еятельность интереса не представляет по причине ее крайней рутинности и принципиального отсутствия сенсаций. Если даже в поведении подведомственных Местоблюстителю структур и случаются какие-то нарушения сфер компетенции, это решается путем конфиденциальных переговоров. - Разумно, - согласился Вадим. - А сейчас что-нибудь изменилось? - Увы, да. Постоянное ухудшение экономического положения России и резко обострившееся международное положение вызывают кое у кого весьма опасные мысли. Вы историю хорошо знаете? - Теперь уже неплохо. У нас в академии сейчас читают одновременно целых пять курсов разных историй: всеобщую, историю России, историю войн и военного искусства, историю политических учений и историю дипломатии. По сотне и более страниц ежедневно приходится осваивать... - Тогда вы представляете, чем может угрожать судьбам страны политический экстремизм и надежда одним махом разрешить копящиеся десятилетиями проблемы. Вспомните события 1918 года. Безответственное поведение тогдашних "прогрессивных" думских фракций, разрушительная деятельность большевиков на фронте и в тылу, наложившиеся на Гельсингфорсско-Кронштадтский мятеж, привели к почти двухлетней кровавой смуте. Надо же, как синхронно мыслят и прокурор, и его новые друзья. Выходит, такова действительно объективная ситуация, разница лишь в подходах к способу ее разрешения. И, значит, его решение затеять собственную игру весьма своевременно? - Вашу мысль я понял. Но сразу возникают два вопроса - неужели вы убеждены, что обстановка в стране действительно предреволюционная, и - какое касательство ко всему этому имею лично я? Бельский объяснил. Ситуация не то чтобы предреволюционная, но в любой момент может стать таковой, причем речь не идет о революции в буквальном смысле этого слова. Просто некие горячие головы увлечены ложной идеей о том, что переход всей полноты власти в руки Великого князя и создание при нем правительства национального спасения позволят вывести Россию из кризиса, а главное, найдет широкую поддержку масс. - И вы считаете, что "горячие головы" обладают уже сейчас такой возможностью? - Неважно, что думаю я и какова обстановка на самом деле, важно, что есть люди, вполне способные такую попытку предпринять. - Я вас понял. Но повторяю вопрос - при чем здесь я? Вы обвиняете меня в участии в этом заговоре? Бельский протестующе поднял руки, - В том-то и дело, что нет. Почему я, собственно, к вам и обратился. Поймите мое положение. Знаете, что такое "цугцванг"? Я вижу, может быть, лучше всех прочих, что почти не осталось ходов, которые бы не ухудшали позицию. Любая попытка противодействия тому, что вы называете "заговором", а я бы назвал скорее "латентным кризисом российской государственности", как раз и может его спровоцировать. Непринятие властью решительных и жестких мер выглядит как ее слабость и даже попустительство, попытка "поставить заговорщиков на место" или как-то ограничить прерогативы князя - резкую ответную реакцию. То и другое чревато катастрофическими последствиями. Вы ведь вхожи в "кружок" генерала Агеева? - Да, раза три я там бывал, играл в карты, выпивал понемногу. Но это и все. А вы считаете, что это не просто клуб по интересам? Бельский как бы задумался. Впрочем, о чем думать? Фамилия названа, и этого уже достаточно. Ляхов решил перехватить инициативу. - По-прежнему совершенно не понимаю, о чем мы разговор ведем. Как бы там ни было, я появился в Москве всего два месяца назад. Не знаю здесь никого, кроме нескольких однокурсников да вот вашей дочери. Это и весь мой круг общения. Какой из меня заговорщик? - Ну, ваши слова еще не довод. Человек вы не простой. Отчего-то именно сейчас вас сюда направили. Чем вы занимались до Москвы, установить не удалось. Вдруг вы как раз то самое недостающее звено... - Тогда уж скажите еще резче - детонатор. Неизвестный человек с неизвестными полномочиями, способный сыграть роль Бонапарта. Так? - Что вы, что вы! Ничего подобного я в виду не имел. Все совершенно наоборот. Именно потому, что я считаю вас человеком, способным сыграть определенную роль в происходящих и могущих произойти событиях, я и прошу вашего честного слова. Его мне будет достаточно - лично вы не входите в руководство заговора или в его боевое ядро? Вот как раз при такой постановке вопроса дать честное слово для Вадима не составило никакого труда. Тем более, что это полностью соответствовало его собственным планам. x x x То ли роли у них так были расписаны, то ли Майя решила проявить инициативу по собственному разумению, но она вдруг громко позвала Вадима из кухни. - Извините, Василий Кириллович. Вы позволите отлучиться? Очевидно, я зачем-то потребовался. Заодно и слова ваши обдумаю. - Идите-идите. Мы ведь никуда не торопимся. - Ты с отцом не спорь, - выговаривала Ляхову Майя, поручив ему заваривание