еще сражался за Северный Кавказ, но положение его было почти безнадежным. С точки зрения исторического материализма все происходило закономерно и единственно правильным образом. И как-то сразу трогательное совпадение теории с практикой оказалось вдруг разрушено. Зажатые в Крыму и не имевшие, казалось, ни малейших шансов не только победить, но хотя бы продержаться до зимы врангелевские дивизии внезапно перешли в наступление и за несколько недель нанесли Красной Армии поражение, сравнимое с тем, что она же потерпела двумя месяцами раньше на польском фронте. А как там все здорово начиналось! "Даешь Варшаву, даешь Берлин!" Еще бы чуть-чуть, и встал вопрос о советизации Парижа, Копенгагена и Амстердама. Однако -- сорвалось. Поляки отчего-то вдруг оказали сокрушительный отпор, обратив в бегство одну и разгромив вторую половину армии вторжения. Возможно, именно там и начался очередной зигзаг истории. А вслед за этим и белый фронт от Каховки и Перекопа внезапно докатился до Тамбова, Курска и Смоленска. Чудовищная,пятисполовиноймиллионная Красная Армия,состоявшая на две трети из насильно мобилизованных крестьян, военнопленных, професслионалных мародеров и отловленных заградотрядами дезертиров, кое-как стянутая обручами жестоких репрессий и вдохновляемая надеждой доделить наконец то, что еще оставалось в руках законных хозяев, бывшая как-то пригодной для наступления на вдесятеро слабейшего противника, после первых же нокаутирующих ударов стала разваливатся, как армия Спартака под ударами легионов Красса и Лукулла. В недрах самой РКП, деморализованной не столко военными поражениями,сколько неясностью вопроса, кто за них должен отвечать, образовалось нечто вроде заговора, послужившего удобным поводом для первой в истории партии капитальной чистки, не идеологической, а самой что ни есть физической,с массовыми арестами и не подлежавшими обжалованию расстрелами, без учета заслуг и личностей, до членов Политбюро включительно. Источникам еще долго предстоит выяснять, что чему предшествовало -- заговор в партии удавшемуся покушению на Дзержинского или наоборот. Как бы там ни было, "железный Феликс" был убит выстрелом из снайперской винтовки в тот момент,когда он ехал из Кремня на Лубянку, сжимая в руках портфель с только что подписанным Лениным проскрипционными списками. Как известно, а смену романтикам революции всегда и повсеместно приходят прагматики.Через двадцать лет или через несколько месяцев, в зависимости от обстановки. Нашлась замена и рыцарю революции из числа его соратников, молодых, но уже вполне осознающих неразрывную связь интересов ведомства со своими личными интересами.Расширить согласованные с председателем X съезда партии на сотню-другую фамилий не составило труда, и к исходу следующего дня партийно-государственный переворот можно было бы считать свершившимся. Тем более что нервные перегрузки и треволнения последних месяцев, угроза неизбежной гибели первого в мире государства рабочих и крестьян, а также полная неопределенность собственной судьбы сыграли роковую роль.Вождь мирового пролетариата скоропостижно скончался от инсульта дождливой октябрьской ночью. Вся полнота власти, партийной,государственной и военной,сосредоточилась -- так уж сошлось -- в руках товарища Л.Д.Троцкого, верного друга и соратника усопшего вождя,несгибаемого борца за...Ну,за какие-то там интересное всем участникам предприятия дело. А кому еще и наследовать ? Не Зиновьеву же... Со свойственной ему мудростью и решительностью,а также опираясь на творчески переосмысленные идеи основоположников,товарищей Троцкого в первые же дни своего правления сделал невозможное.Он сумел сохранить нерушимое единство партии и уже готового впасть в смуту народа,начал переговоры с правительством юга России о заключении почетного харьковского мира,разработал и стал железной ругой проводить в жизнь новую экономическую политику,опубликовал Октябрьские тезисы о возможности мирного сосуществования двух политических и экономических систем на територии одной отдельно взятой (за горло!) страны, и это не считая ряда менее исторических,но не мение оригинальных и эффективных акций. Потерявший было за шесть лет империалистической и гражданской войн не только ощущение реальности, но и инстинкт самосохранения народ начал медленно приходить в себя.Словно бы наутро после затянувшегося на неделю престольного праздника. Потряс раскалывающейся с похмелья головой,пощупал языком острые обломки незнамо кем выбитых зубов, оглядел в мутном зеркальце опухшую, в синяках и ссадинах фихиономию: "Это что ж оно такое было, батюшки светы ? Ну, погуля-я-л-и-и..." Отвлекшись даже от несколько ернического тона изложения новейшей истории, придется все же подчеркнуть, что описанные выше события произошли по совершенно случайной причине. Просто человек,которого звали Андрей Новиков,родившийся на три десятилетия позже описываемых событий,возвращаясь из гостей летней московской ночью, не захотел спускатся в мраморно-бронзовые подземелья метрополитена, а пошел пешком.