том же. Давайте вместе с южанами попытаемся создать нормальную демократическую конфедерацию. Как в Швейцарии. Пусть люди свободно перемещаются ; между Москвой и Харьковом, избирают приемлемый для себя политический строй, способ хозяйствования и тому подобное. Мы готовы финансировать все связанные с этим затраты, способствовать развитию индивидуального и коллективного хозяйства в менее благоприятных природных зонах. Понятно, что Вологда не так привлекательна для крестьянина, как Кубань, но ведь и на Соловках монахи ухитрялись арбузы выращивать. Зато люди наконец впервые в истории смогут действительно осуществить свободный выбор... Я даже не возражаю против идеи придания законодательных функций профсоюзам... и ваших трудовых армий. Отчего бы и нет, если их использование будет добровольным и экономически оправданным... -- М-да-а... -- Троцкий не спеша выдохнул дым папиросы, которую курил медленно, не скрывая удовольствия. -- Честный разговор -- так честный. Вы на самом деле считаете, что в обозначенных вами условиях удастся сочетать равноправное и взаимоприемлемое сосуществование двух таких государств? -- Так почему же нет? -- Левашов на полном серьезе говорил с Троцким и действительно был уверен, что огромное число людей, избавленных от принуждения и имеющих свободу выбора, предпочтет социализм царству эксплуатации и неравенства, которое и свергла народная революция семнадцатого года. Он ведь и сам, прослужив больше семи лет инженером на кораблях загранплавания, отнюдь не прельстился видимым благополучием "свободного мира" и сохранил уверенность в неоспоримых преимуществах "развитого социализма". Не во всех, конечно, сферах... -- Просто потому, что вначале на юг перебегут все интеллигенты, технические специалисты, царские офицеры, избавленные от страха за свои семьи, находящиеся сейчас под контролем ВЧК... Да, кстати, от одиозного названия необходимо избавиться. Эту безусловно нужную организацию следует назвать иначе, чтобы не вызывать у людей ненужных ассоциаций. -- ГПУ, " сказал Левашов. -- Как? Почему ГПУ? -- Главное политическое управление. Достаточно нейтрально и вполне в духе возложенных на данный орган задач. А можно и НКГБ -- Народный комиссариат государственной безопасности... Троцкий пожевал губами, глядя в потолок. -- Нет, первое, пожалуй, лучше. Государственная безопасность -- это как-то так... Государство и без того аппарат насилия, а подчеркивать лишний раз его особую охрану... Нет, ГПУ лучше. Сегодня же распоряжусь. У вас есть чувство слова. Ценю... -- Да уж... -- только и нашел что ответить на этот сомнительный комплимент Левашов. -- Однако продолжим. Царские офицеры, без которых советская армия пока небоеспособна, торгово-купеческий элемент, за ними квалифицированные рабочие, которым покажется более заманчивым работать за хорошую плату и вне государственно необходимого принуждения... С кем же мы, по вашему мнению, останемся? С деревенскими голодранцами, которые не пожелали или не сумели воспользоваться благами столыпинских реформ, с чернорабочими, предпочитающими не работать, а руководить производством, с тем самым "тончайшим слоем сознательных рабочих", на которых уповал Владимир Ильич? Вот только сейчас до Олега начало доходить, что не так уж не прав был Новиков, когда излагал свои антикоммунистические инвективы. Троцкий заметил его растерянность и рассмеялся тихо и благодушно. Пожалуй, в этот момент он и поверил окончательно, что Левашов является как раз тем марксистом-идеалистом, за которого себя выдает. Ни один агент мирового империализма не смог бы так естественно изобразить удивление и разочарование. -- Вот в чем ваша коренная ошибка, друг мой. Вы поверили, что каждый пролетарий только и мечтает, как бы, ему стать достойным членом социалистического общества. А это ведь сложный и болезненный процесс -- формирование гражданина социалистического общества из человеческого материала, оставленного нам капитализмом. И человека нужно гнать к счастью штыками и пулями, пока он не обретет должной сознательности. Вы ведь не станете удивляться, если не слишком образованный больной будет сопротивляться врачу, делающему ему экстренную ампутацию по безусловным показаниям? Что важнее -- отсечь пораженный гангреной орган или вначале долго объяснять необходимость и "прогрессивность" такого хирургического вмешательства? Не будет ли гораздо печальнее, если пациент-таки поймет причины и неизбежные последствия гангрены, но уже не успеет этими знаниями разумно распорядиться? Пользуясь случаем, Левашов решил выполнить просьбу Берестина, который, хоть и превратился в профессионального полководца, не забывал и своего призвания к живописи, вообще к изящным искусствам. -- Помнится, как-то вы говорили, Лев Давыдович, что собираетесь предложить к продаже на Западе крупную партию картин и прочих произведений искусства из коллекций