кофе по-турецки, в коем искусстве Вадим не знал себе равных. Отчего-то у здешних жителей, при использовании того же исходного продукта и тех же бронзовых турок и песка на противне, получался приличный, но ничем не примечательный напиток, а у него - шедевр. - Он хороший человек, но видишь же, выпил и говорит не совсем то, что следует. Это у него как бы идефикс, всюду выискивать заговоры и заговорщиков. Наверное, после работы в Китае осталось. Поэтому все, что он говорит, умножай на три и дели на шестнадцать. - По-моему, как раз совсем то, - отвечал Ляхов, изображая адекватно нетрезвого человека. Выходило это совершенно свободно. Слегка заплетающийся язык, не вовремя появляющаяся на лице улыбка, вот и достаточно. - Чем больше мы с ним говорим, тем больше я склоняюсь к его мнению. По дороге из комнаты на кухню Ляхов успел взглянуть на показания "верископа", настроенного на Бельского. Обострять ситуацию так обострять. - Ты меня слегка недооцениваешь, а на самом деле я не так глуп, как кажусь со стороны... Увидел протестующий жест Майи. - Нет, все нормально, я знаю, что говорю. Так вот, пока мы, так сказать, беседовали, я тщательно изучал психотип твоего родителя. Знаешь, он ухитрился быть со мной настолько откровенным, насколько это вообще возможно. Покривил душой он всего процентов на пятнадцать от абсолютной истины, а это находится почти в пределах статистической погрешности. И в то, что он желает со мной сотрудничать на долговременной основе, а не использовать как банального информатора, а то и провокатора, тоже можно верить. Хотя тебе он поручил поближе со мной познакомиться в чисто оперативных целях, это понятно, но с тех пор ты несколько вышла за рамки задания, тоже очевидно, - и добавил еще кое-какие детали, почти наугад, но основываясь на элементарной логике, показаниях прибора и собственном "провидческом даре". - Ну а общий коэффициент интеллекта у него где-то 120-130 по шкале Айзенка. у тебя моментами даже выше. Короче, в этих условиях я согласен с вами общаться и дальше... Майя натуральным образом обалдела, - Ты с ним впервые сегодня увиделся? - Ну да. - И раньше не знал, что я - его дочь? Справок не наводил, досье не изучал? - Клянусь! Да и как бы?.. Майя наморщила лоб. - Нет, тут все сходится. Если мы с ним о тебе и говорили, то только наедине. Да и остальное... Но разве это возможно - вот так, поговорить полчаса - и все, что тебе нужно, выяснить? - Как видишь. Твой отец интересовался, за какие заслуги меня в академию вне конкурса приняли. Может, вот за это? - Пойдем! Она за руку повлекла Вадима в столовую и, торопясь и нервничая, пересказала отцу, с собственными комментариями, все, что только что услышала, под снисходительно-рассеянным взглядом Ляхова, который для полного антуража продолжал отхлебывать дорогущий коньяк, которым угощали отец и дочь. Господин прокурор слегка изменился в лице. - Это правда? - счел нужным поинтересоваться он, чтобы совсем уже не терять лица. - О моих способностях - правда. Остальное - умозаключения в процессе анализа и синтеза информации. У меня же нет собственного разведывательного аппарата, приходится одними мозгами обходиться. Судя по вашей реакции, попал в точку. Теперь можно и по делу поговорить. Вашу проблему я понял. Цугцванг, он и в Африке цугцванг. Однако же, если придерживаться гипотезы, что и вы, и люди княжеского окружения исходите именно из интересов величия и процветания России, а не собственных корыстных и карьерных побуждений, отчего бы вам совместно не подумать о третьем, всех устраивающем пути? - А вы, получается, уже думаете? - Прозвучит слегка нескромно, но да. Я имею в виду только себя лично. Я вам говорил уже, что близких друзей у меня в Москве практически нет. А отсутствие возможностей свободно обмениваться информацией весьма обостряет мысль. Как свидетельствует опыт отшельников. Вот кое до чего и додумался. - Так поделитесь. - Вы, как я понял, увлекаетесь древнекитайской философией. Я тоже помню высказывание: "Сказанное верно, но не вовремя - неправильно". И не уверен, что время уже пришло. Разве только в самом первом приближении. - Ну, хотя бы. - Попробуем. Для вас лично что первично - благо Отечества или сохранение существующего государственного устройства? - Странный вопрос, можно сказать - некорректный. Мы ведь уже сошлись во мнении, что именно попытка насильственного изменения этого устройства способна принести неприемлемый ущерб так называемому благу. Тем более, я не совсем понимаю, что это вообще такое. Абстракция, в которую можно вложить любое содержание. Большевики тоже больше всего пеклись о "всеобщем счастье", простите за каламбур. И что? - Я думаю, не вдаваясь в детали, что жизненный уровень каждого российского подданного не ниже среднеевропейского, развитое местное самоуправление по швейцарскому, скажем, типу