онь. Сел рядом, ритуальным жестом подержал над костром руки, закурил от головешки. - А теперь поведай, каким тебя ветром сюда занесло? Я в совпадения верю, даже самые невероятные, но каждый раз испытываю искреннее изумление, когда они случаются. Ей хотелось выложить ему все и сразу, но что-то останавливало. Да и зимний лес - не подходящее место для таких откровений. И она отделалась самым верхним краешком правды. Мол, в Аргентине война, муж отправил ее на Родину, и она, от нечего делать, наугад выбрала именно этот поселок. - Бывает же! - снова удивился Вадим. - А меня случайные знакомые на уикенд пригласили. Вчера катались-развлекались, а сегодня им вдруг срочно вернуться потребовалось. Звали меня с собой, а я не захотел. Зима не сегодня-завтра кончится, больше не покатаешься, Елена хотела было спросить и о девушке, но вовремя воздержалась. - Отдохнула, согрелась? - спросил Ляхов. - Тогда лучше поехали обратно. А то скоро снова начнешь замерзать. Нам лучше посидеть в более подходящем месте. Если ты не против, конечно. - Совсем не против. Мы же остались друзьями, как ты должен помнить. Вот у меня и посидим. Там никто не помешает... В комнатах было тепло, но Вадим все равно предложил разжечь камин. Был у него этакий бзик, обожал он смотреть на живой огонь, который будил в нем древние пещерные инстинкты. Пока он этим занимался, Елена закрыла внутренними ставнями окна в гостиной и на кухне, торопливо переоделась, исходя из возможностей своего холодильника собрала на столе не слишком обильный ужин. Есть ей не хотелось, но это был один из наиболее простых и доступных способов создать для разговора с мужчиной непринужденную обстановку. - Я позвоню по телефону? - деликатно осведомился Вадим, закончив раздувать огонь и вытирая рукавом покрасневшие от дыма глаза. - Звони, конечно, телефон на тумбочке возле дивана, - кивнула Елена, догадываясь, кому он собирается звонить. И пока он отсутствовал, подавив естественное желание подслушать, наскоро навела красоту перед зеркалом. Взбила прическу надо лбом, тронула губы помадой и ресницы тушью, расстегнула лишнюю пуговичку на блузке. Осталась собой довольна. Для двадцати восьми лет очень ничего. Неплохо было бы еще и свечи поставить на стол, но как бы Вадим не счел ее действия слишком уж провокационными. Не стоит торопить события. В душе она испытывала уверенность, что все у них может получиться, хотя и не знала пока, как именно это будет выглядеть. - Вот и все, - сообщил Ляхов, возвращаясь в столовую. - Все свои проблемы я решил и теперь совершенно свободен. Можно и закусить, и употребить по маленькой в честь нашей невероятной встречи. Кстати, тебе не кажется, что стол наш скуден соразмерно с торжественностью момента? - Извини? - Елена испытала легкое смущение. - Но не могла же я знать... Сама я обычно в трактире обедаю, а ужинать стараюсь полегче. - Легко решаемая проблема. Сейчас я закажу из ресторана. Начнем тем, что есть, а там и подвезут. Повара у них весьма приличные, имел удовольствие убедиться. Ну, а теперь рассказывай, все и в подробностях, - предложил Вадим, закусив долькой лимона, вложенной между двумя ломтиками сыра. - Сдается мне, что есть у тебя в жизни какие-то сложности. - На чтении мыслей специализируешься? - Отнюдь. Просто до сих пор льщу себя надеждой, что хорошо тебя знаю, а взгляд у тебя был там, в лесу, словно ты не давнего приятеля случайно встретила, а как минимум привидение... И самое смешное, что в чем-то ты права. Кстати, запомни на всякий случай, что в нынешней реинкарнации зовут меня так же, но фамилия совсем не Ляхов, а Половцев. Полковник Половцев, и познакомились мы именно сегодня, а до того не встречались и встречаться не могли, поскольку большую часть сознательной жизни я провел не только не в Москве, но и не в России. Хорошо это запомни. - Для кого я должна запомнить? И что вообще все это значит? - Елена окончательно уверилась, что не только в коллекционерские дела она оказалась замешана, а в нечто куда более серьезное. - Расскажу, но позже. А пока... Что-то мне кажется, не так у тебя все просто складывается. Может, поделишься? - С чего ты взял? - Ой, Лена, ты брось, а? Глаза у тебя... И когда я тебе свое новое имя назвал, ты аж дернулась. В чем дело? И впервые за много лет Елена вдруг почувствовала необыкновенную легкость, отсутствие необходимости выбирать слова и тщательно сепарировать мысли. С Вадимом она привыкла быть самой собой. И пусть, по всем законам и правилам, ей, замужней женщине, делать этого не следовало, она удержаться не могла. То есть, в присутствии Ляхова окончательно подтверждалось то, что она поняла наедине с собой. Елена рассказала Вадиму почти все, начиная с момента, когда увидела его фотографию на обложке журнала, исключая, разумеется, свои интимные мысли. В том числе и о встрече с доном Херардо, и