Эрмитажа и Русского музея... -- Разве? Когда я вам это говорил? -- удивился Троцкий. Память у него была великолепная, и он знал, что подобного разговора именно с Левашовым он не вел, хотя сама идея обсуждалась с Лениным и Зиновьевым. Ленин хоть обставлял желательность продажи оговорками, что, мол, деньги с буржуев мы получим сейчас, и достаточно большие деньги, а после победы мировой революции все равно сможем проданное вернуть обратно, а малограмотный Зиновьев просто считал глупым держать под спудом никчемные куски холста в рамах, если находятся идиоты, готовые платить за них валютой и золотом. -- Не помню, но мысль такая прозвучала. Так я вам скажу: во-первых, на рынках Европы и Америки вы столкнетесь с большими трудностями. Прежние владельцы, члены царствующего дома Романовых и их заграничные родственники, готовы объявить бойкот аукционерам, и в любом случае шум будет большой и цену вам собьют основательно. Мы же согласны приобрести у вас все что угодно в полной тайне и по любым разумным ценам... -- Интересно, интересно... -- задумался Троцкий. -- Об этом стоит побеседовать предметно, но не так же вот сразу. Я поручу экспертам подготовить предложения... Отдельной проблемой для Шульгина была необходимость выйти на руководство ВЧК. Задача эта осложнялась тем, что сам он по-прежнему считался мертвым, Новиков так и не объявился до сих пор, а больше послать на контакт с Аграновым было некого. Хотя потребность в таком контакте ощущалась с каждым днем все более настоятельно. Показания пленного чекиста, несмотря на все старания Кирсанова, не позволяли установить с полной достоверностью, чей замысел он выполнял, организуя покушение на поезд Шульгина: самого Агранова, Трилиссера или, допустим, Ягоды. Знать же это было необходимо. Если Агранов чист, а акция задумана и исполнена его коллегами в собственных целях, то можно ввести в деистпие план прямого выхода на тайную международную организацию, которая, по мнению Шульгина, и осуществляла последнее десятилетие как минимум управление теми загадочными процессами, которые привели и к русско-японской, и к мировой, и к гражданской войнам, а сейчас готовилась нанести удар по врангелевской ЮгоРоссии, а одновременно, может быть, и по троцкистской РСФСР. Если нет и Агранов вновь переметнулся на ту сторону, придется разрабатывать совершенно новый план. До последнего момента друзья старались соблюдать правила, ими самими для себя установленные: использопать аппаратуру пространственно-временного совмещения только в самых исключительных случаях. Шульгин подозревал даже, что это морально-техническое ограничение внушено им "свыше", неважно ~ форзейлями через Антона или непосредственно Мировым разумом, однако считал его, независимо от источника, справедлипьтм. На самом деле, перейдя к неограниченному испольюванию установки СВП, они могли закончить войну в гечение нескольких часов, вообще установить собственную всемирную диктатуру, хоть явную, хоть тайную... Имея возможность проникнуть в любую точку Земли, в любое самое укрепленное и охраняемое помещение, ничего не стоит физически уничтожить правительство любой страны, дезорганизовать транспорт, связь, управление, финансы, вооруженные силы, предъявить человече ству какой угодно ультиматум и добиться его выполнен ния. И все это не вставая из мягких кресел перед пультов левашовского аппарата. Они неоднократно спорили по этому поводу, хотя в принципе были единодушны: соблюдение такого ограничения -- пожалуй, единственный способ сохранить свое человеческое естество. Одно дело, если им приходилось пользоваться достижениями инопланетных технологи аггров и форзейлей, причем в ситуациях, ими же созданных и направленных в конце концов на защиту человечества от вмешательства пришельцев, и совсем другое -- если в решении чисто земных проблем начать неограниченное применение средств, которые немедленно выведут сообщество друзей за пределы норм "общечеловеческой морали". Конкретный пример -- человек, вызвавший обидчика на дуэль (или принявший вызов), может, конечно^ надеть под сюртук бронежилет или вообще нанять убийцу, который пристрелит соперника из снайперской винтовки (как это приписывали и Дантесу, и Mapтынову), но сможет ли он после этого оставаться даже в своих собственных глазах благородным человеком? А в глазах общества, если правда станет известна? Посему и было решено, ввязавшись в разборки начала века, использовать имеющуюся в их распоряжении аппаратуру лишь как средства материального снабжения, транспорта и связи, да и то по возможности реже. Сейчас, в резко изменившихся условиях, когда исчезли Андрей и Сильвия, а против оставшихся группируются и готовятся к окончательной битве силы и местного мирового империализма, и владыки всей обозримой Вселенной, Шульгин не считал разумным жестко соблюдать добровольно взятые на себя обязательства... Он