далеко отступающее выше колен, а сверху едва держащееся на двух тонких бретельках и являющее взгляду почти все, чем наградила женщину природа. Выглядела она, как веселая ведьма из соответствующих фильмов. Глан несколько смутился, но она подхватила его под руку и увлекла в глубь дома, где гремела быстрая музыка и длинный стол свидетельствовал, что веселье продолжается не первый час. - Мы тут Масленицу провожаем, скоро будем чучело во дворе жечь, - сообщила Елена. Ляхова Глан узнал по фотографии, хотя там он был намного моложе. Но лицо то же самое. Ляхов сидел в расстегнутой белой рубашке и чокался серебряной чаркой со смуглым мрачным мужчиной, который Якову Мефодьевичу сразу не понравился. Не успела Елена представить их друг другу, как со второго этажа в холл почти скатились две вообще очень условно одетые девушки в сопровождении обнимающего их за талии и ниже парня, тоже выглядевшего по-гусарски, то есть усатого, всклокоченного и здорово пьяного. Вдобавок он читал стихи, громко, но слегка заплетающимся языком: - Деды, помню вас и я, испивающих ковшами и сидящих вкруг костра с красно- сизыми носами... Вот это как раз Глана успокоило. Вырвавшийся с войны, получивший новое, неизвестно что сулящее назначение, русский офицер и должен так вот гулять напоследок. Друзья, девушки, то ли по-настоящему знакомые, то ли приглашенные на вечер и ночь, уставленный полными и полупустыми бутылками стол, и еще сколько-то совсем пустых бутылок под столом и вдоль стен. Имитацией и не пахнет. Вот только получится ли разговор? - Может, Елена Артуровна, я позже зайду? - деликатно, как и подобает пожилому интеллигенту, спросил Глан. - Да о чем вы? - изумился Ляхов. - Гость в дом, радость в дом. Елена, свежую тарелку гостю и рюмку, естественно. Вы что употребляете? Коньячок, водочку, в каком полку служили? Еле-еле гость, изобразив соблюдение ритуала, отвязался от настойчивого гостеприимства. Вера в успех сегодняшней миссии таяла на глазах, зато укреплялась уверенность в том, что в принципе проблем быть не должно. Тот, кто так гуляет, рано или поздно почувствует недостаток в деньгах, а то и вообще сочтет более желательным покончить с утомительной военной службой и предаться куда более приятной жизни рантье. Как очень многие до него. - Неужели вы думаете, что сейчас может получиться деловой разговор? - спросил он, выпив рюмку коньяка и отведя Елену в сторонку от шумного стола. - Да только сейчас и может, - хитро улыбаясь, сообщила та. - Кстати, совсем недавно Вадим мне как раз рассказывал о своих подвигах на фронте и упомянул, что единственное, что он сумел прихватить на память, какая-то старая сабля. Другие, мол, с деньгами приехали, барахло заграничное контейнерами домой отправляли, а он, вроде всех предыдущих отцов и дедов, - орден и трофей с поля боя. Только упаси вас Бог на эту тему иронизировать, - сделала Елена страшные глаза. - Это он сам про себя любит шутить, а другим не позволяет. - Так как в этом случае действовать будем? - осторожно спросил Глан. - А попросту! - Елена одернула совсем уже вызывающе подвернувшийся край юбки. - Вадим, иди-ка сюда... Чтобы избавиться от надоедливого шума, производимого развеселой компанией, они поднялись на второй этаж. Елена, держась так, будто разговор на эту тему уже имел место, сообщила Ляхову, что вот Яков Мефодьевич, старый друг семьи и квалифицированный антиквар, готов посмотреть на его трофей и, если он имеет какую-то рыночную ценность, обещает помочь его реализовать. - А разве я собирался ее продавать? - удивился Ляхов. - Нет, ну ты даешь! Денег нет, отпуск скоро закончится, и с чем ты меня оставишь? Твоих тысячи рубликов в месяц и одному не хватит. Ты что, князь Меншиков, основатель Эрмитажа? Если Яков Мефодьевич готов помочь, так надо бегом за эту идею хвататься. Вдруг там, правда, можно кое-что выручить. "Крепко дамочка в него вцепилась, - отметил для себя Глан. - Второй день как встретились, а уже командует, деньги его как свои считает. Может, с самого начала с ней нужно было весь разговор вести? Пусть бы она у него железку под любым предлогом выдурила, а уж потом..." Но что сделано, то сделано. - Так когда можно предмет посмотреть? - совсем аккуратно спросил Глан. - Да хоть сейчас! - Кураж бил из Ляхова через край. - Ленок, кто у нас самый трезвый? - Ты чего выдумал? - Да ничего. Если Арсений в порядке, сейчас рванем в Москву, за пару часов обернемся. Ляхов вдруг наклонился к Глану, не поймешь сразу, то ли с хитрой, то ли с лучезарно пьяной улыбкой. - А вы гарантируете, что купите? - Как я могу гарантировать? Надо сначала видеть вещь. Филантропией не занимаюсь. - Да вы что! Это на самом деле ВЕЩЬ! Вы же антиквар с пониманием, не фраер какой-нибудь? Сколько дадите? Елена смотрела и восхищалась. Вадим импровизировал с блеском. Она его и не видела никогда такого. В процессе обсуждения