заиграться в очередной раз. Ссориться с девушкой он решительно не хотел. И перейти к вполне серьезному тону. Предварительно попросив Майю, чтобы она его какое-то время не перебивала, даже если возникнут вопросы. Лекция так лекция. "Ты этого хотел, Жорж Данден!" И начал вкратце пересказывать ей тезисы доклада одного из аналитиков "Пересвета", доктора философии и одновременно полковника Ивана Зернова. - Как известно, в последние два века в цивилизованных странах конкурируют между собой только демократия и монархия. После мировой войны и большевистского переворота на монархию навесили массу ярлыков: отжившая форма власти, отсутствие свободы, произвол, мракобесие и тому подобное. Причем подлинной критики монархии, в нашем случае - русского самодержавия как такового, нигде и никогда не было. На самом же деле... Начнем с общеизвестного, но замалчиваемого. Что есть монарх? Он обладает всей полнотой власти в государстве и осуществляет ее по единоличному усмотрению. Он принимает решающее участие в законодательстве, управлении и правосудии. Права его наследственны и длятся пожизненно. Царю не нужно думать, что его могут свергнуть. В этом отличие монархии от тирании. Царя с раннего детства воспитывают лучшие учителя, готовя к государственному правлению. За его спиной - опыт отцов и дедов с их достижениями и ошибками. Монарх последователен, ибо продолжает дела своих предшественников, не претендуя на сиюминутный успех в предвидении грядущих через четыре года выборов. Царя не заботят деньги и награды. Деньги ему не нужны, а наградами распоряжается он сам. Для государства монархия дешевле демократии, хотя бы за счет экономии на бесконечных и бессмысленных выборах. По идее, царь всегда мудрее, опытнее, дальновиднее любого выборного лидера, поскольку мыслит категориями эпох, а не парламентских сроков. Монарх не имеет над собой высшего властного органа и не отвечает ни перед кем из подданных за свои действия, он повинуется только правовым нормам, которые сам утвердил. Значит, ему нет нужды их нарушать. В случае необходимости он может их изменить в том же узаконенном порядке. Следовательно, монархия царствует лишь тогда, когда все жизненные явления подчинены этике. Далее, в отличие от демократии, монархическое сознание исходит из того, что люди от природы не равны между собой по причине воспитания, способностей, наследственности, отсюда вывод: высшая справедливость требует различного к ним отношения. И далее - примат индивидуального подхода к каждому человеку, а не обезличивающее "равенство". Еще одна деталь - власть монарха есть не право, а обязанность, которая и наделяет его верховными правами. Соответственно, это распространяется и на подданных. Подданный в монархии имеет больше, чем политические права, он имеет политические обязанности. Кроме того, очевидно, что в "правовом государстве" закон никогда не может предусмотреть всех ухищрений человеческого поведения, а в монархическом государстве воля государя, вера в него подданных поддерживает сознание, что высшая правда выше закона. Народ обращается к государю, когда требования законов расходятся с жизненными реалиями и царская прерогатива - решать дела по закону нравственному. И в то же время царь, как единоличный представитель верховной власти, не в состоянии исполнять государственные функции в полном объеме. Он должен привлекать к управлению людей наиболее способных и подготовленных, отличающихся обостренными чувствами чести и долга. Перед народом и монархом. Их принято называть аристократией. Аристократия в случае необходимости призвана компенсировать личные недостатки монарха, ибо в ее составе всегда можно найти людей способнее самого царя, но отнюдь не претендующих, на этом основании, на право сменить его на престоле. В монархии человек обладает обостренным чувством собственного достоинства и чести, легко принимает идею ранга, так как и ранг монарха, и ранг других людей измеряются одинаковыми критериями... Верность монарху, исходящая из основ монархического сознания, принятая добровольно и невынуждаемо, и есть истинная свобода... Майе хватило терпения и выдержки дослушать Вадима до конца. Только с мимикой ей не всегда удавалось совладать. Ляхов замолчал, промочил горло вином. - Спасибо за интересную лекцию. Вижу, тема тебя волнует и продумал ты ее глубоко. И, наверное, свой выбор сделал. Так? - спросила Майя совершенно серьезно. Он пожал плечами. - Чисто теоретически мне на данные положения нечего возразить. Кроме того, нарисованная картинка выглядит привлекательно и в эстетическом плане. А что касается практики... Я уже говорил твоему отцу, переворотов мы не затеваем. - Но теория отработана, чего уж скромничать. Из одной только любви к философии десятки серьезных людей не стали бы время тратить. Считай, что меня ты тоже убедил. Только