Л.С. Литературный герой ("Домашний компьютер") --------------------------------------------------------------- Date: 12 Apr 2000 --------------------------------------------------------------- Он широкими шагами пересекает проезжую часть, едва в потоке автомобилей появляется первый просвет. На противоположном тротуаре оглядывается, удивляясь, что его примеру не торопятся последовать. Конечно, ждать, что хоть один московский водитель уступит дорогу пешеходу, -- дело и впрямь почти безнадежное. Но все-таки не настолько, чтобы добровольно бросаться под колеса. И главное -- ведь никто никуда не опаздывает, мы просто идем в редакцию, чтобы там спокойно поговорить. Вечер тих и ясен, и хочется начать разговор прямо на свежем воздухе. Однако Мошков, похоже, просто не в состоянии сбавить шаг: чтобы не отстать от него, приходится чуть ли не бежать. Мы преодолеваем расстояние от метро до издательства в темпе хорошего марш-броска. И это при том, что Максим, как выразились бы лошадники, гандикапирован: сумка его нагружена книгами. Можно предположить, что книги в данном случае призваны заменить смокинг, "бабочку" и прочие официальные регалии: Самый Главный Сетевой Библиотекарь, возможно, чувствует себя обязанным прихватить на интервью пару-тройку томов потолще -- чтобы не выпасть из образа, не разочаровывать прессу. В "Компьютерре", в наконец-то опустевшем буфете (который, по обстоятельствам, бывает также гостиной, столовой, кухней, кают-компанией и залом для приемов), мы завариваем чайку, и напряжение дня начинает потихоньку отпускать. Как будто сбавляет, наконец, обороты до нормальных некий основательно раскрученный маховик. Да и то сказать -- полные кружки кипятка совсем не располагают к спешке. Однако ж дело есть дело, и в конце концов приходится включать диктофон и начинать разговаривать разговоры. -- Весь Рунет проторенной дорожкой ходит за текстами на www.lib.ru, в "Библиотеку Мошкова". Существует всеобщее убеждение, что у вас на сервере "любая книга есть". При этом сами вы, лично Максим Мошков, давно стали фигурой мифической. Некоторые даже сомневаются, существуете ли вы на самом деле. Максим, посмеиваясь, поправляет очки: -- Ну, я живой, здоровый... И уже давно сбрил усы. Доказательство не хуже любого другого. -- А вы это как прогресс расцениваете или как регресс? -- Смотря как посмотреть. С точки зрения моей жены, например, это, безусловно, прогресс, -- информирует он. -- Поэтому у меня на домашней страничке две фотографии: одна с усами, другая без усов. Это его сообщение заставляет вспомнить фразу Толстого о счастливых семьях, которые все похожи друг на друга. -- Расставание с усами -- это ведь не такой необратимый поступок, как, скажем, пластическая операция или... -- ...или смена фамилии, -- продолжает он неожиданно. -- Неужели это для вас актуально? -- Мне тут как раз предложили продать фамилию, -- тогда сообщает он. -- Но поскольку я ее все-таки не продал, то имени возможного покупателя назвать не могу. -- Уточняет: -- Торговали, конечно, не столько фамилию, сколько то, что с ней связано: библиотеку. -- Кто-то хотел перевести проект на коммерческие рельсы, что ли? -- Я решил, что лучше сделаю это сам, -- говорит невозмутимо Максим. Праведное возмущение неразборчивостью современных Лопахиных оказывается как бы слегка неуместным. Но начинает бледнеть и предполагавшийся "по умолчанию" образ бескорыстного книжника -- рыцаря Рунета, радетеля за всеобщую доступность шедевров мировой литературы: -- То есть, у вас на сайте доступ посетителей станет платным? -- Нет, конечно. Но библиотека должна зарабатывать деньги на свое существование, -- объясняет Мошков: -- Во-первых, можно и даже нужно торговать книжками -- настоящими, бумажными. Во-вторых, можно и даже нужно торговать книжками электронными, по примеру того же Стивена Кинга. Опять же, банальная реклама всего на свете... А доступ платным сделать невозможно, -- льет он бальзам на рану. И тут же: -- Иначе никакого заработка вообще не будет. -- Если вы такой прагматичный, то что вам мешало осуществить все эти планы уже давно? -- Я очень ленивый и очень медленный, -- заявляет он, и