операции все было буднично и скучно. Найти повод поговорить, встретиться в Москве, с особыми предосторожностями показать Глану саблю, исходить из обстоятельств... А тут прямо фонтан эмоций, да с хорошим напором. Покупатель и растерян, и зачарован возможностью прямо так, под пьяную лавочку, отхватить искомое. Не слушая возражений Елены, Влады, кое-кого из компании, желающей пить и веселиться, а отнюдь не ждать два часа внезапно решивших исчезнуть хозяев, Ляхов в весьма резких выражениях заставил Тарханова выбраться из-за стола и сесть за руль "Лендровера". x x x Тарханов, если бы ему захотелось, мог бы выйти к одной из московских трасс по десятку улиц и переулков, но поехал просто и демонстративно, в сторону Петроградского шоссе. Правда, вел он свой вездеход по покрытой снежным накатом дороге со стотридцатикилометровой скоростью, а если двигавшиеся в том же направлении автомобили отчего-то пытались не отстать, "случайные" грузовики и неумелые водители подержанных "Фордов" и "Рено" надежно блокировали самые удобные для перестроения и обгона участки. Может быть, нескольким ни в чем не повинным лихачам и пришлось, матерясь, выбираться потом из занесенных глубоким снегом кюветов, но зато была полная гарантия, что ни одна чужая машина на хвосте у них не удержалась от первой развилки и вплоть до Брестского вокзала. - Зачем это ты вдруг придумал? - спросил Вадима Тарханов. - Так, по наитию. Если бы мы стали договариваться на его условиях, что бы еще вышло? А здесь он будет играть на нашем поле. Хочешь - бери. Хочешь - пошел вон. Его очередь импровизировать. - Пожалуй, что и так. Только и его дураком считать не надо. - Я и не собираюсь, а все же? - Там видно будет. Впереди, на подъездах к транспортной развязке перед Брестским вокзалом образовалось нечто вроде пробки, колонна машин двигалась слишком уж медленно, рывками и толчками. - Нет, нам это ни к чему. - Тарханов, приметив разрыв во встречном потоке, который двигался не в пример быстрее, в нарушение всех правил крутнул вдруг руль влево, включил дальний свет и придавил кнопку сигнала, заставляя скромных и законопослушных водителей в панике тормозить. Пересек все четыре полосы и ушел, свистя покрышками, в Ямскую улицу, оттуда резко вправо, на Бутырский вал, и уже тихо и спокойно пошел по Новослободской к центру. - Вот, примерно так. На друзей надейся, а сам не плошай. Если какой "хвост" и был, намертво обрубили. x x x Господин же Глан, сделав вид, что ему трудно дышать в действительно насыщенной табачным дымом, запахом сразу нескольких типов женских духов и алкогольным перегаром атмосфере, вышел на свежий морозный воздух. Все тщательно составленные планы шли прахом. С этими пьяными офицерами только свяжись. Вместо тонкого, обдуманного делового разговора получилось черт знает что. Расшумелся, сорвался, полетел. Ну, вернется, привезет, а дальше? Ни о чем другом не думая, Глан свернул к первой же телефонной будке. Сдвинул головку щеколды на выступе аппарата, положил в соответствующую выемку двугривенный. - Докладываю, шеф, все пошло вне плана. Четко изложил случившееся. - Так что же вас встревожило, уважаемый? - Как что? Предмет через час будет здесь, денег у меня при себе нет, и, если ему это не понравится, он развернется и снова уедет. Что с пьяного взять? - Считаете, он действительно пьян? Глан рассмеялся в трубку. - Пьянее вина. Вы бы сюда подъехали. Оставшаяся компания продолжает, да так, что не уверен, сможет ли к моменту возвращения клиента кто-нибудь из них связно разговаривать. Господа офицеры Масленицу провожают. - Хватит болтать. Откуда звоните? Глан тоже перешел на рубленые фразы. - Автомат в переулке. Вокруг ни души. - Когда вернутся? - Обещали через два часа. - Пьяные поехали, говорите? - И весьма... - Ладно, постараемся встретить. Глану стало страшно. - Но как же... Если с ними что случится, меня же первым и заподозрят, следствие и все такое! - а параллельно и другая мысль мелькнула: "Может, и меня с ними заодно? И вещь получена, и концы в воду". Он чуть не впервые задумался о горестной жизни людей, занимающихся скользкими делами такого плана. - Сделаем так, что не подкопаются. А вы возвращайтесь в дом и ждите вместе со всеми. Выпивайте. Где-то через полчаса после условленного времени, не дождавшись, откланяйтесь. И езжайте ко мне. Ваша консультация потребуется. "Что делать? - думал Глан, неторопливо двигаясь в сторону дома Елены. - Может, плюнуть на все и бежать? Отчего и нет? Денег до смерти хватит, если даже еще лет десять-пятнадцать доведется прожить. К чему мне эти заморочки? Прямо сейчас домой, потом в аэропорт, и первым же рейсом - куда придется. А потом уже разбираться. В Новую Зеландию неплохо бы... Однако шел он, тем не менее, именно туда, куда идти ему хотелось меньше всего на свете. "Привыкла собака за возом бегать, - очень к месту вспомнилась