что друг по пьяному делу сел не в тот поезд и телеграфирует просьбу о материальной помощи из Кзыл-Орды вместо намеченного Сочи. - Конкретизируй. Шульгин конкретизировал, умолчав, правда, о большей части вновь обретенных знаний и о собственной судьбе. Точнее - судьбе своей матрицы, счастливо с ним воссоединившейся. - Соображения есть? Соображения сводились к тому, что сейчас Шульгин возвратится на берег, ибо есть у него еще и другие планы, а Воронцов ближе к вечеру сам подскочит в город, и они встретятся в укромном кабачке, а там, по обстановке, или обсудят дальнейшее на месте, или вдвоем вернутся на "Валгаллу". - А Олег здесь или?.. - Еще на той неделе отбыли в первопрестольную. - Сильвия? - Думаю, в Лондоне... - Вызывай обоих сюда. Пусть самолетами летят, без всяких внепространственных переходов. Лишние сложности нам не нужны. Но чтобы к утру были или хотя бы к обеду. Ситуация в натуре неординарная. Хурал будем держать... - Ох... не живется вам спокойно, господа межзвездные скитальцы. На хрена я с вами связался. Шульгин легонько похлопал ладонью по лакированному планширу. - А хоть для этого вот, товарищ бывший капитан-лейтенант. Париж, говорил один циник, стоит мессы... Судовладелец ты, адмирал и вершитель истории, а мог бы по-прежнему в морских извозчиках числиться, и каждый помполит шугал бы тебя в хвост и в гриву за упущения в воспитательной работе с личным составом и подрыв авторитета страны победившего социализма путем покупки в лавке "секонд-хэнд" импортных штанов сверх разумных потребностей... Воронцов безнадежно махнул рукой, не встретив со стороны Шульгина взаимопонимания. А Сашка и еще добавил, соскучившись по нормальному человеческому трепу: - И Наталью ты благодаря нам же встретил и в люди вывел. Спроси при случае, часто ли она с тоской спокойное прошлое вспоминает... - Да пошел бы ты, братец, к энтой бабушке со своими нравоучениями... Ждут тебя твои единомышленники, вот и двигай. Приду как договорились. Охрану с собой брать? Шульгин задумался на секунду. - А и возьми. Хуже не будет. А мне уже надоело каждый день сражаться с убийцами. ...В отеле Шульгин в последний раз осмотрел фон Мюкке в качестве лечащего врача. - Ну, все, Гельмут. Я свое дело сделал. Теперь советую разыскать здесь хорошего физиотерапевта, принять курс грязевых и серных ванн. Через две недели сможете фокстрот танцевать. Вообще сдержанный и мужественный немец расчувствовался, долго и неумело рассыпался в благодарностях, заверял в вечной признательности и дружбе. В принципе он был прав, без помощи Шульгина конец его ждал скорый и мучительный, но почудилась Сашке в его словах некоторая нарочитость. Может быть, состоялся у него только что какой-то не слишком благоприятный для Шульгина разговор со Славским, после которого фон Мюкке испытывал тайное чувство вины? Но тут уж бог ему судья, в случае чего Шульгин себя связанным какими-то обязательствами тоже считать не будет. А если немец останется на его стороне - тем лучше. Славскому же Шульгин сказал, что дела требуют немедленного его отъезда в Лондон, где якобы возникла непредвиденная паника на алмазной бирже, могущая как принести внезапную прибыль в несколько миллионов фунтов, так и полностью его разорить. И еще кое-какие проблемы возникли с другими акциями из-за поражения английского флота. - Так вы еще и биржевой игрок, достопочтенный сэр? - удивился Славский. - Не биржевой только, а вообще игрок. С судьбой по преимуществу. А в каких именно одеждах судьба выступает на сей раз - не суть важно. Позавчера она приняла облик нашего друга фон Мюкке, вчера - вас. Сегодня захотела выступить под маской конкурентов из Амстердама, которые затеяли крупную игру на понижение. Требуется принимать неотложные и неожиданные для противника меры. Пятый туз в рукаве и так далее... Жаль с вами расставаться, но ничего не поделаешь. - Но - ваше слово? Мы ведь договорились и в случае успеха сможем заработать не меньше, чем вы на своих алмазах. - Я никогда не отказываюсь от самых рискованных дел, если они сулят достойную прибыль. Если в Лондоне все обойдется и у меня в итоге хватит денег на обратный билет, непременно приеду. Оставайтесь жить в этом отеле, я вам