о поездке к его родителям в Гельсингфорс, и о человеке на бульваре тоже. Не замечая, как мрачнеет Ляхов. А он в это время думал, насколько же прав оказался Чекменев вначале и Тарханов позавчера. Ни грана выдумки не было в их словах, и закинутая арабами сеть уж слишком плотна, накрыла куда больше половины мира. Всего через три недели после случившегося смогли разыскать даже Елену, и где - в Аргентине. И если учесть то, что случилось с ним и капитаном в, Москве, кто гарантирует, что и здесь за ними не следят? Неуютно ему стало. Захотелось поскорее вернуться в Москву. И пусть он рад видеть свою старую любовь, слишком многое не забылось до сих пор, не лучше ли было бы, если бы он послушался Майю, остался с ней и уехал отсюда, не подозревая о том, как близко от него Елена? Чего не знаешь, о том не можешь горевать. Но почему-то же не послушался, отправился в лес, невзирая на явное Майино неудовольствие. Очередная шутка судьбы? И ведь, самое главное, он все равно рад встрече. Чутье ему подсказывало, что возобновление старой дружбы куда важнее для него, чем вроде бы крайне перспективная связь с Майей. А скорее всего, это просто явления разных порядков. Слишком уж эмоционально говорит Елена и вообще волнуется больше, чем полагалось бы по ситуации. По теоретической, конечно, а не той, что складывается на глазах. Он слушал ее внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы и мягко успокаивая, когда голос Елены начинал срываться. Ее исповедь прервал звонок в дверь. Два официанта в красных полуфраках и черных брюках с лампасами внесли несколько судков и термоконтейнеров, коробки с посудой, корзину, накрытую салфеткой, под которой угадывались горлышки бутылок. Сноровисто начали сервировать стол по всем правилам малого банкета. - Не слишком ты размахнулся? - шепотом спросила Елена. - К чему это гусарство? - А также уланство и кавалергардство. Гулять, так гулять. Тем более, я сейчас испытываю дефицит отнюдь не денег, а роскоши человеческого общения. - Обслуживание требуется? - осведомился один из официантов, в то время как второй установил-таки на середине стола пятирожковый подсвечник и чиркнул над фитилем зажигалкой. - Благодарю, дальше мы сами справимся, - ответил Ляхов. - Тогда извольте, счет. Посудку когда прикажете забрать? - Не знаю. Может быть, мы еще завтра и обед закажем. Тогда и заберете. Ну вот, теперь можно и подзакусить по-человечески, - потирая руки и плотоядно разглядывая стол, сообщил Вадим. - До сих пор не могу забыть пищу из солдатского котла. Давай начнем хотя бы вот с этих салатиков. Но, несмотря на то, что Вадим старательно изображал из себя гостя в триклинии у Лукулла, ел он мало и без видимого аппетита. Гораздо больше его интересовано то, что ему говорила Елена. Это ей было очевидно. Она рассказала ему все, за исключением собственных мыслей и планов насчет него. - Да, наверное, мы с тобой крепко связаны, - задумчиво сказал Вадим, наконец закуривая. - Нормальные люди как расплевались - так и все. У каждого своя жизнь. А нас будто какой силой притягивает. Ни в одной прессе я про себя ничего не читал, а ты аж в Байресе, да еще в тунисском журнале. Не смешно ли? Ребятки эти, старички в смысле, тоже тебя быстренько исчислили по той же самой причине. И в лес этот на прогулки кто из нас первый придумал приехать, чтобы здесь же и встретиться? Это нормально, я тебя спрашиваю?! - Ненормально, наверное, но ведь случилось, - смиренно ответила Елена. - Вот за что я тебя люблю... - сказал Вадим и осекся. Нормальная идиома прозвучала сейчас ощутимо двусмысленно. Или - просто неуместно. - Не боишься так говорить? - Тут Елена не сдержалась. Хотелось ей определенности, или просто потребовалось задеть бывшего друга, она и сама не знала. Забыв заодно, что первый-то шаг к разрыву сделала она, отнюдь не он. - Мне чего бояться, я человек неженатый. - А та девушка, с которой ты на улице... - Елена хотела бы прикусить язык, но это тоже идиома, и пользы от запоздалого действия никто еще не видел. Слово не воробей. Вадим посмотрел на нее внимательно. Даже очень внимательно. Но, скорее всего, ничего для себя угрожающего не увидел и спросил легко: - Случайно увидела или специально следила? - Случайно. Откуда б я вообще знала, что за тобой можно следить, что ты вдруг чудом оказался здесь, если я только сегодня утром приехала? Абсолютно импульсивное решение. Проголодалась, зашла в трактир поесть и из окна увидела. Когда ты с ней прощался и о чем-то спорил. - Верю. Не с твоими способностями... Тем более, я об этой поездке тоже никому не говорить. - Что - не с моими? - попыталась обидеться Елена. - Следить профессионально - не с твоими. И уж если бы и следила, ни в коем разе окликать не стала. Скорее бы фотографировала телеоптикой. - Ты все время пытаешься изучать меня с точки зрения своего врага. - Тебя - не пытаюсь. А что касается врага - меня послушай, потом и скажешь. Теперь уже Елена со жгучим интересом слушала его историю, не менее интересную. Оставалось только совместить все, с ним случившееся, понять, откуда у чего ноги растут, и выработать общую линию. Чем они и занимались еще почти час, при свете, с легким потрескиванием догорающих свечей, освежая быстро сохнущие голосовые связки по преимуществу шампанским, которого официанты притащили многовато. Возможно, ориентируясь на вкусы совсем других клиентов. Пришли к выводу, что коллекционер дон Херардо, может быть, и действительно коллекционер, только в данном случае работает не на себя, а на совсем других людей. А вот его московские контрагенты, скорее всего, уже принадлежат к клану специалистов нужного профиля. - Так, а что дальше будем делать? - спросила Елена. - У меня пистолет есть, - и продемонстрировала Вадиму свой "парабеллум". - Солидно. Значит, сегодняшнюю ночь мы точно переживем. Утром нас никто тронуть не рискнет, а вернемся в Москву, еще соображать станем. Терпеть не могу загадывать наперед. Вспоминать прошлое гораздо приятнее. Ты как считаешь? Вот и подошло к тому, о чем Елена то мечтала, то думала с определенным страхом. Хотелось бы ей только какой-то уверенности, что эта ночь, если все произойдет, не будет случайным эпизодом в жизни Вадима, воспользовавшегося минутной слабостью женщины, а станет как бы началом новых отношений. Но знала, что все равно ему не откажет. Поскольку слишком давно этого хотела. - Я не знаю. Стоит ли возвращаться? Что было, то и было. Зачем? Тебе это зачем? Неужели другие девушки... - Да при чем тут другие? - неожиданно резко повысил голос Ляхов. - Если б в этом дело! Мне отчего-то кажется, что не саблю ты сюда из Байреса ехала искать. А сколько, кстати, он тебе за нее предлагал? Вопрос был слишком неожидан. Елена ждала совершенно другого. А ведь правда, сколько? Суммы впрямую дон Херардо не называл, и его партнеры тоже. Если посчитать по косвенным признакам, то выходит тысяч сто примерно. - А может, мы ее с тобой напрямик продадим, минуя посредников, ну, миллион получим и закатимся куда-нибудь, где вправду кокосы на голову падают? На острова Тонго, к примеру. Там населения по пятьсот человек на атолле, если враги приедут, мы их сразу вычислим и шлепнем... Нет, ну почему так получилось, подумала Елена. Прожила пять лет с абсолютно неинтересным ей человеком, а могла бы - с этим. Веселым, остроумным, всегда ее понимавшим, снисходительным, когда нужно. А ведь виновата во всем была не она сама. Смешно, если задуматься, а тем не менее. Женька Симонова, однокурсница. Если начать просчитывать каждый свой шаг и его последствия, то все в Женьку и упирается. Не послушайся ее тогда Елена, ничего бы и не было. Ни тогда, ни потом. В смысле - вышла бы она рано или поздно за Вадима, и жили бы сейчас спокойно, а возможно, и счастливо. Детей имели и не прятались за ставнями чужого дома от неведомых врагов. Как один шаг человека в сторону меняет всю его жизнь! ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ На неделе Ляхов дважды встречался с Майей, но, как говорится, на нейтральной территории. Один раз они сходили в Вахтанговский театр, второй - в варьете. Ужинали в ресторане, гуляли по вечерним улицам и благопристойно прощались у ее парадного, словно бы ничего серьезного между ними еще не было. Это Вадима скорее забавляло, хотя и заставляло задумываться - действительно ли у нее просто такая взбалмошная натура или же следует предположить какую-то сложную интригу с ее стороны? Только вот какую именно? Элементарная охота на перспективного жениха или же нечто совсем другое? Поэтому, когда она вдруг позвонила ему в пятницу и предложила провести выходные у нее на даче, покататься на лыжах, возможно, последний раз в этом году, поскольку весна на пороге и снег может сойти в любой момент, Вадим охотно согласился. И просто потому, что любил зимний лес, а главное - двое суток наедине с красивой девушкой в подходящей обстановке могли значительно прояснить ситуацию. Испытывал он в ее адрес определенные подозрения и сразу, и особенно после того, как утром, в трезвом виде, Салтыков старательно уклонился от откровенного разговора по поводу Майи. Мол, чего не наболтаешь в состоянии куража. Да, немного он ее знает, но и не более. Отец у нее довольно крупный прокурорский чин и вообще весьма богатый человек. Девушка же ведет, как он выразился, "рассеянный образ жизни", славится эксцентрическим характером и еще тем, что счастливчик, сумеющий ее укротить, может рассчитывать на многомиллионное приданое. Вообще Салтыков старался изобразить дело так, что будто бы и он сам, и многие другие старались добиться расположения мадемуазель Бельской, но безуспешно. Более того, с теми, кто пытался делать это особенно настойчиво, случались