вот хотелось бы узнать одно-единственное. Если Великого князя я еще могу представить себе рыцарем без страха и упрека, в духе твоего учения, где ты собираешься взять аристократов? Таких, как ты их тут разрисовал? - А чем плохи хотя бы мы с Неверовым? - сказано было явно с эпатажной интонацией, но Майя и это приняла серьезно. Она вообще была настроена сегодня на серьезный разговор. - Вы - неплохи. На роль верных величеству мелких баронов вполне годитесь. Замок или поместье в награду за труды, дружинка не слишком большая, с которой всегда явитесь по первому зову. Но ведь ни министрами, ни командующими армиями вас не сделают. Все равно таким, как ты, дорогу перебегут и более наглые, и более беспринципные... - А вдруг да нет? Вдруг на те посты попадут как раз те, кто нужен, и по способностям, и по вере? Знаешь девиз ордена Святого Владимира - "Польза, честь и слава!"? Умная Майя, которая все больше и больше ассоциировалась у него с миледи де Винтер в исполнении Милен Демонжо, из памятного только истинным любителям кино фильма шестидесятых годов прошлого века, ответила, мило улыбаясь: - Опять к тому же и вернулись. Осталось выяснить, есть ли такой способ на самом деле, в чем он заключается и знаешь ли его ты? Ляхов, медленно дотянув сигарету до середины, положил ее на край пепельницы. И сказал, практически не двигая губами: - Вон там, сзади, справа от тебя, сидит парень. Что-то мне он сильно не нравится. Не оборачивайся. И громко: - Пойдем потанцуем. Музыка уж больно... Музыка и вправду была хорошая. Не нынешняя, атональная и неприятно рвущаяся в самых неподходящих местах, а грамотно аранжированное для исполнения скрипками, альтом и виолончелью танго в аргентинском стиле. Снова, совсем не к месту, Вадиму вспомнилась Елена. На площадке между кормовой рубкой и капитанским мостиком уже танцевали до десятка пар. Среди них очень легко было затеряться от враждебных глаз, а том более - ушей. - О чем ты? - спросила Майя, исполняя положенные танцем движения. - Что тебя так взволновало? Или - напугало? - Парень, - повторил Ляхов. - С двумя девицами. За столиком, единственным, откуда можно наблюдать за нашим. Я слегка повернулся и поймал его взгляд. Смотрел он до чрезвычайности неприятно. Я только не успел уловить, на тебя или на меня. Если это не твой бывший любовник, то как бы не... Сказать - "наемный убийца" он воздержался. Чтобы не выглядеть параноиком. Скоро уже исполнится год, как уехали они из Израиля, однако слов Розенцвейга о врагах, которые могут идти по следу годами, чтобы в конце концов отомстить, забыть не получалось. Да и зачем их забывать? Не в Израиле, а в Москве весной пытались их захватить или убить лжеполицейские. И даже не один раз. Лицо, а особенно глаза, парня ему и вправду не понравилось. Ну не смотрят так на незнакомых людей, случайно оказавшихся за соседним столиком. Чтобы оценить его взгляд, хватало Вадиму и профессионального, и жизненного опыта. Непонимающему так с ходу не объяснишь, но взгляд, на который он наткнулся мельком, был взглядом человека, уже готового на преступление, но колеблющегося на некоей неуловимой грани. Чтобы сделать решающий шаг, ему недостает только толчка. Внутреннего или внешнего. С подаренным Розенцвейгом пистолетом Вадим не расставался почти никогда. С одной стороны, как со средством самообороны, с другой - как с сувениром и наградой, с третьей же - как со своеобразной "пайцзой" батыевских времен. Если что, сказал ему в Хайфе майор, найди хоть в Израиле, хоть где любого авторитетного еврея, покажи табличку на рукоятке, и он тебе поможет. Проверить, так ли это, пока не довелось, но сама надежда на шанс успокаивала. Как наличие в полете парашюта. Но сейчас-то чем пистолет ему поможет? Стрелять первым нет никаких оснований, а вторым - можно и не успеть. Вот если бы этот парень хоть немного походил на авторитетного еврея... - Да что ты, Вадим? У меня - и вдруг такой любовник? Пусть даже и бывший. Но мне кажется, я его раньше видела... Дай-ка еще взгляну. Майя легко взлетела по трапу на мостик, где стоял, облокотившись о леера, один из настоящих офицеров парохода. Ресторан-то он ресторан, но раз плывет по реке своим ходом, значит, кроме поваров и официантов, нуждается и в судоводителях с соответствующим дипломом. - Простите, капитан, - нежно помурлыкала Майя, - не одолжите ли мне буквально на минутку ваш бинокль. Отказать такой девушке штурман не мог. Мельком поднеся к глазам окуляры, она еще раз улыбнулась. - Спасибо, капитан. Премного вам обязана. - И так же грациозно спустилась вниз, оставив речника очарованным и слегка недоумевающим. - Точно. Это же один из отцовских сотрудников. Сидит в общем кабинете на втором этаже. Аналитический сектор, кажется. - Не мог отец послать его присматривать за тобой или прикрывать? - От чего? От