поговорка. - Ладно, посмотрим, может, быть, ничего страшного". x x x Возвращались они на той же бешеной скорости. Как и надлежит офицерам, спешащим вернуться к пиршественному столу. Километров за пять до поворота к поселку Ляхов вдруг вновь испытал знакомое уже ощущение поднимающейся завесы между настоящим и будущим. На этот раз накатило очень вовремя, потому что несло с собой знание о близкой и смертельной угрозе. Очень близкой. Непонятно только, от чего именно она исходила. Колесо оторвется на стокилометровой скорости или, вылетит из-за поворота на встречную полосу грузовик? - Тормози, Сергей, только аккуратней, чтоб не занесло. - Зачем? - не понял Тарханов. Объяснять не было времени. - Тормози! Капитан убрал ногу с педали газа и начал плавно тормозить. Дорога была ровная и в принципе чистая, внезапный занос вроде бы не грозил. - Ну? Объяснишь все-таки? - Да я и сам не знаю. Почувствовал, что вот-вот должно произойти нечто, вплоть до... ухода в нирвану, ну и подумал, отчего еще можно на дороге помереть ни с того ни с сего? Тарханова жизнь научила верить предчувствиям, своим и чужим тоже. И приметы всякие он искренне уважал. Отчего бы и не подстраховаться лишний раз? Но машина вроде в порядке, видимость вдоль трассы приличная в обе стороны, подозрительных машин не заметно, да и в паре сотен метров сзади идет микроавтобус с группой прикрытия. - Ладно, поехали. Тут всего километров десять осталось. Вадим вслушался в себя. Чувство тревоги не проходило. Может быть, оно касается того, что ждет их на даче? До поворота было совсем немного, и сильно разгоняться Тарханов не стал. Посигналил задними фонарями едущим сзади коллегам и свернул на узкую лесную дорогу. И почти сразу же, в невидимой с трассы прогалине между елями, опустившими свои лапы до земли под тяжестью рыхлого, начавшего подтаивать снега, они увидели черную, с широкими желтыми полосами по бортам, машину дорожной полиции. Инспектор, переминавшийся с ноги на ногу у обочины, несколько секунд пристально всматривался в приближающийся "Лендровер", потом резко взмахнул рукой с длинным, фосфоросветящимся жезлом. Ляхов еще и сообразить ничего не успел, а Сергей вдруг вдавил педаль до пола, направляя массивный бампер на полицейского. Тот чудом успел увернуться и, вопреки нормальной логике поведения полицейского, тут же выхватил из-за отворота куртки, отнюдь не из кобуры на поясе, длинный нештатный пистолет. В зеркало заднего вида Ляхов увидел, что из машины уже выпрыгивали на снег еще люди, одетые в ту же форму. Он насчитал троих, пока Тарханов с перегазовкой и торможением развернул "Лендровер" почти на месте и тут же начал стрелять из мгновенно оказавшегося в его левой руке "адлера". Неизвестно, попал ли он с первого выстрела, но после второго патрульный крутнулся на месте и опрокинулся на спину, разбросав руки. Из окон подлетевшего микроавтобуса дружно замолотили пять или шесть автоматов. Скоротечный бой закончился. На все ушло едва ли больше двадцати секунд. Когда Ляхов выпрыгнул из машины на обочину, тревоги и страха больше не было. - Быстро, быстро, тащите всех в лес, пока никто не едет, - скомандовал Тарханов, подбирая далеко отлетевший в сторону пистолет полицейского. Всего лжеполицейских было пятеро, все, кроме первого, вооружены короткими автоматами "эрма МП-50". Другого доказательства их непричастности к официальным структурам не требовалось, неоткуда было взяться у московских полицейских оружию, не состоявшему на вооружении даже и в германской армии, а применявшемуся по преимуществу иррегулярными формированиями и бандитами во всех концах света. На полянке, надежно укрытой от посторонних глаз стеной деревьев. Ляхов наскоро осмотрел тела террористов. К его удивлению, все они были живы, хотя некоторые не очень. Каждый был одет в многослойный кевларовый бронежилет, да вдобавок офицеры группы прикрытия стреляли исключительно пластиковыми пулями, Пробить кевлар они не могли, но энергия их была так велика, что действовали примерно как хорошая дубина по рыцарскому доспеху. Все "полицейские" были без сознания, с явными признаками болевого шока. Двоим не повезло особенно, неизвестно, прицельные или рикошетные пули попали в голову, и здесь требовалось срочное хирургическое вмешательство. А тому, в кого единственно стрелял Тарханов боевыми пулями, разворотило левое плечо как раз у края бронежилета, Кровь пропитала одежду и мех куртки, в глубине раны розовели осколки костей. Так Ляхов и сказал, что без срочной помощи шансов маловато. - Если довезем живыми - получат, - несколько легкомысленно ответил старший группы. - Давайте, перевязывайте, и погоним. - Отвезете, сразу начинайте допрашивать, пусть врачи приведут, кого можно, в пристойное состояние. Хоть наркотиками, хоть чем, - скомандовал Тарханов. - Машину обыщите до винтика, потом отгоните к реке и сбросьте с моста под