вышел на связь с Севастополем. Круглосуточно дежурящий у включенной на прием рации робот пригласил к "прямому проводу" Ирину. Глава 12 Андрей, уже охваченный азартом деятельности и предвкушением предстоящих событий, решил заблаговременно приготовиться к возможным вариантам. Он умолчал в разговоре с Антоном о своем главном резерве, о котором не знал на Валгалле никто. И собрался сразу после пробуждения сбегать вниз, к берегу Реки, где за высокой скальной грядой и плавучим волноломом из стянутых стальными тросами бревен в узкой расселине был спрятан большой мореходный катер "Ермак Тимофеевич", в двадцать пять тонн водоизмещением, с усиленным ледовым поясом, бронированной рубкой и двумя водометными двигателями. По спокойной воде катер легко давал тридцать узлов. На его палубу Новиков не поднимался с прошлой осени, когда они вернулись из экспедиции к верховьям Реки, и теперь испытывал беспокойство, как "Ермак" перезимовал и цел ли вообще? Воронцов, конечно, законсервировал его по всем правилам, но мало ли что могло случиться... Однако идти туда сейчас, в предрассветном полумраке, по извилистой скальной тропе, кое-как огороженной капроновым леером, было неразумно, да и оставлять Сильвию в доме одну, памятуя предупреждение Антона, никак не следовало. И он начал делать то, что можно было сделать сейчас, -- собирать необходимое для неизвестно сколько могущего продлиться похода снаряжение, одновременно стараясь создать как можно более убедительную картину торопливого бегства. Он укладывал в мешки продовольствие, попутно разбрасывая по полу склада оказавшиеся ненужными консервные банки, пакеты с армейскими рационами, палки колбасы и головки сыров. Чтобы видно было, как раздраженный и очень спешащий человек хватает с полок то одно, то другое, мельком взглядывает на этикетки и чтото сует в мешок, а большинство швыряет в сторону, не заботясь о порядке. Такую же инсценировку он устроил и в вещевом, и в оружейном складах. Когда Сильвия, наконец проснувшись, появилась на веранде, только что умывшаяся, еще не накрашенная, в халате на голое тело -- ни дать ни взять нормальная, не один год прожившая с ним вместе жена послепраздничным утром, Новиков уже почти заканчивал сборы, составив у перил чуть не десяток туго набитых мешков. -- Ох и напоил ты меня вчера, -- зевнув, сказала Сильвия. -- Ничего не помню... Надеюсь, ты вел себя как джентльмен? ~ Скорее следовало бы спросить, вела ли ты себя как леди... Никогда не думал, что гордые британские аристократки на халяву ничем не отличаются от того сельского попа... -- Какого попа? -- Спросили как-то прихожане батюшку: "Отче, a сколько православным выпить дозволяется согласно Божеским законам?" А отче и отвечает: "Под хорошую закусь, дети мои, да за чужой счет -- до бесконечности..." Сильвия смущенно потупилась и даже покраснела, но по коротко блеснувшему взгляду Андрей догадался, что все помнит прелестная леди Спенсер, но для чего-то очередной раз валяет ваньку. -- Пришлось тебя слегка переодеть и подержать, пока не уснула, а то все порывалась куда-то бежать и требовала перед, сном еще один стаканчик... -- Ладно, хватит тебе. К женщине нужно быть снисходительным и уж тем более не наливать вровень с собой, раз она к вашим банным забавам непривычна... Скажи лучше, чем ты занимаешься? Уезжать собрался? -- Вот именно. Пока твои земляки-коллеги нами вплотную не занялись. Сильвия сразу помрачнела. Действительно, вспомни- -- ла, наверное, последние слова их ночного разговора. -- Никуда нам от них не убежать. Ты просто не понимаешь... -- Разберемся, кто понимает, а кто не очень. Слава Богу, больше года при всех ваших талантах добраться до нас не могли, а когда добрались -- чем закончилось, не помнишь? -- с веселой злостью огрызнулся Андрей. Он снова был в своей стихии. -- Приводи себя в порядок побыстрому. Перекуси чего, если хочешь, а то потом неизвестно когда придется. И одевайся. Как будто собираешься на сафари по Аляске. Колготки теплые надень, джинсы попрочнее, сапоги или ботинки на толстой подошве, не вчерашние Ларискины, в тех только на московских улицах пижонить, свитер, куртку кожаную на , меху, на голову что-нибудь непродуваемое. Поройся там у девчонок в комнатах, у них было... И прочие личные вещи из расчета недели на две автономного плавания. Только быстро, быстро, поняла? Не задавая больше вопросов, Сильвия повернулась, чтобы уйти в дом. Тут Андрей вспомнил главное. -- И вот что, не забывай ни на секунду -- ты от меня не должна отходить дальше чем на тридцать-сорок метров. Ни при каких обстоятельствах. ~ Названное Антоном расстояние он на всякий случай еще немного сократил. -- А это что за ограничение? -- Надо так, если жить хочешь. По-человечески... То сеть в человеческом качестве... Понять его аггрианка не поняла, но кивнула, соглашаясь. Знала уже, что, если Новиков начинает говорить