Переходя Большой Устьинский мост,остановился над серединой реки,охваченный вдруг непонятной,безпричинной печалью,закурил толстую иностранную сигарету без фильтра, включил редкий по тем временам кассетный "Грюндиг". Плескалась внизу черная, пахнущая мазутом вода, тащилась против течения, постукивая мотором, самоходная баржа, выводил тоскливые, подходящие к настроению пассажи "Сент-Луис блюза" альт-саксофон. Кто жил в те времена, тот должен помнить, как оно было. После двадцати трех часов, тем более не в центре, по улицам мелькали только редкие такси, а частных машин, считай, и вовсе не было, вероятность встретиться с бандитом или хулиганами не слишком превышала шанс по трезвому делу попасть под поезд. Оттого Андрей почти не удивился, когда в виртуозное сплетение джазовых квадратов добавился вдруг четкий отзванивающий стук металлических набоек по бетону и через пару минут с ним поравнялась высокая девушка в белом плаще -- воротник поднят, руки в карманах. Хотя в слабом свете редко расставленных фонарей трудно было рассмотреть черты ее лица, по неуловимым, но очевидным признакам он догадался, что девушка весьма хороша собой. Не удержался и окликнул: -- Вы не хотите постоять со мной немного? Она остановилась. Глянула внимательно, чуть наклонив голову. Он тоже молча ждал, что ответит незнакомка. -- Тоска? -- спросила девушка, выдержав долгую паузу. Голос у нее был приятного, даже волнующего тембра. -- Подруга не пришла? -- Не в подруге дело, -- ответил Новиков. Факт, что элегантная, совсем не рядового типа девушка не испугалась, не пробежала мимо, а с ходу включилась в разговор и ответила психологически точной фразой, показался ему сулящим нечто нетривиальное. -- Тогда хуже. Тоска без причины. Это мне знакомо. -- Она подошла к парапету, тоже взглянула на дрожащие в воде отблески огней. -- Что вы курите? -- спросила девушка, тем самым дав понять, что знакомство состоялось. -- "Вавель". -- Не слышала. Судя по названию -- польские? -- Да, краковские. Сугубо неплохие. Составите компанию? Девушка взяла сигарету из протянутой белой коробки, прикурила, несколько раз, не затягиваясь, выпустила дым. Несколько минут они стояли, перебрасываясь короткими, малозначительными якобы фразами, словно разыгрывая сцену из неснятого фильма Антониони. Потом парень сказал: -- Конечно нет. -- Что --нет? -- удивилась девушка. -- Я прокрутил до конца наш возможный диалог и ответил на вашу последнюю реплику. Вы должны были сказать: "Как я понимаю, нам сегодня не следует знакомиться..." Я с вами согласился. Девушка посмотрела на него с подлинным интересом и уважением. Действительно, нечто подобной она имела в виду сказать в заключение их необычной встречи, и не так уж на поверхности это лежало. -- Вы ученик Вольфа Мессинга? -- Нет, я только профессиональный психолог. Довольно редкая, бессмысленная здесь специальность. Чемто даже оскорбительная для советской власти, которая считает, что чтение в душах лишь ее прерогатива. Поэтому считаю, нам нужно перейти на "ты" и не знакомиться как можно дольше. Мы с тобой люди одной серии... -- Вы не боитесь откровенничать с незнакомками, о странный юноша? -- Представьте, нет. Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут... -- Что в таком случае значит -- люди одной серии? И почему обязательно необходимо переходить на "ты"? -- Тебе это показалось неприятным? -- Ты знаешь, удивительно, но нет. -- О'кей, я не ошибся. -- И объяснил, что он имел в виду. Незаметно для обоих они уже оказались на правом берегу и поднимались вверх, к площади Ногина. И еще часа два бродили по улицам, оживленно беседуя и старательно избегая всего, что могло показаться банальностью в словах и поступках. И даже когда время далеко перевалило за полночь и он, забывшись, предложил проводить се, она со смехом отказалась: -- Нет, прямо сейчас расстанемся. Я направо, ты налево. А если хочешь, встретимся через три дня в то же время на том же месте. Будет хоть что-то необычное в жизни... Они действительно встретились через три дня, потом еще и еще. Если бы знал тогда Андрей, почти вполне обычный аспирант-психолог и начинающий журналист, что им сулит это романтическое знакомство... С первых минут он понял, что ему попалась невзначай самая красивая и умная девушка из всех, что он когда-либо знал и видел, но никак не мог вообразить остального. Инопланетные разведчицы в патриархальные брежневские годы на улицах Москвы встречались крайне редко. Да и она, агент-координатор аггрианской суперцивилизации, носящая здесь псевдоним Ирина Седова, уж тем более не могла представить, что заинтересовавший ее в чисто профессиональных целях землянин вскоре заставит ее забыть о