тебя? Смешно. Да и другие люди для таких целей используются. Ты там у себя не переучился? Ну, взгляд... Может, ему одна из девушек что-то такое сказала... Вот он и готов всех вокруг поубивать, фигурально выражаясь. Умом Вадим понимал, что объяснение Майи ближе к истине, чем его ощущение опасности. Маловероятно также, чтобы на роль убийцы или простого филера выбрали сотрудника государственного прокурора и чтобы сел он буквально за соседний столик. И сам по себе пароход-ресторан не лучшее место для убийства или похищения... Хотя это еще как сказать! Как раз потенциальной жертве сбежать отсюда некуда, даже если почует опасность, разве только действительно за борт. Кстати, за борт можно отправить и тело, сунув в укромном уголке шило под ребро. А если не убивать, так оглушить, связать и переправить на вовремя подошедший катер. А укромных уголков на корабле сколько угодно... И что теперь делать? Жаль, что Тарханова рядом нет, этот бы помог и советом, и делом. На мгновение отвернувшись, он сунул руку под пиджак и сдвинул предохранитель "адлера". - Слушай, а вдруг он просто в тебя тайно влюблен или даже не влюблен, а имел виды на дочку начальника, а тут застал тебя с кавалером, к которому ты явно относишься с обожанием, и воспылали в нем эмоции Яго? Имеется масса подобных примеров. За наглость Ляхов был наказан чувствительным щипком. Однако для всех окружающих держалась Майя по-прежнему как и положено воспитанной и скромной девушке. - Это было бы лучше всего, да? - Пожалуй... Тьфу ты, черт! Действительно, что с ним? Простейшие вещи стал забывать. У него же в кармане лежит замаскированный под пачку сигарет "Дюбек крепкий" радиотелефон оперативной связи, выданный ему в штабе Тарханова перед операцией "Клинок"*. По делу пользоваться им пока не пришлось ни разу, но согласно инструкции, выходя из дома, всегда брал аппарат с собой. * См. : Звягинцев В. "Дырка для ордена". Музыка смолкла, Вадим потянул Майю за руку в тень высокой и толстой трубы. Здесь вдоль планширя стояли деревянные скамейки, по-морскому - банки, на которых танцующие могли передохнуть. - Твой отец где сейчас может находиться? - Скорее всего - дома, в смысле - на даче. Обычно он на службе допоздна не засиживается. - Номер телефона помнишь? - Конечно, а в чем дело? Ты ему звонить собрался? Откуда, интересно? - Говори номер... Он нажал на пачку два раза в известном месте, поднес ее к лицу, будто пытаясь прочесть название при слабом свете. - "Печенег три, дежурный, - услышал он тихий, но отчетливый голос. - Говорите, семнадцатый". "Семнадцатый" - это был присвоенный "Половцеву" позывной. - Мое место вы фиксируете? - спросил Вадим. - Минутку, - очевидно, дежурный сверялся с каким-то справочным устройством или пеленгатором. - Да, место установлено. Требуется помощь? - Пока нет, но вскоре, возможно. Вы можете переключить меня на городской номер телефона? - Конечно, называйте. Он продиктовал номер прокурора Бельского, понимая, что на той стороне немедленно выяснят, кому он принадлежит. Беды в этом Ляхов не видел, поскольку давно уже сообщил Тарханову о своем знакомстве. А значит, об этом наверняка знали все, кому положено. Внутри пачки щелкнуло, и без всякого гудка через несколько секунд раздался узнаваемый, густой голос Василия Кирилловича: - Я вас слушаю... Он протянул прибор Майе, которая наблюдала за происходящим с искренним недоумением. Да и сам Вадим удивлялся, до чего далеко шагнула спецтехника. Простым смертным, даже таким высокопоставленным, как государственный прокурор, чтобы переговорить, требуются массивные телефонные аппараты, связанные друг с другом через станции тысячами проводов, или радиостанции, нуждающиеся в батареях, антеннах, настройке, постоянно включенные на прием-передачу или работающие по согласованным графикам связи. А тут нажал неприметную кнопочку на помещающейся в ладони сигаретной пачке - и говори! - Скажи, где ты и что происходит... Спроси... Майя отмахнулась, мол, сама знаю. - Папа, это я, мы с Милой, плывем на пароходе по Москве-реке, тут такое дело... - На пароходе? А откуда звонишь? - Неважно, потом. Слушай внимательно. Она четко и кратко, что обычно не слишком свойственно красивым женщинам и достигается лишь соответствующей служебной подготовкой, изложила отцу обстановку. - Нет, я никого не посылал. Мой сотрудник, говоришь? Где помещается? Опиши. А, это, наверное, Герасимов. Нет, в его обязанности это никак не входит. Ерунда. Скорее всего, просто отдыхает. Совпадение. Бывает. Но... Знаешь, а ты прямо подойди к нему и от моего имени попроси помощи. Да-да, помощи. Тебе показалось, что за вами следят подозрительные люди, ткни пальцем в любых и попроси поддержать, если что... - Спасибо, папа, мы разберемся... Похоже, тревога передалась и прокурору. Просто потому, что его обычно самостоятельная