лед. По радио и дальновидению организуйте сообщение в новостях примерно в таком духе: "Сегодня, - он взглянул на часы, - в пятнадцать тридцать на таком-то километре шоссе между Новоподрезково и Сходней потерял управление и упал с моста патрульный автомобиль дорожной полиции. Предположительно весь экипаж погиб. Ведутся поисковые работы". В общем, сами сообразите. Действуйте. А мы поехали, - повернулся он к Ляхову. Несколько минут они молча курили, потом Ляхов спросил: - Как ты догадался, что это не настоящая полиция? - Это как раз проще всего. Дураки они, или от спешки, или сроду такие. А я-то не дурак. Спецномера у нас на машине, любому дэпэшнику известные, самому зеленому салаге и в голову не придет такую машину тормозить. Кстати, тут и обнадеживающий момент просматривается. Выходит, в полиции и в наших службах у них информаторов нет. Машину и форму где-то раздобыли, а с остальным - прокол. Теперь о главном. Приедем, держись как ни в чем не бывало. Интересно, сумеет твой антиквар удивление скрыть или нет? Наблюдай за ним, хотя это и не слишком важно теперь. Посмотрим, как он на саблю отреагирует и что делать будет. Они честный отъем планировали, а теперь на ходу импровизировать придется. Если он не сбежал, конечно. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Ни малейшего удивления при их появлении Глан не выказал. Тут Ляхов был уверен на сто процентов. Из чего следовало, что в этот план его не посвятили. Иначе, будучи в курсе, разумнее ему было бы под тем или иным предлогом скрыться. А он ждал как ни в чем не бывало. Хотя Елена сообщила, что вскоре после их отъезда "антиквар" выходил из дома, а наблюдатель "наружки" доложил, что объект звонил по уличному телефону, вот только перехватить разговор не было возможности, Глан жадно схватил саблю, развернул лоскут ткани, в который она была завернута, В руке у него появилась сильная и на вид старинная лупа в медной оправе. Вытянувшись в кресле и благодушно взирая на антиквара, Ляхов цепко следил за его действиями. И действительно, первым делом Глан направил стекло на эфес, хотя, по представлениям Вадима, вначале следовало бы осмотреть клинок, найти клейма или по каким там еще признакам определяется древность и ценность холодного оружия. А вообще кто его знает, может, действительно драгоценные украшения, по замыслу, должны считаться дороже клинка? - Ну и как, Яков Мефодьевич? Эта та самая вещь, что вас интересует, или, скажете, ошибочка вышла? - Подождите, подождите. Света тут маловато. - Глан повернулся к окну. Действительно, зимний день стремительно угасал, лампы в доме еще не включили, и освещение стола было недостаточным, чтобы рассмотреть мелкие детали гравировки. Хотя Вадим понимал, что дело совсем не в этом. Глан на необходимые несколько секунд закрыл своей спиной от Ляхова саблю, но по движению его правого локтя было заметно, как антиквар сдвинул эфес вверх, проверяя, на месте ли таинственные цилиндры. Убедился и повернулся удовлетворенный. - Да, это она! Не представляете, как я волновался в ожидании этого момента. До последнего боялся - а вдруг это ошибка и речь идет совсем о другом предмете. - Рад за вас. А по мне так сабля и сабля. Выглядит неплохо, конечно, но ничего особенного. Впрочем, для меня и знаменитая "Британская Гвиана" не более чем выцветший клочок бумаги. Одним словом - назовите вашу цену. Что? Сто тысяч? - Ляхов засмеялся очень натурально. - Уважаемый, я не коллекционер, но и не дурак одновременно. Что, за какие-то сто тысяч рублей вы объявили всепланетный розыск? Это даже не смешно. Я, к вашему сведению, успел заглянуть в мировую информационную сеть, посмотрел кое-какие каталоги - Сотбис, Франкония... К примеру, подлинный рыцарский меч толедской работы в хорошем состоянии на полмиллиона тянет. Причем - имеющийся в свободной продаже. А эту штуку вы так искали! Поэтому моя цена - восемьсот тысяч. Цифра была взята им с потолка, в основном исходя из простого расчета. Миллион - слишком кругло, и звучит чересчур звонко. Миллион! Надо быть скромнее. Если все-таки удастся получить пусть не эту сумму, пусть даже вдвое меньшую, ему хватит и на покупку достойной квартиры или загородного дома, и на хорошую машину, и еще останется, чтобы ближайшие годы не считать рублей и копеек. Ляхов вспомнил восточные базары, на которых ему приходилось бывать, вдобавок имея в виду, что клиенту деваться некуда, торговался въедливо и азартно. Глан тоже бился, как лев, упирая на то, что самому Вадиму саблю все равно официальным образом не продать, а если даже и удастся, то времени и трудов уйдет уйма, плюс налоги, экспертизы и прочее съедят добрую половину выручки. В итоге сошлись на шестистах пятидесяти. - Ну и как будем рассчитываться? Ответ у Глана был готов. - Да вот прямо сейчас пойдемте в банк, тут совсем рядом, и я переведу на ваш счет указанную сумму. Чего