служебном долге, более того -- перейти на сторону "врага" и вместе с Андреем и его друзьями включиться в грандиозные и непонятные даже ей "звездные войны". И вот теперь, восемью годами позже встречи, случившейся, хочу заметить, в далеком семьдесят шестом году и не сулившей поначалу ничего, кроме приятной связи очаровавших друг друга девушки и парня, которая могла бы завершиться свадьбой, но точно так же и вообще ничем, клонился к своему закату девятьсот двадцатый год. XX век начался, как известно, вопреки формальной хронологии, шесть лет назад, в августе девятьсот четырнадцатого. Но в лондонском "Хантер-клубе" тщательно и истово, как русскими старообрядцами дониконианский канон, соблюдались нравы и обычаи доброго, старого, викторианского XIX века. Промозглым осенним вечером в нем собрались поужинать несколько весьма приличных джентльменов. Безусловно имеющих членские карточки, проверить которые, впрочем, не пришло бы в голову ни одному лакею и даже самому метрдотелю, если бы он даже и не знал половины гостей в лицо. Двое из них были депутатами палаты общин, один -- палаты лордов, а остальные выглядели не менее солидно. Иначе и не могло быть: стать членом привилегированного клуба в те далекие времена было куда труднее, чем сегодня академиком. Тем более одного из тех, что составляли славу аристократического Лондона. И суще- ствовали двести и более лет с неизменным уставом и почти неизменным фамильным составом своих членов, где джентльмены времен Питта и Дизраэли вполне могли бы соседствовать за столиками с джентльменами из окружения Ллойд-Джорджа и Чемберлена. Однако хоть и крайне затруднен был путь соискателей к заветной карточке, но ведь отнюдь не невозможен. Однажды клановый барьер преодолел даже какой-то русский князь, в присутствии двух "непременных членов" взявший на рогатину сорокапудового медведя и тут же лично снявший с него шкуру. И теперь, сумев с все той же, не утраченной с годами ловкостью оставить в дураках всесильную ЧК, князь через три границы добрался до Лондона и обрел здесь пожизненный покой. Он появлялся в клубе ежедневно в девять утра и проводил там время до полуночи, завтракая, обедая, ужиная, играя в бильярд и бридж, а все остальное время читал газеты в кресле под картиной с изображением собственного подвига, имевшего место быть в 1897 году несколько южнее Костромы. Величественное трехэтажное здание клуба на ПэллМэлл украшало этот исторический район и стоило, как говорили, со всем своим содержимым не менее трех миллионов полновесных викторианских гиней. И, пожалуй, не зря. Клубный ресторан, правой застекленной стеной выходящий в ухоженный зимний сад, кроме двадцати столиков общего зала, имел еще и несколько отдельных кабинетов, предоставлявших своим посетителям приятное или нужное уединение. Один из них (последняя дверь направо по коридору) и был приготовлен для описываемой нами встречи. Овальный стол, обтянутый тщательно выдубленной и выскобленной шкурой африканского слона, подстреленного полковником Флэнаганом в 1839 году в Родезии, окружали двенадцать кресел, изготовленных из тысячелетнего баобаба, пораженного молнией в 1851 году в Кении. Стены были увешаны коврами, привезенными сэром Эндрью Стюартом в 1880 году из Афганистана, на них красовалась коллекция мечей и кинжалов, собранная еще каким-то членом клуба в Бирме. Слева от входа, разожженный слугами за полчаса до прихода гостей, пылал камин. Ужин, поданный по общей карте, был неплох, хотя и не представлял из себя чего-то исключительного. Клубная кухня славилась не столько изощренностью, сколько свежестью продуктов и квалификацией поваров. Закуски, отварная рыба, приправленная острым соусом, внушающий уважение своими размерами ростбиф, пирог с олениной, ирландский пудинг, три сорта сыра, варенье из крыжовника, в меру поджаренные тосты. Ну и для начала, конечно, устрицы. Напитки тоже обычные -- джин, виски, грог, содовая вода и вода хинная, ваза с колотым льдом шотландских озер и несколько видов крепких ликеров к кофе. Только вот собравшихся господ ужин интересовал не так сильно, как этого хотелось шеф-повару. Похоже, они лишь отдавали дань традиционной процедуре, а не утоляли голод. Пили тоже мало. По преимуществу шотландское виски с большим количеством льда, а непривычные к этому напитку -- мадеру и херес. За едой говорили на предписанные этикетом темы, попытки же сей этикет нарушить пресекались даже не словами -- взглядом. Наконец председательствующий за столом джентльмен отложил нож и вилку, промокнул губы льняной салфеткой. -- Не перейти ли к сути собравшего нас здесь вопроса, джентльмены? Пока похожие на вице-премьеров правительства слуги убирали со стола, господа передвинули свои кресла ближе к камину. Лишь двое достали из кожаных футляров трубки, к услугам остальных клуб предоставил лучшие сорта сигар. Зеленовато-бурые