и уверенная в себе дочь вдруг сочла необходимым обратиться к нему, вдобавок - совершенно непонятным способом. - Если хочешь, я сейчас перезвоню в Звенигород, распоряжусь, чтобы вас там встретили на причале и отвезли в Москву... - Не надо, папа, мы разберемся, - повторила она. - Но ты мне обязательно позвони, когда в Москву вернешься, или приезжайте прямо сюда. Поговорим... - Обязательно, папа... Не зная, как отключиться, протянула "Дюбек" Ляхову. Он снова нажал кнопку. - Поговорили? - спросил дежурный. - Спасибо. Тут небольшая проблема. Я оставляю аппарат включенным, Стрельников сказал, что... - Разумеется. - А на причале у Воробьевых можно организовать прикрытие? - Можно и раньше. Какого уровня? - Тогда - в Звенигороде. Пока что я обнаружил троих внушающих подозрение людей. Но их может быть и больше... Ляхов вышел из связи, но прибор продолжал работать, передавая на КП отряда "Печенег" звуковую картинку происходящего в радиусе десяти метров и постоянный пеленг места. Правда, теперь там будут слышать и все, о чем они будут разговаривать с Майей. Не слишком приятно, вечер, считай, испорчен, но, с другой стороны... Тарханов, Чекменев, Розенцвейг, а в особенности - события минувшей зимы сумели внушить Ляхову понимание серьезности происходящего. С ним в частности и в мире вообще. По крайней мере, если даже сейчас должно что-то нехорошее случиться, товарищи будут знать, что именно, и примут нужные меры. Если же не случится ничего - сочтем происшедшее разумной перестраховкой. На войне как на войне. На минутку отключив прибор, предупредил Майю, что теперь их будут слушать постоянно, по крайней мере - пока обстановка не прояснится, и следует ограничиваться самыми нейтральными темами. - Что это за устройство все-таки и с кем ты говорил? - Радиостанция нового типа. А там - мои друзья. И хватит об этом. Советом отца воспользуешься? - Почему нет? Не самый глупый совет. - Но и не самый умный, хотя и наиболее безопасный. Вадим уже успел прокрутить в голове несколько сценариев. Естественно, если сейчас подсесть к Герасимову, завязать с ним дружелюбный разговор, выпить вместе и ни под каким предлогом не вставать из-за столика, свободно можно дотянуть до приезда опергруппы. А что потом? Подозрения и останутся подозрениями, предъявить будет нечего. Конечно, в будущем что-нибудь возможно, и удастся раскопать в биографии господина Герасимова. А возможно, и нет. Поспешная же эвакуация с парохода в сопровождении охраны непременно насторожит прокурорского помощника, и он тоже получит время и повод скрыться с концами. А сообщники просто затаятся. Рядом с прокурором и всеми государственными тайнами. Да и их с Майей в покое не оставят, будут ждать очередного случая. Гораздо грамотнее - не дергаться и не высовываться. Позволить неприятелю сделать ход, который исключит все сомнения. В этом случае, правда, Ляхов рискует не только собой, но и Майей. Которая, впрочем, не девочка неразумная, а тоже разведчица и контрразведчица в одном лице. Профессиональный риск для нее входит в условия игры. Так он ей и сказал. - Значит, все же считаешь?.. - теперь уже без намека на улыбку спросила девушка. - Процентов на семьдесят уверен. Физиогномика плюс интуиция. - Тогда действуй. Послушай, а если совместить? Оба сценария. - Поясни, - попросил Ляхов, хотя уже уловил ее замысел. Но пусть уточнит, понятнее станет, насколько она сама четко свой план представляет. Если нет - таких дров наломать можно. Они вернулись к своему столику. Прокурорский сотрудник Герасимов, перешедший в разряд подозреваемых, успешно продолжал веселиться со своими спутницами. Одна из них была вполне ничего, а вот другая... Нельзя сказать, что выглядела она непристойно, но для человека со вкусом оказаться рядом с такой - нелегко. Среди москвичек, кстати, типаж распространенный - не то чтобы некрасивы, скорее антикрасивы. В то же время сами о себе крайне высокого мнения, богато одеваются и неумеренно красятся, "держат крутой понт", как говорили в детские годы Ляхова в лиговских переулках, и, что особенно поразительно, нередко ухитряются добиваться впечатляющих успехов в личной жизни. Под предлогом посещения гальюна Ляхов, поручив Майе наблюдать за Герасимовым и его компанией, завернул в буфетную, нашел там своего официанта и, сопроводив просьбу мелкой купюрой, предложил ему налить в бутылку от лучшего коньяка крепкого чая. И подать на стол вместе с горячим через пять минут. Вообще-то официант привык к просьбам обратного характера. Не раз и не два приходилось доливать в бутылки сухого вина чистого спирта. От такого коктейля малопьющие молодые девушки очень быстро доходят до нужной кондиции, а на пароходе достаточно кают, сдаваемых на рейс. Ляхов свою прихоть объяснил тем, что по определенным причинам ему нужно продемонстрировать умение пить что