какие-то неприятности. Именно поэтому он и не хочет более на эту тему распространяться. - Так она ведьма, что ли? - пошутил Вадим. - Знаешь, давай лучше не продолжать... А тебе советую быть поосторожнее, если что-то такое вообразил. Разумеется, интереса к девушке это только прибавило, хотя Салтыкову он не поверил. Что-то здесь другое, отнюдь не банальная мистика. И вот поди ж ты, вчерашнее происшествие и тут же - ее звонок. Совпадение, скорее всего, а возможно, что и нет. Отправляясь на встречу. Ляхов дал себе слово действительно быть поаккуратнее. Теперь уже не "Хорьх", а джип-вездеход довез их до поселка Сходня, расположенного всего в сорока километрах от Москвы, но выглядевшего так, будто он затерян в самой глуши среднерусских лесов. Бревенчатые, стилизованные под избы богатых крестьян дачи, просторно стоящие среди вековых мачтовых сосен, двухметровые сугробы по сторонам широких, тщательно очищенных от снега улиц и узких переулков. Густо-синее небо, к которому дружно поднимались столбы дыма из печных труб. И великолепные окрестности, будто специально приспособленные для зимних забав - лыжных прогулок, катания с гор на санках и по многочисленным, уходящим в бесконечность просекам - на тройках с бубенцами. К удивлению Вадима, и здесь Майя продолжала вести себя как примерная девочка, действительно не помышляющая ни о чем, кроме того, что было заранее оговорено. Глазок не строила, в машине бедром и локотком не прижималась. Дача у Майи, а скорее, у ее отца, поскольку мужское присутствие здесь было гораздо заметнее, была приличная, но отнюдь не вызывающая, на фоне прочих не выделялась. Ляхову досталась комната в мансарде, с косым потолком и выходящими на одну из центральных улиц поселка окнами, а девушка разместилась на первом. После необременительного завтрака отправились в лес. Лыжницей Майя оказалась великолепной, Вадиму до нее было далеко. После окончания университета он и становился-то на лыжи едва ли десяток раз за все время. А девушка скатывалась, стремительно маневрируя между стволами сосен, с таких круч, что Ляхову даже издали смотреть было страшновато. Он предпочитал горки пологие, с прямой, хорошо накатанной лыжней. У Майи хватало такта не смеяться над ним и ума не провоцировать на повторение собственных головоломных трюков. Когда Вадим окончательно вымотался и взмок, невзирая на пятнадцатиградусный морозец, она повела его "в трактир "Берендеевка", разместившийся в громадном рубленом тереме, окруженном широкой, крытой щепой террасой. Одетые в древнерусские костюмы половые подавали соответствующие блюда в расписной хохломской посуде. Ели деревянными ложками, пили ставленные меды и травные настойки из глиняных чарок. Огромная, выложенная зелеными с золотом изразцами печь распространяла сухое ровное тепло. На выскобленном добела полу лежали продолговатые солнечные блики. Вадим был искренне благодарен Майе за то, что вытащила его из города, приобщила к жизни, о которой он уже начал забывать. Они разговаривали о всяких приличествующих случаю пустяках, много шутили и смеялись. Она - над его гротесками из армейской жизни, он - над великосветскими анекдотами, часто малопристойными. Трапезная была заполнена по преимуществу такими же, как они, молодыми парами, но мужчины все равно, украдкой от своих подруг, бросали на Майю восхищенные взгляды. Даже без косметики, с раскрасневшимся от мороза и ветра лицом, она была необыкновенно хороша. Вадиму это льстило, и он всерьез начинал подумывать о том, чтобы перевести их знакомство в какую-то устойчивую плоскость. На ее дачу вернулись уже под вечер. Мышцы и связки у Ляхова с непривычки ныли. Хотелось принять горячую ванну и завалиться в постель. Но Майя предложила кое-что получше. Оказывается, их уже ждала заблаговременно истопленная не то сторожем, не то дворецким баня. - Ты не страдаешь предрассудками? - осведомилась девушка. - В смысле? - Ну, не против, если мы будем париться вместе? Вопрос его несколько удивил. И вновь заставил насторожиться. Непонятная все- таки девушка. Или она на самом деле решила начать их отношения с чистого листа, давая таким образом понять, что совершенно ничего у них в прошлом не было, а если Ляхов думает иначе, так это просто у него конфабуляция, сиречь - ложные воспоминания, разновидность парамнезии. Хорошо, если таким образом она просто решила исправить свою тактическую ошибку. То есть, подчиняясь минутному капризу, отдалась малознакомому мужчине при первой же встрече, не собираясь продолжать знакомство, а теперь воспылала чувствами и решила срочно переделывать оказавшийся не слишком выгодным имидж. - Да я-то что, - подыграл ей Вадим, - лишь бы тебя это не смущало. - По старорусскому обычаю мужчины и женщины мылись в бане вместе, но это совершенно ничего не означало. Баню строил явно знаток и любитель этого