гаванские, бледно-зеленые и тонкие трихинопольские, черные Панамские, завернутые в кукурузные листья пахитосы из Мексики. Их извлекали из коробок со всеми предписанными ритуалами, обнюхивали, обрезали и раскуривали, смаковали первые, самые вкусные после ужина порции дыма. Казалось, сейчас бы и начаться главному, неторопливому и волнующему разговору -- о качествах патронов и стволов, о способах прицеливания в камышах и преимуществах стрельбы по тиграм со слона перед засадой, о технике выделывания чучел, наконец, однако... Совсем не для того, чтобы обсудить все это или наметить планы очередного грандиозного сафари, собрались здесь джентльмены. И не поход к верховьям Амазонки разжигал их воображение. Даже профессор Челленджер не смог бы их увлечь рассказом о загадочном плато МеплУайта. Какие там слоны и львы, какие крокодилы, птеродактили и тиранозавры, хотя именно охотничьими подвигами своих членов славился "Хантер-клуб". Но все-таки охота намечалась... И пусть большинство сидящих у камина давным-давно, а то и никогда вообще не сжимали потной рукой цевье "нитроэкспресса", трофеи волновали их нешуточные. -- Приходится с прискорбием отметить, что со времени нашей последней встречи ситуация из неприятной превратилась в катастрофическую, -- открыл дискуссию плотный господин в визитке, полосатых брюках и серых гетрах. -- В результате совершенно неожиданного развития событий все наши планы и расчеты летят, прошу прощения, к черту. -- Он нервно почесал плоскую, как малярный флейц, бородку. -- Заключение мира между большевиками и Врангелем влечет за собой как минимум десять неблагоприятных для нас последствий... -- Благодарю вас, но перечислять все не надо, -- поставил в воздухе дымный крест взмахом сигары председательствующий на этом собрании рафинированный господин, похожий на королевского мажордома. -- Каждый представляет их в достаточной мере. -- Нет, а я все же хотел бы изложить, -- воспротивился первый докладчик. -- Потому что, зная собственные потери, не каждый представляет всю картину в должной полноте. Не уверен, что и вы, достопочтенный сэр... -- Ладно, говорите, -- смирился председатель. -- Благодарю вас, сэр. Так вот, что мы все, в разной, конечно, мере, от нынешнего парадоксального развития событий теряем: первое -- систематическое поступление в контролируемые нами банки золотовалютных ценностей в виде прямых перечислений. Сумма потерь уже составила около ста миллионов швейцарских франков; второе -- ставится под вопрос уже согласованное перемещение в контролируемые нами же аукционные фирмы предметов искусства и антиквариата из крупнейших государственных и частных коллекций России. И том числе из хранилищ царствовавшего там дома. Сумма -- не менее миллиарда тех же франков в ближайшие два года; третье -- становится неясным вопрос о судьбе концессий на территории России, которые нам были обещаны лично господином Ульяновым-Лениным. Сумма подсчету не поддается в принципе, но уж никак не меньше миллиарда в ближайшие годы; четвертое -- неизвестно, сможет ли расчлененная Россия стать планируемым рынком сбыта наших продовольственных и промышленных товаров или наоборот; пятое -- выигравшая войну и ставшая независимой Южная Россия Врангеля вряд ли подтвердит готовность расплатиться за свои и царские долги в денежной или натуральной форме; шестое... -- Простите, ваши выкладки бесспорны, но все же достаточно. -- Председательствующий пресек поток красноречия. -- Джентльмены, без сомнения, могут даже дополнить ваш список... -- Вот именно. Тем более что на прошлой встрече мы как раз это уже обсуждали. -- Инициативу перехватил сравнительно молодой джентльмен с не слишком уже модными полубакенбардами. -- Пусть и без таких подробностей. Конкретные финансовые вопросы важны, без сомнения, но это мелко, мелко... -- Десятки миллиардов для вас мелко? -- В сравнении с остальным -- конечно. Смотрите шире. Ломается отлаженная структура равновесия. Соблазны входят в мир. Еще вчера лояльные банкиры Франции сегодня начинают сомневаться, не большая ли выгода светит им в случае ставки на союз с Югороссией? Традиционно наш Восток теперь задумается над выбором, а почему бы не с Россией налаживать контакты? Рельсы, винтовки и патроны там куда дешевле. И многое другое тоже. В итоге совершенно может исказиться вся система товарно-сырьевых потоков. А это ведь не просто деньги, это, прошу прощения, весь модус вивенди... -- А Палестина, господа, а Палестина? Вы понимаете, что статус Палестины... -- Зачем нам ваша Палестина? -- довольно грубо перебил эмоциональный выкрик господина семитской наружности, но с розеткой Почетного легиона на лацкане, клубмен, похожий на отставного полковника колониальной службы. Потом наткнулся взглядом на ответный взгляд и закончил тише: -- Палестина все же частность. На общем фоне... -- Вывод заведомо определен -- существование