и гарантированное сохранение целостности границ - вполне достаточные базовые параметры. Остальное, как говорится, приложится. Бельский не слишком вежливо рассмеялся. - Только что говорили как серьезные люди, и на тебе... Хочу, чтобы всем было хорошо, и только. А кто и как это сделает, какое правительство, какими методами, в какие сроки? - Вот об этом и пойдет речь, уважаемый Василий Кириллович. Но - не сейчас. Поверьте только, что ничего лучшего придумать пока что никому не удалось. А чтобы вам не так скучно было ждать нашей следующей встречи - подумайте на досуге над такой вот задачкой. Он протянул ему свернутый листок. - Пока же - честь имею кланяться. Когда он удалился, на прощание подмигнув Майе и пообещав в ближайшее время позвонить, Бельский развернул записку. В ней значилось: "Дано: представляется оптимальной как бы трехступенчатая конструкция власти. Первое лицо должно четко представлять свои цели, к которым ведет страну. Цели, сроки и желаемый результат. Вот все. Вопросы технологии достижения цели его волновать не должны, это дело исполнителей второго уровня. Главное, чтобы они были абсолютно преданы своему делу, умны, компетентны, встроены в систему индивидуальной и коллективной ответственности. А уже их задача - подобрать исполнителей третьего уровня, таких, которые и обеспечат достижение каждый своей непосредственной цели наилучшим образом. Требуется выяснить, каким образом обеспечить подбор и расстановку необходимых кадров всех трех уровней, памятуя, что ошибка в ответе смерти подобна". - Нет, твой приятель меня окончательно разочаровал. Фантазер беспочвенный и шутник неудачный... А то и провокатор. - Ошибаетесь, папаша, ошибаетесь, - медленно сказала Майя, внимательно вчитываясь в записку. - Не тот это человек. Хотя и шутник, конечно. Удивляюсь, как это он, подобно Ферма, еще и не приписал на полях: "Задачу эту я решил, но за неимением места не смог привести здесь ее решения". Так что давай займемся, вместе поразмышляем, чтобы к следующей встрече быть во всеоружии. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Перед тем как Елена сняла трубку и набрала номер с визитной карточки господина Глана, кавторанг Кедров привел в боевую готовность весь отряд "Печенег", его технические, оперативные, аналитические службы и группы силовой поддержки. Шанс решить проблему одним махом представился почти случайно, и упускать его было недопустимо. Для связистов главную трудность представляло не определение месторасположения контактного телефона, это как раз дело минутное, а необходимость мгновенно зафиксировать переговоры "абонента" по другому, возможно, незарегистрированному аппарату. А в этом случае цепочка неминуемо бы разорвалась, и на поиски ее следующего звена могли потребоваться и часы, и даже дни. Не следовало также упускать из виду варианты использования противником других, непроводных видов связи, от радио до курьеров и почтовых голубей. Известно, что применение нетрадиционных, иногда логически абсурдных методик приносит наибольший успех. Елене ответил голос, который показался ей похожим на голос человека, с которым она встречалась на бульваре. - Это Сигарева говорит. Могу ли я услышать господина Глана? Ах, это вы, очень приятно, Яков Мефодьевич, не узнала сразу, значит, наверняка богатым будете... - Ей не нужно было изображать волнение в голосе, она на самом деле сильно нервничала. - Дело в том, как это ни удивительно, но я вчера вдруг встретила... - Никаких имен, - резко прервал ее собеседник. - Вы имеете в виду нужного нам человека? - Да конечно же, зачем бы я еще стала вам звонить? Это совершенно невероятно, только мы с вами поговорили, и на следующий же день, просто так, на улице... - Оставим подробности. И где он сейчас? - Где он сейчас, я не знаю, но мы договорились о следующей встрече. - Где, когда? Как и полагалось по легенде, Елена взяла себя в руки. - Подождите. У нас, кажется, было условие... - Да, да, в случае успеха переговоров вы получаете комиссионные в оговоренном размере. - Я не об этом. Не знаю, о чем вы договоритесь, о чем нет. Мне нужны гарантии сейчас. - Какие же? Елена должна была сколь возможно тянуть время, чтобы опера успели убедиться, что аппарат собеседника действительно установлен там, где он зарегистрирован, и предпринять еще кое-какие меры. - Перед тем, как я назову время и место, я хочу получить десять тысяч рублей... - Хорошо, вы их получите при встрече. Приходите прямо сейчас... - Нет. Я хоть и слабая женщина, но кое-какой жизненный опыт имею. Не примите на свой счет, но приходилось сталкиваться... Сделаем так. Приходите ко мне в гостиницу в любое удобное время, передайте конверт с условленной суммой портье, и пусть он мне позвонит в номер. Я спущусь, проверю, все ли правильно, после чего сообщу интересующие вас сведения. - Напрасно