дела. Только снаружи она выглядела примитивным деревенским сооружением, кое-как срубленным топором из некондиционных бревен, внутри же использовались все достижения передовой банной мысли. Стены обшиты шлифованной липовой вагонкой, сантехника из голубого фаянса и начищенной бронзы, просторный бассейн оснащен ионизатором и гидромассажем. Но топилась баня не электричеством, а настоящей дровяной каменкой, чтобы пар был должной кондиции. В силу естественной девичьей стыдливости, разделась Майя в отдельной комнатке предбанника и появилась в парилке, целомудренно подпоясавшись полотенцем. Увидев это, Вадим сделал то же самое. Ему помогала сейчас профессиональная привычка - уметь на работе не видеть женщину в пациентке, сколь бы очаровательной она ни была за пределами врачебного кабинета. Даже когда, ложась на полок, чтобы подвергнуться избиению пышным дубовым веником, Майя сбросила полотенце, явив взору Ляхова соблазнительные тугие ягодицы, он сохранил выдержку и присутствие духа. Это, похоже, девушку несколько разочаровало. - Как тебе это удается? - поинтересовалась Майя, когда они, распарившись до изнеможения, бросились в ледяную воду бассейна. - Что именно? - сделал вид, что не понял. Ляхов. - Вот это, - показала она глазами, выбираясь на бортик. - Я, откровенно говоря, не думала, что на меня можно смотреть, как на мраморную статую. Обычно мужики теряют голову, если словчатся заглянуть в вырез платья или юбка невзначай вздернется. Вадим усмехнулся. - Может, ты на лыжах перекатался? Как те монахи, что смиряют плоть непосильной работой? Майя вскочила, выпрямилась, подбоченилась, изогнув талию и отводя назад плечи, плавно повела бедрами. Ляхову пришлось изрядно поднапрячься, чтобы не среагировать на провокацию. - Есть такое слово - "надо", - с улыбкой сказал он, подняв голову и глядя ей в глаза. - Что - надо? - не поняла Майя. Она первая отвела взгляд, села на лавку с ногами, обхватила руками колени. - Надо уметь оставаться джентльменом в любых ситуациях. Хорош я был бы рейнджер, если бы вид голой красотки тут же срывал меня с катушек. Вот однажды пришлось вломиться прямо в гарем одного шейха. Визгу было! А бабоньки там все на подбор пышные, дебелые, не тебе чета. И без всего. Причем, что примечательно, бреют не только ноги и подмышки... - Да ну тебя! - Майя брезгливо сморщила носик. - И чем дело кончилось? - Согласно заданию. Взяли мы означенного шейха под жирные ручки, и через два часа он уже давал показания за полтыщи километров от своего оазиса. - Интересно люди живут, - с завистью промолвила девушка. - Ну, пойдем еще погреемся. Полотенцем она больше не перепоясывалась, и следующие полтора часа прошли без эксцессов и сексуальной агрессии. После бани они совсем немного выпили, и Вадим, наконец, улегся в отведенную ему постель. Сон не шел, вопреки ожиданиям. Вадим дважды вставал и курил перед открытой форточкой, надеясь, что, как следует замерзнув, легче будет уснуть под теплым одеялом. А потом тихонько скрипнула дверь. На пороге стояла Майя. подсвеченная сзади коридорными плафонами. На ней была длинная, отчего-то вдруг непрозрачная, ночная рубашка. А он воображал, что она появится, по обычаю, в туалете более обнажающем, чем скрывающем. Впрочем, после бани смысла в этом не было. - Не спишь? - Нет пока. - Я войду? - О чем речь. Здесь ты хозяйка. Девушка присела на край постели. Он подвинулся. Майя легла рядом, но поверх одеяла. - Дай мне тоже сигарету. Вадим подал ей сигарету и пепельницу, щелкнул зажигалкой. Пламя отразилось в больших, как ему показалось - загадочно поблескивающих глазах. - Не думай, я не навязываюсь, - тихо сказала она после долгой паузы. - Мне просто непонятно. Что-нибудь случилось? Я тебя обидела? Или хочешь мне отомстить за те слова, за мое тогдашнее поведение? - О чем ты. Майя? Вот имя у тебя неудобное для подобных случаев. Не Маечкой же тебя называть. - Наверное, соответствует натуре, - с оттенком иронии сказала девушка. - Похоже, так. Дело тут совершенно не в тебе... - В чем же? - Ты мне нравишься, честно. Поэтому скажу... Давай пока обождем. - Нет, ну совсем не понимаю. Я тебе нравлюсь, ты мне - тоже. Не думай, я не шлюха. Просто стиль себе придумала такой. Меня чуть не десяток раз в месяц пытаются "соблазнить", и не самые последние люди в этом городе, поверь. И если ты найдешь хоть одного, кто осмелится сказать, что спал с Бельской, спокойно плюнь ему в глаза, как советовал Козьма Прутков. И уж если я... Значит, все не просто так. - Аналогично. У меня тоже стиль. И нечто вроде принципов. Поэтому и предлагаю подождать. - У тебя есть жена? - догадалась Майя. - Не обзавелся. И любовницы тоже нет. Давно. А с тобой... Ну, представь, что, пока я не разобрался, просто не хочу себя связывать... моральными обязательствами, если угодно. - Впервые такое слышу, - фыркнула Майя. - От