в эту минуту кажется, что так оно и есть. -- Когда судьба заставляет, тогда все и делаю. Скажем, год назад нужно было бы самому куда-то бегать, что-то искать и придумывать. А сейчас -- ничего не нужно, все равно потихонечку вынесет на коммерческие рельсы. Мошкова почему-то постоянно хочется сравнивать с разными литературными персонажами. Вот сейчас, например, приходит на ум какой-то Обломов пополам со Штольцем. -- На вашем сайте и баннеров-то не сыскать. -- Баннеры у меня есть, -- не соглашается он, -- но я их, правда, сильно не люблю. Поэтому они у меня в загоне. Баннеры -- это ведь не средство зарабатывания денег. По большому счету, это вообще непонятно что. И он пускается в длинное подробное изложение теории о том, что баннеры скоро сами отомрут по причине полной своей неэффективности -- во всяком случае, в том виде, в каком они есть сейчас. Вместо них будет реклама, за которую каждый сайт начнет самостоятельно брать с рекламодателей деньги. Уцелеют только некоммерческие -- "дружеские" -- баннеры, которыми сайты меняются друг с другом бесплатно. На замечание о том, что баннерные сети пока процветают и умирать, вроде бы, не думают, Мошков совершенно серьезно отвечает: -- Значит, надо гасить баннерные сети. -- Как это? -- Так. Морально, физически... Словом -- народ воспитывать... Не обращая внимания на произведенный эффект, он полностью переключается на важный процесс заварки очередного чайного пакетика. Нет, не Штольц и не Обломов. Все-таки Дон Кихот? -- Ладно, оставим баннеры... Как у вас вообще возникла мысль создать электронную библиотеку? -- Если бы я знал шесть лет назад, чем все это дело кончится, я бы, конечно, хорошо подумал, -- честно признается Максим, аккуратно вынимая из кипятка использованный пакетик. -- А тогда я не думал ни о чем, тогда все было просто. Каждый человек, который приходит в Интернет, неизбежно делает себе домашнюю страничку. Там висит его фотография и написано, что вот он такой сякой, у него есть любимая кошка, любимая книжка, любимая песня... Еще хобби, конечно... Вот у меня такая страничка и появилась в 94-м году. Просто я начал один из ее разделов -- библиотеку -- потихонечку развивать, развивать, и не останавливался ни одного дня. -- Вы не набивали, я надеюсь, тексты вручную? Наверное, все-таки сканировали? "Ну вот еще", -- как будто бы собирается он фыркнуть снисходительно, но лишь слегка качает головой и говорит, нажимая на отрицательные частицы: -- Я НЕ сканировал. И НЕ набирал. -- Поняв, что ясность не достигнута, продолжает: -- В природе и так существует огромное количество электронных текстов. Книжки в цифровом виде существовали всегда. -- Что же они -- сами зарождаются? Как мухи у средневековых естествоиспытателей? -- Они еще в 90-х годах бродили, -- поясняет он с видом ветерана войны 1812 года, -- тогда еще по фидошным сетям. А потом и по Интернету, естественно. Уже в 91-м году я набрал мегабайт десять. Это очень много, -- на всякий случай объясняет он. (Нынче и впрямь не каждый может представить, что такое 10 Мб, например, на пятидюймовых дискетах.) -- В Интернете много чего лежало, но в совершенно невменяемом состоянии... Куда ни придешь -- там находишь файлы, которые читать невозможно. Или они закодированы совершенно страшным образом... Вот это все я к себе подтягивал, преобразовывал в читабельный вид и складывал у себя. -- Вспоминает с восхищением: -- Там была почти половина братьев Стругацких. Почти половина братьев Стругацких -- за которыми я охотился еще в университете! Теперь -- когда роскошь книжных развалов повсеместно доступна в числе прочих приятных вещей -- кто из нас не любит поностальгировать... -- Да, помню -- мне как-то дали на одну ночь такую слепую-слепую копию "Улитки на склоне" на фотобумаге 6х9!.. -- Ладно на ночь, -- подхватывает Максим. -- А мне, например, дали одну книжку на семинар по матанализу. И я сидел там под партой читал. -- Хвастается: -- Я еще помню, как выглядит "Доктор Живаго" в виде вот такой вот стопки фотокарточек! -- А на каком факультете вы учились? -- На мехмате. По специальности "математика", -- отвечает он мимоходом, но тут же возвращается