вы все так усложняете, Елена Артуровна. Но пусть будет по-вашему. Я выезжаю прямо сейчас. После звонка дежурной Елена неторопливо спустилась вниз. Она его узнала сразу, хотя теперь господин Глан приоделся поприличнее, чем выглядел на бульваре. И пальто на нем было новое, с меховым шалевым воротником, и шапка-московка, и весь он источал респектабельность и усталое довольство. Ну, богатый купец, заехавший по делу к остановившемуся здесь клиенту. Грамотно замаскировался, чтобы не выделяться среди постояльцев этой привилегированной гостиницы. А их в холле оказалось неожиданно много. Три человека у стойки дежурного ждали очереди на поселение, несколько мужчин и женщин пили кофе, пиво и более крепкие напитки за столиками небольшого уютного бара, два господина восточного облика на плохом русском языке выясняли у лифтера, имеются ли здесь девушки по вызову, еще человек пять толпились перед столом с табличкой "Регистрация участников", причем участников чего - не уточнялось. В общем, было шумно и весело, царило оживление, которое отнюдь не часто происходило в скромной гостинице всего на полсотни номеров. Елена не знала, кто из присутствующих является обычным постояльцем, кто осуществляет ее прикрытие, а кто составляет свиту господина коллекционера. Да ее это и не касалось, главное, при таком стечении народа не приходилось опасаться неожиданностей. Она взяла у портье заклеенный плотный пакет, отошла в тень раскидистой пальмы, проверила содержимое. Все правильно, двадцать пятисотрублевых "Петров", чей дизайн почти не изменился за девяносто лет, только формат уменьшился вдвое. - Положите, пожалуйста, в сейф. Я заберу его завтра, - распорядилась она, убедилась, что портье запер ячейку положенным образом, и только после этого подошла к Глану. - Теперь все в порядке, Яков Мефодьевич. Можно и побеседовать, - она движением головы указала на свободный столик. - А вы, по сравнению с прошлым разом, недурно выглядите. - Вам что-нибудь заказать? - Глан расстегнул пальто, повесил его и шапку на вешалку рядом со своим стулом. - Спасибо, я и сама могу. Впрочем, пожалуйста, поухаживайте, двойной турецкий кофе и миндальный ликер. Ей неожиданно понравилось то, чем она занимается. Совсем недавно нервничала, боялась всего на свете, а сейчас все чудесно изменилось. Дело не в том только, что она встретила Вадима, куда важнее было ощущение, что за спиной у нее теперь стоит мощная организация, которая и защитит, и поможет. Ну и деньги тоже. В сейфе лежит очень неплохая сумма, не облагаемая налогами. С тем, что она получила раньше, этого хватит на пару лет безбедной жизни. К деньгам она всегда была неравнодушна, признавая правоту поговорки: "Деньги не приносят счастья, но успокаивают нервы". Она даже наскоро подсчитала, что если всю сумму положить в надежный банк под стандартные проценты, то даже они составят существенную прибавку к жалованью Владислава. А есть еще и другие, более выгодные способы вложения. Глан щелкнул пальцами, мгновенно подскочивший гарсон (в барах их отчего-то принято было называть именно так. В трактире - половой, в ресторане - официант, в бир-халле - кельнер, а здесь - гарсон) принял заказ и через минуту уже обслужил. Себе Глан заказал большую рюмку водки и бутерброд с семгой. - Ну, поделитесь со мной своей радостью, милейшая Елена Артуровна. У нас, у стариков, своя радость, но ваша, конечно, не идет ни в какое сравнение. Признайтесь, ведь вы гораздо больше рады встрече с Вадимом Петровичем, чем мы - шансу получить предмет нашего вожделения. Елена решила не спорить. В самом деле, отчего и нет? Эта версия объясняет все, и ее волнение, и возбужденный блеск глаз. Одновременно Яков Мефодьевич показался ей очень похожим на дона Херардо. Может быть, все так и обстоит, как они говорят? Разве могут такие милые старики представлять собой членов всемирного преступного сообщества? Да какая разница? - Удивительно, конечно, что все именно так получилось, но разве есть какая-то связь? Если уж было суждено, так моя встреча с Вадимом никак не связана с вашими интересами. Я его искала, но не нашла, и вдруг... - Не будем об этом спорить, ибо всякое следствие проистекает непременно от соответствующей причины. Короче, назовите мне его адрес, и мы расстанемся довольные друг другом. - Вот адреса сказать не могу. Поскольку он мне его не назвал. - Елена исходила из варианта, что сопровождали их машину из Сходни люди Глана. - Не знаю, какие у него личные или служебные проблемы, но мы расстались в месте, которое я просто не смогу найти, ни на карте, ни на местности, поскольку машина вертелась по улицам и переулкам в совершенно незнакомом мне районе. Помню только, что вышел он у подъезда очень высокого дома, окруженного такими же, а вокруг были узкие, обсаженные деревьями аллеи. Зато мы договорились вновь