пришибленных воспитанием девственниц слыхала, но от боевого офицера - никогда. Тем более, я ни на что не претендую. Будем вместе, пока нам хорошо, а дальше - как получится. Похоже, милый, у тебя в прошлом какая-то печальная история. Психическая контузия? - Совсем не то, что ты вообразила. Просто ты в силу пока еще юного возраста пребываешь в плену стереотипов, свойственных кругу твоего общения, - получилось как-то слишком занудливо, но так уж выговорилось. - А я слегка другой. Ну, не получается у меня по-вашему, ты уж прости. Давай еще хоть пару недель побудем просто хорошими друзьями. - А потом ты оденешься в парадный мундир и явишься к моим родителям просить руки и сердца? Так имей в виду, я замуж пока не собираюсь. Тем более, за такого напыщенного болвана, у которого не голова, а котелок с возвышенными мыслями. - После этих слов Майя своим мелодичным и ровным голосом выдала такую сложную матерную конструкцию, что впору боцману парусного флота. По слухам, именно у них данное искусство достигло наивысшего расцвета. - Браво! Где ж ты такому обучилась? Девушка не ответила, выдернула из-под себя одеяло, легла рядом с Вадимом, укрылась, повернувшись к нему спиной. - Раз вы столь хорошо воспитаны, полковник, я надеюсь, моей чести ничто не угрожает. А спать одной мне страшно и холодно. Спокойной ночи, пусть вам приснится что-нибудь попротивнее... Он из вредности хотел было напомнить ее же принцип: "Я никогда не сплю с мужчинами", но сообразил, что тут можно и настольной лампой по голове получить. x x x Вадим, пару раз просыпаясь, чтобы выпить глоток минеральной воды, слышал, как Майя, беспокойно ворочаясь, бормочет нечто неразборчивое. Похоже, с подкоркой у нее не все в порядке, и сны как раз ей снятся тревожные и неприятные. И тут вдруг неожиданно сообразил, что сам он никаких снов давным-давно не видел. Пожалуй, как раз с Нового года. До этого они снились регулярно, как правило, подробные и яркие. Он даже помнил кое-какие. А потом - как обрезало. До сих пор он просто не обращал на сей факт внимания, занятый делами, уставая от учебы, проваливаясь в сон после дружеских пирушек. А тут задумался. Ей-богу, не в порядке что-то с ним, очень не в порядке. Под утро у Ляхова возникло вдруг почти непреодолимое желание послать подальше все свои принципы. Девушка ведь и вправду казалась ему сейчас очень искренней в своих поступках. И все же... Утром, видя, что Майя продолжает держаться хотя и вежливо, но крайне холодно, он постарался, не слишком кривя душой, объясниться с ней. Ссориться окончательно Вадиму не хотелось, и он изложил ей с некоторой литературной правкой историю своей первой любви, которая и оказалась столь неудачной именно потому, что он слишком рано позволил себе потерять голову. Кажется, Майю это несколько примирило с предыдущим, она вроде бы оттаяла, хотя позволила себе несколько крайне язвительных комментариев. До обеда они снова катались, причем теперь уже не на лыжах, а на мощном снегоходе "Вятка-7", который дюжие охранники выкатили из каретного сарая. Вадим собирался сесть за руль сам, но Майя его отстранила твердой рукой. - Извини, дорогой, но я еще жить хочу. Слишком часто видела, как такие "чечако", как ты, раскалывали головы об окрестные деревья. Это не машина и не мотоцикл... В справедливости ее слов он убедился почти немедленно. А потом ей вдруг кто-то позвонил, и она неожиданно, как-то совсем несовместимо со своим тщательно отработанным имиджем, возбудилась. Мол, немедленно ей надо ехать в Москву. Некое срочное, совсем не терпящее отлагательства дело. Но не думай, ничего личного! - Так это же твои дела, дорогая. А ты меня пригласила на полный уикенд. Ну и позволь догулять, как собирался. Или сама пошли все проблемы туда и туда, куда прошлой ночью посылала. - Увы, - с искренним сожалением сказала Майя. - Я правда должна уехать, и немедленно... А ты оставайся. И присмотрят за тобой, и в город отвезут, только скажи. Ляхов пожал плечами, и она села в поданный ей автомобиль. Вадим, почувствовав неожиданное облегчение, вскинул на плечи лыжи и направился в сторону оврагов. x x x ... Встреча с Еленой его как-то даже и не удивила. Ему давно уже казалось, что реальность вокруг него странным образом деформировалась и в ней начали случаться вещи, ранее невероятные. Или хотя бы - крайне маловероятные. Ну, вот если выстроить все случившееся по порядку, начиная с новогоднего утра. Он это и сделал, нарисовав на листе бумаги соответствующую таблицу, указывая в отдельной графе вероятность реализации каждого события. А потом просчитал по формуле Шеннона вероятность того, что все названные события случились с одним и тем же человеком в ограниченный отрезок времени. Величина получилась настолько исчезающе малая, что и во внимание ее принимать не стоило. Неплохо было бы еще найти способ выяснить, имеется