к прежней теме: -- Я пока учился в школе и университете -- успевал прочесть примерно триста книжек в год. -- Однако... Почему ж вы не поступили на филфак, например? -- Да-а, -- машет он рукой, -- у меня вся жизнь как эскалатор. Все без лишних усилий, само собой. Еще в школе на олимпиады ездил, и там победителям раздавали объявления, что происходит прием в 57-ю математическую спецшколу известную. Экзамены туда, по-моему, были из восьми туров. Почти два месяца я ездил на одни экзамены... А после 57-й школы -- ну, куда поступать? В университет, на мехмат... Тем более что по литературе у меня была такая очень средняя четверка, переходящая в тройку. -- Сетует: -- Сейчас на чтение едва выкраиваю два часа в день. Хорошо если полсотни книг за год выходит. Правда, дома все равно не осталось ни одной нечитанной книжки, библиотеки окрестные тоже уже все прошерстил... -- И вот теперь сидите читаете с монитора. -- Нет, -- отрицает Мошков, на удивление. -- На самом деле я не знаю, какие нужны нечеловеческие силы, чтобы читать с экрана. Это ужасно неудобно. За всю свою жизнь я хорошо если штуки четыре книг так прочел. Я -- коллекционер, -- заявляет он гордо. -- Сижу перед монитором и смотрю: вот замечательная книжка, которую я читал в четвертом классе -- как здорово, что она нашлась. Стругацкие, за которыми я охотился поодиночке, -- все, целиком, полностью. Классно. А вот фантастика -- которую я когда-то нежно любил и которую сейчас ненавижу: вот, вот и вот... -- как бы отмеряет он рукой место под воображаемые файлы. -- А потом, года через два после появления библиотеки, мне вдруг начали присылать книжки сами читатели. Положительная обратная связь. -- Опять все получилось само собой, да? -- Ага, -- соглашается он как ни в чем не бывало. -- Вот с материалами по водному туризму я действительно кое-что предпринял вначале для раскрутки, чтобы система начала работать сама. Теперь в моем архиве уже порядка тысячи отчетов о всяческих походах, маршрутах и горных речках. Топология, карты, приметы... -- Зачем это вам? Сами потом по этим маршрутам отправляетесь? Или просто дружески напутствуете героев? Кажется, этот вопрос можно было не задавать, поскольку ответ и так угадать нетрудно: -- В первый год, когда я занялся туризмом, я был в девяти походах, -- не отказывает себе Максим в удовольствии слегка щегольнуть впечатляющей цифрой. -- А в прошлом году -- ровно в одном... Чем дальше -- тем больше напутствую, хотя окончательно еще не угомонился. Все-таки сплав по дикой реке -- по белой реке -- это очень увлекательное занятие, -- поясняет он мечтательно. -- Теперь, кстати, довольно много походов собирается через Интернет. Списываются, сговариваются, знакомятся, обговаривают маршрут, время и -- плывут. Вообще, интернетовские описания походов -- страшная вещь, -- вдруг решает он. -- Была себе речка, о которой никто не знает, и вот появляется хороший такой, вдумчивый, подробный отчет, как на нее плыть. К примеру, наша команда рассказала об одной из таких речек -- до этого по ней в год проходила одна-две группы. А сейчас это один из самых популярных маршрутов в стране. -- Это хорошо или плохо? Короткая пауза: -- Наверное, плохо. -- Понятно... А что, если в отчете написать: "Не забудьте собрать за собой ваши консервные банки..."? Мошков усмехается наивности предложения: -- Сейчас в большинстве отчетов написано так: "Стоянка замечательная, но место совершенно загажено". К сожалению, это наиболее часто упоминаемая характеристика. -- Может быть, попробовать организовать через Интернет субботник? "Плывем на такую-то речку чистить стоянки". -- Невозможно. Туристы-водники -- ужасно ленивые люди. -- Кто бы мог подумать -- ведь какие горы железа на себе таскают!.. -- Горы железа надо тащить только от поезда до речки, -- терпеливо разъясняет он. -- А дальше вода несет сама, можно вообще ничего не делать. Тут у Мошкова пищит пейджер. -- Телефон, если что, в соседней комнате. -- Ага, -- кивает он устало, -- я попозже позвоню. Пожалуй, надо бы повторить акт гуманизма -- снова заварить чай... Характерный щелчок быстро дает знать, что вода уже вскипела. Наливаем еще по