подобным тоном, спорить с ним и задавать дальнейшие вопросы бессмысленно. На краю веранды Андрей поставил пулемет "ПК" с продернутой в приемник лентой, на загогулинку резного наличника повесил взведенный автомат, не вчерашний исторический "узи", а серьезный "АКМС", и кобуру со "стечкиным" расстегнул. Чувствовал он некоторую нервную дрожь в организме, как бывает, когда от нескольких минут зависит слишком многое -- успеешь ли, к примеру, на отходящий через неизвестное, но короткое время поезд?.. Удастся ли выиграть гонку с агграми, которые, может быть, как раз сейчас грузятся в свои белые летательные аппараты? И почему Антон настаивал на сохранении максимально допустимой дистанции между ним и Сильвией? Значит ли это, что в пределах пятидесятиметрового круга их будет защищать незримое энергетическое или духовное поле? И будет ли оно проницаемо изнутри, хотя бы для пуль? Когда Сильвия, одетая именно так, как он ей порекомендовал, вновь появилась на веранде, моросивший с раннего утра дождь перестал, попыталось даже выглянуть и:з-за туч "солнце". Собаки вылезли из-под веранды и амбаров, где они прятались, и ровным полукругом расположились на мокрой траве, молчаливо и внимательно наблюдая за действиями хозяина. Андрею пришлось откупорить для каждой по паре банок тушенки. Одобрительно осмотрев наряд аггрианки, Новиков сказал: -- Куртку пока можешь снять, сейчас будем тяжести таскать, взопреешь. И пистолет на ремень прицепи. При случае будет хоть из чего застрелиться... -- И протянул ей изящную восемнадцатизарядную "беретту" в мягкой открытой кобуре. На что женщина ответила презрительной гримаской, однако пистолет взяла. Сильвия уже окончательно усвоила характер и привычки Андрея, да и, безусловно, рациональный их смысл ii практической жизни. Протянула ему две бутылки "Старопрамена": -- Откупорь, пожалуйста. -- Начинаешь соображать. После пьянки -- первое дело. -- Ногтем большого пальца Андрей поддел крышки, одну запенившуюся бутылку подал Сильвии, из дру гой сделал длинный глоток. Она, опершись локтями о колени, смотрела на него с прищуром. Ну чисто как симпатичная однокурсница Ha сельхозработах выглядела сейчас леди Спенсер. Без ма кияжа на лице, с ненакрашенными губами ей можно было дать от силы лет двадцать пять. -- Скажи мне, Андрей, ты просто любишь в огнестрельные железки играть? Неужели не понимаешь, что в обстоятельствах, в которые мы попали, ни пистолеты, ни автомат твой не помогут? Удивляюсь на тебя. Нам скорее всего жить-то осталось... считанные часы. Я -- ладно, заслужила, а тебя мне вправду жалко. И вчера я от души хотела... твои... наши последние минуты скрасить... Он понял, что говорит Сильвия искренне. И испытал благодарность. Если аггрианка уверена, что пpишлo время умирать (в общепринятом смысле), то слова доказывают, что она все же остается по нашу сторону баррикад. Однако ответил он только на первую часть вопроса: -- Совершенно с тобой согласен. Против галактической мощи автомат не поможет. Но ведь возможны ситуации, когда и обыкновенная утяжеленная пуля кое-что значит. И я предпочитаю лучше таскать почти бесполезный автомат ради того. чтобы не было мучительно больно вдруг осознать, что вот сейчас он мог бы и пригодиться, а его нет. Представь себе -- Африка, джунгли, маленький жалкий пигмей, неграмотный, но с автоматом. И десяток выпускников Гарварда, каждый из которых знает и умеет столько, что при необходимости может спалить лазерным лучом или напалмом не только означенного пигмея, а всю его Руанду-Бурунди целиком... Сильвия слушала внимательно, даже без привычной иронии в глазах. -- Вот они прилетают на шикарном "Ирокезе" с локаторами, УРСами и НУРСами, жутко умные и в себе уверенные, а он вдруг из-за кустика р-раз... -- Новиков прищурил глаз и изобразил указательным пальцем характерное движение. -- Убедил, сдаюсь... -- И Андрею показалось, что она вздохнула, если не с облегчением, то со слабой надежрой. -- Тогда за работу. Он уже придумал, как облегчить себе задачу. Мешки нужно будет донести только до края обрыва, а там вбить в ствол кедра толстый железный крюк или скобу и спускать груз тросом прямо на причал. Да и зачем вообще его носить? Сейчас заведем гусеничный вездеход и на нем перебросим все мешки одним разом. Хоть и сотня метров всего. И выигрыш времени десятикратный... Тем более что вездеход все равно использовать придется, хотя первоначально Новиков думал о совсем другом его предназначении. Пусть и простоял мощный, похожий на доисторического трицератопса "ГТТ" в боксе всю зиму, завелся он сразу. Взревел радостно отвыкший от работы дизель, выбросил через толстую горловину выхлопного патрубка несколько тугих клубов черного дыма и застучал ровно, хотя так громко, что без танкошлема стоять рядом с ним было мучительно. Он махнул рукой Сильвии, показал пальцем на мешки, потом на кузов транспортера. Все-таки