встретиться завтра утром на сходненской же станции. И провести вместе весь следующий день. Я там снимаю дачу. Глан резко помрачнел. - Вы меня обманули. Вместо конкретного адреса... - Скажите спасибо и на этом. Я что, должна была бежать за ним следом, чтобы проследить, где он живет? Возможно, с ревнивой женой? Ну уж... Я вам выдаю место своего свидания за мизерную, в общем-то, сумму, учитывая масштабы ваших интересов. Что Ляхов явится на место свидания, я не сомневаюсь. Если же нет... Она вообразила себе эту ситуацию и натуральным образом загрустила. - Тогда мы вместе с вами вернемся сюда, и вы получите свой конверт в целости и сохранности. Это был правильный шаг. - Нет, что вы, Елена Артуровна. Ладно. Ждал двадцать лет, подожду и еще одну ночь, хотя она, признаюсь, будет беспокойной. - Как и моя, - решила порезвиться Елена. - Кстати, а вы сказали господину Ляхову о нашем к нему интересе? - Вы уж меня, пожалуйста, дурой не считайте, Яков Мефодьевич. Она посмотрела на него таким взглядом, что Глан смешался. И действительно, вряд ли дамочка, столь заинтересованная в своем бывшем приятеле и страстно к тому же любящая деньги, решилась бы сказать при первой, неожиданной встрече после многих лет разлуки нечто вроде того: "А знаешь, милый, тут тобой сильно интересуются непонятные люди и платят мне, чтобы я тебя с ними свела, так вот, пожалуйста, я тебя так долго искала и наконец-то могу исполнить условия контракта". Это, пожалуй, был ее коронный штрих. Если "коллекционер" и опасался подвоха, то последний момент его успокоил. - Хорошо. Где вы встречаетесь? - Мы договорились в двенадцать дня на привокзальной площади Сходни. Я собираюсь уехать туда с друзьями сегодня вечером, а он - не может. Неотложные дела. Если вдруг опоздает, подъедет прямо к моему дому. Улица Сосновая, номер семнадцать. И вы туда же приходите. Разговор, я понимаю, у вас может быть долгим. И конфиденциальным. - А как же нам замотивировать мое внезапное вторжение? - Вообще-то это ваша забота. Вы ведь просили меня только сообщить, если мне удастся встретиться с Вадимом. А теперь я вам уже и легенды должна придумывать. Ну, хорошо. Давайте я представлю вас как знакомого моего мужа, живущего там же на Сходне, неподалеку. Ну, я не знаю, отставной дипломат, или как вы там представитесь. - В настоящее время я, кстати, владелец антикварного магазина. Откуда и мои интересы, и знакомство с нашим аргентинским другом. Что-нибудь сумею рассказать. А мужа вашего, простите, как величают? x x x - Отлично сделано, Елена, просто отлично, - говорил ей Стрельников после того, как Глан ушел и сотрудники "наружки", отнюдь не те, кто прикрывал встречу в гостинице, проводили его и его охрану до автомобиля, ожидавшего в соседнем переулке. - Во-первых, они еще понервничают. И где-то свободно могут подставиться. Во- вторых, мы получаем почти полсуток для подготовки своих мероприятий. А вы теперь езжайте. Ни о чем не тревожьтесь. Охрана у вас будет надежная. - А разве мы не с Арсением и его знакомой поедем? Мы же так договаривались. - И с ним тоже. Вы пока соберите нужные вам вещи, за которыми якобы и приехали, а через полтора часа выходите на улицу. Половцев вас будет ждать. Зеленый "Лендровер", номер тридцать два - двенадцать. x x x - Что теперь будем делать? - спросил Стрельников у Кедрова и Ляхова, когда они проводили Елену и опять собрались на прежней конспиративной квартире в районе Разгуляя. Вадим пока ничего не сказал о встрече с Бельским. На сегодня достаточно и текущих событий. - По вашему плану, я думаю, - ответил Вадим, у которого появились уже и собственные планы. - Поеду завтра на условленное место, а остальное уже за вами. - Это так. По предварительным подсчетам, Глана прикрывали человек пять. Завтра вряд ли будет меньше. - Если сам приедет, будем брать? - осведомился Кедров. - По обстановке. Наши ребята всю ночь будут отслеживать его телефонные и прочие контакты, если наберем достаточно информации, можно и взять. А там поспрашиваем. - Я бы не советовал, - вдруг вмешался в дотоле посторонние ему дела Ляхов. - Ну кого вы возьмете? Несколько боевиков, которые могут вообще ничего не знать, этого господина, предположим, что посредника. И дальше? - Нет, он не посредник, - отрицательно махнул головой Стрельников. - Ему хватило двух минут, чтобы принять решение, не связываясь ни с кем. И хорошие деньги у него дома хранятся, раз через пятнадцать минут уже приехал со всей суммой и в сопровождении охраны. Это не посредник, это резидент. - А ваши предложения? - заинтересованно спросил у Вадима Кедров, как бы и не услышав слов своего помощника. По всей видимости, в этих вопросах он разбирался куда лучше Ляхова, но инициатива постороннего, в принципе, человека показалась ему интересной. Если даже не скажет ничего толкового, сам ход мысли способен кое-что