телеграфирую не позднее чем через неделю, а то и раньше. Славский опять посерьезнел. На эти его неожиданные смены настроения Сашка обратил внимание уже давно. Не кокаинист ли он, часом? В описываемые годы этим пороком страдали в основном представители высших кругов преступного мира и аристократии в равной мере. - Если ваши финансовые дела действительно поставлены на карту, я могу вам дать адресок в Лондоне. Под мое поручительство возможно получение ссуды. Под грядущие прибыли. Или - помощь иного рода... - Беспроцентно? Или все же под залог души? Вы, часом, не дьявол? Последнее время я все чаще начинаю испытывать сомнения... Как-то интересно все у меня стало в жизни складываться после встречи с вами... Похоже, заданный в максимально серьезной форме вопрос Славскому даже польстил. - Каждый зарабатывает по-своему. Я тоже рискую очень крупно. Может быть, и головой. Но оставим пока эту тему. Вернетесь если - поговорим конкретнее. Так дать адресок-то? - Давайте, - согласился Шульгин. - Кто знает, как оно повернется. Он получил не только адрес, но и конверт, в котором содержалось рекомендательное письмо, и не в стандартных общих фразах, а с конкретным указанием, что новообращенный друг может быть весьма полезен в операции "Голгофа". Так шифровалась программа скорейшего создания в Палестине еврейского государства. Да уж, что полезен, то полезен. Историю подлинного возникновения Израиля Сашка знал хорошо и на самом деле мог поспособствовать. - Вы чем собираетесь ехать? - поинтересовался на прощание Славский. - Время не ждет, полечу аэропланом. К этому времени уже действовало несколько регулярных трансевропейских воздушных линий, обслуживаемых французскими "Бреге" и немецкими "Юнкерсами", берущими на борт 6-8 пассажиров. С ними успешно конкурировали юго-российские модернизированные "Муромцы", двадцатиместные, впервые в мире оснащенные буфетом с подачей горячих блюд, баром и даже туалетом. - Не боитесь лететь? Я вот так и не смог решиться... - Чего уж. Пароходы тонут, поезда сходят с рельсов, а чтобы пассажирские аэропланы падали - я пока не слышал. Слетаю, вернусь, и мы еще увидим небо в алмазах... Славский неожиданно громко засмеялся, хлопнул Шульгина ладонью по плечу. - Конечно, конечно, скатертью дорога, как говорится... Но в глазах его снова мелькнул опасный огонек, и Сашка подумал, что слегка теряет над собой контроль. Алмазы алмазами, о них и шла речь, но вот дословная цитата из Чехова в устах новозеландца прозвучала чересчур нарочито. Если, конечно, сам англичанин читал или смотрел "Дядю Ваню". Однако если он работает в России много лет, еще с мирных времен... Посещение общедоступных театров весьма способствует изучению языка и национального менталитета аборигенов страны пребывания... ...На встречу с Воронцовым Шульгин, в очередной раз с помощью Джо гарантировав себя от возможной слежки, явился одетый неброско, но прилично, как одевались здесь многочисленные, не слишком еще разбогатевшие русские коммерсанты и средней руки чиновники государственных представительств. В отдельном кабинете ресторанчика, отделенном от общего зала невысоким деревянным барьером и малиновыми бархатными занавесками, его ждал не только Дмитрий, но и Павел Васильевич Кирсанов собственной персоной. Шульгина это немало удивило. Неужели Воронцов успел вызвать полковника из Харькова? - Нет, не специально я сюда примчался, - ответил Кирсанов на невысказанный вслух вопрос. - Просто так удачно сложилось. Образовались здесь у меня неотложные дела, я сегодня утром пришел на миноносце из Севастополя, позвонил Дмитрию Сергеевичу, он мне и сообщил о вашем внезапном появлении. Я, признаться, не слишком и удивился, поскольку получил уже докладные и от подполковника Орлова из Севастополя, и от полковника Максина из Одессы. О проделанной работе по паролю "Призрак". Кое-что я заподозрил сразу. Мои сотрудники - люди со способностями. Умеют в нескольких словах обрисовать не только внешность контактера, но и некие тонкости его поведения. Не сочтите за упрек, Александр Иванович, но не умеете вы до конца перевоплощаться. Как из актера-премьера, натура так и прет, хоть принца Гамлета он исполняет, хоть лакея на выходах... Ну