кружечке. -- Давайте пока вернемся к вашей библиотеке. У вас там, помнится, вывешено объявление, что в случае претензий владельцев авторских прав вы готовы немедленно снять текст... Ну и так далее. А кто из авторов просил вас убрать из доступа какие-нибудь свои вещи? Максим честно задумывается, наморщив лоб... -- Очень громких имен, сказать по правде, не вспоминается. По крайней мере, человек двести писателей и переводчиков, с которыми мне удалось установить связь, не имели ничего против моей библиотеки. Мы с ними договорились. Дело ведь в том, что электронные тексты, которые гуляют по Интернету, очень сильно отличаются от книжек бумажных. Настолько сильно отличаются, что их нужно рассматривать как непересекающиеся множества, друг с другом не конкурирующие. -- Чем отличаются? Внешне? По содержанию? -- По способу использования, -- растолковывает он. -- Людей, которые читают электронные книги, можно пересчитать по пальцам. Обычно или ищут цитаты, или хотят вспомнить, о чем шла речь, посмотреть содержание... Просто порадоваться, что такая книжка есть... Это бумажная книжка -- для того чтобы читать. А электронная -- чтобы хранить и пользоваться. Цитирование и просмотр, несомненно, для человека полезны, и в то же время непонятно, сколько денег это должно стоить... Ну а писатели, по моим ощущениям, просто очень любят, когда их читают. В любом виде. -- Делится достижением: -- Сначала я сам искал книжки. Потом читатели начали присылать. А вот последний год уже авторы меня частенько снабжают. Раньше на пятьдесят книжек приходилась одна авторская, а сейчас отношение -- примерно один к трем: каждая третья или четвертая книжка присылается писателями. Для меня это очень здорово... И в то же время немножко грустно, -- как будто слегка недоумевает он. -- Потому что книжка, которую предоставил читатель, -- это книжка, которая нравится читателю. А книжка, которую предоставил автор, -- это всего лишь книжка, которую предоставил автор... -- А что вам с того -- нравится читателю эта книжка или не нравится? -- Мне непонятно что с того, -- признается он. -- На самом деле я удивляюсь, но у любой книжки оказывается любящий ее читатель. Иногда волосы дыбом встают от того, какие книжки люди любят. -- Например? -- Например, женские романы. -- А вам случалось иметь с ними дело? -- Да, мне случалось, -- он похож сейчас на героя науки, испытавшего на себе вакцину от африканской лихорадки. -- Рекомендую, кстати -- это очень поучительно. В них полностью отсутствует и творчество, и смысл, и содержание. Я готов практически любые книжки выставить у себя на сайте -- просто любые, безотносительно всего. За исключением женских романов. -- Но они бы как раз, с учетом вашей планируемой коммерческой деятельности, могли оказаться весьма полезны... -- Не знаю, -- морщится он. -- Я готов упустить какую-то там бешеную выгоду, только чтобы быть чистым перед миром, перед обществом за нераспространение этой заразы. Я наркотиками не торгую. -- Ладно, допустим, коммерцию вы раскрутите и так. Что тогда? Уйдете с работы? Где вы, кстати, работаете, если не секрет? Не секрет, оказывается. Максим подробно рассказывает: -- Как университет закончил -- так до сих пор и работаю в одном и том же месте: в НИИ Системных исследований. Но из моего НИИ тогда по большому счету я не то чтобы уйду -- я и так там одной ногой уже давно... Работы хватает: программирую еще две интернет-газеты: Лента.Ру и Вести.Ру. Одно время программировал Газету.Ру... -- Признается: -- Хотя программирование очень не люблю, честно сказать: это упорный и муторный труд... Еще я, грешный, полторы книжки написал -- учебники по UNIX и по СУБД "Informix"... Еще преподаю иногда... -- Что именно? -- UNIX. Все тот же многострадальный UNIX, -- вздыхает Мошков. О том, что он, мягко говоря, не любитель Microsoft, можно, в общем, и так догадаться -- по язвительным комментариям профессионала, разбросанным по его домашней страничке и по сайту библиотеки. -- Вы, наверное, сами себе вебмастер? -- Сам себе вебмастер, сам себе программист, сам себе менеджер, рекламист, редактор и все остальное, -- кивает он. -- Так оказалось