ли между всем этим причинно-следственная связь или же каждое событие независимо от других и автономно. Как сейчас вот. Моментами Вадиму чудилось, что он совсем близко от разгадки. Такое же ощущение, как при попытке вспомнить вылетевшую из головы фамилию хорошо знакомого человека. Но - не выходило. Он даже попробовал связать все это со странным мигом деформации сознания в финальный момент боя. Деформация сознания и выпавшие из жизни минуты... В разговоре с Тархановым Вадим прямо спросил его, не замечал ли тот за собой похожих странностей. От природы чуждый склонности к рефлексиям капитан, похоже, даже не понял сути вопроса. - Вся наша жизнь, по сути, одна огромная случайность. Если бы нас тогда убили - все остальное происходило бы с кем-то другим, и по-другому. Только лишь. А что касается всего остального, так еще в гимназии наш химик Сергей Яковлевич любил повторять, что в жизни, как и в химии, происходят только те процессы, которые могут происходить. Что же касается каких-то нарушений психики - нет, не замечал. Контузия обошлась без последствий. Поняв, что в этом вопросе капитан ему не помощник, Вадим решил дальше разбираться самостоятельно. А Елена? Ну, что Елена? Не сказать, что он вспоминал ее часто, но вспоминал, с сожалением, особенно когда были проблемы с другими дамами. О том, чтобы рано или поздно на ней жениться, он подумывал, но особенно не спешил. А Елена ждать не захотела. И вот сейчас вернулась. И притащила за собой целый хвост проблем. А не попадись ей на глаза тунисский журнальчик? Это что, тоже случайность или же просто непознанная закономерность? И вот еще загадка. Словно бы предчувствуя эту встречу (а может быть, действительно предчувствуя), он, вопреки нормальной логике, только вчера отказал Майе, да еще и придумал соответствующую легенду, и вот теперь свободен, никому ничего не должен и может поступать по собственному разумению. Но вот история с коллекционерами... Выходит, совсем не врали и не фантазировали Чекменев с Розенцвейгом, и впредь следует ориентироваться на их контору. То есть, в данном конкретном случае на Тарханова и его коллег. И лучше всего - начать делать это прямо сейчас. Если они с самою Байреса держат Елену под плотным колпаком, то отчего не допустить, что они делают это и сейчас? Ну не поверили они ее "справке", решили понаблюдать еще или, наоборот, поверили, и зачем тогда им лишний свидетель? Затерянный в зимнем лесу поселок и домик с единственной обитательницей - отличное место для окончательного решения вопроса. Особенно если их "наружка" прозевала появление Ляхова. Это, впрочем, вряд ли. Он сам еще мог проскочить незамеченным, а тут машины подъезжали, официанты с корзинами... У Елены пистолет, у него тоже. В случае чего продержаться можно, только к окнам не подходить и на улицу до утра нос не показывать. По спецномеру, по якобы не доступной для прослушивания линии, Вадим позвонил Тарханову. Кратко, но доходчиво изложил ситуацию. - Могу подъехать с парой надежных ребят прямо сейчас, - отозвался Сергей. - Вряд ли стоит. Не вижу необходимости Если не начнут стрелять из гранатометов в окна, до утра доживу. А вот если бы утром организовать прикрытие... Думаю, тебе с моей подругой найдется о чем поговорить. Во время ужина и позже Ляхов продолжал раздумывать, как все-таки держать себя с Еленой? Она его влечет, и по старой памяти, и потому, что действуют не отреагированные в отношении Майи эмоции, загнанные в подсознание. А если придется делать окончательный выбор? С одной стороны, Майя для него слишком темпераментна и отвязана. С такой подругой наплачешься. Но с другой - Елена все-таки замужем и пока не намекала, что собирается разводиться. Поэтому проще пустить все на самотек. Если Елена сейчас сама предпримет какие-то шаги или хоть намекнет, он второй день подряд монаха из себя строить не станет. А там как выйдет. Она дама замужняя, пусть сама решает эту проблему. Тем более, что в нынешних условиях он как солдат на войне. Что живым завтра останется, и то обещать не может. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Ночь воспоминаний и встречи с молодостью прошла спокойно, их никто не потревожил, хотя Вадиму несколько раз чудилось едва слышное похрустывание снега под окнами. Утром солнце светило так ярко, что снег слепил даже через темные стекла очков. Уехать в Москву отсюда можно было на электропоезде или же автобусом с привокзальной площади. Вадим, пожалуй, предпочел бы взять такси прямо возле ресторана, но позвонивший рано утром Тарханов, убедившись, что все у них в порядке, посоветовал идти на вокзал, причем держаться беззаботно, отнюдь не озираясь по сторонам и не пытаясь обнаружить слежку. На автобусном круге их окликнул парень в потертой кожаной куртке, ковырявшийся под открытым капотом затрапезного фургончика с пятнами ржавчины