же проще? С банковскими операциями Ляхов сроду дел не имел, все попадавшие ему в руки деньги он тратил сразу. Лишь бы хватило до следующего дня выплаты жалованья. Зато Елена разбиралась в этом хорошо. В поселковом отделении Московского коммерческого банка она сначала, с помощью оператора, убедилась в обеспеченности предъявленной Гланом кредитной карты, что заняло всего несколько минут. Тут же открыли анонимный номерной счет Ляхову, и Вадим наконец-то стал весьма обеспеченным, даже богатым человеком. Он обменялся с Гланом рукопожатием. "Дело сделано!" - сказал слепой", - вспомнилась фраза из "Острова сокровищ". - Подождите, Яков Мефодьевич, - сказала вдруг Елена, когда Глан, протянул руку за кожаным тубусом для чертежей, в котором была упакована сабля. - Вы еще кое о чем забыли. - А именно? - Дон Херардо, помнится, обещал мне комиссионные в сумме десяти процентов от сделки. Рассчитаемся? - О чем речь? Если вы так договаривались, не смею подвергать ваши слова сомнению. x x x Ляхов с Еленой неторопливо шли по тротуару, проводив Глана до остановки такси. - Слушай, я до сих пор не могу поверить, что все благополучно закончилось. И мы с тобой вдруг разбогатели ни с того ни с сего. - Елена сказала это и вдруг как-то враз погрустнела. Вадим это заметил. - Разбогатели, да. Но что-то ты не слишком радуешься... - Да так... Он понял, в чем дело, но сказать что-нибудь утешительное пока не мог. Поскольку сам плохо представлял, как дальше у них будут складываться отношения. Елена, Майя... Да и историю он отнюдь не считал законченной. Деньги Глан заплатил, да, но ведь была и засада на дороге. x x x Господин же Глан пребывал в не менее смятенных чувствах. Задачу свою он выполнил. Не выходя за пределы предусмотренных сумм и даже значительно их сэкономив, он получил в свои руки искомый предмет, убедился, что это есть именно то, что требовалось. Сам, кстати, понятия не имея, в чем же заключается подлинная ценность тех штучек, что спрятаны в рукоятке сабли. Но вот удастся ли ему передать саблю по назначению и продолжить жизнь как ни в чем не бывало - это большой вопрос. Что-то много вокруг накручивается побочных сюжетов. Но ведь и другого выхода тоже нет. Он приехал в контору шефа, когда уже окончательно стемнело. Тот выглядел встревоженным, что обычно было не свойственно этому до чрезвычайности уверенному в себе человеку. Даже выложенная перед ним на стол сабля не слишком его обрадовала. - Да, да, очень хорошо. - Он повертел ее в руках и снова положил на место. - Вам это зачтется, разумеется. Однако сейчас важно другое. Как я вам уже говорил, у меня был план завладеть ею менее затратным способом. И одновременно выполнить вторую часть заказа. Но случилось странное. Группа из хорошо подготовленных к выполнению именно таких поручений людей погибла полностью. Только что по дальновизору передали сообщение. Все сходится. Они ехали на задание под видом дорожного патруля и, не доехав до места всего два километра, сорвались с моста. Операторы показали полынью на месте падения машины. Конечно, не выжил никто. Но через некоторое время машину поднимут, обнаружат там тела людей, никакого отношения к полиции не имеющих. И что дальше? - Это бывает, - осторожно сказал Глан. - Действительно странно другое. Я до последнего боялся, что нечто подобное случится как раз с нашим клиентом. Не верилось, что все пройдет так неожиданно легко. А это... Действительно, если они слишком торопились. Место и время совпадает? - В точности. После получения задания, необходимых сборов группа, по расчетам, должна была оказаться именно там. Но уж больно дикая случайность. И что меня тревожит - обязательно ведь начнется следствие. - А эти люди где-нибудь уже светились? Я имею в виду - можно проследить какую-то связь именно с нами? Гораздо ведь проще следователям предположить, что обыкновенные уголовники переоделись полицейскими для каких-то своих преступных целей. И - концы в воду, - не слишком ловко сострил Глан. - Я тоже очень на это рассчитываю. По крайней мере, нас с вами и этих людей даже отдаленно ничто не связывает. И обычное следствие меня волнует мало. Вот если бы поблизости произошло настоящее убийство, тогда конечно. Но если все обстоит иначе? - Что вы имеете в виду? - То, что случившееся может быть отнюдь не случайным. И если это так... Предположим, что за вами следили, причем очень давно. Раньше даже, чем случился тот прискорбный инцидент в сирийской пустыне. Тогда многие события приобретают иную трактовку. И весьма связную. Разгром отряда федаинов, события в Нью-Йорке, исчезновение и такое же странное появление в Москве Ляхова с саблей, его встреча с Сигаревой, удивительная сговорчивость обоих, гибель группы. Я даже могу подверстать сюда же аргентинца. Что, если он тоже действовал под контролем? - Ну, это совсем уже из разряда фантастики. Просто потому, что