двух России в нынешнем виде для нас неприемлемо. Возможно, у кого-то появились возражения? -- примирительно спросил председатель собрания. Ответом ему был не то чтобы ропот, а какой-то едва уловимый шелест, произведенный почти безмолвным движением губ и конечностей сотрапезников. -- Принимается за общее согласие, джентльмены. Отсюда следует вывод, подтвержденный полученными каждым из нас полномочиями, что мы едины в оценке ситуации и должны сейчас обсудить только конкретные пути ее благополучного разрешения... -- Как вы это себе представляете? -- спросил озабоченный судьбою Палестины, но говорящий на безукоризненном английском господин. -- В идеале -- как возвращение к полному статус-кво. Врангель и подобные ему непреклонные националисты должны быть низвергнуты, в России безраздельно воцарится коммунистический режим во главе с известными нам людьми, после чего мы продолжим с ним "взаимовыгодное сотрудничество". Не только экономическое. -- Или же наоборот, -- вставил человек, похожий на дядю Сэма с карикатур Кукрыниксов, -- побеждает монархический, но слабый и полностью зависимый от наших стран режим. Также согласный на удовлетворение финансово-политических требований... -- Это уже нереально, -- заметил кто-то. -- Если бы такая возможность и сохранялась, как гарантировать, что ориентироваться эта гипотетическая власть станет именно на наш блок, а не на... -- Совершенно верно. Поэтому предлагаю не отвлекаться на сомнительные гипотезы и работать в рамках данности, имеющей место быть. Общее согласие поощрило председателя на продолжение речи. -- Раз мы в этом вопросе едины, предлагаю рассмотреть следующий вариант -- ликвидацию врангелевского режима, обеспечение перехода всей территории России под коммунистическую власть со всеми вытекающими последствиями. Тем более что уже к июлю мы этой цели практически достигли. Врангелю был предъявлен документ, имеющий смысл ультиматума, хотя по форме и не являвшийся таковым, после отклонения которого ему было отказано в военной и финансовой поддержке, с правительством Ленина заключены предварительные соглашения, началась практическая работа по обеспечению наших долгосрочных интересов. Одним из таких шагов было законодательное оформление так называемой Дальневосточной республики. Падение крымского правительства ожидалось не позднее октября-ноября... -- По полученным мной сведениям, все столь популярно изложенные уважаемым коллегой события начались с момента появления в Крыму некоего парохода под американским флагом, который доставил Врангелю крупную партию оружия, а главное -- золото в слитках и монетах. А также, очевидно, и квалифицированных военных советников, поскольку сразу же белая армия начала одерживать впечатляющие победы... -- с кислой гримасой изрек "колониальный полковник". -- Вы, мистер Бартлед, можете что-либо сказать по поводу этого загадочного явления? Тот, кого он назвал Бартледом, ответил с гнусавым акцентом уроженца Южных штатов: -- Пароход "Валгалла" приписан к порту Сан-Франциско. Владелец -- некий Эндрью Ньюмен, гражданин САСШ. Однако ни самого парохода, ни господина Ньюмена никто в означенном городе не знает лично. Это не слишком удивительно. По наведенным справкам, в Америке в настоящее время проживает более сотни Эндрью Ньюменов, каждый из которых по размерам своего капитала может быть владельцем подобного судна. Выяснить более точно пока не удалось. -- Неутешительная информация. Что можно сказать о качестве и происхождении поступившего на золотые биржи и в банки металла из Крыма? -- Большая часть золота в слитках добыта и аффинирована в Южной Африке. Качество металла и маркировка также подлинные. Монеты российские и американские, достоинством 10и15 рублей, 20 долларов. Подлинные, -- ответил господин семитской внешности. -- Тоже малоинтересно. А как насчет количества? -- Вот здесь возникает самый тонкий момент. Пока общее количество поступивших во внутреннее обращение и на мировой рынок золота сопоставимо с тем, которое может реально находиться в частном владении достаточно крупного сообщества физических лиц или, раз мы имеем дело с русскими монетами, в руках врангелевского правительства. Например, это могло быть частью переправленного каким-то образом из Казани в Крым царского золотого запаса. Однако непонятно, почему оно всплыло лишь сейчас, хотя у Врангеля были и раньше весьма серьезные финансовые затруднения. Что же касается южноафриканских слитков, появление их совершенно необъяснимо. -- То есть? -- Движение маркированных слитков проследить не слишком трудно. По нашим сведениям, золото со штампами и реквизитами, аналогичными предъявленным для экспертизы, находится сейчас совсем в других местах. -- Реально или по документам? -- Пока лишь по документам... -- Необходимо срочно выяснить реальное наличие золота там, где оно должно быть, после