удивительно, как это аггры сумели дать своим стройненьким элегантным агентессам силу одесских портовых грузчиков? Однажды еще в молодости он, валяя дурака, затеял бороться с Ириной во время лесной прогулки. И вдруг почувствовал, что не может преодолеть ее сопротивления. Совсем юной тогда еще девчонке, едва за двадцать лет, было весело, она хохотала, запрокидывая голову, золотистые волосы разлетались, а он уже всерьез пытался занести ей руки за спину и повалить на траву. Спортсменом Андрей был не последним, кандидатом в мастера по пятиборью, и рукопашным боем они с Сашкой занимались серьезно, а вот поди ж ты... И вдруг Ирина опомнилась, сделала вид, что не выдержала его натиска, упала на колени, потом опрокинулась на спину. Они стали целонаться, и он отвлекся. Как бы оправдываясь, Ирина потом объяснила, что тоже с детства занималась спортивной гимнастикой и фехтованием. А настоящую ее силу oн узнал уже позже, когда она призналась в своем инопланетном происхождении. Экспериментально удалось установить, что эффективность мышц у нее, как у кошки, раза в четыре выше человеческой. Сотку она могла пробежать секунд за девять и в то же время толкнуть двухсоткилограммовую штангу. С такой любовницей ссориться не рекомендуется А леди Спенсер пусть разомнется, приятно посмотреть как она трудится. Пока Сильвия грузила мешки, Новиков готовил дом к встрече гостей. Понавешал везде, где можно, гpaнaты на растяжках, предварительно заперев входную дверь на висячий замок. Если войдут, сломав его, остерегатья вряд ли станут. Раскрыл для собак ворота продсклада пусть поедят деликатесов досыта, когда совсем голодуха настанет, сумеют и банки консервные разгрызть, зубы у них как у медведей. А посторонних человекообразных еще и покусают до смерти, если через ограду без спрсу полезут. Девять крепких собачек, это не абы что... Когда опустили последний тюк на пирс, Новиков крикнул Сильвии снизу вверх: -- Посторожи там с автоматиком!.. Вдруг чего -- постреляй немного, хотя бы поверх голов, и сыпься вниз Думаю, обойдется, конечно, но на всякий случай... Аггры, к их глубокому сожалению, кажется, все-так опоздали. Новиков успел стянуть с надстроек катера плот ный темно-зеленый брезент, отпер вагонного типа клю чом двери надстроек. Опустился по трапу в холодное, густо пропахшее запахами солярки и масла машинное от деление. Он не был специалистом морского дела, но пе ред и во время их единственного двухнедельного похода Воронцов здорово гонял всех и по материальной части, и по навигации, пока каждый не смог стоять самостоятельные ходовые вахты. Минут через двадцать ему сначала удалось завести пускач, а потом уже замолотил и главный двигатель, вы плевывая за борт горячую воду. Весь свой багаж Андрей перетащил под широкий навес на корме катера. Разобраться с ним можно будет позже. Поднялся в рубку, потрогал, вспоминая, облитые толстой губчатой резиной рычаги манипуляторов. Приборов на щитке не так уж много, и большинство понятны -- тахометр, репетиры эхолота, лага, часы моторесурса дизеля, указатели горючего в основных и запасных баках, амперметр, креномер, гиро- и магнитны компасы. Конечно, экран радиолокатора. За спиной штурманский стол и выгородка радиорубки. Осторожно двигая рычаги, самым малым задним Андрей вытянул катер из ковша между берегом и пирсом, реверсом пригасил несущую "Ермака" на камни инерцию, аккуратно подрабатывая винтами враздрай, развернулся, дал малый вперед и, обойдя волнолом, легонько притерся к нему левым бортом, уже на открытой воде. Теперь в случае чего полным газом можно выйти на стрежень реки и поворачивать, исходя из обстановки, вверх или вниз по течению. Он соскочил на колышущиеся под ногами бревна, обмотал вокруг кнехта швартов. Свисающий с обрыва трос годился, чтобы Сильвия по нему спустилась драйвом по стене в случае чего, а подниматься Новикову пришлось пешком, по лестнице в двадцать пролетов. Пока он возился с катером, пришла посылка от Антона. Не обманул форзейль, управился вовремя. Шагах в трех от крыльца лежал в траве густо-черный обтекаемый ящик размером чуть больше нормального кейса. Звучно попискивал опознавательным сигналом и покачивал над крышкой пружинистой антенной. Когда Андрей приблизился к нему, ящик замолчал. А если бы не он подошел со своим синхронизатором, а успевшие раньше аггры? Рванул бы ящичек парой килотонн, подняв дымно клубящийся гриб до самой тропосферы? 