чрезвычайно сложно и... я бы сказал, бессмысленно. Хотя бы потому, что до начала истории я лично совершенно ни к какому политическому делу не имел даже отдаленной причастности. Да и вы сюда приехали совсем недавно. Если ваша гипотеза верна, кто мешал... Я не знаю, кого вы рассматриваете в качестве фигурантов этого дела, но вряд ли это российская госбезопасность, ее интересы столь далеко не простираются. Так вот, кто мешал бы им оборвать цепочку на любом из предыдущих этапов? Цель была бы достигнута, но без чрезмерного риска. Вы же понимаете, что нагромождение такого количества событий, оформленных под случайности, делает осмысленный план крайне уязвимым. Разве что его разрабатывал маньяк, вообразивший себя гениальным режиссером. Из любви к искусству. - Ладно. Дискутировать на эту тему мы не будем. Дай Бог, чтобы правы оказались вы, а не я. А пока принимаю решения я, а не вы, то считаю, что нам лучше временно исчезнуть. Прямо сейчас. - То есть? - Вы, не заходя отсюда домой, уедете по указанному мной маршруту. Заодно лично доставите "предмет" по месту назначения. И получите причитающуюся награду. Надежную охрану я вам гарантирую. У меня тоже есть срочные дела за пределами благословенного Отечества. А со временем - будет видно. А тут найдется кому довести дело до конца. По примеру Катона-старшего я убежден, что Карфаген все-таки должен быть разрушен. - Это вы о Ляхове? - И о его подруге. И обо всех, кто хоть как-то причастен к этой истории. x x x После завершения операции с саблей, Ляхов с Тархановым долго не встречались. Вадим, считая, что для него эта тема исчерпана, со спокойным сердцем погрузился в учебу, а у Сергея служба отнимала слишком много времени, чтобы выкраивать время для дружеских посиделок. С Еленой тоже все пошло как-то не так. Получив свои комиссионные, она немедленно съехала из гостиницы, сняла себе небольшую квартирку в новом доме в начале Большой Дмитровки. А буквально на следующий день ей официально сообщили в МИДе, что ее муж пропал без вести. Самолет с группой сотрудников затерялся еще на третий день войны, но пока шли поиски, родственников не извещали, а теперь выходило так, что надежда потеряна. То ли его сбил бразильский истребитель, то ли просто самолет сел на вынужденную посадку в пустынном районе, а пассажиры или погибли, или попали в плен к одному из диких племен. Елена переживала это очень тяжело, хотя совсем недавно всерьез подумывала о разводе. Теперь же она отчего-то вообразила, что в случившемся есть ее вина. Что таким образом проявилось ее подсознательное желание избавиться от мужа. Свобода и богатство в обмен на жизнь. Они с Вадимом регулярно встречались, но больше никаких попыток к сближению не делали. Может быть, позже что-то у них и сможет получиться, думал Ляхов, но пока - нет. x x x В конце концов, он уговорил Лену поехать в Кисловодск, подлечить нервы и рассеяться, избавившись от такого стрессообразующего фактора, как его постоянное присутствие поблизости, служащее как бы немым укором. Она согласилась на удивление легко. Или согласилась с его правотой, или просто от безразличия. Максим, разобрав чуть не по молекулам обнаруженные в рукоятке сабли предметы, сообщил, что с изделиями такой сложности прежде не сталкивался. - Прямо некое чудо микротехники. Можно сказать - компьютер в миниатюре. Но самое смешное - сам по себе он работать не должен. Только в сборе с чем-то. В том числе с источником питания. - Ну а все же. Какого рода предполагается устройство в целом? Может это иметь отношение к бомбе, например, ядерной, термоядерной... - К бомбе? Сомневаюсь. Впрочем... Бомба тут действительно ни при чем, а вот как элемент управления реактором - очень даже возможно. Причем я окончательно убедился, сделано это в России. И деталей много наших, и, я бы сказал, культура производства, стиль технического мышления. Короче, забрал эти штучки тот инженер, Генрих, сказал, люди поумнее нас будут заниматься. - Да и ладно. У нас своих дел... Я тут переговорил кое с кем, обещали помочь. Доктор насупился. - Мне соавторы не нужны. Не успеешь оглянуться, так ототрут в сторону, что скоро и сам не поймешь, ты-то тут при чем. - Никаких соавторов, - успокоил его Ляхов. - Я тоже не дурак. Просто есть возможность заказы размещать на солидных фирмах, без расшифровки и объяснений. Там узел, там другой. А изделие в сборе никому не покажем до последнего. Тем более мысли у меня появились. Ты вот занимаешься своими железками, и все, никакого понятия не имеешь, что на самом деле вокруг творится. Знаешь, один мой знакомый поэт писал: "А мимо случаи летали, словно пули. Одни под них подставиться решили, и сразу, кто в могиле, кто в почете..." Как понимаешь, нам бы с тобой лучше - в почете. Я теперь при деньгах, у тебя - творческий взлет. Значит, надо торопиться. Как ты смотришь, чтобы еще один- другой блочок сконструировать? - Параметры? - Тут как раз и вопрос. На, посмотри на досуге, я тут расписал простыми словами, а тебе придется подумать, как это алгоритмизировать и перевести в четкие количественные и качественные показатели. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ Наконец они снова встретились с Майей. После отъезда Елены сделать это оказалось морально легче. Вдобавок Вадим успокаивал совесть тем, что никаких обязательств и обещаний они друг другу не давали, а назначенное свидание не более чем "оперативное мероприятие". Однако шел на него с радостью. Все же очень тяжело общаться с женщиной, целиком погруженной в свое горе, да еще вбившей себе в голову, что в смерти мужа виновата именно она, а косвенно - будто бы и Ляхов тоже. И ему хотелось вновь почувствовать себя нормальным человеком в обществе красивой, не нагружающей тебя собственными проблемами девушки. Встретиться договорились в "Артистическом" кабаре на Тверской. Симпатичное заведение и крайне популярное, так что Ляхову пришлось здорово раскошелиться, чтобы получить столик в отдельной ложе на пятом ярусе окружающего эстраду амфитеатра. Зато место оказалось очень удобное - слева глухая, обтянутая алым бархатом стена, справа - одна из ведущих к площадке для танцев лестниц. И разговаривать можно, почти не опасаясь чужих ушей, и видно все великолепно. На этот раз он "верископ" с собой не взял, решил довериться собственной интуиции, да и не получалось у него до сих пор полностью избавиться от слишком глубоко въевшихся моральных принципов. Говорить о "чести" и одновременно как бы подглядывать и подслушивать чужие эмоции и мысли. После вечера, проведенного с отцом Майи, они еще не виделись, лишь дважды коротко поговорили по телефону. Строго по делу - Майя передала ему кое-какие уточняющие вопросы отца и выслушала ответ. Невозможность личной встречи Вадим объяснил максимально близко к истине. Что, вот приехала в Москву старая знакомая, вернувшаяся из Аргентины, только начала обустраиваться, готовить семейное гнездо к приезду мужа, и вдруг получила сообщение, что он погиб. Сгорел вместе с самолетом, так что и хоронить нечего. А кроме него, у Елены в Москве ни родственников, ни друзей. - Вот и пришлось помогать ей как-то устраиваться в - новой жизни. Хорошо хоть с деньгами у нее проблем нет, в остальном же состояние ужасное. - Богатая вдова, значит. И симпатичная? - достаточно бестактно поинтересовалась Майя, и Ляхову пришлось выразить некоторое возмущение такой постановкой вопроса. - Тебе, пожалуй, трудно поставить себя на ее место, но все же попробуй. Мало, что погиб человек, с которым ты прожила много лет, так и вся привычная жизнь под откос. Где жить, как жить, что дальше делать? - Великолепно понимаю. Но рано или поздно острая боль проходит, и вещи, кажущиеся сейчас неважными, выбираются на первый план. Ты же сам эти проблемы и обозначил. Впрочем, меня это ни в коей мере не касается. - Ну, я бы так категорически не утверждал, - заметил Вадим, но Майя словно бы не обратила на его слова внимания. - Отец приносит тебе извинения, что пока не может с тобой встретиться. Мы с ним обсуждали твою "задачку". И говорили о тебе. Только не зазнавайся, но впечатление ты на него произвел. Что, в принципе, достаточно трудно сделать. Еще он просил особо подчеркнуть, что ваш разговор и данное вами друг другу слово отнюдь не распространяются на исполнение им своих должностных обязанностей. - То есть я свое слово должен держать твердо, он же будет поступать по собственному усмотрению? - Что ты за невозможный человек. Дослушал хотя бы! Это означает, что своих разработок по известному вопросу он не прекращает и в случае чего будет действовать, как считает необходимым, но в качестве частного лица он не исключает возможности личных бесед и встреч... Ляхов в очередной раз удивился, сколь многолика его приятельница. Сейчас, хотя они и сидели за столиком богемного заведения, окруженные от души веселящимися людьми, и происходящее на сцене заслуживало внимания, Майя держалась, будто дипломат, зачитывающий партнеру по переговорам заранее подготовленную ноту. Так он ей и сказал. И предложил быть проще. - А то со стороны подумают, что мы с тобой условия предстоящего развода обсуждаем. Вина выпей, улыбайся, а о том, что вас интересует, будем говорить так, между прочим. Тем более, ведь так оно и есть по большому счету? Для меня это на самом деле задачка чисто интеллектуального плана. Раз серьезные люди изнуряют себя заботами о судьбах отечества, чего бы и самому не поучаствовать? Но все же мне куда больше веселиться хочется. Свою подопечную я в Кисловодск проводил, чтобы отвлеклась и нервы в порядок привела. Так что... Может быть, потанцуем? Майя, судя по всему, всерьез его ревновала к Елене и шла на свидание с четко продуманной линией поведения, а сейчас ледяной панцирь, которым