проще. Руководить группой из десяти человек, конечно, можно, и это легче, чем одному работать за десятерых... Но это в два раза сложнее, чем работать за пятерых. -- Интересная формулировка. -- Так все нелинейно растет. То есть, получается, что легче, чем работать за пятерых, уже не будет. Я с полгода как почти совсем не справляюсь со своей загрузкой, -- решает он все-таки пожаловаться. -- Может, вам собаку завести? Говорят, снимает стрессы. Или кошку... -- У меня лучше есть, -- наконец улыбается он. -- У меня дочке 14 месяцев. Жена преподавательница -- может, чему-нибудь дельному научит... А я -- слишком попустительствую: разрешаю стучать ложкой по клавиатуре своего компьютера. Безобразие, конечно. -- Ложка хоть чистая? -- По-разному. Если ее окунуть в чай, то она становится мокрой, -- гордо заявляет Максим. -- Вот теперь, кстати, появилась новая проблема -- найти как можно больше сказок для библиотеки... Болезненно не хватает детских хороших сказок. Почти ничего нет. А народ просто жаждет, жалуется -- особенно наши американцы и канадцы. -- Ну, может быть, можно что-то попробовать все-таки и отсканировать, наконец?.. -- Чтобы профессионально сканировать среднюю книжку -- нужно 12 часов. То есть, два рабочих дня, -- терпеливо разъясняет он. -- Но ничего, добудем в конце концов. Можно помахинировать, можно поинтриговать, можно просто ждать, когда придут... Книжки будут. -- А помахинировать и поинтриговать -- это как? -- Ну как, -- делится он ноу-хау. -- Например, хочется мне какую-нибудь книжку. Я где-нибудь в таком приметном, но не очень броском месте пишу: "Ах как мне не хватает книжки такой-то!" Проходит... не больше двух лет -- и эту книжку мне посылают. Иногда даже в полгода укладываюсь. В библиотеке -- двести тысяч посетителей в месяц. Всегда находится кто-нибудь, кого "пробивает" дать книжку... Мимо двери буфета деликатно проходит один из дежурных секьюрити. В издательстве "Компьютерра" давно потеряли надежду запретить энтузиастам работать по ночам. Но упорные попытки хоть как-то ограничить неизбежное зло родили в светлых головах начальства идею оформления специальных ночных допусков. Охрана вежливо намекает, что нужных бумажек у нас нет, а значит, пора и честь знать. Приходится начинать собирать со стола посуду... Мошков тем временем отправляется звонить. -- Я думал, у жены и впрямь что-нибудь случилось с компьютером. А там -- Word не загружается, -- сообщает он с бесконечным терпеливым смирением, когда мы уже направляемся к выходу по длинному редакционному коридору. -- А мне вот тут как раз подумалось: может, вы ждали какого-нибудь особенного вопроса, да не дождались? О чем вы сами хотели бы сказать в интервью? Он откликается с готовностью: -- Мне очень хочется поплакаться: как же так -- великая страна, великий язык и все такое... И вдруг банальным продвижением культуры в русскоязычном мире занимается несчастный энтузиаст, а не Министерство культуры, не библиотека имени Ленина и иже с ними. Это ирония или все-таки нет? -- То есть, вы так себе и говорите: я занимаюсь продвижением великой русскоязычной культуры -- так? -- Ага, -- кивает он. -- "Если не я -- то кто?.." -- любили задавать себе вопрос комсомольцы... Хотя я никогда не был примерным комсомольцем, -- сознается Мошков. Л.С. <Возможные варианты врезок> Баннеры -- это не средство зарабатывания денег. По большому счету, это вообще непонятно что. Каждый человек, который приходит в Интернет, неизбежно делает домашнюю страничку. Там написано, что у него есть любимая кошка, любимая книжка, любимая песня... В природе и так существует огромное количество электронных текстов. Книжки в цифровом виде существовали всегда. Я еще помню, как выглядит "Доктор Живаго" в виде вот такой вот стопки фотокарточек! На самом деле я не знаю, какие нужны нечеловеческие силы, чтобы читать с экрана. Это ужасно неудобно. А что, если в отчете написать: "Не забудьте собрать за собой ваши консервные банки..."? Иногда волосы дыбом встают от того, какие книжки люди любят. Я готов практически любые книжки выставить у себя на сайте -- просто любые, безотносительно всего. За исключением женских романов.