чего станут возможными какие-то выводы. Что, если близкие нам люди начали двойную игру? -- Мне кажется, это перспективный путь... Еще с полчаса продолжалось обсуждение частностей, высказывались обоснованные и не очень предположения и гипотезы. В целом выходило так, что в распоряжении присутствующих имеются неограниченные средства давления даже и на правительства ряда держав, входивших ранее как в Антанту, так и в Тройственный союз. Однако нет главного -- четкого понимания того, каким образом политическую и финансовую власть преобразовать в эффективные силовые действия. Легко можно купить или шантажировать премьер-министра, но даже он при самом горячем желании не сможет в обозримом будущем объявить полномасштабную войну той или другой России. Увы, издержки парламентаризма и буржуазной демократии. А суверенных властителей вроде Вильгельма, Франца-Иосифа или даже Абдул Гамида в сопредельных регионах уже не осталось. Выходила как минимум на ближайшие полгода-год только стратегия непрямых действий против уже выявленных непосредственных виновников столь наглого вмешательства вдела "Системы". Диверсии, террор, организация провокаций, дестабилизация внутренней обстановки, "народные" восстания, в идеале -- "законная" смена власти в одном или обоих сразу русских государствах путем активизации оппозиционных сил. Для этого как раз имелись и теоретики, и практики. Двое из них присутствовали прямо здесь. Специалисты суперкласса. Соратники Лоуренса Аравийского и незабвенного Сиднея Рейли. Владевшие русским как родным, разбирающиеся в тайнах славянской души почти как Достоевский, а главное, имеющие в своем распоряжении штат кадровых агентов и добровольных помощников... Уж чего-чего, а Джеймсов Бондов и тогда вполне хватало. -- Вот первая и неотложнейшая задача, джентльмены, -- изрек, категорическим жестом гася дискуссию, председатель. -- В конечном счете устранить, но лучше бы, конечно, захватить живыми для последующей беседы таинственного господина Ньюмена с его людьми. Это касается вас. -- Он указал костлявым пальцем на двух разведчиков и "палестинца". -- И хорошенько присмотритесь к Троцкому. На что-то он еще способен или?.. Очередная встреча -- здесь через неделю. Глава 1 Новиков неожиданно долго выплывал из беспамятства. Обычно процесс пробуждения занимал у него доли секунды, а сейчас уже начавшая осознавать себя личность пребывала в состоянии словно бы наркотического полусна. Еще не понимая, где он находится, Андрей вспомнил, как Сильвия протянула к нему руку, как его ослепила бело-фиолетовая вспышка, и догадался, что, наверное, после этого произошел очередной внепространственный переход. Ему уже доводилось перемещаться во времени и пространстве, и он снова удивился, насколько отличаются, в зависимости от используемой техники, физиологические реакции организма. Кустарный аппарат Левашова вызывал головокружение, дурноту и потерю пространственной ориентации, но всего лишь на доли секунды. Совершенная форзелианская техника Антона позволяла преодолевать годы и парсеки так же легко и непринужденно, как порог между комнатами обыкновенной квартиры. А вот сейчас с ним случилось нечто ранее не испытанное... Да нет, как же неиспытанное? А тогда, на Валгалле?.. Новиков со странным в его состоянии удовлетворением подумал (или ощутил?), что память у него восстанавливается даже быстрее, чем ожидалось. Действительно, они сидели с Берестиным после танкового сражения в тени разбитых тяжелыми снарядами "Леопарда" аггрианских бронеходов, курили, рассуждали возможностях человеческого разума в постижении особенностей инопланетной инженерной мысли. Алексей, помнится, посетовал на собственную тупость и ограниченность, а Новиков не согласился и привел в пример такого признанного титана мысли, как Михайло Васильевич Ломоносов. Во всех науках изощренного, а иные и самостоятельно придумавшего. Но много щ он сумел бы понять, рассматривая обломки истребилЯ "Р-16", сбитого зенитной ракетой? Так что не стоило Берестину слишком самоуничиаться. -- Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, а потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий... -- успел еще процитировать Андрей возьму Пруткова, и тут-то с ними все и произошло. То есть аггриане захватили их в плен какой-то гравитационной ловушкой и перебросили в мгновение ока с горного перевала в недра своей удаленной на тысячи километров базы. Разложив попутно на атомы и проанализировав психические структуры личностей. Без всякой преамбулы Новиков перестал тогда осознавать себя частью окружающего мира. Только что они с Алексеем радовались, что остались живы, дышали удивительно свежим и вкусным после заполненного пороховыми газами боевого отделения танка воздухом, щурились на выглянувшее в просвет между тучами местное солнце. И сразу все это исчезло. Будто в темном кинозале обо1 рвалась