о нем прояснить. - А давайте действительно продадим ему саблю. Удивительно, но, судя по лицам офицеров, это им будто бы и в голову не приходило. Или, не видевши саблю воочию, они считали ее некоей абстракцией. Одним из членов математического уравнения. "Сосредоточенность на конкретной задаче подчас лишает людей широты мышления", - подумал Ляхов. - Да-да. Я встречусь с этим господином, мы все обсудим, как цивилизованные люди, вы будете слушать наш торг, возможно, еще кое-что полезное для себя извлечете. Поскольку сабли у меня при себе, естественно, нет, то по достижении договоренности (а я ее таки соглашусь уступить, ибо на кой она мне, а хорошие деньги никогда не лишние) мы должны будем за ней поехать. Я еще могу потянуть время, требуя расплаты исключительно наличными... Полмиллиона запросить, не много будет? - Возможно, даже и мало, если они Елене только за наводку уже больше двадцати тысяч дали. Но пусть будет так, вы же не эксперт-антиквар. Да еще посмотрите, сколько он предложит. - Так вот, запрошу полмиллиона, поторгуемся, обсудим процедуру передачи товара и получения денег. Так, чтобы они меня в тот же миг не грохнули. Это тоже продумать надо. И - отпустим его с добычей. - И дальше что? - А вот это - ваши проблемы. Я на этом свою миссию буду считать выполненной. Мне еще учиться надо. А вы уж как сумеете. Проследите, чтобы меня не ликвидировали за ненадобностью, и мотайте клубок до самого некуда. Пока на настоящего заказчика не выйдете. А он, видать, непростой человечек, раз и в Москве, и в Буэнос-Айресе такого класса резидентуры держит. Ляхов подумал немного, говорить ли все сразу или подождать, затягиваясь сигаретой, потом все же сказал: - Кстати, я в той сабельке одну интересную штуку нашел. Надо бы с кем-то грамотным посоветоваться, вместе с ней отдавать или что другое на это место вставить. - Что за штуку? - А вы возьмите с собой лучшего у вас инженера-электронщика, и я своего друга-специалиста прихвачу, пусть они совместно поглядят, подумают. x x x ... Приехали в общежитие. Извлекли саблю. Молодой инженер, выпускник МВТУ, сменивший карьеру ученого или конструктора на должность эксперта по вооружению и спецтехнике отряда "Печенег", с интересом осмотрел раритет. - Ну и в чем моя задача? Я немного в другой области специализируюсь. Однако вещица интересная. Клинок хороший, сбалансированный, сталь настоящая, дамасская, век примерно шестнадцатый-семнадцатый. И что вы от меня хотите? Ляхов разобрал рукоятку и протянул на ладони серые цилиндрики. - Это, по-вашему, что? - Ну-ка, ну-ка. - Доктор Максим протянул руку, взял один. - Поковыряться можно? - А не взорвется? Больно похоже на взрыватель от гранаты. - Нет, коллега, ничего общего. Вот этот шестиполюсный разъем совершенно компьютерного типа. И я даже знаю, где применяются ровно такие же. После долгой и непонятной окружающим дискуссии специалисты сошлись на том, что лучше всего будет этой же ночью изготовить неотличимые внешне копии "запалов", а также разобрать полностью рукоятку и посмотреть, что там есть еще интересного. В любом случае было признано ими единогласно, данное устройство является всего лишь частью целого, что тут же подтвердил и Ляхов, сообщив, что рядом с саблей он видел предмет тоже вполне похожий на нечто радиоэлектронное. - И где же он теперь? - Не знаю, армейские спецы забрали. - Говорить в этой компании о Чекменеве и его гипотезах он не счел возможным. И заметил, что Стрельников кивнул одобрительно. Очевидно, он знал больше своего начальника. - Интересная история получается, - задумчиво сказал Максим. Вадиму за последний час показалось, что он не в пример квалифицированнее отрядного инженера. Да так оно и было, потому что тот специализировался на классических видах вооружения, а здесь они столкнулись с чем-то новым. Тем больше оснований продолжать игру. x x x ... Время уже было позднее, однако Ляхов, Максим, инженер, которого звали Генрихом, и Стрельников (для общего надзора) поехали в лабораторию доктора, а Тарханов с Кедровым отправились готовить завтрашнюю операцию с учетом задуманных изменений. Мастерская у Максима была оборудована так, что даже инженер восхитился. Доктор тут же разыскал в многочисленных ящиках, вроде бы бессистемно заполненных конденсаторами, сопротивлениями, транзисторами, разъемами и сотнями других изделий непонятного назначения то, что требовалось. Нашлись у него и рулончики листового алюминия нужной толщины. Через час дружной работы специалистов были изготовлены столь точные имитации, что лично Ляхов не смог бы их отличить по внешнему виду. Что же касается внутренней начинки... Как сказано в ныне почти забытом сатирическом романе двадцатых годов прошлого века: "Мотор был очень похож на настоящий, но не работал". - Если бы у нас было достаточное время, можно было бы засунуть