она себя окружила, дал трещину. Вадим приложил все силы и умение, чтобы сломать его окончательно. Он непрерывно острил, комментировал концертную программу, подливал ей вино, в паузах между номерами увлекал вниз, на танцевальную площадку. И своей цели достиг. Тем более что она и сама мечтала о примирении, только "шляхетский гонор" мешал. С каждым новым танцем он все теснее прижимал к себе ее гибкое тело, и она больше не напрягала неуступчиво спину. За столиком он то и дело, будто невзначай, касался ее руки, вообще вел себя, как в самом начале деликатного флирта. Что, в общем, выглядело несколько смешно после всего предыдущего, но Майе, похоже, нравилось. Раз все начиналось как бы с чистого листа. (В третий раз, нужно заметить). Однако о своем задании она тоже не забывала. Выбрав подходящий момент, спросила как бы между прочим: - Слушай, а не мог бы ты ввести меня в свой круг? Хочется повращаться среди очаровательных гвардейцев. Я слышала, что доступ дам на ваши ассамблеи не запрещен. - Я выясню, - пообещал Вадим, - Тот монастырь пока еще не мой, и вопросы соблюдения устава остаются актуальными. Только вот не знаю, стоит ли сообщать о твоем родстве? Майя посмотрела на него с откровенной иронией, и он понял, что сморозил глупость. Впрочем, оно, может, и к лучшему. - Думаешь, это для кого-нибудь тайна? Люди там собираются информированные в реалиях московской жизни, не тебе чета. А кроме того... Можно подумать, дело зашло так далеко, что взрослая дочь государственного прокурора уже персона нон грата в обществе гвардейских офицеров? Или действительно ты что-то такое знаешь, или разговор с отцом так на тебя подействовал? - Пожалуй, да, подействовал. Я ведь парень отнюдь не искушенный. И погоны эти, и крест - абсолютное стечение обстоятельств. И когда мне господин прокурор так все доходчиво объяснил про зреющий заговор, я волей-неволей поверил. Да. И никак от этого первого, сильного впечатления избавиться не могу. Даже в приватной обстановке и в обществе совершенно невинной и понятия не имеющей об играх взрослых людей девушки. Да ты не манкируй, бокальчик-то до дна довыпей, а то скоро уже и горячее подадут. И танго вот опять заиграли. - Пойдем. Только не пойму я, господин полковник, действительно вы такой кристальный и примитивно искренний человек, что аж страшно делается, или играете на недоступном мне уровне. - Вопросик, - ответил он ей, уже двигаясь в ритме старого танго, - как на него ни ответь, минимум нескромность выйдет. Лучше уж давай вести себя сообразно текущему моменту. Возражений предложение не встретило. И вплоть до самого конца программы Майя, демонстрируя недюжинную выдержку, ни разу больше не вернулась к вопросам большой политики. А уже когда они покинули кабаре и шли вниз по ночному, почти пустынному Тверскому бульвару, девушка спросила, есть ли у него предложения по поводу продолжения свидания. - Ко мне отважишься поехать, к себе пригласишь или еще какое-нибудь заведение посетим? Как здесь принято - из ресторана в бар, потом - в другой, потом в открытый дом, и до утра... Своего жилища, кроме общежития, у него не было, так он и сказал, предоставив все остальное на ее полное усмотрение. - Нет, ты и здесь какой-то странный. В твоем положении - и общежитием ограничиваться? Все нормальные люди обязательно имеют городскую квартиру. Чтобы было куда девушку пригласить, гостей принять. Если хочешь - помогу. А то чужим вдовам жизнь обустраиваешь, а о себе подумать не хватает. - Чего не хватает? - Откуда я знаю? Мозгов, наверное. - Ну, помоги, если считаешь нужным. А то ведь действительно неудобно - подвернется сговорчивая девушка, а пригласить и некуда. Не в номера же? За что и получил чувствительный толчок под ребра. Поскольку в кабаре они пили только легкое вино и торопиться было абсолютно некуда, сначала заглянули в бар Союза журналистов, потом в японский ресторанчик на Моховой, и к Майе добрались часу в четвертом. - Ну, а теперь хватит надо мною измываться. Надо ж, тест на выдержку устроил. Извольте объяснить, полковник, как ваша задачка все-таки решается? Отец обозвал тебя прожектером и утопистом, а я вот отчего-то так не думаю, - потребовала Майя, сбрасывая набившие ноги туфли. - И даже ставку сделала, что ты придумал нечто во-от такое... - Она показала руками в воздухе нечто одновременно высокое и объемистое. Вроде снежной бабы. - Только я сначала переоденусь, - уловила взгляд Вадима и замотала головой, - нет-нет, отныне все будет очень скромно и прилично. Я должна беречь свою репутацию, мне еще в этом городе замуж выходить... В самом деле, на сей раз она появилась в муаровой, лимонного цвета пижаме с серебряным шитьем, вполне подходящей даже для выхода в свет. - Итак? Не разочаровывай меня. Почему бы и нет, в конце концов? Что Майе сказать, что самому прокурору. Майе даже лучше, можно предварительно обсуди