пленка и погас дымный луч света проектора. Но даже в наступившем беспамятстве ему было очень и очень плохо. Как если бы... ну, скажем, броситься с грани гой под гусеницы танка, успеть догадаться, что граната не взрывается, и пережить долгий и мучительный процесс перемешивания собственного организма с не слишком твердым грунтом. Тот раз ему показалось, что длилось все это целую нечность, то есть до самых дальних границ сознания не воспринималось и не вспоминалось ничего, кроме боли и отчаяния. Сейчас, правда, боли не было. Но состояние напоминало тяжелое похмелье после неумеренного употребления какой-нибудь гадости вроде самогона из гнилой картошки. Однако завершился мучительный процесс перехода к обретению себя скачкообразным восстановлением интеллектуальных и физиологических функций, настолько полным, что уже и не верилось, вправду ли было ему. только что так плохо или пригрезилось в одном из кошмарных видений. Открыв глаза, Андрей увидел себя внутри белого шарового объема, заполненного как бы упругим непроглядным туманом. И хотя здесь не было и не могло быть никаких ориентиров, он догадался, что попал в тоже самое место, что и прошлый раз. В камеру нулевого времени, своего рода переходный шлюз между Землей и Валгаллой. Конечно, он не мог быть в этом уверен полностью, аналогичное устройство, логически рассуждая, должно функционировать в любой точке сопряжения "нормальной" Вселенной с аггрианской, существующей по совсем другим законам. Однако интуиция подсказывала, что место -- именно то... Решив пока исходить из этого предположения, Андрей использовал тактику, прошлый раз принесшую ему успех. Сосредоточился, мысленно обращаясь к Сильвии и ее здешним соратникам, потребовал создать в "предбаннике" (или чистилище?) обстановку, соответствующую человеческим вкусам и привычкам. Получилось. На долю секунды свет померк, как на театральной сцене при смене картин, и Новиков увидел, что в неудобной позе теперь полулежит на диване в холле большого гостиничного номера. Весьма похожего на тот, куда их с Алексеем заточили аггры годом раньше. Только мебель, ковры и портьеры тогда были выдержаны в шоколадных тонах, а сейчас -- в золотисто-лимонных. Стараясь быть несуетливым, не проявляя ненужного любопытства, все равно ведь не увидишь здесь ничего, что не было бы предусмотрено хозяевами, Андрей встал с дивана. Ноги его держали прочно, голова не кружилась. Застекленный бар напротив был, как и в прошлый раз и как вообще положено в отелях такого класса, полон. Он взял с витрины пачку "Кэмела" и банку пива. Выглянул в окно и ничего там не увидел, кроме привычного молочного тумана. Как и ожидалось. Удивляясь собственному безразличию и спокойствию, Новиков опустился в кресло и начал ждать, рассматривая прилипшую к подошвам сапог кирпичную крошку с дорожек британского поместья Сильвии. Похоже, как ни странно, его сюда перенесли вполне материальным образом. Или?.. Только сейчас, оказавшись в сравнительно нормальной обстановке, он начал восстанавливать то, что сохранилось в памяти от очередного выхода в галактическую Гиперсеть. Дважды он уже попадал в нее с помощью Антона и дважды же по инициативе кого-то из Держателей. Очевидно, из клана тех, чьим. инструментом был Антон имеете со всей его Конфедерацией Ста миров. А сам он произвольно делать этого по-прежнему не мог. Хотя вся заварушка из-за того и завязалась, что некто великий и могучий до полусмерти перепугался потенциальной способности земного разума включиться в игры титанов. Аггры и форзейли по определению на та,кой подвиг способны не были, да и вообще существовали (но некоторым данным) всего лишь в качестве внешних ^ффекторов нематериальных сверхсушеств. Впечатляет -- цивилизации, включающие в себя более сотни звездных систем, освоившие тысячи кубических парсеков пространства, на века опередившие земную, -- на самом деле не что иное, как элементы механизма дистанционного управления. Они -- инструмент, а мы, едва успевшие слезть с деревьев земляне, -- субъект истории Вселенной. Как тут не загордиться, не восхититься самонадеянной гордыне предков-антропоцентристов. А также авторов Библии: человек, мол, создан по образу и подобию, а потому богоравен... Странно только, что, обладая такими сверхъестественными способностями, он продолжает ощущать себя обычным человеком. В отличие, скажем, от персонажей последнего прочитанного в нормальной жизни романа Сфугацких -- люденов. Те. получив кое-какие особые дарования, однозначно и очень быстро теряли всякую духовную связь с нормальным человечеством. Или дело в том, что его способности пока все-таки лишь потенциальны'? А в повседневности он, за исключением умения в нс очень значительных пределах изменять статистическую вероятность осуществления не противоречащих законам природы событий да еще обостренной интуиции, ничем от других людей