угодно и сколько угодно, не пьянея. - Графинчик же с водкой подайте настоящий... Официант, о котором нашивка над карманом пиджака сообщала, что зовут его Владимир, посмотрел на клиента с уважением. Вадим, дождавшись, когда тот, принеся заказанное, удалится, налил спецконьяк из хрустальной бутылки с гравированными золотыми журавлями, дорогущий даже по здешним меркам, не себе, а Майе, и в дальнейшем повторял это регулярно. А по поводу той самой девушки он процитировал к случаю пришедшую на ум фразу: "Она была такая страшная, что на нее все оглядывались. Вот и он обернулся, что за черт, мол, ан уже поздно было". Майя заливисто рассмеялась. Похоже, их услышали. На что Ляхов и рассчитывал. Играя в шахматы, он всегда любил рискованно обострять позицию. Та, которой это касалось, наклонилась к соседке и сказала нечто такое, отчего та полыхнула на них взглядом, не уступающим первому, замеченному Ляховым, взгляду самого Герасимова. "Да что ж это за люди такие, - подумал Вадим, - откуда столько неконтролируемой ярости? Вот бы кого на аппаратуре Максима прокрутить..." - Не пора? - спросила Майя Ляхова. Пожалуй, что и пора. До единственной пристани и одновременно поворотной точки маршрута остается меньше часа. Майя, которая согласно сценарию не рассчитала силы, увлекшись коварным из-за своей мягкости напитком, сначала перестала соразмерять громкость и тональность голоса, потом ее потянуло на общение. Попытка Вадима ввести ее в рамки приличий успехом не увенчалась. Скорее наоборот. Он попытался удержать девушку за руку, она вырвалась, произнесла что-то не совсем лестное в адрес кавалера, мешающего ей развлекаться, с блуждающей улыбкой не совсем верными шагами пересекла широкий проход и, качнувшись от якобы подбросивший пароход волны, почти что плюхнулась на свободный стул напротив Герасимова. Не обращая внимания на удивленные взгляды, улыбнулась еще лучезарнее. - А я вас знаю. Вы работаете у моего отца. И даже фамилию вашу, кажется, помню. Вы - Герасимов? - Да, Майя Васильевна. Герасимов. Рад вас видеть... Из его тона и выражения лица это отнюдь не следовало. - Я тоже. Знаете, вы всегда были мне симпатичны. Удивительно, как это мы вместе попали на этот кораблик... В общем, слова ее можно было при желании принять за истину. Герасимов действительно был парень видный. На определенный вкус, конечно. Его только удивило, отчего это вдруг дочка начальника, по табели - чрезвычайно высокого по отношению к нему, чиновнику 8-го класса, ранга, вдруг так повела себя, находясь в компании собственного кавалера. А Майя продолжала: - Знаете, я думала, такая прогулка будет интересной, а она - невыносимо скучная. Давайте объединимся. Сдвинем столики, будем разговаривать, танцевать, песни попеть можно. Под гитару. На пароходе наверняка найдется. Шампанским я угощаю. Или коньяком. Вадим заказал изумительный коньяк. Познакомьте меня с вашими спутницами. Меня зовут Майя, - сообщила она девушкам, не дожидаясь представления и излучая предельное дружелюбие. Тем волей-неволей тоже пришлось назваться. Та, что посимпатичнее, - Галина, ей подошла бы роль продавщицы дорогого магазина дамской конфекции. Вторая, даже выдавив улыбку, не попыталась скрыть злобного прищура. - Саша, - сказала она, и прозвучало это почти как шипение кобры. У Майи по спине пробежали мурашки. Господи, во что она влезла?! И впервые не на словах, а от души признала правоту Вадима. - А ваш спутник, он кто? - осторожно спросил Герасимов. Майя пренебрежительно махнула рукой. - Бывший одноклассник. Военным врачом служит. Приехал для соискания ученой степени. Понизила голос до театрального шепота. - Случайно встретились, решили вспомнить детство. А вышло скучно... И степень ее опьянения, и мимика, и поведение отнюдь не позволяли усомниться в предельной искренности. Тем более, что Герасимов наверняка был наслышан о взбалмошности Майи Васильевны. И все же какие-то сомнения он испытывал, это чувствовалось. Если он честный человек, то ему просто не хочется нарушать атмосферу собственной компании ради сошедшей с нарезки прокурорской дочки. Да и возможных последствий опасается. По принципу - минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь. Если же он действительно лелеет тайные замыслы, знает, кто такой Ляхов на самом деле, и задание имеет в отношении именно его, то явная ложь Майи непременно должна Герасимова насторожить. Впрочем, "полковник Половцев" совсем не обязан был раскрывать случайно встреченной знакомой свое истинное лицо. В любом случае демарш девушки выбивает неприятеля из колеи, путает заранее согласованные сценарии, явно их нарушает. И, самое главное, дает Ляхову желанную фору. После некоторых колебаний Герасимов сделал выбор: - Что ж, будем рады. Только столики здесь сдвигать, по-моему, не принято. Позовите своего друга... - Вадим, иди