вокруг крыльев. - Эй, ребята, не в Москву? Садитесь, подкину недорого, а то автобус только через час будет. Ляхов хотел пройти мимо, не удостоив шофера вниманием, но тот театральным шепотом бросил, не шевеля губами: - Привет от Сергея. Поторгуйтесь и садитесь. Приказ. В дороге водитель молчал, перекатывая из угла в угол рта сигарету, регулярно поглядывая в зеркала заднего вида. На улицах Москвы он начал делать как раз то, что, по мнению Ляхова, полагается делать, отрываясь от преследования. Хотя сам он по-прежнему никакой слежки не замечал, то есть не висела у них на хвосте чужая машина, Повторяющая все их эволюции. - Что, следят? - Решив, что достаточно продемонстрировал собственную невозмутимость, наконец поинтересовался Вадим, когда они проскочили перед самым носом пересекающего улицу трамвая. - И довольно плотно, - сообщил водитель, покрутившись по узким, обсаженным густыми елками аллеям внутри жилого квартала и вновь выскакивая на забитую машинами магистраль, - Следили. Но теперь потеряли. Здесь восемь шестнадцатиэтажек, сорок восемь подъездов, пусть соображают, возле которого я вас высадил. - А?.. - подала голос и Елена, но парень и договорить ей не дал. - Нет, дальше за нами никто не поехал. Их там грамотно тормознули, причем так, что выглядит все чистой случайностью, - и впервые широко улыбнулся, довольный собой и напарниками. - И кто это был? - не отставала Елена, введенная в заблуждение благодушием парня. - Вот чего не знаю. Мое дело - встретить и до места довезти. Вот ваше место, приехали. Возле углового двухэтажного дома, построенного, похоже, еще до пожара Москвы, их ждал Тарханов, в том же, что и прошлый раз, неприметном серо-пестреньком драповом пальто, какие носят небогатые чиновники, и в цигейковой шапке с козырьком. - Добрались? Вот и ладненько. Пошли. В доме помешалась явочная квартира, устроенная так грамотно, что их здесь вовек бы не нашли, если бы даже не удалось избавиться от "хвоста". Сначала Тарханов отпер своим ключом невысокую калитку в глухих железных воротах, через тщательно очищенный от снега двор, где стояло два легковых автомобиля и трехосный армейский джип, провел гостей к двери "черного" хода, а потом они долго пробирались запутанными и заставленными пыльной ломаной мебелью коридорами, то поднимаясь, по деревянным лестницам, то снова спускаясь. Внутри дом оказался гораздо обширнее, чем казался с улицы. И, доведись выбираться отсюда самостоятельно, Ляхов бы непременно заблудился. Наконец Сергей привел их, куда надо. Тесноватая квартира из трех проходных комнат, обставленная как жилище аккуратного, но не располагающего лишними средствами, холостяка. - Раздевайтесь, присаживайтесь, будем знакомиться. Неверов, Арсений Николаевич, - поклонился капитан Елене. Ляхов понял, что Сергей не хочет, чтобы женщина знала, что он и пресловутый Тарханов, о котором Вадим просто не мог не рассказать своей подруге, одно и то же лицо. Ну, так, значит, так. - Чай, кофе? Больше пока ничего не предлагаю, обсудим наши проблемы, обедать поедем. Из смежной комнаты появился еще один человек, Ляхову не знакомый. Постарше их с Сергеем и на вид довольно сумрачный. - Здравствуйте. Виктор Викторович Стрельников, если угодно. Подполковник. Мне и поручено заниматься вашим делом. Арсений Николаевич нам кое-что рассказал, мы прикинули и решили, что повод для работы есть. Вот сразу и начнем. - Вам - это кому? - уточнил Ляхов. По чину он был выше Стрельникова и не собирался исполнять роль потерпевшего на допросе в полицейском участке. - Командованию подразделения, в котором служит Арсений Николаевич. Данные ситуации входят в сферу нашей компетенции. Пока этого достаточно. - Благодарю, вопросов больше не имею. - Если так, с вашего позволения я хотел бы побеседовать с Еленой Артуровной. - Лицо подполковника по-прежнему оставалось нейтрально-хмурым. - А я, соответственно, с Вадимом Петровичем, - заявил Тарханов и увлек Ляхова в соседнюю комнату. - Чего это он у вас такой? - довольно похоже изобразил Вадим мимику Стрельникова. - Характер. Нет, мужик он нормальный и специалист высококлассный. Ты с ним по пустякам не затевайся. Тарханов выложил на стол сигареты и зажигалку, устроился поудобнее на желтом венском стуле. - Излагай. Каким образом очутился в Сходне, как с девушкой встретился и вообще все, что сам по этому подводу думаешь. - Примерно то думаю, о чем тебе уже говорил. Вал невероятного нарастает по экспоненте. Не прошло и двух суток, а я встретил свою бывшую возлюбленную, с которой не виделся пять лет. Она узнала о нашей с тобой виктории из журнальчика, единственного в мире, который хоть что-то об этом написал и неизвестным образом оказался именно в этот день и час в том ларьке, мимо которого Елена проходила. Еще через неделю ее муж получил предложение перевестись на работу в Москву. Под