не отличается. В случае чего "не поднимет простое пятивершковое бревно, тем более -- дом пятиэтажный". А как понимать то, что он пережил в какие-то доли секунды, пока Сильвия переносила его (или его квантовую матрицу) с Земли на Валгаллу? Он последовательно попадал в сугубо чуждые параллельные реальности, гораздо более далекие от тех, что ему уже доводилось видеть. Не зря Антон его предупреждал: смотри, мол, брат, не заблудись. Выйдешь на веселенькую изумрудную лужайку, а под ней " бездонная трясина хлюпающей сероводородной грязи. И везде присутствовала женщина, прекрасная и несущая в себе смертельный риск. Самое странное, он так и не мог вспомнить, на кого она похожа -- на Ирину, на Сильвию, или то был совершенно новый персонаж альтернативной истории, причем каждый раз разный? Но с тем же успехом это могла быть не "обыкновенная" параллельная реальность, а те самые Ловушки сознания... Запущенные в Гиперсеть особые подпрограммы, аналоги компьютерных "антивирусов", предназначенные для разрушения проникающих в Сеть конкурирующих мыслеобразов. И если бы он не сумел (или ему не помогли бы) из поля притяжения этих Ловушек вырваться, то он был бы обречен метаться внутри генерируемого ими псевдомира, пока не растворился бы в нем без следа, как кусок сахара в чашке чая... А грезившаяся ему женщина играла в осуществлении коварного плана особую функциональную роль. Стоило бы, к примеру, узнать ее, откликнуться на ее призыв -- и все! Пропал бы, как Хома Брут, не удержавшийся и взглянувший на панночку. Не зря же еще там, в бреду, мелькнула у него подобная ассоциация... Если только... Если только он действительно сумел вырваться, а не остается по-прежнему там, в Сети, и все вокруг просто более убедительная имитация реальности. Есть способ проверить это или нет? Ладно, еще будет время разобраться, нужно просто повнимательнее приглядываться к окружающему миру, чтобы вовремя заметить очевидные несообразности. Если их вообще можно заметить. А пока подождем развития событий, решил Андрей, допил неприятно теплое пиво и швырнул банку в угол, целясь в корзинку для мусора. И попал. Вот это, например, что пиво теплое -- квалифицирующий признак или нет? Будь оно иллюзией, что мешало бы ему оказаться ледяным, бутылочным да хоть просто более приличного сорта? Как он и рассчитывал, ожидание было недолгим. И неудивительно, времени в распоряжении аггров было неограниченное количество, если бы им требовалось как-то специально подготовиться к встрече. А уж наблюдать за его поведением исподтишка тем более глупо. Знали они о нем все до потаенных глубин подсознания, раз уж сумели в нужный момент переписать его личность на матрицу и пересадить в сознание товарища Сталина. Сильвия вошла без стука, решительно, как в свою собственную комнату, и даже не поздоровалась. Очевидно, считала, что день, начавшийся неизвестно когда и неизвестно в скольких десятках парсеков отсюда, все еще длится. Правда, переодеться для этого визита она отчегото потрудилась. Вместо прозрачного, огненного цвета пеньюара, наброшенного прямо на голое тело, в котором она "только что" пыталась соблазнить Андрея, леди Спенсер предстала в строгом, цвета железной ржавчины костюме и в туфлях на такой высоты каблуках, что Новиков в очередной раз поразился, как вообще женщины ухитряются сохранять равновесие в такой обувке да вдобавок еще довольно грациозно и легко передвигаются. Смену облика Сильвии он понял как намек, что прежние сексуальные игры закончились, а сейчас следует ожидать более серьезного разговора. И вновь подумал, а действительно ли эта рыжеволосая дама с пронзительными изумрудными глазами -- природная инопланетянка лишь изображающая английскую аристократку? Или все наоборот? Он не смог найти ответа на этот вопрос, восемь лет зная Ирину, причем больше двух лет подряд -- ежедневно, и также не нашел его, изучая Сильвию. Слишком уж они обе были земными женщинами во всех своих мыслях и поступках. Да вот и сейчас, пользуясь привычными аналогиями, можно ли представить себе Штирлица, вернувшегося из Берлина в Москву и прихватившего с собой Шелленберга в качестве военнопленного, Штирлица, продолжающего на родной Лубянке носить эсэсовский мундир,тщательно при этом соблюдая все непростые правила -- когда допустимо надеть полевую форму, а когда парадную, к какому кителю полагаются два погона, а к какому один, и уж не дай Бог появиться в сапогах, но без ремня с портупеей. Вот и Сильвия, оказавшись впервые за столько лет среди своих, не расслабилась, не сбросила надоевшие вражеские одежды, а старательно выбрала максимально соответствующий человеческим традициям наряд. Странно? Возможно, что и нет, если прочесть этот факт как некий сигнал, намек на то, что даже здесь ее следует воспринимать с учетом ранее достигнутых договоренностей, независимо от того, как она будет говорить и пос