сюда! - тут же возопила Майя. - Это мои знакомые, приглашают. Ляхов досадливо дернул плечом: - Оставь людей в покое, Майя. Лучше сама вернись... Должны были поверить внезапные знакомые, что он сейчас явно испытывает и неловкость, и более сильные чувства, кажется. Нет, ну, конечно, провинциал, вздумавший на свои солдатские деньги разок красиво кутнуть в Москве с одноклассницей, а сейчас увидевший, что начинается что-то не то. - Да что ты, нас же приглашают, нам будут рады... Вадим повторил свой жест, отвернулся к темной реке, где за грядой леса слабо светились огни какой-то деревни. - Ну и как хочешь! А я тут посижу... По-прежнему молча Ляхов налил себе половину фужера "коньяку" и залпом выпил. Если все происходящее - плод его воображения, ничего страшного. Ну, расскажет чиновничек приятелям, как общался с наклюкавшейся Бельской- младшей, всех и делов. Глядишь, повысит свой статус. Если нет - противник дезориентирован и какое-то время выиграно. Добраться бы до пристани... А сейчас, пока Майя грузит внезапных знакомых своей агрессивной непосредственностью, есть некоторое время поразмышлять спокойно. Ну, предположим, этот Герасимов и его бабенки - на самом деле враги, агенты "черного интернационала". Что тогда? Они убедились, что расшифрованы, не в том смысле, что "объекты" догадались об их роли и задаче, а просто опознаны. Следовательно - или отказ от акции, или перевод ее в форсированную фазу. Убийство, похищение - неважно. Важно, что в ближайший час, даже раньше - непременно произойдет нечто. И все равно Вадиму трудно было представить, что вот сейчас, на палубе мирного ресторана для небедных людей, начнется похожее на то, что случилось с Тархановым в Нью-Йорке или с ними двоими - на лесной подмосковной дороге, при встрече с лжеполицейскими. Стрельба, крики, кровь, трупы. Зато он сейчас чувствовал себя спокойно. Нет, пожалуй, не спокойно, а уверенно. В очередной раз убедившись, что в хорошей армии ничего зря не делается. В начале второй недели лагерных сборов один весьма много понимавший о себе слушатель спросил, воспользовавшись неформальной обстановкой, у курсового офицера, тоже принадлежавшего к высшему свету: - Граф, но это же бессмысленно. Если уж мы с вами дослужились до нынешних чинов и положения, зачем нам это опять? Я тоже учился в Николаевском кавалерийском, и муштровали нас по полной программе. А теперь я, капитан, снова должен ползать под горящей проволокой и вспоминать приемы фехтования саперной лопаткой. К чему? На что граф Вадбольский, светский тонняга*, голубоглазый блондин с лицом театрального первого любовника, ответил весьма разумно: * Тонняга - гвардеец, законодатель мод и стиля поведения в своем кругу. Кстати, именно упомянутым графом была возрождена манера являться на балы непременно в лаковых сапогах с серебряными шпорами (гвард, жаргон). - В вашем будущем арбатском кабинете это может и не понадобиться. Но вдруг мне, из соседнего кабинета, потребуется послать вас в войска с легендой командира роты стратегической разведки? Боюсь, как бы не пришлось после этого в салоне нашей общей знакомой Людмилы Леонидовны мне пить шампанское без вас. Под дружный смех офицеров, кое-что в подобных делах понимающих, еретик признал свою неправоту. Для Ляхова тот разговор приобрел именно сейчас особую актуальность. И он чувствовал, что год соответствующих тренировок не прошел даром. И очень скоро полученные навыки могут пригодиться, поскольку он не только вслушивался в разговор за соседним столиком, но и смотрел глазами, как говорил его ординарец и водитель ефрейтор Старовойтов. Кроме лиц, у подружек Герасимова имелись еще и фигуры. Оч-чень тренированные. Что руки, что бедра, что спины свидетельствовали - эти барышни, пусть не в гвардейских казармах, свой курс подготовки тоже прошли. И не в длинные платья с кружевами и воланами они на эту прогулку приоделись, а в не стесняющие движений льняные костюмы, вроде и модные, но с такими разрезами на юбках, что делай ногами что хочешь. Вернее - что потребуется. Что ж, чем быстрее, тем лучше. Майя общалась с новыми знакомыми, забыв и думать о Ляхове, он, все более мрачнея, не глядя в ее сторону, ковырял вилкой в тарелке с бефстрогановом, рюмку за рюмкой хлестал "коньяк". Курил, прикуривая папиросы одну от одной. Ну, не удался вечер! Зря потрачены нелегкой службой скопленные рубли, подружка, на которую возлагались определенные надежды, оказалась столичной вертихвосткой. И что теперь делать? Дойдя до кондиции, он тупо уставился на опустошенную бутылку, лицо его выражало мучительное размышление: что бы это значило? Встал и, цепляясь за леерное ограждение, двинулся в сторону гальюнов, расположенных на второй палубе. Держался он именно так, как следует выглядеть офицеру после полулитра крепкого. Почти без закуски. И почти