туда и радиомикрофон, и еще разные интересные штучки, а пока уж так. Все равно до тех пор, пока они не соединят вместе оба устройства, ничего не поймут. - А вот тут, вверху рукоятки что? - спросил Ляхов. - Выключатель и какой-то преобразователь сигнала с усилителем чего-то неизвестной конструкции. Разбираться надо, - ответил Максим. - Я пока это оставлю у себя, если не возражаете, поковыряюсь немного. - Не возражаем. Генрих тоже с вами поработает, а я сейчас подошлю к вам еще одного специалиста по микроэлектронике. И смотрите, чтобы ни одна молекула из оригиналов не пропала, слишком дорогая, судя по всему, эта штучка, - ответил Стрельников. x x x ... Господин, называющий себя Гланом, покинул гостиницу в смятенных чувствах. Внешне он сумел оставаться уверенным и невозмутимым, но внутри - странная смесь растерянности и восторга. Все же ему удалось сделать это, разыскать человека среди населяющих Россию четырехсот миллионов. Почти невероятно, но факт. И почти без затрат, разве несколько десятков тысяч рублей, розданных Елене и другим людям, могущим помочь в поисках Ляхова, - это деньги, если на кону миллионы? Так игрок раскидывает фишки по разным полям рулетки в надежде, что где-нибудь повезет. Ну, вот и повезло. Завтра они с ним встретятся, все обсудят и договорятся, конечно. Хотел бы он увидеть человека, способного устоять перед предложенной суммой, получить целое состояние ни за что. А если начнет слишком уж упираться, всегда есть способы сделать человека сговорчивым. Тогда откуда неприятное чувство тревоги? Он боится, что Ляхов не придет на свидание к своей даме? Отчего вдруг? Его никто не заставлял назначать ей встречу. Не захотел бы, распрощался, выйдя из машины, и все. Остается подождать всего полсуток. Разве что в последний момент судьба выкинет коленце, как иногда любит это делать. Попадет, к примеру, господин Ляхов под автомобиль и унесет с собой в могилу тайну мирового значения. Нет, нет, только не думать о плохом... А вот того, что Ляхов может навести на него какую-нибудь из служб безопасности, Глан отчего-то совсем не опасался. Не монтировался такой сюжет. x x x Однако другой человек считал иначе. - Вы что, бывший начальник госбезопасности? Вы все так хорошо знаете? С чего вы вдруг так вообразили? А что, если по вашему следу уже идут агенты МГБ, военной контрразведки, Интерпола, израильской СД, да чьи угодно? - Прежде всего, Станислав Стефанович, я считаю так, потому что это крайне маловероятно по целому ряду причин. Прежде всего, мы с вами живем отнюдь не в серьезном полицейском государстве, где действительно каждый шаг любого гражданина под строгим контролем. Здесь, по большому счету, ничего никому не нужно. Мне приходится встречаться с очень многими людьми по весьма щекотливым вопросам, и за последние пятнадцать лет я не имел никаких неприятностей. И как вы себе вообще представляете такую "операцию"? Сигареву мы нашли в Аргентине. Для этого мне пришлось выходить на контакт с очень многими, и что? Человек побежит в полицию или контрразведку с сообщением, что некто спрашивал у него, не помнит ли он, как звали последнюю подругу его бывшего однокурсника? Далее, сама Сигарева, конечно, удивилась, когда к ней подошел "Херардо". Но и там все было обставлено на столь личном уровне, что повода афишировать встречу - никакого. Что, мужу об этом сообщать? Ну и так далее. Вот то, что они все-таки встретились, - это действительно случай. Поразительный. Один на миллион. Срежиссировать такую встречу невозможно по определению. И надо этот случай использовать. - Восхищен вашим оптимизмом. А если все обстоит несколько иначе? И это очень четкая подставка? Сразу после вашей с ней встречи на бульваре она связывается с Ляховым, договаривается о встрече в таком месте, где бывает очень много москвичей, причем в основном именно подходящего возраста, и где их встреча выглядит вполне случайной. Вас это убедило и успокоило, что и требовалось доказать. Глан почувствовал приступ злости. Он не любил, когда кто-нибудь сомневался в его уме и проницательности. А уж тем более - этот полячишка. - Есть поговорка: пуганая ворона куста боится. Да откуда бы она взяла этого Ляхова? Когда тот уехал из Израиля, она была еще в Аргентине. После приезда в Москву мои ребята водили ее все время. Она, не зная об этом, не соврала ни в одном слове своего отчета. На Сходню отправилась по совету гостиничной дежурной, с которой раньше не была знакома. И так далее. Ладно, допустим, вы все-таки правы. И что из этого следует? Мне прервать контакт или вы имеете такое количество сил прикрытия, что обеспечите полную безопасность предполагаемой акции? Предлагайте, я соглашусь на любое решение. Разумеется - под запись. Чтобы потом претензий не было. - Если вам удастся получить саблю и доставить ее по месту, это будет почти полным