а теперь вот и лично встретились, Александр Иванович. Душевно рад. "Вот же мерзавец, - беззлобно подумал Сашка, - ни книжек умных не читал, ни высшей школы КГБ не заканчивал, а чутье имеет, куда там ищейке дипломированной, что наркотики в запаянном железном ящике угадывает..." - Следует понимать так, что заметка в газете оказалась не совсем точной и генерала Шульгина на борту яхты не было? - продолжал, поигрывая приборчиком для чистки ногтей, Кирсанов. - Или он счастливо спасся из пучины? Прозрачно-голубые глаза контрразведчика, с которым Шульгин побывал во многих переделках, были, как всегда, ясны и даже слегка наивны. Ему бы с такой внешностью в женской гимназии литературу, а еще лучше - ботанику с зоологией преподавать. Надеть вицмундир министерства народного просвещения да еще золотое пенсне со шнурочком - самое то было бы. - Пожалуй, что спасся. Почти сутки плавал в море, держась за обломок мачты, а потом был выброшен волной на берег, но уже в обличье экстравагантного новозеландца-путешественника... - Так-так. Совершенно в вашем стиле. И что случилось далее? Кирсанову, как специалисту в тайных делах, Шульгин обрисовал все подробно, не скрывая ни фактов, ни собственных гипотез. Воронцов тоже слушал с интересом, но именно как увлекательную историю, до поры до времени его не слишком касающуюся. Только когда дело дошло до намерений фон Мюкке занять вакантное место адмирала Сушона, он оживился. - Они что, по-твоему, мятеж на флоте устроить затевают? Не слишком реально... - Зачем же мятеж, Дмитрий Сергеевич, - вместо Шульгина ответил Кирсанов. - Это куда больше похоже на начало операции по глубокому внедрению. Не на один даже год рассчитанную. Кое-какой информацией и я располагаю. И не так все глупо придумано. Подразделения "Системы" свои планы строят, ваши друзья-приятели свои. Раз кусок один на всех, то съест его тот, кто всем прочим перцу задаст. Думаю, пока с господином Славским и герром фон Мюкке нам сам Бог велел дружить. Поскольку интереснейшие перспективы здесь открываются. Понятно, что и те и другие на турецких националистов главную ставку делают. Сам-то генерал Кемаль-паша пока что наш преданный друг, поскольку деваться ему некуда, и за освобождение Турции от оккупантов, за собственную власть он нам нелицемерно благодарен. И считает, что и концессии наши, и русский контроль над проливами - недорогая плата за власть. До поры до времени. А в силу войдет, приобвыкнет в своей нынешней роли, непременно станет задумываться - а на кой ляд ему такие друзья? Он и сам может Турцией править, а в дипломатических играх на противоречиях великих держав всегда можно хороший куш срывать... Так уже было с японцами, с китайцами в начале века, с братьями-болгарами... "Неглуп Павел Васильевич, ох как неглуп. Да было бы иначе, зачем его куратором всей белой контрразведки ставить? - думал Шульгин. - Знал бы он, насколько четко его прогнозы на весь XX век оправдывались. И именно в отношении России и ее "союзников". Американцы в этом смысле куда более мудрую политику вели. Нам еще учиться и учиться..." - И что же вы в такой ситуации делать предлагаете? - спросил он жандарма. - Пока - ничего, разумеется. Наоборот, всемерно способствовать вашим новым друзьям в проведении их планов. В разработку, конечно, возьмем. И вам не следует с ними контактов прерывать. Потихоньку-полегоньку будем материал накапливать, всю сеть их попробуем отследить. Здесь, в Харькове, в Москве, за границей, само собой. А уж когда-нибудь, в подходящее время... И за теми, другими, мы тоже присматриваем. Здесь Яше Агранову огромное спасибо. Спешить ведь нам совершенно некуда и незачем, согласитесь, Александр Иванович? Идея же про еврейское государство, на мой взгляд, прямо гениальная. Мы в этом им обязательно посодействуем. В рассуждении собственных интересов... Вообще это была интересная история - история взаимоотношений очень, казалось бы, близких друг другу по духу людей. Родившиеся с огромным интервалом времени, и не просто хронологическим, а и психологическим тоже - Кирсанов в 1886-м, Шульгин в 1950-м, - они по всем законам были обречены на непонимание. Да и странно бы было, если иначе, - то, что для Шульгина