сразу за Вадимом, выждав от силы полминуты, покинула свое место пресловутая девушка Саша. Тоже ей потребовалось облегчиться. Майя чуть было не дернулась следом, уж больно собранными и хищными были движения соседки по столу, но вовремя вспомнила главное - заранее согласованные планы должны соблюдаться в точности, если не последовало прямой команды об их изменении. Значит - играть свою роль дальше и ждать. Жаль только, что не было у нее с собой даже плюгавенького дамского браунинга. Так кто же мог знать! Разве бутылкой засветить Герасимову или оставшейся соседке, если что... Ляхов добрел почти до нужного места. Узкий проход между корпусом надстройки и фальшбортом. Справа поднятая в походное положение аппарель, которая при швартовке к пристани играет роль сходней, слева поперечный коридорчик, ведущий, мимо трапа машинного отделения, на противоположный борт. Сразу за поворотом - оклеенные линкрустом стальные двери туалетных комнат. Мужской и дамской, напротив друг друга. Призрачный свет синих, будто при военном затемнении, ламп. Сзади, быстро приближаясь, цокали по тиковому настилу палубы каблуки. Услышав их звук прямо за спиной, Вадим с неуклюжей вежливостью посторонился. - Проходите, мадам, вам, видать, еще сильнее приперло, чуть не бегом бежите... - вымолвил он с пьяной фривольностью. - Ах ты, козел! - Саша то ли действительно возмутилась хамским намеком, то ли заводила сама себя перед выбросом боевой энергии. Однако его расслабленный вид и неверные движения профессионалку дезориентировали. Слишком уж простой показалась задача. Удар она наносила стереотипный, сзади-слева, между плечом и шеей. Ляхов же, заранее собравшись, присел с поворотом и ответил нестандартно, от всей души, снизу вверх, кулаком в промежность. Благо юбка короткая, не помешала. Женщины-бойцы регулярно применяют такой удар по мужикам, сами же отчего- то подобной подлянки не ждут. А ведь эффект практически одинаковый. Просто нужно знать анатомию и физиологию и правильно попасть. Саша от ослепительной боли глухо вскрикнула и грохнулась копчиком о палубный настил. Что окончательно ее лишило активности. Рывком он затащил ее в дамский отсек. Не слишком задумываясь, почему именно туда, но интуитивно показалось, что так будет лучше. Перед кабинками, в отделении, где принято висеть двум писсуарам, у женщин помещался длинный стол с врезанной раковиной умывальника, зеркало во всю стену. В отдельном отсеке имелось обширное биде. В самый раз. В него он Сашу и усадил, стянул своим шелковым галстуком заведенные за спину руки, прикрутил как можно туже к сливной трубе. Поискал глазами, чем бы связать ноги. Ремень из брюк вынимать не хотелось. Догадался. Ее же чулками. Двойной жгут получился мощный и длинный. Восьмерками вокруг щиколоток, и к той же трубе. В такой позе не больно-то подергаешься. Кляп бы еще сообразить, хотя вряд ли она станет орать, призывая на помощь. Однако кто ее знает? Придет в себя, придумает изобразить жертву насильника, промышляющего именно по дамским туалетам. Укажет на него, отмазывайся потом! Поэтому, недолго думая, Ляхов затолкал ей в рот до половины использованный рулон туалетной бумаги. - Скажи спасибо, что так, а то, бывает, собственные носки на этот предмет приходится использовать, - увидел, что девушка пришла в себя, счел возможным даже и пошутить. Ничем подобным ему раньше на самом деле заниматься не доводилось, но пусть знает, на кого руку подняла. - А то ж, смотри ты, "козел"... Вадим не думал, что Герасимов с Галиной так уж сразу сообразят, куда исчезла их напарница. А если и сообразят, задвижка на двери казалась достаточно надежной, чтобы выдержать импровизированный штурм. Если, конечно, не начнут палить напропалую в дверь и в тонкие, как картон, хотя и металлические стены. Он достал из плечевой кобуры пистолет, оттянув затвор, проверил, на месте ли первый патрон калибра 11.43, закурил, присев на край раковины. - "Печенег", вы меня слышите? - спросил дежурного. - Слышу. Что случилось после "козла"? Чем носки заменили? Оператор на той стороне отличался великолепной выдержкой. - Я эту бабу зафиксировал. В женском клозете. Привязана крепко, оружие у меня есть. - Молодец! - в голосе коллеги прорвались человеческие нотки. - Держись. Оружие какое? - Постараюсь. У меня "адлер-45", две обоймы. Собеседник хмыкнул. - Тогда главное - не подставься. Через двадцать минут точно будем. Быстрее - никак. - Спасибо, ребята... Никак - значит, никак, свои возможности "печенеги" знают. "А что же за это время произойдет с Майей?" - подумал он. Минут пять она еще будет играть свою роль, потом Саша не вернется в условленное время (если она имела задание просто ликвидировать Ляхова и сбросить за борт), или, наоборот, она должна его отключить, затащить в одно из помещений парохода, после чего подать условный