успехом. Если после этого вас арестуют российские контрразведчики, это никого не расстроит. Как раз это - ваша проблема и предмет вашей личной заботы. Выдать вы все равно никого не сможете. Но возникает и еще один момент. Ляхова надо ликвидировать. - А это уж зачем? - искренне удивился Глан. - Кому он будет нужен и опасен, продав саблю? - Сам он был на самом деле по преимуществу антикваром, не чуждым, разумеется, всяких темных дел, начиная от скупки краденого и вплоть до организации хищений из государственных и частных музеев. А тут речь зашла об убийстве. - Видите ли, на него тоже есть заказ. И тоже за хорошую плату. Сабля - это предмет, который нужно вернуть хозяевам. А его голова - это расплата за украденное. - Ну, если б мы всех убивали... - Вас, кстати, Яков Мефодьевич, никто не заставляет убивать лично. Просто нужно обеспечить условия. - Для того, чтобы отрезать голову? - Или для того, чтобы представить неопровержимые доказательства, что этот факт имел место. - Нет, ну я даже не знаю, - развел Глан руками. Ему совершенно не хотелось связываться с подобным делом. Но и выражать несогласие было чревато. Он решил пустить все на самотек. - Короче. Я делаю все, что в моих силах. Встречаюсь с Ляховым, покупаю у него саблю, ну и, по вашей схеме, обеспечиваю дальнейшее. Но само мероприятие осуществляют ваши люди и где-нибудь за пределами моего магазина. Думаю, он нам еще не раз может пригодиться. - Хорошо. На этом и сойдемся. Два десятка человечков для обеспечения я вам еще подкину. Прикроют район контакта плотно. А там уж вы сами думайте. x x x Господин Глан уходил от своего работодателя еще больше раздраженным и даже взбешенным. Напрасно этот якобы потомок римских патрициев считает, что ему позволено все. Подумаешь, де Кампо Сципион! Я бы себе еще и позвонче псевдоним мог бы изобрести. А сам какой-нибудь Тутышкин из Весьегонска. Играть можно, заигрываться не след. А то влезешь совсем в другие дела. Полицейское государство или не полицейское, а МГБ существует и чем-нибудь да занимается. Глан окончательно решил, что думать следует исключительно о целости своей головы, и начал просчитывать операцию прикрытия собственной задницы. x x x Тарханов тоже не терял времени даром. Все подходы к сходненской даче были заранее проверены боевиками группы обеспечения, чтобы не оказалось вдруг там неприятных сюрпризов. Но вообще-то и Тарханов, и Кедров расценивали все происходящее не более чем тренировку личного состава в условиях, приближенных к боевым. Трудно было представить, что неприятель, кем бы он ни был, отважится на силовую акцию, если ему предоставлен шанс все решить полюбовно. Однако они понятия пока что не имели, с каким врагом имеют дело, оттого и не исключали полностью, что он может предпочесть не платить денег, а просто захватить Ляхова, а потом уже добиваться своего. Оттого были готовы к любому варианту. Но чтобы ни Влада, ни гипотетический противник не заподозрили, что мужчина с двумя дамами приехали не развлекаться, а совсем по другому поводу, обставлено было все, как полагается в таких случаях. С ярким светом фар представительного автомобиля, с шумом и смехом, как и подобает людям, начавшим гулять еще в Москве и намеренным не останавливаться до утра. Так они и поступили. Поскольку ничего не мешало Тарханову просто почувствовать себя мужчиной в обществе двух красивых девушек, каждая из которых действительно хотела забыться в общем веселье, хотя и по разным причинам. Примерно во втором часу ночи Влада на крыльце, выходящем во двор, жадно дыша морозным воздухом и глядя на полную янтарную луну, низко повисшую над исчерканным вершинами елей небосклоном, вдруг спросила Елену: - А он тебе кто? - Кто? - не поняла вопроса Елена. Она видела, что новая подруга выпила чуть больше, чем следовало бы, но кое-что слышала от Вадима о ее странных отношениях с Сергеем, потому старалась быть осторожной. - Арсений, он же Узи, и вообще не поймешь кто. Совсем, я запуталась... - Никто, я думаю. Как мне было вчера сказано, боевой друг моего друга... - Тоже боевого? - слегка покачиваясь и иронически кривя губы, спросила Влада. Ей, в ее состоянии, это казалось очень остроумным. - Не знаю даже, что тебе и ответить. Лучше всего, пожалуй, давай пойдем в дом. Холодно здесь, простудиться можно. Завтра Вадим приедет, ты их с Арсением сведи и выясни, кто, кому и с кем... - Нет, ты хи-итрая, - погрозила Влада Елене пальцем и все же направилась в дом, чем доставила Елене немалое облегчение. Не хватало еще с полупьяной женщиной препираться. Ее ведь тоже понять можно. x x x ... Яков Мефодьевич угадал как раз вовремя. Он деликатно постучался в дверь около двух часов дня и был крайне смущен, когда дверь ему открыла Елена, но совсем не та, которую он привык видеть. Она была одета в черное полупрозрачное платье, снизу