1 Открылся контейнер сам собой, внутри у него, разде1 ленного на два отсека, не было ничего неожиданного. И одной секции разместились известного вида серебристые шарики с длинными усами, похожие на первый советский спутник 1957 года. Только размером чуть меньше лесного ореха каждый. В другой лежали штук тридцать цилиндрических сигнальных ракет. Без всякой инструкции было понятно, что усатые имитаторы следует заряжать в соответствующие подпружиненные камеры в головной части ракет. На вощеном картоне корпуса каждой тем не менее сообщалось, как с ней обращаться. Андрея интересовала только последняя фраза: "Дальность полета до 40 км при выстреле под углом 45 градусов". -- Молодец, Антончик, хоть тут не сбрехал... --обрадовался Новиков. Армейский аналог такой ракеты летит тысячи на полторы метров максимум, а тут -- сорок километров. Ну, побегают господа аггры... И, не слишком торопясь, он выпустил шесть ракет вдоль линии горизонта, то поднимая пусковое устройств во почти в зенит, то посылая маячки-психокопии чуть выше крон окружающих поляну кедров и сосен. -- Вот и ищите, чего вам надо, а мы поплывем по своим делам... Разлучать собак ему вдруг показалось жалко, привыкли они жить все вместе, стаей, но все-таки двух здоровенных кобелей поманил за собой. В путешествии по диким краям человеку без них придется трудно. Теперь оставалось последнее мероприятие в операции прикрытия. Новиков снова завел вездеход, поездил на нем по двору и поляне перед домом, стараясь порезче дергать рычагами, взрыть дерн, оставить как можно более бросающиеся в глаза следы, чтобы отвлечь внимание от и так едва заметной колеи, идущей в сторону обрыва. Тупым скошенным рылом транспортера снес створку ворот, проехался гусеницами по упавшему столбу и, врубив третью скорость и полный газ, пересек поляну, давя кусты и подлесок, вломился в лес. Здесь еще с дней первых исследовательских походов тянулась пробитая Шульгиным дорога, проходимая лишь на тяжелой технике, но все же проходимая. А вокруг стояла вообще такая чащоба, что застрял бы и пятидесятитонный "Катерпиллер" с бульдозерным ножом. Новиков хотел было доехать до водораздела, откуда лесные ручьи, сливаясь в реку, начинали течь на югозапад, в сторону города-муравейника квангов. И там, включив демультипликатор и постоянный газ, отправить "ГТТ" в самостоятельное путешествие вниз по склону. Пусть Дайяна гадает, не у своих ли товарищей по оружию решил землянин искать убежища и защиты? Только отъехав километра полтора от Большой Западной поляны, он сообразил, что нарушает категорическое условие Антона и чересчур уже удалился от Сильвии. С трудом развернулся на узкой дороге, чуть не застрял междудревесными стволами и погнал обратно, выжимая предельно возможную здесь скорость. И все равно едва не опоздал. Вывернул на последнюю прямую перед поляной и ткнулся лбом в стекло, слишком резко взяв на себя рычаги фрикционов. В просвете между соснами он увидел заходящий на посадку аггрианский летающий гроб. А еще один плавно кружил выше, покачиваясь в восходящих потоках воздуха, как дирижабль. Новиков на самых малых оборотах съехал с дороги в [вросли колючих кустов, которые укрыли транспортер непроницаемой для глаз завесой, заглушил дизель и выпрыгнул наружу. Больше всего он опасался, что Сильвия, впав в панику, не выдержит и начнет стрелять. Противоположного, что она окажется предательницей и сдаст его землякам, Новиков как раз не боялся. Хотя почему предательницей? Это сотрудничая с ним, она предает своих. Да и так тоже сказать нельзя. Если они хотят ее "развоплотить", разве нежелание подчиниться уготованной судьбе можно назвать предательством? Только если пользоваться сталинской логикой... Андрей не знал, делает ли его синхронизатор Антона невидимым в оптическом спектре или лишь для поисковых приборов, а может быть, просто защищает от механического или психического воздействия, но на всякий случай старался не показываться агграм на глаза. Поляна, когда потребовалось обогнуть ее по периметру, прячась за кустами и деревьями, оказалась неожиданно большой. С крыльца дома она такой не воспринималась. Новиков бежал, уворачиваясь от целящихся в глаза сучьев и веток, спотыкаясь на скрытых травой колдобинах, и ему казалось, что под ногами у него движущаяся в обратную сторону тренировочная дорожка -- так медленно он приближался к цели. А оба летательных аппарата уже приземлились посещ-лнне двора. Из первого высадились три фигуры в белых ракообразных скафандрах и Дайяна "о натюрель", то есть в коротком темно-зеленом платье, едва закрывающем колени. Это пристрастие к земной моде настолько поразило Андрея, что он даже остановился посмотреть повнимательнее, да заодно и дух перевести. Значит ли факт ее умения обходиться без скафандра,что она присутствует здесь нематериально, в виде фантому или же это какая-то высшая форма адаптации, позвони юшая существовать и в прямом, и в обращенном времени? В любом случае интересно, только как теперь вести себя, если придется все же вступать в бой? Второй аппарат выпустил наружу еще пятерых тяжело защищенных аггров. Они рассыпались по двору, демонстрируя неплохие армейские навыки. Заняли ключевые точки, позволяющие держать под наблюдением и обстрелом все подходы к ограде. Дайяна в сопровожденищ двух не слишком проворно двигающихся "солдат" направилась к крыльцу. За это время Новиков успел пробежат еще сотню метров. Снова остановился, прячась за толстым, покрытым потеками смолы, медно-красным стволом "пицундской" сосны. Признаки поспешной эвакуации аггрианская "бандерша" наконец заметила. С видимым даже на расстоянии недоумением она осмотрела все, что приготовил для долгожданных гостей Новиков, проследила взглядом следы гусениц на мягкой и сырой земле, потом, осторожно ступая совсем здесь неуместными туфлями на каблуках поступеням лестницы, поднялась на веранду. Андрею это , показалось сценой из военного фильма, в которой немецкие каратели по наводке осведомителя нагрянули на партизанскую базу и застали ее только что покинутой. По логике сценария им бы сейчас с гортанными криками разбежаться по своим мотоциклам и бронетранспортерам и затеять лихую погоню со стрельбой. Но криков никаких не было. Изображая из себя не эсэсовца, а скорее Шерлока Холмса, Дайяна медленно расхаживала по веранде, высматривая какие-то интересующие ее следы происшедшего. За это время Андрей явно успел бы добраться до берега и воссоединиться с Сильвией, но ему было интересно, а с обрыва веранда была не видна. Попытка же незаметно погрузиться на катер и отплыть заведомо обречена на неудачу -- его движки работают слишком громко. Остается либо дожидаться, пока аггры убедятся, что птички улетели, и сами уберутся отсюда, или в крайнем случае попытаться повторить подвиг Шульгина, вступив с противником в открытый бой. Пользуясь внезапностью, Андрей мог рассчитывать перестрелять всех девятерых, пока они поймут, что вообще происходит. Из опыта было известно, что попадание утяжеленной пули в любую точку скафандра вызывает его мгновенную разгерметизацию и аннигиляцию в потоке антивремени. Пока Новиков размышлял о разумности и своевременности перехода-к активным действиям, а также о том, что в пистолете у него всего одна обойма и стрелять в случае чего придется без права на промахи, ситуация внезапно и резко изменилась. Дайяна замерла, как охотничья собака, делающая стойку, медленно повернулась в сторону ведущей к берегу тропы и выбросила вперед выпрямленные руки с широко расставленными пальцами. Андрею показалось, что при этом ее короткие и пышные волосы, уложенные в аккуратную прическу, выпрямились и встали дыбом, сделав голову аггрианки похожей на спелый одуванчик. Несколько секунд -- и из леса появилась Сильвия. Неестественно клонясь вперед, словно против сильного истра, она шла, путаясь ногами в высокой траве, лицо ее казалось лицом мраморной статуи. В правой руке она держала ремень автомата, и никчемный "АКМС" волочился за ней, цепляясь стволом за землю. Бросить его она не догадывалась или просто не осознавала, что вообще происходит. Наверное, маячки-имитаторы залетели слишком далеко и не могли перебить своими импульсами подлинный ментальный фон Сильвии. Вцепившись пальцами в шершавую кору дерева, Новиков зачарованно смотрел на эту жутковатую картину. Глава 13 Ирина чувствовала себя плохо. Не оставляла тревога за Новикова. Вроде бы привычная ко всяким превратностям жизни инопланетной разведчицы (кстати, почему разведчицы? Дурной стереотип, разведкой как раз она не нанималась никогда. Она была. если так можно выражаться, дипломатом-нелегалом, причем весьма невысокого ранга), зная, как сложна и многовариантна окружающая, искусственно созданная реальность, она должна была спокойнее относиться к возможным эксцессам, подстерегающим людей, рискнувших вмешаться в тайны естества. Всякое ведь уже случалось с ней и с ее друзьями. но всегда самые невероятные коллизии заканчивалось благополучно. Берестин, попав в развилку времен, голых четыре месяца прожил в параллельной реальности, пока она с Левашовым не вытащила его оттуда. А эпопея валгаллы, а сталинский эпизод Андрея... И многое другое тоже. А теперь ведь Новиков не один, с ним Сильвия, опытный и подготовленный ко всяким превратностям жизни специалист, намного превосходящая по своим умениям и способностям саму Ирину. Бояться вроде бы нечего... А может быть, как раз того, что он связался Сильвией, чрезмерно доверился ей и переоценил cвoи собственные возможности... Надоела Ирине вдобавок однообразно-размеренна жизнь на пароходе. На берег женщинам Воронцов позво лял сходить редко, даже в сопровождении роботов-телохранителей, справедливо полагая, что от хорошо подготовленного покушения не спасет никакая охрана. Особенно он ужесточил режим после сообщения Шульгина нападении на поезд. -- Игра переходит в острый миттельшпиль, -- сказан он и объявил на "Валгалле" военное положение со всем вытекающими из него строгостями службы. Осмысленного занятия себе Ирина найти не могла -- такого, чтобы не оставалось времени на глупые тревож ные мысли. Чтение, видеофильмы, болтовня с Натальей давно приелись. Единственной отдушиной было общение с