сигнал. Для передачи пленника на шлюпку или катер, подошедшие к борту? Тогда за ней должны последовать остальные? Или нет, они останутся на месте, создавая алиби и отвлекая внимание Майи? Это вряд ли. Не дурак же Герасимов. Если Ляхов исчезнет и Саша тоже, а он с Галиной останется на пароходе, Майя в ближайшее время кинется искать Вадима. Поднимет крик, любой, самый ограниченный следователь расколет его на раз. Тогда, скорее всего, Майю они тоже рассчитывают захватить. Или убить. Но лучше - использовать для шантажа Бельского. Сам бы он на месте Герасимова поступил именно так. Значит... Значит, нужно бросать здесь эту подругу и поспешать на выручку к Майе. Увы, запереть туалет снаружи было нечем, и Вадим положился на чистую психологию. К счастью, на подзеркальном столике валялся забытый одной из предыдущих посетительниц карандаш для подкраски бровей, а у него в кармане - машинально сунутая туда рекламная листовка ресторана, отпечатанная на одной стороне. Опять везет, как утопленнику. Он написал крупными буквами: "Закрыто! Ремонт!" - мылом приклеил бумажку между косяком и полотнищем двери. Глядишь, минут на 15-20 она свое действие окажет. А уж дальше - не его забота. Ляхов пересек пароход от борта к борту по внутреннему поперечному коридору и поднялся по трапу на шканцы с противоположной стороны. Столик, за которым Майя продолжала свою игру, был почти рядом, самого же Вадима надежно прикрывал раструб машинного вентилятора. Он отсутствовал от силы 5-7 минут, и время для настоящего беспокойства у врагов пока не наступило, хотя Герасимов уже водил глазами по сторонам несколько нервно. Это можно было бы объяснить тем, что непрошеная гостья ему порядочно надоела и он ждет не дождется, пока вернется ее кавалер, чтобы сдать подгулявшую девушку с рук на руки. "Ну-ну, время работает на нас, - думал Ляхов. - Ребята уже, наверное, на подлете. Считаем, всего 15 минут надо продержаться... " Этого времени ему отпущено не было. Повинуясь безмолвной команде Герасимова, с места поднялась Галина. Тоже не обиженная статью. И направилась по известному маршруту. На поиски напарницы и жертвы, разумеется. Снова Вадиму пришлось решать тактическую дилемму. Похоже, Майе пока ничего не грозит в окружении гостей, официантов, на хорошо освещенной площадке. Зато велик риск, что вторая валькирия сумеет найти и освободить первую, и тогда силы неприятеля опять утроятся, и вполне возможно, что ему просто не хватит времени и умения, чтобы уберечь Майю и отбиться от собравшихся в кулак профессионалов. Себя он таковым все-таки не считал, несмотря на первоначальный успех. Значит, нужно использовать более реальный шанс. Не касаясь ступеней, он слетел вниз по отполированным поручням, пронесся по коридору, никого, по счастью, в нем не встретив. Заскочил в туалет, где по-прежнему Саша корчилась на своем горшке, тщетно пытаясь освободиться. Хорошо, узлы он затянул на совесть, предварительно их намочив. Показал бандитке пистолет, приложил палец к губам, прижался спиной к переборке рядом с дверью. А снаружи уже слышались шаги. Значит, это место действительно было выбрано не случайно. Красотки все рассчитали правильно. Хоть раз за шесть часов плавания их жертвы должны были посетить туалет, а на деле и не раз. Специфика заведения с подачей горячительных и прохладительных напитков. Ни одна другая точка на пароходе подобного не гарантировала. И по остальным параметрам - лучше не придумаешь. Достаточно укромно, рядом с проемом в борту, то есть тело или тела легко передать на катер или, если похищение не предусматривалось, просто столкнуть в воду. Даже не потребуется поднимать тяжелое тело и переваливать через фальшборт. Достаточно откинуть полупортик. А шум гребных колес заглушит всплеск. Ориентируясь только на звуки, Ляхов представлял, что сейчас происходит снаружи. Вот Галина остановилась, озираясь. До этого она наверняка надеялась увидеть здесь подругу или одну, или вместе с объектом акции. Мало ли что - непредвиденная задержка, помешал кто-то или что-то в срок завершить операцию. Теперь же... Ну, пусть Ляхов уже в реке, но Саша-то куда делась? А может, просто зашла в туалет руки помыть или на самом деле облегчиться. Вот, шаг, другой... Тишина. Увидела бумажку с надписью. Но почти каждый русский человек стихийный единомышленник Козьмы Пруткова. "Увидев на клетке с тигром надпись - "буйвол", не верь глазам своим ". Конечно же, чисто машинально, если даже ничего такого не успела подумать, она дернула дверь на себя. Саша, ход мыслей которой наверняка повторял ляховский, отчаянно замычала и застучала голыми пятками по кафелю. В пределах слабины растягивающегося искусственного шелка. Но - поздно. Ляхов рванул Галину левой рукой за воротник и с маху ударил по затылку рукояткой "адлера". Не соразмеряя сил. Тут лучше перес