Анной. Двадцатилетняя девушка оказалась боле чем умна для своего возраста, легко приспособилась к реалиям конца века, и когда Ирина скорее от нечего делать, чем с дальним прицелом, начала обучать ее некого рым тонкостям своей профессии, та проявила и желание и недюжинные способности. Бывают такие девушки, что любому занятию и увлечению, будь то бальные танцы спорт или патологическая анатомия, отдаются с азартом, вызывающим подчас даже оторопь у окружающих. Увидев такое прилежание, Ирина решила подзаняться с Анной всерьез. Мало ли что их ждет впереди. Начав с общефизической подготовки -- бег, плавание, гимнастика, аэробика, Ирина, все время увеличивая нагрузки, перешла к специальным дисциплинам. Удивительно даже, как девушка, понятия не имевшая о спорте как таковом, умевшая, правда, играть в лаун-теннис крокет и немного ездить верхом, с первых же занятий стала демонстрировать великолепную реакцию, координацию движений, выносливость и весьма приличнук физическую силу. Шульгин не ошибся в выборе подруги Спортзал парохода был оснащен всеми мыслимыми тренажерами, и девушки занимались на них чуть ли не целые дни напролет. Наталья тоже было за компанию, попыталась участвовать в их программе, но очень быстро ей это наскучило, -- В цирке я выступать не собираюсь, -- заявила она, и стала приходить в спортзал только на час-другой, отрабатывая комплекс упражнений, способствующих изяществу форм и стройности фигуры. Анна не подозревала о том, что ее наставница под внешностью красивой, элегантной, пусть и хорошо тренированной женщины скрывает сверхчеловеческие качества и свободно могла бы стать олимпийской чемпионкой во всех женских и большинстве мужских видов спорта, поэтому злилась, когда ей приходилось проигрывать Ирине на беговой дорожке или татами. И тренировалась с еще большим азартом и ожесточением. Увидел бы кто из ее московских подруг и соучениц, как хрупкая, мечтательная и застенчивая Аня Ставицкая, одетая в совершенно неприличное, обтягивающее трико, размахивая руками и ногами, пронзительно вскрикивая, дерется, словно римский гладиатор, с такой же, но еще более бесстыдно обнаженной дамой, вполне, впрочем, светской внешности. -- Неплохо, совсем неплохо, Аннушка, -- говорила Ирина, когда они после контрастного душа сидели в примыкающем к спортзалу маленьком баре и пили душистый травяной чай. -- Еще недельки две, и я бы тебя могла выпустить на ринг против юниора-перворазрядника... Анна презрительно усмехнулась. Ринг ее не интересовал. Ей хотелось изучать по-настоящему боевые приемы и использовать их против настоящих врагов. Такая бескомпромиссная аггрессивность даже слегка настораживала мягкую по характеру Ирину. -- Зачем тебе это нужно, девочка? Скоро все эти войны кончатся, мы уедем отсюда в красивые спокойные края. выйдешь замуж, детей заведешь... -- Вот еще! -- фыркнула Анна. -- Не больно нужно. -- Иы-то., Ирина Владимировна, не слишком похожи на образцовую мать семейства. Наталья Андреевна -- другое дело, она для семейной жизни создана, а мы с вами -- (валькирии! Раз уж на "Валгалле" оказались. И обвела взглядом стены бара, усилиями Шульгина украшенные цветными слайдами-витражами, изображающими в натуральную величину обнаженных и полупонаженных девиц из западных фантастических боевиков -- оседлавших чудовищные "харлеи", пробирающихся с бластерами наперевес по джунглям неведомых планет, поражающих мечами и рогатинами ужасных монстров и не менее ужасных человекообразных негодяев. А также предающихся радостям любви с красавцами культуристами. Она уже достаточно цивилизовалась, и откровенные сцены не вгоняли ее в краску, однако по сохраняющейся наивности Анна принимала картинки за подлинные фотографии и надеялась, что для нее столь увлекательные приключения еще впереди. Да почему бы и нет, разве то, что она уже увидела и узнала, менее невероятно и интересно? -- Чем мы сейчас займемся, фехтованием или стрелы. бой? -- спросила она свою наставницу. -- А не слишком ли? -- осторожно спросила Ири на. -- Не надорвешься? -- Хотя опасаться этого не стоило: постоянный медицинский контроль показывал, что и Анна пребывает в отличной физической форме. -- Не бойтесь, Ирина Владимировна... -- В ее голосе прозвучала даже некоторая снисходительность. Нелдавно отметившая свое тридцатилетие, Ирина казалась другим едва ли не старухой. Хотя и бодренькой. "Надо будет ее проучить, -- подумала та, великолепно понявшая смысл Аниной интонации нелегка задетая. -- Покажу ей парочку ударов и загоняю по дорожке, пока пощады не запросит..." Фехтовали они на саблях, хоть это и не женское оружие и боевая дорожка длиной двадцать пять метров, а не двенадцать, как для рапиры. А захлесты гибкого клинки бывают такие, что и брезентовая куртка не спасает от болезненных, едва выносимых даже крепкими мужиками ударов, после которых на коже вспухают багровые рубцы Мстительн